Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

Планшет 34. Артиллерийский обоз: офицер, унтер-офицер, рядовой. Пояснения см. Приложение II. © С. Летин.

Глава

XIII

Гварди

внести столь славную лепту и, без сомнения, добиться

огромных результатов!" - "В Гвардии, - ответил он, - нам

нужен либо непосредственный приказ Императора,

либо нашего начальника маршала Бессьера, а так как по-

следний был ранен, то приказать нам мог только сам Им-

ператор, от него же мы никаких приказаний не получа-

ли". - "Но, - ответил я, - есть же особые случаи, нельзя

подобное правило возводить в абсолют, вот, например,

и эта ситуация. Император только приветствовал бы Ва-

ши действия, так как они принесли бы ему огромную вы-

году и привели бы к разгрому значительной части авст-

рийской армии. А если бы вместо успеха, которого мы

добились, враг бы нас отбросил, Вы что, не прикрыли бы

нашего отхода и покинули бы поле битвы, не сражаясь?.."

На эти вопросы он не смог ответить и отсалютовав мне,

уехал к своим войскам» .

Конечно, этот эпизод не столь однозначен, как пре-

дыдущие, ведь Макдональд все-таки не был начальни-

ком для Вальтера, да и значение его не сопоставимо с

отсутствием гвардейцев не только в Бородинской

битве, но и при Фуэнтес д'Оньоро. Тем не менее и ва-

грамский случай, который был также известен в армии,

гсутубил недоброжелательное отношение линейных

частей к Гвардии. Многие из простых армейских сол-

дат и офицеров вспоминали о Гвардии с раздражени-

ем, а некоторые даже высказывали сомнения в ее бо-

евых качествах. Капитан Дебёф, сражавшийся в Испа-

нии, писал: «По возвращении во Францию я очень

удивлялся той репутации, которой пользовалась Им-

ператорская Гвардия, и той малой известностью, кото-

рую имели вольтижеры. Последних, кажется, даже не

особенно отличали от обычных рот фузилеров. Одна-

ко вольтижеры сражались в тысячу раз чаще, чем

Гвардия. Они были всегда впереди, а она всегда поза-

ди. Не одного выстрела из ружья не обходилось без

вольтижеров, а Гвардия редко принимала участие да-

же в малых боях и еще реже в битвах. Так что я пред-

почел бы для атаки иметь под рукой триста вольтиже-

ров, а не пятьсот гвардейцев... И действительно, где ве-

ликие подвиги этой элитной армии? Что она делала

под Аустерлицем, Иеной и Ваграмом? Кто решил ус-

пех этих великих битв? Пехотные дивизии. Можно ска-

зать больше, Гвардия принесла погибель Императо-

ру, ибо если бы по просьбе Нея и Мюрата он ввел бы

ее в дело под Бородиным, как всякое другое соедине-

ние, то русская армия была бы уничтожена... Доба-

вим, что в битвах под Ваграмом и Фуэнтес д'Оньоро

Гвардия, которая могла разгромить врага, ответила, что

она подчиняется лишь приказам маршала Бессьера, а

так как последнего не было поблизости, она так и ос-

талась стоять сложа руки».

Ну а желчный генерал Тье-

бо, вспоминая о действиях Гвардии в Испании, не стес-

няется в выражениях: «...Гвардия была словно армией

в армии и, следовательно, имела свой штаб в генераль-

ном штабе. Привилегии чинов и должностей, более вы-

сокое жалованье соединялись с такими претензиями,

которые сложно было удовлетворить. Превосходство

Гвардии не оспаривали, но и не прощали. Оно обижа-

ло одних и возвышало других. Гвардия вызывала за-

висть и ревность, сея вокруг себя куда больше сопер-

ничества, чем согласия. Вследствие этой ревности и со-

перничества линейные^части и их командиры, когда

они находились в контакте с Гвардией, сражались с

меньшим энтузиазмом, чем обычно...»

После Бородина пересуды в армии по поводу гвар-

дейцев еще больше усилились, а московский пожар, над-

ломивший дух армии, оказался сильнее обычной вы-

держки гвардейских солдат. В главе XI были приведены

выдержки из приказов по гвардейским частям и по ар-

мии в отношении беспорядков, чинимых в горящем го-

роде. Но особенно показателен приказ на день по Гвар-

дии от 29 сентября 1812 г. В нем говорится:

«Беспорядки и грабежи снова начались вчера, и про-

шлой ночью, и сегодня в них еще более активно уча-

ствует Старая Гвардия, поступая самым недостойным

образом.

Император видит с сожалением, что элитные войска,

предназначенные для охраны его особы, которые долж-

ны были бы подавать при всех обстоятельствах пример

порядка и субординации, забылись до такой степени,

что сами совершают предосудительные поступки.

