Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки 2001

Подождите немного. Документ загружается.

198 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

нако в методологическом плане проблематичность трактовки не

является запретом на нее, а только обозначает научный статус данной

трактовки. Другое дело - как в данном случае понимать истинность

или ложность юридической нормы. Учитывая сказанное выше,

допустимо утверждать, что если характеристика юридической нормы

как истинной или ложной и возможна, то только в рамках модальной

или деонтической логик и именно относительно правил данных

логик. Тезис же об истинности норм права как их соответствии

социальной действительности, при этом, разумеется, не доказыва-

ется

Как уже упоминалось, трудности в применении классической

концепции истины к науке связаны с тем, что научное знание теоре-

тично по своей природе, а предмет науки сложно организован и вклю-

чает различающиеся единицы. Единицей оперирования в науке яв-

ляется не суждение или высказывание, а факт, гипотеза, теория и т.д.

Разумеется, можно сказать, что научные факты фиксируются в форме

суждений, однако классическое истинностное отношение и здесь не

избегает проблематизации. Так, по замечанию П.Стросона «Факты

есть то, что утверждения (когда они истинны) утверждают. Они не

являются тем, о чем утверждения говорят»

. Здесь налицо

акцентация смысла на концептуализации явления и определенная

«второстепенность» дескриптивного плана суждения. Представить

же, например, теорию как систему истинностных суждений просто

невозможно, хотя бы потому, что, включая гипотезы, предположения,

системы мышления, имеют дело не с естественным языком, а с собствен-

ными знаковыми системами, которые только могут получать интерпретацию

в естественном языке, выражаться в его грамматических формах.

В то же время, как философская проблема подобная постановка воп-

роса вполне мыслима. Так, соглашаясь с тем, что юридические установления

не могут рассматриваться как теоретические истины, Н.Н.Алексеев писал:

«Однако нельзя отрицать, что установления эти могут быть нелепы, бес-

смысленны, безнравственны, бесполезны, и при таких условиях ссылка на

них, как на основание, неизбежно ведет к тому, что ссылающийся имеет

дело с величинами чисто отрицательными. Юрист, который сознает эту опас-

ность, не может не почувствовать законного стремления выбраться тем или

иным путем из мира номинального знания и попытаться войти в соприкос-

новение с «истинным объектом» если он только вообще может быть отыс-

кан». АлексеевН.Н. Указ. соч. С. 23.

Цитируется по Э.М. Чудинов. Указ. соч. С. 18.

3.3. Правоведение и юридическая практика... 199

полагания и допущения, любая теория будет представлять сово-

купность как истинных, так и ложных суждений

. Кроме того, те-

ория неизбежно включает в себя выводы и умозаключения, произ-

веденные в рамках ее предметности по формальным правилам и не

всегда поддающиеся прямому отнесению к конкретным явлениям

действительности. Содержание таких выводов и умозаключений - это

вопрос философской картины мира, категориального строя и

исследовательской парадигмы. В юриспруденции значительное число

теоретических положений образуется как раз путем создания в

предмете фиктивных операционных моделей, предназначенных не

столько для отображения права, сколько для его познания. К таковым

можно отнести уже упоминавшийся механизм правового регулиро-

вания, состав правонарушения, состав правоотношения и т.п.

С точки зрения референтного отношения фиктивные операци-

онные модели отличаются тем, что не имеют соответствующего

конкретного объекта и, строго говоря, не являются собственно науч-

ными моделями (поскольку особенность последних именно в том,

что в определенной области свойств они могут использоваться вмес-

то объекта), а относятся к интеллигибельным объектам, представ-

ляют собой идеальные конструктивные образования, концептуализи-

рующие познание юридической действительности.

Например, невозможно указать в реальности на объект, соот-

ветствующий составу правонарушения. Не случайно по поводу сос-

тава правонарушения в правоведении идут оживленные дискуссии

именно по поводу правомерности включения в него тех или иных

элементов. Основанием данных дискуссий, на наш взгляд, является

попытка отнестись к составу правонарушения не фиктивно - идеаль-

С точки зрения К.Поппера, любая теория, строго говоря, может быть

одновременно оценена и как истинная, и как ложная. «О теории, подобной

теории Кеплера, которая описывает траектории планет с замечательной точ-

ностью, можно сказать, что она содержит значительную долю истинной

информации, несмотря на то, что это - ложная теория, так как на самом

деле имеют место отклонения от кеплеровских эллиптических орбит. Точно

так же и теория Ньютона (хотя мы вправе считать ее ложной) содержит, по

нашим нынешним представлениям, чрезвычайно много истинной инфор-

мации - значительно больше, чем теория Кеплера. Поэтому теория Ньютона

представляет собой лучшее приближение, чем теория Кеплера, - она ближе

к истине. Однако все это еще не делает ее истинной. Теория может быть

ближе к истине, чем другая теория, и все же быть ложной». Поппер К.

Открытое общество и его враги. Т. 2. М, 1992. С. 451.

