Типпельскирх К., Кессельринг А. и др. Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых
Подождите немного. Документ загружается.
немецкую систему снабжения флота горючим с танкеров. Активизация действий
британского военно-морского флота, постоянное увеличение радиуса действия
английской морской авиации, ее растущая активность и интенсивный рост числа
британских авианосцев постепенно положили конец действиям немецких тяжелых
надводных кораблей. Когда в одну декабрьскую ночь в 1943 году во время очень
неудачной атаки на конвой противника в Северном Ледовитом океане линейный
крейсер “Шарнгорст” был уничтожен огнем превосходящих сил англичан, этим
практически и закончилось всякое применение тяжелых надводных кораблей в
войне с английским торговым флотом, начатой столь обнадеживающе. Эта
операция была весьма необычной с чисто технической точки зрения: крейсер
“Шарнгорст” был обстрелян кораблями, которых нигде не было видно. Это
означало, что англичане настолько усовершенствовали радиолокационную
аппаратуру, что с ее помощью они не только устанавливали присутствие и
производили пеленгацию невидимого корабля, но даже определяли точное
расстояние до него и потому вели прицельный огонь, оставаясь в то же время вне
поля зрения атакуемого.
[175]
* * *
7 декабря 1941 года нападением на Пирл-Харбор Япония начала войну на Тихом
океане. Почти сразу же после этого Германия объявила о том, что она находится в
состоянии войны с США
{61}
. Вступление Японии в войну было радостно встречено
германским штабом оперативного руководства войной на море. Однако
существенного облегчения в войне на море оно Германии не принесло. Широкого
стратегического взаимодействия обоих союзников, к сожалению, достигнуть не
удалось, да и сам Адольф Гитлер не придавал ему никакого значения. Новый
противник в лице США также не внес в войну ничего, что создало бы Германии
какие-либо новые трудности в войне на море, ибо американская военная
промышленность благодаря политике Рузвельта
{62}
уже давно почти целиком
работала на Великобританию. Но как бы там ни было, а тот факт, что отныне все
оковы, наложенные на действия Германии самим Гитлером, призывавшим
учитывать “нейтралитет” Соединенных Штатов, упали и немецким подводным
лодкам открылось новое поле для охоты, полное весьма заманчивых целей и
совершенно не подготовленное к обороне, способствовал вначале активизации
действий германских военно-морских сил.
В начале 1942 года Гитлер приказал сосредоточить все германские морские силы в
Норвегии. Он был одержим навязчивой идеей о том, что Скандинавский
полуостров представляет собой для англичан самый удобный район, для того
чтобы нанести удар могуществу Германии в Европе. Для этого он задумал
провести находившиеся в Бресте корабли “Шарнгорст”, “Гнейзенау” и “Принц
Ойген” через Ла-Манш на родину. Гросс-адмирал Редер пробовал убедить его, что
этот прорыв, который должен был происходить в непосредственной близости от
английского побережья, был связан с величайшим риском и что он означал отказ от
Бреста, представлявшего, несмотря на большую опасность с воздуха, которой там
подвергались корабли, основной опорный пункт для ведения войны в
Атлантическом океане, а это чувствительно ухудшало стратегическую
[176]
обстановку в войне с торговым флотом противника. Тем не менее 12 февраля 1942
года прорыв был осуществлен. Он удался только благодаря тщательно
подготовленной и проведенной поддержке с воздуха. Англичане восприняли
предпринятый на их глазах прорыв как тяжелое поражение, однако Черчилль
заявил в палате .общин, что он с величайшим облегчением приветствует уход
германских кораблей из Бреста, где они служили постоянной угрозой для
английских коммуникаций в Атлантическом океане.
Годом позже, 31 января 1943 года. гросс-адмирал Редер ушел в отставку с поста
главнокомандующего военно-морским флотом. Его преемником стал адмирал
Дениц. Внешним поводом для отставки было расхождение во мнениях с Гитлером
о дальнейшем использовании тяжелых надводных кораблей. Гитлер не хотел
прибегать к их помощи, так как считал, что они уже не могут принести никакой
пользы, и намеревался использовать их оружие и личный состав в другом месте.
Расхождение мнений было в сущности только предлогом. Гросс-адмирал, который
в больших решающих вопросах ведения войны чаще всего выражал мнения,
расходившиеся с планами Гитлера, и всегда оказывался прав, стал просто мешать
Гитлеру. Это стало тем более заметным, когда его преемник уже через месяц после
вступления в должность также стал настаивать на использовании тяжелых боевых
кораблей.
