Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

Глава

XIV

Позади линии

огня...

А. Адам. Походные амбулансы (на втором плане) неподалеку от Докшиц 20 июля 1812 г.

амбулансы остались позади. Поэтому по приказу главно-

го хирурга Великой Армии Ларрея в распоряжение глав-

ной квартиры были дополнительно переданы часть пол-

ковых хирургов - всего 45 человек. С их помощью Лар-

рей организовал главный амбуланс, располагавшийся

непосредственно позади ставки Императора на Шевар-

динском редуте. Этот амбуланс представлял собой про-

сто огороженное место примерно 1000 метров в периме-

тре. Здесь находились все хирурги под начальством Лар-

рея, были разбиты палатки, а также сконцентрированы

перевязочные материалы и хирургические инструменты.

«Едва я только закончил свои приготовления, как ране-

ные начали прибывать толпами, - вспоминает главный

хирург, - и вышла бы большая путаница, если бы я не сле-

довал, как всегда, порядку помощи раненым, установлен-

ному мной, которого строго придерживались во всех сра-

жениях - начинать операции с самых тяжелораненых вне

зависимости от чинов и званий»

. Согласно Ларрею, че-

рез главный амбуланс прошло около двух третей всех ра-

неных Великой Армии в этом грандиозном сражении.

Несмотря на все трудности, связанные с пополнением

армии достаточным количеством квалифицированных

хирургов, самым слабым местом военно-медицинской

службы оставался младший медицинский персонал.

Дело в том, что люди, выполнявшие на поле боя

функции санитаров, были солдатами, лишь временно

выделенными в распоряжение хирургов. Результат

предугадать нетрудно: «временные санитары» не-

охотно подчинялись медицинскому начальству и ра-

ботали большей частью с прохладцей. Поэтому, кро-

ме необходимости создания военной администрации,

на повестке дня остро стояла проблема организации

специальных санитарных подразделений, находящих-

ся в распоряжении военных врачей, которые могли бы

обеспечить сбор раненых на поле боя, их транспорти-

ровку и дальнейшее обслуживание в госпиталях. Проект

создания подобной структуры под названием «боевая

хирургия» (chirurgie de bataille), или, иначе говоря, во-

енно-медицинской службы в современном смысле

этого слова, представил Императору в апреле 1807 г.

Пьер-Франсуа Перси (главный хирург Великой Армии

с конца 1806 по начало 1809 гг.). Он писал: «...боевая

хирургия должна быть организована так, чтобы она

могла быть самодостаточной и способной полностью

обеспечить медицинской помощью войска, ведущие

боевые действия. У нее должна быть своя независимая

администрация, свои солдаты-санитары, достаточно

многочисленные, чтобы обеспечить эвакуацию ране-

ных и эскортировать конвои, чтобы охранять колонны

медицинских фургонов, подбирать на поле боя ра-

неных, хоронить убитых, ухаживать за больными в по-

левых госпиталях, выполнять приказы, относящиеся к

санитарному обеспечению лагерей, госпиталей и ге-

неральной квартиры. Учредив боевую хирургию, Ваше

Величество будет уверено, что сохранит в рядах войск

солдат, которых приходится забирать для обслуживания

Олег Соколов Армия Наполеона

А. Роэн. Французский военный госпиталь после битвы под Фридландом.

Врачи ухаживают за русскими и французскими ранеными. Версальский

музей. © Photo RMN.

госпиталей и конвоев. Будет устранен беспорядок, ко-

торый происходит от перекрещивания работы не-

скольких администраций и конфликта командова-

Проект Перси был реализован лишь частично. Уже в

Мадриде в ходе Испанской кампании 1808 г. по распоря-

жению Императора было начато формирование «баталь-

она солдат амбуланса». Полковники получили приказ от-

править в этот батальон всех непригодных для строевой

службы солдат. Обмундирование и экипировка этой ча-

сти осуществлялись из местных ресурсов. Перси писал,

что он отправился на склады Буэн-Ретиро, где ему выда-

ли несколько полных мундиров и снаряжения... «волон-

теров Мадрида» - части, формировавшейся в испанской

столице незадолго до этого для войны с французами.

Вынужденный покинуть Пиренейский полуостров

в самом начале 1809 г. в связи с угрозой войны со сто-

роны Австрии, Император не довел до конца форми-

рование этого подразделения. Только уже с началом бо-

евых действий против австрийцев, 13 апреля 1809 г., он

издает декрет о создании корпуса солдат санитарной

службы - 10 рот по 125 человек в каждой. Пять из них

были созданы на территории Австрии в сентябре 1809

г., три в Испании и две в Италии, соответственно, для

обслуживания войск на германском, испанском и

итальянском театрах военных действий.