200 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

но, а объектно. Анализируя различные точки зрения по этому поводу,

А.Ф.Черданцев совершенно справедливо замечает, что состав пра-

вонарушения следует рассматривать «как определенный идеальный

объект, созданный силой абстракции, как мысленную модель, а не

реальное явление и не понятие, отражающее это явление»

. Здесь

важно подчеркнуть именно конструктивную природу таких моделей,

в силу чего они уже не могут рассматриваться в рамках отношения

отображения. Конструкция, на наш взгляд, соотносится с действи-

тельностью более сложно, чем модель. Так, например, конструкция

может задавать объектно не существующую сорганизацию элемен-

тов, а путем идеализирующих допущений создавать объекты ин-

теллигибельного типа, существующие только в рамках соответст-

вующего научного предмета. Другими словами, если рассматривать

состав правонарушения как модель, - то модель, по сути дела,

сконструированую в предмете юриспруденции и в этом смысле яв-

ляющуюся именно фиктивно-операционной, а не отображающей ре-

альный юридический объект. Отсюда и понятие истинности в ре-

ферентном плане к подобным моделям неприменимо

Существенную сложность для классической истинностной

оценки теоретических представлений юриспруденции представляет

проблема влияния ценностно-целевых структур общества. Уже го-

ворилось об особой роли «ценностного» аспекта познания права,

показывающего, что в юридической науке мы имеем дело с истин-

ностью, научной объективностью, которую невозможно ограничить

однозначным соответствием знания действительности. Значение

ценностных установок и идеалов общества сегодня отмечается и

для естественных наук (как социокультурный контекст), и, особенно,

для социального познания

. Однако для юриспруденции, рассмат-

ривающей право как социальный регулятор, как форму организации

общества, осознание собственной ценностно-смысловой природы

Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены... С. 141.

Кроме того, в научной теории возможны ситуации, когда взятые изо

лированно отдельные идеализированные полагания с точки зрения рефе

рентной теории истины сами по себе могут рассматриваться как ложные. К

таковым, например, относится утверждение из физики о том, что тела состоят

из точек, не имеющих протяженности. Однако в рамках ньютоновской меха

ники, как теории, они являются уже просто идеализациями.

См.: Звиглянич В.А. Указ. соч.; Коршунов А.М., Мантанов В.В.

Указ. соч. С.84 и след.

3.3. Правоведение и юридическая практика... 201

и ее влияния на характер правового знания, приобретает особое зна-

чение

. Изменение ценностных систем общества принципиально

влияет на смену парадигм любой социальной науки. Но для юрис-

пруденции это обстоятельство еще усиливается спецификой ее

объекта. Дело в том, что господствующие в данном обществе цен-

ности не просто влияют на самоопределение юриста в рамках ис-

следовательской позиции, но и напрямую выражаются в действую-

щем позитивном праве. В этом смысле, для юриста ценности выс-

тупают не только как общепризнанные «предпочтения», но и как

предельные нормативные основания регулирования общественных

отношений. Зафиксированные как юридические декларации и пра-

вовые принципы данного общества, социальные ценности способны

являться основанием конкретных юридических решений и обеспе-

чиваться всей системой юридических средств, государственного

принуждения. Таким образом, можно считать, что отношение к пра-

вовым ценностям как фундаментальным критериям правовых оце-

нок призвано обеспечивать воспроизводство позитивного права во

всей его культурной полноте.

Факт значимости общесоциальных (общечеловеческих) ценнос-

тей для юридической науки специально отмечает А.Ф.Черданцев.

«Эти ценности, - пишет он, - находят выражение прежде всего в

принципах организации и деятельности государственного аппарата,

принципах права, в формировании которых значительная роль при-

надлежит науке. Имеются в виду прежде всего такие ценности,

как демократия, справедливость, общественный порядок, права и

свободы личности и т.п.»

. Справедливо и замечание, касающееся

неизбежной идеологизации правоведения: «Коль скоро государство

и право в своем функционировании ориентированы идеологически

на определенную систему ценностей и принципов, то мимо этого не

может пройти и юридическая наука, и прежде всего теория госу-

дарства и права. Она поэтому неизбежно склоняется на сторону

той или иной идеологии, что дает основание приписывать этой науке

Подчеркивая ценностно-смысловую природу любого социального

знания, А.М.Коршунов и В.В.Мантанов пишут: «Смысл, если иметь в виду

его социальную характеристику, предстает как духовная направленность

бытия человека, как реализация высших культурно-исторических ценностей».

Указ. соч. С. 93.

Черданцев АФ. Теория государства и права. С. 25.

202 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

идеологическую функцию»

. Вот только утверждение, приписы-

вающее юридической науке идеологическую функцию, несколько

смущает.

Представляется, что для понимания значения ценностных ас-

пектов правопознания точнее считать, что теория государства и

права находится в рамках принятых в данном обществе ценностей,

прежде всего не в плане официальной идеологии, а в плане социокуль-

турного контекста познания государства и права. Разумеется, в лю-

бом реальном обществе имеют место те или иные ценностные до-

минанты, обусловленные его культурой, особенностями историчес-

кого развития. В этом смысле можно сказать, что юриспруденция,

в силу даже предметной связи с действующим государством и пра-

вом, в определенной степени неизбежно идеологизирована. Однако

это вряд ли позволяет наделять юридическую науку идеологической

функцией. Разумеется, те или иные положения юриспруденции, осо-

бенно - теории государства и права, могут идеологизироваться по-

литическими элитами, иными социальными группами, но это не зна-

чит, что юридическая наука идеологична по своей природе. Идеоло-

гизировать можно положения любой теории, как это было с теорией

происхождения видов Дарвина, экономической теорией Маркса, мо-

делью солнечной системы Птолемея и постулатами Аристотеля.

