Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

Глава XIV Позади линии огня...

«Наполеоновский солдат» собраны десятки свидетельств

подобного рода. Например, в 1807 г., в момент заключе-

ния Тильзитского мира, казна задолжала солдатам Вели-

кой Армии жалованье за 6 месяцев; в 1810 г. задержка де-

нежного содержания Армии юга Испании составила 9

месяцев; в 1811 г. Армии центра (Испания) - 7 месяцев

и т. д. Напротив, отмечает Морван, в английской армии

«простой солдат лучше оплачивался, чем ветеран

Императорской Гвардии... На деньги, которые англича-

не получали, они могли лучше содержать себя... а их ко-

мандиры могли потребовать от них дисциплины, кото-

рой невозможно было бы потребовать от французов, ко-

торые с 1813 года не видели ни су...»

Сложно было бы провести более некорректное срав-

нение. Действительно, в Наполеоновской армии, за ис-

ключением Гвардии, солдатам платили крайне нерегу-

лярно, а в английской (хотя жалованье также нередко за-

держивалось) платили больше и аккуратней... Но на

основании этого факта просто наивно делать какие-ли-

бо выводы. Ведь армия Наполеона была армией воору-

женного народа (см. гл. II), служба в ней являлась обязан-

ностью гражданина, подданного великой Империи. По-

этому солдатское жалованье рассматривалось здесь как

нечто почти факультативное, об этом говорит и сам его

размер: «чистыми» фузилер линейной пехоты получал

едва ли 5 франков в месяц - заработная плата хорошего

рабочего в Париже за один день. На эти деньги солдат мог

позволить себе несколько раз в месяц зайти в кабачок или

купить какую-нибудь мелочь. Разумеется, французский

гренадер или гусар не желал лишаться этих милых серд-

цу каждого солдата развлечений, он возмущался и тре-

бовал свои гроши, когда их вовремя не выплачивали. Но

служил он не ради них. Вольно, а чаще, увы, невольно он

сражался за Императора и Отечество. Напротив, завер-

бованный среди бродяг, безработных и уголовников ан-

глийский солдат служил прежде всего ради денег. Поэто-

му, если бы в английской армии не платили жалованье,

в ней не осталось бы ни одного солдата.

Нужно отметить, что задержки выплаты жалованья в

наполеоновской армии происходили не из-за нерастороп-

ности военной администрации, а просто-напросто из-за

нехватки средств императорской казны. Если и были

службы военной администрации, которые работали бе-

зупречно, так это армейские кассиры (payeurs de Гагтёе).

Руководимые министром финансов Барбе Маруа (с 27

сентября 1801 г. по 27 января 1807 г.), а затем Моль-

еном (с 27 января 1807 г. до падения Империи и в пери-

од Ста дней), они неукоснительно поддерживали тради-

ции своего ведомства: строгую отчетность, пунктуаль-

ность и честность. Армейские кассиры не подчинялись

непосредственно ни Военному министерству, ни Мини-

стерству военной администрации, они несли ответствен-

ность лишь перед главным кассиром армии, который в

свою очередь отчитывался министру финансов. И хотя

они должны были выдавать наличность на военные рас-

ходы, делалось это лишь по непосредственному указанию

военного министра. Всякое нарушение этого правила

строжайше каралось. Некто Дюльеж, главный кассир Дал-

матской армии (т. е. армии, сражавшейся в Далмации),

выдал по указанию главнокомандующего (Мармона) ряд

сумм без визы военного министра. За это Дюльеж был

выгнан со службы с конфискацией имущества!

Люди этой не слишком романтической профессии ос-

тавили после себя мало воспоминаний. Однако среди мно-

гочисленных мемуаров о наполеоновской эпопее можно

найти записки и этих аккуратных чиновников. Гийом-

Жозеф Пейрюсс, кассир главной императорской кварти-

ры с 1809 по 1814 гг., оставил после себя дневник, позво-

ляющий непосредственно познакомиться с его деятель-

ностью. Правда, пока жизнь текла в обычном русле, автор

почти ни слова не писал о работе - больше о достопри-

мечательностях Вены, об успехах армии и известных лю-

дях, с которыми ему пришлось сталкиваться. Но вот на-

чалось трагическое отступление из России. Пейрюссу при-

шлось выполнять свои служебные обязанности в таком

ритме, что это невольно осталось в его памяти и легло на

страницы дневника: «20 ноября... Мой фургон надежно

обеспечен. Он запряжен хорошими лошадьми и у него на-

дежный эскорт. В фургоне хранится казна и драгоценно-

сти Его императорского Величества, деньги многих выс-

ших офицеров, адъютантов Его Величества, многих

офицеров и чиновников, которые доверили мне значи-

тельные суммы. При каждой тревоге, при проходе через

каждое дефиле я в жутком беспокойстве, я краснею от сво-

их страхов, но жалкое состояние, в котором находились

солдаты, шедшие вокруг нас, вид их замерзших от холо-

да членов... все это не могло не беспокоить меня...

В полночь ко мне прибыла рота с приказом не разжи-

гать огня. Я расположился на бивак, не забыв оставить

мой фургон запряженным. Мое нервное напряжение бы-

ло столь велико, что я даже не чувствовал холода во вре-

мя этой беспокойной ночи, которая к тому же оказалась

роковой для многих солдат эскорта, умерших от холода.

5 декабря... Я делал все усилия, чтобы бороться с хо-

лодом, решив ни за что не уступать. Чувство ответст-

венности за казну, порученную мне, сообщало мне та-

кое напряжение и возбуждение, что сон не одолевал ме-

ня, как всех остальных моих несчастных спутников. Я

старался изо всех сил придать им тот же пыл, тем бо-

лее что общие несчастья сближали нас...»

Несмотря на все усилия, 10 декабря при отступле-

нии из Вильно обессиленные лошади не могли преодо-

леть крутой обледенелый подъем дороги - неотступно

преследовавшие казаки были уже близко: «Я получил

тогда приказ взять из моего фургона все, что смогу

перегрузить на лошадей...

Не знаю, где я нашел силы, я собрал все мешки, ко-

торые нашел на повозках, и вскрыл мои ящики... Я на-

полнил мешки золотом, рублями, драгоценностями, по-

рученными мне ценностями и бумагами. Затем я собрал

Олег Соколов Армия Наполеона

людей, принадлежащих к императорскому дому, и дал

каждому по лошади с грузом...»

Вечером 10 декабря во время тяжелого марша Пей-

рюсс потерял свой караван. Он был безутешен, одна-

ко на следующий день люди, которым он поручил ог-

ромные ценности, нашли его: «Трудно передать то сча-

стье, удовольствие и радость, охватившие меня, когда

я уверился, что сохранил порученные мне ценности.

Эта радость перекрывала полностью ту печаль, кото-

рую я испытывал от своих личных потерь...»

