Васильев B.B., Кротов A.A. История философии
Подождите немного. Документ загружается.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
281
возможности немецкого языка и провел глобальную терминологическую реформу.
Обладая к тому же незаурядным систематическим даром, он адаптировал идеи великих
мыслителей XVII в., Декарта и Лейбница для нужд университетского образования.
Ученики Вольфа — А. Г. Баумгартен, Ф. Хр. Баумейстер и др. создали ряд классических
учебников, по которым многие поколения студентов усваивали азы новоевропейской
метафизики. В 20-е — 40-е гг. XVIII в. вольфианство стало самым влиятельным
философским движением в Германии. Однако у Вольфа было и немало противников,
среди которых выделялись так называемые «эклектики». В столкновении вольфианцев и
эклектиков и развивалась немецкая философия эпохи Просвещения. Эклектики — Хр.
Томазий, И. Ф. Будде, И. Г. Вальх, Хр. А. Крузий, И. Г. Г. Федер, К. Мейнерс и др.
сочетали теологическую ангажированность (в основном идеями пиетизма —
радикального
367
движения в лютеранстве) с приверженностью эмпирической методологии и «здравому
смыслу», с позиций которого они атаковали экстравагантную вольфовскую гипотезу
«предустановленной гармонии», унаследованную им от Лейбница.
Поначалу вольфианцы отбивали эти нападки, но постепенно более «здравые» теории
эклектиков стали брать верх. С 50-х гг. влияние Вольфа резко сокращается. Наступил
период неопределенности и относительного равновесия различных школ. В это же время
в Германии начинается бум переводческой деятельности. С подачи прусского короля
Фридриха II, увлеченного идеями парижских просветителей — Вольтера, Руссо, Ламетри
и других возникает мода на материализм и свободомыслие. Французские же мыслители,
многие из которых переехали в Берлин и получили посты в Королевской академии наук,
пропагандировали в Германии теории британских философов — Локка, Хатчесона, Юма
и др.
В результате в 50-е — 60-е гг. в Германии сформировалась исключительно
насыщенная философскими идеями среда, которая не могла не стать основой для
масштабных системных построений самого разного толка. В сфере методологических
изысканий особых успехов достиг И. Г. Ламберт, автор «Нового органона» (1764), а
Иоганн Николас Тетенс (1736— 1807) создал один из самых утонченных в истории
новоевропейской метафизики трактат по философии сознания и антропологии —
«Философские опыты о человеческой природе и ее развитии» (1777). В аналитическом
ключе пытаясь решить загадку сознания, Тетенс пришел к выводу, что оно возникает из
самопроизвольной активности души при смене ментальных состояний. Эта творческая
активность является исключительной особенностью человека. Ее наличие объясняет
появление из чувства, в котором она тоже скрыто присутствует, высших душевных
способностей, таких как разум и свободная воля. Эта активность проявляется также в
постоянном стремлении людей к развитию. Человека, по Тетенсу, можно определить как
существо, которое способно совершенствоваться. Воздействие идей Тетенса на
последующую мысль было, однако, не очень большим. Иначе обстояло дело с Кантом,
испытавшим влияние Баумгартена, Крузия, Юма, Руссо и других авторов, но создавшим
оригинальное учение, в котором он сумел преодолеть крайности рационалистической и
эмпиристской методологии и найти средний путь между догматизмом и скептицизмом.
Итогом его конструктивных усилий стала величественная философская система, которая
оказала сильнейшее воздействие на всю европейскую метафизику.
Кант родился в 1724 г. в Кенигсберге, где и прожил всю жизнь. Он воспитывался в
небогатой семье ремесленника и получил начальное образование в пиетистской школе со
строгими порядками. В 1740 г. Кант поступил в университет «Альбертина». Здесь он
познакомился с идеями эклектического вольфианца М. Кнутцена, привившего ему
любовь к науке и неприятие спиритуалистического идеализма. После завершения учебы в
университете и нескольких лет домашнего учительства, Кант вернулся на академический
путь. Защитив несколько диссертаций, он стал сначала приват-доцентом, а с 1770 г. —
профессором метафизики. Хотя Кант не чурался светской жизни и слыл галантным
человеком, со временем он все больше сосредоточивался на чисто философских
проблемах. Немало сил у него отнимала и преподавательская деятельность в
университете. Кант читал множество лекционных курсов, от метафизики и логики до
физической географии и антропологии.
368
В 1796 г. Кант прекратил лекции, но продолжал научную деятельность почти до самой
смерти в 1804 г.
1
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
282
В творчестве Канта выделяют два периода: докритический (примерно до 1770 г.) и
критический. В самом общем виде докритический период может быть охарактеризован
как время интенсивных поисков Кантом перспективных направлений в науке и
философии, критический — как время революционных находок и создания целостной
философской системы.
Докритическая философия.
Докритическая философия. Уже в своей первой книге — «Мыслях об истинной
оценке живых сил» (1749) Кант обнаружил стремление преодолевать крайности
враждующих философских школ, а также интерес к изучению сущности материи и
пространства. В ранний период Кант считал пространство динамической средой,
возникающей при взаимодействии составляющих его простых субстанций при условии
наличия у них общей причины — Бога. Такая трактовка позволяла релятивизировать
фундаментальные характеристики пространства, такие как количество его измерений.
