Труды камской археолого-этнографической экспедиции. Выпуск V. Университет и историко-культурное наследие региона

Подождите немного. Документ загружается.

утилизировать полученный продукт (вспомним, что белок апоЕ тормозит всасывание

холестерина из кишечника при его интенсивном поступлении, но у носителей е4 этот эффект

менее выражен, чем у индивидов с вариантами е3 и е2). С этих позиций, генотип APOE*4

можно рассматривать как «экономичный» или «бережливый» (thrifty), позволяющий полнее

использовать скудные ресурсы (Corbo, Scacchi 1999). В обществах со сравнительно

стабильной доступностью продуктов (оседлых хлебопашцев лесостепной и степной полосы

или скотоводов степей, таких, как предки нынешних башкир) такое активное «схватывание»

жиров потеряло преимущество, и направление отбора сменилось в пользу фенотипа е3.

Это предположение подтверждают результаты анализа распределения частот аллелей

гена АРОЕ в популяциях с различным характером природопользования. Данные о

распределении частот аллелей гена APOE мы нашли для 255 современных популяций всего

мира, которые сгруппировали в семь групп, согласно вариантам традиционного

природопользования, ориентируясь на ситуацию примерно 200-500-летней давности:

1 – охотники-собиратели;

2 – охотники с элементами речного рыболовства;

3 – оленеводы с элементами культуры охотников-собирателей;

4 – северные скотоводы;

5 – кочевые скотоводы;

6 – земледельцы с элементами скотоводства;

7 – земледельцы.

При расчете коэффициентов ранговой корреляции Спирмена между типом

жизнеобеспечения и частотой каждого из аллелей выявлена положительная корреляция

между типом жизнеобеспечения и частотой носительства аллеля e2 (r=0,4; p<0,001).

Процент индивидов с этим аллелем снижается в популяциях по мере «удаления» от

хозяйственного типа охотников-собирателей и нарастает с «приближением» к земледельцам.

С такой же высокой достоверностью (r=-0,21; p<0,001) проявляется негативная

корреляция между частотой носительства аллеля e4 и типом природопользования: доля

носителей аллеля минимальна в земледельческих группах. Корреляции между частотами

аллеля e3 и традиционным характером жизнеобеспечения не выявлено.

Результаты анализа подтвердили предположение о том, что по мере перехода к типам

природопользования, обеспечивающим более стабильную базу питания и снижающим

опасность гипокалорийных стрессов, селективное преимущество аллеля APOE*4 снижается.

Таким образом, для северных финно-угров в целом, и пермских финнов в частности,

носительство аллеля е4 могло оставаться благоприятным признаком дольше, чем для их

соседей-славян, раньше перешедших к земледелию и хлебопашеству.

Не столь высокая, как в других восточно-финских популяциях, концентрация аллеля

APOE*4 в мордовской выборке может быть следствием как меньшей доли «лесного» типа

хозяйствования в их традиционном укладе жизни, так и более интенсивным притоком генов

из русских групп, по сравнению с удмуртами, горными мари и коми-пермяками.

Ген LCT и способность к усовению молока

Полиморфный ген LCT детерминирует особенности продукции фермента лактазы,

расщепляющего молочный сахар – лактозу. Молекула содержащейся в молоке лактозы

слишком велика, чтобы проникнуть через кишечную стенку. Однако под воздействием

лактазы молекула молочного сахара расщепляется на составляющие ее простые сахара,

которые легко усваиваются.

Характерный для всех млекопитающих аллель С гена LCT (прежнее название – LAC*R)

детерминирует постепенное снижение выработки лактазы по мере взросления индивида. В

результате материнское молоко становится «неприятным» подрастающему детенышу, он

отказывается от него и переходит к самостоятельному питанию. Возрастное снижение

продукции фермента называется первичной гиполактазией и является физиологической

нормой.

У человека 8-6 тысяч лет назад возникли мутации, благодаря которым

некоторые взрослые сохраняют «детскую» способность к высокой продукции

фермента, а, следовательно, могут расщеплять лактозу и пить цельное молоко.

