Васильцов С.И., Обухов С.П. (сост.) На переломах эпох. Политическая трансформация российского общества. Из материалов научно-практических конференций, симпозиумов, круглых столов. 1989-2006

Подождите немного. Документ загружается.

ПРОБЛЕМЫ НОВОЙ ЕВРОПЫ.ПРОБЛЕМЫ НОВОЙ ЕВРОПЫ.

ПРОБЛЕМЫ НОВОЙ ЕВРОПЫ.

ФУТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ,ФУТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ,

ФУТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ,

МОДЕЛИРОВАНИЕ И СЦЕНАРИИ ДЛЯ ЕВРОПЫМОДЕЛИРОВАНИЕ И СЦЕНАРИИ ДЛЯ ЕВРОПЫ

МОДЕЛИРОВАНИЕ И СЦЕНАРИИ ДЛЯ ЕВРОПЫ

Международная научнопрактическая конференция. Международная научнопрактическая конференция.

Международная научнопрактическая конференция.

ГГ

ориция (Италия). 516 сентября 1994 годаориция (Италия). 516 сентября 1994 года

ориция (Италия). 516 сентября 1994 года

В международной научно/практической конференции от Центра ис/

следований политической культуры России принял участие В.К.КОЛО/

МИЕЦ, кандидат исторических наук

За стихийно нарастающим у нас в последние годы спросом на знание

о прошлом, за «исторической лихорадкой» наступившего нового «века

истории» пока с трудом поспевает теоретическое осмысление данного

феномена. Этот «ажиотажный» спрос, каковы бы ни были его причины, а

они сложны, разнообразны и разнохарактерны, подстегнул интерес

обществоведения к изучению массового исторического сознания. Пер

венствует здесь — в выяснении его содержания, характера историчес

ких предпочтений людей, их симпатий и антипатий к событиям и деяте

лям прошлого — не столько сама историческая наука, сколько полити

ческая социология — отрасль обществоведения, которой мы уже сей

час обязаны накоплением интересного эмпирического материала

. Это

перспективное направление, формирующееся на стыке историографии,

социологии и политологии, в своем развитии может опереться на достиже

ния соответствующих зарубежных, в частности итальянских исследований.

Примечательны исследования, ведущиеся в университете южноита

льянской области Калабрия. Их результаты недавно обсуждались на

одном из семинаров, где исследователь из этого университета П. Ед

ловски в своем докладе (а ранее — в одной из публикаций) обратил

внимание на то, сколь небывало усовершенствовались в самое после

днее время способы хранения и передачи исторической информации.

Объективированная память общества вместила столь громадное ин

формационное наследие прошлого, что только лишь его малая часть

может стать достоянием памяти субъективной, носителем которой выс

тупает статистически усредненный человек. Складывается, считает он,

парадоксальная ситуация, когда информационный взрыв, порождая

совершенно новый тип много, но поверхностно знающего «информиро

72 Проблемы новой Европы: 1994 г.

ванного» человека, влечет за собой «фрагментаризацию, выхолащива

ние коллективной памяти людей и, в противовес этому, возрастание

значения личной памяти для взятых в отдельности индивидов»

Несомненно, выводы о подобного рода процессах, как они наблюда

ются «невооруженным глазом», нуждаются в верификации, а стало быть,

сами процессы — в анализе, в том числе количественном. При этом

раздельному рассмотрению подлежит элитарный (профессиональные

историки) и массовый уровни исторического сознания (или, по терми

нологии П.Едловски, исторической памяти), ибо на каждом из них по

своему реализуется важная специфическая функция данной формы

общественного сознания, состоящая в установлении критериев отбо

ра, объема и содержания достопамятного

. Такие критерии, покуда речь

идет об историческом сознании элитарного уровня, обладают более

или менее выраженной однородностью, определяясь в каждую дан

ную эпоху единством менталитета историков, совпадением их гносео

логических установок, способов истолкования содержания истории

Однако в этих определяющих элементах заложена и стойкая тенден

ция к дифференциации; на уровне массового исторического сознания

она многократно усиливается.