При изменении параметров взаимодействующих субстанций, утверждал Кант,
пространство могло бы иметь не три, а больше измерений.
Помимо написания абстрактных философских трактатов в докритический (как,
впрочем, и в критический) период Кант создавал и более популярные тексты. Так, он
обнародовал несколько эссе по истории Земли, о причинах землетрясений и т. п. Но
самой известной работой натурфилософского цикла стала опубликованная в 1755 г.
«Всеобщая история и теория неба». Здесь Кант рисует картину развивающейся
Вселенной, естественным путем формирующейся из хаоса материи под воздействием сил
притяжения и отталкивания. Кант был уверен, что с течением времени порядок
постепенно вытесняет хаос. В «Истории неба» он также подчеркивает, что, хотя мир
упорядочивается одними лишь естественными законами, это не означает, что в его
истолковании ученый может обойтись без понятия Бога. Ведь сами естественные законы,
порождающие космическую гармонию, не могут быть результатом случая и должны
мыслиться как творение Высшего разума. Кроме того, даже изощренные естественно-
научные методы, считал Кант, не могут объяснить феномен целесообразности вообще и
жизни в частности. Это убеждение Кант сохранил и в критический период своего
творчества, отрицая, что целесообразность живых существ может быть истолкована без
привлечения понятия разумной причины природы — он был, как говорится, мыслителем
додарвиновской эпохи.
Несмотря на интерес Канта к натурфилософской и естественно-научной тематике, в
центре его внимания находилась все же не физика, а метафизика. Уже в ранний период
он отступал от буквального изложения использовавшихся им в лекциях вольфианских
учебников и пытался найти собственный путь в этой науке. Точнее, он считал, что
метафизике еще предстоит стать таковой. Для придания ей строгости он предпринял
целый ряд методологических изысканий. Важно, что Кант не разделял распространенного
в то время мнения, что для превращения в строгую науку метафизика должна
уподобиться математике. Он доказывал, что методы этих наук разнятся. Математика
конструктивна, метафизика — аналитична. Задача метафизики состоит
1
В последние годы Кант работал над фундаментальным трудом о переходе от метафизики к
физике, который так и остался незавершенным и был опубликован после его смерти под названием
«Opus postumum» (см. 4: 323 — 588).
369
в том, чтобы выявить элементарные понятия человеческого мышления. И уже в
докритический период Кант не раз высказывал мысль, что философ должен всячески
сторониться произвольных измышлений. Иными словами, важной проблемой философии
оказывался вопрос о границах человеческого познания. Об этом Кант заявляет в одной из
центральных работ докритического периода «Грезы духовидца, поясненные грезами
метафизики» (1766), где он приходит к выводу, что границы знания в целом совпадают с
границами опыта. Данный тезис является теоретической основой для критики им
шведского мистика Э. Сведенборга, которой, собственно, и посвящены «Грезы
духовидца». Сведенборг смело рассуждал о сверхчувственном мире и говорил о
существовании особой духовной среды, обеспечивающей непосредственное общение
душ. Кант подрывал основы подобных метафизических фантазий.
Вместе с тем неправильно было бы трактовать раннюю философию Канта
исключительно в эмпиристских и скептических тонах. «Скептический метод», взятый им
от Юма, был лишь одной из исследовательских программ, разрабатывавшихся Кантом в
докритический период. В ряде сочинений этого периода Кант предстает перед читателем
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
283
в совершенно другом облике — как мыслитель, устремленный в сверхчувственные
высоты и уверенный в их досягаемости. Речь идет прежде всего о работе 1763 г.
«Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога». Критикуя здесь
традиционные доводы в пользу бытия высшего Существа, Кант вместе с тем выдвигает
собственный, «онтологический» аргумент, основанный на признании необходимости
какого-то существования (если ничего не существует, то нет материала для вещей, и они
невозможны; но невозможное невозможно, а значит какое-то существование необходимо)
и отождествлении этого первосуществования с Богом
1
. К «догматическим»
произведениям докритического периода может быть причислен также «Опыт некоторых
наблюдений об оптимизме» (1759) и диссертация 1770 г. «О форме и принципах
чувственно-воспринимаемого и умопостигаемого мира».
Но если в «Опыте» Кант выстраивает вполне традиционные схемы в духе лейбнице-
вольфовской философии, то в диссертации он рассуждает о познаваемости
сверхчувственного мира с иных позиций, опираясь на разработанную им в конце 60-х гг.
новую теорию пространства и времени. В этот период Кант отказался от ранее
принимавшейся им релятивистской теории пространства, так как обнаружил, что
объяснение пространства через соотношение субстанций не позволяет
концептуализировать такое важнейшее свойство последнего как различие правого и
левого (так, правая и левая перчатки могут быть совершенно тождественными в плане
соотношения их частей, и тем не менее отличаться друг от друга: правую перчатку нельзя
надеть на левую руку). Этот феномен «неконгруэнтных подобий», зафиксированный в
работе 1768 г. «О первом основании различения сторон в пространстве», заставил Канта
принять концепцию абсолютного пространства, хотя ньютоновская трактовка такого
пространства как вместилища вещей, обладающего самостоятельной реальностью, всегда
казалась ему нелепой. И уже в 1769 г. Кант находит способ избавиться от этой
загадочной сущности. Суть кантовского решения, которое изложено в его диссертации
1770 г., состоит в том,
1
В критический период Кант изменил словоупотребление и стал называть «онтологическим
аргументом» так называемое «картезианское», или «Ансельмово», доказательство бытия Бога.