Представления Гитлера о ведении морской войны были, естественно, крайне
примитивными. Не говоря уже о все еще имевшихся шансах на успех в
применении тяжелых кораблей, он не понимал и того, какое облегчение для
англичан и какое осложнение обстановки для сателлитов Германии должен был
принести их выход из строя. Каждый тяжелый немецкий корабль сковывал в
отечественных водах по меньшей мере два английских корабля такого же класса,
которые в связи с таким решением немцев освобождались теперь для других
театров военных действий.
Уход Редера в отставку, казалось, вполне соответствовал всей обстановке, ибо
преемником Редера стал бывший командующий подводным флотом, а подводная
война была к моменту этой замены единственным козырем немецкого военно-
морского флота, имея который, можно было еще как-то воздействовать на Англию
и США. Но, впрочем, и здесь
[177]
наступил уже поворот, не заметный еще в
ежемесячных сводках о потопленных судах, зато очень хорошо различимый в
балансе между потопленным тоннажем и количеством вновь построенных
кораблей противника, которое с конца 1942 года стало превышать размеры потерь.
Решительную перемену в обстановке, заметную даже неискушенному, принес
месяц май, когда цифра потерь немецких подводных лодок дошла до 39. Между
тем противолодочная оборона приняла, главным образом за счет расширения
службы ВНОС и оборудования постов радиолокационными приборами, такие
формы и размеры, которым германские подводные лодки, несмотря на героические
усилия экипажей, противостоять уже не могли. Тактические и технические
контрмеры, которые должны были помочь подводным лодкам преодолеть новые
опасности, принесли некоторое облегчение, но предотвратить поражение они уже
не могли. Находившиеся в стадии разработки новые типы подводных лодок, успех
которых основывался на том, что они могли выполнять задания, не поднимаясь на
поверхность, то есть быть вне пределов досягаемости авиации противника, до
конца войны так и не были созданы.
Германское командование, несмотря на перемены, произошедшие в обстановке, до
самого конца войны усиленно стремилось к оживлению подводной войны и
продолжало видеть в подводном флоте средство, могущее решить исход войны.
За весь период войны противником было уничтожено 630 немецких подводных
лодок
{63}
с общей численностью личного состава в 30 тыс. человек. Таким образом,
на последние предшествовавшие разгрому 24 месяца, когда уже для каждого
трезвого наблюдателя было ясно, что решить исход войны на море подводный
флот не может, у Германии оставалось еще 428 подводных лодок.
Сделать сейчас какие-либо конкретные выводы из хода второй мировой войны не
представляется возможным, так как отдельные нации, разумеется, хранят в тайне
полученный ими опыт ведения войны с применением новейшего оружия и
новейших методов. Но общие тенденции дальнейшего развития
[178]
морской
стратегии и тактики, которые можно было прочитать между строк во всем
вышеописанном, уже вполне наметились. При этом главным источником для
оценки опыта морской войны является восточно-азиатский театр военных
действий, на котором сошлись два крупных морских противника. Однако ход
боевых действий на этом театре не может быть освещен здесь ввиду
ограниченности места.
Одним из важнейших нововведений морской войны является огромное влияние
авиации на морскую войну. Раньше это влияние было ограничено сравнительно
небольшим радиусом действия сухопутных самолетов, базировавшихся на
сухопутные аэродромы. Теперь их радиус действия стал настолько большим, что
даже в войне на океанах они могут использоваться для разведки и для боевых
действий. А там, где радиус действия является все же недостаточным,
“сухопутным аэродромом” служит авианосец. В составе современных флотов
авианосцы занимают теперь одно из основных мест. Взлетающие с них самолеты,
вооруженные бомбами и торпедами, играют в современном морском бою
решающую роль. Это особенно наглядно проявилось на тихоокеанском театре
военных действий, где исход многочисленных морских сражений решался большей
частью не на воде, а над водой. Главная роль в уничтожении японского линейного
флота принадлежит американской авианосной авиации.
В общей сложности в прошедшей войне было уничтожено 26 линкоров, из них в
боях корабль против корабля — 5, в таких же боях, но при поддержке авиации — 3,
только авиацией — 12, совместными усилиями авиации и подводных лодок — 1,
одними подводными лодками — 3, прочими средствами — 2. Таким образом, доля
участия авиации в этих сражениях составила 50%.