Таким образом, Homo sapiens – единственное млекопитающее, у которого

сформировалось два (противоположных!) варианта физиологической нормы:

ограниченная и стабильная активность фермента.

Частоты эволюционно молодого аллеля T гена LCT (прежнее название – LAC*P) в

разных группах варьируют. На территории Европы, Зауралья и Передней Азии частота

первичной гиполактазии нарастает с северо-запада к юго-востоку (Козлов и др., 1998).

Данные Таблицы 2 свидетельствуют, что частота гиполактазии в популяциях финно-угров в

целом близка к характерной для славянских (русские, белорусы, украинцы) и балтских

(литовцы) народов, хотя и обнаруживает чрезвычайно широкий спектр изменчивости. Так,

частоты гиполактазии очень близки в выборках эстонцев и литовцев (соответственно 28 и

32%), коми-пермяков и русских Пермской области (50 и 49%), финнов и шведов (17 и 18% -

Козлов 1996). Однако марийцы, удмурты и отчасти мордва существенно отличаются по

частотам гиполактазии и носителей генотипа C/C LCT от соседних с ними групп русских.

Первоначально полагали, что признак стабильной активности лактазы был подхвачен

отбором благодаря распространению молочного животноводства (McCracken 1971). В таком

случае частота гиполактазии в популяции должна быть обратно пропорциональна

продолжительности животноводства, характерной для группы. Однако на юго-востоке

Европы и на Ближнем Востоке, вблизи от зоны одомашнивания рогатого скота, частота

гиполактазии значительно выше, чем на северо-западе. Палеозоологические исследования не

выявили корреляции между частотой гиполактазии и давностью традиций разведения

крупного рогатого скота в Европе и Зауралье, в том числе в финно-угорских популяциях

(Kozlov, Lisitsyn 1996; Kozlov, Lisitsyn 2000). Согласно лингвистическим, археологическим и

палеозоологическим данным, финно-угры освоили молочное животноводство почти на 5 тыс.

лет позже, чем балты, германцы и славяне. При этом частоты фенотипа гиполактазии и

аллеля T гена LCT во многих западно- и восточно-финских популяциях близки к

характерным для их соседей. Следовательно, эволюция признака у финнов должна была

протекать, по крайней мере, вдвое быстрее, чем в других европейских группах.

Чем же можно объяснить высокую вариабельность генных частот в финских группах и

быстрое распространение фенотипа стабильной активности лактазы в некоторых из них?

Исследования показали, что скотоводство было не единственным фактором, сменившим

направление отбора в пользу фенотипа стабильной активности лактазы. Немаловажную роль

играла необходимость нормализации обмена кальция в популяциях, проживавших на

территориях с невысоким уровнем ультрафиолетового облучения и подвергавшихся риску

гиповитаминоза D. Корреляционный анализ показал, что в популяциях средних широт доля

индивидов со стабильной активностью лактазы повышается по мере снижения

среднегодового уровня ультрафиолетового (УФ) облучения (r=-0,59; p<0,001 – Вершубская,

Козлов 2004).

Другими словами, способность употреблять в пищу молоко давала жителям средних

широт настолько высокие преимущества в виде защиты от развития рахита у детей и

остеопороза у взрослых, что была подхвачена отбором. В тропиках и в Арктике этого не

произошло. В тропических регионах инсоляция достаточно высока, чтобы обеспечить

выработку витамина D в коже. В субарктических и арктических областях с низким уровнем

УФ-радиации повышенное поступление витамина D обеспечивали входящие в традиционные

диеты животные жиры, в том числе богатый витамином жир рыб и морских млекопитающих

(Козлов 2002, 2005). Отбор по фенотипу гиполактазии в таких условиях существенного

значения не имел, и наиболее распространенным остался «исходный» фенотип с

ограниченной активностью лактазы.

Можно предположить, что высоким темпам эволюции признака у финских народов

способствовало сочетание комплекса факторов. В первую очередь, к ним следует отнести

животноводство и «замену» лактозой витамина D, как в других группах европейцев, однако

нельзя недооценивать и роль обмена генами с соседними (не финскими) популяциями.