370
что абсолютное пространство может быть истолковано в субъективном смысле, т. е. в
качестве независимого от вещей субъективного условия восприятия человеком внешних
воздействий, или априорной формы чувственного созерцания. По аналогии с
пространством Кант переосмыслил и время, которое тоже оказалось у него априорной
формой чувственности, только в случае с временем речь идет не о внешнем, а о
внутреннем чувстве. При таком понимании непосредственные пространственно-
временные предметы чувств оказались лишены самостоятельного, т. е. независимого от
воспринимающего субъекта существования и получили название «феноменов». Вещи же,
как они существуют независимо от нас, «сами по себе», были названы Кантом
«ноуменами», чтобы подчеркнуть их нечувственный, «интеллигибельный»
характер.
Эта концепция впоследствии была обозначена Кантом как трансцендентальный
идеализм. Одним из ее следствий оказывается методологический вывод о
недопустимости смешения чувственных и рассудочных понятий. Ведь сама возможность
помыслить вещи сами по себе свидетельствует, что способность мышления (рассудок) не
ограничивается в своем применении миром чувственных феноменов. Попытки уравнять
области применения чувственных и рассудочных понятий, как это, к примеру,
происходит в высказывании «все, что существует, существует где-то и когда-то»
1
являются, говорил Кант, главной причиной метафизических заблуждений. Подобный
тезис Кант защищал и в критический период, но в ином контексте. В 1770 г. он полагал,
что человек может не только мыслить, но и познавать вещи сами по себе, т. е. мыслить их
с сознанием объективной истинности этих мыслей. Через 10 лет, когда он опубликовал
«Критику чистого разума» (1781, второе переработанное издание — 1787 г.) его позиция
кардинально изменилась. Теперь Кант утверждал, что человек в состоянии познавать
только феномены, но никак не вещи сами по себе.
Переход к критицизму.
Переход к критицизму. Трансформация позиции Канта была связана с
«пробуждением от догматического сна», произошедшим у него в 1771 г. под влиянием
гамовского отрицания доказуемости закона причинности — «каждое изменение имеет
причину». Кант считал, что из тезиса о недоказуемости этого принципа Юм сделал вывод
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
284
о неправомерном происхождении последнего из опыта и привычки (опыт в силу своей
незавершенности не может правомерно удостоверивать положение, в котором
утверждается некая необходимая или всеобщая связь). Такое решение могло
сенсифицировать понятие причины и другие рассудочные понятия, по существу стирая
грань между чувственностью и мышлением. Чтобы сохранить принципиальное различие
чувственных и рассудочных представлений Кант, согласившийся с логикой этого
юмовского аргумента, должен был продемонстрировать, что закон причинности все-таки
может быть доказан.
Встав перед необходимостью доказательства тезиса «каждое изменение имеет
причину» Кант прежде всего расширил свою задачу, включив в круг подлежащих
доказательству принципов и другие сходные основоположения, вроде закона постоянства
материи, а затем определил общую стратегию своих действий в подобных случаях. Он
пришел к заключению, что убедиться в истинности таких законов можно, лишь a priori
показав, что они выступают в роли субъективных принципов, деятельно формирующих
вещи. Но этими
1
Рассудочным понятием в данном случае является понятие существования.
371
вещами не могут быть ноумены, вещи сами по себе, по самому своему определению
независимые от познавательных способностей человека. Если человеческий рассудок и
может привносить форму в какие-то предметы, то ими могут быть только феномены,
субъективные явления. Но действительно ли рассудок привносит свои законы в мир
явлений? Подтверждение этого тезиса потребовало наибольших усилий от Канта в
период подготовки «Критики чистого разума», который называют его «десятилетием
молчания». Решающее звено — учение о единстве апперцепции — было найдено Кантом
в 1775 г., что нашло отражение в головоломных рукописях так называемого
«Дуйсбургского архива» (4: 36 — 56). Окончательный же текст «Критики» был создан
Кантом за «4 —5 месяцев» 1780 г.
«Критика чистого разума», одно из самых знаменитых произведений в истории
мировой философии, образует первую часть критической системы Канта, а именно так
называемую «теоретическую философию», отвечающую на вопрос «что я могу знать?».
«Практическая философия» и продолжающая ее философия религии, изложенные Кантом
в «Критике практического разума» (1788) и других работах, отвечают на два других
неизбежных для любого человека вопроса: «что я должен делать?» и «на что я могу
надеяться?». Роль связующего звена между «Критикой чистого разума» и «Критикой
практического разума» играет «Критика способности суждения» (1790). В «Критике
чистого разума» Кант строит систему основоположений чистого рассудка, совпадающих
с законами природы как мира явлений. В «Критике практического разума» он рассуждает
об основах морали и о ноуменальной свободе человеческой воли как условии морального
сознания. «Критика способности суждения» наводит мосты между миром природы и
миром свободы через анализ понятия целесообразности.