При «измерениях» состояния исторического сознания путем выявле

ния существующей в нем «шкалы достопамятностей» само понятие до

стопамятного «поворачивается», естественно, теми или иными сторона

ми своего смысла в зависимости от принципов построения ««предъяв

ляемого» исторического события иного ряда, задающего в каждом слу

чае свою особую меру достопамятности. Но здесь важна сама инфор

мативность вариантов соответствующей процедуры. Мы обратимся к

тому из них, при котором состояние коллективной исторической памя

ти выявляется через указание каждым из опрашиваемых наиболее

важного, по его мнению, события за определенный период историчес

кого времени.

Так, согласно одному «массовому» опросу (1989 г.), облик XX века в

преобладающей степени, по мнению относительного большинства ита

льянцев, определило открытие пенициллина и других антибиотиков (41

%). Затем на более или менее сопоставимом уровне оказались советс

кая перестройка (26,3 %), вторая мировая война (24,1 %), завоевание

космоса (23,7%), раскрепощение женщины (22,8 %), изобретение ра

дио, телевидения (21,5 %) и компьютера (20,5 %). «Менее значимыми»

событиями века оказались открытие атомной энергии (15,6%). II Вати

канский собор (12%) и I мировая воина (11 %). Далее по степени значи

мости следовали деколонизация и проблемы «третьего» мира, нацизм,

73На переломах эпох. Политическая трансформация общества

теория относительности Эйнштейна, изобретение аэроплана н траге

дия уничтожения евреев в нацистских концлагерях

. (Едва ли не замы

кающее (20е) место в этом ряду исторических событий запила Октябрь

ская революция

Подчеркнем, что итальянское общественное мнение в данном случае

зондировалось по шкале достопамятностей, выявленной в ходе пред

варительно проведенного опроса среди самых авторитетных профес

сиональных историков, принадлежащих к различным историографичес

ким школам и направлениям. Их исторические предпочтения распре

делились совершенно иначе, а именно в виде ряда, который начинает

ся первой мировой войной (39%), открытием атомной энергии (36%),

Октябрьской революцией (34%) и второй мировой войной (30%). К од

ному уровню по исторической значимости были отнесены распростра

нение массовых коммуникаций, деколонизация и нацизм (по 26%).

Завершили исторический ряд открытие пенициллина и других антибио

тиков (25.%), завоевание космоса, а также внедрение новых техноло

гий, повлекших за собой необратимые изменения в моделях культуры

и в повседневной жизни миллиардов людей (по 16 %)

Таким образом, для исторического сознания профессионалов харак

терно выделение тех событий и явлений, которые, даже будучи удале

ны от сегодняшнего дня, сыграли роль сильного изначального импуль

са для развития человеческого общества, стали поворотными момен

тами в его исторических судьбах. И напротив, «человек с улицы» в много

образии опыта прошлого примечает в первую очередь те события, кото

рые либо имеют свое продолжение в настоящем, либо, по крайней мере,

отделены от него сравнительно небольшим промежутком времени.

На обоих уровнях— и элитарном, и массовом  как видим, выражена

(хотя и поразному) та избирательность исторической памяти, которую

П. Едловски (вернемся к нему) рассматривает как свойство относитель

но недавнее по историческим меркам. Прежде функцией памяти было

по преимуществу накопление информации, и именно с этих позиций

воспринимались, например, случаи феноменальной человеческой па

мяти; она считалась проявлением некоей высшей формы познаватель

ных способностей. Когда же технический прогресс позволил передове

рить львиную долю информационного материала уже не только бума

ге, но и фотопленке, магнитной ленте и, наконец, компьютеру, тутто

первенствующее значение и приобрела избирательность памяти. Но

если и так, то что же из этого следует? Возрастающая технологизация

передачи знания о прошлом, от одного поколения к другому — таков, в

частности, вывод П. Едловски — ведет к упадку роли «нотаблей» памя

ти: стариков, священнослужителей, интеллектуалов, издавна выполняв

ших в обществе функции опосредующего механизма между прошлым

и настоящим.