Интересно, что солдаты санитарных рот, получившие

своеобразное обмундирование (мундир коричневого

цвета с отличительными деталями красного сукна), по

мысли Императора, не должны были быть вооружены

«даже полусаблей». Тем самым предполагалось, что са-

нитары окажутся в определенном смысле нейтральны-

ми по отношению к воюющим сторонам. Необходимо

отметить, что идея нейтральности военных врачей и не-

прикосновенности госпиталей в ходе ведения боевых

действий, предвосхищающая учреждение «Красного

Креста», принадлежит французским военным меди-

кам. Еще в 1800 г., будучи главным хирургом Рейнской

Глава XIV Позади линии огня-

армии, Перси обратился к своему командованию с целью

предложить австрийцам проект подобной конвенции. На-

чальник штаба армии генерал Дессоль, поддержав эту

идею, направил следующее письмо австрийскому главно-

командующему генералу Краю: «Настало время, госпо-

дин генерал, уменьшить, насколько это возможно, бед-

ствия войны. Жертвы боевых действий - раненые - заслу-

живают самого пристального внимания и заботы. Я

имею честь предложить Вам рассматривать госпитали как

объекты неприкосновенные и не удерживать в качестве

военнопленных раненых, которые в них находятся»

. Не-

смотря на то, что австрийское командование оставило это

предложение без должного внимания, в своей практике

французские военные врачи неукоснительно придержи-

вались принципа оказания медицинской помощи ране-

ным с обеих сторон. Хотя мы уже упоминали о подобных

фактах в главе XI, нельзя не привести несколько допол-

нительных примеров, иллюстрирующих это положение.

Вот что писал доктор Ларрей о действиях французских

военных врачей в первый период кампании 1812 г., по-

сле боев под Витебском: «Триста пятьдесят тяжело

больных и раненых русских солдат были оставлены в

различных домах, покинутых жителями. Несмотря на

поиски, организованные мной, их нашли лишь на чет-

вертый день. Трудно описать ужасную картину, которую

являли собой эти несчастные, почти все пораженные дей-

ствием артиллерии. Они не осмелились выйти из сво-

их убежищ, чтобы попросить помощи... У большинст-

ва гангрена поразила их члены, искалеченные ядрами и

гранатами. Все они умирали от голода. Я поспешил для

начала накормить этих несчастных солдат, затем под мо-

им руководством они все были перевязаны, и я лично

произвел наиболее сложные операции. Затем они бы-

ли направлены в госпитали вместе с нашими ранеными,

где за ними ухаживали так же, как за французами»

. По-

сле битвы под Смоленском Ларрей отмечает как само со-

бой разумеющееся: «Русских раненых оперировали и

перевязывали вместе с нашими, они получили ту же

помощь и тот же уход»

Возвращаясь к военным санитарам, необходимо

отметить, что в 1813 г. их корпус был пополнен так

называемыми «носильщиками» (corps de brancar-diers

d'ambulance), или «депостатами» (от лат. milites

depostati). Прикрепленные в количестве 32 человек к

каждой роте санитаров, эти солдаты были экипиро-

ваны довольно оригинальным образом: не имея ни

ружей, ни сабель, они, тем не менее, получили для са-

мообороны некое подобие короткой пики, которая

при необходимости превращалась в составную часть

носилок. Наконечник пики отвинчивался и убирался в

ножны, солдат разворачивал закрепленные у него на

ранце специальные ремни и плотную материю, а

затем вместе с напарником, также пускавшим в дело

свою пику, они за несколько секунд собирали прочные

и легкие носилки.

Впрочем, еще задолго до появления санитаров-но-

сильщиков уже не раз упоминавшимся доктором Лар-

реем было предложено организовать скорую помощь ра-

неным на поле боя. По инициативе Ларрея еще в самом

начале революционных войн были созданы специаль-

ные легкие фургоны для быстрой эвакуации раненых

прямо в ходе сражения - так называемые «летучие ам-

булансы» (ambulances volantes). Фургоны были двух- и

четырехколесные, рассчитанные соответственно на двух

или четырех раненых, и имели рессоры, обеспечивавшие

мягкую подвеску. В фургонах были устроены специаль-

ные выдвижные койки с матрасами для укладки ране-

ных. Хирурги и санитары, сопровождавшие эти экипа-

жи, передвигались верхом. Они должны были прямо на

поле боя оказать самую неотложную помощь - перевя-

зать, остановить кровотечение и, уложив раненых в фур-

гоны, направить их в дивизионные амбулансы. Экипа-

жи Ларрея успешно прошли испытания в ходе револю-

ционных войн (в частности в Египетском походе

Бонапарта), однако в эпоху Империи дорогостоящими

повозками в полной мере была снабжена только Импе-

раторская Гвардия, главным хирургом которой в тече-

ние долгого времени был сам их изобретатель. В весьма

интересной монографии «Наполеон и медицина» док-

тор Жан-Франсуа Лемер указывает на то, что с 1805 г. бы-

ло запрещено выносить с поля боя раненых до конца сра-

жения, и потому летучие амбулансы Ларрея не приме-

нялись в Наполеоновскую эпоху. По всей видимости,

Лемер принял за запрещение эвакуации раненых в хо-

де битвы знаменитый приказ Императора накануне

Аустерлица, в котором говорилось, в частности, следу-

ющее: «...под предлогом увода раненых не расстраивать

рядов...» Речь здесь идет о том, чтобы нерадивые солда-

ты не использовали ранение товарища как повод для

ухода с поля сражения. Действительно, нередко двое,

трое, а то и четверо солдат сопровождали раненого до ам-

буланса и не возвращались в строй до конца боя. Распо-

ряжение Императора предусматривало, что тяжелора-

неные должны были ожидать помощи на месте, а лег-

кораненые - добираться до перевязочных пунктов сами.