Причем последние не просто идеологизировались, а, как известно,

были канонизированы. Вопрос политической идеологизации право-

ведения - это, в частности, вопрос научной позиции правоведов.

Кроме того, современное состояние юридической науки, особенно

в связи с развивающимся сравнительным правоведением, позволяет

если не исключить, то по крайней мере минимизировать влияние

партийных (в смысле Гегеля) идеологий на правоведение.

Тем не менее, как отмечалось, ценностный план юриспруденции,

в том числе и в рамках идеологии, не может быть исключен из

оценки тех или иных теоретических юридических положений, что

заставляет корректировать представления о соответствии теоре-

Черданцев А.Ф. Теория государства и права. С. 25.

На идеологизированность общей теории права, обращает внимание и

С.С.Алексеев: «Можно, пожалуй, без преувеличения констатировать, - пи-

шет он, - что правоведение в его общетеоретических подразделениях - об-

щей теории права, социологии, логике права, а также в философских разра-

ботках - оказалось одной из наиболее идеологизированных областей знания».

Алексеев С.С. Право. С. 402.

3.3. Правоведение и юридическая практика... 203

тической конструкции и юридической реальности. «Вне определен-

ного идеологического подхода, - пишет С.С.Алексеев, - мировоз-

зренческие взгляды не могут получить достаточного общественного

признания и, тем более, должной практической реализации. Так что

в практической жизни наука и идеология тесно переплетены, вза-

имопроникают. Это и объясняет то обстоятельство, что философия,

иные отрасли знаний в определенных своих сторонах и проявлениях

выступают также и в качестве идеологии (и это требует, чтобы в

любой науке достаточно точно и строго те или иные положения

виделись и оценивались в качестве «идеологических»)»

. Оправ-

данность такого требования сомнения не вызывает. Проблема толь-

ко в том, что идеологизированные ценности нередко выступают в

качестве оснований обозначения предмета юридического исследо-

вания

. Например, то, что в сегодняшней отечественной теории

государства и права рассматривается как собственно предметы

научного исследования: демократия, права человека, справедли-

вость и т.д., по сути - идеологизируемые ценности, работа с ко-

торыми по нормам науки, в рамках референтного идеала истины,

практически невозможна. Не случайно концепции прав человека,

правового государства актуализированы отечественной наукой

только в силу смены ценностных идеологических ориентации об-

щества и государственной политики. Таким образом, строго говоря,

идеологическая нейтральность в познания права возможна только

при выходе за рамки правового содержания исследований, т.е. в

области логики и методо-логии правоведения.

Одной из особенностей гуманитарного, социального знания, в

отличие от естественно-научного, принято считать его диалогич-

ность

. Разумеется, диалог как «мыслительная коммуникация»

Алексеев СС Право. С. 401-402.

Применительно к социальным наукам «сами предпосылки превра

щения того или иного явления в объект научного исследования, - отмечает

Н.С.Автономова, - включены в этот объект, выступая одновременно и как

объект, и как предпосылки познания, и как его условия.. .».АвтонамоваН.С

Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М.,

1977, С. 234.

См.: Коршунов А.М., Ман танов В.В. Указ. соч. С. 64 - 65; Разин В.М.

Методология и философия в современной интеллектуальной культуре.

С. 29.

204 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

присущ науке изначально. Данное обстоятельство отмечалось еще

скептиками. В частности, Секст Эмпирик писал: «Мы занимаемся

изучением природы не для того, чтобы высказываться с твердой

уверенностью относительно какой-либо догмы, определяемой изу-

чением природы, но ради того, чтобы иметь возможность противо-

поставить всякому положению равносильное»

. Однако в естест-

венных науках такая «диалогичность» служит концептуальной и со-

держательной полифонии, но не создает новых смыслов. Это обус-

ловлено, как представляется, двумя обстоятельствами.

Первое-доминирование субъект-объектной гносеологической

схемы, трактующей познавательное отношение только как отно-

шение исследователь - объект исследования и, главное, экспери-

ментальная проверка продуцируемого знания. В гуманитарных об-

ластях значение экспериментальной деятельности минимизирова-

но в силу невозможности многократного воспроизведения условий

эксперимента, культурно-исторической обусловленности процессов,

невозможности достигнуть необходимой формализации и т.п.

Кро-

ме того, в социальной области любые действия экспериментального

типа возможны только через формирование некоторых социальных

программ и проектов, которые, в отличие от естественно-научных

областей, неизбежно начинают менять как объект исследования,

так и самого исследователя.

Второе - язык науки. Естественные науки работают в так на-

зываемых «строгих» языках, характер которых минимизирует воз-

можности вариативного прочтения того или иного текста. Это, фак-

тически, снимает в естественных науках проблему создания новых

смыслов в рамках одной теории. Разумеется, например, некоторые

уравнения, описывающие какой-либо сложный физический процесс,

могут получить в теоретических иследованиях и иные физические

интерпретации. Однако, при этом, не создается новых смыслов с

точки зрения их собственного содержания.

В отличие от этого, гуманитарные науки пользуются, главным

образом, нестрогими языками, построенными на базе естественного

Секст Эмпирик. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1976. С. 211.