Пришло время положить конец жалобам на гвар-

дейцев. Солдат Гвардии, который не умеет ценить честь

принадлежать к этому корпусу, не достоин в нем на-

ходиться»

Но гвардейцы не просто участвовали в грабеже. Ис-

пользуя свои привилегии, они захватывали самые

богатые особняки. «18 октября... мы, как и каждый день

до этого, собрались унтер-офицерской компанией, -

рассказывает сержант фузилеров-гренадер Бургонь, -

мы возлежали, как паши, на горностаевых и соболи-

ных мехах, на львиных и медвежьих шкурах... из рос-

кошных трубок мы курили индийский розовый табак,

а посреди нашего крута в большой серебряной вазе рус-

ского боярина горел чудовищный пунш из ямайского

рома, над которым плавилась огромная сахарная го-

лова, лежавшая на скрещенных штыках»

. «Я пред-

ставлял себе Самарканд, взятый Тамерланом», - рас-

сказывает другой очевидец.

Хотя грабили все, но участие в грабежах гвардейцев

не прошло незамеченным для солдат линейных частей,

которые обратили особое внимание на то, что солда-

ты Гвардии продавали, как лавочники, награбленное

добро и провизию.

Бесчисленные привилегии Гвардии, ее неучастие в

боях и, прежде всего, в Бородинском сражении, нако-

нец, ее поведение в Москве, вызвали открытую враж-

дебность со стороны линейных частей по отношению

к отборному корпусу. «Московские торгаши» - так ма-

лопочтительно стали именовать гвардейцев армейские

Олег Соколов Армия Наполеона

солдаты. Случайно отбившихся от своих солдат Гвар-

дии отталкивали от костров, отказывали в помощи тог-

да, когда еще помогали другим. «А, Императорская

Гвардия?! За дверь его!» - раздались отовсюду крики,

когда сержант Бургонь в Смоленске случайно попал в

погреб, где грелись «одиночки» из линейных частей

Хотя эта реакция исходила от потерявших дисципли-

ну и забывших честь воина людей, она, увы, была все-

общей. Вот что писал военному министру в своем от-

чете о состоянии армии вышедший из России майор

Бальтазар: «Гвардия полностью пала в глазах всех

тех, кто в ней не состоит. Она стала предметом всеоб-

щей антипатии»

Однако это было уже, скорее, по инерции. Час

Гвардии, ее трагический и высокий час, уже пробил...

Говорят, что скупой платит дважды. За «бережли-

вость» по отношению к Гвардии при Бородине при-

шлось заплатить во сто крат, причем той же Гвардией.

Начиная от Красного, большинство солдат линейных

частей, находящихся в остатках главной армии, уже

влились в толпу «одиночек». В порядке шли лишь

гвардейские полки и Вислинский легион, впрочем, так

же приписанный к Гвардии. Это, казалось бы,

противоречит нашей версии, высказанной в XI главе, -

ведь если разложение армии было связано с москов-

ским грабежом, почему тогда Гвардия, которая «отли-

чилась» в нем, не претерпела такого же разложения, как

армейские части? Ответ здесь довольно прост. Средний

возраст солдата Старой Гвардии был, как мы уже от-

метили, 30-37 лет, а количество пройденных кампа-

ний — свыше десяти. Запас моральной прочности у та-

ких солдат - опытных бойцов и зрелых мужчин - был,

конечно же, гораздо выше, чем у молодежи линейных

полков. Даже наполнив ранцы наживой, они сохрани-

ли свои принципы и понятия о долге. «Если мы были

несчастны и умирали от голода и холода, - вспоминал

Бургонь, - у нас оставалось то, что нас поддерживало -

честь и отвага»

Корпоративная солидарность в привилегированном

корпусе, который постоянно находился поблизости от

Императора, удерживала солдат, конечно же, сильнее,

чем в обычном полку; эта корпоративная солидарность

воздействовала и на солдат Молодой Гвардии, хотя, не-

сомненно, в гораздо меньшей степени - соответствен-

но, и их потери были на порядок выше, чем у старых

солдат. Наконец, не следует скидывать со счетов и весь-

ма приземленный мотив - все то немногое, что еще ос-

тавалось из продовольствия и фуража, выдавалось

прежде всего Гвардии.

Вследствие всех этих причин накануне битвы под

Красным, 12 ноября 1812 г., только пехота Старой Гвар-

дии насчитывала в своих рядах 183 офицера и 5777 ун-

тер-офицеров и рядовых, кавалерия сохранила почти

2000 человек в конном строю и почти 2000 в пешем.

Полки Молодой Гвардии имели более 300-400 человек

в каждом, но именно им предстояло ценой самопожерт-

вования дать возможность главным силам (а точнее, их

остаткам) прорваться через кольцо русских армий, сжи-

мавшееся под Красным.

В ночь с 15 на 16 ноября дивизия Роге (фузилеры-

гренадеры, фузилеры-егеря, 1-й тиральерский, 1-й воль-

тижерский и фланкерский полки) внезапно атаковала

отряд генерала Ожаровского в деревне Кутьково. При

свете горящих изб завязался отчаянный рукопашный

бой. «В течение более чем часа дивизия дралась шты-

ками, смешавшись с неприятелем, - докладывал в

своем рапорте Роге. - Наконец, устрашенные ужасаю-

щей резней, солдаты противника, еще оставшиеся в жи-

вых, бросились назад...»