Наряду с армейскими кассирами существовало еще

одно отделение администрации, которое, несмотря на все

трудности военного времени, успешно выполняло свои

обязанности. Этим отделением была почтовая служба,

окончательно организованная декретом о военной поч-

те 31 августа 1809 г. Уровень, на который была постав-

лена работа почтовой службы в наполеоновской армии,

по отношению к техническим возможностям того вре-

мени можно считать почти что образцовым. Обычное

письмо, посланное адресату, находившемуся в составе

действующей армии, вне зависимости от того, сколь да-

леко последняя находилась, стоило лишь 0,25 франка.

Письмо шло в среднем со скоростью 200-250 км в сут-

ки и вручалось без особых задержек. Таким образом, сол-

дат, сражавшийся за 1000 км от родного дома, мог по-

лучить весточку от своих родителей примерно через не-

делю после ее отправления.

Наконец, совсем маленьким подразделением воен-

ной администрации была армейская типография, за-

нимавшаяся печатанием приказов по войскам, прокла-

маций, листовок и т. п. В 1807 г. функционирование

военной типографии обеспечивало 9 человек.

Последние три службы своей работой выгодно отли-

чались от самой многочисленной ветви военной адми-

нистрации, о которой нам предстоит сейчас рассказать.

Главным начальником всех служб, ответственных за

продовольственное и вещевое снабжение войск, был

так называемый генерал-интендант, который вместе с

главным инспектором по смотрам был руководителем

всего огромного аппарата администрации армии. Во-

енные комиссары, состоявшие под его началом, дели-

лись на следующие категории:

■ комиссары-распорядители (commissaires-ordona-

teurs) - общее количество 35 человек (в 1812 г.);

■ военные комиссары 1-го класса (commissaires de

guerres de 1-re classe) - 120 человек;

■ военные комиссары 2-го класса (commissaires de

guerres de 2-е classe) - 120 человек;

■ помощники военных комиссаров (commissaires de

guerres adjoints) - 35 человек.

Кроме того, когда какой-либо из комиссаров-распо-

рядителей возглавлял крупный отдел военной адми-

нистрации, и под его началом оказывалось некоторое

количество комиссаров его ранга, он получал наиме-

нование главный распорядитель (ordonnateur en chef).

Первым генерал-интендантом Великой Армии стал

Клод Петие, бывший военным министром в эпоху Ди-

ректории. Этот немолодой чиновник, образец порядоч-

ности и служения долгу, буквально «сгорел» на работе,

подавленный бременем гигантской ответственности и

масштабами деятельности. Петие-младший увидел сво-

его отца после долгой разлуки в начале кампании 1805 г.

Он запишет позже: «Изменения, произошедшие в обли-

ке моего отца, глубоко поразили меня. Он исхудал, а

свинцовый свет лица, кажется, предсказывал его скорую

кончину... Но всей своей работой, всеми своими делами

он стремился способствовать успехам и триумфу ар-

мии...»

Клод Петие умер от истощения 25 мая 1806 г.

На его место был назначен генерал Вильманзи, которо-

му, впрочем, тоже недолго пришлось оставаться на

этом посту. 2 октября 1806 г. по прибытии в Вюрцбург

Император обнаружил, что собранное для обеспечения

кампании против Пруссии продовольствие существует

разве что на бумаге, да и сам немолодой генерал понял,

что ему не под силу такая ноша. 19 октября 1806 г. при-

казом на день генерал-интендантом Великой Армии был

назначен генерал Пьер Дарю, занимавший до этого

пост генерального интенданта императорского дома. От-

носительно молодой (ему было 39 лет), полный энергии,

обладавший великолепными организаторскими способ-

ностями генерал в течение 6 лет будет бессменным ру-

ководителем всех основных административных служб

войск, находившихся под личным командованием На-

полеона. Редко о каком человеке высказывания совре-

менников так единодушны, как о Дарю. Секретарь Им-

ператора барон Фэн писал: «Господин Дарю был самый

способный из всех наших военных администраторов. Он

сочетал в себе два таланта, которые редко сосуществу-

ют вместе: это был замечательный литератор, который

к тому же был самым неутомимым работником совре-

менной административной машины»

. А министр фи-

нансов граф Мольен так высказывался о Дарю: «Это был

человек, испытанный в самой разнообразной админи-

стративной работе, наделенный редкой проницательно-

стью и удивительной работоспособностью, твердым ха-

рактером, и к тому же безупречно честный. Он соединял

в себе достоинства замечательного писателя и истори-

ка, глубокого по своим мыслям и изящного по стилю...

и одновременно он один стоил целого министерства» .

Особенно интересно для нас свидетельство самого зна-

менитого из подчиненных графа Дарю - помощника во-

енного комиссара Анри Бейля, который больше извес-

тен под именем Стендаль. Будущий великий романист

не просто работал под началом генерал-интенданта Ве-

ликой Армии, он был родственником Дарю и прожил в

доме своего начальника долгое время, имея возможность

наблюдать генерала в самых различных обстоятельствах.

Конечно, язвительный по отношению к близким, автор

«Красного и Черного» не преминул в своих воспомина-

ниях поиронизировать над литературными талантами

Глава XIV Позади линии огня...

генерал-интенданта: «Дарю весьма гордился тем, что был

председателем четырех литературных обществ. Эти глу-

пости были очень распространены в 1800 г. и не были так

пусты, как это кажется нам теперь... он повел меня на за-

седание одного из обществ, где был председателем... По-

эзия этих стихотворцев привела меня в ужас: как непо-

хожа она была на Ариосто или Вольтера! Все здесь бы-

ло буржуазно и пошло... но я с восторгом и желанием

любовался на грудь г-жи Констанции Пипле, прочитав-

шей одно стихотворение»

. Последнее замечание вполне

характеризует степень ответственности этого выска-

зывания. Однако когда Стендаль писал серьезно, его суж-

дение о своем знаменитом начальнике было абсолютно

безапелляционно: «Граф Дарю, честнейший человек в ми-

ре, как никто другой умел снабжать армию»

Под началом генерал-интенданта находилась огром-

ная административная машина, призванная обеспечить

нужды армии. В 1806-1807 гг. она состояла из пяти

крупных подразделений, находящихся большей частью

под руководством главного комиссара-распорядителя:

1. Отдел снабжения провиантом - главный комис-

сар-распорядитель - Блэн-Мюрель.

2. Отдел обеспечения госпиталей - главный комис-

сар-распорядитель - Ломбар.

3. Отдел воинских экипажей и бухгалтерии - глав-

ный комиссар-распорядитель - Мазо.

4. Отдел административного персонала - главный

комиссар-распорядитель - Моран.

5. Отдел снабжения обмундированием - инспектор

Риксе.

