Сухина В.Ф., Кислюк К.В. Практикум по философии

Подождите немного. Документ загружается.

мифа? Можно ли назвать рассказ о пещере мифом в точном смысле

слова. Аргументируйте положительный или отрицательный ответ.

8. Сравните теорию идей Платона с представлениями о первоначале

предшествующих философов.

… люди как бы находятся в подземном жилище наподобие

пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С

малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям

не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо

перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих

оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня,

который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками

проходит верхняя дорога, огражденная – глянь-ка –

невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники

помещают своих помощников, когда поверх ширмы

показывают кукол.

– Это я себе представляю.

– Так представь же себе и то, что за этой стеной другие

люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна

поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие

изображения живых существ, сделанные из камня и дерева.

При этом, как водится, одни из несущих разговаривают,

другие молчат <…>.

Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его

вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх – в

сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он

не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень

от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он

скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел

пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к

более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да

еще если станут указывать на ту или иную мелькающую

перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдобавок

заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это крайне его

затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в

том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают

теперь?

– Конечно, он так подумает.

– А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве

не заболят у него глаза, и не вернется он бегом к тому, что он

в силах видеть, считая, что это действительно достовернее

тех вещей, которые ему показывают?

– Да, это так <…>.

– Так вот, … это уподобление следует применить ко всему,

что было сказано ранее: область, охватываемая зрением,

подобна тюремному жилищу, а свет от огня уподобляется в

ней мощи Солнца. Восхождение и созерцание вещей,

находящихся в вышине, – это подъем души в область

умопостигаемого (Государство, 514–517b).

Платон. Государство

// Собр. соч.: В 4 т. – М., 1994. – Т.3. – С.295–298.

Ознакомьтесь с основными контраргументами Аристотеля против

учения Платона об идеях. Воспроизведите эти контраргументы и

выскажите собственную точку зрения: чья позиция кажется лично вам

более убедительной – Платона или Аристотеля?

1.Эти философы полагают, что из одной материи происходит многое,

а эйдос рождает нечто только один раз, между тем совершенно

очевидно, что из одной материи получается один стол, а тот, кто

привносит эйдос, будучи один, производит много [столов] (Метафизика,

988a).

2. Однако в наибольшее затруднение поставил бы вопрос, какое же

значение имеют эйдосы для чувственно воспринимаемых вещей – для

вечных, либо для возникающих и преходящих. Дело в том, что они для

этих вещей не причина движения или какого-либо изменения. А с

другой стороны, они ничего не дают ни для познания всех остальных

вещей (они ведь и не сущности этих вещей, иначе они были бы в них),

ни для их бытия (раз они не находятся в причастных им вещам)…

3. …Или должно было бы быть множество образцов для одного и того

же, а значит и множество его эйдосов, например для «человека» –

«живое существо» и «двуногое», а вместе с тем еще и сам-по-себе

человек… (Метафизика, 991 а). Аристотель. Метафизика // Соч:. 4 т. – М.,

1975. – Т. 1. – С. 80, 87–88.

В литературе часто утверждается, что учение Платона об идеях

положило начало самому влиятельному направлению в западной

философии – идеализму, который рассматривал в качестве абсолютной

основы мира духовные, нематериальные начала. Впрочем, в оценке

творчества Платона существуют и другие взгляды. Ознакомившись с

двумя из них, попробуйте сформулировать собственное отношение к

Платону и его идеям.

Знаменитый немецкий философ ХІХ в. Фридрих Ницше:

«Платон – трус перед реальностью, следовательно, он ищет убежища

в идеале» (Ницше Ф. Сумерки идолов, или как философствуют

молотом // Соч.: В 2 т. – М., 1996. – Т.2. – С.627).

