Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

Планшет 42. Вюртемберг. Шеволежеры принца Людвига: офицер, рядовой и трубач 1808-1810 гг. Пояснения см.

Приложение II. © С. Летин.

Олег Соколов Армия Наполеона

Ф. Жерар. Жером Бонапарт (1784-1860),

король Вестфалии.

перевел оставшихся в живых товарищей на второй

этаж. Горстке храбрецов удалось продержаться там до

тех пор, пока австрийцы не были в очередной раз вы-

биты из Асперна.

В то время, как пехота Рейнской конфедерации хра-

бро защищала Асперн, немецкая кавалерия вместе с

французской без устали ходила в атаки, чтобы при-

крыть слабый центр наполеоновской армии. В этих

атаках также отличились гессенцы (шеволежеры) и ба-

денцы (легкие драгуны).

Признавая огромные заслуги союзных полков, Им-

ператор посетил 29 мая гессенские части на о. Лобау,

и двадцать два креста были лично вручены им отваж-

ным немецким солдатам. Был награжден и уже изве-

стный нам горнист Вальц и его товарищи, оставшиеся

в живых.

Впрочем, было бы, без сомнения, неверно утверж-

дать, что с 1809 г. немецкие и другие союзные части ста-

ли неразрывной составляющей единой императорской

армии и их боевые качества равнялись таковым у

французских полков. Если баденцы, гессенцы и вюр-

тембержцы повсюду вели себя безупречно, ни в чем не

уступая своим французским товарищам по оружию,

то были и другие, если и отличившиеся, то, скорее, в

отрицательном смысле. Прежде всего это относится к

молодой вестфальской армии.

Как известно, Вестфальское королевство было созда-

но на северо-западе Германии по условиям Тильзит-

ского мира из земель, отторгнутых от Пруссии, а так-

же из ликвидированного Брауншвейга и Гессен-Кассе-

ля. Королем вновь созданного государства стал самый

молодой из братьев Наполеона - Жером. По настоя-

нию Императора на этих землях были проведены са-

мые радикальные либеральные реформы. Его целью

было превращение Вестфалии в некое «государство-об-

разец» со стройной административной системой, хо-

рошо организованной налоговой службой, эффектив-

ным судопроизводством и передовой экономикой, и

за счет этого покорить сердца немцев «моральным за-

воеванием», одновременно дав пример для других гер-

манских земель. Однако по целому ряду обстоятельств

эксперимент с Вестфальским королевством дал весь-

ма посредственные результаты. Виной тому сложный

комплекс причин, среди которых самой бесспорной

была неспособность юного Жерома управлять вверен-

ным ему государством. Что же касается армии, то хо-

тя ее формирование началось буквально с первых ме-

сяцев существования королевства, процесс этот шел,

мягко говоря, очень непросто. Дело в том, что сила тра-

диций в создаваемой армии начисто отсутствовала, ее

пришлось набирать из самых разнородных элементов.

Особенно были слабы командные кадры, состоявшие

из смеси бывших прусских, гессен-кассельских и ган-

новерских офицеров, в ряды которых были влиты так-

же выходцы из французской армии, часто далеко не са-

мые лучшие. Трудно шел и процесс конскрипции,

враждебно воспринятой населением. Наконец, моло-

дой, любящий удовольствия король думал прежде все-

го о внешнем облике войск, а не об их боеготовности.

Несмотря на все наставления царственного брата,

Жером тратил деньги на чрезмерно роскошную уни-

форму Гвардии и на дорогостоящий кирасирский

полк, хотя Наполеон и предупредил его, что создание

тяжелой кавалерии будет непосильным бременем для

маленького королевства. Наконец, на войну король от-

правился в сопровождении пышной свиты, комично

диссонирующей с размерами и возможностями его ко-

ролевства. «Во время нашего вступления (в Лейпциг), —

рассказывал один из вестфальских офицеров, - я в пер-

вый раз получил представление о том, какое огромное

количество лошадей, карет, пеших слуг и прочего бес-

полезного багажа король вез за собой. Я слышал, что

кроме камергеров и других придворных бездельников

были взяты с собой в поход даже комедианты и тан-

цоры!»