Однако, несмотря на развитие авиации, линкор не утратил своего решающего
значения сильнейшей боевой единицы военно-морских сил. Это его значение вновь
подтверждается главнокомандующим американским военно-морским флотом
адмиралом Кингом в его итоговом отчете об опыте войны на Тихом океане. Он
называет опыт борьбы линейных кораблей “одной из интереснейших страниц
истории” войны на Тихом океане. В другом месте этого же отчета говорится:
“Последним и важнейшим уроком этой войны
[179]
является то, что американские
военно-морские силы должны оставаться самостоятельным элементом
вооруженных сил и иметь собственную (sic!) авиацию”. Поэтому старый спорный
вопрос о том, что лучше — “линкор или самолет”, — найдет свое разрешение в
будущем составе военно-морских флотов в формуле “линкор + авианосец”.
В подводной войне будущего найдет применение и такая быстроходная подводная
лодка, которая будет действовать исключительно в погруженном состоянии. Как
это оправдается практикой войны и какие средства защиты от нее будут найдены,
предвидеть нельзя.
Шансы на успех применения атомной бомбы против военных кораблей, по-моему,
пока еще трудно определить. Безусловно, применение атомных снарядов в
корабельной артиллерии и введение реактивных управляемых снарядов вызовут в
морской войне большие изменения. Дальнейшее усовершенствование
радиолокационных приборов, введение самолетов и снарядов, управляемых на
расстоянии, создадут новые условия, которые в прошедшей войне наблюдались в
зародышевом состоянии.
Но как бы там ни было, развивающаяся гигантскими шагами современная техника
сделает возможными в морской войне будущего такие разрушения, которые
народам лучше было бы предотвратить, вообще отказавшись от войны, как от
ultima ratio
{64}
политики.
ЛИТЕРАТУРА
Creswell J., Sea Warfare 1939-1945, London, 1950.
Dеrrу Т. К., The Campaign in Norway, H. M. Stationary Office, London, 1946.
Grenfеll R., The Bismarck Episode, Faber Books, London. 1948.
HubatschW., Die deutsche Besetzung von Danemark und Norwegen 1940,
Musterschmidt, Gottingen, 1952.
Puttkamer K. J., Die unheimliche See, Hitler und die Kriegsmarine, Karl Kuhne, Wien.
Ruge F., Entscheidung im Pazifik, H. Dulk. Hamburg, 1951.
[156]
Контр-адмирал в отставке
Эбергард Годт
Подводная война
Может ли подводная лодка вообще найти себе применение в будущей войне? Этот
же вопрос ставился и в немецком военно-морском флоте в 1938 году, когда
опасность мировой войны, казалось, миновала, но для прозорливых людей стала
совершенно отчетливой опасность войны между Германией и Англией.
Вопрос этот поднимался не случайно. Подводная война 1914-1918 годов после
напряженных ожиданий потерпела неудачу. Более того, в Англии раздавалось
много голосов, утверждавших, что успехи, достигнутые в противолодочной
защите, окончательно устранили опасность, создаваемую подводными лодками. А
усовершенствования, которым подверглась конструкция подводной лодки, были
весьма незначительными. В списках флотов всех государств ее тактико-
технические данные оставались такими же, что и в 1918 году. Но разве можно было
отказаться от использования оружия, которое однажды поставило Англию в
исключительно тяжелое положение? О том, что это действительно было так.
свидетельствуют факты и высказывания авторитетных кругов Англии, которые
нельзя объяснить простым желанием англичан приукрасить собственные успехи.
Англия всегда и в любой войне будет существенным образом зависеть от
состояния ее морских путей. Оспаривать у нее господство на море, помешать ей
использовать свои морские коммуникации и закрепить их за собой было бы для
Германии при слабости ее надводных сил совершенно бесперспективным.
Единственным средством немецкого военно-морского флота в его борьбе с
главным противником — Англией — могли быть только подводные лодки, с
помощью которых можно было проникнуть в контролируемые Англией моря,
“подорвать” ее господство на море и нанести ей удар в самое чувствительное место
— торговлю, осуществляемую морским путем.