Русский философ ХІХ в. Владимир Соловьев связывает творчество

Платона с попыткой осмыслить несправедливое осуждение самым

демократическим государством тогдашнего мира – Афинами – его

учителя Сократа:

«Убит отец, но не кровный, а духовный, воспитатель в мудрости, отец

лучшей души. Это еще личное, хотя и высокое отношение. Но вот уже

сверхличное: убит праведник. Убит не грубо-личным злодеянием, не

своекорыстным предательством, а торжественным публичным

приговором законной власти, волею отечественного города. Это еще

могло бы быть случайностью, если бы праведник был законно убит по

какому-нибудь делу, хотя невинному, но постороннему его

праведности. Но он убит именно за нее, за правду, за решимость

исполнить нравственный долг до конца…

Как же жить в этом царстве зла, как жить там, где праведник

должен умереть..?

Тот мир, в котором праведник должен умереть за правду, не есть

настоящий, подлинный мир. Существует другой мир, где правда живет.

Вот действительное жизненное основание для Платонова убеждения в

истинно-сущем идеальном космосе, отличном и противоположном

призрачному миру чувственных явлений» (Соловьев В. С. Жизненная

драма Платона // Соч.: В2т.– М., 1988. – Т. 2. – С. 601–602, 605).

Сам же Аристотель, раскритиковав взгляды своего учителя,

предложил собственное учение, представляющее собой как бы

переворачивание учения Платона (в результате чего, по легенде,

произошла известная пословица: «Платон мне друг, но истина

дороже»): первичны не идеи, а реальные единичные вещи– сущности,

которые обуславливаются 4 видами причин. При всем при этом

допускается и наличие внешней причины мира – так называемого

«Перводвигателя». Раскрытию сути его подхода к миру посвящены

сочинения «Метафизика» и «Физика», отрывки из которых

приводятся ниже.

Вопросы и задания:

1. Что подразумевает Аристотель под сущностью? Каким образом, по

вашему мнению, соотносятся аристотелевские сущности и

платоновские идеи?

2. Какие два начала заключены в сущностях? Какое из начал можно

считать активным, а потому первичным, а какое – пассивным?

3. Назовите четыре вида причин по Аристотелю. Какая из указанных

Аристотелем причин является наиболее существенной для предмета?

4. Что такое «перводвигатель»? Определите основные свойства

«перводвигателя». Какой из 4-х причин по отношению к миру

выступает перводвигатель?

5. Сравните аристотелевскую форму и идеи Платона, как известно,

выступающие идеальными формами или образцами реальных вещей.

[СУЩНОСТЬ. МАТЕРИЯ И ФОРМА]

…суть бытия каждой вещи, обозначение которой есть ее

определение, также называется ее сущностью (Метафизика,

1017 b).

… если существуют причины и начала для природных

вещей, из которых как первых [эти вещи] возникли не по

совпадению, но каждая соответственно той сущности, по

которой она именуется, [то следует признать, что] все

возникает из лежащего в основе субстрата и формы. Ведь об-

разованный человек полагается некоторым образом из

человека и образованного, так как ты сможешь разложить

определение [образованного человека] на определение тех

двух. Итак ясно, что возникающее возникает из указанных

[начал]… Что касается лежащей в основе природы, то она

познаваема по аналогии: как относится медь к статуе, или

дерево к ложу, или материал и бесформенное [вещество] еще

до принятия формы ко всему обладающему формой, так и она

относится к сущности, к определенному и существующему

предмету (Физика, 190 b–191 а).

[ЧЕТЫРЕ РОДА ПРИЧИН]

А о причинах говорится в четырех значениях: одной такой

причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь

каждое «почему» сводится в конечном итоге к определению

вещи, а первое «почему» и есть причина и начало); другой

причиной мы считаем материю, или субстрат; третьей – то,

откуда начало движения; четвертой – причину,

противолежащую последней, а именно «то, ради чего», или

благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и

движения) (Метафизика, 983 а).

Причиной называется [1] то содержимое вещи, из чего она

возникает; например, медь – причина изваяния и серебро –

причина чаши, а также их роды суть причины; [2] форма или

прообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а также

роды формы, или первообраза (например, для октавы –

отношение двух к одному и число вообще), и составные части

определения; [3] то, откуда берет первое свое начало

изменение или переход в состояние покоя; например,

советчик есть причина, и отец – причина ребенка, и вообще

производящее есть причина производимого, и изменяющее –

причина изменяющегося; [4] цель, т.е. то, ради чего,

например, цель гуляния – здоровье (Метафизика, 1013 а).

