Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

Глава XII

«Et nos cesare duce»

друтого разума, кроме силы, другой страсти, кроме

стремления к славе.

Другие (этих больше всего), не имея той грубости,

которая не подходит к пахарю, ставшему солдатом,

столь же добродушны, но поразвитее и пускают в ход

патриотизм, жажду славы. И все это уравнивает дис-

циплина, пассивное повиновение - первая солдатская

добродетель...

Соревнование наше еще более возбуждается, когда

мы узнаем о славных подвигах товарищей по оружию

в Испании, и каждый из нас тревожно ожидает, когда

же наступит момент, и мы сравняемся с ними, а то и

превзойдем их. Да и полки, которые встречаем мы по

дороге, не менее электризуют нас рассказами о герой-

ских подвигах в последних походах...»

Позже, когда многие участники этой трагической

войны будут писать мемуары, они расскажут о недо-

брых предчувствиях, которые они испытывали нака-

нтае, о том, как с недовольством они отправились в эту

авантюристическую экспедицию и даже предупрежда-

ли своих товарищей, что все это добром не кончится...

Как известно, все эти предчувствия пишутся задним

числом: любого, даже храброго и решительного чело-

века, охватывает смутное беспокойство и естественные

опасения перед началом важного и опасного меропри-

ятия, даже если ждешь его с нетерпением и жаждешь

с энтузиазмом. В случае успеха все эти туманные

опасения начисто забываются, зато в случае неудачи,

а тем более гигантской катастрофы, все мельчайшие

высказанные или невысказанные сомнения, дурные

предзнаменования и т. п. вспоминаются как ясно

ощущаемые накануне предчувствия.

Ничего подобного нет ни в дневниках французов,

ни в дневниках их союзников. Не меньший энтузиазм,

чем итальянцы, испытывали солдаты, и, конечно,

прежде всего офицеры немецких контингентов. В ар-

хиве Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге

хранится интересная рукопись отставного баварского

генерала фон Манлиха, сын которого принял участие

в русском походе. Вот что писал старый воин о наст-

роениях молодых баварских офицеров: «Мне казалось

ужасной Сама мысль о том, что я могу пожертвовать

единственным сыном ради ненасытного честолюбия

иностранного деспота..: Что же касается моего сына и

его молодых друзей, они в нетерпении не могли дож-

даться момента отправления, все они пылали желани-

ем совершить поход в Россию...»

Хотя вюртемберг-

ский офицер фон Зуков в мемуарах немало пишет о

своих «дурных предчувствиях» накануне войны 1812 г.,

зато вспоминает, что унтер-офицер, который привез

ему приказ о подготовке к походу «сиял от радости»,

а один из его приятелей на банкете перед отправлени-

ем на войну заявил пожилому генералу: «Война с

Россией?! Я боюсь этого не больше, чем съесть тартин-

ку с маслом!»

Разумеется, первые же трудности быстро охладили

пыл всех тех, у которых он был столь же поверхност-

ным, как у юного вюртембергского лейтенанта, считав-

шего, что победить русских не сложнее, чем съесть бу-

терброд. Особенно приутих он у солдат, на которых по

вполне понятным причинам куда меньше, чем на

офицеров, действовала жажда славы и почестей, зато

очень сильно - требования желудка. Армия, как изве-

стно из предыдущих глав, оставила позади себя за пер-

вые месяцы кампании тысячи солдат, в том числе и со-

юзных. В десятой главе мы указывали, что за сорок

дней марша, с 25 июня по 3 августа 1812 г., француз-

ские пехотные дивизии уменьшились на 25-30%, а со-

юзные - на 43-53%. Конечно, это факт, на основе ко-

торого можно сказать, что побудительных мотивов у

иностранных контингентов было меньше, чем у фран-

цузов. И все же кажется, что это не единственная при-

чина. Вспомним фразу саксонского генерала Тильма-

на о том, что «принцип чести оказывает на француз-

ского солдата неизмеримо большее влияние, чем на

немецкого». На французов, у которых в желудке было

пусто, можно было еще как-то повлиять, взывая к

чести, достоинству и любви к славе, на немцев эти до-

воды натощак действовали крайне слабо. Вспомним

при этом, что столь сильные на войне побудительные

мотивы, как ненависть к врагу, сознание того, что за-

щищаешь родной очаг, начисто отсутствовали у сол-

дат Великой Армии. Интересно, что поляки, единствен-

ные, у которых были подобные эмоции, все равно не-

сли на марше в глубь России потери большие, чем

французы.