[181]
Новые технические и тактические возможности
За время, прошедшее с 1918 года, подводные лодки претерпели ряд
конструктивных изменений, позволивших увеличить возможности их тактического
применения. Повышенный радиус действия позволил проводить более длительные
операции. Была значительно повышена и живучесть подводной лодки при атаках
глубинными бомбами. Далее, если подводная лодка образца 1918 года при каждой
атаке выдавала свое присутствие воздушным пузырем, получавшимся от
выпускания торпеды, а видимые на поверхности пузырьки от торпеды позволяли
противнику уклоняться от нее, то теперь выпуск торпеды происходил без
образования пузыря и отсутствие пузырькового следа от торпеды обеспечивало
подводной лодке при атаке основные преимущества: внезапность и невидимость.
Но прежде всего современные лодки получили новые тактические возможности.
Введение союзниками в 1916 году конвойной системы уже тогда показало
необходимость концентрации подводных лодок для атаки групповых целей.
Однако в то время для осуществления этого отсутствовали еще необходимые
технические средства связи. Теперь же обширные возможности взаимной
радиосвязи на коротких и длинных волнах, даже на весьма значительной глубине,
обеспечили, по крайней мере принципиально, связь между подводными лодками и
командованием на берегу, передачу разведывательных данных от одной лодки к
другой, стягивание подводных лодок, находящихся на большом удалении друг от
друга, к пункту, где обнаружен конвой, массирование атак подводных лодок по
групповым целям.
И все же одна проблема, связанная с центральным руководством операциями
подводных лодок, осталась неразрешенной. Командный пункт, который с его
обширными сооружениями связи мог быть размещен только на суше, даже при
безупречно действующей связи получал лишь ограниченную картину
действительной обстановки в районах боевых действий подводных лодок,
отдаленных иногда на тысячи миль. Ввиду этого сначала попробовали перенести
командование подводными лодками в море. Однако уже в первые месяцы войны
выяснилось, что постоянное воздействие противника, заставлявшее такой
“командный пункт” то и
[182]
дело уходить под воду, сильно ограничивало
возможности радиосвязи, и потому от непосредственного командования на море
пришлось отказаться. Поэтому не оставалось ничего другого, как руководить
действиями лодок с берега. Возникающие при этом трудности должны были
устраняться воспитанием самостоятельности у командиров подводных лодок,
четкостью донесений, подробным анализом предстоящих и проведенных операций,
а также периодической заменой офицеров штаба командирами действующих
подводных лодок.
Конечно, существенные недостатки самой подводной лодки выправить не удалось:
небольшая скорость, делавшая ее под водой почти неподвижной, оставалась
прежней. Ничего не было сделано и для того, чтобы увеличить ее весьма
ограниченное поле видимости, не позволявшее ей успешно вести разведку.
Попытки устранить эти недостатки взаимодействием с авиацией не вышли за
пределы начинаний ввиду недостаточного количества пригодных для этого
самолетов. Впоследствии немецкому флоту пришлось очень горько поплатиться за
это.
Утверждения англичан об усилении противолодочной защиты относились главным
образом к созданию гидролокаторов (Asdic). Однако работы немецких
конструкторов в этой области давали основание предполагать, что англичане
сильно преувеличивали свои успехи. Неофициальные английские отчеты 1939 года
также подтверждали это предположение.
Естественно, следовало ожидать, что развитие средств противолодочной обороны
будет во время войны усиленно стимулироваться. Но никто не мог предвидеть,
когда и насколько эти средства будут эффективны, чтобы совершенно свести на
нет успехи подводной войны. Если позднее и утверждалось, что немцы с самого
начала рассчитывали закончить подводную войну в течение двух лет, то это
следует расценивать как простую подтасовку фактов. Во всяком случае,
предвидеть ту смертельную опасность, которой подводная лодка подвергалась
после обнаружения самолетом ее местонахождения, было невозможно, даже если и
признать самолет способным своевременно обнаружить лодку, лишить ее тем
самым основного преимущества — невидимости и внезапности, принудить ее к
погружению и, следовательно, лишить маневренности.
[183]
В том состязании, которое происходит между любым оружием и средствами
защиты от него, подводная лодка технически вряд ли отстала от средств обороны, а
ее тактические недостатки компенсировало то преимущество, какое ей давала
система конвоев.