Этот вывод — по сути, об отмирании функций живых носителей исто

рической памяти — кажется нам чересчур поспешным, вольно или не

вольно «спрямляющим» те пути исторического познания, на которых

историческая память массовых слоев современного общества реаль

но осуществляет свою избирательность. Проиллюстрируем эту мысль

некоторыми (хотя и частными) результатами одного демоскопического

исследования. Согласно этим результатам, в начале 80х годов италь

янцы в значительном относительном большинстве (48 %, а среди моло

дежи в возрасте от 15 до 19 лет – 55,8%) предпочитали удовлетворять

свой интерес к прошлому, посещая те или иные исторические места,

тем самым сводя, казалось бы, действительно к минимуму всякого

рода опосредующие звенья. Трудно, однако, представить себе такое

познание прошлого в «чистом» виде: оно, конечно же, подкреплялось и

чтением исторической литературы (которое заняло первое место в чис

ле способов знакомства с историей у 16,9 % итальянцев), и программа

ми радио и телепередач на исторические темы (12,3 %), и исторически

ми фильмами (6,5 %), и даже чтением специализированных историчес

ких журналов (5 %)

. То есть почти половина опрошенных в процессе

исторического познания не могла обойтись без неких опосредующих

механизмов. Совершенно очевидно, что функции таковых в значитель

ной мере выполняли массовые коммуникации.

Действительно, современные исследователи социологии памяти (и, в

частности, французский социолог Ж. Намер) признают за массовыми

коммуникациями активную посредническую роль в историческом по

знании. Коммуникационные каналы работают как системы, произво

дящие отбор и интерпретацию исторических событий, наследуя, вбирая

в себя, а порой в чемто существенном по неизбежности и отрицая тра

диционные функции уже упоминавшихся «нотаблей» памяти. В свете

этого вывода существенно смягчается неоправданно жесткое противо

поставление: объективированная память общества, механически «скла

дирующая» громадные массивы исторической информации,— на од

ной стороне, и память человеческая с ее предельно выраженным прин

ципом «чисто» субъективной избирательности — на другой.

Ж. Намер вводит также понятие активной исторической памяти, вы

ражающей собой политические устремления тех или иных обществен

ных групп или их элит к господству в области истолкования прошлого. В

его работах, к примеру, анализируется различие подходов двух веду

Проблемы новой Европы: 1994 г.

75На переломах эпох. Политическая трансформация общества

щих политических сил послевоенной Франции (голлистов и коммунис

тов) к напоминанию о прошлом и борьба каждой из них за утвержден

не своего представления об историческом развитии, сообразующегося

с соответствующими политическими ориентирами современности. Па

мять общества оказывалась, таким образом, не механическим резуль

татом накопления исторической информации, а итогом острой полити

ческой конкуренции версий прошлого.

Впрочем, данная проблема, думается, достаточно «вечная», она лишь

посвоему воспроизводится каждой эпохой. Развитие же технических

средств хранении и передачи информации о прошлом, в результате чего

она все более отчуждается от человека, выводится во внешние по отно

шению к нему объекты,— проблема достаточно новая, неведомая пре

жним исследователям социологии памяти, закладывавшим ее основы,

как, например, французский историк М. Альбвакс, еще в межвоенный

период

. Ныне наибольший интерес эта проблема представляет, по

видимому, применительно как раз к роли массовых коммуникаций.

Последние не только являются средством хранения памяти, но и ока

зываются каналом, все чаще претендующим на монопольное, от лица

всего общества, едва ли не единственно адекватное истолкование на

следия прошлого.