Сверх этого, 18 комиссаров различного ранга заведо-

вали обеспечением генеральной квартиры. Ряд комисса-

ров был выделен также для организации этапной линии

и снабжения крепостей. Наконец, под началом генерал-

интенданта состояли высокопоставленные чиновники,

ответственные за управление в завоеванных областях. По-

следние назначались на эти посты за выдающиеся за-

слуги и подбирались из числа комиссаров, инспекторов

по смотрам, а также из членов Государственного совета.

В состав отделов администрации армии входили че-

тыре больших управления. Хлебно-продовольствен-

ное управление отвечало прежде всего за обеспечение ар-

мии хлебом, рисом и солью, а также сушеными овоща-

ми (генеральные управляющие - Денио и Ребель).

Мясо-продовольственное занималось поставкой мяса и

солонины, а также вина, водки и уксуса (генеральный уп-

равляющий - Валетт). Два эти управления и составля-

ли 1-й отдел военной администрации. Кроме того, суще-

ствовало управление поставками фуража (генераль-

ный управляющий - Лоннуа), а также управление по

обслуживанию госпиталей (генеральный управляю-

щий Мурон). Последние входили в третий отдел воен-

ной администрации. Все эти управления, включавшие

в себя десятки служащих разного ранга, сотни кладов-

щиков, грузчиков, пекарей (хлебно-продовольственное),

мясников (мясо-продовольственное), были «коммерче-

скими». Это значит, что, если благодаря деятельности уп-

равляющего расходы удавалось снизить, половина сэко-

номленных денег шла в пользу сотрудников управления,

а половина - в пользу государства.

Перечисленный административный персонал подчи-

нялся непосредственно главной квартире. Сверх того, в

каждом армейском корпусе существовала собственная ад-

министрация, состоявшая из инспектора по смотрам, од-

ного комиссара-распорядителя, нескольких комиссаров

с их помощниками и секретарями, а также некоторого ко-

личества служащих более низкого ранга. Наконец, при

каждой дивизии состоял младший инспектор по смот-

рам и военный комиссар, обычно с одним помощником.

Как видно, структура администрации армии была до-

вольно непростой, она несколько напоминала структу-

ру соответствующих штабов, только вместо начальни-

ка генерального штаба здесь был генерал-интендант, вме-

сто штабных генералов - комиссары-распорядители и

инспекторы по смотрам, а вместо полковников штаба

(adjudants-commandants) - комиссары и младшие инспек-

торы по смотрам. Правда, может показаться, что, как и

в военных министерствах, в административной системе

произошло разделение на две чиновничьих пирамиды:

инспекторскую и комиссариатскую. На деле это было не

совсем так. Вследствие того что в период кампании ин-

спекторы по смотрам фактически не могли заниматься

исполнением своих непосредственных служебных обя-

занностей, они подчас оказывались в роли чиновников

«на подхвате», заменяя военных комиссаров, выступая в

роли управляющих занятых вражеских территорий, за-

нимаясь организацией этапных пунктов и т. п.

Итак, стержнем системы обеспечения армии были во-

енные комиссары разного ранга, которые под руковод-

ством генерал-интенданта направляли работу граждан-

ских служащих и огромного отряда работников низше-

го ранга, которым при необходимости (например, при

погрузо-разгрузочных работах) должны были содейст-

вовать выделенные для этого воинские команды.

Генерал Тьебо в своем не раз упоминавшемся «Учеб-

нике штабной службы» так определял основные обязан-

ности армейских комиссаров на марше: «...комиссары...

под руководством распорядителя должны прежде всего

позаботиться о бесперебойном снабжении продовольст-

вием и фуражом, насколько это возможно; они должны

заранее предупреждать муниципалитеты населенных

пунктов, через которые двигаются войска, о том, сколь-

ко предметов довольствия и когда они должны предоста-

вить. Прибыв на место, они должны осмотреть все, что

собрано по их требованию, и в случае, если это не будет

еще сделано, комиссары должны приложить все усилия

к скорейшей доставке вышеозначенных предметов. В лю-

бом случае они должны проверить качество провианта

или фуража, его количество и меры весов, которые будут

использоваться при раздаче. Комиссары должны наметить

Олег Соколов Армия Наполеона

пункты, где будут осуществляться раздачи, и сделать по

этому поводу соответствующий рапорт начальнику шта-

ба, который в свою очередь должен указать им, в какой

последовательности должны производиться раздачи вой-

скам, и проинформировать об этом командиров частей.

Выполнив эту задачу, комиссары должны прокон-

тролировать кладовщиков и прочих служащих, удо-

стоверившись, что не было произведено никаких про-

даж бонов*, арестовать и покарать тех, кто попытает-

ся продать их или купить.

Когда дивизии следуют несколькими колоннами, но по

одной дороге, военные комиссары должны находиться

при головной дивизии, обеспечивая ее снабжение, а так-

же подготавливая все необходимое для следующих поза-

ди... Если по одной дороге следует большое количество ди-

визий или не исключена возможность отступления,

должна быть учреждена этапная линия. В этом случае

главный комиссар-распорядитель должен будет органи-

зовать обеспечение продовольствием на линии и устро-

ить склады... выделив для каждого этапа соответствую-

щий округ и назначив ответственного за него комиссара.

Главный комиссар-распорядитель должен проинфор-

мировать об этом начальника штаба армии, у которого

по необходимости он должен получить войска для обес-

печения этой линии, а также необходимые полномочия

для действия комиссаров в выделенных им округах.

Конвой с предметами довольствия и госпиталя также

должны быть предметом его неустанной заботы.

По мере того как войска будут занимать те или иные

населенные пункты, он должен выяснить, какое коли-

чество повозок и тягловых животных можно раздобыть

в этих пунктах. Он осуществит реквизиции, для кото-

рых должны быть получены соответствующие санкции,

причем должно позаботиться о том, чтобы использу-

емые повозки заменялись как можно чаще и чтобы они

были возвращены в населенный пункт, где были взя-

ты. Это позволит сохранить для края и для армии ре-

сурсы, которые без подобной предосторожности раз-

рушаются быстро и безвозвратно.

Комиссар, ответственный за парк экипажей, должен

контролировать поведение обозных на марше, а также

позаботиться о том, чтобы все транспортные средства

и конская упряжь содержались в надлежащем со-

стоянии, равным образом как и лошади...

Наконец, хотя раздачи продовольствия должны

быть организованы в любой обстановке, комиссары-

распорядители должны удвоить энергию и позаботить-

ся о том, чтобы раздачи были максимально регулярны

при приближении крупных боев, которые, как из-

вестно, решают участь кампании. Это тот случай,

когда рвение комиссаров должно быть проявлено в

максимальной мере, и они должны стараться сделать

все, чтобы оправдать возложенное на них доверие...»