Значение генетического смешения в быстром распространении аллеля стабильной активности

лактазы убедительно показано на примере саамов (Козлов и др., 2008).

Вероятно, у испытавших интенсивный приток генов из индоевропейских популяций

западных финноязычных народов частоты аллелей гена LCT практически сравнялись с

характерными для соседних балтов, германцев и славян. Однако финноязычное население

относительно изолированных регионов Центрального Поволжья и Приуралья (марийцы,

удмурты, в меньшей степени мордва) сохранило высокие доли носителей генотипа C/C,

которые прослеживаются в современном населении.

Заключение

Изложенные материалы дают основание заключить, что особенности генофонда

восточно-финских народов отражают ряд специфических черт их традиционного питания,

связанных с повышенным риском гипокалорийных стрессов, невысокой и нерегулярной

доступностью животных жиров, слабо распространенным в лесной полосе молочным

животноводством.

Сохранению своеобразия генофонда восточных финнов способствовала их сравнительно

долгая генетическая изоляция.

О.В. Жукова ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ РАБОТА С КЕРАМИКОЙ В ИЮЛЕ

2008 г.*

Пермский государственный

педагогический университет,

г. Пермь

В июле 2008 г. Хуторским отрядом Камской археолого-этнографической экспедиции был

проведен ряд экспериментов. Работа проводилась по двум направлениям: эксперименты с

камнем и керамикой. Основной задачей при работе с керамикой было создание эталонных

серий образцов с разными приемами технологии и орнаментации. К первоочередным задачам

относятся:

1) изготовление образцов с разными искусственными добавками (прежде всего, дресва и

шамот, трех степеней размерности) в концентрации 3:1.

2) орнаментация эталонных образцов искусственными и естественными орнаментирами.

3) изготовление слепков с орнаментов керамики.

Для реализации первой задачи были изготовлены эталонные горшочки из формовочной

массы разного состава. Формовочная масса составлялась из глины, собранной около стоянки

Хуторская, с добавлением искусственных примесей. Примесями служили шамот (мелкий,

средний, крупный), дресва (тонкая, мелкая, средняя). Формовочная масса составлялась из

пропорции 3:1 (три части глины, одна часть примесей). Эталонные горшочки изготовлялись

разными способами – «форма-емкость», «форма-основа», «жгуто-ленточный» (цв. вклейка,

рис. 4).

По итогам работы над решением данной задачи, было создано 9 горшочков,

изготовленных из формовочной массы разного состава. В дальнейшем планируется провести

сравнение экспериментальных образцов с археологическими образцами керамики, для

определения состава формовочных масс, используемых в эпоху неолита.

Второй задачей, запланированной в ходе экспериментальной работы, являлась

орнаментация эталонных табличек и горшочков искусственными и естественными

орнаментирами. Инструментами для орнаментации служили: нижняя и верхняя челюсти

куницы, верхняя и нижняя челюсти крысы, верхняя челюсть норки, верхняя и нижняя

челюсти ондатры, верхняя и нижняя челюсти лисы, трубчатая кость курицы. Орнамент

наносился разными способами – накалывание, оттискивание, прочерчивание, отступание.

Всего в ходе реализации данной задачи было создано 13 эталонных табличек и 10

горшочков.

Третья задача – изготовление слепков с археологической керамики поселений

Чашкинское озеро I, VI. Слепки изготовлялись из пластики для детского творчества. Всего

было изготовлено 15 слепков.

* * *

Итак, в ходе проведения экспериментальных работ Хуторским отрядом Камской

археолого-этнографической экспедиции была изготовлена эталонная база

орнаментированных табличек и горшочков, созданы эталонные образцы горшочков из

формовочных масс разного состава. Кроме того, были сделаны слепки с археологической

керамики для последующего анализа рабочей поверхности орнаментиров.

После сравнения археологических образцов с экспериментальными образцами

выяснилось, что наибольшее сходство орнаментов было обнаружено на поселении

Чашкинское озеро VI и на одном фрагменте стоянки Хуторская. На керамике данных

памятников были обнаружены орнаменты, сходные с экспериментальными образцами,

орнаментированными нижней челюстью норки, нижней челюстью ондатры и трубчатой

костью курицы. Таким образом, можно предположить, что керамика данных памятников

могла быть орнаментирована этими инструментами.