Отмечая ограниченные возможности экспериментальной проверки

в социальных науках, А.М.Коршунов и В.В.Мантанов указывают также на

«невозможность воздействовать по желанию на наблюдаемые объекты, ис

торических характер социальных процессов, их осмысленность, неотрабо

танность единиц измерения социальных явлений» (См.: Указ. соч. С. 62.)

3.3. Правоведение и юридическая практика... 205

языка. А это предполагает не только различные содержательные

истолкования одного текста, но и возникновение новых смыслов,

например, в зависимости от социокультурного контекста, не «зак-

ладываемых» его автором

. С определенной долей условности

можно сказать, что исследователь в гуманитарных областях имеет

дело с объектом как идеями, мыслями, представлениями других

исследователей. «Мысли о мыслях, переживания переживаний, -

писал М.М.Бахтин, - слова о словах, тексты о текстах. В этом

основное отличие наших (гуманитарных) дисциплин от естествен-

ных (о природе), хотя абсолютных, непроницаемых границ и здесь

нет»

. Таким образом, в социальных науках диалогичность явля-

ется не просто чертой, а их сущностной характеристикой.

Для юриспруденции, помимо простейших выводов о необходи-

мости в процессе научной работы осуществлять контекстуальную

реконструкцию позиций оппонентов и сторонников, сказанное зна-

чимо и в содержательном плане. Это касается, в том числе, истин-

ностной оценки универсальных положений юриспруденции, сформи-

ровавшихся в процессе ее развития как основополагающие, прин-

ципиальные идеи. Такие положения, по сути, являются сформули-

рованными основаниями той или иной научной правовой традиции,

поэтому задача оценки их как истинных или ложных, в референтном

плане, приобретает характер методологической трудности. В ис-

следовательской практике эта трудность преодолевается, в основ-

«Как правило, интерпретатор «вычитывает» в изучаемых культурных

феноменах больший смысл, чем тот, который вложен автором. Каждая новая

интерпретация несет с собой новый смысл. Такова специфика гуманитар

ного знания как творческого диалога, осуществляющаяся в плане столкно

вения разных концептуальных «систем отсчета» - интерпретируемой и ин

терпретирующей». КоршуновЛ.М., Мантанов В.В. Указ. соч. С. 65.

Бахтин М. Проблема текста. Опыт философского анализа // Вопросы

литературы. 1976. № 10. С. 123.

С точки зрения Мишеля Фуко, «о гуманитарной науке можно было бы

говорить с того момента, когда мы попытаемся определить тот способ, ко-

торым индивиды или группы индивидов представляют себе слова, исполь-

зуют их форму и их смысл, строят реальную речь, выявляя или скрывая в

них свои мысли, говорят, сами того не ведая, то больше, то меньше, чем

хочется, и от этих мыслей остается множество словесных следов, которые

требуется по возможности расшифровать и восстановить во всей живости

выражаемых ими представлений». ФукоМ. Слова и вещи. Археология гу-

манитарных наук. СПб., 1994. С. 372.

206 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

ном, путем указания на положения такого рода как «устоявшееся в

науке мнение», «общепризнанность» «отсутствие в литературе воз-

ражений» и т.п., что, по сути, может рассматриваться как опреде-

ленная конвенция научного юридического сообщества

. При этом

подобные конвенционально обоснованные идеи не теряют статуса

научных, поскольку, с одной стороны, выражают определенный ис-

следовательский опыт, а с другой - их научная ценность заключа-

ется не в том, насколько точно они отражают некоторую действи-

тельность, а в эвристических возможностях при исследовании ак-

туальной проблематики

. Это особенно важно для юридической

науки именно в силу распространенности в ней моделей и конструк-

ций подобного рода и, очевидно, должно рассматриваться в качестве

одной из ее принципиальных характеристик и фундаментальных труд-

ностей.

Трудностей, например, потому, что в качестве особого аспекта

диалогичности юридического знания может рассматриваться «вклю-

ченность» в научный оборот юриспруденции понятий и конструкций

других наук. Осуществляя работу с разнопредметными понятиями,

юрист неизбежно должен соотносить их не только в рамках собст-

венных исследовательских задач, но и для обеспечения надежности

результатов исследования, в плане «логик» их собственных пред-

метов, т.е. строить определенный «диалог логик». Подобное соот-

несение инициирует и специфика юриспруденции, заключающаяся,

как показывалось ранее, в стремлении формировать свой предмет

в максимальном приближении к реальности в философском смысле.

Такое «приближение» требует известных компенсаций теоретичес-

На значение конвенциональности в науке предельно категорично ука

зывает Т.Кун. «Как в политических революциях, так и в выборе парадигмы,

- пишет он, - нет инстанции более высокой, чем согласие соответствующего

сообщества. Чтобы раскрыть, как происходят научные революции, мы поэ

тому будем рассматривать не только влияние природы и логики, но также

эффективность техники убеждения в соответствующей группе, которую об

разует сообщество ученых». Кун Т. Структура научных революций. С. 131.

См. также: Лакатос И. Указ. соч. С. 462.

Ковенциональность как черта современной науки обсуждается и при

менительно к естественным областям. В частности, Ханс Позер пишет: «Кон

венции, установки неизбежны в науке. Примеры этого обнаруживаются с

карнаповского анализа процедур измерения и кончая методологическими

конвенциями...» Позер X. Указ. соч. С. 65.