Что же касается летучих амбулансов, их деятельность ни-

чуть не возбранялась. Несмотря на императорский за-

прет, эвакуация раненых их товарищами была повсеме-

стно распространена в ходе всех войн Империи, а о де-

ятельности летучих амбулансов, причем именно в битве

при Аустерлице, наиболее осведомленный в данном во-

просе человек - главный хирург Гвардии Ларрей - пи-

сал, что все раненые «были прооперированы и перевя-

заны прямо на поле сражения, подобраны нашим ле-

тучим амбулансом и доставлены в центральный

перевязочный пункт, который я разместил в бараках по-

близости от мельницы. Скорость наших фургонов поз-

волила одновременно подбирать и раненых линейных

войск. Я лично с моим подвижным амбулансом следо-

вал за движением Гвардии, однако мы останавливались

Олег

Соколов

Армия

Наполеона

Неизвестный художник. Ларрей ампутирует руку офицеру пеших егерей Императорской Гвардии в битве

при Ганау 30 октября 1813 г. Судя по многим деталям униформы, оружия и экипировки, эта небольшая

картина художника-любителя сделана по горячим следам. Офицер, изображенный на картине, по всей

видимости полковой адъютант 2-го полка пеших егерей Императорской Гвардии лейтенант Ребсомен,

тяжело раненный в битве при Ганау.

повсюду, где наша помощь могла быть нужна»

. Сви-

детельство Ларрея подтверждается и другими источни-

ками. Вот что пишет польский офицер на французской

службе Грабовский б битве при Вахау в 1813 г.: «При-

мерно в тысяче шагах находился кирпичный завод, там

главный хирург армии Ларрей расположил свой амбу-

ланс... Фургоны привозили раненых со всех концов бо-

евой линии и особенно из центра. К вечеру я видел у ам-

буланса целую кучу отрезанных рук и ног, наверно фу-

тов шесть в высоту и примерно столько же в ширину» .

Несмотря на определенные достижения медицины в

императорскую эпоху, организация помощи больным и

раненым оставалась, мягко говоря, далекой от совершен-

ства. При отсутствии асептиков и антисептиков все уси-

лия военных хирургов по спасению раненых зачастую

разбивались об опасность загноения ран и газовой ган-

грены; легкие, по современным понятиям, ранения под-

час становились смертельными. Единственную возмож-

ность спасти воина, серьезно раненного в руку или но-

гу, Ларрей, например, видел лишь в ранней ампутации

конечности. Именно поэтому, по мысли военного хирур-

га, полевые амбулансы должны были быть максималь-

но приближены к месту боя. «Лучший из всех методов

предупредить задержки в оказании первой помощи на-

иболее тяжело раненным воинам, - пишет Ларрей, - рас-

положить амбулансы как можно ближе к боевой линии

и организовать генеральный госпиталь, куда должны на-

правляться все раненные достаточно серьезным образом.

Они должны быть прооперированы непосредственно

главным хирургом или наиболее искусным хирургом под

его наблюдением. Нужно начинать всегда с наиболее тя-

жело раненных, не взирая на чины и должности...»

Исходя из этих принципов, хирурги Великой Армии

самоотверженно проводили одну операцию за другой, не-

редко под ядрами и почти всегда в кошмарных услови-

ях. Вот как описывает Перси работу амбуланса, устроен-

ного в большом кирпичном здании почти на поле бит-

вы под Фридландом: «Подходы к зданию были завалены

трупами тех несчастных, которые прибывали к амбулан-

су уже умирающими. В зале первого этажа рядом с две-

рью и за ней были навалены груды отрезанных конечно-

стей. Везде текла кровь, и со всех сторон доносились кри-

ки, стоны и вопли раненых, которых приносили отовсюду

уложенными на лестницы, на ружья, на жерди и т. п.*

* Отметим, что данная сцена происходит во время сражения, и раненые, как видно из описания,

эвакуируются непосредственно в ходе боя.

Глава

XIV

Позади линии

огня...

Крики тех, кто просил, чтобы его прооперировали,

крики тех, кого оперировали, призывы, полные боли и

отчаяния, картины ужаса и страданий, которое являло

собой это прибежище несчастных героев, не могли не

волновать. Хотя уже шестнадцать лет я не вижу вокруг

себя ничего другого, я не могу привыкнуть к этим

душераздирающим сценам...»