Путь для отступающей армии был свободен, но не-

обходимо было прикрыть отход. 17 ноября дивизии

Делаборда и Роге приняли на себя удар главных сил

русской армии. «Наполеон в тот же самый день пред-

полагал двинуться с находившимися под его непосред-

ственным началом пятнадцатью тысячами человек

Гвардии против Кутузова, у которого, не считая войск

Милорадовича и Остермана, было двойное, а вместе с

ними даже тройное превосходство»

, - пишет знаме-

нитый историк войны 1812 г. Богданович. Действи-

тельно, гвардейским дивизиям пришлось принять

неравный бой. Особенно несоразмерным было соот-

ношение артиллерии. Офицер Молодой Гвардии так

вспоминал об этом дне: «Русские, черные и глубокие

массы войск которых показались вдали, выставили с

утра 30-орудийную батарею, и скоро число пушек в ней

удвоилось.

Первый раз наши молодые солдаты услышали рез-

кий свист ядер и более глухой гул пролетающих гра-

нат, за которыми следовал грохот разрывов. Наш ста-

рый генерал (Делаборд) медленно проезжал вдоль

строя и приговаривал: "Ну, ну, ребята, поднимите вы-

ше носы, когда-нибудь нужно понюхать пороха в

первый раз!" Эти слова генерала солдаты встретили ра-

достными восклицаниями и криками "Да здравствует

Император!"»

Чтобы хоть как-то помешать русским орудиям

расстреливать части Молодой Гвардии, генерал Рапп

выдвинул вперед 1-й вольтижерский полк под коман-

дованием командира батальона Пиона (в строю полка

в этот день оставалось не более 300 человек). «Ко-

мандир батальона Пион двинулся вперед со всей не-

устрашимостью и, видя, что неприятель ослабил огонь,

решил, что может продолжить движение вплоть до ле-

са, занятого противником»

. Но атака увлекшихся боем

вольтижеров, продолженная слишком далеко от ос-

новной боевой линии, оказалась роковой для них.

Полк был со всех сторон атакован кирасирами генера-

ла Дуки. Построившись в каре, вольтижеры, впрочем,

сумели отразить первые наскоки кирасиров. Тогда рус-

ские выкатили несколько орудий и чуть ли ни в упор

Глава

XIII

Гварди

открыли огонь картечью. «Мы услышали звуки частых

выстрелов, - продолжает свой рассказ офицер дивизии

Делаборда, - это картечь обрушилась на каре, затем на-

чался непрерывный треск ружейной пальбы. Мы ясно

различали голоса наших двадцатилетних солдат, кото-

рые кричали свой обычный боевой клич, клич вернос-

ти Императору, смешивающийся с криками "Ура!" ата-

кующих, а потом вдруг наступила тишина.

"Неужели они погибли?" - спрашивали мы друг

друга с болью и беспокойством.

"Нет, нет. Слышите, они кричат «Vive l'Empereur!»

с новой энергией. Они хотят, чтобы мы узнали, что они

еще живы, что они отбили и эту атаку"»

Но героическое сопротивление каре 1-го вольтижер-

ского не могло быть бесконечным. «Ревельский и Му-

ромские полки под личным командованием князя

Шаховского ударили на него в штыки, а кирасиры Ду-

ки (Новгородский и Малороссийский полки) ворва-

лись в каре и довершили истребление вольтижеров»

Из 300 человек в живых осталось только 50 солдат

и 11 офицеров, большей частью раненных ударами па-

лашей и штыков. Все они были взяты в плен.

Под Красным также почти полностью погиб и 3-й гре-

надерский полк, который сражался в этот день в рядах

Молодой Гвардии. Из 305 солдат и офицеров, которые

стояли накануне боя в рядах части, к концу дня оста-

валось только 36 человек!

С наступлением сумерек маршал Мортье отдал

Молодой Гвардии распоряжение отступать. «Он при-

казал трем тысячам солдат, которые у него еще оста-

вались, медленно отходить под напором пятидесяти-

тысячной армии неприятеля. "Слышите, солдаты! -

крикнул генерал Лаборд. - Маршал приказал тихим

шагом! Тихим шагом, солдаты!" И эти храбрые и не-

счастные войска, уводя раненых под ливнем пуль и

картечи, медленно уходили с поля страшного побои-

ща, держа равнение так, как если бы они были на учеб-

ном плацу»

После Красного положение остатков Великой Армии

стало еще более катастрофичным. Вся надежда остава-

лась только на Гвардию. В эти тяжелые дни Наполеон

словно сбросил с себя ту апатию, которая охватила его

в начале кампании. «Я достаточно был Императором,

пора снова становиться генералом», - произнес он пе-

ред битвой под Красным. В Орше он приказал выстро-

ить Старую Гвардию, и впервые за весь трагический по-

ход он лично обратился к солдатам:

«Вы стали свидетелями разложения армии. Боль-

шинство ваших соратников в результате рокового сте-

чения обстоятельств бросили оружие. Если вы после-

дуете их примеру, надежда будет потеряна. Судьба армии

в ваших руках. Я уверен, вы оправдаете это высокое до-

верие, которое я испытываю к вам. Нужно нетолько,

чтобы офицеры поддерживали среди вас строгую

дисциплину, но чтобы и сами солдаты наказывали тех,

кто попытается покинуть ряды. Я надеюсь на вас. По-

клянитесь же не покидать вашего Императора!»