[ПЕРВОДВИГАТЕЛЬ]

Если же необходимо, чтобы все движущееся приводилось в

движение чем-нибудь – или тем, что приводится в движение

другим, или тем, что приводит, и если тем, что приводится в

движение другим, то необходимо должен быть первый

двигатель, который не движется другим, и если он первый,

то в другом нет необходимости (невозможно ведь, чтобы

движущее и движимое другим составляло бесконечный ряд,

так как в бесконечном ряду нет первого). И вот если, таким

образом, все движущееся приводится в движение чем-либо, а

первый двигатель не приводится в движение [ничем] другим,

то необходимо, чтобы он приводил в движение сам себя

(Физика, 256 а).

Из последующего также станет ясно, что первому

двигателю необходимо быть единым и вечным. Ведь мы

доказали [гл. 1], что движение должно существовать всегда.

Но если оно существует всегда, оно необходимо должно быть

непрерывным, так как всегда существующее непрерывно, а

следующее друг за другом не непрерывно. Но в таком случае,

если оно непрерывно, оно единично. Единым же будет

[движение], производимое одним двигателем в одном

движущемся [предмете], ибо, если он будет двигать один раз

одно, один раз другое, движение в целом не будет

непрерывным, а последовательным (Физика, 259 а).

…ясно, что первый двигатель, и притом неподвижный, не

может иметь величины, ибо если он имеет величину, ему

необходимо быть или конечным или бесконечным.

Чтобесконечное не может иметь величины, было доказано

раньше, в [первых] книгах «Физики», а что конечное не

может обладать бесконечною силою и что невозможно чему-

либо приводиться в движение конечным в течение

бесконечного времени, это доказано теперь… А первый

двигатель движет вечным движением в течение

бесконечного времени. Таким образом ясно, что он неделим,

не имеет ни частей, ни какой-либо величины (Физика, 267 b).

Аристотель. Метафизика

// Соч.: 4 т. – М., 1975. – Т. 1. – С. 70, 146, 157, 189;

Аристотель. Физика

// Соч.: В 4 т. – М., 1981. – Т. 3. – С. 76–77, 234–235, 242, 262.

4.2. АНТИЧНАЯ ЭТИКА (СОКРАТ, ЭПИКУР И СТОИКИ)

Первым мыслителем, в чьем творчестве этическая проблематика

стала преобладающей, был афинянин Сократ (470/469–399 гг. до н. э.),

с биографией которого можно ознакомиться вконце «Практикума».

Прекрасным примером этического способа рассуждения Сократа

может служить небольшой отрывок из «Воспоминаний о Сократе» его

современника Ксенофонта, известного писателя и военачальника. В

нем передается беседа Сократа о понятии «справедливость» с молодым

афинянином Евфидемом, который, по словам Ксенофонта, имел

«большое собрание сочинений знаменитейших поэтов и философов,

ввиду этого считал себя ученее своих сверстников и имел большие

надежды затмить всех ораторским талантом и способностью к

политической деятельности».

Вопросы и задания:

1. К какому выводу относительно понятия «справедливость»

приходит Сократ?

2. Почему, по вашему мнению, собеседник Сократа не сумел дать

определение «справедливости»?

3. На каком основании Сократ считает самопознание основой

нравственного поведения? Согласны ли вы с его этической позицией?

Не кажется ли вам, что таким образом Сократ ставит сущность

нравственности в зависимость от личности каждого отдельного

человека?

4. В чем в данной беседе проявилась знаменитая ирония Сократа?

5. Как вы думаете, какие вопросы задал бы Сократ современному

молодому человеку и какие ответы на них получил бы?

Мне ли не уметь рассказать о делах справедливости?

сказал Евфидем. Клянусь Зевсом, также и о делах

несправедливости: немало таких дел каждый день можно

видеть и слышать.