На тактическое и техническое развитие подводного флота большое влияние оказал
его командующий, тогда еще коммодор, Дениц. Суровой и прошедшей не без
потерь боевой подготовкой он воспитал экипажи подводных лодок в духе
самоотверженного выполнения своего долга, в духе постоянной боевой готовности,
доверия к своему оружию и восхищения им. Сохраняя этот дух вплоть до самого
конца войны, подводники уверенно смотрели навстречу новым боевым заданиям.
Первый боевой опыт
К войне против Англии немецкий военно-морской флот подготовлен не был. Еще в
конце июля 1939 года главнокомандующий военно-морским флотом гросс-адмирал
Редер объявил офицерскому составу подводного флота, что о войне против Англии
не может быть и речи. Поэтому программа строительства подводных лодок не была
рассчитана на выполнение тех огромных задач, которые предстояло выполнить в
войне. В начале войны немецкий военно-морской флот имел в строю только 56
подводных лодок, из которых максимум 46 могли быть приведены в боевую
готовность. В свою очередь только 22 из них были вообще пригодны для
использования в Атлантическом океане. И хотя командующий подводным флотом
обучил и нацелил своих подчиненных на выполнение задач по уничтожению
конвоев противника, все равно при имеющемся количестве подводных лодок
главному противнику на море — Англии — могли быть нанесены лишь
булавочные уколы. Поэтому для ведения длительной войны нужно было в самый
короткий срок построить крупный подводный флот, а до этого времени
использовать имеющиеся незначительные силы как можно целесообразнее.
Использование подводных лодок против военно-морских сил противника успеха не
сулило. Скорость подводной лодки в надводном состоянии лишь незначительно
превышает скорость быстроходных надводных кораблей, чтобы
[184]
занять
необходимую для атаки “передовую” позицию. К тому же наличие у крупных
кораблей противника сильного охранения делало подобные атаки бесцельными, а
значительное численное превосходство противника на море не позволяло
надеяться на какие-либо серьезные успехи собственного флота.
Основных успехов следовало ожидать от войны с торговым, флотом противника,
которую следует понимать только как подводную войну. Но при незначительном
количестве подводных лодок она не могла проводиться в проверенной в мирное
время форме операций групп подводных лодок. Подводные лодки должны были
самостоятельно, в одиночку отыскивать свои цели, переходя из одного района в
другой, в зависимости от складывающейся обстановки. Их главным оружием была
торпеда, которая, как ожидалось, должна была применяться и для уничтожения
крупных целей. Наряду с этим в мине, выбрасываемой из торпедных аппаратов,
подводные лодки располагали таким оружием, успех которого хотя и зависел от
случая, однако мог оказаться весьма большим, если мина ставилась у входа в порт
или в районе наиболее интенсивного судоходства противника. Наилучшие
результаты применение мин давало там, где длительное пребывание подводных
лодок ввиду наличия у противника интенсивной обороны прибрежных районов
было затруднено.
Война с торговым флотом вначале велась по нормам, установленный
международным призовым правом, и была сильно ограничена в наступательных
действиях. Без предупреждения могли атаковаться только войсковые транспорты,
торговые суда, конвоируемые военными кораблями или самолетами, а также
корабли, которые непосредственно участвовали в боевых действиях или
поддерживали их передачей разведывательных данных. От этого метода ведения
войны немецкий подводный флот прошел длинный путь через объявление
отдельных участков морей районами боевых операций и до так называемой
“неограниченной подводной войны”. Изложить весь этот путь в данной статье не
представляется возможным. Командование подводным флотом хотя и настаивало
на ослаблении ограничений, однако вынуждено было подчиниться директивам
политического руководства Германии.
[185]
В оправдание постепенному обострению подводной войны можно привести и тот
факт, что в послевоенных процессах в Нюрнберге материалы по подводной войне
не были использованы для вынесения приговора гросс-адмиралам, после того как
было произведено сравнение действий немецкого и англо-американского
подводных флотов.
Операцией в Норвегии закончился первый период борьбы подводных лодок в
одиночку. Имеющиеся типы немецких подводных лодок вполне себя оправдали.
Кроме способности быстрого погружения и маневрирования, они имели очень
большой радиус действия, при этом — в противоположность подводным лодкам
других военно-морских флотов — они были весьма небольшими,
трудноразличимыми в ночное время, простыми и надежными в обслуживании и,
кроме того, обладали удивительной живучестью при атаках глубинными бомбами,
этим наиболее эффективным средством противолодочной обороны. Хотя до
планомерных операций по уничтожению конвоев группами подводных лодок дело
не дошло, однако, когда нескольким подводным лодкам случалось действовать
совместно, всегда оказывалось, что разработанные еще в мирное время принципы
тактического взаимодействия были правильными.
