Васильев B.B., Кротов A.A. История философии
Подождите немного. Документ загружается.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
301
противоположности в самой продуктивной деятельности, придают динамику природным
процессам, результирующим во все новые и новые синтетические образования, в которых
неизменно сохраняется «полярность», служащая залогом дальнейших трансформаций.
Так происходит возвышение природных потенций. На исходном уровне природа
обнаруживает себя в противоположности света и материи. Свет выступает как первичный
идеальный принцип, своего рода «мировая душа», материя — как реальный. Материя на
этом уровне сводится к гравитации. Соединение света и материи приводит к
«динамическому процессу», происходящему через «потенцирование» силы тяжести. Над
всеобщим тяготением возникает особенное, а именно магнетическое, притяжение.
Магнетизм переходит в феномен электричества, с помощью которого Шеллинг хочет
объяснить чувственно воспринимаемые качества мира. Полярность электричества
снимается в химизме, но не окончательно. На более высоком, органическом уровне, к
которому ведет «гальванический процесс», три этих момента — магнетизм,
электричество и химизм — проявляются как «чувствительность», «раздражительность» и
«формирующая сила».
Движение от неорганического к органическому свидетельствует о победе идеального
начала над реальным. В органическом мире материя теряет самостоятельность и сводится
к роли инструмента для жизни. Шеллинг говорит о лестнице органических существ,
продвижение по которой соответствует все большему подчинению материи жизненной
форме. Шеллинг проявлял готовность рассматривать формирование органической
материи в эволюционном плане, хотя и не был склонен распространять принцип развития
на неор-
394
ганический мир. При этом он верил в эвристическую ценность натурфилософии, или
«высшей физики». Хотя она и нуждается в эмпирической, обычной физике,
занимающейся «продуктами» и поставляющей материал для ее рефлексий о
«продуктивности», и зависит от научных открытий, которые в принципе могут, как
признавал Шеллинг, изменить облик натурфилософии, тем не менее именно последняя
приводит в систему этот эмпирический материал и указывает эмпирической физике
недостающие звенья, направляя ее исследования в наиболее перспективные области. Так
что высшая физика, по Шеллингу, не вырастает из опыта, а конструируется философом a
priori, хоть и при учете фактов опыта.
Трансцендентальная философия.
Трансцендентальная философия. Натурфилософия, по Шеллингу, лишь одна из
двух основных философских наук. Об этом он писал в «Системе трансцендентального
идеализма». Натурфилософия начинает с объективного, природы и обнаруживает в ней
идеальное, подходит к границам духа, а может и переступить их. Правда, впоследствии
он уточнял, что если натурфилософия переходит от природы к духу, то она должна
именоваться уже не натурфилософией, а «философией духа» или идеальной философией.
Всю систему можно по-прежнему называть натурфилософией, но нельзя забывать, что
это название дано только по ее первой части. Так или иначе, но движение философской
мысли можно начинать не только с объекта, но и с субъекта — с тем чтобы вывести из
него объект. Этот путь избирает трансцендентальная философия. Первая ее истина —
основоположение «Я есть Я» или «Я существую» (1:1, 264). Эти тезисы выражают акт
самосознания, в котором Я делает себя объектом и отождествляет созерцающее себя Я с
созерцаемым Я. Созерцаемое Я есть Я как объект. Все объективное ограничено. Чтобы
ограничить себя, Я должно осуществлять ограничивающую деятельность, и эта
деятельность должна ограничивать другую, «объективную», или «реальную»,
деятельность того же самого Я.
Значит, Я содержит в себе две противоположно направленные деятельности,
идеальную и реальную. Самосознание возможно только при их сосуществовании. Но они
не могут существовать без третьей деятельности, соединяющей их и в то же время не
дающей им уничтожить друг друга. Эта третья деятельность и есть собственно акт
самосознания. Но такое подвижное равновесие противоположных деятельностей
мыслимо только в виде бесконечного прогресса. И Шеллинг действительно говорит, что
трансцендентальная философия, занимающаяся его реконструкцией, есть «история
самосознания». Ее направленность задается тем, что в предельном случае созерцающее Я
самосознания полностью тождественно созерцаемому Я. Однако вначале этого тождества
нет. Бесконечное Я обнаруживает себя конечным, ограниченным, а значит, пассивным
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
302
или ощущающим нечто, не-Я. Это первая эпоха самосознания. Далее Шеллинг
постепенно раскрывает неявную идеальность не-Я, или объекта (чему соответствует
дедукция уровней организации материи, аналогичных тем, которые были выведены в
натурфилософии). Первая эпоха заканчивается продуктивным созерцанием, т. е.
пониманием Я своей активности в пассивном на первый взгляд ощущении. Следующая
эпоха завершается представлением Я самого себя в виде рефлексии, т. е. чистой мысли.
Третья эпоха сводит Я к свободному акту воли. Это означает переход от теоретической к
практической философии. Свобода может существовать только при условии наличия
других субъектов, движение которых к идеальной цели порождает человеческую
историю. Но исторический процесс обна-
395
руживает себя как необходимость, противостоящая свободным решениям Я. Чтобы
наконец осознать себя как бесконечное Я, Я должно каким-то образом помыслить
тождество свободы и необходимости, сознательного и бессознательного.
Учение об искусстве.
