Стингл М. Таинственная Полинезия

Подождите немного. Документ загружается.

мочки. Особое значение придавали скульпторы также рукам и каждому пальцу в отдельности. У

моаи выразительные, острые носы, а вот глаза почти отсутствуют.

Нижняя часть скульптур подвергнута незначительной обработке. Ног у моаи нет. Ниже пояса

(единственный ^.Tt'MtfT одежды), обтягивающего живот фигуры, мастер к ка.-.-що. > гу^нпсти, не

прикасался, поскольку основание статуи заканышсп. .ч^млю и его не было ьидко.

Головы моаи некогда украшали пукао — большие каменные «шляпы» или «тюрбаны», вытесанные

из красного туфа, который добывали в каменоломнях погасшего вулкана Пупа Пао. «Шляпы» — в

высоту от одного до двух метров, а в диаметре от полутора до трех метров.

Не совсем ясно, каково было назначение этих красных «ша-tfOK» — должны ли они были

изображать волосы, парики, «короны* или еще что-то. Точно так же непонятно, кого, собственно,

изображают сами статуи. Ответов на этот, без сомнения, важный поп рос дано по меньшей мере

столько же, сколько было людей, :;««даиши.\ его себе.

Ответы, в частности, гласили, что статуя — это «портреты бынши.у властителей Рапануи»,

«изображения полинезийских б«г<!Н» и т. д. Хотя сегодня мы не можем предложить какого-то

определенного решения этой загадки, тем не менее должны быть приняты во внимание два

обстоятельства. Во-первых, в Океании широко распространен культ предков. Ведь упомянутые

выше вышколенные резные рельефы, украшающие вхаре вхакаиро новозеландских маори,— по

что иное, как изображения давних предков маорийского рода или племени. Притом моаи, по край-

136

ней мере большая их часть, украшают на острове Пасхи святилища отдельных рапануйских родов

— аху. Поэтому предстаиля-ется вполне логичным, что святилище, посвященное роду, украшено

изображением его предка, пусть и унифицированного в духе традиций рапануйской каменной

скульптуры.

Существует и еще одно обстоятельство, также характерное для всей тихоокеанской

области. Тут проявляется постоянное стремление одного рода затмить достижения другого.

Традидион ное соперничество могло привести на Рапануи к тому, что члены

Резная деревянная статуэтка (Новая Зеландия)

137

родов стали соревноваться в размерах и количестве «своих* статуй, это и послужит объяснением

не только невероятному числу статуй на небольшом острове, но и их гигантским разме-

Кроме вопросов о том, кого изображают монументальные произведения скульпторов Рапануи,

почему они так велики и отчего

х так много, необходимо решить и другие, не менее любопытные.

Остается загадкой, как эти колоссы, весящие но нескольку десятков тонн, доставляли к месту

назначения и устанавливали в свя-

На первый вопрос автор этой книги во время пребывания на острове Пасхи получал от своих

местных информаторов стандартный ответ: моаи пришли сами. Хотя такой ответ кажется абсурд-

иыМ. не исключено, что в нем, собственно, содержится точное .описание того, как статуи

передвигались. Возможно, их в самом деле передвигали, наклоняя на бок и поворачивая вокруг

вертикальной оси. Движение вперед могло так же сочетать оба способа — наклон и поворот —

одновременно. Вероятно, древние ра-гнануйцы поступали так же, как хозяин квартиры,

перемещающий тяжелый шкаф из одной комнаты в другую.

Что же касается того, как поднимали статуи, то местные жители утверждают, будто под них

подкладывали камни. С каждым новым камешком статуя поднималась чуть выше, пока наконец

ранее лежавшие на земле моаи не выпрямлялись. И вот в течение нескольких сотен лет на

поверхности безлесного острова выросли сотни каменных гигантов.

Рапануйские моаи — бесспорно поразительные тнор.'ния поли-яезийского художественного гения.

Они свидетельствуют и лели-ком таланте местных каменотесов... а также о способности жителей

острова Пасхи решать, казалось бы, неразрешимые проблемы чисто технического порядка.

Вопреки своим размерам и весу, вопреки связанным с ними фантастическим легендам, загадкам и

тайнам, статуи острова Пасхи прекрасно вписываются в доступный пониманию и вполне

реальный контекст полинезийской культуры, полинезийского искусства.