Однако остается еще вопросом, насколько такая претензия реально

обоснована. Обратимся к данным одного недавнего демоскопического

исследования. Оно было проведено по горячим следам выборов 1990

года, в ходе которых ряд новых политических образований, таких, как

Венецианская лига, предприняли попытку развенчать героев Рисорд

жименто, в первую очередь Гарибальди, оказавшегося, согласно их

концепции исторической генеалогии, предшественником современно

го терроризма. Эти сурово осудительные интонации в политической

полемике были подхвачены и представителями интегралистского кры

ла католического движения. В этот же хор голосов влились разоблаче

ния бывшего партизана О. Монтанари по поводу эксцессов насилия,

имевших место в период Сопротивления

Словом, средства массовой коммуникации, моментально подхватив

шие все эти «горячие» исторические темы, стали вольным или неволь

ным популяризатором принципиально новой исторической концепции

развития итальянского общества, решительно опровергавшей, каза

лось бы. незыблемые исторические мифы. Тем не менее эти эффектно

поданные и в чемто, быть может, внешне убедительно аргументиро

ванные попытки ниспровержения с исторического пьедестала героев

прошлого не нашли скольконибудь значительного отклика у итальян

цев: большая их часть продолжает верить в действенность и актуальность

ценностей как Рисорджименто (50,6%), так и Сопротивления (56,2 %)

Стало быть, прессинг средств массовых коммуникаций, стремящихся

навязать совершенно иное видение истории, отнюдь не решает такой

задачи, даже когда достигает «пиковой» отметки. Исторический мента

литет общества демонстрирует куда большую устойчивость, постоян

ство в своих критериях подхода к прошлому, чем могло бы показаться

на первый взгляд. В этом смысле новый «век истории» (с такими прису

щими ему чертами, как пересмотр традиционной шкалы истерических

ценностей, как вера, порой чрезмерная, в технологизацию хранения и

передачи информации о прошлом), если и способен в некоторых случа

ях вызвать «ажиотажный» спрос на историю, в конечном счете не несет

с собой переворота в историческом сознании, которое, несомненно,

подчиняется более глубоким социокультурным детерминациям.

См.: Журавлев Г. Т., Меркушин В. И., Фомичев Ю. К. Историческое сознание: опыт

социологического исследования. // Вопросы истории: 1989, № 6. С. 118— 129.

См. также ряд статей С.Васильцова (Родина: 1989, №9. С. 8183; 1990, № 2. С.

3537; №4. С. 1012; Рабочая трибуна: 1990, 20 мая).

Jedlowski Р. Меmoria e modernitа. Osservazioni in margine ad Halbwachs, Benjamin

e Simmel // Quaderni del Diparimento di Sociologia, 5. Universitа Della Calabria,

Cosenza, 1988. P.22.

Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма.  М., 1987. С.6.

Ук. автор. Индивид – общество – история //Новая и новейшая история: 1989,

№2. С. 314.

Battista P. Guerrа о Расе? //Epoсa. 1989. № 2043. P. 175176.

Ibid. P.174.

Ma i lettori non sono d’accordo.... // Storia illiustrata. Supplemento al N 2044 di

“Epoca” del 10.12.1989. Р. 79.

Mieli P. Cosa pensano gli italiani della loro storia //L’Espresso: 1983, № 44. P. 97.

Halbwachs M. La memoria collettiva (A cura di P.Jedlowski).  Milano, 1987.

Canfora L. Processando la storia si arriva anche a Garibaldi //L’Unitа: 1.IX.1990.

P.17; Brindoni U. Mal di Patria //Panorama: 1990, № 1275. P. 3831, 43.

Brindoni U. Op. cit. P.40.

Проблемы новой Европы: 1994 г.

ИМПЕРСКАЯ ДОМИНАНТИМПЕРСКАЯ ДОМИНАНТ

ИМПЕРСКАЯ ДОМИНАНТ

А.А.