А вот что написал Жерому Император: «Профессия

солдата - это не профессия придворного. Я был едва

Глава XII «Et nos cesare duce»

в Ваших годах, когда завоевал всю Италию и разбил ав-

стрийские армии... Но вокруг меня не было льстецов,

не было дипломатического корпуса, который бы я та-

скал за собой. Я не говорил повсюду, что я брат Им-

ператора, короля и т. д., а занимался тем, что бил вра-

га... Вы же избалованный молодой человек, хотя и на-

деленный многими врожденными качествами. Боюсь,

что от Вас не дождаться ничего хорошего...»

В результате вестфальские войска, прямо скажем, не

блистали на поле брани. Сам король докладывал о по-

ведении полков его армии в бою с «черным» бра-

уншвейгским легионом под Эльперном в августе 1809

г.: «Едва только колонна (пехоты) оказалась в зоне огня

брауншвейгских егерей, засевших за заборами, ее уже

невозможно было ни двинуть вперед, ни развернуть в

линию. Командирам стоило большого труда не дать

солдатам побросать оружие и сдаться в плен... Мой 6-й

линейный полк и второй батальон 1-го были столь

запуганы огнем врага, что генералу Ревбелю не

удалось занять деревню Эльперн, хотя он три раза ста-

новился во главе этих частей и три раза вел их в огонь.

Этот достойный командир, отчаявшись, повел за со-

бой бергский пехотный полк и полк Вестфальских ки-

расир, с которыми он взял штурмом деревню. Послед-

ние полки действовали с особым отличием, ибо они на-

ходились среди двух полков, не желающих идти

вперед. Все, что удалось сделать генералу Ревбелю в от-

ношении 6-го линейного и второго батальона 1-го пол-

ка, - это не дать им разбежаться... Единственное, что

как-то извиняет поведение 1-го и 6-го полков - то, что

никто из солдат, их составляющих, не был в огне, а по-

ловина даже ни разу не стреляла из ружья»

Не слишком блестящими в ходе кампании 1809 г.

были и действия саксонской пехоты. Армия короля

Фридриха Августа саксонского, ставшего с 1806 г.

верным союзником Наполеона, сохранила многие

архаичные черты войск XVIII в., от системы ком-

плектования и тактики до старомодной униформы,

напоминавшей времена Фридриха Великого. Если в

кавалерии это в значительной степени компенсиро-

валось прекрасным конным составом и хорошей

профессиональной выучкой всадников, то саксонской

пехоте восполнить такие недостатки было нечем, и

она проявила себя в этой войне как весьма по-

средственная. Маршал Бернадотт доносил 6 мая 1809

г. начальнику генерального штаба Бертье: «Каждый

день я чувствую с еще большей ясностью, насколько

важно, чтобы саксонская армия была подкреплена

более испытанными войсками, которые могли бы

стимулировать ее боевой дух. Это мне кажется

необходимым, особенно если вверенный мне корпус

должен будет маневрировать изолированно на фланге

Великой Армии»

. А 28 мая он писал: «Саксонцы, я

повторяю, не способны действовать самостоятельно,

и я не могу рассчитывать ни на одно-

го из их генералов для отдельной операции...»

Впрочем, мы должны подходить осторожно к дан-

ному источнику, хотя он, безусловно, относится к

рассматриваемому периоду и исходит из самых

первых рук. Дело в том, что автор этих писем был

слишком заинтересованным лицом и, как известно,

мало стеснявшимся, когда дело касалось его личных

выгод. Изображая саксонцев в самом неприглядном

виде, Бернадотт рассчитывал получить солидные

подкрепления и тем самым повысить свой престиж

полководца, чего он всегда и добивался. С другой

стороны, в случае какой-либо неудачи ловкий гаско-

нец заранее имел алиби - низкое качество вверенных

ему войск. Кстати, в рапорте непосредственно Им-

ператору об уже известном нам бое под Линцем Бер-

надотт доносил, что «саксонская пехота атаковала

врага с яростным напором»