Самые прославленные памятники полинезийского мегалитического искусства местный ваятель

вытесал с помощью примитивных каменных орудий труда. Они служили обитателю острова во

иремена мира, а в периоды войн полинезийцу служило оружие. Оно тоже относится к

материальной культуре этой части света. В боевом снаряжении полинезийца мы с удивлением

обнаруживаем отсутствие такого важного и распространенного в других местах оружия, как лук и

стрелы '". Полинезийский воин вместо лука пользуется палицей и — далеко не везде — копьем.

Палицы имели самые разнообразные формы. Одни — короткие, гладкие; другие — с

конусообразным утолщением на конце. Примечательны маорийские палицы Новой Зеландии,

сделанные из нефрита или базальта. Копья тоже были разнообразны. Одни —

138

гладкие, другие - украшенные многочисленными загнутыми назад и потому особенно опасными

крючками.

Типичным для полинезийца оружием была w праща ^расти-тельные плетеные «ремни» и

расширяющаяся метательная средняя часть из лубяной материи). Эта материя, которую в Поли-

незии называют тапа- еще одно примечательное изделие местных ремесленников. К тому же ее

применение убедительно демонстрирует, как успешно жители тихоокеанских островов умели

заменять недостающее в новых условиях сырье, В данном случае-речь идет о волокне, из которого

можно было изготовлять ткани.

и crorj/.ч

139

Tana — нетканая материя. Она изготовляется из луба местного тутового дерева (Broussonetia

papyrifera). Лыко этой шелковицы ^полинезийская ремесленница (изготовление тапы во всей

Океании — дело сугубо женское) освобождает от коры, тщательно очищает и опускает в воду.

От пребывания в воде луб размягчается. Потом специальными деревянными колотушками его

отбивают короткими, резкими ударами. Размятые узкие полосы тапы соединяют в более широкие

куски материи, причем либо накладывают друг на друга края двух полос и бьют по ним, либо

склеивают (это наиболее :распространенный способ), либо сшивают.

Тапы в Полинезии щедро расцвечивают. Обычно их расписы-иают прекрасным геометрическим

узором, иногда этот узор отпечатывают с матриц. Из готовой лубяной материи шьют юбки, :а

порой и другие предметы одежды, одеяла, сумки, занавеси и т. д.

Во многих местах Полинезии (например, на архипелаге Тонга — классической стране этих

лубяных материй) тапа была основным материалом, из которого изготовляли одежду. Одежда

'была весьма скудной. Тропический климат большей части Полинезии и не требовал богатых

одеяний. Скорее наоборот. Поэтому мужчины преимущественно носили набедренные повязки (на

Самоа их называют лава лава). Женщины — юбки, сшитые из тапы, растительных циновок,

травяной бахромы или больших листьев.

Во многих местах «треугольника» неотъемлемой составной частью «одежды» была татуировка.

По достижении половой зрелости молодой мужчина и молодая женщина подвергались татуировке.

В некоторых частях «треугольника», особены- на Маркизских островах, она была такой обильной,

что покрывала все тело "'.

Искусство татуировки было особым «священным ремеслом». Наносили татуировку специальные

мастера. Татуировка, обычно -связанная с каким-то важным событием в жизни человека, со-

провождалась соответствующими религиозными обрядами. Весьма характерна спиралевидная

татуировка новозеландских маори.

Если американские индейцы любили раскрашивать свое тело, то полинезийцы такую «раскраску»

заменяли татуировкой. Украшали они себя и ожерельями из раковин, браслетами из черепашьего

панциря и т. д.

Чрезвычайно типичный для Океании способ украшения — венки из цветов (леи). В этом искусстве

полинезийцы (особенно гавайцы) достигли поистине высокого мастерства. Гавайские леи

отличаются особой утонченностью. Венки плетут из цветов по правилам, узаконенным

многовековой традицией. Поныне на Гавайских островах устраиваются общенародные конкурсы

по плетению венков. Мастера этого искусства пользовались и пользуются здесь большим

уважением.

Таким образом, полинезийское общество знало десятки ремесел, которые подчас можно с полным

правом назвать художест-

340

ленной деятельностью, как это имело место, когда речь шла об искусстве плетения цветочных

венков на Гавайских островах, искусстве татуировки на Маркизских островах, о маорийской

резьбе по дереву или мастерстве рапануйских каменотесов.

Полинезийцы высоко ценили своих ремесленников-умельцев и их труд и называли тем же словом,

каким именовали жрецов,— тахуна (на Гавайях — кахуна, на Таити — тауа). Причем это слово

означает то же, что в европейских языках «мастер», «маэстро*, «художник». Название

соответствовало и месту таху-

Так транспортировались гигантские статуи мочи на острове Пасхи (рисунок по археологической реконструкции У.