Кризис торпедного оружия
Норвежская операция окончательно подтвердила те подозрения, которые
постоянно возникали в первые месяцы войны: торпеды, усовершенствованные в
мирное время, оказались оружием, непригодным для войны. Магнитный
взрыватель, который должен был детонировать и взрывать торпеду на заданном
расстоянии под целью, часто давал осечки. Ударный взрыватель, к которому
пришлось снова возвратиться, имел очень много конструктивных недостатков;
управление рулями глубины торпеды, правильная работа которых являлась первым
условием попадания торпеды с ударным взрывателем, оказалось ненадежным.
Такое положение привело к тому, что осуществить точное соблюдение всех
инструкций и наставлений в трудных условиях боя было невозможно, и благодаря
этому успех боевых действий подводных лодок зависел в большей или меньшей
степени от случайностей, а то и просто от счастья.
[186]
На окончательное устранение этих недостатков ушло несколько лет. Трудно
определить, насколько они снизили эффективность действий немецких подводных
лодок. Только за время операции в Норвегии безуспешными оказались: 1 атака по
линкорам, 7 атак по крейсерам, 7 атак по эсминцам и 5 атак по войсковым
транспортам, в успехе которых не было сомнения. Если бы они увенчались
успехом, то картина боевых действий немецкого флота у Нарвика была бы
совершенно иной. Причину этого следует искать в том, что разработка и испытание
торпедного оружия было сосредоточено в одних руках и поэтому отсутствовал
необходимый в таких случаях беспристрастный контроль. Вполне естественно, что
подобная неудача подводных лодок не могла не подействовать угнетающе на
личный состав экипажей. Однако и здесь сказалось влияние их командира. который
сумел преодолеть кризис, после того как, несмотря на сильные сомнения,
верховное командование решило продолжать борьбу даже в этих условиях.
Принятие этого решения оказалось делом нелегким, но оно было тем более
необходимо, что подводный флот увеличивался, а имевшие большой боевой опыт
экипажи нужно было как-то использовать. Упущения, сделанные в мирное время
как в отношении торпед, так и отдельных элементов конструкции в целом хороших
подводных лодок, не могли быть восполнены в ходе самой войны без больших
потерь.
Новая обстановка после операции в Норвегии
Операция в Норвегии потребовала напряжения всех сил подводного флота,
поэтому после ее окончания численность его значительно сократилась, но зато
захваченные на побережье Атлантики опорные пункты позволили ему решающим
образом улучшить свое положение. Английские морские коммуникации лежали
теперь, как говорится, “у порога”; длинные, опасные и иногда бесполезные
переходы через Северное море и вокруг Англии стали ненужными, так же как еще
раньше стал не нужен пролив Ла-Манш.
Начавшееся одновременно с войной выполнение строительной программы хотя
еще и не дало больших результатов, однако увеличение потопленного тоннажа
противника
[187]
с 500 до 1 тыс. брт на каждую подводную лодку в день указывало
на высокую боеспособность немецких подводных лодок.
С 1941 года количество действующих подводных лодок начало увеличиваться.
Благодаря этому становилось возможным участить групповые атаки подводных
лодок по конвоям противника. Правда, употребляемые англичанами названия
“Тактика волчьих стай” и “Волчья стая” могут создать неправильное
представление об этих действиях.
Уже вскоре оказалось, что ограничить инициативу командиров в принятии
решений на основании их личной оценки обстановки в районе боя было нельзя.