Три основных вопроса философии
Три основных вопроса философии могут, утверждает Кант, быть сведены к одной-
единственной проблеме: «Что такое человек?» Не следует, однако, забывать, что человек,
по Канту, может изучаться по-разному. Его можно изучать эмпирическими методами,
наблюдая проявления человеческой природы в различные эпохи и в разных культурах и
обращая внимание на возможности усовершенствования человека в целом и его
различных способностей в частности. Такая методика характерна для антропологии, и
результаты подобных исследований были обнародованы Кантом в «Антропологии с
прагматической точки зрения» (1798), текст которой основан на записях лекций по
антропологии, которые Кант читал в Кенигсбергском университете с начала 70-х гг.
Другой способ исследования человека базируется не на опыте, а на философской
рефлексии, и он позволяет выявить априорные формы трех основных способностей
человека, а именно способности познания, желания и так называемой способности
удовольствия-неудовольствия. Такой подход к человеку тоже можно называть
антропологией, но это будет особая, «трансцендентальная»
1
антропология. Ее тезисы
подробно развернуты в трех кантовских «Критиках».
Важно, однако, отметить, что система критической философии Канта в любом случае
не ограничивается «Критиками». Они рассматриваются Кантом как своего рода
подготовительные сочинения, предваряющие анализом основных человеческих
способностей более предметно ориентированное из-
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
285
1
Трансцендентальным Кант называет то, что способствует объяснению возможности
априорного.
372
ложение материала. Так критика теоретической способности человека должна быть
продолжена метафизикой природы, практической — метафизикой нравов
1
. Кант
действительно создал не только «критические», но и «догматические», прикладные части
своей философии, опубликовав «Метафизические начала естествознания» (1786) и
«Метафизику нравов» (1797). Впрочем, резкое противопоставление прикладных и
критических частей философии Канта лишено смысла, так как в трех его «Критиках» уже
содержатся контуры этих прикладных частей. Что же касается «Критики чистого
разума», то в ней заключены очертания вообще всей системы критицизма и, в частности,
двух остальных «Критик», что объясняется тем, что поначалу Кант планировал
ограничиться этой работой.
Теоретическая философия.
Теоретическая философия. Если рассматривать «Критику чистого разума»,
анализируя только элементы теоретической философии, то можно сказать, что эта работа
совмещает в себе два эпистемологических проекта: 1) негативную программу
ограничения человеческих познаний сферой возможного опыта, предметами чувств и 2)
позитивную программу обоснования возможности априорного синтетического познания
в этой сфере. Кант был уверен, что эти части его «трансцендентальной философии»
связаны между собой. Выше уже было показано, почему он придерживался такого
мнения. Вообще, исторический, или генетический, подход к анализу «Критики чистого
разума» позволяет лучше понять структуру этого произведения и решить многие его
загадки. Ведь в тексте «Критики» Кант далеко не всегда выставляет на первый план те
доводы, которые привели к формированию его взглядов, и это иногда может
дезориентировать читателя
2
.
Фокусом негативной и позитивной программ «Критики чистого разума» оказывается
ее главный вопрос: «Как возможны синтетические суждения a priori?» (3: 64). За этой
«школьной» формулировкой (синтетическими суждениями Кант называет суждения, в
которых предикат извне присоединяется к субъекту, как в суждении «тела имеют
тяжесть»; им противоположны аналитические суждения, эксплицирующие содержание
субъекта, как в суждении «тела протяженны») скрывается следующая проблема: каким
образом можно достоверно, т. е. с надлежащей всеобщностью и необходимостью
(критериях априорного) узнать что-то о вещах, которые не даны или пока еще не даны
нам в чувственном опыте? Кант был уверен, что подобные знания существуют. В
качестве примера он приводил положения чистой математики, которым заведомо
соответствуют все предметы, которые можно встретить в чувствах, а также принципы
«общего естествознания», вроде закона причинности — «все изменения имеют причину».
Но как же человек может предвосхищать то, что еще не дано ему? Иными словами, «как
возможна чистая
1
Под метафизикой Кант понимает систему дискурсивного априорного знания о предметах.
Иногда он трактует эти предметы только как сверхчувственные предметы (и при такой
интерпретации он предлагает отождествить метафизику с «трансфизикой»). В других случаях он
понимает их более широко, что дает ему возможность говорить, к примеру, о метафизике природы.
2
К примеру, рассуждая о природе пространства и времени в «Критике» Кант не вспоминает об
аргументе о «неконгруэнтных подобиях», который исторически предопределил его переход к
такому взгляду на пространство и время, который представлен в этой работе. Этот аргумент вновь
появляется, причем в качестве чуть ли не решающего, лишь в разъясняющих «Критику»
«Пролегоменах ко всякой будущей метафизике, которая сможет выступить как наука» (1783).
373
математика?», «как возможно чистое естествознание?» и, наконец, «как возможна
метафизика как наука?» (3: 65 — 66).
Кант доказывал, что науки, содержащие априорные синтетические познания, и сами
эти познания, возможны лишь в том случае, если познавательные способности человека
каким-то образом определяют вещи. Такой взгляд на проблему, противоречащий
«видимости», состоящей в том, что наши понятия о мире, наоборот, формируются
вещами, сам Кант называл «коперниканским переворотом» в философии (3: 35, 38).
Понятно, однако, что человек не является творцом вещей. Поэтому если он и может
определять их, то только с формальной стороны, и лишь те из них, которые могут быть
даны ему в опыте, имеют отношение к его восприятию.
Вещи, поскольку они имеют отношение к человеческому опыту, Кант, как уже
отмечалось, называет феноменами, или явлениями. Им противостоят вещи сами по себе.