Маллоя)

141

на в полинезийском обществе. Так же как жрецы, они были первыми после вождя группы

островов, деревни или племени.

Полинезийский ремесленник-умелец стоит на той же социальной ступени, что и все, кто

способствует развитию духовной культуры общества,— певцы, астрономы, декламаторы

стихотворных генеалогий, лекари. Знаток истории полинезийской культуры Эдуард Додд составил

список пятнадцати важнейших тахуна. Это весьма любопытный перечень чрезвычайно

многообразных специализаций.

Первыми среди тахува доктор Додд назвал строителей лодок. Следующей самостоятельной

группой ремесленников были «архитекторы» — строители домов и одновременно мастера резьбы

по дереву. Своего рода мастером изобразительного искусства был тату тахуна ~ татуировщик,

умеющий наносить особо изысканные геометрические узоры.

К самостоятельным, высококвалифицированным профессиональным группам полинезийского

общества принадлежали и певцы, танцовщики, декламаторы (в том числе те, которые читали

наизусть стихотворные генеалогии), а также поэты. Все это гбыли тахуна, люди, наделенные

маной, сверхъестественной силой, особым даром, позволявшим им делать то, на что другие не

спо-• собны. И все они своей повседневной деятельностью поднимали уровень удивительной

полинезийской культуры.

Хула

и другие танцы

В перечне тахуна — истинных талантов — значатся и танцовщики. Не какие-нибудь плясуны, а

мастера хулы. Следовательно, не только этнографами и историками тихоокеанских культур, но и

самими полинезийцами танец рассматривается как искусство. А вместе с танцем —

сопровождающие его музыка и пение.

Согласно широко распространенным представлениям, в Полинезии каждый умел (и умеет по сей

день) ^танцевать и петь. Но полинезийцы научились строго различать то, что «умеет каждый», от

того, на что способен лишь «истинный» мастер, и именно на этом определении «истинный»

следует сделать ударение.

Хула (или, точнее, несколько ее разновидностей, мастерское исполнение которых давало

полинезийцу право считаться «истинным художником») родилась на Гавайских островах. Здесь

же и ;родина самой яркой полинезийской музыки — полинезийских песен и музыкального

сопровождения, тесно связанных с танцем.

Сначала остановимся на полинезийских танцах. Ведь именно они привлекли внимание самых

первых посетителей Полинезии. Ими жители здешних островов зачастую приветствовали европей-

ских мореплавателей. Танцы, исполненные гармонии, грациозные, тешащие глаз, более чем

многие иные составные элементы полинезийской культуры способствовали тому, что европейцы

•142

начали называть полинезийцев «благородными дикарями», «обитателями земного рая».

Французские и британские мореплаватели, которых полинезийцы так сердечно приветствовали,

оставили нам несколько описаний танцевальных праздников, состоявшихся на их глазах в

Океании. Так, прославленный Дюмон-Дюрвиль вспоминает, как на острове Топгатапу (архипелаг

Тонга) вместе с членами экипажей находившихся под его командой кораблей он принял участие в

танцевальном празднике, который для белокожих щш-шельцев устроил правитель этой области —

вождь Палу. Гвоапем

маориски воин с характерной татуировкой лица

143

программы был танец с веслами, которыми танцовщики «гребли* во всех направлениях.

Танец гребцов сопровождал местный оркестр, состоявший, по гсути дела, из одних ударных

инструментов — прежде всего из 'бамбуковых палочек, которыми музыканты в ритме танца коло-

тили по земле.

Танцовщиков дополнял хор певцов. Кстати, песни жителей Тонга Дюмон-Дюрвилю очень

нравились. Еще один из первых посетителей архипелага Тонга Ф. Христиан оиисал другой танец

аборигенов, исполнявшийся женщинами в честь богини погоды Ало Алой. Танец должен был

обеспечить хорошую погоду — обилие дождевых осадков для полей жителей Топга. Этот танец

.здесь называют го го.

У полинезийцев было великое множество подобных танцев. В короткой записи, сделанной на

Таити вскоре после появления европейцев на этом острове, перечисляется несколько разных

танцев, исполнявшихся во время одного праздника. Из сообщения следует, что и тогда, так же как

сейчас, на этом полинезийском архипелаге самым любимым музыкальным инструментом,

сопровождавшим танцы, был обтянутый акульей кожей небольшой барабан паху (пахоу).