Е.Л. Лычагина, Д.В. Гончаров ИТОГИ РАБОТЫ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ

ЭКСПЕДИЦИИ КАЭЭ ПГПУ В 2008 г.

Пермский государственный

педагогический университет,

г. Пермь

Исследования выполняются при финансовой поддержке гранта РГНФ № 8-01-82-700е/У

Работа экспериментальной экспедиции КАЭЭ ПГПУ проходила по двум направлениям.

Первое было связано с технико-технологическим анализом керамики (см. статью

О.В.Жуковой в настоящем сборнике). Второе - с анализом каменных индустрий. Итогам

работы по второму направлению и посвящена данная статья.

Первый этап исследований был связан с подведением итогов предыдущих работ на

берегах Чашкинского озера – анализом каменного сырья и техники расщепления,

использовавшихся на неолитических-энеолитических поселениях, расположенных на

восточном берегу озера. Анализ сырья привел нас к выводу о значительном дефиците

качественного кремня в окрестностях Чашкинского озера. Наиболее часто использовался

мелкий галечниковый кремень плохого качества. В то же время, встречались изделия из

мелового и плитчатого кремня высокого качества, халцедона, доломита. Для изготовления

шлифованных орудий также использовались сланец, алевролит, аргиллит. Особо хотелось бы

отметить использование на некоторых памятниках (Чашкинское Озеро I и др.) в качестве

основного сырья кварцитопесчаниковой породы тёмно-коричневого – сургучного цвета со

сквозными отверстиями.

В качестве основной заготовки для изготовления орудий на большинстве памятников

использовался отщеп средних размеров. В тех случаях, когда на памятниках фиксировалось

сырье высокого качества (меловой кремень, халцедон) широкого использовалась

пластинчатая техника. Практически на всех поселениях значительную группу составляют

орудия, изготовленные непосредственно из галек или кусков породы. Таким образом, мы

можем говорить о том, что выбор техники первичного расщепления во многом зависел от

изотропных свойств того сырья, которое было на поселении.

Второй этап работы проходил непосредственно на восточном берегу Чашкинского озера

летом 2008 г. Он предусматривал:

1) поиск источников сырья;

2) первичное расщепление полученного сырья;

3) изготовление орудий-реплик;

4) использование полученных орудий в работе.

Поиск источников сырья

Работы по поиску источников сырья осуществлялись практически на всем протяжении

восточного берега Чашкинского озера от устья р. Медведка на юге до окрестностей д.

Чашкино на севере. Общая протяженность маршрута – 10 км.

Обследование Хуторской дюны (южная оконечность Чашкинского озера) не выявило

каких-либо источников сырья. В 100-150 м севернее дюны встречались небольшие скопления

мелкой неоднородной гальки и плитняка. В 200-300 м севернее дюны было отмечено

скопление крупной гальки. При раскалывании оказалось, что вся крупная галька относится к

кварцитопесчанникам. На протяжении следующих 1000 м, значительная часть берега (в том

числе, и территория стоянки Чашкинское Озеро II) оказалась подтоплена водами озера. В

1500 м от края дюны фиксировались выходы глинистых сланцев, которые при высыхании

растрескивались и были не пригодны для изготовления орудий.

Наиболее интересной и информативной оказалась средняя часть маршрута, пролегавшая

в 2000-5000 м от края Хуторской дюны. Так, в 2000 м севернее дюны, между стоянками

Чашкинское Озеро III и Чашкинское Озеро IV были зафиксированы скопления мелкой

гальки, перемежавшиеся с плитами доломита. Подобные «галечниковые пляжи» повторялись

через каждые 30-40 м и, как правило, были связаны с ручьями и родниками, однако плиты

доломита в последующих скоплениях уже не фиксировались. Стоит также отметить, что с

этими скоплениями связано большинство памятников каменного века на берегу Чашкинского

озера (Чашкинское Озеро I, Чашкинское Озеро III, Чашкинское Озеро IV, Чашкинское Озеро

V, Чашкинское Озеро VI, Чашкинское Озеро VII, Чашкинское Озеро VIII). Севернее стоянки

Чашкинское Озеро VI и селища Чашкинское Озеро II «галечниковые пляжи» встречаются

значительно реже (через 500 м и более).