Однако в строю оставались самые преданные, и ма-

лейшие успехи снова возбуждали в них жажду при-

ключений и мечту о славе. «В результате последних во-

енных событий {бои под Островно и Витебском) моло-

дые офицеры вновь поверили в звезду Наполеона, -

пишет бывший капитан Вислинского легиона. - Если

бы нам приказали двинуться на завоевание Луны, мы

бы ответили: "Вперед!" Напрасно старики подшучи-

вали над нашим энтузиазмом, называя нас сумасшед-

шими, безумцами - мы мечтали только о битвах и по-

бедах, и боялись только одного - что русские слишком

быстро заключат мир»

И это были не только слова. Несмотря на то что к

кульминационному моменту кампании - Бородинско-

му сражению — союзные контингенты и иностранные

полки подошли сильно ослабленными, их поведение в

битве было более чем безупречным. Охваченные об-

щим порывом поляки, вюртембержцы, вестфальцы,

португальцы, саксонцы, итальянцы, баварцы и испан-

цы дрались с редкой отвагой, ничуть не уступая в до-

блести ни французам, ни русским.

Для полков саксонской тяжелой кавалерии, входив-

ших в 4-й кавалерийский корпус Латур - Мобура, Бо-

родинская битва стала поистине звездным часом.

Олег Соколов Армия Наполеона

Никогда еще саксонцы и вестфальцы не дрались с по-

добным героизмом. Вот как вспоминал полковник

Саксонского гвардейского полка фон Лейссер о дей-

ствиях своих кавалеристов в этой грандиозной битве:

«Противник с твердостью и спокойствием подпустил

нас на 40 - 50 шагов и дал убийственный залп, но ко-

ни были разогнаны в атаке, шпоры вонзены в бока, нас

вела стальная воля, а честь и слава ждали нас внутри

русских каре. Мы обрушились на них, смели и опро-

кинули все, что нам противостояло. В жуткой схватке

некоторые пехотинцы еще продолжали стрелять, и их

огонь прекращался лишь тогда, когда они были оп-

рокинуты наземь. Пушки неприятеля были захвачены

и отконвоированы назад. Земля была устлана по-

верженными вражескими солдатами. Они не просили

пощады, а мы ее не давали...»

Сражаясь с бешеной отвагой, беспрестанно атакуя

или выдерживая ураганный огонь русских орудий,

саксонские и польские кирасиры понесли ужасные

потери. Если накануне боя бригада Тильмана насчи-

тывала в своих рядах 1130 человек (450 кавалеристов

Саксонского гвардейского полка, 400 саксонских ки-

расиров полка Цастрова и 180 кирасиров 14-го поль-

ского конного полка), то к концу боя в строю оста-

валось едва ли 500 человек: 584 всадника были убиты

или ранены*. Полковник кирасирского полка

Цастрова - Фон Трутшлер - был смертельно ранен,

погиб его заместитель подполковник фон Зельмиц.

Полковник гвардейского полка фон Лейссер в пылу

боя принял приближающийся русский эскадрон за

своих, и вместе с майором фон Хойером и полковым

адъютантом Фон Файлитшем поскакал ему навстречу.

Исправить ошибку они уже не успели. Русские ки-

расиры набросились на них со всех сторон. Майор

Хойер и полковой адъютант были сразу зарублены

насмерть посыпавшимися на них ударами палашей,

полковник фон Лейссер, израненный и обливающийся

кровью, был сбит с коня и взят в плен. В жестоком

бою был ранен и второй помощник Лейссера - майор

фон Лоппельхольц. «Я счастлив принести к ногам

Вашего Величества... рапорт о дне, покрывшем сла-

вой армию... - докладывал генерал Тильман своему

королю, - но должен с глубокой болью сообщить так-

же о смерти многих храбрецов... Особенно я оплаки-

ваю потерю полковника фон Лейссера, капитана

графа Зайдевица, полкового адъютанта гвардейского

полка фон Файлитша. Первый из них был поистине

всегда головой своего полка... Я могу уверить Ва-

ше Величество, что отвага его полков вызвала восхи-

щение всей французской армии»

«Саксонские эскадроны сражались в этой самой кро

вавой битве века с львиной отвагой и полным презре

нием к смерти, выполняя задачи, которые, казалось,

были невыполнимыми для конницы», - так справед

ливо оценил в своих мемуарах полковник фон Экснер

действия бригады тяжелой кавалерии Тильмана 7 сен

тября 1812 г.

j -•

В то время как саксонская и польская кавалерия со-

вершала свои атаки между Семеновским и батареей Ра-

евского, вюртембергская пехота, ведомая генералом

Маршаном и самим маршалом Неем, геройски билась

на Багратионовых флешах. «Мюрат, преследуемый ки-

расирами противника, укрылся, чтобы не попасть в

плен, на редуте, взятом штурмом и занятым 25-й ди-

визией, - вспоминает офицер вюртембергских войск. -

Но он нашел там не несколько рассеянных солдат, как

лживо говорит Сегюр, а вюртембержцев, которые

после кровавого боя овладели укреплением и защища-

ли его до конца битвы. Это были те же вюртемберж-

цы, что добыли для маршала Нея титул князя Моск-

ворецкого, а для своего генерала - титул графа Фран-

цузской Империи»