Тем не менее приведенные выше документы не сов-

сем лишены оснований. В ходе битвы при Ваграме сак-

сонский корпус два раза охватывала паника. Импера-

тор, бывший свидетелем бегства саксонской пехоты

днем 6 июля 1809 г., пришел в ярость и в резкой фор-

ме сделал выговор Бернадотту... Впрочем, этот эпизод

стал уже общим местом, и о нем упоминают практи-

чески все французские военные историки, хотя бы как-

то затрагивающие в своих работах австрийскую кам-

панию, обычно заканчивая описание данного проис-

шествия сентенциями о том, что армия 1809 г. стала

уже не та, и все это прежде всего из-за низкого качест-

ва союзных контингентов. Действительно, саксонцы,

прямо скажем, не увили себя лаврами в великой битве

при Ваграме, и приказ Бернадотта по корпусу, данный

7 июля в Леопольдау, где он превозносил отвагу

саксонцев («Несмотря на огромные потери от огня вра-

жеской артиллерии, ваши колонны стояли, словно от-

литые из бронзы...»

), вызвал дополнительный взрыв

гнева Наполеона и привел в конечном итоге к тому, что

Бернадотт лишился командования и был отослан из ар-

мии «для лечения на водах».

Однако, прежде чем сваливать все просчеты на со-

юзных солдат, необходимо уточнить те обстоятель-

ства, которые вызвали панику в саксонском корпусе.

Вечером 5 июля, после того как в ночь с 4 на 5 чис-

ло армия форсировала Дунай и в течение дня развер-

нулась на Мархфельдской равнине, Император при-

казал атаковать австрийцев, ожидавших его наступ-

ления на сильнейших позициях. Французские и

союзные войска были измотаны ночным форсиро-

ванием реки, тяжелым маршем и боем 5 июля. К тому

же они не полностью собрались у подножья не-

приятельских позиций. Напротив, австрийцы в пол-

ном сборе и в полной готовности стояли на высотах за

Руссбахским ручьем. В этой ситуации атаковать их

слабейшими по численности силами, в то время как

на следующее утро, подтянув все полки, можно

Олег Соколов Армия Наполеона

было сделать это превосходящим числом, было явно

неразумно. Однако Император принял подобное реше-

ние. Почему? Приказы в этот вечер отдавались в уст-

ной форме, и мы не можем точно восстановить не

только их мотивы, но даже форму. Исходя из имею-

щейся информации, можно предположить, что Напо-

леон считал: стоит лишь предпринять последний на-

тиск, чтобы превратить отступление врага в бегство.

Трудно сказать, насколько такой вывод напрашивался

из результатов боя 5 июля, но с высоты наших се-

годняшних знаний мы можем уверенно сказать, что

данная оценка ситуации не соответствовала истине.

Французские дивизии атаковали недостаточно скоор-

динированно, и хотя на первых порах потеснили ав-

стрийцев, в скором времени были отбиты с большими

потерями. Интересно, что главная атака саксонского

корпуса началась уже после того, как французские

части, оставив груды трупов на плато, откатились об-

ратно за ручей Руссбах. Несколько раньше основных

сил саксонского контингента в дело вступила франко-

саксонская дивизия Дюпа, действовавшая в стыке 9-го

корпуса Бернадотта и 2-го корпуса Удино. В то время

как в сгущающихся сумерках австрийские части с

жаром контратаковали дивизию, с тыла на помощь ей

подходили войска Итальянской армии Макдональда.

Однако в почти что наступившей темноте французы,

увидев белые мундиры саксонцев, приняли их за вра-

га и открыли ураганный огонь в тыл батальона

Метцша. Совпав по времени с контратакой австрий-

ских войск, эта ошибка вызвала панику в рядах диви-

зии Дюпа, и она побежала назад... или, еще точнее, в

разные стороны.

Что же касается атаки главных сил саксонцев, то она

происходила почти что впотьмах. Здесь, во время штур-

ма деревни Ваграм, саксонцам пришлось столкнуться

с превосходящими силами врага, и путаница, вы-

званная неподготовленностью наступления и темно-

той, привела к тому, что дивизия Хартицша стала об-

стреливать и штурмовать деревню, уже занятую сво-

ими же войсками! Результат предугадать не трудно -в

страшной неразберихе саксонская пехота отхлынула

на исходные позиции.