Учитывая, что на смену Дарю на пост генерал-интен-

данта Великой Армии был назначен не менее способный

организатор генерал Матье Дюма и то, что во главе воен-

ной администрации других армий Империи стояли та-

кие же талантливые и энергичные люди, например гене-

рал-интендант Деннье в Испании, наконец, вспоминая о

том, что построенная по системе, сходной с администра-

тивной, военная составляющая генерального штаба ра-

ботала образцово, можно, наверное, предположить, что

обеспечение войск всем необходимым стояло в Наполе-

оновскую эпоху на должной высоте. Увы, реальность, опи-

сываемая сотнями самых различных источников, была со-

вершенно иной: армия снабжалась более чем посредствен-

но. Свидетельств предостаточно. Загляните в любые

мемуары или письма той эпохи, и вы обязательно най-

дете что-нибудь подобное: «Люди и лошади умирали от

голода в буквальном смысле этого слова, никаких раздач

продовольствия или фуража не было»

(полковник Био о

Тарутинском лагере в 1812 г.); «большинство солдат шли

весь день, прижимая руку к животу, чтобы облегчить му-

ки голода. Они были бледны, шли пошатываясь и поч-

ти умирали от усталости и недоедания»

(капитан Дебёф

о марше по территории Далмации в 1809 г.); «армияжи-

ла только тем, что мародеры добывали в окрестных дерев-

нях. Хотя все жители разбежались, можно было еще най-

ти кое-какую провизию. Долина Тахо от Виллафранки до

Зезере имела немалые ресурсы, особенно было много ви-

на, риса и кукурузы. Мельницы, разрушенные врагом, бы-

ли починены и снова заработали. Все это было выполне-

но самими солдатами и офицерами, администрация же

бездействовала»

(Делаграв о французской армии в Пор-

тугалии в 1810 г.); «кактолько наполеоновские войска вы-

ступали в поход, раздачи становились редкими. Каждый

жил как мог...»

(генерал Марбо); «мы не получаем хлеба

из Варшавы, у нас нет муки... у лошадей нет ни грамма

овса... Никогда не было столь необходимо выдать сол-

датам водки, ибо они живут большей частью на биваках,

не имея ни грамма спиртного. Болезни распространяют-

ся среди войск...»

(письмо генерала Морана маршалу Да-

ву в 1807 г.)... Нет нужды множить подобные примеры:

они достаточно красноречивы.

Почему же военная администрация не могла нала-

дить регулярное снабжение войск?

Причины здесь, как нам представляется, две. Первая

заключается в том, что, как мы уже упоминали, Наполе-

он не успел провести реформу военной административ-

ной системы, которая сохранила многое от предыдущей

эпохи. Снабжение армии на походе частными предпри-

ятиями и гражданскими служащими «коммерческих

управлений» явно не соответствовало новым условиям

войны. В предыдущих главах уже говорилось о том, что

до прихода к власти Наполеона транспортная служба (да-

же артиллерии) обеспечивалась частными компаниями.

* Бон - документ на получение предметов довольствия, выписывающийся комиссаром-распорядителем.

Глава XIV Позади линии огня...

Милитаризация артиллерийского обоза, а затем продо-

вольственно-вещевого, во много крат усилила эффектив-

ность этих служб. То же самое Император хотел сделать

и в отношении администрации. 26 марта 1807 г. он писал

Дежану: «Наши армии будут лишь тогда нормально ор-

ганизованы, когда в них не останется ни одного штатско-

го служащего, когда все будут военными. Только тогда мы

будем знать, что за человек какой-нибудь вновь назначен-

ный кладовщик, где и как он раньше работал, какие есть

у него перспективы на будущее. Без этого мы и дальше

будем оставаться в смысле обеспечения войск отданны-

ми на милость всякого рода мошенникам»

. Действитель-

но, в Императорской Гвардии организация снабжения сто-

яла на порядок выше, чем в остальной части армии. Ра-

зумеется, прежде всего это было связано с тем, что для

Гвардии отпускалось гораздо больше денег, провианта и

т. п. Но все же дело не только в этом. В Гвардии весь ад-

министративный аппарат был милитаризован. Это ста-

ло возможным потому, что он, как и вся Гвардия, созда-

вался с нуля. В линейных же войсках, спускаясь вниз по

лестнице административной иерархии, можно было

столкнуться с младшим персоналом, набранным из лю-

дей, которые не могли найти себе применение в граждан-

ской жизни, но одновременно и не хотели быть военны-

ми. «Самыми ненасытными из мародеров, - рассказыва-

ет офицер медицинской службы Великой Армии, - были

маркитанты, санитары и особенно мелкие служащие

снабженческих отделов. Это был класс людей, состоявший

из подонков, бывших бродяг, чуть ли не из уголовников

и бандитов»

. Если учитывать при этом, что и сам кор-

пус военных комиссаров вынес из эпохи Директории не

самые лучшие традиции, легко можно себе представить,

какие нравы должны были царить в этой среде. Так что

вопреки пословице «рыба гниет с головы» разложение

происходило скорее с «хвоста» - с низов системы снабже-

ния. В армии говорили, что даже простые «секретари или

помощники военных комиссаров, самые ничтожные

кладовщики лучше живут, чем командиры частей или да-

же генералы». Жульничество и явные злоупотребления

военных комиссаров привели к тому, что они стали

объектом всеобщего презрения, хотя многие из них бы-

ли людьми честными и работали на совесть. «Состояние,

которое сколотили себе некоторые поставщики и кладов-

щики, их расходы и роскошь, которые они афиширова-

ли во время войны в Германии, даже в самые тяжелые мо-

менты, вызывали в войсках зависть и враждебность по от-

ношению К ним. Наконец, с начала Испанской кампании,

на них стали смотреть, как на главную причину страда-

ний и лишений...»

Уже упомянутый нами Огюст Петие

(сын генерал-интенданта Петие) рассказывал о том, по-

чему в 1800 г., в начале своей карьеры, став по протекции

отца помощником военного комиссара, он решил оста-

вить эту деятельность и отправиться служить в обычный

полк: «Французская армия, состоявшая под командова-

нием генерала Массена, должна была получить значитель-

ную партию водки, и поэтому я получил приказ отпра-

виться в Лоди и Кремону, чтобы обговорить ее доставку

с тамошними служащими. Приехав в первый из этих го-

родов, я встретил ответственного за склады. Он сказал мне,

что эта водка столь крепка, что солдат не сможет ее пить.

Потому необходимо разбавить ее водой. Сказав это, он до-

бавил с невообразимой простотой: "Если мы это не сде-

лаем, то другие сделают это за нас. Так что уж давайте на-

льем в каждую бочку столько-то воды. Это даст нам та-

кую-то сумму, которую мы поделим, и т. д."... Служащий,

которого я встретил в Кремоне, был не лучше того, что

я видел в Лоди... Я вернулся в Милан в приступе бешен-

ства и сказал отцу, что я хотел бы как можно скорее рас-

прощаться с карьерой военного комиссара. Напрасно отец

приложил все усилия, чтобы убедить меня продолжать за-

ниматься этим делом. Он говорил мне, что честные лю-

ди украсят любую профессию и нет работы бесчестящей.