. Здесь же, на флешах, устлали

своими трупами валы и амбразуры солдаты 1-го и 2-го

Португальских полков. 35 офицеров этих частей по-

гибли или были серьезно ранены в Бородинском сра-

жении. Буквально локоть к локтю с ними отважно дра-

лись другие солдаты с далекого Пиренейского полуос-

трова - испанцы 2-го и 3-го батальонов полка Жозефа

Наполеона под командованием майора де Чуди, также

понесшие тяжелые потери, а в километре от них на

батарее Раевского сражались 1-й и 4-й батальоны того

же полка, ведомые майором Дорейлем. Здесь же, следом

за ними шел в огонь знаменитый Вислинский легион:

«Нам предстояло следовать за атакующими и по

необходимости поддержать их, - рассказывает офицер

легиона, - они сумели взять батарею. Но какой ценой!

Редут и его окрестности представляли собой самое

страшное зрелище, которое только можно было вооб-

разить. Подходы к нему, рвы, внутреннее пространст-

во исчезло под целым холмом мертвых и умирающих,

которые лежали в шесть, а то и в восемь слоев!... Здесь

вперемешку валялись пехотинцы, кавалеристы, кира-

сиры в белых и синих мундирах, саксонцы, вестфаль-

цы, поляки. Среди последних я узнал командира эска-

дрона Яблоньского - "красавца Яблоньского", как его

называли в Варшаве»

Потери бригады Тильмана

Офицер

Нижние

чины

Лошади

Штаб

Гвардейский полк

Полк Цастрова

Польский

214

219

107

227 240

нет

данных

Планшет 41. Саксония. Гвардейский полк, «Гард дю Кор»: офицер и трубач 1810-1812 гг. Пояснения см.

Приложение II. © С. Летин.

Олег Соколов Армия Наполеона

Фабер дю Фор. На поле боя при Москве-реке перед деревней Семеновское (7 сентября 1812 г.).

Изображен момент, когда вюртембергская пехота (справа - легкая, в центре - линейная) отражает контратаку

русских кирасиров на флешах Багратиона. В центре маршал Мюрат со своим ординарцем спешат укрыться под

защитой

вюртембергских солдат.

Сюда же, на клокочущий кратер батареи Раевского,

уступая настоятельным просьбам офицеров, Евгений

Богарне двинул и солдат итальянской гвардии: «Все мы

испускаем радостные крики, - вспоминает очевидец об

этом моменте. - Полки строятся в колонну справа по-

взводно. Велиты Гвардии идут впереди, за ними гре-

надеры, егеря и драгуны. Радость, гордость, надежда си-

яют на всех лицах.

Русские заметили наше движение и тотчас направля-

ют в нашу колонну огонь из сотни орудий. Одни толь-

ко крики "Да здравствует Император!", "Да здравству-

ет Италия!" - раздаются в шуме падающих бомб и гра-

нат, беспрестанного свиста железа и свинца...»

Никогда еще, наверное, с обеих сторон не проявля-

лось столько мужества и самопожертвования. Героизм

русских солдат и героизм солдат Запада, ведомых На-

полеоном, оказались достойными друг друга. Еще

недавно столь вялые и неспособные к серьезным ис-

пытаниям, вестфальцы не уступали в доблести другим.

Вот что записал в своем дневнике 7 сентября в 8 часов

вечера вестфальский подполковник фон Лоссберг:

«Сражение выиграно... Император поручил Жюно

передать нам, что мы бились храбро. Ней оказывает

нам честь и громко прославляет нас, а мы, вестфаль-

цы, можем с уверенностью сказать, что заслужили по-

хвалу. Даже наш командир корпуса теперь сознается,

что ему никогда не приходилось командовать более

храбрыми войсками. В продолжение дня мы ни одной

минуты не отступали перед неприятелем... Храбрость

наших войск подвергалась неоднократным испытани-

ям: мы несколько раз отбивали атаки русских кира-

сиров и останавливали пехотные линии...» На следу-

ющий день в два часа дня фон Лоссберг дополняет свои

записки: «Я не могу нахвалиться, как скоро и спокой-

но полк сомкнулся и выстроил каре... Когда же мы из-

готовились против неприятельской кавалерии, я заме-

тил на лицах всех солдат решимость и доверие к их на-

чальникам и восхищался вниманием, с которым

исполнялись все команды»

. Ценность последнего

свидетельства, несмотря на некоторые его преувели-

чения, заключается в том, что написано оно прямо на

поле сражения, едва только стихли пушки, и не пред-

назначено для начальства или публики. Это мысли, на-

хлынувшие тотчас же по окончании горячего боя, ко-

мандира, который совершенно доволен своими солда-

тами и восторгается их поведением перед лицом

опасности, и если в деталях описания боя могут быть

неточности, то оно абсолютно точно отражает психо-

логическую реальность момента - вестфальцы сража-

лись доблестно и считали себя победителями.