Необходимо отметить, что в ходе этого странного

боя примерно девять тысяч саксонцев сражались про-

тив чуть ли двойного числа австрийцев, что паника

возникла не столько из-за плохих боевых качеств не-

мецких солдат, а вследствие путаницы, возникшей в

темноте. Наконец, нужно добавить, что некоторые

французские отряды, например дивизия Ламарка, от-

ступали не в лучшем порядке.

Взятие кладбища в Асперне австрийской пехотой. Раскрашенная гравюра по картине

Ф. Хабермана. Картина написана австрийским художником, современником событий.

Глава XII «Et nos cesare duce»

Саксонцы, потерявшие в ходе вечернего сражения

около трети солдат, имели к утру генерального сраже-

ния едва ли более шести тысяч пехотинцев в строю.

Важно также, что эти люди понесли не только матери-

альные потери, но и были морально подавлены неудач-

ным боем. Поэтому, когда наутро им снова нужно бы-

ло идти в атаку на превосходящего по численности не-

приятеля, они не выдержали. Мощная контратака

австрийских войск обратила саксонские полки в пани-

ческое бегство. К счастью для пехотинцев, саксонская

кавалерия никоим образом не была надломлена в ходе

боя 5 июля. Напротив, ее атаки во время дневного

наступления были просто великолепными. Это дало

возможность успешно использовать имевшиеся под

рукой саксонские конные части и спасти пехоту от пол-

ного истребления.

Общие потери саксонцев за два дня боев были ис-

ключительно тяжелыми: 603 человека убитыми, 2777

ранеными и 1358 пропавшими без вести - т. е. 4238

человек из девяти тысяч.

Приведенные факты, как нам кажется, вполне дока-

зывают, что, если в битве при Ваграме саксонская пе-

хота и не стояла «как отлитая из бронзы», все же ее не-

удача объясняется скорее просчетами высшего коман-

дования, чем собственной слабостью. Кстати, в день 6

июля не только саксонские полки поддались панике.

Австрийцам удалось обратить в бегство часть ди-

визии Карра Сен-Сира и часть дивизии Буде. Факт па-

ники саксонской пехоты говорит прежде всего о том,

что противник стал куда более серьезным, чем в кам-

пании 1805 - 1806 гг., и победа над ним давалась доро-

гой ценой.

Война 1809 г. стала памятной не только для немец-

ких союзников. В этот же год впервые прошла само-

стоятельное боевое крещение -молодая армия герцог-

ства Варшавского, ставшего оплотом наполеоновской

Империи на востоке Европы. Польские солдаты рас-

сматривали войну с Австрией как справедливую

борьбу, как защиту Отечества от вновь пытавшихся

поработить его врагов. С началом боевых действий

князь Юзеф Понятовский обратился к своим войскам

с пылким воззванием: «Государство, которое мы

ничем не затронули; соседи, империю которых когда-

то спасли наши предки, ворвались на нашу тер-

риторию и смотрят на нас, как на орду без Отечества

и правительства. Враг желает оторвать нас от дела

нашего великого освободителя и говорит, что воюет

только с Императором Наполеоном ... Слабость

недостойна поляков! Пожертвуем всем, чтобы

защитить нашу Отчизну и нашу честь... Подымайтесь

же... помогайте нашей армии защищать родные очаги!

С верой в Бога и в помощь Великого Наполеона

будем биться за Отечество... закроем нашими телами

то, что для человека дороже всего - его независимость

и его права!»

Князь Юзеф Понятовский (1763-1813).

Понятовский изображен в мундире генерала армии

герцогства Варшавского.

И польские солдаты откликнулись на этот призыв.

Они дрались с беззаветной отвагой. Под Рашином 19

апреля 1809 г. в самом начале кампании 12-тысячное

польское войско, поддержанное двумя тысячами

саксонцев, весь день сдерживало упорные атаки трид-

цатитысячной армии эрцгерцога Фердинанда. Герои-

ческая оборона Торна, упорные бои под Сандомиром

и отчаянный штурм Замостья поистине вошли в ле-

генду. Под Замостьем польские солдаты должны бы-

ли штурмовать по лестницам город, защищаемый тре-

мя тысячами австрийцев. Когда авангард первой ко-

лонны поляков подступил к стене бастиона, гренадеры

заколебались. Перед ними была десятиметровая отвес-

ная стена, не поврежденная артиллерией. Первый из

гренадеров, которого капитан Дэн послал лезть по ле-

стнице, отказался выполнить приказ... и тотчас был

Олег Соколов Армия Наполеона

убит на месте решительным командиром. Остальные

ринулись вперед столь напористо, что австрийцы не

выдержали и бежали. Польские солдаты ворвались в

крепость. 500 австрийцев было убито или ранено, ос-

тавшиеся 2500 взяты в плен.