Учение об искусстве. В этом ему помогает искусство. Шеллинг трактует искусство,
опираясь на интуиции кантовской «Критики способности суждения». Произведение
искусства — продукт гения. С одной стороны, гений действует сознательно. Он ставит
перед собой определенные цели и владеет соответствующей техникой. Но его творение
перерастает этот сознательный замысел. В нем всегда есть нечто большее. И этот
дополнительный элемент проистекает из бессознательной деятельности гения. Именно
эта деятельность позволяет ему вкладывать в конечные чувственные образы бесконечные
смыслы. Гений вносит бесконечное в конечное, но бесконечное, воплощенное в
конечном, есть не что иное, как прекрасное.
Соединяя конечное и бесконечное, сознательное и бессознательное, прекрасное
произведение искусства оказывается поэтому объективным выражением того самого
тождества, которое является конечной целью устремлений философа (это тождество
выражается и в целесообразных продуктах природы, но «не со стороны Я»). Поэтому
философское истолкование феномена искусства, а также само искусство и порождаемые
им предметы эстетического созерцания, могут служить «органоном», инструментом
общей философии, приходящей к этому тождеству с помощью «интеллектуального
созерцания», изнутри, со стороны субъекта и поэтому нуждающейся в объективном
подтверждении правильности ее заключений.
Теория Абсолюта.
Теория Абсолюта. Абсолютное тождество сознательного и бессознательного,
свободы и необходимости изначально постигается философом через понятие
Божественного провидения, и оно возможно только в Абсолюте, абсолютном Я, которое
нельзя смешивать с индивидуальным человеческим Я. Размышляя об этом, Шеллинг
пришел к выводу о необходимости построения теории Абсолюта или Божественного как
такового, теории, лишенной психологических или натурфилософских оттенков. При этом
он исходил из прежней схемы. Бог есть бесконечная деятельность, которая стремится к
самопостижению. Это стремление порождает Бога как объект для самого себя. Само оно
существует еще до этого порождения, до божественного самосознания. Поэтому его
можно назвать темной основой Бога в самом Боге. И осуществление Бога как Бога
Шеллинг сравнивает с выведением из тьмы на свет. Божественное самосознание есть Бог
как разум. Двойственность божественности требует существования некого
объединяющего принципа, «безосновного» (Ungrund), в котором темное и светлое начало
присутствуют без смешения и противоположения и которое на более высоком уровне
проявляется в качестве Духа. Вся эта динамика порождения Бога изнутри самого себя не
может трактоваться как реальный процесс во времени. Поэтому можно утверждать, что в
Боге просветленный разум извечно торжествует над темными стремлениями. Но у
человека дело обстоит иначе. В нем эти начала разъединены и он может выбирать между
добром и злом. Его назначение, однако, состоит в том, чтобы вытеснять зло разумными
действиями. На этом пути человек отказывается от «своеволия», влекущего его на
периферию мироздания и возвращается к исконному центру всего бытия, к Богу.
Положительная философия.
Положительная философия. Вскоре после появления работы «Философские
исследования о сущности человеческой свободы», где уже прозвучала
396
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
303
мысль о надвременной диалектике личного Бога, Шеллинг пришел к выводу о
необходимости терминологического обновления всей своей философии. В ранних
работах он исходил из идеи постепенно реализующегося полагания абсолютного
тождества идеального и реального. Оно, считал Шеллинг, недостижимо сразу и именно
поэтому должно проходить ряд ступеней, соответствующих различным уровням
организации материального и духовного мира. При таком толковании он мог
последовательно дедуцировать все эти уровни. Финальной точкой этих дедукций
оказывалось понятие Бога. Но Шеллинг столкнулся с проблемой: соответствует ли в
данном случае логическое движение реальной действительности? Если да, то это
движение можно истолковать в историческом смысле и говорить о развивающемся Боге,
который становится Богом только в конце всего процесса. Однако учение о
эволюционирующем во времени Боге противоречит христианской догматике, к которой
Шеллинг теперь стал относиться гораздо бережнее, чем раньше. Значит, мышление, при
всей своей формальной правильности, не может полностью соответствовать бытию.
Всегда есть что-то, что ускользает от него. Это что-то — само бытие, или существование.
Очевидно, что философ должен найти подходы не только к сущности вещей, их «что», но
и к их существованию. Философию, логически реконструирующую сущности вещей,
Шеллинг предлагает называть «отрицательной», а ту, которая имеет дело с
существованием — «положительной». Последняя не может быть чисто логическим
предприятием. В ней должен присутствовать эмпирический элемент, но не в обычном
смысле слова, так как то, что обычно называется опытом, само пронизано логическими
конструкциями. Скорее ее можно назвать «эмпирическим априоризмом». Она нацелена
на бытие, предшествующее разуму и чувственному опыту, на prius. Это обстоятельство
придает ей возвышенный и глубоко личностный характер, соответствующий природе
личного Бога, которым это бытие оказывается. Ведь именно Бог есть трансцендентная
основа сущего. Задача положительной философии как раз и состоит в том, чтобы при
помощи исторического анализа подтвердить божественность бытия.