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
286
Поскольку человек не может формировать вещи сами по себе, их априорное познание
невозможно. Не даны они и в опыте. Поэтому Кант заключает, что такие вещи
непознаваемы. Тем не менее он допускает их существование, так как в явлениях должно
что-то являться. Вещи сами по себе «аффицируют» нашу чувственность (Sinnlichkeit),
будучи источником «материальной» стороны явлений. Формы же явлений привносятся
нами самими. Они априорны. Кант выделяет две такие формы — пространство и время.
Пространство есть форма «внешнего чувства», время — «внутреннего». Внутреннее
чувство связано с внешним, считал Кант, и невозможно без него. Воспринимать
последовательность наших внутренних состояний, будь то мысли, ощущения или
желания, можно, лишь соотнося их с неким неизменным фоном, а именно с предметами в
пространстве, материей
1
. Но и внешнее чувство не может функционировать без
внутреннего, так как постоянство пространственных объектов, сосуществование их
частей и последовательность их изменений непостижимы вне временных характеристик.
Мысль о том, что время и тем более пространство не существуют независимо от
субъекта, кажется весьма странной. Кант, однако, настаивает, что если бы время и
пространство не были априорными формами чувственности, аподиктическая экспозиция
их свойств в геометрии и арифметике была бы невозможна. Они должны были бы
оказаться эмпирическими науками, но такие дисциплины не могут содержать априорные
синтетические познания. Арифметика же и геометрия в изобилии содержат их.
Науки о формах и законах чувственного созерцания, однако, не исчерпывают всех
аспектов человеческого познания. Знание может быть не только созерцательным, но и
дискурсивным. И уже всякое реальное восприятие предполагает: 1) данность предмета в
чувственном опыте, 2) осознание этого предмета. Сознание не имеет отношения к
чувственности и созерцанию. Чувства пассивны, а сознание — спонтанное действие.
Кант показывал, что всякий акт сознания, могущий выражаться формулой «Я мыслю
[нечто]», предполагает рефлексию, самосознание, открывающее нам единое и
тождественное Я, единственное неизменное в потоке представлений.
Кант, однако, отказывается называть это Я субстанцией. Такое Я было бы вещью
самой по себе, а они непостижимы. Я есть лишь форма мышления, единство
самосознания, или «апперцепции». Тем не менее Я оказывается для Канта глубинным
источником самопроизвольной деятельности, основой
1
На этом положении основано кантовское «опровержение идеализма» (см. 3:235 — 238).
374
«высших познавательных способностей». Главной из этих способностей является
рассудок (Verstand). Его основная функция — суждение. Суждение невозможно без
понятий. Но любое понятие, к примеру «человек», содержит правила, по которым можно
определить, подходит тот или иной предмет под данное понятие или нет. Поэтому Кант
определяет рассудок как способность создания правил. Человеческий рассудок, подобно
чувственности с ее априорными формами, содержит априорные правила,
«основоположения». Основоположения вытекают из элементарных понятий рассудка —
категорий, которые, в свою очередь, возникают из логических функций суждений, таких
как связка «если — то», «или — или» и т. п.
Кант систематизирует категории в специальной таблице, параллельной таблице
суждений, заимствованной им из логики
1
. Он выделяет четыре группы категорий —
количества, качества, отношения и модальности, в каждой из которых оказывается по три
категории — 1) единство, множество, целокупность, 2) реальность, отрицание,
ограничение, 3) субстанция — акциденция, причина — действие, взаимодействие, 4)
возможность — невозможность, существование — несуществование, необходимость —
случайность. Третья категория в каждой из групп может быть истолкована как синтез (но
не простая сумма) первых двух. Кант, однако, настаивал, что и другие категории (прежде
всего категории отношения) связаны с синтетической деятельностью. Именно через
категории многообразное чувств подводится «продуктивным воображением» под
«трансцендентальное единство апперцепции», чистое Я, с которым соотнесены все наши
представления. Если бы явления не подчинялись категориям, эти явления не могли бы
осознаваться нами. Поэтому если пространство и время составляют условия возможности
явлений вообще, то категории заключают в себе условия возможности воспринимаемых
явлений — иные же явления, утверждал Кант, суть ничто для нас, а так как сами по себе
они лишены реальности, то «невоспринимаемые явления» есть не более чем абстракция.
Явления, таким образом, соответствуют категориям. Но здесь не может обойтись без
некоего посредничества. Ведь сами по себе категории как априорные понятия рассудка
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
287
неоднородны с явлениями как эмпирическими предметами чувственного созерцания. И
если они должны применяться к явлениям, то их надо перевести на язык чувственности.
Этот перевод осуществляется с помощью «схематизма» чистых понятий рассудка,
механизма, в котором решающую роль играет воображение, способность, занимающая
промежуточное положение между рассудком и чувственностью, — чувственное по
форме, оно активно, подобно рассудку. Схемой Кант называет «представление об общем
приеме способности воображения, поставляющем понятию образ» (3: 177 — 178). В
отличие от образа, в котором всегда представляется единичный предмет, схема содержит
общие правила синтеза многообразного в созерцании. От чистых рассудочных правил
они отличаются своим темпоральным характером. Именно через формы времени
происходит чувственная интерпретация категорий. Схемой категорий количества
оказывается число
1
А именно из «общей логики», под которой Кант понимает науку, содержащую «необходимые
правила мышления» и отвлекающуюся от различия между предметами (3: 102). От общей логики
он отличает «трансцендентальную логику», которая принимает во внимание только априорные
познания предметов и занимается тем, что определяет их «происхождение, объем и объективное
значение» (3: 105).