«Клянемся!» - с суровой решимостью произнесли хо-

ром все. Эту клятву Старая Гвардия сдержала. Несмо-

тря на все невзгоды, на холод и опасности, она шла со-

мкнутыми, готовыми к бою колоннами. Вот как опи-

сывает встречу своего отряда со Старой Гвардией

знаменитый поэт и партизан Денис Васильевич Давы-

дов: «Мы помчались к большой дороге и покрыли на-

шей ордою все пространство от Аносова до Мерлина...

Наконец, подошла Старая Гвардия, посреди которой

находился сам Наполеон. Это было уже далеко за пол-

день. Мы вскочили на коней и снова явились у боль-

шой дороги. Неприятель, видя шумные толпы наши,

взял ружье под курок и гордо продолжал путь, не при-

бавляя шагу. Сколько ни покушались мы оторвать хо-

тя одного рядового от сомкнутых колонн, но они, как

гранитные, пренебрегали все усилия наши и оставались

невредимыми... Я никогда не забуду свободную по-

ступь и гордую осанку сих, всеми родами смерти уг-

рожаемых воинов! Осененные высокими медвежьими

шапками, в синих мундирах, -в белых ремнях, с крас-

ными султанами и эполетами, - они казались как ма-

ков цвет среди снежного поля!.. Я, как теперь, вижу гра-

фа Орлова-Денисова, гарцующего у самой колонны на

рыжем коне своем, окруженного моими ахтырскими

гусарами и ординарцами лейб-гвардии казацкого пол-

ка. Полковники, офицеры, урядники, многие простые

казаки бросались к самому фронту, - но все было тщет-

но!.. Гвардия с Наполеоном прошла посреди казаков

наших, как стопушечный корабль между рыбачьи-

ми лодками»

Несмотря на всю отвагу и стойкость этих солдат, по-

сле перехода через Березину холод и голод нанесли же-

стокий удар остаткам Старой Гвардии и добили практи-

чески полностью Молодую Гвардию. В конце 1812 г. в Ке-

нигсберге собралось 177 офицеров и 1312 солдат пехоты

Старой Гвардии (из 180 офицеров и 6235 солдат, ушед-

ших в поход). Это были, конечно, страшные потери, од-

нако, как видно из приведенных цифр, командные кад-

ры почти полностью сохранились, что позволило, осо-

бенно с учетом наличия солдат в гвардейских депо, без

каких-либо непреодолимых препятствий, восстановить

полки Старой Гвардии. Особенно стойкими показали се-

бя во время страшного отступления польские кавалери-

сты. 1-й полк шеволежеров-улан Императорской Гвардии

насчитывал в это же время еще 478 человек в строю (61

офицер и 416 рядовых) - из 1165 ушедших в поход. При-

чем из 19 недостававших офицеров было убито, взято в

плен, или отстало только 9 человек, остальные просто пе-

решли в другие части

Что же касается Молодой Гвардии, она практичес-

ки перестала существовать. Во всей дивизии Делабор-

да осталось лишь 84 офицера и 61 солдат (из 109 офи-

церов и 3411 рядовых).

Олег Соколов Армия Наполеона

На смотре весной 1813 г. в Тюильри перед Импера-

тором предстали остатки некогда блистательных пол-

ков. В 5-м тиральерском, одном из тех, который наи-

более пострадал, в строю стояли полковник, несколь-

ко офицеров, унтер-офицеров и... один барабанщик!

Правда, около двадцати солдат и офицеров были ос-

тавлены в Познани, тем не менее даже с учетом нали-

чия этих людей, потери были чудовищными.

Несмотря на это, по приказу Императора воссоз-

давались не только части Старой Гвардии, что было

вполне естественным, но, хотя и с гигантскими труд-

ностями, вновь формировались полки Молодой

Гвардии, причем количество их должно было не толь-

ко не сократиться, но и удвоиться!

Опуская детали многочисленных кадровых измене-

ний, формирований и расформирований, отметим

только, что в марте - апреле 1813 г. было декретирова-

но создание 8-го, 9-го, 10-го, 11-го, 12-го, 13-го тираль-

ерских полков, 8-го, 9-го, 10-го, 11-го, 12-го, 13-го воль-

тижерских, полка фланкеров-гренадер, четырех полков

так называемой Почетной Гвардии (см. Приложение V),

а в декабре было принято решение о создании еще трех

конных полков «разведчиков».