Этот анализ должен быть направлен на те феномены, в которых Бог открывается
человеку — мифологию и Откровение. Мифология тоже есть откровение Бога, но
несовершенное, лишенное внутреннего единства божественных начал, рассредоточенных
в политеистических представлениях. Тем не менее она подготавливает монотеистичное
христианское Откровение, в котором в полной мере раскрывается тройственность
божественных потенций в их вневременной субординации и единстве, а также (через
христологию) тайна человеческой природы и должное отношение человека к Богу.
Шеллинг подчеркивает, что при всем различии отрицательной и положительной
философии, вторая не исключает первую, а скорее предполагает ее. Отрицательная
философия должна завершаться понятием Абсолюта, а положительная раскрывать
понятие личного Бога. Правда, это не означает, что она должна обязательно следовать за
отрицательной. Положительная философия может развиваться и сама по себе. И только в
ее ракурсе, считает Шеллинг, можно адекватно истолковать свободу как неотъемлемое
свойство Бога. Ведь отрицательная философия подчиняет все логической необходимости,
лишая себя средств понимания свободного действия. А без уяснения его природы нельзя
ответить на главный вопрос: «почему вообще есть нечто, а не ничто», т. е. понять
творение мира. Творение Шеллинг трактует как своего рода отпадение мира, в которое
вовлечен и человек как необходимый продукт
397
внутренней диалектики божественных потенций («могущего быть» — «вынужденного
быть» и «должного быть»), в свою очередь являющейся результатом свободного
самообнаружения Бога.
Ранняя философия Шеллинга сыграла ключевую роль в формировании
спекулятивного метода и базовых онтологических установок Гегеля, а также
способствовала постепенному отходу Фихте от психологического идеализма. Многие
идеи Шеллинга были восприняты йенскими романтиками. Натурфилософия Шеллинга
оказала определенное воздействие на развитие естествознания в XIX в., хотя некоторые
ученые решительно отвергали ее. Поздняя «положительная» философия Шеллинга
повлияла на С. Кьеркегора. Правда, Кьеркегор считал, что Шеллинг так и не сумел
радикально перестроить свою систему. Тем не менее учение Шеллинга о существовании
дает повод рассматривать его как предшественника экзистенциализма. Шеллинг также
оказал некоторое влияние на протестантскую теологию ХХ столетия и на взгляды целого
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
304
ряда российских философов, прежде всего, на В. Соловьева.
Литература
1. Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения. Т. 1-2. ML, 1987-1989.
2. Шеллинг Ф. В. Й. Ранние философские сочинения. СПб., 2000.
3. Шеллинг Ф. В. Й. Философия откровения. Т. 1 -2. СПб., 2000-2002.
4. Schelling F. W. J. Historisch-kritische Ausgabe. Hrsg. von H. Krings und 5. Zeltner.
Stuttgart, 1976 ff.
5. Гулыга А. В. Шеллинг. M., 1994.
6. Кузнецов В. H. Немецкая классическая философия. М., 2003. С. 159 — 214.
7. Коплстон Ф. Ч. От Фихте до Ницше. М., 2004. С. 121 - 179.
8. Резвых П. В. Бытие, сущность и существование в поздней онтологии Ф. В. Й.
Шеллинга. (К шеллинговской постановке проблемы творения) // Вопросы философии.
1996. № 1.
9. Baumgartner H. M. (Hg.) Schelling. Einführung in seine Philosophie. Freiburg und
München, 1975.
10. Frank M. Eine Einführung in Schellings Philosophie. Frankfurt a. Main, 1985.
Глава 15. ГЕГЕЛЬ
Георг Вильгельм Фридрих Гегель родился в 1770 г. в Штутгарте в семье чиновника
казначейства. С 1788 по 1793 г. учился в Тюбингенской теологической семинарии. Его
однокурсниками и друзьями были Гёльдерлин и Шеллинг, будущие поэт и философ.
Духовной карьере Гегель предпочел работу в качестве домашнего учителя сначала в
Берне, затем во Франкфурте. В 1801 г. Гегель приезжает в Йену, защищает диссертацию
«Об орбитах планет» на звание приват-доцента и приступает к чтению лекций в
университете. Профессорскую кафедру в Йенском университете занимал в то время
Шеллинг, с которым Гегель активно сотрудничает в издаваемом совместно
«Критическом журнале философии» и под явным влиянием трансцендентальной
философии которого находится в первые годы своего пребывания в университете. В
своих курсах лекций по философии Гегель постепенно преодолевает свою зависимость от
трансцендентализма и переходит к созданию собственной системы спекулятивной
философии. В феврале 1805 года он становится экстраординарным профессором, однако
война с Наполеоном и занятие Йены французами в 1806 году прервали его
академическую карьеру на несколько лет, в течение которых он был редактором газеты в
Бамберге (1807 — 1808) и директором гимназии в Нюрнберге (1808 —1816). Это не
помешало ему в эти годы плодотворно трудиться над разработкой своей системы. Ее
основание было заложено в Йене, где была написана «Феноменология духа» (1807),
своего рода критическое введение в философию, затем было продолжено в Нюрнберге,
где написана «Наука логики»(1812— 1816), и завершено уже в Гейдельберге, куда он был
приглашен в качестве профессора университета и где написана «Энциклопедия
философских наук»(1817), представляющая целостную систему философии, состоящую
из трех основных частей: науки логики, изложенной в кратком виде (так называемая
«малая логика»), философии природы и философии духа. Эти работы принесли ему
заслуженную известность и позволили в 1818 году стать профессором в Берлинском
университете. В Берлине Гегель публикует большую работу под названием «Основы
философии права, или науки о естественном праве и государстве» (1821) и читает
лекционные курсы по различным разделам своей системы: по философии религии,
философии истории, эстетике, истории философии. В 1829 г. Гегель был избран ректором
университета, и хотя ему так и не удалось стать членом академии наук, его позиции в
научном мире были неоспоримы. В берлинский период вокруг философа возник крут
сторонников его философии. Эта гегелевская школа включала в основном его бывших
учеников (Габлер, Гешель, Хинрикс, Хеннинг, Розенкранц и др.), которые стремились
излагать философию учителя в ортодоксальном духе. В зените
399
славы и поклонения Гегеля настигает неожиданная смерть от холеры. Он скончался 14
ноября 1831 года и в соответствии с его волей был похоронен на берлинском кладбище
рядом с могилой Фихте.