«Воздадим же... справедливость союзным войскам

столь разных наций, следовавших в 1812 г. за орлами

Глава XII «Et nos cesare duce»

Наполеона, - писал барон де Бургуэн, бывший в ту

эпоху молодым офицером Гвардии. - Честь и военная

дисциплина столь сильно связывали воинов своими

узами, а престиж Императора действовал столь вол-

шебно, что солдаты стран, даже мало разделяющих, а

часто даже просто враждебных его делу, в течение мно-

гих лет соперничали в благородном соревновании - от-

личиться перед его взором.

В то время как мы вели отчаянную войну на Пире-

нейском полуострове, малопохвальную по ее мотивам

и результатам, полк Жозефа Наполеона... доблестно

сражался в наших рядах. Кастильская верность и от-

вага не подвели. То же можно сказать о всем португаль-

ском легионе, составленном из пехоты и кавалерии. Он

отличился своей храбростью и порывом в битве при

Валутиной горе, где понес тяжелые потери. Этот леги-

он участвовал с нами во всех битвах кампании и про-

шел вместе с нами все отступление через заснеженные

равнины.

Что касается прусского контингента, он покинул нас

30 декабря. Но в течение всей кампании 1812 г. он со-

перничал в отваге и порыве с французскими и поль-

скими войсками, и, согласно выражению герцога Та-

рентского, которое он употребил в письме, лежащем

передо мной, "покрыл себя славой"»

Последнее, пожалуй, является одним из наиболее

парадоксальных моментов в истории иностранных

контингентов Великой Армии 1812 г. В то время как ав-

стрийский корпус, ведомый князем Шварценбергом,

оперировавший на южном фланге главной армии, сра-

жался именно так, как этого, в общем, можно было

ожидать от традиционных противников Франции - до-

статочно вяло и с нежеланием, пруссаки дрались не за

страх, а за совесть.

Вообще, не следует забывать, что в Пруссии, несмо-

тря на превалирующее враждебное отношение к

французской оккупации, не только уязвившей наци-

ональное самолюбие, но и нанесшей удар по матери-

альным интересам практически всех слоев населения,

существовала весьма значительная профранцузская

партия, состоящая частично из образованных чинов-

ников, частично из интеллигенции и из ряда офице-

ров, попавших под обаяние Наполеона и восхищав-

шихся его военным гением. Эта партия особенно ак-

тивизировалась с того момента, когда Пруссия под

давлением обстоятельств вынуждена была подписать

конвенцию от 24 февраля 1812 г., в силу которой она

становилась союзницей Франции. В отставку был уво-

лен ряд высокопоставленных лиц, имевших слишком

явные националистические взгляды, в частности гла-

ва тайной полиции Юстус Грюнер. Во главе же Прус-

ского корпуса, отправляющегося сражаться в рядах

Великой Армии, был поставлен генерал фон Граверт,

ярый поклонник Наполеона и сторонник профран-

цузской политики.

«Счастливый оказаться под предводительством ве-

ликого монарха и следовать к славе вместе с героями,

увитыми лаврами, - писал Граверт в ответ на свое на-

значение, - прусский корпус желает только получить

случай, чтобы показать себя достойным быть в рядах

армии, подвиги которой будут вызывать изумление

грядущих поколений»

Подобный случай очень скоро представился. 19 ию-

ля 1812 г. передовые войска Граверта (8 батальонов и

6 эскадронов), двигавшиеся на Ригу, встретили под ме-

стечком Экау русские части под командованием гене-

рала Левиза (8 батальонов, 4 эскадрона, 3 казачьих пол-

ка). Атака пруссаков была стремительной. Войска ге-

нерала Левиза потерпели поражение и поспешно

ретировались с поля сражения. Интересно, что в этом

бою прусские драгуны захватили знамя 2-го батальо-

на Ревельского пехотного полка - это было единствен-

ное знамя, захваченное в ходе первого периода войны.

Несмотря на кровавые сражения под Полоцком, Смо-

ленском, Валутиной горой и великую Бородинскую

битву, ни русским, ни французским войскам не уда-

лось взять знамен противника, кроме того, что добы-

ли прусские драгуны.

В августе тяжело заболевший Граверт вынужден был

покинуть корпус и передать командование генералу фон

Йорку, который, в отличие от своего предшественника,

Саксонская армия в 1812 г.