Таким образом, на первом этапе были выделены зоны, где был возможен отбор сырья в

эпоху камня. Сырье из этих зон (мелкая и крупная галька, плитка) было отобрано для

проведения операций по первичному расщеплению (цв. вклейка, рис.2).

Первичное расщепление сырья

Первичному расщеплению было подвергнуто 3 вида сырья: доломитовая плитка, крупная

(свыше 10 см в длину) кварцитопесчанниковая галька, мелкая и средняя (3-5 см в длину)

кремнистая галька.

Для расщепления использовался доломит 2 видов – а) обнаруженный на высоком берегу

озера и практически не подвергавшийся воздействию воды; б) обнаруженный на границе

воды и суши. Эксперимент показал, что доломит, подвергавшийся значительному

воздействию воды, имеет плохие рабочие качества. При высыхании данный материал

начинает слоиться, становится мягким, и малопригодным для расщепления. При обработке

такого материала труднее задать линию скола, неэффективно использовать посредник.

Доломит, обнаруженный на берегу, более пригоден для расщепления и, при определенных

условиях, возможно получение пластинчатого скола. Однако, учитывая, что данный материал

мягче кремня, использование его для изготовления орудий ограничено.

Расщепление крупной гальки показало, что она пригодна только для изготовления

крупных орудий типа рубил. В ходе эксперимента удавалось снять галечниковую корку и

задать форму для фиксации орудия в руке. Попытки произвести более тонкие и направленные

сколы не увенчались успехом. Анализ сырьевой базы памятников каменного века,

расположенных на берегу Чашкинского озера, показал, что подобные гальки использовались

для изготовления крупных орудий для обработки дерева (топоры, тесла, долота).

Изотропные свойства кремнистой гальки также оказались не высокими. С одной гальки

удавалось получить не более 2-3 пластинчатых сколов. В большей степени они подходили

для получения нескольких отщепов средних размеров.

В целом, обнаруженный в окрестностях Чашкинского озера каменный материал не

отличался высоким качеством, что подтверждается и в археологических исследованиях.

Массовый сырьевой материал большинства археологических памятников региона

представлен галечниковым кремнем низкого качества и кварцитопесчанником. Остаются

невыясненными источники высококачественного кремня и халцедона, которые

использовались при изготовлении наиболее значимых орудий труда (ножи, наконечники,

комбинированные орудия).

Изготовление орудий-реплик

При изготовлении орудий труда использовались как сколы из доломита и галечникового

кремня, полученные в ходе экспериментов, так и пластины из мелового кремня

средневолжского происхождения. Рабочие лезвия потенциальных орудий вторичной

обработке не подвергалось (за исключением долота, обработанного двусторонней обивкой).

Частичной ретушировке иногда подвергалось место крепления орудия в рукоять. В качестве

рукоятей использовалось сухое и сырое дерево. Для крепления орудий использовались

деревянные клинья и смола хвойных деревьев. Эксперименты по использованию изделий в

работе показали, что наибольшая прочность достигалась при использовании осадков смолы,

тогда масса получалась наиболее вязкая. В противном случае при застывании смолы

получался пористый состав, который трескался в ходе работы орудием. Возможно, что смола

хвойных деревьев по своим рабочим свойствам уступает смоле лиственных деревьев, и

лучше было бы использовать последнюю.

Использование полученных орудий в работе

Использование орудий в работе представлено на рис.3 (цв. вклейка). Всего было

проведено 17 экспериментов по обработке дерева, кости, рога, камня, керамики. Основные

операции: скобление, сверление, строгание, пиление, резанье, долбление. Максимальная

продолжительность одного эксперимента – 3 часа. В ходе проведения экспериментов был

прослежен процесс образования ретуши утилизации, сделаны наблюдения по эффективности

работы орудиями, изготовленными из различного сырья. Значительная часть полученной

информации требует более глубокого анализа. Все экспериментальные орудия труда

поступили в коллекцию трасологических эталонов ЛАЭИ КАЭЭ.