А.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ РОССИИГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ РОССИИ

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ РОССИИ

«Круг«Круг

«Круг

лый стол» ЦИПКР и редакциилый стол» ЦИПКР и редакции

лый стол» ЦИПКР и редакции

газеты «Мегаполис/Континент»: 1994, №44газеты «Мегаполис/Континент»: 1994, №44

газеты «Мегаполис/Континент»: 1994, №44

Так кто же мы, откуда родом и куда идем, каковы наши исторические

права, к чему стремимся? Вопросы эти все громче раздаются сегодня

практически повсеместно / и в «коридорах власти», и на семейных зас/

тольях. Но обретение собственного «я» немыслимо без плодотворной и

внятной для народа национально/ государственной идеи. Разговор на

данную тему мы открываем, публикуя материалы «круглого стола», орга/

низованного Центром исследований политической культуры России

УУ

частники «кругчастники «круг

частники «круг

лого стола»:лого стола»:

лого стола»:

С.И.ВАСИЛЬЦОВ, С.И.ВАСИЛЬЦОВ,

С.И.ВАСИЛЬЦОВ, доктор исторических наук, директор Центра иссле

дований политической культуры России;

Ю.В.ЕМЕЛЬЯНОВЮ.В.ЕМЕЛЬЯНОВ

Ю.В.ЕМЕЛЬЯНОВ, кандидат исторических наук, старший научный

сотрудник ИМРД АН СССР, член Ученого совета ЦИПКР

;;

;

К.Ф.КОЛЕСНИКОВА, К.Ф.КОЛЕСНИКОВА,

К.Ф.КОЛЕСНИКОВА, кандидат исторических наук;

Б.О.КОМОЦКИЙ, Б.О.КОМОЦКИЙ,

Б.О.КОМОЦКИЙ, кандидат философских наук;

С.П.ОБУХОВ, С.П.ОБУХОВ,

С.П.ОБУХОВ, кандидат экономических наук;

В.ГВ.Г

В.Г

.РУПЕЦ, .РУПЕЦ,

.РУПЕЦ, кандидат экономических наук.

С.И.ВАСИЛЬЦОВС.И.ВАСИЛЬЦОВ

С.И.ВАСИЛЬЦОВ. Отличительная черта наших дней  отсутствие у Рос

сии национальной государственной идеологии, способной указать стра

не главные задачи и цели предстоящего ей в обозримом будущем пути.

Прогнозы же на XXI век гласят: мир ожидает период ожесточеннейшей

борьбы. Для одних это будет схватка за «наследство» СССР и положе

ние второй сверхдержавы. Для других  битва за элементарное выжи

вание на оскудевшей ресурсами земле. Ностальгические попытки реа

нимировать ценности типа «самодержавие, православие, народность»

безнадежны. Они скорее жест отчаяния со стороны тех, кто, чувствуя по

требность в сплачивающей нацию идее, бессилен ее породить. Обречены,

похоже, и реставрационные устремления в кондово марксистском духе.

Что же до концепций горбачевского «нового мышления», то они обанкро

тились до конца, реализовавшись буквально с «точностью до наоборот». И

никакие социалдемократические перелицовки не в состоянии тут помочь.

78 Имперская доминанта. Геополитический вызов России: 1994 г.

С.П.ОБУХОВС.П.ОБУХОВ

С.П.ОБУХОВ. Словесная жвачка, из которой нынешний режим пыта

ется вылепить собственную версию национальногосударственных ин

тересов, также отталкивает людей. Отчаянные призывы к Западу всем

набили оскомину. Даже российские «верхи» разражаются упреками в

адрес зарубежных партнеров за двойной стандарт при учете интересов

России и Запада. Мы уже видим чуть ли не свалку на нашем политичес

ком Олимпе и у его подножия за возможность быстренько и пусть даже

коекак попользоваться любым источником  вплоть до древних уче

ний Заратустры, Будды, Христа  лишь бы выдать заявку (как это, на

пример, сделано в известном послании парламентариям Шумейки) на

право «лично» преподнести Отечеству некую спасительную идею.

Ю.В.ЕМЕЛЬЯНОВЮ.В.ЕМЕЛЬЯНОВ

Ю.В.ЕМЕЛЬЯНОВ. Многое тут проистекает из невостребованности на

шего собственного исторического опыта. Его предпочитают подменять дру

гим. Либо ходульными шоу в стиле «аля рюсс». Либо бесконечным пропа

гандистским действом на слова Льва Давидовича Троцкого насчет того, что

Россияде «является лишь поверхностной имитацией высших западных

моделей и ничего не внесла в сокровищницу человечества».

