Соболева М.Е. Философия как критика языка в Германии
Подождите немного. Документ загружается.
п
ов
седневная практика коммуникац
ии предлагает
аргументацию в ка
че
стве средства согласования
коммуникативных
действий в тех слу
чаях, когда традиционные институты
уже не могут
обеспечивать об
щественное согласие, но при этом
еще избегают
примен
ения силы для
в
осс
тановления нарушенного согласия.77
Аргументация, таким образом, уже содержится в
понятии о комму
н
и
кативной рациональности как о способе поведения
людей, направ
лен
ном на установление, поержание и возобновление
консенсуса в
р
ам
ках жизненного мира, который основывается на интерс
убъектив
ном
признании принципиально подлежащих критике
значимых пре
тен
зий, содержащихся в речевых действиях. Возможность
признания
значимых претензий обусловливается тем, что они, будучи пробле
мати
зированными, могут быть обоснованы. Тем самым уже речевой
а
кт укывает на возможность использования аргументации.
По своей
сущности аргументация представляет собой «иной. способ продолже
ния
коммуникативного действия. Хабермас полагает, что «в рлич
ных формах аргументации коммуникативное действие встречает свои
собственные рефлективные формы. ([Habermas 1981, 1: 27, 48]; «Ent
gegnung.: 344).
Одной из форм аргументации служит теоретuесUЙ дucpc. Те
мой дискурса могут быть выдвигаемые в речи универсальные претен
з
ии или обосновывающие их нормы. В зависимости от того, что ста
новится проблемой, рличают особые формы аргументации и типы
аргументов. Так, при когнитивном использовании языка говорящий
берет на себя обязанность обоснования констативных речевых актов
(Konstantiva). В случае необходимости он, как правило, ссылается на
источники опыта, из которых он черпает уверенность в истинности
своих высказываний. Если же приведенное им обоснование кажется
сомнительным, то предметом теоретического дискурса становится пре
тензия этого выскывания на истинность ([Habermas 1981, 1: 39-45,
66-67]; «Was heiВt Universalpragmatik.: 252-253).
Для подтверждения правильности Regulativa необходимо укать
на
нормативный контекст,
дающий говорящему
основание для убеж
дения
в своей правоте. В случае если приведенное оправдание не сни
мает
сомнения в правильности выскывания (или действия), можно
п
ерейти к практическому дискурсу. Предметом этого дискурса будет,
однако
, не претензия речевого акта на правильность, а претензия обос
новывающей его нормы на значимость.
7
8
ра
ционьности (Taylor. Sprache und Gesellschaft: 42-43).
77
Альтернативу коммуникативному действию представляют стратегическое дей
с
твие, прерывание коммуникации, продолжение
коммуникативного
действия дру
гим
и способами.
7
8
возможность заключения обоснованного консенсуса в области мори Хабер-
301
«Э
кспликативныЙ. дискурс проблематизирует
прет
ензию
Komm
u
nikativa на понятность. Здесь предметом анализа становя
тся са
м
и
средства
взаимопонимания. Данный тип дискурса связан с рефле
кси
ей
о
вырительных средствах языка. Он служит прояснению
и уточ
не
нию
смысла употребляемых выражений и правильности
(напри
мер
,
грамматической) их построения.
В качестве особого «моса коммуникации. Хабермас
выде
ляет экспрессивное использование языка (Reprasentativa). Речев
о
му акту соответствует здесь обязательство подтверждения
(Ве
wahrungsverpichtung) искренности. Формой подтверждения выступ
ют соответствующие действия. Заметим, что, согласно Хабермасу,
в
отличие от трех предыдущих случаев дискурсивное обоснование пр
е
тензии на правдивость невозможно. Искренность может быть лиш
ь
продемонстрирована. Если же непосредственное заверение говоряще
го в его искренности подвергается сомнению, то истинность таког
о
выра
жения можно проверить, наблюдая за последующими действия
ми субъекта. 79
СтРУтуры umeрсубеmU8осmu. Цель дискурса, так же
как и цель коммуникативного действия и аргументации, заключается
в
достижении соглашения относительно предмета коммуникации. До
стигнутое соглашение можно охарактеризовать в терминах общности
понимания, интерсубъективно рделяемого знания, взаимного дове
рия и согласия друг с другом по поводу действующих норм. Бис для
консенсуса дает, таким обром, признание четырех взаимосвязанных
универсальных значимых претензий: на понимание, истину, правди
вость и правильность (Was heiВt Universalpragmatik.: 176). Это озна
чае
т, что различные формы аргументации в силу своей потребности
в дополнении друг другом обруют систему и внутренне указывают
друг на друга.