Слева направо: гренадер полка принца Фридриха

Августа

(с красно-зеленым султаном), офицер гвардейских

гренадеров,

генерал, фузилер полка принца Максимилиана.

Олег Соколов Армия Наполеона

Звезда ордена Воссоединения.

был представителем прусского офицерства, проник-

нутого националистическим духом. Однако престиж

императорской армии к тому времени был столь велик,

что смена командования не внесла поначалу никаких

изменений в поведение прусского вспомогательного

корпуса. В первых числах сентября ряд прусских офи-

церов получили от Императора ордена Почетного Ле-

гиона за отличия в боях. «Позвольте поблагодарить

Вас, монсеньор, - писал Йорк маршалу Макдональду, -

за то, что Вы соблаговолили донести до Великодушно-

го Монарха признательность и нашу благодарность по

отношению к Вам за заботу о вверенных Вам прусских

войсках и за эту награду»

Таким же витиевато напыщенным старофранцуз-

ским слогом выражали свои чувства и другие прусские

офицеры: «Отличие, которым Его Величество собла-

говолил меня почтить, возведя меня в достоинство ка-

валера Почетного Легиона, наполняет меня новым рве-

нием к службе, - писал генерал фон Клейст, - и при

каждом случае я буду стараться добиться уважения Ва-

шей Светлости, доказывая глубокие чувства самой поч-

тительной преданности, с которой я, Монсеньор,

имею честь быть Вашей Светлости нижайшим и по-

корнейшим слугой»

Когда же Прусскому корпусу было объявлено о ре-

зультатах Бородинского сражения, фон Йорк направил

Макдональду письмо, почти что переполненное энту-

зиазмом: «Я спешу, Монсеньор, выразить Вам нашу

единодушную радость по поводу этого важного собы-

тия, и я с удовольствием исполню Ваш приказ - отпра-

здновать со всей достойной торжественностью этот но-

вый успех французского оружия»

Нечего и говорить, что прусские части, шедшие в

рядах главной армии, сражались ничуть не хуже ос-

тальных, в частности и в Бородинской битве. Но что

не столь очевидно, так это то, что в глубоком тылу

Пруссия притихла в ожидании вестей из России. А пер-

вые сообщения были, как известно, одно оптимистич-

ней другого. На территории Пруссии отмечалось даже

15 августа - день рождения Наполеона. В этот день в

кафедральном соборе города Эльбинг генеральный

комиссар Западной Пруссии де Буань произнес торже-

ственную речь, которая резюмирует процесс, о кото-

ром говорилось в этой главе, и знаменует собой, оче-

видно, пик наполеоновской Европы: «От далекой Ил-

лирии до берегов Тибра и Сены, от берегов Тахо до

Двины и Борисфена {Днепра), от Эгейского моря до

Балтики - во всем этом огромном пространстве, зани-

маемом Империей и Цивилизацией, искусствами и на-

уками, все нации, ее составляющие, все монархи, пра-

вящие ей, объединенные одними интересами, одними

чувствами, празднуют сегодня годовщину рождения

Наполеона Великого, Императора французов и короля

Италии... Если Император расширил так далеко пре-

делы своей Империи силой своего оружия и своего ге-

ния, а также мудрости... он объединил также сердца

всех народов, которым он вынужден был некогда не-

сти войну.

Я хочу прежде всего говорить здесь о жителях

Пруссии. Действительно, когда-то берега Вислы и

Немана были ареной боев между Империей и этим ко-

ролевством, но теперь Его Величество король Пруссии

дает своим подданным пример дружбы и преданности

Франции и верности своим клятвам. Прусские войска

сражаются под теми же знаменами, что и войска Его

Императорского величества и соперничают с ним в

отваге и славе...

...Все бывшие враги стали друзьями и верными со-

юзниками Его Величества, сражаясь сегодня против

Англии и России - единственных держав, противосто-

ящих ему.

Эти огромные политические изменения - не только

плод побед и результат доверия к монарху, целью

которого является прочный мир... и прекращение

войн, которые в течение стольких веков истощали Ев-

ропу и не согласуются с тем состоянием цивилизации,

до которого она поднялась...

Либеральные принципы легли в основу законода-

тельств всех государств... и кодекс Наполеона, приня-

тый во многих из них, станет, без сомнения, вскоре все-

общим...

Если мы вспомним также о единстве мер и весов...

народы Европы будут в скором времени представлять

из себя единую семью, хотя и под властью отдельных

и независимых правительств, это и было бы высшим

достижением цивилизации.

Нищенство - эта проказа общества - искоренено во

всей Империи. Построены дома, где несчастные нахо-

дят верное убежище, отдых, заботу и утешение...

Глава XII

«Et nos cesare duce»

Воображение изумляется, когда видишь, какие...