С.П.ОБУХОВС.П.ОБУХОВ

С.П.ОБУХОВ. Не потому ли на роль теоретических новинок у нас с

охотой принимаются даже столь замшелые вещи, как «евразийство».

Возможно, как интеллектуальная гимнастика и элемент конкретной

политики «евразийство» сегодня и полезно. К тому же оно позволяет

прояснить характер и скрытую подчас динамику взаимоотношений го

сударственных лидеров, особенно по оси Назарбаев  Ельцин. Но вот

стратегическая отдача «евразийских» исканий скорее всего никогда не

станет велика. Ибо сами по себе они больше психологическое, нежели

геополитическое явление. И это естественно, поскольку «евразийский»

синдром рожден был прежде всего жгучей обидой нашей белой эмиг

рации на союзников, спасовавших перед большевизмом. Мол, раз вы

так, то и мы не желаем дальше быть Европой. А станем  вам назло 

Азиейс; монгольские ханы и улусы нам куда роднее европейских куль

турных очагов! Сегодня ситуация повторилась. Смена же монгольских

вех на тюркские тут мало что меняет.

Нет, главная ось российской политики указывает другое направле

ние  работу по восстановлению единства великоросского, украинско

го и белорусского народов на почве общей государственности. Тем бо

лее что в народах этих данное требование выдвигают по меньшей мере

три четверти граждан.

С.И.ВАСИЛЬЦОВС.И.ВАСИЛЬЦОВ

С.И.ВАСИЛЬЦОВ. Нынешнее «евразийство» используется и как по

лигон для обкатки самых горячечных политических откровений  будто

русских никогда и не было, а их государственность искони строил ктото

79На переломах эпох. Политическая трансформация общества

другой; что и сейчас, и впредь нам долженствует жить с виноватой ог

лядкой на все четыре стороны света и т.д. А, в общем, все эти «евразий

ские» и родственные им витийства  дань ветхозаветной байке про ис

торическую «недостаточность» русской нации. Последняяде просто не

способна существовать и двигаться вперед без этаких подпорок в лице

иных, более «жизнеспособных» и «предприимчивых» этносов.

У нас стало традицией не замечать, что российское государство есть

не что иное, как исторически сложившееся политическое, социальное,

экономическое и, главное, духовное наполнение и оформление само

достаточного геополитического пространства. Как любое государствен

ное здание, оно складывалось из этаких глыбнародов и скреплялось

цементирующим началом, основу которого у нас составляет русская

нация. И вообще Россия  своего рода Вселенная, подвижная и способ

ная очень гибко меняться. Она то сама делается ядром и сутью Евразии,

по отношению к которой вся прочая Европа и сопредельная Азия выступа

ют в качестве лишь периферийных зон, этаких «сеней» государства Рос

сийского. То, наоборот, выглядит преимущественно буфером и проклад

кой, чей удел  разводить в стороны опасно противоборствующие Запад и

Восток. Понятно, что такую роль России никогда бы не удалось сыграть, не

обладай ее несущий русский этнос (да и все восточнославянские народы)

умением не только отыскивать себе «ниши» в толще чужих культур, но и

предоставлять этим чужим культурам место под собственной сенью.

Разумеется, умение вбирать в себя все новые культуры вырабатыва

лось далеко не сразу. Оно быть может родилось в ходе тысячелетней и

тысячеверстной миграции юговосточной ветви индоевропейцев (то есть

их собственно арийского субстрата), вызванной во II тысячелетии до

новой эры катастрофическим похолоданием, с Севера на Юг,  к нашим

равнинам, и дальше, вплоть до Индийского океана. Преодолеть такой

путь, уповая только на силу и оружие, было немыслимо  наших пращу

ров просто уничтожили бы и растворили в себе встречные племена.