375
как единство последовательного «синтеза многообразного однородного представления
вообще», схемой категорий качества — представление о степени наполненности времени,
схемой субстанции — «постоянство реального во времени», причины — «реальное, за
которым ... всегда следует некоторое другое реальное», взаимодействия —
«сосуществование определений одной субстанции с определениями другой субстанции
по общему правилу» (3: 179 — 180). Схемой категории возможности Кант объявляет
«согласие синтеза различных представлений с условиями времени вообще»,
действительности — «существование в определенное время», необходимости —
«существование во всякое время» (3: 180).
Схемы категорий придают «объективную реальность» этим рассудочным понятиям и
одновременно ограничивают область их познавательной значимости явлениями. На
основе этих схем Кант формулирует основоположения чистого рассудка: «все созерцания
суть экстенсивные величины», «во всех явлениях реальное ... имеет интенсивную
величину», «при всякой смене явлений ... количество субстанции в природе не
увеличивается и не уменьшается», «все изменения совершаются согласно закону связи
причины и действия» (3: 191, 195, 205, 210) и т. д. Они могут рассматриваться как
априорные законы природы, составляющие основу общего или чистого естествознания,
законы, которые человеческий рассудок (при посредничестве бессознательной
деятельности трансцендентального продуктивного воображения) привносит в мир
явлений, чтобы затем вновь, уже сознательно, вычитывать их из природы. Познавая
природу, человек всегда предполагает в ней эти законы. Поэтому познание невозможно
без взаимодействия чувств и рассудка. Без рассудка, писал Кант, чувственные созерцания
слепы, а рассудочные понятия, лишенные чувственного наполнения, пусты. И тем не
менее человек, по Канту, не удовлетворяется миром чувственного опыта и хочет
проникнуть к сверхчувственным основам явлений, ответить на вопросы о свободе воли,
бессмертии души и бытии Бога.
В этом направлении его влечет разум (Vernunft). Разум вырастает из рассудка и
трактуется Кантом как «способность принципов», способность мыслить безусловное и
предельное. В известном смысле разум, устремленный к постижению первоначал, есть
философская способность, ведь философия, по крайней мере «первая философия», или
метафизика, всегда занималась началами бытия. И Кант совсем не случайно говорил, что
все люди как разумные существа имеют естественную склонность к метафизике.
Разум имеет логическую и реальную функцию. В «логической» функции он является
способностью умозаключений, т. е. априорных выводов из всеобщих посылок, в реальной
— используется для познания или создания предметов. Иными словами, разум допускает
теоретическое и практическое применение. Теоретическое применение разума бывает, по
Канту, регулятивным и конститутивным, причем правомочно лишь регулятивное
применение, когда мы смотрим на мир так, «как если бы» (als ob) он соответствовал
разуму. Конститутивное применение разума предполагало бы возможность
доказательного соотнесения с вещами его априорных понятий.
Априорные и необходимые понятия разума, которым не может быть дан в опыте
никакой предмет, Кант называет «идеями чистого разума». Из трех основных
разновидностей умозаключений, категорического, гипотетического и дизъюнктивного
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
288
Кант дедуцирует три класса идей — души, мира и Бога (трансцендентальный идеал).
Кант не отрицает, что эти идеи являются естест-
376
венным порождением разума. Но он не считает, что они могут быть источниками
объективного знания. Они лишь подталкивают рассудок ко все более глубокому
проникновению в природу. Попытка же поставить им в соответствие реальные объекты
проваливается. В «диалектическом» разделе «Критики чистого разума» (который
вскрывает «иллюзорность трансцендентных
1
суждений» и следует за
«трансцендентальной эстетикой», где изложено учение о чувственности, и
«трансцендентальной аналитикой» — о рассудке) Кант последовательно разрушает
традиционные метафизические дисциплины о сверхчувственном, точно соответствующие
рубрикации идей чистого разума, а именно рациональную психологию, рациональную
космологию (учение о мире в целом) и естественную теологию.
Критика метафизических наук.
Критика метафизических наук. Главной ошибкой рациональной психологии,
претендующей на познание сущности души, является, по мнению Канта, недопустимое
смешение мыслящего Я с Я как вещью в себе и перенесение аналитических выводов о
первом (а именно вывода о субстанциальности, простоте и единстве апперцепции) на
второе. Кант называет это смешение паралогизмом чистого разума. Лишены всяких
теоретических перспектив, утверждает Кант, и усилия продемонстрировать
существование Бога. Существование Бога можно доказывать a priori или a posteriori.