преодолены, казалось бы, непреодолимые барьеры

природы, чтобы прорубить дороги, ведущие из Фран-

ции в Италию через перевал Мон-Сенис и перевал Сен-

Бернар; какие прорыты каналы, чтобы соединить мо-

ре с внутренними областями Империи; когда смотришь

на то, сколь много создано новых полезных учрежде-

ний, сколь большую поддержку получили науки, тор-

говля, мануфактуры, как украшена или, иначе говоря,

реконструирована столица, ставшая, несмотря на древ-

ность, новым городом - самым большим и самым ве-

ликолепным; когда видишь Рим словно поднятым той

же рукой из руин и занявшим место, которое он

когда-то занимал в дни своей славы...»

Несмотря на помпезный слог и официальную

лесть, этот текст заслуживает внимания, так как ясно

иллюстрирует то, как виделась Империя Европы и ее

будущее в пору успехов наполеоновского войска.

Здесь «Империя» понимается не только в узком

смысле этого слова — Французская Империя, хотя та-

кое значение в тексте также встречается. Империя для

автора речи - это прежде всего пространство от Тахо

до Днепра, Империя, которая должна объединить все

европейские народы в единой семье, создать новый

мир с большей социальной справедливостью, стать

империей «цивилизации, наук и искусств...» Этой

мечте, как известно, не суждено было сбыться.

Московский пожар поглотит в своем пекле грезы о но-

вом Риме... Великая Армия начала свое печально зна-

менитое отступление, которое в скором времени

превратилось в катастрофу для нее и для идеи Евро-

пейской Империи. Однако было бы неверным упро-

щением сказать, что как только Великая Армия нача-

ла свою тяжелую ретираду, составляющие ее контин-

генты тотчас покинули ряды единого войска. Само по

себе начало военных неудач вовсе не означало

мгновенного изменения поведения иностранных

солдат и офицеров. Даже Прусский корпус в самых

последних числах октября - начале ноября 1812 г. не

выказывал существенных признаков изменения на-

строений. 31 октября 1812 г. генерал Йорк писал Мак-

дональду из Миттавы: «Монсеньор, генерал Рёдерер

имел любезность передать мне Ваше намерение ата-

ковать врага, чтобы наказать его за дерзость, с кото-

рой он вышел из крепости и постоянно беспокоит на-

ши аванпосты. Это решение мне кажется самым

лучшим способом, чтобы добиться спокойствия и до-

ставить огромное удовольствие прусским войскам,

которые не желают ничего лучшего, как идти на врага

под командованием Вашей светлости...»

Эти слова были подкреплены делом. Немецкие

войска произвели 20 ноября 1812 г. внезапную контра-

таку, столь решительную, что наседавшие на них ча-

* Тет-де-пон - от франц. «tete de pont» - «предмостное

сти понесли жестокий урон. Только пленными прус-

саки захватили около полутора тысяч человек

Но эпизодом войны 1812 г., который поистине

можно назвать лебединой песней наполеоновской

Европы, стал бой 28 ноября 1812 г. у переправы через

Березину. Это событие кажется нам столь важным с

точки зрения темы данной главы и обычно представ-

ляется в столь извращенном свете, что мы решили по-

святить ему достаточно подробное описание.

Итак, в начале двадцатых чисел ноября 1812 г. ос-

татки основной группировки Великой Армии после тя-

желых боев под Красным оторвались от преследующей

их главной армии Кутузова и приближались к реке Бе-

резине, лежащей поперек пути отступления. В прин-

ципе Березина не представляет собой значительной в

стратегическом плане водной преграды, но в кон-

кретной обстановке, на театре военных действий, она

приобрела важность, непропорциональную ее геогра-

фическому значению. Дело в том, что наперерез отсту-

павшей наполеоновской армии с юго-запада двигалась

так называемая Дунайская армия под командованием

адмирала Чичагова (около 35 тыс. человек), а с севера,

напирая на войска Удино, наступала другая русская ар-

мия под командованием генерала Витгенштейна (око-

ло 30-35 тыс.), значительно усилившаяся за счет подо-

шедших резервных формирований. Таким образом,

река Березина могла стать рубежом, опираясь на кото-

рый, русская армия получала возможность остановить

движение отступающих французов и раздавить их уда-

ром превосходящих сил со всех сторон.