В значительной степени в философии Гегель продолжает линию расхождения с
метафизикой, начатую Кантом, однако не следует Канту в полной мере. В качестве
достоинства прежней метафизики философ отмечает убеждение в том, что
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
305
«действительно истинны не предметы в своей непосредственности, а лишь предметы,
возведенные в форму мышления, предметы как мыслимые... что мышление в своих
имманентных определениях и истинная природа вещей составляют одно содержание» (2:
1, 98). При этом Гегель решительно критикует метафизику за ограниченность ее
представлений о мышлении, за то, что она догматическим образом переносила на
действительность конечные определения и некритически пользовалась приемами
рассудочного мышления, которому он противопоставляет мышление, бесконечное в себе
и разумное, которое мыслит не только предметы и ограничено ими, но и само себя:
«Истинное познание предмета должно быть, напротив, таким, чтобы он сам определял
себя из самого себя, а не получал свои предикаты извне» (7: 1, 136-137).
Критическое трансцендентальное исследование разума, проделанное Кантом, Гегель
считает недостаточным. Если Кант отказался от прежней метафизики ради научного
познания и поставил вопрос о том, как возможно это научное знание, то Гегель идет
дальше и считает необходимым исследовать не только научное знание, но и всю сферу
человеческого духа, включая политику, мораль, религию и даже обыкновенное сознание.
Гегель идет дальше Канта и в том отношении, что в качестве предпосылки философии он
рассматривает не научное знание, имеющееся в наличии, а в целом содержание
человеческого духа. Иными словами, если Кант считает возможным в науке довериться
ученому и не ставит вопрос о научности уже имеющегося знания, а только о том, как оно
возможно, то Гегель как философ отваживается на то, чтобы довериться вообще
человеческому духу, и считает для философии необходимым опираться не только на
научные познания, но и на культуру в целом. Преодоление трансцендентализма Гегелем
идет через переход от критического исследования разума (научного познания) к
критическому исследованию духа в целом (культуры в полном объеме), что и составляет
главную цель науки об опыте сознания, или феноменологии духа, созданной им в конце
Йенского периода творчества.
Феноменология духа как введение в систему философии.
Феноменология духа как введение в систему философии. Феноменология духа, или
наука об опыте сознания, — это наука, систематически исследующая истину явлений
духа, определяющая связь между ними и философией и тем самым место философии в
системе духовной деятельности. Феноменология духа рассматривает наличный дух или
культуру, говоря современным языком, как данность, но при этом подходит к духу
критически, утверждает, что то, «что известно, еще не познано»(4: 16), и ставит вопрос о
том, в чем состоит истина самого имеющегося в наличии знания.
В «Феноменологии духа» сознание характеризуется в первую очередь через
разделение субъекта сознания, Я и предмета сознания и их взаимную связь в этом
отношении. Иначе эти два момента сознания определяются Гегелем как моменты для-
себя и в-себе. Знание, которое предполагает дать наука феноменологии духа, есть
вторичное знание о знании, и поэтому она с необходимостью занимает особую позицию в
ходе исследования, более сложную,
400
чем обыкновенное знание. «Наше обычное знание представляет себе лишь предмет,
который оно знает, но в то же время не представляет себе себя, то есть самого знания.
Целое же, которое налицо в знании, это не только предмет, но и Я, которое знает, а также
взаимоотношение между мной и предметом — сознание» (3: 2, 79).
Ограниченность обычного представления сознания о себе заключается в
безоговорочном утверждении этой абсолютной противоположности сознания и предмета.
Даже критическое, трансцендентальное исследование не отказалось от этого убеждения
полностью и, как следствие, ограничилось признанием формального отношения
мышления к познанию действительности. Подлинная философия, которая, по Гегелю,
«содержит в себе мысль, поскольку мысль есть также и вещь сама по себе или содержит
вещь саму по себе, поскольку вещь есть также и чистая мысль» (2: 1, 103), и где «в себе и
для себя сущее есть сознательное понятие, а понятие как таковое есть в себе и для себя
сущее» (2: 1, 103), должна преодолеть это убеждение.