3.3. Правоведение и юридическая практика... 207

кой редукции исследуемых явлений, в том числе и путем их «поли-

предметного схватывания». Можно сказать, что в процессе такой

работы юрист вынужден диалогически «включать в себя» (в свою

исследовательскую деятельность)»

и «философа», и «психолога», и

«социолога», и «естественника». Это совсем не просто, причем не

только в силу необходимости теоретического отношения к соот-

ветствующим понятиям и представлениям, но и потому, что эффек-

тивная диалогичность такого рода может осуществляться только

при наличии у юриста некоторой методологической позиции, позво-

ляющей объединять разнопредметные представления в рамках сво-

их идеальных конструкций. В противном случае, ожидать сущест-

венного эвристического эффекта от привлечения в юридические ис-

следования представлений иных научных областей очень

сложно

. Возможности же правоведения по созданию таких теоре-

тических, методологических конструкций напрямую зависят от

уровня исследованности философских проблем права и правоведе-

ния, освоения современного метанаучного инструментария познания,

разработки собственных исследовательских средств, т.е. от обес-

печения эффективного диалога, в рамках как юридической науки,

так и всей системы наук.

Таким образом, изложенное состояние теоретических иссле-

дований проблем истины и рассмотренные трудности в определении

ее критериев для юридических исследований позволяют высказать

предположение, что в гносеологическом плане, перспективы иссле-

дований могут быть, в значительной степени, сопряжены с разра-

боткой проблем познания права, развитием методологии юридичес-

кой науки.

Библер В.С. От наукоучения к логике культуры. Два философских

введения в двадцать первый век. М., 1991. С. 150.

«Слово до тех пор продвигает науку вперед, пока оно: 1) вступает в

отвоеванное исследованием место, т.е. поскольку оно отвечает объектив

ному положению вещей, и 2) примыкает к верным исходным принципам,

т.е. наиболее обобщенным формулам этого объективного мира».

Выготс-

кийЛ.С. Указ. соч. С. 368.

Глава четвертая

Метод и методологический подход

в правоведении

тмечается, что в процессе научного познания права

актуализируется исключительно разнообразный арсенал

исследовательских средств. Во всяком случае, в литературе, как

правило, приводится весьма впечатляющий открытый список инс-

трументов (подходов, приемов, способов, методов и т.п.) правопоз-

нания от метода «восхождения от абстрактного к конкретному», до

логических операций и анкетирования

С разнообразием привлекаемого правоведением исследова-

тельского инструментария иногда связывается и многоаспектность,

многосторонность изучения права, которая может рассматриваться,

в том числе, и как свидетельство теоретической зрелости правове-

дения

. Обращая внимание на «множественность теоретических

образований в рамках общей теории права» и принимая его относи-

тельно современного состояния правоведения, В.А.Козлов в то же

время видит «необходимость единой теоретико-методологической

основы таких исследований, необходимость синтеза научных нап-

равлений в целостной теоретической системе»

, как в большей сте-

пени соответствующих теоретической состоятельности правоведе-

ния. По мнению автора, «история развития правовой науки свиде-

тельствует, что эта необходимость всегда реализуется в той или

иной парадигмальной форме, как это было еще недавно с установ-

лением нормативной концепции права, когда был достигнут относи-

тельный синтез различных подходов к пониманию права»

. Прин-

См. напр. Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 334 и след.;

Сырых В.М. Метод правовой науки. С. 56 и след.; Козлов В.А. Указ соч.

С. 87 и след.

Лукашева Е.А. Общая теория права и многоаспктный анализ правовых

явлений // Советское государство и право. 1975. № 4. С. 31.

См.: Козлов В.А. Указ. соч. С. 96.

Там же.

210 Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

ципиальные смыслы данных утверждений, находясь в рамках об-

щеметодологических представлений о науке

, «работают» в отно-

шении различных «школ» права. Однако насколько возможно

единство теоретико-методологического подхода и его реализация в

форме парадигмы, единой для правовой науки в целом, - является

вопросом. Проблематичность достижения такого состояния для се-

годняшней науки права уже обсуждалась

. Можно, правда, предпо-

ложить, что это свойственно только современному этапу развития

правоведения, вслед за которым оно придет к единству своей тео-

ретико-методологической основы и синтезирующей большинство из

существующих подходов и парадигме. Предположение вполне

мыслимое теоретически, но не очень подтверждающееся историей

юридической мысли. Во всяком случае, исключая советский период,

такое состояние правовой науки в глаза не бросается

. В частности,

оценивая состояние правоведения, сложившееся к началу XX века,

БА.Кистяковский писал: «Ни в какой другой науке нет столько про-

тиворечащих друг другу теорий, как в науке о праве. При первом

знакомстве с нею получается такое впечатление, как будто она только

и состоит из теорий, взаимно исключающих друг друга. Самые

основные вопросы о существе и неотъемлемых свойствах права

решаются различными представителями науки о праве совершенно

различно. Спор между теоретиками права возникает уже в начале

научного познания права; даже более, именно по поводу исходного

вопроса — к: какой области явлений принадлежит право — начи-

В частности, вполне соотносится с понятием «нормальной науки»

Т.Куна. См.: Кун Т. Указ. соч. С. 35.