22 ноября в Толочине, на пути к Борисову, где на-

ходилась переправа через Березину, Наполеон получа-

ет известие о катастрофе. Подошедшие с юго-запада

передовые отряды Дунайской армии, разгромив отряд

генерала Домбровского, взяли борисовский «тет-де-

пон»*, находящийся на западном берегу, и вдобавок за-

няли сам Борисов, лежащий на восточном берегу Бе-

резины. Конечно, в иной ситуации факт нахождения

на противоположном берегу реки русских войск не оз-

начал непременно трагедии для наполеоновских войск:

известно, как обычно сложно было оборонять водную

преграду огромной протяженности. Однако в услови-

ях, когда на плечах у отступающих французов висели

армии Витгенштейна и Кутузова, а времени и места для

маневра практически не оставалось, дело приобретало

поистине трагический оборот. Если же принять во

внимание степень разложения большей части Великой

Армии, то в подобной ситуации она просто оказалась

на грани гибели. «Дело становится серьезным», -

мрачно заметил Император Коленкуру. Теперь его са-

мые дурные предчувствия оправдывались. Впрочем,

через день Наполеон получил известие о том, что 2-й

корпус герцога Реджио (Удино) атаковал авангард

пление».

Олег Соколов

Армия Наполеона

Расположение русских и французских соединений на главном театре военных действий на 22

ноября 1812 г., и их действия накануне переправы наполеоновских войск через Березину.

Дунайской армии, который был непредусмотрительно

выдвинут прямо навстречу главным силам французов.

Удино сообщал о том, что этот авангард (под ко-

мандованием графа Палена) наголову разбит и что 2-й

корпус ворвался в Борисов, захватив богатые трофеи.

Однако это известие было слабым утешением: мост че-

рез Березину был разрушен, а на противоположном бе-

регу стояли русские войска.

В этой, казалось бы, безвыходной ситуации Импе-

ратор проявил твердость духа и мастерство полковод-

ца. Еще накануне генерал Корбино, двигавшийся на со-

единение со 2-м корпусом, нашел брод через Березину

в районе деревни Студянка (16 км севернее г. Борисо-

ва). В то же время Наполеону донесли о существова-

нии брода у деревни Ухолода южнее Борисова. Напра-

вив на Ухолоду небольшой отряд, а также осуществив

демонстрацию попытки восстановления переправы не-

посредственно у Борисова, Император двинул свои

главные силы на Студянку. Вечером 25 ноября сюда

прибыли части корпуса Удино, а также понтонеры ге-

нерала Эбле - мужественные солдаты, сохранившие,

несмотря на перипетии отступления, порядок, дисцип-

лину и готовность к самопожертвованию. Понтонеров

было 400 человек (7 рот) с полной экипировкой и во-

оружением. Всего лишь за пять дней до этого в Оргпе

вследствие недостатка упряжных лошадей были со-

жжены понтоны, с помощью которых можно было бы

быстро навести мост. Учитывая ширину реки в районе

Студянки (около ПО м), ее глубину (около 2 м) и

скорость течения, на это потребовалось бы не более ча-

са. Но теперь понтонного парка не было. К счастью для

Великой Армии, генерал Эбле предусмотрительно

сохранил шесть фур с инструментами, две походные

кузницы и два фургона с углем. Тотчас же понтонеры

и саперы приступили к делу - в сгущающихся сумер-

ках зажглись огни походных кузниц и закипела рабо-

та, которая продолжалась всю ночь. Пока саперы 2-го

корпуса разбирали дома Студянки и пилили деревья,

понтонеры ковали скобы и гвозди, собирали козлы, го-

товили плоты.

С рассветом 26 ноября небольшой отряд кавалерии

с вольтижерами на крупах лошадей перешел реку

вброд и завел бой с отрядом, обороняющим противо-

положный берег. Однако, к удивлению Наполеона,

русские войска не оказывали значительного сопро-

тивления. Чичагов, частично обманутый маневрами

Глава XII «Et nos cesare duce»

Императора, а частью обескураженный тем, что остал-

ся один на один с великим полководцем, оставил напро-

тив Студянки только слабый отряд пехоты и несколь-

ко сот казаков, и все они по странной оплошности по-

кинули ночью свой пост напротив брода.

В восемь часов утра началась наводка мостов. Му-

жественные понтонеры на лютом холоде вынуждены

были войти где по пояс, а где по плечи в ледяную во-

ду. Немногие из тех, кто совершил этот акт самопо-

жертвования, сумели пережить переправу... Согласно

документу, относящемуся к этим событиям, пожалуй,

самому точному, беспристрастному и лишенному

всякой экзальтации - отчету полковника Шапеля, на-

писанному 20 июля 1818 г., - более сотни понтонеров

работали в воде. Почти все они умерли от переохлаж-

дения вскоре после форсирования Березины

. Среди

героев-понтонеров были и солдаты нефранцузского

происхождения, а именно 11-я рота, состоящая цели-

ком из голландцев.