Сама постановка феноменологического вопроса об истине знания уже ориентирует
мышление в этом направлении, поскольку с позиции феноменолога, или позиции для-нас,
как говорит Гегель, стороны сознания: предмет и знание, в-себе и для-себя —
оказываются в равном отношении к нам и по этой причине как бы меняются местами:
предмет для нас в равной мере становится знанием, а знание для нас — предметом. Точно
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
306
так же меняется и наше представление о критерии истины: для нас равным образом этот
критерий можно определить как соответствие знания или понятия предмету, так же как
соответствие предмета понятию. В этой двусмысленности раскрывается вся непростота
феноменологического вопроса, ибо ясно видно, что он спрашивает не просто о другом
знании, дополняющем или отменяющем первое, наличное знание, он одновременно
спрашивает о другой истине или о других знании и истине, неизвестных обыкновенному
сознанию.
Противоположность моментов сознания при постановке феноменологического
вопроса не отменяется, но удваивается. И это удвоенное отрицание, или отрицание
отрицания, заставляет обыкновенное сознание мириться с противоречием внутри себя
между единством и раздвоенностью вопреки собственной логике. Здесь мы встречаемся с
той ситуацией, когда противоречие входит в сознание и удерживается в нем, не разрушая
его истины, а лишь внося новые, дополнительные задачи в исследование. Впоследствии в
своей философии Гегель будет неоднократно выступать против ограниченности правил
рассудочного мышления, выраженных в законах формальной логики и не применимых в
области философского мышления.
Феноменологический метод двойной рефлексии.
Феноменологический метод двойной рефлексии. Крайне важно то обстоятельство,
что феноменологическое исследование знания протекает при участии обоих сознаний,
исследуемого и исследующего. На первом шаге самосознание вынуждается к тому, чтобы
начать перепроверку своего знания, и оно осуществляет эту проверку естественным
образом за счет рефлексии. Сознание рефлексирует относительно своего предмета, так
что в результате рефлексии предмет сознания удваивается. Поскольку относительно
момента для-нас оба момента сознания (в-себе и для-себя) уравниваются и как бы
движутся по кругу, постоянно меняясь местами, то рефлексия или раздвоение на одной
стороне, на стороне сознания, влечет точно такое же раздвоение и на стороне предмета.
Для нас уже не просто сознание, а сам предмет оказывается способным на собственную
рефлексию, и в результате этого действия на
401
стороне предмета сам предмет сознания изменяется и усложняется как раз за счет
этого отрицания или появления внутреннего отношения к себе, или внутренней
рефлексии. Соответственно, теперь перед сознанием появляется более сложный предмет,
ибо он теперь содержит в себе момент сознания и в этом отношении сближается с самим
сознанием, хотя и остается сознанию все еще противоположным. Так на месте одной
формы сознания в результате исследования и в качестве истины предшествующей формы
появляется другая более сложная, тогда как предшествующая форма обнаруживает для
нас свою неистинность, и каждая последующая форма, таким образом, критически
опровергает предшествующую. Исследование в целом представляет собой постоянное и
последовательное движение по формам духа (от сознания к самосознанию и далее — к
разуму, духу, религии и абсолютному знанию), каждая из которых наследует нечто от
предшествующей и одновременно превосходит ее по сложности своего предмета. В
конце исследование достигает такой формы, в которой моменты сознания и
предметности полностью уравновесят друг друга, так что при этом сама
противоположность сознания исчезнет, это будет обозначать достижение нами
абсолютной формы знания или формы философии.
При переходе к философии на последнем шаге исчезает противоположность сознания
и предмета, растворяется сама установка феноменологии. Субстанция и субъект, предмет
и знание сливаются воедино в простейшей и одновременно абсолютной форме понятия, в
форме абсолютного знания, готовой к тому, чтобы начать освоение своего же содержания
путем мышления в понятиях уже в области системы философии в целом. Три основные
части системы будут составлять: наука логики как учение о чистом мышлении самом по
себе, философия природы как учение об объективации абсолютной идеи и философии
духа как учение о возвращении духа к себе.
Наука логики.
Наука логики. В науке логики, как и в целом в системе спекулятивной философии,
знание и предмет изначально находятся в единстве, именно поэтому метод философии
или логики и ее содержание или сама система неотрывны друг от друга, о расхождении и
тем более противопоставлении системы и метода философии Гегеля говорить не
приходится. Абсолютное мышление представляет само себя как начало и одновременно
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
307
должно вернуться к самому себе же в конце как абсолютная идея. «Главное для науки не
столько то, что началом служит нечто исключительно непосредственное, а то, что вся
наука в целом есть в самой себе круговорот, в котором первое становится также и
последним, а последнее — также и первым»(2: 1, 128). Это мышление не противостоит
своему предмету, а развертывает его из самого себя таким образом, что непосредственное
и опосредованное в процессе мышления взаимно подталкивают друг друга к развитию. В
этом специфика гегелевского философского мышления, которое предстает «в
абсолютном смысле как мышление бесконечное, не обремененное конечностью
сознания... мышление как таковое» (2: 1, 118). Только так мышление может быть
представлено научным образом во всей полноте и взаимосвязи его форм. В отличие от
содержательной логики Гегеля традиционная аристотелевская формальная логика, по его
мнению, «может притязать самое большее на значение естественно-исторического
описания явлений мышления в том виде, в каком они имеются налицо» (2: 3, 30).
Логическое мышление у Гегеля выступает в трех формах: рассудочной,
диалектической и спекулятивной, каждая из которых выражает одну из сторон
402
мышления: первая — абстрактное мышление в конечных категориях рассудка, вторая
— диалектическое мышление, обнаруживающее противоречивость категорий рассудка и
отрицающее их ограниченность, и, наконец, третья — спекулятивное мышление,
удваивающее отрицание и производящее в мышлении некий положительный результат.