Он приводил мне примеры честных и замечательных ад-

министраторов, таких как Вильманзи, Буано, Дарю, Мар-

тельер... Но ничто не могло побороть во мне отвращение

к этой работе»*

Действительно, примеров хищений, подлинных или

мнимых, совершенных военными комиссарами, более

чем достаточно в мемуарах и дневниках современников.

Вот что вспоминает хорошо знакомый нам офицер Вис-

линского легиона Брандт о судьбе богатых трофеев, взя-

тых у испанцев в бою при Бельчите: «Мой батальон был

послан... чтобы эскортировать в Сарагосу провизию, за-

хваченную у врага. Но нас упредили чиновники воен-

ной администрации, так что большая часть трофейно-

го провианта исчезла, а из многих тысяч повозок и му-

лов, взятых при Бельчите, разве что десятая часть

прибыла на центральные склады в Сарагосе. Все осталь-

ное было продано по бросовой цене ради барышей гос-

под "рис-хлеб-соль" (riz-pain-sel)»**

Снабженцы наполеоновской армии не спешили ри-

сковать своими «ценными» жизнями в период боевых

действий. В армии говорили, что «пока войска сража-

ются в грязи, комиссары разгуливают в тыловых го-

родах и занимаются махинациями с реквизированным

провиантом». В одном из своих писем в марте 1807 г.,

когда Великая Армия, форсировав Вислу, сражалась

на ее восточном берегу, Наполеон пишет: «Вся

* Интересно, что Стендаль, который, по словам литературоведов, изобразил в своих романах «трагедию честного че-

ловека, который ищет своего пути среди общественной несправедливости, который хочет быть полезен людям» и кото-

рый проповедует «независимость мысли, энергии, отвергающей нелепые запреты и традиции, героического начала, кото-

рое пытается пробиться к действию в косной и грубой среде...», выбрал себе прямо противоположный путь. Став по про-

текции Дарю суб-лейтенантом в драгунском полку, он ушел из армии, видимо, по причине «косности и грубости» ее среды.

Он стал помощником военного комиссара, - вероятно, эта среда показалась ему менее грубой. ** Рис-хлеб-соль - так в

армии в насмешку называли чиновников, занимавшихся снабжением.

Олег Соколов

Армия Наполеона

армия на этой стороне Вислы, вся администрация -на

той».

И все же, говоря о проблемах, связанных с деятельно-

стью военной администрации в императорскую эпоху,

можно предположить, что постоянные перебои в снаб-

жении войск не объяснялись лишь одними субъектив-

ными причинами. Ведь наряду с мошенниками и казно-

крадами в администрации армии имелось много честных

и трудолюбивых людей. Более того, именно они занима-

ли вершины иерархии и имели не только желание, но и

реальную возможность, хотя бы в определенной степе-

ни, навести порядок в ее нижних эшелонах. Жуликов и

расхитителей время от времени изобличали, арестовы-

вали и предавали скорому суду. Так, в 1809 г. в Вене на-

кануне битвы при Ваграме были расстреляны 12 чинов-

ников-снабженцев, изобличенных в воровстве. Наконец,

если обратиться к документам, можно увидеть, что про-

довольствие, несмотря на все трудности, собиралось и вы-

давалось войскам. Самым обстоятельным из документов

по этому вопросу, рассмотренных нами, является отчет

генерал-интенданта Великой Армии Дарю о работе всех

служб снабжения во время войны в Пруссии и Польше

в 1806-1807 гг. (официально кампания продолжалась с

1 октября 1806 г. по 15 октября 1808 г. - день расформи-

рования Великой Армии)

. Согласно этому отчету за 745

дней кампании армии было выдано 160 746 753 хлебных

рациона, т. е. по 215 767 рационов в день. Учитывая, что

численность участвовавших в этом походе редко превы-

шала 200 тыс. человек, можно предположить, что солда-

ты регулярно получали хлеб. На самом деле нужно

принимать во внимание огромные потери вследствие

разбазаривания, воровства, а также плохой транспорти-

ровки. Однако, если считать их равными, например, чет-

верти или даже трети рационов, записанных в официаль-

ном отчете, все равно получается, что армия, пусть не-

регулярно, но получала хлеб. Отметим для справки, что

один хлебный рацион составлял 734 грамма (24 унции).

В отчете Дарю говорится также о 89 618 винных ра-

ционах (винный рацион - 250 грамм вина или 62,5 грамм

водки) и о 126 787 мясных рационах (мясной рацион -

245 грамм, или 8 унций), выдаваемых в день. Кавалерия

получила 22 631 573 рациона овса или по 30 778 в день,

что примерно соответствует количеству лошадей, имев-

шихся в войсках. Дарю пишет: «Эти рационы были не

единственным питанием, которое получала армия, - ука-

зываются лишь те рационы, которые поступали на

склады и раздавались затем войскам благодаря усилиям

служащих администрации. Нужно отметить, что солда-

ты частично были расквартированы у жителей и часто

могли получать продовольствие без помощи админис-

трации, особенно это относится к мясу. Однако же ко-

личество зерна, реквизированного войсками, было не-

значительным»

Белло де Кергор, в 1807 г. помощник военного комис-

сара, состоявший при генерал-интенданте, вспоминал о

своей работе в этот период: «Мы обедали одной чашкой

кофе и брали на рабочее место кусок хлеба. Наш ужин

в 6 часов вечера состоял из супа с мясом, часто совершен-

но несъедобного. Вот так мы жили в Познани, работая с

9 часов утра до 6 часов вечера и с 7 часов вечера до 4 ут-

ра, а часто гораздо больше. Я еще не был приучен к по-

добной безумной работе, и мне она показалась слишком

тяжелой, особенно если учесть, что раз десять за день я

получал нагоняи, но их щедро раздавали и самым высо-

копоставленным чиновникам администрации»

Однако, быть может, все эти отчеты были дутыми, а

иступленная работа выливалась лишь на бумагу, не да-

вая никаких реальных результатов? Судя по сохранив-

шимся документам, результаты все же имелись. И, ве-

роятно, некоторые мемуаристы все-таки сгущают кра-

ски, утверждая, что на походе и в глаза не видели раздач

провианта. Вот только несколько документов штаба кор-

пуса Даву за июль 1812 г., когда 1-й корпус Великой Ар-

мии под командованием «стального маршала» шел по

пятам армии Багратиона:

«Генерал Ромёф* - генералу Дессе**, 9 июля 1812 года.

Мука, крупа и овес будут выдаваться войскам в меш-

ках. Через 24 часа сами мешки должны быть возвра-

щены...