мас
связывт с допущением о том, что регулирующие действия нормы выражают
общие интересы и потому заслуживают всеобщего признания. Свою идеалисти
ческую
веру в ТО, что практические вопросы принципиьно могут быть реше
ны
с помощью аргументации, он характеризует .когнитивистскую
позицию.
[Haberm 1981, 1: 39-40).
7
9
Выделяя субъективность как специфическую сферу рационьности, Хабермас
ставит
ей в соответствие «терапевтическую критику. - особую форму аргумента
и, котор должна просвить говорящего относительно систематического сам
обма
на, которому он подвержен. По его мнению, эта форма аргументации не может
быть
причислена к дискурсу, поскольку она не удовлетворяет предъявляемым к
после
днему требованиям, например требованию симметричного распределения р
лей меж
участниками [Haberm 1981, 1: 43). Анизируя ценностные суждения,
Хабер
мас предпочитает также говорить не об обосновывающем содержащиеся в
н
значимые претензии дискурсе, а об .эстетическоЙ критике., поскольку в этом
случа
е также нарушаются требования, предъявляемые к условиям дискурса, на
приме
р требование всеобщности выставляемой в них претензии [Haberm 1981, 1:
41).
302
Данное обстоятельство принципиально я предлагаемой Х
аберма
с
о
м
теории истины как консенсуса. Согласно главному постулату,
об
и
с
тинности высказываний нельзя судить без учета вопроса
о компе
т
ен
тности участников дискурса; вопрос о компетентности
невозможно
р
е
шить без учета вопросов
о правдивости выражений и
правильности
де
й
ствий [Habermas 1971: 143]. Следовательно, только принимая
во
в
н
и
мание всю совокупность факторов, можно рличить подлинный
и
мн
и
мый консенсус.
Идея
подлинного консенсуса требует от участников умения отли
ча
ть
бытие от видимости (Sein und Schein), сущность от явления
(We
s
en
und Erscheinung), сущее от должного (Sein und Sollen). Компетент
н
ост
ь в использовании Konstantiva дает возможность отличать мир
ин
терсубъективно признанных воззрений (объективный мир) от ч
и
сто
субъективного мнения. С помощью Reprasentativa, относящихся к
пра
вдивости выражений, рличают сущность и явление. Различению
зд
есь способствует переход языковой игры на метауровень, вводящий
изме
рение ответственности говорящего за свои слова и их последствия.
Компетентность в отношении использования Regulativa позволяет р
ли
чать бытие и должное, наблюдаемое поведение и правила, которым
и
нтенционально слеют или которые нарушают. Эти три типа рли
ч
ений, взятые вместе, позволяют в конце концов отличить подлинный
консенсус от мнимого на основе Kommunikativa, т. е. в результате ар
гументационного дискурса [Haberm 1971: 124-135].
В качестве критерия для рличения поинного и мнимого консен
суса Хабермас предлагает ввести «идеальную ситуацию речи (ideale
Sprechsituation), которая относится к самой структуре речевого ак
та
и является условием его возможности. Сущность этой с
и
туаи
заключается в том, что она позволяет прийти к соглашению опти
мальным обром. В качестве ее прототипа Хабермас рассматривает
естественный язык, который функционирует так, что в любом речевом
акте
можно предполагать наличие идеальной ситуации даже «вопреки
ф
актам (kontrafaktisch). Поскольку общ
и
й смысл речевого поведения
здесь
состоит в том, что по меньшей мере два участника - говорящий
и
слушающий - о чем-то договариваются, то можно предположить,
что
он
и
исходят из того, что желаемое взаимопонимание в любой мо
мен
т коммуникации
всегда уже достигнуто (и выступает базисом для
послеющей коммуникации).
Идеальная ситуация речи характеризуется следующ
и
м.