Однако поляки не ограничивались отважным пове-

дением на поле брани. Князь Понятовский активно на-

бирал новые войска, поднимал на борьбу уроженцев

польских земель, еще находившихся под властью Ав-

стрии. В результате к концу кампании 1809 г. общая

численность польской армии (учитывая солдат в гос-

питалях, гарнизоны, а также три полка, сражавшиеся

в Испании) составляла 62 135 человек!

Победа Наполеона в кампании 1809 г. была бы

просто немыслима без поддержки союзных войск,

которые, как видно из приведенных примеров, сра-

жались в общем достойно, а иногда и просто геро-

ически. Иностранные контингенты все более инте-

грировались в рядах наполеоновских войск. Импе-

ратор интуитивно нащупал разумный метод

привлечения союзников к общей борьбе. С одной

стороны, для солдат ряда государств австрийцы

выступали явно в роли агрессора, что и подчеркива-

лось в обращениях к войскам. Баварцы, саксонцы,

итальянцы, не говоря уже о поляках, защищали свою

собственную территорию, и это в большей или

меньшей степени давало им побудительную моти-

вацию к борьбе. С другой стороны, все иностранные

контингенты действовали фактически в рядах единой

военной машины*. Обычные в коалиционных армиях

противоречия между командованием войск различных

государств, каждое из которых служит интересам

политики своего правительства, часто совершенно

противоположным, здесь начисто отсутствовали.

Наполеон был безоговорочным вождем этой пестрой

мозаики европейских полков. Он отдавал приказы

саксонским, баварским, итальянским,

вюртембергским и прочим войскам, не спрашивая,

что об этом подумают министры в Дрездене,

Мюнхене, Милане или Штутгарте, выказывал

благодарность и порицал, награждал солдат и офи-

церов французскими и итальянскими орденами. При

этом безоговорочном лидерстве французское

командование большей частью соблюдало по отно-

шению к союзникам безупречный такт и коррект-

ность. Все это приводило к тому, что войска разных

европейских стран взаимно притирались друг к другу,

привыкали сражаться вместе, все больше

рассматривая как верховного начальника не своего

монарха, а императора Наполеона, а себя как воинов

Великой Империи.

Как уже отмечалось, победа в кампании 1809 г. и по-

следовавшие за ней заключение Шенбрунского мира

и бракосочетание Наполеона с австрийской Эрцгерцо-

гиней Марией-Луизой весной 1810 г. явились факто-

рами, способствовавшими повороту политики Импе-

ратора, все более тесному сплочению европейских дер-

жав и постепенному созданию единой Империи

Европы, что, разумеется, не могло не находить отра-

жения и в военном строительстве.

Надо отметить, что политика Наполеона неодно-

значно воспринималась гражданским обществом

стран, входивших в орбиту французского владычест-

ва. Произвольные аннексии Империи, поглощение ею

Голландского королевства в июле 1810 г., захват Рим-

ской области в мае 1809 г., присоединение ганзейских

городов и Ольденбурга весьма беспокоили пока еще

формально независимых монархов. Крайне отрица-

тельно были встречены буржуазией и народными

массами мероприятия Наполеона по усилению конти-

нентальной блокады, приводившему к застою торгов-

ли и разрухе Во многих отраслях хозяйства, повыше-

нию цен на кофе, сахар, индиго и другие «колониаль-

ные» товары. Однако, наряду с этими отрицательными

моментами, наполеоновское владычество принесло в

Германию и Италию гражданское равенство, рацио-

нальную администрацию, модернизацию экономики.