Не хочешь ли, предложил Сократ, мы напишем здесь

дельту, а здесь альфу? Потом, что покажется нам делом

справедливости, то будем ставить в графу с дельтой, а что–

делом несправедливости, то в графу с альфой?

Если ты находишь это нужным, пиши, отвечал Евфидем.

Сократ написал буквы, как сказал, и потом спросил: Так

вот, существует ли на свете ложь?

Конечно, существует, отвечал Евфидем.

Куда же нам ее поставить? спросил Сократ.

Несомненно, в графу несправедливости, отвечал Евфидем.

И обман существует? спросил Сократ.

Конечно, отвечал Евфидем.

А его куда поставить? спросил Сократ.

И его, несомненно, в графу несправедливости, отвечал

Евфидем.

А воровство?

И его тоже, отвечал Евфидем.

А похищение людей для продажи в рабство?

И его тоже.

А в графе справедливости ничего из этого у нас не будет

поставлено, Евфидем?

Это был бы абсурд.

А что, если кто-нибудь, выбранный в стратеги, обратит в

рабство и продаст жителей несправедливого

неприятельского города, скажем ли мы про него, что он

несправедлив?

Конечно, нет, отвечал Евфидем.

Не скажем ли, что он поступает справедливо?

Конечно.

А что, если он, воюя с ними, будет их обманывать?

Справедливо и это, отвечал Евфидем.

А если будет воровать и грабить их добро, не будет ли он

поступать справедливо?

Конечно, отвечал Евфидем, но сперва я думал, что твои

вопросы касаются только друзей.

Значит, сказал Сократ, что мы поставили в графу

несправедливости, это все, пожалуй, следовало бы поставить

и в графу справедливости?

По-видимому, так, отвечал Евфидем.

С соответствующих букв греческого алфавита начинались слова “справедливость” и

“несправедливость”. – Авт.

Так не хочешь ли, предложил Сократ, мы это так и

поставим и сделаем новое определение, что по отношению к

врагам такие поступки справедливы, а по отношению к

друзьям несправедливы и по отношению к ним, напротив,

следует быть как можно правдивее?

Совершенно верно, отвечал Евфидем.

А что, сказал Сократ, если какой стратег, видя упадок духа

у солдат, солжет им, будто подходят союзники, и этой ложью

поднимет дух у войска, – куда нам поставить этот обман?

Мне кажется, в графу справедливости, отвечал Евфидем.

А если сыну нужно лекарство и он не хочет принимать его,

а отец обманет его и даст лекарство под видом пищи и

благодаря этой лжи сын выздоровеет, – этот обман куда

поставить?

Мне кажется, и его туда же, отвечал Евфидем.

А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не

наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч или

другое подобное оружие, – это куда поставить?

И это, клянусь Зевсом, в графу справедливости, отвечал

Евфидем. Ты хочешь сказать, заметил Сократ, что и с

друзьями не во всех случаях надо быть правдивым?

Конечно, нет, клянусь Зевсом; я беру назад свои слова,

если позволишь, отвечал Евфидем.

Да, сказал Сократ, лучше позволить, чем ставить не туда,

куда следует. А когда обманывают друзей ко вреду их (не

оставим и этого случая без рассмотрения), кто

несправедливее, – кто делает это добровольно или кто

невольно? <…>.

Клянусь богами, Сократ, сказал Евфидем, я был уверен, что

пользуюсь методом, который всего больше может

способствовать образованию, подходящему для человека,

стремящегося к нравственному совершенству. Теперь

вообрази мое отчаяние, когда я вижу, что мои прежние труды

не дали мне возможности отвечать даже на вопрос из той об-

ласти, которая должна быть мне наиболее известна, а

другого пути к нравственному совершенству у меня нет!

Тут Сократ спросил: Скажи мне Евфидем, в Дельфы ты

когда-нибудь ходил?

Даже два раза, клянусь Зевсом, отвечал Евфидем.

Заметил ты на храме где-то надпись: «Познай самого

себя?»

Да.

Что же, к этой надписи ты отнесся безразлично или

обратил на нее внимание и попробовал наблюдать, что ты

собою представляешь?