Во-первых, она не допускает никакого насилия - ни внешнего, ни
в
ытекающего из структуры самой коммуникации [Habermas 1971: 137].
Это
означает, что прототипическим для нее является чистое комму
никативное
действие. Единственный в
и
д принуждения, который она
д
опускает, - это «ненасильственное насилие лучшего аргумента,
сти-
303
мулирующее поиск убедительных и надежных способов обосновани
я
выдвинутых утверждений. Истина, таким обром, здесь: а) связыва
ется не только с логичностью/нелогичностью аргументов, но и с праг
матической модальностью их убедительности; б) постулируется связь
между идеей истины и идеей свободы: консенсус считается «рацио
нально
мотивированным»
или «рационально обоснованным»
только
в том случае, если он достигнут единственно в ходе «убедительной�
аргументации [Habermas 1981, 1: 481.
Особый вес в деле поиска убедительных аргументов приобретает
логшса дuсурса. Согласно Хабермасу, она должна пресматривать
возможность ужесточения условий аргументации. Это означает, что
не только правомерность вывода или выбор обосновывающих его дан
ных может быть поставлен под сомнение, но и вся изначальная система
допущений, в рамках которой описываются данные, формулируются
гипотезы и законы.ВО Иначе говоря, поскольку любое утверждение де
лается в рамках определенной системы языка (т. е. теории, парадигмы
и т. д.), то В случае если удается докать ее неэффективность, она
должна быть подвергнута критической проверке и при необходимости
модифицирована. Условия «рационального обоснования� консенсуса
включают в себя, таким обром, возможность оценки относительной
адекватности конкурирующих систем языка.
Во-вторых, идеальная ситуация речи обеспечивает симметричность
условий для участников дискурса. Это обеспечивается, с одной сторо
ны, за счет признания партнерами друг друга в качестве полностью
дееспособных, ответственных и правдивых субъектов действия, а так
же за счет их готовности к критике, самокритике и аргументацион
ному обоснованию своих мнений. С другой стороны, симметричность
условий гарантируется равным распределением шансов при реализа
ции речевых действий, принципиальной возможностью обмена ролями
в диалоге. Равное распределение шансов при выдвижении утвержде
ний, объяснений, пояснений, оправдании или опровержении высказы
ваний закладывает основы того, что никакие мнения с течением вре
мени не избегнут обсуждения и критики. Заметим, что симметричное
распределение ролей, а значит, права приказывать, разрешать, запре
щать и т. д., касается не самого дискурса, а условий его организации,
строится на переформулированных в терминах универсальной праг-
8
0 Данные требования вытекают из структуры самого аргумента, характеристику
которой д Ш. Тулмин и на которую опирается Ю. Хабермас. Любой аргумент
состоит из вывода (conclusion - С), который слеет обосновать, и данных (date
D), используемых для этой цели. Обоснование (warrant - W) устанавливает связь
между С и D с помощью некоего правила, принципа или зако
н
а. Обоснование
опирается на очевидности любого типа (backing - В), например, это могут быть
результаты наблюдений, подтверждающие некую гипотезу.
304
ма
тики идеях свободы и справедл
ивости, т. е. требованиях идеальной
фо
рмы жизни. Это позволяет
утверждать, что
отличительным при
з
на
ком способа философствования
Хабермаса стан
овится его желание
п
ридать критической теории
познания моральные
основания.
81
Утвер
ждение им взаимообусловленности
понятий теорети
ческой и практи
ческой философии можно также
проинтерпретиров
ать как попытку
п
реодоления проведенного еще Кантом ргранич
ения меж обла
сть
ю теоретического и практического рума.
В-третьих
, идеальная ситуация исключает систем
атический раз
р
ыв коммуникации. Субъективным условием этого в случае
коммуни
ка
тивного действия является согласие участников с тем, что
все они
по
праву выставляют взаимные претензии. Дискурс как процесс
до
стижения рационально обоснованного соглашения о предмете должен
п
редполагать, что аргументацию про водят достаточно открыто и
мо
гут продолжать ее достаточно долго [Habermas 1981, 1: 711.