Апостериорное доказательство может выступать в виде космологического и физико-
теологического аргумента. Космологическое доказательство бытия Бога отталкивается от
любого факта случайного существования (т. е. от существования вещи, которая может и
не существовать) и восходит к первопричине, которая наделяется статусом необходимого
бытия. Затем делается вывод, что это необходимое существо есть в то же время
всесовершенное существо, т. е. Бог. Физико-теологический аргумент исходит не из
существования вообще, а из конкретного существования, которое может включать такой
параметр, как целесообразность. Целесообразность природы заставляет допускать
наличие у нее некоей разумной причины, которая и объявляется Богом. Апостериорные
доказательства бытия Бога, по Канту, заведомо неприемлемы, так как из свойств
конечных вещей, обнаруживающихся в мире, нельзя достоверно заключать к
бесконечным атрибутам Бога. В частности, физико-теологическое доказательство в
лучшем случае позволяет говорить о существовании Зодчего, но никак не бесконечно
совершенного Творца мира. В реальности даже этот вывод есть лишь субъективное
суждение, обусловленное, по Канту, нашей неспособностью иначе мыслить причины
природной целесообразности. Еще хуже обстоит дело с космологическим аргументом. Он
основан на злоупотреблении понятием причины, которое может корректно применяться
лишь в чувственном опыте. Но главное, по Канту, нет достаточных оснований для
перехода от понятия необходимого к понятию всесовершенного существа.
Однако и априорное доказательство бытия Бога, так называемый «онтологический
аргумент», не может принести успеха. Он базируется на анализе понятия Бога как
всесовершенного существа, которое, как утверждается, должно содержать предикат
внементального существования: в противном случае ему будет недоставать одного из
совершенств. Кант, однако, заявляет,
1
Трансцендентными Кант называет такие основоположения, которые «побуждают нас
разрушить все пограничные столбы и вступить на совершенно новую почву» — сверхчувственного
(см. 3: 286).
377
что «бытие не есть реальный предикат» (3: 469). Говоря, что вещь существует, мы не
добавляем нового содержания к ее понятию, а лишь утверждаем, что этому понятию
соответствует реальный предмет. Поэтому отсутствие предиката бытия в понятии Бога не
было бы свидетельством неполноты представления о божественной сущности, на
предположении чего, однако, базировалось все онтологическое доказательство.
Не меньшие проблемы подстерегают человеческий разум при попытке уяснить
первоосновы природного мира, понять, имеет ли он начало во времени и границы в
пространстве, состоит ли материя из подлинных атомов или делима до бесконечности,
допускает ли ход природы беспричинные события и есть ли в мире или вне его
необходимые вещи. При рассмотрении всех этих вопросов разум запутывается в
противоречиях. Он видит равные основания для противоположных выводов, для
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
289
заключений о том, что мир ограничен и что он бесконечен, что материя делима до
бесконечности и что есть предел деления и т. п. Подобное состояние внутренней
раздвоенности разума Кант называет «антиномией». Антиномия угрожает разрушить
разум, и она вполне может пробудить философа от «догматического сна».
Кант решает антиномию чистого разума, отсылая к выводам трансцендентальной
эстетики: поскольку природный мир всего лишь явление, а не вещь сама по себе, то он не
имеет самостоятельной реальности. Поэтому бессмысленно говорить, к примеру, о том,
что он бесконечен, равно как и искать его жестко определенные границы. Та же ситуация
и с делимостью материи. Понимание раздвоенности сущего на вещи сами по себе и
явления в двух других случаях позволяет разнести тезисы и антитезисы антиномии по
разным сферам бытия. К примеру, из того, что мир явлений подчинен закону
естественной причинности, не следует невозможность беспричинных, т. е.
самопроизвольных, или свободных, событий. Свобода может существовать в
ноуменальном мире, мире вещей самих по себе.
Практическая философия.
Практическая философия. Реальность свободы, однако, не может быть
продемонстрирована теоретическими средствами. Впрочем, Кант показывает, что она
неизбежна в качестве практического допущения. Дело в том, что свобода является
необходимым условием «морального закона», в существовании которого невозможно
сомневаться. Кант подробно рассматривает эти вопросы в «Основоположении к
метафизике нравов» (1785), «Критике практического разума», «Метафизике нравов» и др.
работах.
Понятие морали Кант связывает с безусловным долженствованием, т. е. с ситуациями,
когда мы сознаем, что должны поступать так-то и так-то, просто потому, что так надо, а
не по каким-то другим причинам. В качестве безусловных, моральные требования
возникают из разума, только не теоретического, а «практического», определяющего
волю. Человеческая воля не автоматически следует моральным предписаниям (она не
является «святой»), подобно тому, как вещи следуют законам природы. Эти предписания
выступают для нее в качестве «категорического императива», т. е. безусловного
требования
1
. Безусловность «категорического императива», выражающего моральный
закон, определяет бескорыстность нравственных мотивов и их независимость от
эгоистичных устремлений, «чувственных склонностей».
1
Категорическим императивам Кант противопоставляет гипотетические императивы, лишенные
морального содержания и имеющие вид «ты должен сделать нечто ради чего-то».
378
Автономность доброй воли означает также, что человек всегда может поступать
сообразно долгу. Именно поэтому Кант связывает моральный закон и свободу.
Человеческая воля не подчинена механизму чувственной мотивации и может действовать
наперекор ему. Этот вывод и заставляет Канта переносить источник моральных
поступков, т. е. свободную волю в область ноуменального существования. Человек
свободен не как природное, а как ноуменальное существо. Многие авторы считают, что
такая трактовка, несколько затемнявшаяся различением Канта «практической» (или
психологической) и «трансцендентальной» свободы, весьма проблемна.