По всем вопросам, связанным с раздачами, обращать-

ся к генералу Сонье***, у которого будут располагаться

военные комиссары, ответственные за раздачи. Наряды,

прибывающие для получения продовольствия, должны

приходить со своими повозками, в идеальном порядке

и строго согласуясь со всеми воинскими регламентами...

Генерал Ромёф - командирам дивизий 1-го корпуса.

Дивизия Компана получит муку этим вечером, ос-

тальные дивизии и бригада Пажоля - завтра рано утром.

Дивизия Дессе должна выслать свои команды в 3 часа

утра, дивизия Баланса - в 4 часа утра, дивизия Шасте-

ля - в 5 часов утра, бригада Пажоля - в 6 часов... Все ко-

манды должны двигаться строем в полном порядке и в

сопровождении капитана, ответственного за получение

продовольствия. Этот офицер будет нести персональ-

ную ответственность за малейший беспорядок, если та-

ковой произойдет... Офицер штаба будет присутство-

вать при раздачах и проконтролирует, каким образом

они будут происходить.

Г-н маршал категорически запрещает войскам

входить в город с оружием, по городу могут передви-

гаться команды, посланные за продовольствием (без

оружия).

* Генерал Ромёф - начальник штаба корпуса Даву. **

Генерал Дессе - командир 4-й дивизии корпуса Даву. ***

Генерал Сонье - начальник жандармерии корпуса Даву

Глава XIV Позади линии огня...

Генерал Ромёф - генералу Дессе, Игумен, 16 июля

1812 года.

Я имею честь уведомить Вас, что 108-й линейный

полк получит здесь 2000 фунтов хлеба и сверх того по

5 фунтов муки на человека. Соблаговолите распорядить-

ся, чтобы этот полк получил означенную провизию.

Генерал Ромёф - генералу Дессе, Могилев, 20 июля

1812 года.

Я имею честь уведомить Вас, что Вы можете получить

на складе в Могилеве 1200 фунтов сухарей, 200 квинталов*

муки, а также овса на три дня по 3/4 буассо** - рацион.

Генерал Ромёф - генералу Дессе, Теолино, 31 июля

1812 года.

...Генеральный вагенмейстер составит список отстав-

ших, отдельно по полкам. В соответствии с этим бу-

дут сделаны необходимые распоряжения для получе-

ния продовольствия этими людьми.

Генерал Ромёф — генералу Дессе, Дубровна, 10 августа

1812 года.

Я имею честь напомнить Вам, что водка будет вы-

даваться каждый день всем войскам, которые придут

на раздачу...»

и т. д.

Эти приказы — лишь ничтожная часть огромных кип

документов, оставленных военной администрацией.

Они совершенно однозначно подтверждают: организо-

ванные раздачи продовольствия, овса и спиртного

имели место даже на походе, не говоря уже о марше по

своей территории. «Проходя через Лотарингию и Эль-

зас... — вспоминает Брандт, — мы не могли не восхищать-

ся образцовым порядком, который царил на наших ос-

тановках. Повсюду мы видели, что в малейших деталях

администрация следовала импульсу, данному повели-

телем. Все приказы в отношении войск на марше исхо-

дили из Военного министерства, а поставщики и комис-

сары ждали нас в пунктах, где мы должны были делать

остановки. Ни одна из служб не была забыта. Минис-

терство точно знало по часам, какие войска должны

прийти в тот или иной пункт или где они находятся на

марше. Прибывая в этапный пункт, фурьеры отправ-

лялись прежде всего получить необходимую визу ко-

менданта или военного комиссара, затем шли в мэрию

за билетами для размещения на постой. Там им также

выдавали боны на продовольствие, фураж и необходи-

мые транспортные средства. Затем фурьеры отправля-

лись к поставщикам. Выдача мяса происходила либо ин-

дивидуально, либо поротно, на выбор командиров. Хлеб

всегда выдавался коллективно... Эта система, которой

позже стали подражать все наиболее развитые государ-

ства, функционировала точно и быстро. Редко случа-

лось, чтобы выдача провианта давала нам повод к ка-

кому-нибудь недовольству. Что касается нас, поляков,

например, чиновники знали, что "французы севера"

предпочитают количество качеству и действовали в со-

ответствии с нашими наклонностями»

Подобные свидетельства не единичны. В главе VIII,

например, нами уже отмечалось образцовое снабжение

Великой Армии в сентябре 1805 г. во время марша по

территории Франции, что подтверждается архивными

документами.

Таким образом, несмотря на все недостатки в системе

снабжения наполеоновской армии, ее администрация мог-

ла все-таки наладить обеспечение войск всем необходи-

мым, когда они проходили по дружественной территории,

причем подчас это делалось безупречно. В ходе боевых

действий административная машина также не разлажи-

валась полностью. Однако, и в этом очевидцы единодуш-

ны, она все же чаще давала сбои. Именно поэтому нам ка-

жется, что существовала и вторая, объективная причина

недостатков в снабжении армии в военное время.

Этой причиной является сам характер походов

Наполеона, о котором мы уже говорили в главе VIII.

Император вел войны «на сокрушение», оперируя ог-

ромными массами войск, брошенных в борьбу не на

жизнь, а на смерть. При такой концепции войны со-

вершенно невозможно было бы действовать подобно

полководцам «стратегии измора», подстраивавших

свои боевые операции под размеренное движение обо-

зов по принципу знаменитой пятипереходной систе-

мы с планомерной постройкой пекарен, выпечкой хле-

ба и доставкой его в войска на неповоротливых теле-

гах. Огромные массы корпусов наполеоновской армии

стремительно продвигались вперед, смело охватывали

расположения неприятельских войск, прорывали его

стратегическую линию обороны, громили врага в

решающих сражениях и преследовали до полного со-

крушения. Уровень развития техники в начале XIX в. -

отсутствие плотной сети дорог, отсутствие железных

дорог, телеграфа, телефона и т. п. - просто принци-

пиально не позволил бы даже при самой идеальной ра-

боте администрации подвезти войскам все необходи-

мое в период молниеносных маневров. Будь даже все

чиновники такими, как Дарю, - энергичными, крис-

тально честными, титанически работоспособными -

они все равно не смогли бы поспеть за развитием бо-

евых действий. И, понимания это, Наполеон ставил

прежде всего не на телеги с провиантом, а на победу.

«Интендантство должно идти за войсками, а не вой-

ска за ним» — вот его основной принцип. И трудно не

согласиться с блестящими военными историками на-

чала XX в., крупнейшими специалистами в области

наполеоновских войн Аломбером и Коленом, которые

отмечали: «С точки зрения административной, под-

готовка кампании 1805 года была слабой, можно ска-

зать, ничтожной. Наполеон это, впрочем, признавал

* Квинтал - мера веса, соответствует 100 кг.

"* Буассо - старинная французская мера объема, соответствует 13,01 л.