В особо тяжелых условиях приходилось работать хи-

рургам зимой, как, например, во время знаменитой

битвы при Эйлау. Ларрей вспоминает: «С утра я органи-

зовал амбуланс в обширных бараках, которые обрамля-

ли дорогу по левую сторону при въезде в город. К сожа-

лению, они были открыты со всех сторон, и сено, кото-

рое покрывало их крыши, кавалеристы забрали на

прокорм лошадей. Приходилось укладывать раненых на

остатки сена, засыпанного снегом. В этом убежище со-

бралось большое количество солдат Гвардии и линейных

войск... Холод был столь силен, что скальпель часто вы-

падал из рук учеников, которые помогали мне при опе-

рациях. У меня же, к счастью, появились какие-то нече-

ловеческие силы, без сомнения, от сознания той ответ-

ственности, которую внушала мне необходимость

помочь этим героическим людям. Желание спасти жизнь

храбрецам заставляло нас упорствовать в нашем тяже-

лом труде. Уже наступила ночь, а мы еще ни разу не ели,

не пили, не справили естественных нужд. Мы работали

среди ужасающих сцен... Пока я оперировал одного ра-

неного, я слышал, как со всех сторон другие раненые про-

сят меня о помощи. Но надо отметить, что на место сто-

нов после операции у этих несчастных и бесстрашных

солдат приходило спокойствие. Они, казалось, более не

заботились о себе, а думали о нашем Императоре и ус-

пехе армии. Они поддерживали других, помогая им вы-

носить тяжелые операции, необходимые вследствие их

ранений. Среди всех этих бесчисленных трудностей, ко-

торые ставили перед нами условия места и мороз, я смог

сделать несколько очень сложных операций, таких как ам-

путация руки у самого плеча, нижних конечностей в тех

местах, где это редко делается, наложение швов на лицо...

Все это было проделано с той же быстротой, как если бы

мы работали в самой благоприятной обстановке...»

Из приведенного отрывка видно, что его автор не стра-

дает ложной скромностью, однако нужно отметить, что

у него были на то все основания. Жан-Доминик Ларрей

(1766-1842), главный хирург Гвардии (1804-1811 гг.),

главный хирург Великой Армии (1812-1814 гг.) и глав-

ный хирург Северной армии (1815 г.), справедливо во-

шел в историю не только как замечательный врач и уче-

ный, но также как человек редкой отваги и самоотвержен-

ности. В памяти тысяч людей, которых он спас от смерти

в пустынях Египта, в полях Германии и снегах России, на

всю жизнь остался образ этого удивительного врача и че-

ловека. В 1813 г. Император сказал, обращаясь к знаме-

нитому хирургу: «Господин Ларрей, любой монарх был

бы счастлив иметь дело с таким человеком, как Вы», а на

Святой Елене Наполеон, вспоминая о докторе Ларрее,

произнес слова, которые остались в веках, высеченные на

могильном камне великого ученого: «Это самый добро-

детельный человек, которого я только знал».

Свои принципы этот подвижник науки отстаивал в тя-

желой борьбе за человеческие жизни, стоя по колено в

грязи и крови, на полях сражений. Считая, как уже отме-

чалось, что для спасения раненых требуется ранняя ам-

путация, он работал безостановочно. Во время Бородин-

ской битвы и после нее, непрерывно, простояв на ногах

36 часов, он сделал 200 ампутаций! «Ларрей с таким ма-

стерством владел скальпелем, что продолжительность не-

которых небольших операций измерялась секундами. На

ампутацию плеча и даже бедра с перевязкой сосудов ему

требовалось не более 4-5 минут. Такая молниеносная бы-

строта оперирования... при отсутствии наркоза была ис-

ключительно ценна. Это сводило к минимуму страдания

раненых»

. Последнее высказывание принадлежит вы-

дающемуся русскому и советскому врачу и историку ме-

дицины И. А. Касирскому, он же с восторгом писал о са-

мом знаменитом хирурге Империи: «Ларрей был воином

науки в истинном значении этого слова. Ибо если дру-

гих ученых мы называем так в переносном смысле, то

Ларрей был настоящим воином, он отважно осуществ-

лял свои великие научные и общечеловеческие идеи пря-

мо на поле сражения, борясь за них на передовых лини-

ях под ядрами пушек и ружейными пулями. В этих бо-

ях он был несколько раз ранен, изрублен саблей. Какой

А.

Л. Жироде.

Портрет барона Ларрея в

униформе эпохи Консульства.

Олег Соколов Армия Наполеона

Фабер дю Фор. На поле боя при Москве-реке (17 сентября 1812 г.]

Спустя 10 дней после Бородинского сражения.

поистине потрясающий образ: ученый, на поле брани

оправдывающий то положение, что в науке надо быть

воином!»

Наконец, невозможно не привести еще одно

высказывание Наполеона о Ларрее: «Он оставил в

моем сознании образ настоящего человека; он сочетал

в себе огромные знания с исключительной гуманно-

стью. Все раненые были ему близки, как родные. Для

него не было в жизни ничего выше и ценнее, чем его

госпитали. Во время наших первых республиканских

походов... медицинская служба осуществила наиболее

счастливую революцию, которая распространилась на

все армии Европы, и в этом заслуга Ларрея, которому

человечество целиком обязано этим благодеянием. В

настоящее время врачи делят с солдатами все опасно-

сти. Под огнем они осуществляют свою замечательную

миссию - спасение бойцов. За это я выражаю Ларрею

самую высокую признательность»

Рядом с Ларреем работали такие замечательные вра-

чи, как Перси, Эртелу, Бруссе, Деженетт, Лодибер, Пель-

тан, Риб и многие другие.