Проведение дискурса в условиях идеальной речевой ситуации есть
условие возможности того, что: а) достигнутый консенсус является
подлинным; б) знание объективно. Заметим, что «объективное. пони
мается здесь как некое содержание, определяемое формальными усло
виями дискурса, т. е. процедура окывается конститутивной для вы
работки объективных представлений.
82
деальная речевая ситуация выступает в качестве критического
масштаба для суждения о фактически имеющих место дискурсах. При
этом, правда, согласно Хабермасу, только в теоретических, практиче
ских и экспликативных дискурсах участники аргументации могут ис
ходить из того, что условия идеальной речевой ситуации выполняются
с большой степенью приближения [Habermas 1981, 1: 711. Поэтому по
нятие о подлинном дискурсе нельзя интерпретировать в гегелевском
смысле
как то, что может быть реализовано исторически [Habermas
19
71: 141]. Оно играет роль регулятивной идеи познания: поскольку
и
с
ход любого дискурса зависит от его нацеленности на подлинный кон
сенсус
, то в каждом дискурсе следует «вопреки фактам. исходить из
предполо
жения о возможности идеального дискурса. Как полагает Ха
бермас, данное допущение действует «оперативно. в любом процессе
аргуме
нтации. Это позволяет ему рассматрив
ать идеальную речевую
ситуацию
в качестве одного из условий
возможности дискурса и по
зна
ния вообще. деальная ситуация речи не является, таким обром,
в
его концепции эмпирическим феноменом, но она не является также
и
голым умозрительным конструктом.
8
1
На зависимость понятия истины от этики дискурса
обращают
внимание, нanр.
[
McCarthy 1980: 349; Albrecht 1991: 157] .
8
2
Ср. с трактовкой К. Лафонт понятия
объективности у ю. Хабермаса
[Lafont
2001: 192-216] .
305
Для того чтобы проанализировать реальный дискурс на предмет
его
соответствия подлинному дискурсу, можно выделить в нем три ас
пекта и рассматривать его как процесс, как процедуру и как прокт.
Хабермас замечает, что все три аспекта восходят к традиции Ари
стотеля: риторика понимает аргументацию как процесс, диалектика
занимается прагматическими процедурами аргументации, логика - ее
продуктами [Habermas 1981, 1: 491. Однако, по его мнению, за эти
ми аспектами скрываются (соответственно) другие структуры аргу
ментации: структуры идеальной речевой ситуации, иммунизированной
особым образом против репрессий и неравенства; структуры ритуали
зированного соревнования за лучший аргумент; структуры, которые
определяют построение отдельных аргументов и их отношение друг к
другу.
Аргументация приближается к условиям подлинного дискурса, ес
ли: с точки зрения процесса, она может убедить универсальную ауди
торию, с точки зрения процеры - может завершиться рационально
обоснованным соглашением, с точки зрения проктов - может обос
новать или опровергнуть значимые претензии посредством убедитель
ных аргументов. Осуществляющаяся в соответствии с данными усло
виями аргументация может рассматриваться как кооперативный по
иск истины, направленный на достижение соглашения. Стратегия та
кого поиска определяется механизмом производства «лучшего аргу
мента» и может считаться продолжением ориентированного на взаи
мопонимание коммуникативного действия «другими средствами».
Давая теории аргументации Хабермаса общую оценку, можно
утверждать, что она нацелена на экспликацию понятия дисурсuв
ой uоалъостu, интегрирующей в себе аспекты когнитивной ра
циональности, телеологической рациональности действия и коммуни
кативной рациональности взаимопонимания.
8
3 Это понятие уводит к
«центральному опыту ненасильственно объединяющей, созидающей
консенсус силе аргументационной речи, в которой участники преодо
левают свои сперва только субъективные представления и благода
ря общности разумно мотивированных убеждений удостоверяются в
единстве объективного мира и одновременно в интерсубъективности
его жизненных
взаимосвязей»
[Habermas 1981, 1: 281.
Существенно для данного определения, как и для формальной
прагматики в целом, утверждение внутренней связи меж процес
сами понимания и взаимопонимания, между когнитивным и коммуни
кативным использованием языка. Причем взаимопонимание окыва
ется решающим для формирования смысла выражений и вынесения
суждений об их истинности.
83
См. об этом у Хабермаса [Haberm 1999: 104].