Третий этиап - ананлиз полученных результатов проходит вплоть до настоящего

времени. Предварительно можно отметить следующее. Обнаруженными нами источники

сырья в непосредственной близости от известных археологических памятников и попытки

его первичного расщепления подтвердили наше предположение о дефиците сырья высокого

качества и его значительном влиянии на технику расщепления. Возможно, что именно из-за

отсутствия возможности получить в качестве основной заготовки пластину с ровными

краями, происходит переход на использование отщепов средних размеров, продольных

сколов с галек, первичных сколов и т.д. Все это, естественно, вело к определенным

изменениям в технике вторичной обработки.

Наши эксперименты показали, что применение сырья низкого качества вело к быстрому

выходу орудий из строя. Возможно, что использование части изделий носило случайный

характер, отсюда и отсутствие тщательной отделки ряда орудий.

Также хотелось бы отметить, что изготовление эталонов из местного сырья позволит

более объективно интерпретировать функции орудий труда, которые обнаруживаются в ходе

археологических раскопок в данном регионе. Продолжение планомерных исследований на

восточном берегу Чашкинского озера, а также тщательный анализ уже имеющихся

материалов позволят нам более полно реконструировать жизнь местного населения в эпоху

камня.

Д.В. Шмуратко «КОМПЛЕКСНЫЙ» СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

БАЯНОВСКОГО МОГИЛЬНИКА

Пермский государственный

педагогический университет,

г. Пермь

Не для кого не секрет, что в конце XX – начале XXI вв. научный инструментарий

археолога-исследователя значительно пополнился в результате широкомасштабного

внедрения компьютерных технологий. Использование современной вычислительной

техники позволяет проводить сложные статистические анализы при работе с массовым

материалом раскопок. В предложенной публикации автор попытается продемонстрировать

возможности «комплексного» статистического анализа на примере материалов раскопок

Баяновского могильника IX-XI вв., расположенного в Добрянском районе Пермского края. В

анализе использованы материалы 140 погребений, вскрытых в ходе полевых работ 1951-1953

(автор раскопок В.А. Оборин) и 2005-2007 гг. (автор раскопок А.В. Данич).

«Комплексный» статистический анализ включал в себя три этапа (ступени):

1. Кластерный анализ вещевого инвентаря. Цель – выявление комплексов

связанных признаков, которые могли бы быть объяснены с точки зрения

социальной дифференциации как принадлежащие различным социальным

группам;

2. Кластерный анализ признаков погребального обряда. Цель – выявление

обрядовых практик, распространенных на могильнике;

3. Дискриминантный анализ признаков погребального обряда и некоторых категорий

вещей. Цель – выявление культурных связей (преемственности) с другими памятниками

эпохи средневековья.

Анализ проводился в статистическом пакете SPSS 13.0 (Таганов 2005, с. 141-148, 164-

182).

Перейдем к изложению результатов:

1. Кластерный анализ вещевого инвентаря.

Проводился отдельно для мужских, женских и детских погребений.

1.1 Кластерный анализ мужских погребений (см. рис. 1).

Метод кластеризации – between-groups linkage, метрика – Yuleґs Q. Необходимо

отметить, что использованная метрика предполагает минимальное взаимопересечение

кластеров, т.е. каждая выделенная группа признаков автономна (данное свойство подмечено

автором публикации). На представленной дендрограмме (рис. 1) видно, что инвентарь

мужских погребений разбился на два кластера. Первый кластер внутри себя разделился еще

на три подгруппы. На рисунке видно, что все виды вооружения (клинковое оружие, топоры,

стрелы, копья) вошли в первый кластер. Во втором же оказались признаки, относящиеся к

элементам поясной гарнитуры (наконечник ремня, накладка, пряжка). Логика деления на

подгруппы внутри первого кластера вполне очевидна, в каждую из подгрупп вошел тот или

иной вид вооружения. Так, в первой подгруппе первого кластера представлены топор и

клинковое оружие, во второй – наконечник стрелы, в третьей – наконечник копья. Точное

соотношение мужских погребений с оружием и без оружия определить затруднительно, т.к.