Олег Соколов Армия Наполеона

и пообещал себе, что в следующий раз. он не будет застиг-

нут врасплох. Тем не менее нехватка продовольствия и

транспортных средств не помешала идти вперед и побеж-

дать. Как бы ни было важно снабжение продовольстви-

ем и как бы ни был виноват тот полководец, который пре-

небрегает им, нужно понимать, что в момент смертель-

ной схватки оно перестает быть самым главным»

Военная медицина

Еще в большей мере, чем административный аппарат,

двойственное ощущение оставляет военная медицина на-

полеоновской армии. Здесь еще резче виден контраст

между блистательными, талантливыми и самоотвержен-

ными людьми, стоявшими во главе ее, и посредственным

персоналом нижних ступеней иерархической лестницы.

Действительно, вершину служебной пирамиды военной

медицины наполеоновской Франции занимали не про-

сто честные и работоспособные люди, подобные Дарю

или Вильманзи, а поистине блестящие ученые, подвиж-

ники своего дела и просто герои. Имена многих из них

записаны золотыми буквами не только в анналы подви-

гов Великой Армии, но и в историю медицинской науки.

Действительно, эпоха Наполеона стала для Европы и все-

го мира временем поворота от полу средневекового «ис-

кусства врачевания» к современной науке. Крупней-

ший американский специалист по истории медицины

Ричард Хариссон Шрайок безапелляционно утверждает:

«Именно в Париже и именно в начале XIX века родилась

современная медицина»

. Этот исторический переворот

произошел, естественно, потому, что для него созрели все

необходимые условия. Количество накопленных за пре-

дыдущие столетия знаний достигло критической массы,

позволив медицине,в первые полтора десятилетия

XIX века совершить огромный качественный скачок. Тем

не менее катализатором этого вполне закономерного про-

цесса была, без всякого сомнения, деятельность Наполе-

она, оказывавшего покровительство медицинской науке,

щедро награждавшего выдающиеся таланты и поощряв-

шего исследования. Но большую роль, наверное, сыгра-

ла вся атмосфера наполеоновской Империи с ее уваже-

нием к доблести воина и доблести ученого.

Еще буквально накануне Великой французской рево-

люции почтенные врачеватели с серьезным видом про-

писывали своим пациентам «внутренности черепахи и

молоко ослицы», а в академиях защищались диссертации

типа «An morbis procreandis aptior tempestas vernoytis Au-

tomnalis?» («Летом или весной бури способствуют забо-

леванию?»). Галиматья рецептов и ученых медицинских

трактатов этого времени, переполненных заумными рас-

суждениями на латыни, абсолютно оторванными от ре-

алий, ярко напоминала сцены из мольеровского «Мнимо-

го больного», написанного ровно за столетие до этого.

«До настоящего времени всем медицинским школам

не хватало медицинской практики и наблюдения за

больными. Именно это должно стать главной заботой

образования», - произнес в 1794 г. с трибуны Конвен-

та выдающийся химик Фуркруа. Он же сформулировал

новую концепцию медицины: «Меньше обращаться к

догматам, больше наблюдать и много практиковаться».

«Вскройте несколько трупов, - говорил другой осново-

положник современной науки Биша, - и вы увидите, как

тьма рассеется перед вами». А врач и философ Кабанис

писал тогда же: «Мы хотим готовить врачей, которые по-

лезны больным, а не врачей, которые могут блистать ре-

чами в обществе и на заседаниях».

Действительно, целая серия выдающихся научных тру-

дов, а также преподавательская деятельность известней-

ших реформаторов медицины во многом способствова-

ли реализации этой программы. В 1800 г. Биша пишет

свое выдающееся произведение «Трактат об оболочках»,

ав1801г.- монументальный труд «Общая анатомия при-

менительно к физиологии и медицине». Бруссе публику-

ет в 1808 г. «Историю хронических воспалений», Пинель

создает новую концепцию лечения больных с психиче-

скими расстройствами, Деженетт закладывает основы со-

временной эпидемиологии, Ларрей публикует в 1812 г.

три первых тома первого настоящего учебника военной

хирургии «Мемуары о военной хирургии и походах».

Кардинальная ломка ветхого здания уходившего в про-

шлое искусства врачевания и построение новой научной

медицины не могло не отразиться и на военной медици-

не. Уже в эпоху Революции многие политические деяте-

ли не раз громогласно заявляли о необходимости органи-

зации эффективной помощи раненым и больным воен-

нослужащим. Для улучшения функционирования

медицинских служб и повышения престижа военного вра-

ча декретом от 31 декабря 1792 г. старший медицинский

персонал армии получил статус офицерского состава, а

декрет от 3 сентября 1793 г. подтвердил, что военные вра-

чи должны были рассматриваться как военнослужащие.

Чтобы быть принятым в ряды офицеров медицинской

службы, нужно было сдать экзамены перед Санитарным

советом и представить сертификат цивизма (см. гл. I). Не-

смотря на многообещающие речи депутатов Конвента,

структурные изменения медицинских служб и первые ша-

ги научной медицины, реальная ситуация, в которой ока-

зывались больные и раненые в эпоху Великой француз-

ской революции, была удручающей. Количество госпи-

тализированных военнослужащих составляло до 20-30%

личного состава полубригад, причем большинство лежа-

щих на больничных койках было не раненые, а больные.

Смертность в госпиталях также продолжала оставаться

ужасающей. Так, например, в военном госпитале Нанта

в 1794 г. ежемесячно умирало до 16% содержавшихся в

нем солдат, в основном от болезней.

Хотя деятельность Первого консула во всех структурах

военного организма помогла устранить наиболее явные

злоупотребления, она не внесла каких-либо радикаль-

ных положительных изменений в функционирование

Глава

XIV

Позади линии

огня...

Ш. Мейнье. Возвращение Наполеона на о. Лобау 23 мая 1809 г. после битвы под Эсслингом. Версальский

музей.

На картине изображен Император, посещающий раненых гвардейцев после тяжелой битвы под Эсслингом.

Картина, представленная в Салоне 1812 г., отличается театральностью поз героев и, конечно, весьма далека от

того,

что увидел Наполеон в походных амбулансах своей армии. Она интересна для нас только точно

изображенными

мундирами персонажей и прежде всего военных хирургов.