«Нужно, чтобы Ваш народ был счастлив, - писал На-

полеон своему брату Жерому. - Это важно не только

для Вашей и моей славы, но и для всей европейской си-

стемы. Не слушайте тех, кто говорит Вам, что Ваш на-

род привык к рабству и поэтому будет неблагодарен

за дарованную свободу. В Вестфальском королевстве

люди более просвещенные, чем Вас хотят убедить, и

Ваш трон будет лишь тогда действительно надежным,

когда будет опираться на доверие и любовь населения.

Народы Германии жаждут, чтобы те, кто не родился

дворянином, но наделен способностями и талантами,

обладали теми же правами и теми же возможностями

получить высокие посты, чтобы все остатки крепост-

ного права... были полностью уничтожены... И если уж

сказать все, что я думаю, то: я надеюсь больше на эти

преобразования для укрепления Вашей монархии, чем

на самые большие военные победы. Нужно, чтобы

Ваш народ пользовался свободой и равенством, до

этого неизвестными в Германии... Этот способ править

будет для Вас более надежной защитой, чем рубеж Эль-

бы, чем крепости, и даже более, чем покровительство

Франции»

Нельзя забывать также, что, оценивая отношение

иностранных контингентов к их присутствию в рядах

императорской армии, совершенно невозможно делать

* Исключение составляет, разумеется, контингент, выставленный на помощь Наполеону Россией в соответствии с союз-

ным договором. Несмотря на его солидную численность (около 30 тыс. человек), он фактически не осуществил ни одной

военной операции против австрийцев и, напротив, оказался на грани столкновения с войсками Юзефа Понятовского.

Глава XII «Et nos cesare duce»

это с вульгарно экономических позиций. Если для ка-

кого-нибудь любекского бюргера или миланского

фабриканта перебои в снабжении сырьем текстильной

мануфактуры и повышение цен на кофе могли соста-

вить всю суть и трагедию жизни, то для молодого не-

мецкого или итальянского офицера эти вопросы

имели, самое большее, - третьестепенное значение.

Карло Цаги в монументальном исследовании «Италия

- от Цизальпийской республики до Королевства»

очень хорошо обрисовал мотивы, заставлявшие сол-

дат и офицеров с энтузиазмом сражаться в войсках

Наполеона. Эти же мотивы, конечно, с поправкой на

местную специфику, действовали и относительно

немецких, голландских и польских солдат: «Порыв, ко-

торый вовлек столько молодых людей в наполеонов-

скую армию и сковал их верностью, редко встречаю-

щейся в истории, объясняется многими причинами

морального, социального и психологического по-

рядка. С одной стороны, военная карьера рассматри-

валась как кратчайший путь для восхождения к вер-

шинам социальной иерархии, а для простого солдата

как средство политического и гражданского

самоутверждения. С другой стороны - это увлекатель-

ность приключений и восторженное чувство силы, ко-

торую давало присутствие в наполеоновском войске,

проходившем победоносным маршем по Европе, со-

крушая троны и алтари, повергая в прах старую Ев-

ропу и создавая новую на иных основах... Это уверен-

ность солдат в том, что они сражались за правое дело,

против социальной несправедливости феодального

общества, это и культ Императора, доблестного и

справедливого воителя, вознаграждавшего все заслу-

ги... Это гордость солдат и офицеров за то, что они

принимают участие в великих делах, составивших це-

лую эпоху в истории, и за то, что они сражались под

знаменами Наполеона Великого.-Наконец, это просто

увлечение войной ради войны, войны, которая рассма-

тривалась многими из них как необычайное приклю-

чение в далеких краях... и, наконец, - у наиболее об-

разованных - это чувство что они трудятся ради новой

Европы ... и что они готовят лучшее будущее для

своих детей» .

Вспоминая итальянских солдат, нельзя не отметить,

что годы, прошедшие между Австрийской кампанией

1809 г. и войной 1812 г. были временем, когда армия

Итальянского королевства стала мощной боевой силой

в рядах императорского войска. В продолжавшейся

борьбе на Пиренеях итальянские солдаты все органич-

нее врастали в единый воинский организм, становясь

закаленными в сражениях бойцами. К этому времени

от начала создания армии Итальянского королевства

они прошли поистине огромный путь. Рассказывают,

что когда итальянские контингенты, только что со-

бранные, были употреблены в бою, они бросились

врассыпную при первом же выстреле вражеской пуш-

ки. Командовавший ими французский генерал попы-

тался остановить бегущих. На мгновение остановлен-

ный начальником улепетывающий солдат с возмуще-

нием воскликнул, указывая в сторону неприятеля: «Но,

сеньор генерал, там же пушка!»