Все это сопровождалось ростом численности артил-

лерийского парка, обозных служб и вообще всего персо-

нала Гвардии. Всего (по штату) в строю Гвардии долж-

но было быть теперь 92 472 человека! Хотя в реальнос-

ти на 1 октября 1813 г. Гвардия насчитывала 48 953 солдата

и офицера, находящихся на театре боевых действий. Это

была огромная цифра, особенно если принять во внима-

ние, что вся главная армия, которой располагал в это вре-

мя Император, не превышала 190 тыс. человек. Следова-

тельно, гвардейцы составляли уже более четверти всего

состава армии!

Разумеется, по качеству эти вновь сформированные

контингенты (речь идет, разумеется, не о полках Ста-

рой Гвардии) были далеки даже от полков, собранных

в 1809-1812 гг. Впервые было отмечено значительное

дезертирство из рядов Молодой Гвардии. В рапорте во-

енного министра от 30 июня 1813 г. говорится, что в

тюрьмах Монтегю и Аббе находятся 320 арестованных

военнослужащих, дезертировавших из гвардейских

полков. В отношении этих людей военный министр

предлагал принять следующие меры: «Так как будет

не слишком разумно направлять под трибунал столь

большое число гвардейцев, я имею честь предложить

Вашему Величеству осудить лишь 20 из этих во-

еннослужащих, дезертирство которых сопровожда-

лось отягчающими обстоятельствами. Другие могут

быть направлены в части, состоящие из уклоняющих-

ся от военной службы»

. Император утвердил это

предложение.

Впрочем, престиж гвардейского мундира был столь

велик, а боевой дух, который продолжал жить в рядах

элитного корпуса, столь высок, что даже эти «импро-

визированные» гвардейцы дрались, как бешеные. Тем

более что возможность подраться представилась им в

полной мере. Молодую Гвардию бросали в огонь под

Люценом, Бауценом и Лейпцигом, а под Дрезденом и

Ганау в бой двинулись даже и некоторые части Старой

Гвардии.

В битве при Люцене Император сделал то, что он

должен был сделать восемь месяцев назад. Он лично

встал во главе первой дивизии Молодой Гвардии гене-

рала Дюмустье и направил ее в атаку на ключевой

пункт позиции, деревню Кайя, вокруг которой уже

много часов кипел ожесточенный бой. Наступление

гвардейской пехоты было поддержано ураганным ог-

нем 80 орудий гвардейской артиллерии Друо. Остатки

корпуса Нея в центре, корпус Макдональда слева, а

Мармона справа, увидев наступление гвардейских ча-

стей, ринулись вперед. Солдаты Дюмустье вломились

в деревню, где разыгралась страшная бойня. Под

маршалом Мортье, который направлял атаку Гвардии,

была убита лошадь, генерал Дюмустье был ранен; но

пруссаки выброшены из Кайи, а судьба битвы реше-

на. В восторге перед отвагой молодых солдат Гвардии

«храбрейший из храбрых» маршал Ней воскликнул:

«Эти юноши - герои! С ними я мог бы совершить что

угодно!»

Под Лейпцигом Молодая Гвардия сражалась не

менее бесстрашно. Вот что вспоминает офицер конно-

егерского полка, ирландец Вольф Тон о последнем дне

этого грандиозного сражения: «Героическая отвага

Молодой Гвардии проложила нам путь. Отразив атаку

врага, она построилась по краям дороги и прикрыла

ее, словно две стальные стены, извергающие пламя... Я

никогда не забуду этого величественного зрелища,

которое являла собой Гвардия, которая умела умирать,

но не умела сдаваться...»

Но поистине жестокой и отчаянной битвой Гвардии

стало сражение при Ганау... После перехода Баварии в ла-

герь союзников 43-тысячный австро-баварский корпус

под командованием графа Вреде у города Ганау прегра-

дил дорогу остаткам Великой Армии, отступавшим по-

сле битвы под Лейпцигом. Армии Бернадотта и Блюхе-

ра отрезали войска Наполеона с севера, Шварценберг, дви-

гаясь вдоль левого берега Майна, - с юга. Необходимо

было любой ценой прорваться. 30 октября 1813 г. на под-

ходе к Ганау у Наполеона под рукой было не более 10 тыс.

гвардейцев и 17 тыс. солдат линейных войск—остатки кор-

пусов Макдональда, Виктора, Мармона и Бертрана. Пе-

редовые части завязали стрелковый бой, однако, чтобы от-

бросить врага, их сил было явно недостаточно. Но вот на

поле боя показалась Гвардия. На этот раз выбора у Им-

ператора не бьшо. В бой были брошены гвардейские кон-

ные гренадеры, драгуны, польские уланы, конные егеря,

почетные гвардейцы, мамелюки, второй полк пеших еге-

рей Старой Гвардии и, конечно, артиллерия под коман-

дованием неустрашимого Друо.