Но короной, вершиной полинезийского танцевального искусства является подлинная хула. С этим

популярным названием европейцы и американцы часто связывают представления об эротических

танцах с откровенными движениями — с чем-то ироде восточных танцев живота или выступлений

исполшп'ммпн; современного стриптиза.

И действительности все обстоит совершенно vn .ян-нь

, зийцы, конечно, не чураются любви. И плотская л.^>оо>;ь в их

жизни и в их великом танцевальном искусстве играла немалую

роль. Но в танцах-пантомимах отражена вся жизнь этих людей

и долом, все ее стороны.

К тому же хула как бы не от мира сего. Это, собственно, богог лужени!!, религиозный обряд.

Согласно полинезийским пре-.даниим, первую хулу исполнил не человек, а бог. Точнее, богиня по

имени Лака, которая в ряде местных мифов выступает как супруга самого бога Лоно,

любимейшего атуа Гавайского архипелага.

Хула — драгоценное сокровище полинезийского танцевального искусства — это не один, а

множество танцев. Гавайцы знали несколько десятков разных хул. Нередко танец причисляют к

«развлечениям». Но хула не была предназначена лишь для того, чтобы развлечь ее участников.

Она была и своего рода полинезийской пантомимой — драматическим представлением, основан-

ный на движении. Актеры — исполнители хулы понятными зрителям движениями, своеобразным

«языком жестов)» рассказывали разные, в первую очередь религиозные истории.

Мастеров хулы готовили в специальных танцевальных школах — хула халау. Такую танцевальную

школу возглавлял квали-

фицированный «балетмейстер», носивший титул куму. Он же отбирал из числа тех, кто хотел

заниматься в хула халау, наиболее талантливых претендентов. Куму — учитель в хула халау —

был одновременно и жрецом богини Лаки. Дело в том, что в Полинезии каждый жрец обычно

служил лишь одному богу или

богине.

Ученик хула халау, да и сама эта танцевальная школа в период занятий считались табу. Это

значит, что школу не смел посещать никто, кроме тех, кто был посвящен в ученики ее ру-

Маорийские украшения — нефритовые фигурки бога Хеитики

145

ководителем. Сами учащиеся во время обучения тоже не имели права общаться ни с кем вне хула

халау. Табу ограничивало и общение между адептами танцевального искусства и запрещало*

половые связи.

Свое танцевальное образование ученики хула халау завершали общественным экзаменом —

заключительным представлением» во время которого они демонстрировали, насколько удалось им

овладеть искусством хулы. Закончившие такую школу профессиональные танцовщики попадали в

свиты вождей и жили при «дворах» или святилищах и т. д.

Кроме священной хулы, точнее сказать, священных хул на этом благосклонном к искусству

архипелаге исполнялись и другие танцы: или или — тансп г камнями, ру или — танец расщеп-

ляемого бамбука, далее танец, называемый лаау, и многие другие. Но хула главенствовала над

всеми этими танцами, ибо именно благодаря ей развлечение превратилось п столь типичное для

полинезийской культуры высокое искусство.

Пенис,

музыка it игры

С праздниками и развлечениями полинезийцев были связаны их игры и их спорт. Если о хуле, о

танцах Полинезии знают многие, то о полинезийском спорте и полинезийских играх — лишь

узкий круг специалистов, изучающих тихоокеанские культуры.

Не ИМея ВОЗМОЖНОСТИ ЗаИМСТШШаТЬ СПОрТ':;-.;

',-- Н! ЛГШЛИНЫ У

других обитателей земного шара, полннезинцк • .ни изобрели много разных видов спорта, которые

в наши дни пользуются популярностью в Европе и Америке. Так, они играли в собственную

разновидность футбола, в хоккей на траве, занимались боксом, устраивали состязания по борьбе

— сейчас бы мы сказали -~ в вольном стиле, соревновались в поднятии тяжестей, увлекались —

что вполне естественно для представителей такой сугубо морской культуры — и разными видами

водного спорта, начиная с гребли и кончая изобретенным именно полинезийцами сёрфингом,

скольжением по волнам на доске; у них были распространены и некоторые легкоатлетические

дисциплины, например бег на разные дистанции и в особенности популярное метание копья.

Соревновались полинезийцы в конструировании и запуске воздушных змеев, изобрели игру,

похожую на шахматы, и даже ката-лись — здесь, в Южных морях!— на санях.