Пьер-Франсуа Перси (1754-1827), главный хирург

Великой Армии в 1806-1807 гг. и главный хирург фран-

цузской армии в Испании в 1808 г., подобно Ларрею,

приложил немалые усилия к тому, чтобы организовать

как можно более скорую помощь раненым на поле сра-

жения. По его настоянию в армии появились так на-

зываемые «вурсты» (от немецкого «wurst» - колбаса) -

длинные повозки, на которых верхом размещались хи-

рурги. Таким образом они могли быстро переме-

щаться по полю сражения и, не заботясь о своем коне,

соскакивать с вурста для оказания первой помощи ра-

неным. Несмотря на то что Перси значительно менее

известен, чем Ларрей, - быть может, потому, что он

раньше отошел от активной службы, а быть может,

просто из-за своей скромности, - он был не менее от-

важным человеком и замечательным ученым. В отли-

чие от своего более популярного коллеги, Перси ста-

рался как можно реже проводить ампутации, будучи

сторонником консервативного метода лечения. Талант-

ливый хирург, Перси первый произвел операцию ре-

зекции плечевой кости. Им также был изобретен спе-

циальный пулеизвлекатель.

Выдающимся врачом был также Николя Эртелу

(1770-1842), сменивший Перси на посту главного хи-

рурга французской армии в Испании. В 1809 г. он воз-

главил хирургическую службу армии, сражавшейся

под командованием Императора в Германии. Эртелу,

подобно Перси и Ларрею, не боялся ни грязи, ни пуль,

лично проводя наиболее сложные операции. После по-

беды под Ваграмом Император в бюллетене о битве от-

метил «исключительные заслуги хирургов, и в особен-

ности заслуги главного хирурга Эртелу».

Перечень всех замечательных хирургов, людей ред-

кой самоотверженности и чувства долга, мог бы занять

Глава XIV Позади линии огня...

много страниц. «Сир, в Вашей армии, сражающейся в

Испании, не менее 28-30 старших хирургов, которые

столь искусны и образованны, что могли бы давать

лекции и блистательно практиковать в самых крупных

городах Вашей Империи»

, - сказал как-то на аудиен-

ции у Императора барон Перси.

Однако на пути этих людей часто встречались такие

препятствия, о которые разбивались все самые отча-

янные и благородные усилия по спасению раненых и

больных. Прежде всего, в день генерального сражения

хронически не хватало врачей, перевязочных средств,

лекарств и т. п. Все это было связано, как и в случае со

снабжением армии, не с пренебрежением высшего ко-

мандования к подобным вопросам и даже не с несовер-

шенством работы военной администрации: во время

стремительных маневров огромных масс войск было

так же сложно подвезти все необходимое для полевых

амбулансов, как и организовать регулярную выдачу

хлебных рационов. Поэтому героям-хирургам зачас-

тую приходилось работать, не имея даже самого необ-

ходимого.

Важно также учитывать, что если во главе военно-

медицинской службы стояли талантливые и самоот-

верженные люди, то на средних постах их было гораз-

до меньше; тем более оставляло желать лучшего каче-

ство вспомогательного персонала. Для пополнения

рядов военных хирургов приходилось мобилизовать

недоучившихся студентов-медиков, зачастую видев-

ших в должности военного врача лишь способ изба-

виться от призыва на службу в линейный полк. «На-

ши молодые люди не очень-то много знают, - записал

в своем дневнике 12 марта 1807 г. Перси о новоиспе-

ченных хирургах, - и, мне кажется, они не очень-то хо-

тят браться за свое образование. Полдня они занима-

ются тем, что рыскают в 3-4 лье от штаба в поисках фу-

ража для своих лошадей или добывают продовольствие

для себя»

. «Хирурги со свалки» - так с легкой руки

Перси окрестили этих «врачей» в армии.

Несмотря на все сложности и необустроенность по-

левых амбулансов, раненые большей частью получа-

ли в них первую помощь, однако на этом их мучения

не заканчивались - далее следовала транспортировка в

госпитали, находившиеся подчас за много десятков

километров от поля сражения. После битвы при Эй-

лау Перси писал: «Город без конца наполняется вой-

сками, которые идут и идут через него. Наши сани, на-

груженные ранеными, двигаются вперемежку с кава-

лерией, раненые кричат, есть те, кто вопит, но надо

ехать, а хирурги вынуждены применять силу по отно-

шению к крестьянам, чтобы заставить их понукать ло-

шадей. Одновременно они перевязывают, ампутиру-

ют, соединяют переломанные конечности и тотчас гру-

зят раненых на повозки и сани. Сколько из них

погибнет в пути? И какие ужасные муки, настоящие

пытки, будут вынуждены терпеть те из них, которые

доберутся до места по разбитым дорогам через леса и

поля, где часто из-за недостатка снега сани не могут

проехать. Никакой еды в пути. Я не знаю, смогут ли все

получить бульон перед отправлением. Хирурги, кото

рые занимаются эвакуацией, ничего не могут им дать,

даже капли самой дурной водки. Сани и, быть может,

многие из повозок перевернутся по дороге - какая

мрачная перспектива! Боль несчастных жертв войны

написана на лице наших хирургов - они бледные, осу

нувшиеся, печальные, все крайне устали...»