Миновало всего лишь несколько лет. Итальянские

полки прошли суровую школу войн, и маршал Сюпге

с восторгом и удивлением будет рассказывать другой

эпизод, связанный с итальянскими солдатами, произо-

шедший у него на глазах в 1811 г. во время штурма зна-

менитой твердыни Испании - крепости Таррагона:

«Этот решающий момент был отмечен отважным

поступком, который достоин быть упомянутым среди

великих подвигов, вошедших в историю. Во время

взятия форта Оливо (за несколько дней до штурма кре-

пости) капрал гренадеров 6-го итальянского пехотно-

го полка Бьянчини захватил в плен прямо у подножия

крепостной стены несколько испанских солдат, и сам

привел пленных к главнокомандующему. Тот, восхи-

щенный отвагой гренадера, спросил, какую награду он

хочет получить? - "Честь первым пойти на штурм Тар-

рагоны", - ответил Бьянчини. Командующий, при-

знаться, подумал, что это были лишь красивые слова,

но это были слова истинного высокого героизма. 28

июня, перед началом штурма, храбрец, ставший уже к

тому времени сержантом, вдруг в полной парадной

форме появился перед главнокомандующим. Он отса-

лютовал генералу и заявил, что пришел получить

обещанную награду. Действительно, бесстрашный

сержант пошел первым на штурм крепости. У подно-

жия бреши он получил рану, но продолжал с хладно-

кровной отвагой лезть вперед, увлекая за собой това-

рищей. Поднимаясь вверх, он был ранен еще два раза,

но не остановился, пока не погиб смертью героя,

получив пулю в грудь»

Вообще, итальянские солдаты под командой Сюше

сражались с редкой храбростью. Маршал писал о бо-

ях под Таррагоной: «Дивизии Ариспа и Абера*, Фре-

ра** и Паломбини*** выказали преданность, постоян-

ство и восхитительную отвагу. Польские и итальянские

войска ничем более не отличались от французских»

Впрочем, когда мы говорим «итальянские войска»,

мы имеем в виду войска Итальянского королевства. Не-

аполитанские части представляли собой довольно сво-

еобразную картину. В отличие от вестфальской армии

или армии Итальянского королевства, созданных с «чи-

стого листа» и не имевших своих военных традиций,

* Французская дивизия. **

Франко-польская дивизия. ***

Итальянская дивизия.

Олег Соколов Армия Наполеона

неаполитанская армия таковые имела... к несчастью.

Войска бывшего Неаполитанского королевства Бурбо-

нов считались в конце XVIII - начале XIX вв. чуть ли

не худшими в Европе. Престиж военной службы здесь

был на самом низком уровне, а само королевство, уп-

равляемое ничтожным безвольным королем и разврат-

ной уродливой королевой, представляло собой сосре-

доточение всевозможных злоупотреблений и пороков.

Армия набиралась в Неаполе из подонков общества, а

часто и просто из уголовников. На основе такого «ба-

зиса» создать что-либо достойное было очень непросто.

Все источники единодушны: неаполитанские войска, по

крайней мере, в первых кампаниях, где они участвова-

ли, являли собой безобразную картину, тем более что

в полки и при Жозефе Бонапарте, и при Мюрате про-

должали записывать всякий сброд. «Эти солдаты бы-

ли набраны во всех тюрьмах королевства, ибо именно

там ранее неаполитанский король пополнял свои вой-

ска. Потому они были наделены всеми пороками опу-

стившихся людей, судьба которых - всю жизнь сидеть

за решеткой...»

- писал генерал Бигарре, которому

пришлось вести из Неаполя «подкрепления» войскам,

сражавшимся в Испании. Он рассказывает также, что

«неаполитанские солдаты столь порочны, что в ночное

время я вынужден был оставлять свет во всех казармах

и требовал, чтобы капралы, вооружившись плетками,

время от времени обходили помещения, дабы не дать

старым солдатам утолить свои грязные желания, изде-

ваясь над молодыми новобранцами, только что вклю-

ченными в полк»

«Король Жозеф хотел бы обойтись без того, чтобы

делать солдат из этих подонков, - продолжает Бигар-

ре, - но число их столь велико в королевстве, и их без-

денежье столь опасно для государства, что не нашли

никакого другого способа, чтобы от них отделаться.