Игры, развлечения и прежде всего танцы, разумеется, не обходились без музыки. И эта музыка,

так же как танцы, до сих пор служит для иностранцев неким символом полинезийской куль-

туры, их островного мира.

В Полинезии отдельные музыкальные инструменты и целые оркестры служили в основном для

аккомпанемента, иногда — пению, но чаще всего — танцу. Песенные мелодии здесь доволь-

146

ио монотонны. Зато полинезийская музыка необыкновенно р] мична и темпераментна.

Достаточно, скажем, послушать соврем! ных барабанщиков с Таити, аккомпанирующих

впечатляюще упа упа.

Останемся на том архипелаге, который мы выбрали в каче пе примера. Гавайская музыка,

гавайские песни тоже довод! монотонны. Часто мелодия музыкального сочинения или пес

оставалась ограниченной тремя-четырьмя нотами музыкалы гаммы. Песни здесь - больше чем в

современной Европе и Америке — связаны с текстом. Раньше, чем сочинялась мелод] возникал

текст. Само слово меле, служащее для обозначения • кого текста, содержит в себе двойной смысл:

это и стихотво] ние, и песня. Притом существовало множество меле. Мы поз:

Деревянная скульптура Ку, гавайского бога войны

конимся с ними, когда будем говорить о полинезийской поэзии. Некоторые песни сочинял один

человек, другие создавались в творческих группах, возглавляемых хаку мело акумаи («лучшими

сочинителями песен»).

Песни, слагавшиеся для публичного исполнения, для «певческих выступлений», не

сопровождались никакими музыкальными инструментами. Танцевальные выступления, напротив,

всегда сопровождались музыкой, исполняемой полинезийским «оркестром». Такие песни,

предназначенные для сопровождения танца, мелодически значительно богаче.

Оркестр никогда не был слишком многочисленным и не поражал богатым набором музыкальных

инструментов. Как раз наоборот. Полинезийцы используют только мт/, маленький барабан,

изготовленный из тыквы; иногда они делают и двойные барабаны — ипу хеке, соединяя две

тыквы. Здешний высокий деревянный барабан паху пришел на север Полинезии с Таити. Еще один

ударный инструмент — маленький барабан пу ниу иэ скорлупы кокосового ореха, обтянутый

кожей рыбы кале (на Таити и других островах Общества эти барабанчики обтягивают акульей

кожей). Ритм танца определяют и такие музыкальные инструменты, как трещотка ули ули и

короткие деревянные палочки лаау.

Из струнных инструментов в Полинезии получил распространение главным образом

«музыкальный лук». Здесь, на Гавайских островах, его называют укеке, он имеет от одной до трех

струн. Подобные музыкальные луки есть и на острове Рана (Рапаити), на Туамоту и на

Маркизских островах. Играя, (тод>тн?:шйский музыкант придерживает этот инструмент ртом, а

струны перебирает пальцами идя медиатором *".

Из духовых инстументов полинезийцы пользуются только-особо обработанной раковиной

морского тритона (Tritona aus-tralis) "' и популярной носовой флейтой, распространенной на

архипелаге Тонга. Один конец такой флейты полинезийский музыкант вставляет в ноздрю, другой

закрывает или открывает пальцем правой руки.

Ныне столь популярные «гавайская гитара» и укулеле заимствованы полинезийцами у других

народов земного шара. Укулеле (по-гавайски буквально — «прыгающая вошь») —это, собственно,

полинезийский вариант щипкового музыкального инструмента, на котором играли трудившиеся

на плантациях этого архипелага в прошлом столетии португальские сельскохозяйственные

работчие "

. Так называемая «гавайская гитара» попросту изобретена современными

фабрикантами музыкальных инструментов.

Несмотря на относительную бедность состава полинезийского оркестра, о полинезийцах можно

сказать то же, что в моцар-товские и домоцартовские времена говорили о чехах: «в музыке —

жизнь полинезийцев». В музыке и во всех других видах искусства, которыми они владели.

148

Тангароа из раковины

Давайте познакомимся с религией полинезийцев, поскольку она играла в их культуре чрезвычайно

важную роль. Здесь, как в .любой иной цивилизации, религиозные представления претерпели

значительные изменения. Однако с древними религиозными представлениями полинезийцев мы

знакомы весьма поверхностно. и напротив, верования, господствовавшие в «треугольнике» к мо-

менту появления первых европейцев, известны нам достаточно хорошо.

Веревочная игра —

одно из любимых развлечений полинезийцев

149