306
Схема взаимопонимания состоит, как полага
ет
Хабермас, из вы
с
каз
ывания, содержащегося в речевом акте
говор
ящего, и ответной
«
Д
а
/Нет-позиции., которую занимает оппонент
по
отношению к это
му акту. Объективное, т. е. соглаш
ение о чем-то в мире,
значимость
кот
орого можно оспорить, зависит
от установления
интерсубъектив
н
ы
х отношений между говорящим и, по крайней
мере,
одним слуша
те
л
ем. Достижение консенсуса имплицирует, следова
тельно, допуще
н
ие
об автономности рационально действующих субъектов,
от кото
ры
х зависит интерсубъективное одобрение или
отклонение
значимых
п
ретензий, содержащихся в речевых актах (Entgegnung.: 331).
Для установления взаимопонимания между субъектами
коммуни
кации особое значение приобретают конституирующие диалог универ
с
а
л
ии, о которых говорилось выше. Без обращения к ним невозмож
но
дефинировать инвариантные составляющие речевой ситуации: а
именно сами выражения, интерперсональные отношения, которые ге
нерируются меж говорящим и слушающим, и предметы, о которых
идет речь. Однако одна формальная прагматика не может выявить
в
с
е необходимые условия взаимопонимания. Для этих процессов су
щественными оказываются также обусловливающие их «материаль
ные
Apriori» ,
среди которых в качестве важнейших Хабермас выделяет
понятия объективного мира и жизненного мира.
8
4
Cтpynтyp ситуации. Понятие жuзненного ми вводится в
качестве коррелята к процессам взаимопонимания IHabermas 1981, 1:
1071.
85
Жизненный мир обозначает тот совместный горизонт, в пре
делах которого осуществляются повседневная деятельность и комму
никация людей, влияющие на формирование коллективных представ
лений о действительности - языковых картин мира. Картины мира
отражают жизненный опыт некоего социума, репрезентируют проде
ланную предыдущими поколениями интерпретационную работу по ис
толк
ованию действительности, представляют фоновые знания (Hinter
g
rundwissen) языковых коллективов и предоставляют ориентиры для
их
действий. Хабермас дефинирует жизненный мир как «абсолютно
извес
тное знание. (Entgegnung.: 375),
8
6 которое имеет интерсубъек-
84
ср. С точкой зрения Е. Альбрехта, который полагает, что
рекции теории
ар
гу
ментации к риторике, прагматике и логике не достт
отношения к
онтологии.
По
его мнению, «отношение к объективной ре
ьности не может быть
заменено
интеракцией, как бы важна и многозначительна она ни
была. [Albrecht
1991: 1661.
Шнедельбах считает, что основания нормативности нельзя обнаружить
исключи
т
ельно в универсьной прагматике, поэтому теория
коммуникативного
действия
долж
на быть дополнена теорией жизненного мира (см.: Schndelbach
Н. ansfor
mation der kritischen Theorie [Honneth, Jo
1986: 271).
8
5
в этом состоит главное отличие прагматич
еской концепции
жизненного мира
от
феноменологической.
86
Заметим, что многие исследователи восприняли предлагаемую в универсь-
307
тивную значимость и обусловливает возможность беспроблемной ком
муникации между членами языкового сообщества. При этом он, как
справедливо отмечает Шнедельбах, оперирует «либеральным поняти
ем знания»: знание для него скорее «сознание о чем-то» или «рефлек
сивное
владение средствами ориентации, которым слеет язык и дей
ствие» (Schndelbach. ansformation: 22).
8
7
С
токи зрения реконструкции условий понимания языка понятие
жизненного мира получает нормативное содержание. С одной сторо
ны, жизненный мир формирует ограничивающий контекст, в котором
происходит любой речевой акт, и в качестве такого фона оказывается
конститутивным для ориентированной на взаимопонимание коммуни
кации. С другой стороны, жизненный мир образует фундамент для
значимости речи, поскольку его также можно рассматривать как со
вокупность прагматических правил, лежащих в основании формиро
вания значений. Эти два момента позволяют говорить о том, что жиз
ненный мир выполняет функцию трансцендентального условия воз
можности взаимопонимания и тем самым возможности существования
коммуникативного рума.