Движение в науке логики, как и в феноменологии духа, происходит через двойное
отрицание, или Aufhebung, как называет этот процесс Гегель, т. е. преодоление одной
формы другой, вырастающей из отрицания первой.
Свое движение по категориям мышления гегелевская логика начинает с
непосредственного бытия. Понятие бытия представлено как, с одной стороны,
непосредственное начало и самый простой предмет мышления, а с другой стороны, оно
уже содержит в себе как понятие внутреннее противоречие и отрицательность,
опосредованность рефлексией, которое даст толчок всему последующему развитию.
Рефлексия показывает нам это непосредственное бытие в отношении к его отрицанию
как определенному, качественному бытию, но тем самым неопределенность самого
бытия становится его качеством, следовательно, оно — определенное в себе — и есть
наличное, конечное бытие. Внутри бытия неопределенного и чистого разыгрывается та
же игра между ним самим и его отрицанием в виде ничто, чистое бытие переходит в
ничто. На стадии бытия движение категорий осуществляется за счет «перехода в
другое»(7: 1, 215), ибо каждая определенность есть в то же время нечто сущее, а их
взаимная отрицательность выступает как нечто внешнее по отношению к ним. Бытие и
ничто, переходя друг в друга, снимаются оба в становлении, но, в свою очередь, и
становление снимает себя и переходит в ставшее, в «некоторый спокойный результат»,
который открывается как сущее, т. е. происходит возвращение в бытие. Результат
повторного перехода или отрицания, — не ничто, а именно наличное бытие. Для
наличного бытия существенными оказываются его развертывание через категории
конечного и бесконечного. Поскольку в наличном бытии определенность, или качество,
соединилась с самим бытием в результате предшествующего движения, то
отрицательность теперь присуща самому наличному бытию. Наличное бытие как
конечное нечто имеет границу в себе, в его конечности вновь проявляет себя
отрицательность ничто, и поэтому нечто преходяще, оно уничтожается, а не просто
изменяется. Конечное преодолевает себя постоянно и тем самым переходит в
бесконечное, которое, в свою очередь, остается тем не менее конечным также, ибо
удерживается конечным и все время восстанавливает уже преодоленное конечное,
переступает границу и вновь ее воссоздает. Так в мышлении образуется то, что Гегель
называет дурная, или отрицательная, бесконечность. «Удерживая бесконечное чистым от
конечного и вдали от него, мы его лишь оконечиваем»(2: 1, 201), иными словами:
«Убегающий еще не свободен, потому что он в своем бегстве все еще обусловливается
тем, от чего он убегает»(7: 1, 233).
Избавление от дурной бесконечности достигается вместе с избавлением от внешней
рефлексии, когда переход в другое означает переход в другое как в такое же нечто,
следовательно, есть и возвращение в себя нечто и одновременно его самопреодоление,
вхождение рефлексии в само бытие. Наличное бытие превращается в бесконечное
отношение бытия с самим собой, в для-себя бытие, простейшую форму сознательности
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
308
или понятия как сущего. «Сознание уже как таковое содержит в себе определение для-
себя бытия» (2: 1, 224), тогда как «самосознание есть для-себя-бытие как исполненное и
положенное... бли-
403
жайший пример наличия бесконечности» (2: 1, 225). Наличное бытие снимается в
отрицании и обнаруживает конечность как идеальное, а не реальное, с другой стороны,
здесь же выступает и реальность идеального, но только через истинную бесконечность в
самосознании, или в для-себя-бытии. «Эта идеальность конечного есть основное
положение философии, и каждое подлинно философское учение есть поэтому идеализм»
(7: 1, 236).
Для-себя бытие выступает через категории одно (оно отрицает отношение с другим,
поскольку само есть это другое), но тем не менее как одно в отношении многих, поэтому
дальнейшее развертывание отрицательности и идеальности бытия связано уже с
категорией количества. «Количество есть качество, ставшее уже отрицательным;
величина есть определенность, которая больше не едина с бытием, а уже отлична от него,
она снятое, ставшее безразличным качество» (2: 1, 137). «Число есть мысль, но оно есть
мысль как некое совершенно внешнее самому себе бытие»(7: 1, 251).
Если качество переходит в количество (через отрицание в логическом мышлении), то
и количество переходит к качеству (как единству с качеством через повторное отрицание)
путем меры как качественно определенного количества. Узловая линия мер,
представляющая это движение перехода количества в качество, выражает в себе
сущность или истину бытия.
«Бытие, или непосредственность, которая через отрицание самой себя опосредствует
себя собой и приходит в отношение с самой собой и которая следовательно, есть также
опосредование, снимающее себя, приводящее себя к отношению с собой, к
непосредственности, есть сущность.»(7: 1, 262). Рефлексия теперь не просто внешним
образом проникает в само бытие, а позволяет себе снять или отрицать бытие ради
проникновения в сущность.