А вот ка

кой транспорт раненых тот же врач увидел в Испании:

«Уже пять дней многие не покидали своих телег, кото

рые служили им транспортным средством и ложем. Се

но под ними сгнило, некоторые лежали на матрасах,

покрытых гноем из их ран и их экскрементами. Ране

ные были покрыты кусками ковров, занавесками,

драными одеялами, найденными у крестьян... Вонь сто

яла нестерпимая. Многие раны были не перевязаны в

течение нескольких дней, другие перевязки были сде

ланы на скорую руку. У многих началась гангрена... О

боль, о позор! У нас не было ничего, чтобы уложить

этих несчастных: ни матрасов, ни даже сена... При

шлось очистить часовню, где были открытые гробни

цы. Мы закрыли их, убрали скамьи и кафедру, и

тридцать раненых были положены кто на доски, кры

тые горстью гнилого сена, кто на свой матрас, кто пря

мо на камни. У нас нет белья, нет свечей, нет еды. Мы

не можем ни обновить перевязку, ни согреть этих не

счастных...»

Разумеется, не всегда эвакуация раненых происхо-

дила в таких ужасающих условиях. У Ларрея остались

от кампании 1807 г. куда менее трагические воспоми-

нания: «Транспортировка раненых производилась со

всей возможной тщательностью. Каждый конвой со-

провождался достаточным количеством военных вра-

чей, унтер-офицеров и солдат-санитаров, нужных для

того, чтобы оказать раненым всю необходимую по-

мощь. Ночлег для конвоя был везде заранее готов, а суп

приготовлен к его прибытию на каждое место останов-

ки унтер-офицерами, которые двигались впереди.

Господин комиссар-распорядитель Дюфур помогал

нам с рвением и энергией во всем, что касается адми-

нистративной части, и этим снискал себе призна-

тельность раненых воинов»

Несмотря на последнее оптимистическое свиде-

тельство, нужно отметить, что транспортировка ра-

неных большей частью была сопряжена с огромными

трудностями и часто становилась роковой для тяжело

пострадавших солдат. Тем не менее и на этом

мучения раненых не заканчивались, ибо самым

суровым испытанием становились для них подчас

госпитали. «Госпитали! - восклицает генерал Фуа. -

Их ужас должен был бы заставить гуманизм при-

гвоздить к позорному столбу преступления често-

любия. Здесь благородные сердца уже не бьются в

Олег

Соколов

Армия

Наполеона

Походный госпиталь в церкви. Предположительно рисунок Бакле д 'Алъба.

таком восторге от победы: наши лавры были оро-

шены реками крови...»

Действительно, почти все, кто воевал в эпоху Импе-

рии и оставил нам свои воспоминания, описывают гос-

питали в мрачных тонах. Один из таких рассказов

принадлежит уже хорошо известному нам офицеру Вис-

линского легиона Брандту: «Меня отвезли в военный

госпиталь, скорее похожий на притон разбойников, чем

на место, где есть хоть какой-то шанс вылечиться. Гос-

питаль был расположен в грязном монастыре, принад-

лежавшем монахам, укрывшимся в Сарагосе. Эти мо-

нахи помогали, очевидно, наносить раны, от которых

затем люди умирали в их логове. Здесь царствовал тиф,

а все окрестности были наполнены миазмами трупов,

оставшихся без погребения после сражения под Туде-

лой. В первые дни, пока я еще был в сознании, лежа на

кровати, я мог видеть детали "погребения" многих

умерших больных. Их трупы, совершенно нагие, про-

сто-напросто выбрасывали из окон, и они падали один

на другой с глухим стуком, похожим на звук падающе-

го мешка с зерном. Затем их грузили на телеги и отво-

зили к огромным канавам, выкопанным в сотне шагов

от госпиталя. Испанцы, которые занимались этими ра-

ботами, проделывали все это с дьявольским весельем.

Они показывали мне пальцем на свежие могилы, наме-

кая на то, что у них еще будет работа...»

«Наши несча-

стные раненые умирали от голода и жажды, - вспоми-

нает военный комиссар де Кергор о госпитале в Можай-

ске в 1812 г. - Они были перевязаны сеном, так как не

хватало ткани и корпии, и издавали душераздирающие

крики. Первые дни они жили лишь тем зерном, кото-

рое они находили в соломе, служившей им подстилкой,

и небольшим количеством муки, которое я смог для них

раздобыть...»

Но, пожалуй, еще более страшное зрелище являл со-

бой госпиталь в Майнце, где в 1813 г. свирепствовал

тиф. Ужасающая картина, которую военный врач,

голландец, Керкове увидел там, осталась у него в па-

мяти на всю жизнь: «...уже войдя во двор, я был потря-

сен теми гнилостными миазмами, которые исходили

из этой клоаки. Я вошел внутрь и увидел лежащих впе-

ремешку мертвых и живых, раненых и больных. Лю-

ди лежали прямо на полу, один на другом, без всякой

подстилки, среди своих испражнений, были те, кто ис-

пользовал в качестве лежанки трупы своих товари-

щей!.. В некоторых помещениях окна были закрыты,

и воздух не циркулировал. В других не было ни стекол

на окнах, ни дверей, и здесь царствовал лютый холод.

Во всех палатах слышались только стоны и жалобные

звуки, издаваемые несчастными, которые лежали

здесь уже два, три, четыре дня без всякого пропитания

и даже без глотка воды!..»

Глава XIV Позади линии огня...

«Его Величество был в дурном расположении духа, -

вспоминает Перси о своей беседе с Наполеоном в Вар-

шаве 22 декабря 1806 г. - Император возмущался жал-

кой организацией административной службы и дошел

до того, что сказал, что мы стали самой варварской стра-

ной в Европе в отношении обеспечения госпиталей, что

наша армия в этом смысле хуже всех остальных и что ка-

заки лучше ухаживают за ранеными, чем мы...»