Глава XIII Гвардия

Маршал Макдональд вспоминал: «Подошли четыре

батальона егерей (Старой Гвардии)... Они вступили в де-

ло - один только вид их меховых шапок заставил вра-

га откатиться назад»

. Впрочем, на этот раз одного вида

оказалось недостаточно. Пешие егеря столкнулись с

австро-баварцами в яростной штыковой схватке. В ря-

дах сражавшихся егерей оказался молодой кавалерист

Почетной Гвардии, который незадолго до этого лишил-

ся своего коня. Этот юноша из интеллигентной семьи,

получив разрешение встать в ряды ветеранов, принял

л'частие во всех их атаках и спустя несколько месяцев по-

дробно описал свои впечатления от наблюдения за эти-

ми необычными солдатами. Он рассказывал: «Мы уг-

лубились в лес и, несмотря на ливень пуль, ядер и гранат,

обрушились на баварские батальоны... Мы опрокину-

ли их в овраг, из которого они едва могли выбраться.

Там егеря устроили им настоящую бойню. Один из еге-

рей приблизился ко мне и, смеясь, сказал: "Ну что, по-

четный гвардеец, страшно?" "На, посмотри, - ответил

я, протягивая ему свою ладонь, - дрожит ли она!" Тог-

да он по-дружески сильно сжал мою руку, молча пока-

зав мне, что ответ ему понравился.

Но вот спешно прибыли новые вражеские баталь-

оны, чтобы усилить, а точнее, заменить предыдущие,

потому что они были почти полностью уничтожены...

Тогда вся колонна двинулась вперед по страшной ко-

манде "В штыки! Шагом атаки!". Мы снова сбросили

их в овраг, который мы перешли в третий раз, но на

этот раз по мосту из трупов»

«Атака батальона егерей под командованием гене-

рала Кюриаля, ринувшегося вперед и опрокидываю-

щего все, что ему противостояло, вызвала восхищение

у всех, кто был тому свидетелем»

, - подтверждает слова

молодого кавалериста маршал Мармон.

С неменьшим порывом действовала и гвардейская ка-

валерия: «Мы обрушились, как молния, на вражескую

колонну в тот момент, когда она расстроила ряды. Это

была самая страшная резня, которую я когда-либо ви-

дел»

, - рассказывал Куанье. Однако австро-баварская

кавалерия значительно превосходила по численности

французскую. Поэтому на долю конной Гвардии выпа-

ла нелегкая задача. Особенно тяжело пришлось гвардей-

ским драгунам. В этом бою они потеряли 9 офицеров

убитыми и ранеными. Среди последних был и коман-

дир эскадрона Тесто-Ферри. Ядро убило под ним коня,

и он оказался под копытами вражеских лошадей. Окру-

женный со всех сторон врагом, отважный офицер драл-

ся до последнего. Он получил 22 раны: рубленых - от

ударов палашей и колотых от ударов пик неприятель-

ских кавалеристов. Каска Тесто-Ферри, вся изрубленная,

покореженная и смятая, хранится сейчас в одной из ча-

стных коллекций во Франции и является немым свиде-

Бой при Ганау 30 октября 1813 г.

Гравюра

немецкого художника Ругендаса.

телем отваги Гвардии в этом отчаянном бою

. Самое

удивительное, что бесстрашный офицер, став команди-

ром 1-го полка разведчиков Гвардии, меньше чем через

два месяца снова был в строю и снова в гуще схватки.

Особенно же в бою при Ганау отличилась гвардей-

ская артиллерия под командованием Друо. Своим

метким огнем она нанесла тяжелые потери австро-ба-

варцам и во многом способствовала победе (см. гл. IV,

о Друо).

Гвардия проложила дорогу во Францию, но следом

за отступающей армией Наполеона границы Империи

перешел первый эшелон союзных армий: 250 000 сол-

дат Блюхера и Шварценберга, а за ними подходили но-

вые и новые соединения. На пути врага стояло менее

60 тыс. французских солдат. Силы были слишком не-

равными.

Новая кампания, кампания 1814 г. стала войной Им-

ператорской Гвардии. Не имея возможности в течение

месяца воссоздать новую армию, Наполеон фактиче-

ски будет пополнять только Гвардию. В результате сло-

жится парадоксальная ситуация: в то время когда в ли-

нейных частях будет чудовищный некомплект, в Гвар-

дии будут создаваться даже новые полки!* На главном

направлении боевых действий гвардейцев было чуть

* 11 января 1814 г. были созданы 14-й, 15-й, 16-й полки вольтижеров и тиральеров, а 21 января- 17-й, 18-й, и 19-й полки

тех же родов оружия.

Планшет 37. Элитная жандармерия: рядовой 1808-1812 гг.

Пояснения см. Пр

Летин.