«В сущности нет больше перехода, а есть только отношение. Форма отношения есть в
бытии лишь наша рефлексия; напротив, в сущности отношение есть ее собственное
определение» (7: 1, 262). Сущность низводит непосредственное бытие к видимости, а с
другой стороны, заключает бытие в себе как отношение к самой себе. «Сущность и далее
внутреннее находят свое подтверждение единственно лишь в том, как они выступают в
явлении»(7: 1, 268). «В ней все положено как бытие рефлексии, бытие, которое светится
видимостью в другом и в котором светится видимостью другое. Она поэтому есть также
сфера положенного противоречия, которое в сфере бытия остается лишь в себе» (7: 1,
269).
Противоречия мышления обнаруживаются на уровне сущности как раз в явном виде и
также необходимо преодолеваются в самой сущности. Поэтому, как заявляет Гегель,
«противоречие — вот, что на деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие
нельзя мыслить. Правильно в этом утверждении лишь то, что противоречием дело не
может закончиться и что оно (противоречие) снимает себя через само себя. Но снятое
противоречие не есть абстрактное тождество, ибо последнее само есть лишь одна сторона
противоположности. Ближайший результат положенной как противоречие
противоположности есть основание, которое содержит в себе как снятые и низведенные
лишь к идеальным моментам и тождество и различие»(7: 1, 280). Тождество и различие,
содержание и форма, сущность и явление, необходимость и случайность,
действительность и возможность все эти категории преодолевают себя и отражаются, или
«светятся видимостью», в своей противоположности за счет собственной рефлексии, тем
самым они оказываются связанными с друг другом и демонстрируют вместо своей
противоположнос-
404
ти свое единство в процессе мышления. Сущность есть сторона явления, но и явление
в равной мере существенно. Через субстанциальное отношение (необходимость),
причинное отношение и взаимодействие раскрывается категория действительности,
пронизанная логическими отношениями, что демонстрирует нам разумный характер
самой действительности.
«В отличие от голого явления действительность как прежде всего единство
внутреннего и внешнего так мало противостоит разуму, что она, наоборот, насквозь
разумна, и то, что неразумно, именно поэтому не должно рассматриваться как
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
309
действительное»(7: 1, 314). Для логики это означает, что действительность снимает себя в
логической форме понятия.
Начавшись с понятия бытия, теперь само понятие снимает противоречие бытия и
сущности и выходит на поверхность в чистом виде. Это не то же, что понятие в
формальной логике, — простая форма общего. «Понятие здесь следует рассматривать не
как акт сознающего себя рассудка, не как субъективный рассудок, а как понятие в себе и
для себя, образующее ступень и природы, и духа» (2: 3, 20). «Понятие есть истинно
первое, и вещи суть то, что они суть благодаря деятельности присущего им и
открывающегося в них понятия. Мысль, или, точнее говоря, понятие, есть та бесконечная
форма или свободная творческая деятельность, которая для своей реализации не
нуждается в находящемся вне ее материале» (7: 1, 347).
На этой ступени движение происходит как развитие, развертывание реальности
понятия из него самого и проходит следующие стадии: субъективное понятие
(заключающее в себе гегелевское учение о традиционных формах мышления: понятии,
суждении и умозаключении), объективное понятие, разворачивающееся в области
естествознания в виде механизма, химизма и телеологизма, и абсолютная идея,
раскрывающая себя через жизнь и познание. «Понятие, которое сначала только
субъективно, соответственно своей собственной деятельности, не нуждаясь для этого ни
в каком внешнем материале или веществе, приходит к тому, чтобы объективировать себя,
и точно так же объект не есть нечто неподвижное, нечто, в чем не совершается никакого
процесса; его развитие состоит в том, что он обнаруживает себя одновременно и как
субъективное, которое образует дальнейшее движение к идее»(7: 1, 384).
Сама абсолютная идея складывается как единство полностью развитой
действительности как жизни и всей полноты форм и содержания познания. И поэтому
«единственно лишь абсолютная идея есть бытие, непреходящая жизнь, знающая себя
истина и вся истина» (2: 3, 288). Этим заканчивается развертывание Абсолюта на уровне
чистого объективного мышления, но продолжается его развитие как переход абсолютной
идеи в инобытие, в природу. Абсолютное мышление не может остановиться или
ограничиться чистым самим собой, а вынуждается реализовать внутреннюю
отрицательность, накопленную в ходе логического движения, против самого себя и
предстать уже как нечто объективированное и внешнее, как природа.