Дабы выжить, приходилось учиться  учиться сосуществовать.

В.А.КУЗЕНКОВВ.А.КУЗЕНКОВ

В.А.КУЗЕНКОВ. Однако весь этот набор околоарийских мотивов в

нашей протоистории спорен, да к тому же скомпрометирован внимани

ем к нему нацистов. К тому же подобные сюжеты почти неведомы на

шим современникам...

С.И.ВАСИЛЬЦОВС.И.ВАСИЛЬЦОВ

С.И.ВАСИЛЬЦОВ. Согласен, все это спорно. Но не более спорно, ска

жем, чем близкое родство нынешних итальянцев с римлянами или со

временных греков с эллинами античности. Индоарийская проблема,

говорите вы, скомпрометирована? Однако на земле вообще нет «непо

рочных» идей и культур. Причем не в силу того, что ктото когдато ими

интересовался, а изза их собственных деяний. Возьмем ту же запад

ную цивилизацию, это мерило гуманности и прогресса. Разве не она 

хищник и паразит  повинна в истреблении и грабеже большей части

одновременных ей цивилизаций? Так почему же вопрос никогда не ста

вится так: пусть европейцы вместе с потомками некогда завезенных

ими негроврабов покинут Америку и вернут захваченные силой и об

маном земли их законным владельцам  индейцам, наследующим ве

ликим империям ацтеков, инков, майя и пр. Пусть белые поселенцы

освободят от себя Австралию и Океанию и предоставят местным пле

менам жить по их собственному усмотрению. Но тут  глухое молчание.

Ю.В.ЕМЕЛЬЯНОВЮ.В.ЕМЕЛЬЯНОВ

Ю.В.ЕМЕЛЬЯНОВ. Запад и поныне подает себя этаким мерилом «ка

чества» для любой цивилизации. Особенно российской. Уже в силу сво

его положения Россия всегда ощущала неослабное и сулящее ей ги

бель давление извне по всему периметру своих границ, она извечно

питала и культивировала в себе острую непримиримость к любым по

зывам сепаратизма, дробящего силы нации. Так было даже при феода

лизме, который не смог привести у нас к полному расколу общества.

Мощь централизующих начал оказывалась столь велика, что посвое

му гнула и самозванцев. Даже такие личности, как Лжедмитрий I, кото

рый (к вящему изумлению иностранцев) вдруг начинал требовать для

Руси ранга империи, ссорясь при этом со своими благодетелямиполя

ками. А разве не то же самое происходит сегодня с воцарившимися в

стране «демократами»? Я бы сказал так: когда наши очередные рефор

маторы норовят перелицеватъ Россию на зарубежный манер, они упо

добляются этаким гореспецам, что корежат новейший телевизор на

жидких кристаллах, стремясь отыскать внутри него единственно знако

мые им схемы на катодных лампах.

Б.О.КОМОЦКИЙБ.О.КОМОЦКИЙ

Б.О.КОМОЦКИЙ. Сегодня часто и охотно говорят об имперском при

звании России. Особенно когда пытаются определить суть ее геополи

тического призвания. Но термин этот всетаки неудачен. Слишком силь

ный негативный заряд он вобрал в себя. Империя в понимании людей

 насилие, угнетение, зло.

К.Ф.КОЛЕСНИКОВАК.Ф.КОЛЕСНИКОВА

К.Ф.КОЛЕСНИКОВА. Для решающей части россиян империя озна

чает монархию. А она сегодня  что бы там ни пытались доказывать 

авторитетом в народе не пользуется. Не даром же по материалам зон

дажей за монархическую форму правления высказывается не больше

24 процентов респондентов.

С.И.ВАСИЛЬЦОВС.И.ВАСИЛЬЦОВ

С.И.ВАСИЛЬЦОВ. Вообщето история знает империи и без монархов.

Рим при Цезаре юридически оставался республикой. Спокойно упот

ребляется термин «имперский» и для определения государственных

Имперская доминанта. Геополитический вызов России: 1994 г.