Олег Соколов Армия Наполеона

ли не столько же, сколько солдат линейных войск. 25 ян-

варя 1814 г., когда в Шалоне Император снова принял

командование армией, под его началом было 71 012 че-

ловек солдат и офицеров, среди которых 26 433 челове-

ка (т. е. 37%) были гвардейцами. Согласно подробному

расписанию Гвардии на 1 января 1814 г., хранящемуся в

Архиве исторической службы французской армии в

Венсенне, в рядах гвардейского корпуса было под ружь-

ем 39 722 человека, а вместе с теми, кто находился в гос-

питалях и депо, - 51 375 человек

. Всего же по новому штату

Гвардия должна была иметь в своих рядах 112 482 че-

ловека! И это притом, что армейские полки насчитывали

по 100-300 человек, а то и менее того. В дивизии Рикара

из корпуса Мармона примерно в то же время численность

полков была следующей:

2-й легкий -112 человек,

4-й легкий - 136 человек,

6-й легкий - 197 человек,

50-й линейный - 190 человек,

169-й линейный - 99 человек

и т. д.

Казалось бы, все это похоже на абсурд. На самом де-

ле, это был, быть может, один из немногих способов,

с помощью которого Император мог попытаться по-

править дело. Включая необученных мальчишек в

ряды элитного корпуса, он надеялся, очевидно, что са-

ми слова « Императорская Гвардия» помогут удержать

их от дезертирства и послужат мощным моральным

стимулом в бою.

В общем, так оно и было, хотя, конечно, подобный

метод действий вряд ли можно назвать естественным

и надежным: проистекал он из абсолютно экстре-

мальных обстоятельств.

В результате, как уже было отмечено, вся война

1814 г. на главном направлении станет отчаянной

борьбой Молодой Гвардии и горсти старых солдат, ве-

домых Императором против намного превосходящих

по численности союзных армий.

Отступив после тяжелейшей битвы при Ла Ротьере,

где 36 тыс. французов дрались против 122 тыс. союз-

ников, Наполеон сумел использовать промах союзни-

ков, и когда армии Блюхера и Шварценберга раздели-

лись, чтобы было легче двигаться к Парижу, он обру-

шился со своим крошечным войском на армию старого

прусского фельдмаршала, растянувшуюся на пути к

столице. 10 февраля Наполеон одержал первую реши-

тельную победу в кампании Шампобер, 11 февраля -

новый блистательный успех - Монмирайль, 12 февра-

ля - опять победа - разбит прусский корпус Йорка под

Шато-Тьерри, а через два дня Император громит само-

го Блюхера под Вошаном и Этожем...

Во время этой череды удивительных успехов Гвар-

дия была на высоте. После победы под Монмирайлем

Император в восторге не мог найти слов, чтобы оха-

рактеризовать доблесть своих гвардейцев. Вот что он

писал вечером после битвы в послании к Савари:

«Моя конная и пешая Гвардии покрыли себя славой...

То, что они совершили, словно сошло со страниц

рыцарских романов, где закованные в броню герои на

могучих конях дрались один против трехсот-четырех-

сот врагов...»

А королю Жозефу он сообщает: «Силез-

ской армии больше не существует. Мы взяли все их

пушки, обозы, тысячи пленных... Все это сделано

только половиной моей Старой Гвардии, которая со-

вершила больше того, что можно было ожидать от

смертных... Моя пешая Гвардия, мои драгуны, мои кон-

ные гренадеры поистине творили чудеса»

Не стоит, конечно, искать документальной точно-

сти в этих словах Императора, особенно когда дело

идет о потерях неприятеля. Но то, что в них совершен-

но искренне, - это неподдельное восхищение велико-

го полководца подвигами гвардейцев, которыми были

переполнены эти дни.

Под Монмирайлем четыре батальона Старой

Гвардии вел в атаку лично маршал Ней. Спрыгнув с ко-

ня, он в пешем строю с обнаженной шпагой встал пе-

ред шеренгами бесстрашных воинов. Маршал прика-

зал высыпать порох с ружейных полок- отныне гвар-

дейцы не могли стрелять, а должны были драться

штыками. Под ураганным огнем батальоны устреми-

лись в атаку и смели все, что встало у них на пути.

Рядом с полками ветеранов мчались во весь опор мо-

лодые кавалеристы Почетной Гвардии. «Ферма Марше

и позиции неприятеля в мгновение ока были захлест-

нуты этой атакой, - рассказывает Сегюр. - Нет слов,

чтобы достойно восславить отвагу этих людей»

Однако ни успехи в боях с силезской армией, ни по-

беды под Монтеро и Морманом, ни последняя блестя-

щая победа под Реймсом не могли изменить ход вой-

ны. Силы были слишком неравными - союзники

вступили в Париж...

3 апреля во дворе Фонтенбло построились все гвар-

дейские части, которые можно было собрать. Импера-

тор, обойдя шеренги старых усачей и молодых солдат,

успевших закалиться в этой короткой войне, вышел в

центр огромного каре. Барабаны пробили сигнал «Слу-

шай!». Наступила тишина, в которой Наполеон произ-

нес твердым голосом: «Солдаты! Враг обогнал нас на

три марша и захватил Париж, его нужно выбросить от-

туда. Недостойные французы, эмигранты, которых мы

в свое время простили, надели белые кокарды и при-

соединились к нашим врагам. Трусы! Они будут нака-

заны за эту гнусность. Поклянемся же победить или

умереть и заставить уважать наш трехцветный стяг, ко-

торый в течение уже 20 лет вел нас по пути чести и сла-

вы!»