Эту проблематичность, по сути, принимает во внимание и В.А.Козлов,

рассматривая в качестве условия парадигмального единства правоведения

синтез существующих подходов к праву, который, по его мнению, должна

выполнить «социальная философия права». «Именно социальная фи

лософия права способна определить принципиальные основы и мето

дологические средства построения монистической целостной концепции

права». Козлов В.А. Указ соч. С. 97. Можно согласиться с такими воз

можностями социальной философии права в отношении основ «целостной

концепции права» в плане ценностных оснований и онтологических пред

ставлений, но что касается методологических средств ее построения, то это,

скорее, «по ведомству» философии науки.

Советский период развития нашей науки, в этом плане, вряд ли является

показательным. Поскольку целостность концепции права обеспечивалась

не столько «социальной философией», сколько политико-идеологическими

факторами.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 211

нается непримиримое разделение направлений и школ в интересу-

ющей нас науке. Достаточно вспомнить наиболее существенные

ответы на этот последний вопрос, чтобы сразу получить яркое предс-

тавление о том, в каком неопределенном положении находится эта

сфера научного знания»

. Оценка, надо признать, вполне подходящая

и для современного правоведения. Отсюда, логично считать, что

отсутствие парадигмы, синтезирующей большинство из существу-

ющих теоретических подходов к праву, не является особенностью

только современного состояния юридической науки

В связи со сказанным, учитывая движение современного пра-

воведения к философско-методологическому плюрализму, возникают

неясности в определенных аспектах метода юридической науки.

Прежде всего это касается возможности отнестись к множествен-

ности применяемых современным правоведением исследова-тель-

ских средств как единому методу правовой науки, имеющему ха-

рактер интегрированного свода правил «технологии» научного поз-

нания права, «органически целостного образования»

Уже достаточно давно в юридической литературе, с теми или

иными вариациями, складывается представление о едином, сложно

организованном процессе правопознания

. С учетом ранее сказан-

ного, данный сложный процесс можно структурировать как фило-

софское познание права, научное исследование права и юридико-

догматическое (духовно-практическое) освоение права. В данном

системном представлении, всестороннее знаниевое приближение к

реальности достигается, главным образом, в процессе философского

осмысления социальной действительности путем построения соот-

ветствующих философских картин мира и за счет организованного

опыта юридической практики. Однако возможности определенной

Кистяковский Б.А. Указ. соч. С. 371.

В то же время, идея необходимости монистической концепции права

представляется весьма продуктивной, если из теоретического плана пере

вести ее в план юридической догмы и интерпретировать в рамках аналити

ческой юриспруденции. В этом случае проблем с эмпирическим обосно

ванием фактически не возникает.

Такая попытка была предпринятаВ.МСырых. См.: СырыхВ.М.

Ме

тод правовой науки. С. 158.

См.: Керимов Д.А. Общая теория государства и права; Лукич Р. Указ.

соч.; Козлов В.А. Указ. соч.; Нерсесянц В.С. Юриспруденция; Алексеев С. С.

Право на пороге нового тысячелетия.

212 Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

«компенсации», неизбежной в правоведении теоретической редукции

права существуют и при его научном исследовании. В рамках пред-

мета юридической науки это осуществляется, как это показывалось,

за счет его сложной организованности, конструирования предмета

исследования с привлечением понятий и категорий иных наук. В

аспекте метода юриспруденции это может быть представлено как

привлечение исследовательских средств других наук, прежде всего,

путем широкого обращения к различным исследовательским под-

ходам. Отсюда, на наш взгляд, изучение используемых в юриди-

ческой науке подходов к исследованию права может рассматри-

ваться как одно из ключевых направлений юридической методоло-

гии. Для пояснения данного тезиса необходимо, прежде всего, уточ-

нить сегодняшнее понимание подхода в юридическом исследовании,

соотнести его с методом юридической науки, юридического иссле-

дования.

Говоря о методах правоведения, юристы, с той или иной сте-

пенью определенности, различают используемые в юриспруденции

методы философского, общенаучного и частнонаучного уровня (ти-

па)

. К первому уровню принято относить взятые в методологи-

ческой функции философские категории и понятия (историческое и

логическое, конкретное и абстрактное и т.д.)

и систему мировоз-

зренчески обусловленных принципов познания

. К общенаучным

методам относят те, которые используются большинством наук (ло-

гики разного рода) и к частнонаучным - методы, действующие в

рамках одной или нескольких близких наук (в юриспруденции это,

например, метод сравнительного правоведения, технико-юридичес-

кий метод)

Вместе с тем, при обсуждении методологических проблем юри-

дической науки термины «метод», «подход», «способ исследования»

и т.п. далеко не всегда различаются как по содержанию, так и в

См. напр.: Лукич Р. Указ работа, С. 59 и след.; Сырых В.М.

Метод

правовой науки. С. 10 и след.

См.: Керимов Д.Л. Философские основания политико-правовых ис

следований. С. 5.

См.: Черданцев А.Ф. Теория государства и права. С. 27.

См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 1. С. 30 - 32.

В.С.Нерсесянц говорит о понятийно-правовом методе, способе право-

вого моделирования познаваемой действительности. См.: Нерсесянц В.С.