Поэтому для командования стало основной задачей создать группы подводных
лодок, которые могли бы контролировать широкие участки моря с большими
промежуточными районами там, где на основании тщательного анализа всех
сведений о противнике, о погоде и другом с наибольшей вероятностью ожидались
вражеские конвои. Позднее расшифровка радиосигналов противника иногда
позволяла сообщать подводным лодкам точные данные о часе и месте пребывания
конвоев. Если какой-нибудь подводной лодке удавалось обнаружить конвой
противника, то она. как правило, действовала самостоятельно. Центральное
руководство должно было на основании часто противоречивых сообщений давать
подводным лодкам ясную картину о противнике. Оно должно было организовать
радиосвязь с таким расчетом, чтобы все подводные лодки получали необходимые
сообщения и сведения, а при потере какой-либо лодкой конвоя противника
направлять туда другие подводные лодки (о их местопребывании командование
часто могло только догадываться), так чтобы они могли наверняка сблизиться с
противником. При этом право выбора времени и места для атаки предоставлялось
самим командирам. Отличное знание командирами штурманского дела и тактики
противника, храбрость и стойкость экипажей способствовали тому, что часто в
условиях плохой видимости и многодневного шторма промокшие и
переутомленные, вынуждаемые самолетами противника то и дело уходить под
воду лодки преодолевали сотни миль, незаметно и внезапно сближались с
конвоями противника, прорывали внешнее и внутреннее кольцо кораблей
охранения и, успешно атаковав, уходили от преследования, чтобы
[188]
снова идти
вперед, выискивая новые цели. Большинство этих боев происходило ночью, так как
только темнота позволяла подводным лодкам выйти на сближение с противником.
Но у подводных лодок имелся и очень крупный недостаток, заключавшийся в том,
что они, будучи по сути дела не “подводными”, а только “ныряющими”,
вынуждены были пользоваться поверхностью моря как для совершения больших
переходов, так и для зарядки аккумуляторов, необходимых для подводного
плавания. Поэтому Англия с самого начала войны направляла все свои усилия к
тому, чтобы контролировать наиболее опасные морские районы при помощи
самолетов с радиолокационными установками, имевшими, правда, еще
ограниченный радиус действия. Благодаря этому ей удалось постепенно отогнать
немецкие подводные лодки от прибрежных морских районов, где они являлись
постоянной угрозой для судоходства, в глубь Атлантического океана, где пути
конвоев были рассеяны от Гренландии до Азорских островов. Это повело к тому,
что главной проблемой подводных лодок с их ограниченной видимостью стала
проблема отыскания цели, которая иногда представляла большие трудности, чем
проблема самого боя.
Недостатки морской авиации
Увеличить ограниченные разведывательные возможности подводной лодки мог
только самолет. После того как для взаимодействия подводных лодок с авиацией
было создано первое соединение таких самолетов, оказалось, что наверстать все то,
что было упущено в мирное время, либо трудно, либо вообще невозможно. При
всем желании экипажей самолетов выполнить задание им вначале недоставало
подготовки, необходимой для полетов над широкими морскими просторами, и
точных знаний порядка донесений. Как только эти трудности начинания были
преодолены и созданы предпосылки, в частности в отношении службы связи, для
их успешного взаимодействия, решающую роль во многих атаках на конвои
противника стали играть наблюдения, полученные с самолетов. Но эти успехи
снижались недостаточной численностью, малым радиусом действия и низкой
боеспособностью самолетов. Взаимодействие практически
[189]
прекратилось, когда
подводные лодки в связи с все большим усилением английского господства в
воздухе были вынуждены перенести свои действия в те морские районы, которых
немецкие самолеты уже не могли достичь.
В первой половине 1942 года, после вступления в войну Соединенных Штатов,
командованию флотом еще раз представилась возможность перенести боевые
действия подводных лодок ближе к американскому побережью, в район густого
сплетения морских путей противника. Таким образом, возможность отказа от
борьбы с конвоями в открытом море была использована командованием не потому,
что подводные лодки были не в состоянии продолжать эту борьбу, а потому, что
командование решило вести борьбу там, где можно было легче всего найти цели и
при отсутствии серьезной обороны добиться наибольшего успеха. Однако начиная
с середины года усилившаяся оборона американского побережья и прилегающих к
нему морских районов заставила наши подводные лодки вернуться обратно в
Атлантический океан. До мая 1943 года центр тяжести операций немецких
подводных лодок находился в открытом океане, а действия их распространились
по всему Атлантическому океану. Между тем время готовило такие события,
которые положили конец войне немецких подводных лодок с торговым флотом
противника.
Начало трагедии
Когда летом 1942 года главным районом боевых действий немецких подводных
лодок в связи с усилением обороны американского побережья снова стала
центральная часть Атлантического океана, союзники приняли серьезные меры для
борьбы с ними. Количество кораблей охранения в конвоях увеличилось, “дыра в
Атлантике”, прикрыть которую самолетами было либо трудно, либо совсем
невозможно, значительно сократилась. Самостоятельно действовавшие поисковые
группы в составе эсминцев и корветов взяли на себя задачу преследования