Только с помощью суровой дисциплины мне удалось

укротить эти дурные головы, но, что бы ни предпри-

нималось для искоренения у них привычки к воров-

ству, ничего не помогало. В Мантуе, где они находи-

лись некоторое время, не проходило и дня, чтобы у

французских новобранцев не было украдено часов или

денег»

Генерал Гриуа, которому также пришлось иметь де-

ло с неаполитанцами, почти слово в слово повторяет

эту характеристику, рассказывая о том, как ему при-

шлось подавлять бунт среди галерников, которых он

вел на пополнение неаполитанских полков: «Наибо-

лее буйные из них... подняли бунт: они хотели, пога-

сив свет, наброситься на охрану, перебить ее и убежать.

Но охранники вовремя вышли из помещения и заняли

оборону. Тогда, видя, что их план не удался, они,

используя темноту, набросились на своих же, чтобы

отнять у них вещи и деньги, а некоторые чтобы уто-

лить свою похоть на самых юных, как это принято в

их кпаю...»

Все французские генералы, которым пришлось ко-

мандовать неаполитанцами, в один голос жаловались

своему командованию. В результате, узнав о том, что

очередной маршевый батальон неаполитанских войск,

направленный в Испанию, состоит все из того же сбро-

да, Император пришел в ярость. 6 августа 1810 г. он от-

дает категорический приказ остановить его и провес-

ти инспекцию «с пристрастием». «Я вовсе не желаю на-

воднять Каталонию плохими солдатами и пополнять

шайки разбойников. Если этот батальон составлен из

галерников и бандитов, если его солдаты плохо обмун-

дированы и вооружены, его необходимо отослать об-

ратно в Неаполь. Напишите королю, что мне не надо

новых неаполитанских войск в Испании и что мне во-

обще их не надо»

Впрочем, несмотря на эту презрительную фразу,

продиктованную в гневе, неаполитанские войска, под

влиянием контакта с другими императорскими полка-

ми, постепенно подтягивались. И, хотя они так и не ста-

ли полностью ровней своим французским и итальян-

ским собратьям по оружию, но все же явно измени-

лись. Генерал Флорестан Пепе, которому пришлось

командовать неаполитанскими контингентами в Ис-

пании, рассказывал о первой встрече с вверенными ему

частями: «Построив войска в линию за стенами Сара-

госсы, я проехал вдоль их рядов и увидел, что их во-

инственный вид впечатляет. Однако когда я приказал

совершить самые простые перестроения, они были ис-

полнены очень дурно. У солдат не было индивидуаль-

ных книжек, и следовательно, в полках отсутствовала

какая-либо бухгалтерия... Если два эскадрона неаполи-

танской кавалерии производили достойное впечатле-

ние, и у них не было особых недостатков, то три пол-

ка, составлявшие шесть пехотных батальонов, были в

жутком виде: они были плохо одеты, шли в беспоряд-

ке, и за ними тащилось столько же, если не больше,

женщин, сколько в них было солдат»

Однако волевой командир решительно взялся за де-

ло, и ему удалось добиться немалых результатов: «Хо-

тя это непростая задача - дисциплинировать итальян-

ские войска, однако, когда в этом добиваются успеха,

то части изменяются неузнаваемо, и от них можно

ожидать редкого порыва во всех самых опасных пред-

приятиях»

Умелое и энергичное руководство преобразило не-

аполитанские войска. Строгий маршал Сюше, в армию

которого они тогда входили, провел тщательный

смотр восьмому неаполитанскому полку и был весьма

удовлетворен: «Он проверил солдатские книжки, ос-

мотрел униформу и задал солдатам тысячу вопросов, -

рассказывает Пепе. - Я увидел с невыразимым удоволь-

ствием его удивление. Униформа моего полка - белая

с розовым приборным сукном - цвета, выбранного ко-

ролем Иоахимом, подчеркивала загорелые и воинст-

венные лица моих солдат. Казалось невероятным,