…А то разве не очевидно, продолжал Сократ, что знание

себя дает людям очень много благ, а заблуждение

относительно себя – очень много несчастий. Кто знает себя,

тот знает, что для него полезно, и ясно понимает, что он

может и чего не может. Занимаясь тем, что знает, он

удовлетворяет свои нужды и живет счастливо, а не берясь за

то, чего не знает, не делает ошибок и избегает несчастий.

(Воспоминания о Сократе, кн. 4, гл. 2, 13–24).

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. – М., 1993. – С. 119–123.

Помимо учения Сократа большую известность и распространение

получили в античности этические взгляды Эпикура (341–270 гг. до н.

э.) – известного древнегреческого философа, основавшего собственную

философскую школу. Эпикур полагал, что целью «блаженной жизни»

является состояние «атараксии», или приносящее ощущение

безграничного удовольствия состояние полной безмятежности. Чтобы

достичь ее, необходимо главным образом избавить от страхов перед

тем, над чем не властен человек – от страхов перед богами, смертью и

судьбой, и навести порядок в собственной погоне за удовольствиями.

Об этом говорится в Письме к Менекею, которое приписывается этому

древнегреческому философу.

Вопросы и задания:

1. В чем, согласно Эпикуру, заключается сущность счастливой жизни?

2. Каким образом для достижения счастья человек может избавиться

от трех величайших зол в своей жизни – страха перед богами,

смертью и судьбой?

3. Каким образом предложенная Эпикуром классификация

удовольствий: естественные и необходимые; естественные, но не

необходимые; праздные (не-естественные и не необходимые) может

помочь в достижении идеала блаженной жизни?

4. Какую роль в достижении счастливой жизни отводит Эпикур

разуму?

5. В современном языке слово «эпикуреизм» часто употребляется для

обозначения «склонности к чувственным удовольствиям, к уюту, к

удобствам жизни»

. На основании текста самого Эпикура попробуйте

подтвердить или опровергнуть данное определение.

Словарь современного русского литературного языка. – М., 1963. – Т. 17. – С. 1895.

Прежде всего верь, что бог есть существо бессмертное и

блаженное, ибо таково всеобщее начертание понятия о боге;

поэтому не приписывай ему ничего, что чуждо бессмертию и

несвойственно блаженству, а представляй о нем лишь то, что

поддерживает его бессмертие и его блаженство. Да, боги

существуют, ибо о них – очевидность; но они не таковы,

какими их полагает толпа, ибо толпа не сохраняет их [в

представлении] такими, какими полагает. Нечестив не тот,

кто отвергает богов толпы, а тот, кто принимает мнения

толпы о богах, – ибо высказывания толпы о богах – это не

предвосхищения, а домыслы, и притом ложные. Именно в них

утверждается, будто боги посылают дурным людям великий

вред, а хорошим пользу: ведь люди привыкли к собственным

достоинствам и к подобным себе относятся хорошо, а все, что

не таково, считают чуждым.

Привыкай думать, что смерть для нас – ничто... Стало быть,

самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого

отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть

наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не

существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних

она сама не существует, а другие для нее сами не

существуют.

Большинство людей то бегут от смерти как от величайшего

из зол, то жаждут ее как отдохновения от зол жизни. А

мудрец не уклоняется от жизни и не боится не-жизни, потому

что жизнь ему не мешает, а не-жизнь не кажется злом…

Кто, по-твоему, выше человека, который о богах мыслит

благочестиво, и от страха перед смертью совершенно

свободен.., который смеется над судьбою, кем-то именуемой

владычицей всего, [и вместо этого утверждает, что иное

происходит по неизбежности,] иное по случаю, а иное

зависит от нас, – ибо ясно, что неизбежность

безответственна, случай неверен, а зависящее от нас ничему

иному не подвластно и поэтому подлежит как порицанию, так

и похвале. В самом деле, лучше уж следовать басням о богах,

чем покоряться судьбе, выдуманной физиками, – басни дают

надежду умилостивить богов почитанием, в судьбе же

заключена неумолимая неизбежность. Точно также и случай

для него и не бог, как для толпы, потому что он не считает,