К 13 часам дня правый мост для пехоты и кавалерии

был готов, и тотчас началась переправа корпуса Уди-

но. «Наполеон, который с утра не покидал берега Бе-

резины, встал у входа на мост, чтобы видеть, как про-

ходит 2-й корпус, все полки которого шли в величай-

шем порядке и с решимостью вступить в бой»

. С

большими предосторожностями по этому же мосту пе-

ревезли восьмифунтовую пушку и гаубицу, чтобы

окончательно отогнать русский отряд от переправы.

Под грохот орудий и треск ружейной пальбы, раз-

дававшийся с правого берега, стоя в воде, покрытой

льдинами, французские понтонеры продолжали невоз-

мутимо делать свое дело. В 16 часов был готов второй

мост для артиллерии, и тотчас же по нему покатились

пушки и зарядные фуры 2-го корпуса, за ними шли

орудия гвардейской артиллерии и тяжелые повозки ар-

мейского артиллерийского парка.

В 20 часов три опоры левого моста рухнули под тя-

жестью повозок. Но понтонеры снова вошли в воду и

нечеловеческими усилиями сумели починить мост. В

23 часа при свете костров и факелов пришли в движе-

ние пушки и фуры, тяжелые колеса которых снова за-

грохотали по отремонтированному настилу. Перепра-

ва продолжалась безостановочно, но ночью снова

рухнуло несколько опор, и понтонеры, совершая не-

возможное, опять принялись за работу и отремонти-

ровали мост к 6 часам утра.

27-го на рассвете на правый берег двинулась Гвар-

дия, переправился сам Император со штабом, большая

часть артиллерии, организованные остатки корпусов

Даву, Нея, Евгения Богарне и резервной кавалерии...

Все эти войска шли в порядке. На мосты, оцепленные

гвардейскими жандармами, не допускались отставшие

и безоружные. Впрочем, днем последних было немно-

го. Толпы «одиночек», маркитантки с детьми, караван-

сарай из повозок, карет, фур, телег - все это охвостье

армии нахлынуло только к вечеру. На этот момент пе-

реправа армии фактически уже завершилась. На вос-

точном берегу оставался лишь 9-й корпус Виктора, ко-

торому было поручено прикрыть, насколько это будет

возможно, мосты от наступления русских, а также дож-

даться дивизии Партуно, которая была оставлена в Бо-

рисове в качестве арьергарда. В штабе еще не знали, что

именно в этот момент, вечером 27 ноября, Партуно со

своей дивизией (около 4 тыс. человек) наткнулся на ар-

мию Витгенштейна. Дивизия героически сражалась и

потеряла в бою примерно половину своего состава уби-

тыми и ранеными. Ее остатки, окруженные со всех сто-

рон многократно превосходящими по численности си-

лами, были вынуждены сложить оружие.

Однако основная часть исторической драмы, глу-

боко врезавшейся в память всех тех, кто стал ее сви-

детелем, произошла 28 ноября 1812 г. На рассвете

этого дня армия Чичагова выступила со стороны де-

ревни Большой Стахов, чтобы атаковать уже пере-

правившиеся полки Великой Армии, а Витгенштейн,

двигавшийся по восточному берегу, готовился обру-

шиться на тех, кто еще ожидал своей участи у пере-

правы через Березину.

Многие источники подтверждают поразительный

факт. Огромные толпы отставших, собравшиеся ве-

чером накануне на берегу реки, беспечно провели ночь

у бивачных костров, и не помышляя о переправе, в то

время как мосты через реку в ночь с 27 на 28 ноября

были совершенно свободны! Данное обстоятельство

еще раз подтверждает, что все боеспособные части, за

исключением намеренно оставленного для защиты

мостов 9-го корпуса Виктора, перешли реку без су-

щественных затруднений. Более того, в связи с тем,

что силы 9-го корпуса, оставшиеся на восточном бе-

регу, с исчезновением дивизии Партуно оказались яв-

но недостаточными для сдерживания Витгенштейна,

дивизии Дендельса было приказано вернуться обрат-

но на левый берег! Этот приказ был выполнен немец-

кими солдатами Дендельса без всяких помех при пе-

реправе.

В результате с рассветом 28 ноября солдаты Вели-

кой Армии, сохранившие честь и дисциплину, выст-

роились на обоих берегах реки, фактически лишь для

того, чтобы прикрыть своими телами нестройные

толпы «одиночек» и гражданских лиц, сопровождав-

ших армию, которые среди громадного скопища по-

возок с утра потянулись к мостам.

На правом (западном) берегу Березины против войск

Чичагова развернулись следующие силы.

1-я линия

■ пехота 2-го корпуса Удино - около 4 тыс. человек;

■ остатки пехоты корпуса Нея - около 400 человек;

■ артиллерия 2-го корпуса - около 400 человек.

Итого: 4800 человек под общим командованием

маршала Удино.

Олег Соколов Армия Наполеона

Сражение на р. Березине (28 ноября 1812 г.).