Юриспруденция. С. 65.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 213

плане методологических смыслов

. Для задач данного исследова-

ния важно обратиться только к вопросу соотношения метода и под-

хода в юридическом исследовании. За рамками интерпретаций об-

щеметодологических конструкций, высказывания юристов по этому

поводу имеют, в основном, констатирующий характер, без специ-

ального обращения к их основаниям. Приходится признать, что эта

область юридической методологии остается в значительной мере

обойденной вниманием исследователей. К числу немногих попыток

устранить существующий пробел следует отнести замечания по

этому поводу, сделанные Радомиром Лукичем. Однако, обратив ос-

новное внимание на раскрытие метода познания права, автор каса-

ется способа только в связи с определением понятия метода

Значительно дальше и интереснее продвинулся в этом направ-

лении В.А.Козлов, точка зрения которого требует уже содержатель-

ного обсуждения. Выделяя инструментальный аспект методологии

правопознания и опираясь на философско-методологические разра-

ботки данного вопроса, автор, правда, без особого разворачивания,

довольно решительно разводит метод, способ и подход в познании

права

. При этом, к сожалению, достаточная для обсуждения оп-

ределенность наблюдается только при различении метода и подхода.

В отношении способа правопознания позицию автора не только слож-

но интерпретировать, но и непросто уяснить, поскольку она, по сути,

обозначена одной фразой: «В отличие от метода, это скорее сти-

хийное, духовно-практическое средство познания, которое не имеет

ни строгого обоснования, ни определенной последовательности ис-

следовательских процедур, ни четко выраженного целевого назна-

чения»

. Воспроизведенное высказывание позволяет довольно уве-

ренно утверждать, что способ познания противопоставляется ис-

следователем методу, поскольку представлен через ряд отрицаний

черт, присущих последнему. Некоторое основание для догадки об

Надо отметить, что и внимание исследователей привлекает, главным

образом, проблема метода. См. напр.: Казимирчук В.П. Право и методы

его изучения; Фельдман Д.И.,Кудюкое Г.И., Лазарев В.В. Теоретические

проблемы методологии исследования государства и права. Казань, 1975;

Керимов Д.А. Философские проблемы права; Его же. Философские

осно

вания политико-правовых исследований.

См.: Лукич Р. Указ. соч. С. 29-33.

См.: КозловВ.А. Указ. соч. С. 87 - 88.

Там же. С. 87.

214 Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

авторском понимании способа дает только упоминание о том, что

«это скорее стихийное, духовно-практическое средство познания»

Учитывая, что духовно-практическое познание соотносится, как пра-

вило, с практической деятельностью в той или иной сфере, можно с

определенными допущениями предположить, что автор связывает

способ познания со сферой юридической практики. Тогда допустимо

говорить, например, о юридическом, политическом, экономическом

и т.п. способах познания, как освоении социальной действительности

в практике соответствующих сфер общества. В принципе, таким

образом понимаемое правовое освоение действительности имеет

определенную перспективу и эвристическую ценность, если учи-

тывать ряд ограничений и следствий. Прежде всего, важно не рас-

пространять на такое освоение правила научного познания и статус

их результатов. В отношении результатов, при практическом освое-

нии точнее говорить о получении не знания, асоциального правового

опыта. Значимость социального опыта в той или иной сфере жизни

общества несомненна. Однако, в отличие от знания, опыт не может

быть отделен от конкретной социальной действительности и в этом

смысле для юридической деятельности является не конструктив-

ным элементом, а имманентно нормативным, т.е. имеющим цен-

ность и значимость только в рамках конкретной социальности и ис-

торической ситуации. Другое дело, что путем формализации, кате-

горизации, парадигмизации и др. методологических процедур опыт

может переводиться в форму знания, приобретать формальный нор-

мативный статус и реализоваться в законодательстве, практических

юридических методиках и разработках. Таким образом, не принци-

пиальное в содержании правопознания, в методологическом плане,

данное уточнение представляется важным не только для различения

научного метода познания и практического способа освоения права,

но и для обозначения рамок методологических рамок при теорети-

ческом исследовании правовой проблематики.

В связи со сказанным, определенной осторожности требуют

некоторые теоретические следствия такого понимания способа пра-

вопознания. В частности, по мнению В .А.Козлова, право, по содер-

жанию, можно рассматривать «как своего рода систему эмпири-

ческого знания об объекте правового регулирования, знания, опи-

сывающего объект, но не содержащего объяснения»

. Объяснение,

Козлов В.А. Указ. соч. С. 87.

Там же. С. 19.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 215

по мысли автора, - это прерогатива правовой науки

. С последним

замечанием исследователя трудно не согласиться. Действительно,

объяснение и предсказание поведения объекта-прерогатива науки,

однако в методологической литературе и описание объекта, как пра-

вило, связывается с наукой, научной деятельностью, ибо это, в том

числе, и вопрос языка описания. В частности, Г.Х.фон Вригт отме-

чает, что в научном исследовании можно выделить два аспекта:

«Один заключается в установлении и открытии фактов, другой - в

построении гипотез и теорий. Эти два аспекта научной деятельности

именуются иногда описательной и теоретической наукой»

. При

этом автор справедливо обращает внимание на трудности в строгом

различении данных аспектов, поскольку описание фактов не всегда

концептуально отделимо от теории

. В связи с этим, мнение

В.А.Козлова справедливо только при условии помещения права в

рамки какой-либо теоретической научной системы. Именно это и

подчеркивает автор утверждением: «Как фрагмент знания об

объекте, право входит в структуру юридической науки, образуя

необходимый компонент ее эмпирической основы»

. Такая реши-

тельность делает честь исследователю с точки зрения последова-

тельности в отстаивании позиции, однако, на наш взгляд, не усиливает

содержательной стороны концепции, как минимум, по следующим

соображениям.