медицинской службы. Более того, поскольку короткая

мирная передышка позволила Бонапарту значительно

сократить численность армии, особенно сильно был

урезан штат медицинского персонала. Указами от 16

фримера IX года (7 декабря 1800 г.) и 18 вандемьера X

года (10 октября 1801 г.) численность военных врачей

была сокращена до минимума. Сотни медиков

оказались выкинутыми на улицу с ничтожной пенси-

ей. Хотя среди сокращенных по штату было немало

неспособных людей, нельзя сказать, что подобные ме-

ры улучшили медицинскую помощь войскам и, тем

более, подняли престиж военного врача. В 1803 г. на

службе в рядах французской армии должны были со-

стоять лишь 1237 человек медицинского персонала, в

то время как в феврале 1797 г. штат медиков насчиты-

вал 4630 человек! Вследствие режима строгой эконо-

мии резко сократилась и численность военных госпи-

талей. Их было 30 в августе 1800 г., а к декабрю оста-

лось только 16. В результате к моменту возобновления

войны (в 1803 г.) французская военно-медицинская

служба была явно не готова справиться со своей мис-

сией. Пришлось воссоздавать ее чуть ли не заново и

срочно увеличивать количество персонала. В 1808 г.

его численность достигла почти 3 тыс. человек, а к на-

чалу войны 1812 г. в рядах военных медиков уже бы-

ло 5112 человек.

Весь этот персонал в период Империи возглавлял-

ся 6 генерал-инспекторами, трое из которых были хи-

рургами, двое военными врачами и один фармацев-

том. Равным образом весь личный состав медицинской

Олег

Соколов

Армия

Наполеона

службы составлял три иерархические пирамиды: хи-

рургов, военных врачей и фармацевтов. Выглядело это

следующим образом:

Главный хирург Главный врач Главный фармацевт

Хирург 1-го класса Врач 1-го класса

Фармацевт 1-го класса

Хирург 2-го класса Врач 2-го класса

Фармацевт 2-го класса

Хирург 3-го класса Врач 3-го класса

Фармацевт 3-го класса

Младший хирург Младший врач Младший

фармацевт

Помощник хирурга Помощник врача

Помощник фармацевта

Различие между хирургами и военными врачами со-

стояло в том, что первые непосредственно находились

в составе действующей армии и оказывали первую по-

мощь раненым на поле боя, вторые работали в основ-

ном в госпиталях. Реальные же обязанности хирургов и

военных врачей могли быть самыми разнообразными.

В принципе, как уже отмечалось, хирурги, врачи и фар-

мацевты должны были рассматриваться как военнослу-

жащие, причем главный хирург соответствовал по званию

подполковнику (с 1809 г. командиру батальона), хирур-

ги (всех трех классов) - капитанам, младший хирург - лей-

тенанту, помощник хирурга—суб-лейтенанту (аналогич-

но для врачей и фармацевтов). Однако вплоть до конца

Империи и еще в течение многих лет спустя весь этот

штат специалистов сохранял довольно неопределенный

статус, занимая промежуточное положение между воен-

ным и гражданским персоналом. Так, например, несмо-

тря на ношение униформы по стилю практически такой

же, как у офицеров, военные врачи наполеоновской ар-

мии все-таки не получили права носить эполеты. 8 янва-

ря 1809 г. главный хирург армии направил Императору

мемуар*, в котором, перечисляя заслуги военных врачей,

писал: «...хирурги, боевая отвага которых не вызывает со-

мнений, также как и полезность их дела, не просят ника-

кой прибавки к жалованью, они надеются на награду бо-

лее благородную и-достойную. Через мое посредство они

осмеливаются просить Ваше Величество разрешения

носить на одном плече эполет, соответствующий тому

офицерскому званию, которому они приравнены... на

другом плече они могли бы носить простой трилистник

из золотого галуна...»

Эта весьма скромная просьба бы-

ла отклонена Императором: ношение эполет, по его

мысли, должно было быть исключительно привилегией

бойцов. Впрочем, в Гвардии, которая, как и во многом дру-

гом, стояла особняком, военные врачи де-факто присво-

или себе это право. Они не только носили эполет на ле-

вом плече, но также золотой аксельбант на правом. Более

того, хирурги гвардейских конных егерей носили даже зо-

лотые офицерские галуны на рейтузах гусарского типа -

типичное отличие командного состава легкой кавалерии.

Мундир, богатое вооружение, конская сбруя и другие

предметы экипировки гвардейских хирургов также бы-

ли исключительно офицерского образца.

Неопределенность положения военных врачей в на-

полеоновской армии усугублялась еще и тем обстоятель-

ством, что практически во всех вопросах служебного ха-

рактера они вынуждены были подчиняться военным ко-

миссарам; равным образом в ведении чиновников воен-

ной администрации находились и госпиталя. Хотя Им-

ператорский декрет от 30 ноября 1811 г. гласил, что

«офицеры медицинской службы во всем, что касается во-

просов лечения пациентов, подчиняются только своим

непосредственным медицинским начальникам...», тут же

пояснялось, что «во всех вопросах несения службы и со-

блюдения регламентов они должны подчиняться гене-

рал-интенданту, комиссарам-распорядителям и комис-

сарам»

. Впрочем, подобное положение сохранялось во

французской армии еще очень долго при самых разных

режимах. Только в 1889 г., уже в эпоху Третьей респуб-

лики, военно-медицинская служба стала полностью

автономной структурой в рядах вооруженных сил. И

только декретом от 12 мая 1917 г. старший медицинский

персонал получил статус, во всем идентичный осталь-

ному офицерскому составу.

В организационном смысле медицинское обслужи-

вание войск состояло из нескольких уровней. Самым ни-

жним был полковой уровень. При каждой части имелось

некоторое количество хирургов, призванных лечить сол-

дат в гарнизоне, оказывать им медицинскую помощь на

походе, а также, по мере возможности, в бою. В полку пе-

хоты из четырех батальонов полагалось иметь трех хи-

рургов и четырех младших хирургов, в четырехэскад-

ронном кавалерийском полку должен был быть один хи-

рург и два младших хирурга. На каждый полк полагался

также один фургон с медикаментами, хирургическим ин-

струментом и носилками.

В военное время при каждой пехотной или кавалерий-

ской дивизии формировался «дивизионный амбуланс»,

который представлял собой главную составляющую си-

стемы медицинской помощи войскам на поле сражения.

В состав амбуланса входил один врач, шесть Хирургов

разного ранга, четыре фармацевта и четыре служащих

для проведения работ по устройству госпиталей. Диви-

зионный амбуланс располагал двумя фургонами с необ-

ходимым хирургическим инструментом и медикамен-

тами. В задачу персонала дивизионных амбулансов

входила организация перевязочных пунктов на поле боя

и устройство временных госпиталей в ближайших на-

селенных пунктах от поля сражения.

Уровень армейского корпуса был представлен лишь не-

сколькими офицерами медицинской службы, приписан-

ными к штабу. Они должны были координировать рабо-

ту дивизионных амбулансов. Наконец, при штабе армии

состояли главный хирург, главный врач и главный фар-

мацевт с небольшим подчиненным им персоналом. В за-

дачу этих офицеров входила организация главных амбу-

лансов на поле боя и постоянных госпиталей в тылу. На-

пример, накануне Бородинской битвы дивизионные

* Мемуар - краткое сочинение на определенную тему,