Несмотря на гневные речи великого полководца и

мрачные свидетельства очевидцев, дело не всегда об-

стояло столь ужасно. Когда интенсивность боевых дей-

ствий несколько ослабевала, появлялась возможность

достаточно сносно организовать уход за больными и

ранеными. Так, в кампанию 1807 г. во взятом Данциге

и его окрестностях был устроен ряд образцовых гос-

питалей. «В великолепном особняке, называющемся

"Регент", слева от въезда в город учрежден госпиталь, -

рассказывает Перси. - В нем содержатся 250 больных,

которые лежат на хороших кроватях, у них есть мат-

расы, свежее белье и новые одеяла. Обслуживание его

хорошо налажено... В Диршау был обустроен госпи-

таль в церкви и соседних домах, - продолжает Перси. -

Я был очень им доволен. Каждый больной имел свою

кровать с бельем... и я удивился, видя, что больных

кормят неплохим хлебом, дают рис, чернослив, яйца и

немного вина, а пива даже в изобилии. Это учреж-

дение содержит 225 больных и раненых и может слу-

жить образцом организации и хорошо налаженной

службы»

. Если верить мемуарам генерала Тьебо, еще

более достойный госпиталь был открыт им в 1810 г. в

Бургосе. «Я хотел создать госпиталь-образец, - пишет

Тьебо, - Он был устроен при въезде в Бургос в очень

удачном месте и мог принять до 500 больных. Все

было сделано так, чтобы пациенты ни в чем не

нуждались. Я позаботился даже о вентиляции на лето

и, конечно, о печках на зиму. Здесь была баня, где

мылся каждый входящий в госпиталь солдат, а также

те, кто выходил из него. Бельевая и раздевалка были

устроены таким образом, что никто из содержащихся

в госпитале военнослужащих не носил своей уни-

формы и белья, а использовал госпитальные пижамы.

По выходу из госпиталя солдаты и офицеры получали

свою одежду и белье вычищенными, выстиранными и

починенными. Каждое утро главный врач, хирург и

фармацевт Бургоса посещали мой госпиталь-образец

и давали свои рекомендации на предмет новых

возможных улучшений»

Как видно, контраст между картинами, написанны-

ми Керкове и Тьебо, разительный. Где же больше прав-

ды, а точнее, какая из двух этих правд более типичная,

ибо в обоих случаях высказывания мемуаристов впол-

не заслуживают доверия? Для выяснения этого вопро-

са мы обратились к документам, и прежде всего к уже

упомянутому отчету Дарю о деятельности админист-

рации Великой Армии в ходе кампании 1806-1807 гг.

(официально 1 октября 1806 г. - 15 октября 1808 г.). По

правде говоря, цифры, которые приводит Дарю, пона-

чалу несколько ошарашивают. Дело в том, что, соглас-

но его отчету, в ходе указанной кампании в госпитали

поступило 421 416 человек больных и раненых! Это

притом, что общая численность армии, действовавшей

на германо-польском театре военных действий, едва со-

ставляла 200-250 тыс. человек единовременно.

Попытаемся проанализировать цифры, приводи-

мые в отчете. Для начала отметим, что Дарю указыва-

ет не абсолютное число солдат, находившихся в госпи-

талях, а количество поступлений в госпитали. Таким

образом, один и тот же человек мог быть зафиксиро-

ван два и более раз в случае повторного пребывания в

госпитале. Впрочем, это мало что проясняет, поскольку

получается, что все до одного солдаты Великой Армии

в ходе кампании дважды побывали в госпитале.

Как же объяснить кажущееся несоответствие? В от-

чете Дарю указывается, что от 1/12 до 1/6 (т. е. 8,3%—

16,6%) пациентов, содержавшихся в госпиталях, были

солдатами союзных и неприятельских армий. Ра-

зумеется, первых мы должны, учитывать в общем

итоге, вторых - нет. Полагая, что 12,4% составляют

среднюю пропорцию солдат союзников и противни-

ков Франции, можно оставить на долю неприятеля

примерно 6-6,2% общего количества пациентов, т. е.

около 25-26 тыс. человек. Таким образом, на долю сол-

дат Великой Армии, прошедших через госпитали, ос-

тается примерно 395-400 тыс. человек. Впрочем, и эти

расчеты мало что проясняют. Продолжая наш анализ,

мы должны принять во внимание, что сведения о ко-

личестве пациентов никоим образом не занижены, т. к.

они являются суммой данных, представленных госпи-

тальным начальством, которое, естественно, не было

заинтересовано в том, чтобы результаты его работы

были недооценены, зато очень бы желало получить

лишнее довольствие на якобы присутствующих боль-

ных. Впрочем, нужно отметить, что благодаря бдитель-

ному контролю, осуществлявшемуся командованием,

количество «мертвых душ» в госпиталях вряд ли мог-

ло составлять более 10-15%. Наконец, за два года

кампании немало солдат могли угодить в госпиталь два

и, быть может, более число раз. К сожалению, повтор-

ные госпитализации никак не отмечены в отчете, и мы

можем делать лишь очень приблизительные подсче-

ты. Как нам представляется, на эти две статьи из общей

суммы приходится не менее четверти, или сто тысяч

человек. И все равно у нас остается не менее 300 тыс.