Прежде всего, если свободные поступки имеют основание в ноуменальном мире, а
сами принадлежат миру феноменов, где все обусловлено феноменальными же
причинами, в частности чувственными склонностями, то не очень понятно, как вообще
можно говорить о реальности подобных поступков. Мало того, что любой такой поступок
можно будет объяснить из чувственных склонностей и других естественных причин,
получается, что он и действительно будет совершаться под их влиянием. Ведь если бы
ноуменальная свобода все же могла прорываться в мир явлений, то происходило бы
нарушение закона естественной причинности, но Кант доказывает, что этот закон
непреложен. Но тогда он должен был бы признавать иллюзорность свободы и морали или
утверждать: мы сознаем, что должны поступать по моральному закону, но не можем
делать этого. Кант, однако, уверен, что если мы должны делать что-то, то можем это
сделать. И перед нами явное противоречие: мы можем и одновременно не можем вести
себя как свободные существа. Разумеется, Кант не обходит эту трудность. Напротив, он
всячески акцентирует ее и пытается найти решение в различении «умопостигаемого» и
«эмпирического» характера человека.
Эмпирический характер — это совокупность естественных причинных связей,
образующих феноменальную жизнь того или иного индивида. Умопостигаемый же
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
290
характер выражает ноуменальную сторону жизни человека, раскрывает его как свободное
существо. Кант утверждает, что ноуменальная свобода и феноменальная необходимость
могут быть совмещены при предположении, что свободный выбор человека, сделанный
на ноуменальном уровне, является именно тем, что формирует его эмпирический
характер. Хотя все поступки этого человека естественно детерминированы, сами законы
и характер этой детерминации определены его свободным выбором. Кант возлагал
серьезные надежды на это решение, хоть и соглашался, что оно не может в полной мере
удовлетворить наш разум. Ведь тезис о свободном формировании ноуменальным Я
собственной феноменальной жизни порождает много новых трудностей. В частности, не
совсем ясно, когда происходит эта феноменологизация ноумена и можно ли
переформировать эмпирический характер. По-видимому, нет — созданные естественные
причины детерминируют его раз и навсегда. Значит, человек делает изначальный выбор в
пользу добра или зла в момент своего появления в мире, причем делает это, судя по
всему, еще не обладая самосознанием. Некоторые высказывания Канта говорят о том, что
он склонялся именно к этой интерпретации (1: 3, 551). Но очевидно, что свободный
выбор должен быть сознательным. Кроме того, человек как феноменальное существо не
живет в изоляции от мира и других людей, наделенных своими эмпирическими
характерами. И если допустить, что он свободно формирует свое эмпирическое Я,
подчиненное естественной каузальности и взаимодействующее со своим окружением, то
получается, что
378
между людьми должно существовать что-то вроде предустановленной гармонии. Кант
всегда крайне негативно относился к этому понятию, считая, что оно означает конец
всякой философии. И тем не менее объективная необходимость подталкивала его к тому,
чтобы воспользоваться им, хотя и оно в конечном счете не помогает, так как
предустановленная гармония может быть устроена только Богом, который, стало быть,
сам решает вопросы «свободного выбора» — понятно, что никакого свободного выбора в
этом случае не остается. Таким образом, похоже, что непротиворечивого выхода из
обсуждаемой ситуации просто нет. И порой сам Кант высказывался в том духе, что
упомянутые трудности «неразрешимы» (4: 93). Но противоречивость кантовской
концепции в данном случае может говорить скорее в пользу Канта. Ведь противоречие
плохо тем, что из него следует «все, что угодно». Но эта формула выражает саму
сущность свободы. И хотя это вовсе не означает, что понятие свободы с необходимостью
противоречиво, но по крайней мере его противоречивость не выглядит чем-то
неестественным. Поэтому лучшей теорией свободы можно было бы счесть ту, в которой с
наибольшей убедительностью показано, что это понятие чревато противоречиями. Для
этого надо было бы продемонстрировать исчерпанность всех средств его
непротиворечивого толкования. И хотя Кант не выразил указанную позицию со всей
прямотой, его стремление не прятать, а, наоборот, максимально раскрывать трудности и
проблемы собственной теории, означало, что он был готов признать алогичность понятия
свободы.
Учение Канта о свободе — в каком-то смысле кульминационный пункт
новоевропейской философии человека. Если он прав, то само существование людей
приравнивается к чуду. Некоторые философы подхватывали эту интуицию, призывая
смотреть даже на нашу повседневную жизнь как на воистину удивительный феномен. Но
на кантовское учение можно взглянуть и с другой стороны. В конце концов,
противоречия, обнаруживающиеся в системе его взглядов на свободу, могут
свидетельствовать о неблагополучии самой этой системы, а не о принципиальной
непостижимости понятия свободы. Впрочем, этика Канта, разумеется, не ограничивается
анализом этого понятия. Ведь свобода есть лишь предпосылка морали.
Человек свободен всегда, но моральным он становится лишь в том случае, если
следует категорическому императиву: «Поступай так, чтобы максима твой воли во всякое
время могла бы иметь также и силу принципа всеобщего законодательства» (1:3, 349).
Абстрактность этой знаменитой формулировки вызвана тем, что к моральному закону как
порождению чистого практического разума не должны примешиваться никакие
содержательные, чувственные моменты. Впрочем, нетрудно приложить ее к конкретным
случаям. Для этого достаточно представить, может ли планируемое действие быть
всеобщим законом поведения людей, не отрицая самого себя. К примеру, всеобщее
невозвращение долга устранит само понятие дачи денег взаймы. Такое действие, стало
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.