Громовые крики «Да здравствует Император!.. На

Париж! На Париж!» были ответом на эту страстную

речь. В 6 часов вечера вся Гвардия двинулась вперед.

«Было что-то величественное и торжественное, — пи-

сал полковник Кох, - в этом молчаливом движении ко-

лонн, слышен был лишь мерный лязг сабель и штыков.

Глава XIII Гвардия

Мужество отражалось на лицах солдат, прошедших

столько битв... Под впечатлением только что произне-

сенной клятвы, вспоминая о двадцати годах побед, они

готовились в героическом самоотречении закончить

свой жизненный путь под стенами или на развалинах

столицы»

Но великая битва за Париж не состоялась. Измена

Мармона и нежелание значительной части других

маршалов продолжать борьбу вынудят Императора от-

речься.

В этот момент политическая история Франции и Ев-

ропы на несколько мгновений переплелась с историей

Императорской Гвардии, ибо в ее власти было во

многом изменить ход событий. Солдаты и офицеры

гвардейских полков не только не желали отречения, но

и были готовы на все ради своего полководца.

Весть об измене маршала Мармона и генерала Суа-

ма, обманом уведших 6-й корпус в лагерь врага, при-

вез молодой гвардейский офицер Поль де Бургуэн. Ког-

да Император узнал все детали произошедшего, он с го-

речью спросил посланника: «А моя Молодая Гвардия,

неужели она тоже думает о том, чтобы меня покинуть?»

Бургуэн вспоминает: «При этом вопросе, наполненном

болью и горечью, я почувствовал, как самые сильные

чувства переполнили меня, и я воскликнул: "Сир, Мо-

лодая Гвардия и вся молодежь Франции готовы умереть

за Вас!"» Бургуэн рассказывает также, что «ни одного

признака отчаяния не было видно в наших рядах - все

молодые офицеры, с которыми я говорил, были увере-

ны, что Император пойдет вперед и атакует союзную

армию»

Когда 4 апреля Ней, Лефевр, Макдональд, Монсей

и Удино вошли без разрешения в кабинет Императора

и стали требовать отречения, ему стоило лишь от-

крыть дверь и приказать гвардейскому офицеру, ко-

мандующему караулом, арестовать их, что и было бы

немедленно исполнено. Но Император знал, что арест

нескольких маршалов будет лишь началом. Отныне,

чтобы продолжать борьбу, ему придется вести не про-

сто войну, а начать еще и гражданскую войну. В Па-

риже находились союзные войска, с благословения ко-

торых было учреждено временное правительство. И

хотя три четверти Франции были за Наполеона и, бо-

лее того, находились под контролем его администра-

ции, раскол произошел. Внутри страны не было более

единства. Пришлось бы вести борьбу политическую,

пропагандистскую, со всей той грязью, которую она

за собой влечет; страна снова, как в эпоху Революции,

была бы разделена на два лагеря, снова бы текла

кровь мирных жителей, пылали пожары, а люди не-

навидели бы друг друга. Наполеон был, конечно, во-

ином - вид крови и пожарищ совершенно не пугал его,

но он был «слишком» воином и потому ненавидел

внутреннюю смуту, путаницу, политические склоки...

Именно поэтому он не открыл дверь и не позвал сво-

Мартине. Рядовой 2-го полка Почетной

Гвардии. Раскрашенная

гравюра 1813 г.

их верных гвардейцев арестовать маршалов, а вместо

этого подписал отречение.

Низверженному властелину, удалившемуся в ссыл-

ку на о. Эльба в Средиземном море союзники разре-

шили взять несколько сот гвардейцев (1 батальон пе-

хоты, 1 эскадрон польских улан и взвод гвардейских

моряков - всего 724 человека).

20 апреля, прежде чем отправиться к месту изгна-

ния, Император вышел проститься со своей Старой

Гвардией. Это было в полдень. Во дворе, где еще недав-

но собирались войска для похода на Париж, теперь за-

стыли в безмолвном молчании 1200 гренадеров и еге-

рей. Император вышел в сопровождении только одно-

го человека - маршала Монсея. Он подошел к строю и

произнес речь, на всю жизнь врезавшуюся в память

всех тех, кто его слушал в этот день.

«Офицеры и солдаты Гвардии, я пришел, чтобы

проститься с вами. В течение 20 лет я вел вас по до-

роге побед. В течение 20 лет вы служили мне верно и

честно. Примите же мою благодарность. Моей целью

было счастье и слава Франции. Теперь обстоятельства

изменились... С вами и храбрецами, которые остались

мне верны, я мог бы продолжать борьбу, но я