антропологические заключения есть только для 48 погребений могильника (мужских из

них всего 18, безоружных – 5). Опираясь на археологические данные, к вероятно мужским

могут быть отнесены еще 23 погребения, в которых обнаружено оружие. Таким образом,

мужских погребений с оружием на Баяновском могильнике – 87 %, без оружия – 13 %, хотя в

реальности, скорее всего, процент мужских безоружных погребений был значительно выше.

Социальная интерпретация полученных результатов следующая. В основу социального

деления мужского населения социума, оставившего Баяновский могильник был положен

принцип отношения к военной службе. Можно говорить о делении мужчин на «простых

общинников» и «воинов». «Воинская» социальная группа, в свою очередь, делилась в

зависимости от принадлежности к «роду войск». Всадникам (первая подгруппа первого

кластера) соответствует комплекс, включающий удила, клинковое оружие, топоры, браслеты;

лучникам (вторая подгруппа первого кластера) - комплекс, включающий наконечники стрел

и некоторые типы украшений; копейщикам (третья подгруппа первого кластера) – комплекс с

присутствием наконечников копий. В отношении последних необходимо оговориться, велика

вероятность того, что выделенная категория является «искусственно» созданной в результате

статистической обработки. Непосредственный анализ погребений не позволяет утверждать о

наличии обособленной категории «копейщиков», скорее всего, копье было своеобразным

дополнением к комплексу вооружения пешего либо конного воина. Именно деление на

пеших и конных представляется автору наиболее адекватным. Соотношение данных родов

войск приближается 1:1.

1.2. Кластерный анализ женских погребений.

Кластерный анализ погребального инвентаря женских погребений не выявил каких-либо

четких комплексов вещей. Подобная ситуация может быть объяснена универсальностью

погребального костюма взрослой замужней женщины, в который обязательно входили бусы,

височные кольца, браслеты. В исследуемой выборке не представлено ни одного женского

погребения (для которого есть антропологическое заключение), в котором бы одновременно

отсутствовали все три указанных признака.

В отношении детских погребений можно сделать замечание, что никаких особенностей

инвентаря для данной группы выявлено не было, отличие погребений взрослых и детей

фиксируется только на уровне обрядовых действий.

2. Кластерный анализ признаков погребального обряда (см. рис. 2).

На представленной дендрограмме видно, что все признаки погребального обряда

разбились на два крупных кластера, каждый из которых, в свою очередь, состоит из двух

подгрупп. Первый кластер соответствует погребениям взрослых индивидов (мужчин – первая

подгруппа и женщин – вторая подгруппа), в него вошли такие признаки, как погребальные

маски, деревянные конструкции, кости жертвенных животных, средние трудовые затраты

(ТЗ_2). Подгруппы внутри кластера связали признаки, характерные для мужских и женских

погребений, однако, непосредственный анализ материала раскопок подобную

статистическую тенденцию не подтверждает. В реальности вряд ли можно говорить о

наличии особых обрядов погребения мужчин и женщин.

Второй кластер принадлежит детским погребениям. Первая подгруппа представлена

«классическими» детскими захоронениями (около 60 % от общего числа детских

погребений), для которых характерны невысокие трудовые затраты и наличие следов

керамики в погребении. Вторую же подгруппу составляют «не стандартные» детские

погребения со значительными трудовыми затратами и дополнительными конструктивными

сложностями погребальной ямы (около 40 %). Логика существования двух погребальных

традиций в отношении детей автору публикации не понятна.

3. Дискриминантный анализ культурной близости.

Дискриминантный анализ свидетельствует о наличии культурной близости между

Баяновским и Деменковским могильниками. Так на, Баяновском могильнике присутствует

39,3 % погребений, вероятностно определяемых как «деменковские». На Деменковском

могильнике вероятностно «баяновских» погребений - 4 %. Таким образом, можно