реально госпитализированных! Объяснение кажуще-

гося парадокса кроется в следующем: согласно нашим

подсчетам на основе полковых регистров, хранящихся

в архиве Венсеннского замка, ежегодная ротация солдат

в пехотных полках достигала в среднем 800-900 че-

ловек в год, а в кавалерийских - 200-300 человек. Учи-

тывая, что численность пехотного полка в кампании

Олег Соколов Армия Наполеона

1806-1807 гг. на походе редко превышала 1600-1800 че-

ловек, а кавалерийского - 500-600, а также, что за вре-

мя двухгодичной кампании армия получала подкреп-

ления не только в виде маршевых батальонов, но и це-

лых частей, в том числе и вновь созданных (с нуля,

например, формировалась армия герцогства Варшав-

ского), можно предположить, что за указанный про-

межуток времени через Великую Армию прошло бо-

лее чем двойное, по сравнению с ее списочной числен-

ностью, количество солдат, т. е. около 500 тыс. человек.

Таким образом, 300 тыс. больных и раненых из полу-

миллиона прошедших войну становится вполне реаль-

ной цифрой. Однако даже после всех дополнительных

расчетов получается, что не менее 60% солдат Великой

Армии в ходе кампании побывали в госпиталях.

Сразу отметим, что подавляющее большинство

оказавшихся на больничной койке были не ранеными,

а больными. В отчете Дарю приводится соотношение

раненых и больных различных категорий. Классифи-

кация последних, по современным понятиям, была,

мягко говоря, незамысловатой. Все больные подразде-

лялись на три вида: «горячечные», «чесоточные» и ве-

нерические. Как вероятно догадался читатель, к «горя-

чечным» относились практически все больные, будь то

воспаление легких или дизентерия, к «чесоточным» -

те, кто страдал кожными заболеваниями. В общем же

соотношение пациентов разных категории выглядело

следующим образом. Из каждых 196 человек, посту-

пивших в госпитали, было

«горячечных»

105

53,6%

раненых

24,0%

венери

ческих

15,8%

«чесоточных»

6,6%

Итого:

Что же происходило с попавшими на больничную

койку? Вспоминая описание госпиталя в Майн-

це, можно предположить, что не отправились в луч-

ший мир лишь несколько дьявольски живучих героев.

Видимо, случай, приведенный Керкове, не является

типичным, поскольку из общего количества

попавших в госпитали умерло только 31 916 человек,

т. е. приблизительно 10% больных*. Мы говорим

«только 31 916 человек», т. к. не следует забывать,

что в госпиталях было немало тяжело раненных, что

сами госпитали устраивались наспех и, наконец, как

уже не раз отмечалось, возможности медицины

начала XIX в. были весьма ограниченны. О

трудностях, вставших на пути организации гос-

питалей во второй, самый тяжелый период кампании

(начало января 1807 г. - начало июня 1807 г.), Дарю

пишет следующее: «Госпитальных служащих и

врачей не хватало, многие остались далеко позади

армии, и тем не менее к концу января 1807 г. в одной

только Варшаве функционировал 21 госпиталь, где

находилось около 10 тысяч человек... Больных

доставляли на повозках и санях, те, кто был легко

ранен, добирались пешком...» - Ниже Дарю добав-

ляет: «Ваше Величество пожелало узнать точное ко-

личество наших раненых в сражении при Эйлау и

боях, которые ему предшествовали. В тот же день

был составлен поименный список раненых по всем

госпиталям...»

Последняя фраза заставила нас

считать количество «мертвых душ» в госпиталях

весьма умеренным: рядом был Император и посто-

янный контроль командования.

Для того чтобы наглядно представить реальную ди-

намику поступления военнослужащих в госпитали,

динамику их выздоровления и смерти, мы предлагаем

небольшой фрагмент подробнейшего отчета Дарю.

Сведения приведены по 7 госпиталям Варшавы на фе-

враль 1807 г., самого тяжелого периода для Великой

Армии.

Количество раненых и больных Великой Армии в госпиталях Варшавы в феврале 1807 г.

Название

госпиталя

Количество

больных

и раненых на

Поступило

Вышло

Умерл

Осталось

на последнее

число

Из них

впервые

переведено из

других

госпиталей

окончательн

о с

выздоровлен

переведено в

другой

госпиталь

Горячечных

Раненых

Венерических

чесоточных

«Дитя Иисуса»

Госпиталь

Огинского

«Короны»

Бернардинцев

199

389

687

153

228

167

445

808

303

125

380

581

199

380

1157

150

171

125

380

544

175

150

171

438

* Дарю называет цифру 1/13, т. к. он считает соотношение 31 916 к 421 819. Это неправильный метод подсчета, ведь об-

щее число больных включало и тех, кто попал в госпиталь повторно, в то время как (читатель может легко догадаться) уме-

реть удавалось только один раз. Поэтому количество умерших - число абсолютное, а количество поступивших в госпи-

таль - относительное. Наконец, Дарю не учитывал, разумеется, и «мертвые души».

196

100%