Прежде всего, здесь усматривается противоречие реализуемо-

му в работе плодотворному и методологически оправданному раз-

личению объекта и предмета юридической науки. Производя такое

разграничение, В.А.Козлов весьма корректно замечает: «Сама пра-

вовая действительность как таковая не входит в систему науки.

Она включается в систему научного знания, выражается сознанием

человека (в форме теорий, научных законов, фактов, идей и т.д.)»

Нетрудно заметить, что определенное противоречие данного выс-

казывания и вышеприведенного снимается или при отказе признать

за правом статуса социальной действительности, или при отношении

к правовой действительности как системе научного знания в форме

теорий, идей, научных законов и т.д. И то, и другое допущение вряд

См.: Там же.

Фон Вригт Г.Х. Указ. соч. С.41.

См.: там же.

Козлов В.А. Указ. соч. С. 19.

Там же. С. 15.

216 Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

ли можно признать правомерным, поскольку в этом случае, как ми-

нимум, страдает авторская схема различения объекта и предмета

науки. Это же касается и высказываемого автором отношения к

праву как своеобразной гносеологической модели «действительных

связей и отношений»

В таком видении нетрудно заметить определенные реминис-

ценции идей детерминизма как методологической установки, фак-

тически доведенной до, хотя и аспектного, рассмотрения права за

рамками социальной действительности. Можно предположить, что

зафиксированное противоречие и проблематичность сделанных

В.А.Козловым теоретических фиксаций обусловлены, скорее всего,

авторской интерпретацией популярной в отечественной литературе

идеи правового отражения, однако проведенной вне постулированных

самим автором методологических установок анализа проблемы.

Кроме высказанных соображений, возможность усомниться в

идее вхождения права в юридическую науку даже в статусе ее эм-

пирической основы дает исторический взгляд на становление права

и правоведения. Например, вне теоретических, научных рамок су-

ществовало римское право, а юридическая наука в европейской тра-

диции начинает формироваться, как показывалось выше, в лучшем

случае, с пандектистов

. В современном мире достаточно сложно

включить в рамки некой юридической науки английскую правовую

систему, хотя об ее определенном научно-исследовательском обес-

печении говорить, видимо, можно. Таким образом, предложенная

схема понимания соотношения права и юридической науки отчасти

Козлов В. А. Указ. соч. С. 19 - 20.

В этой связи интересно, как интерпретировал Г.Дж.Берман невнима

ние римских юристов к абстракциям научного типа. Отмечая привержен

ность римских юристов к конкретной жизни, их неумение и нежелание опре

делить даже важнейшие юридические термины, что влекло узость и «дере-

вянность» анализа дела, автор восклицает: «А этого-то римские юристы и

добивались!» Поясняя далее, почему римские юристы «отвечали вежливым

молчанием» на упреки Цицерона, ратовавшего «за более сложную систе

матизацию права с четкими определениями и отвлеченными правовыми

нормами», автор пишет: «У них не было никаких причин пытаться переделать

римский гений в области последовательного судопроизводства в философс

кую систему. Они имели все основания с подозрением относиться к приме

нимости более высоких уровней греческой философии к практическим нуж

дам вынесения судебных решений». БерманГ.Дж. Указ. соч. С. 142.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 217

работает только для континентальной традиции и, особенно, для со-

ветской правовой системы

Различая метод и подход как средства познания, В.А.Козлов

отмечает, что при определении метода «чаще всего указывают на

такие его характеристики, как последовательность и целесообраз-

ность применяемых действий, приемов, операций, системность и

нормативный характер используемых процедур»

. Подход же, с

точки зрения автора, «определяет основной путь, стратегию реше-

ния поставленной задачи»

. В целом такое понимание находится в

русле современных методологических представлений, однако для

осмысления исследовательских возможностей и методологических

ограничений конкретных подходов в юридических исследованиях

оно не вполне удовлетворительно.

Надо сказать, что если понятие метода науки, методов научного

исследования достаточно обстоятельно обсуждается практически

в любой науке, то понимание подхода до сих пор остается, практи-

чески, на уровне смыслов. Наиболее развернутое обсуждение ка-

тегории «подход», ее содержания и структуры имеет место, кажется,

только в рамках исследования системного подхода

. Хотя в теории

государства и права достаточно распространено указание на осу-

ществление исследований в рамках аксиологического, историчес-

кого, генетического и др. подходов, специальные исследования, пос-

вященные как категоризации подхода, так и его методологическим

характеристикам, в юридической литературе, по сути, отсутствуют.

Создается впечатление, что в нашей науке существует некоторая

неявная конвенция, легитимировавшая применение данного термина

в неясных смысловых контекстах, без определения соответствую-

Такое, достаточно подробное, рассмотрение частной методологи

ческой идеи связано с тем, что реконструкция позиции В.А.Козлова осуществ

лялась автором этих строк на весьма ограниченном материале. Поэтому ее

результат может не совпадать с действительным мнением исследователя по

обсуждаемым вопросам, находящимся в малоисследованной области проб

лем методологии юридической науки.

Козлов В.А. Указ. соч. С. 87.

Там же. С. 88.

См., напр.: «Системные исследования». Ежегодник, 1971;

БлаубергИ.В.,

Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода; Юдин Э.Г. Сис

темный подход и принцип деятельности; Садовский В.Н. Основания общей

теории систем.