Философия природы составляет среднее звено в цепи гегелевской системы
Философия природы составляет среднее звено в цепи гегелевской системы, ее задача
соединить между собой логическую идею и дух, заставив логическую идею сначала
опрокинуться вовне себя в бытие, обернуться природой, а затем, пройдя через природу,
вернуться к себе же уже как духу, снимающему в себе, в ходе собственной деятельности
противоречие с природой. Философия природы присутствует у Гегеля также как
необходимый компонент целостной философии, без которого, по меркам того времени,
систе-
405
ма философского знания состояться не может. Испытав сильное влияние
трансцендентализма Шеллинга в ранний период, Гегель в своем зрелом творчестве явно
расходится также и с натурфилософией Шеллинга. При этом Гегель предлагает свое
понимание философии природы как «постигающее в понятиях рассмотрение природы»
(7: 2, 14). Для Гегеля это означает, что философия природы является необходимым
дополнением к тому познанию природы, которое дается в физике. Это отличие состоит в
том, что философия познает в природе «то же всеобщее, но взятое для себя... в его
собственной имманентной необходимости»(7: 2, 14). «Философия природы подхватывает
материал, изготовленный физикой на основании опыта, в том пункте, до которого довела
его физика, и, в свою очередь, преобразовывает его дальше, но уже без того, чтобы класть
в основание опыт как последнее подтверждение» (7: 2, 20). Таким образом, философия
природы призвана не подменять собой физику, а продолжать исследование природы
глубже опытных данных с помощью понятия. Это означает, что по большому счету
движение мысли в философии природы будет повторять движение в области логики, ибо
в обоих случаях нашим мышлением движет логика развертывающегося понятия. Такой
метод естествознания дает весьма неожиданные и неоднозначные результаты у Гегеля. С
одной стороны, перед нами развертывается сухой логический анализ форм мышления
тогда, когда речь идет, например, о небесных телах, входящих в Солнечную систему:
Гегель утверждает, что отношения Солнца, Луны и планет можно изобразить с помощью
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
310
схемы силлогизма. С другой стороны, природа света раскрывается с самой неожиданной
стороны, когда о свете говорится как о «чистой рефлексии в самое себя ... чему в области
духа соответствует Я». Однако «свет не есть самосознание, потому что ему недостает
бесконечности возвращения к самому себе. Он есть лишь проявление себя, но проявление
не для самого себя, а лишь для другого»(7: 2, 123). «Точно так же, как Я еще не есть дух и
имеет в последнем свою истину, подобно тому как свет имеет свою истину в конкретных
планетах» (7: 2, 144). Подобный подход к свету как «физической идеальности»
достаточно далеко уводит Гегеля от физического смысла света и заставляет резко
возражать как против корпускулярной теории света Ньютона, так и волновой теории
Гюйгенса.
Живая природа еще более приближает нас к форме логического понятия: «Понятие,
которое в беспонятийности природы есть лишь некое внутреннее, получает
существование лишь в живых существах в качестве души»(7: 2, 31). В другом месте
Гегель следующим образом характеризует отношения природы и духа: «Природа влечет
нас к себе, ибо дух предчувствует свое присутствие в ней; она нас отталкивает как нечто
чуждое, в котором наш дух не находит себя» (10). Поэтому, явным образом усматривая за
завесой природы духовное бытие, Гегель категорически возражает против поэтического и
романтического одухотворения природы, преувеличения ее духовной ценности для
самого же духа. Его философия природы начисто лишена восторженного и поэтического
отношения к природе: россыпи звезд не более достойны восторгов, чем сыпь на теле
человека или рой мух. Как бы заочно полемизируя с кантовским преклонением перед
«звездным небом надо мной», философ сухо констатирует, что «разумное рассмотрение
звезд состоит в постижении их расположения» (7: 2, 87), поскольку на данный момент
именно этим ограничены возможности научного проникновения в глубь Вселенной.
Двигаясь как бы параллельно с физической наукой (части гегелевской философии
природы составляют механика, физика и органическая физика), Ге-
406
гель зачастую оказывается в чем-то выше или ниже уровня современной ему
естественной науки. Так, он предпочитает теорию физических стихий, качественных
элементов материи: земли, воды, воздуха и огня, уже существовавшему тогда
химическому атомизму. В результате он спорит с утверждениями, что вода состоит из
кислорода и водорода, а воздух из кислорода и азота. Он отвергает эволюционный
подход к природе, преувеличивающий значение количественных изменений, по его
мнению, и предпочитает представление о качественных скачках-метаморфозах природы,
следуя в этом отношении натурфилософии Гете. Вместе с тем о развитии в природе
говорится вполне определенно, правда, подчеркивается, что речь идет о «логическом»
развитии понятия: «природа должна быть рассмотрена как система ступеней, каждая из
которых необходимо вытекает из другой и является ближайшей истиной той, из которой
она проистекала», — это «порождение в лоне внутренней идеи», а не природное,
естественное порождение» (7: 2, 33). Говоря о развитии в природе, Гегель также
утверждает, что природа не развивается во времени, а только в пространстве, т. е.
различные этапы ее движения не замещают один другой, а накладываются друг на друга
и сосуществуют.
Влияние Гете заставляет его спорить с ньютоновской теорией цвета и утверждать, что
цвет возникает в результате синтеза «светлого» и «темного», а не белый цвет разлагается
на цвета спектра. Опять же с Ньютоном он не может вполне согласиться и выступает
против распространения ньютоновской механики на движение небесных тел, которые, по
мысли Гегеля, хотя и имеют общее с другими телами в материи, но отличаются особым,
«свободным движением» (7: 2, 91).
С другой стороны, гегелевская философия, подчеркивая качественное своеобразие
ступеней природы, стремится исправить уклон в редукционизм со стороны естественных
наук: сведение химических процессов к механическому движению атомов и процессов в
живой природе — к химическим: «химическое присуще только мертвому, животные же
процессы всегда снимают форму химического» (7: 2, 514). Он вполне оправданно
осуждает действия естественных наук, которые в своем познании разрывают живой
предмет природы на отдельные части, и утверждает, что соединить их воедино возможно
лишь с помощью философского понятия, которое содержит в себе оба момента —
всеобщее и особенное. Опять же философская установка Гегеля позволяет ему
решительно порвать со многими заблуждениями науки того времени, вроде учения о
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.