Своему нормативному статусу жизненный мир обязан мирооткры
вающей функции языка. В ходе освоения языка одновременно при
обретается то предпонимание (Vorverstandnis), которое в дальнейшем
используется в качестве первичного биса для осмысления мира. При
этом важно учитывать, что картины жизни конститутивны не только
для процессов познания, но и для социализации и становления лич
ности. В этом отношении Хабермас слеет гумбольдтовской тр
ции, В соответствии с которой язык понимается не только как орган
мышления, но и как орган социальной практики, орган формирования
личностной и групповой идентичности.
Поскольку функции создаваемых в рамках жизненного мира «кар-
ной прагматике интерпретацию жизненного мира рекцию этого понятия.
Например, г. Шнедельб считает, что ю. Хабермас, подобно л. Витгенштейну,
понимт жизненный мир .Соmmоп-sепse-GеwiВhеitеп (очевидности здрав
го смысла), тогда жизненный мир обозначает наполненное содержанием, но
никогда до конца не объективируемое Apriori, на которое наткивается исслед
ватель в своей рефлексии об условиях возможности своих знаний. В концепции
Хаберма тезис о невозможности выйти за границы своего жизненного мира, к
торые исследователь обнаруживт при трансцендентьной постановке вопросов,
уступает место тезису о существовании непроблематизируемых фоновых знаний,
которые имеют место при любой коммуникации (SchndelЬach. Тransformation: 28).
В том же хе критикует ю. Хабермаса ч. Тейлор, по мнению которого нельзя п
нимать форму жизни по аногии с моделью компьютерной программы, поскольку
в
каждом действии всегда с необходимостью сохраняются не подлежащие форм
лизации моменты ( Taylor. Sprache und Gesellschaft: 40).
8
7
по мнению ю. Хабермаса, «рационьность имеет дело не столько с познани
ем
и приобретением знаний, сколько с тем, как способные к языку и действиям
субъекты применяют знания [Haberm 1981, 1: 251.
З08
тин
мира»
заключаются в том, чтобы выработать
«концепт мира», т.
е.
о
сновные понятия,
которые регулируют практи
ческую
деятельность
лю
дей и обусловливают возможность познания мир
а, нельзя
оценивать
их
рациональность исключительно в зависимости
от их логических
и
се
мантических свойств. Благодаря
мирооткрываю
щей
функции языка
человек получает возможность видеть все, встречаю
щееся в мире, как
части одного целого, как мир, при этом сама она сохра
няет, по мнению
Хаб
ермаса, «арациональный» характер [Habermas 1999:
133].
«Арациональный»
не
значит «иррациональный»,
скорее речь идет
о
том, что жизненный мир представляет собой условие
рациональ
ности. Здесь важно заметить, что термину «ratio» Хабермас
придает
двойственное значение - основания и разума. В этих функциях
рума
про
является присущая ему амбивалентность: он выступает и как
ин
станция, устанавливающая нормы, и как инстанция, обусловливающая
возможность их критики и рвития. Данное представление обуслов
ливает то, что рациональность интерпретируется не только как созна
т
ельное интеллектуальное конструирование смысла (поэтому функции
картин мира нельзя, по мнению Хабермаса, рецировать к функци
ям познания, нацеленного на манипулирование внешней природой),
но и как категориальная схема языковой игры, которая благодаря та
ким своим составляющим, как язык (обладающий структурообру
щей силой) и общественная практика, приобретает нормативное зна
чение. Соответственно действие коммуникативного рума Хабермас
распространяет не только на процессы намеренного заключения кон
с
енсуса, например, в процессе научного дискурса, но и на скрытые
процессы предварительных соглашений о правилах, которые создают
интерсубъективность жизненного мира.
С точки зрения коммуникативных аспектов жизненный мир экви
валентен
идеальной речевой ситуации. Его минимьной структурой
ок
ывается коммуникативное
действие, представляющее собой «есте
ственный мос» языка, а именно его использование с целью установ
ления взаимопонимания. Причем достигаемый в рамках жизненного
мира консенсус, «несущий» конкретную языковую игру, распростра
н
яется как на
пропозиционьное содержание выскываний,
т. е. на
объ
ективные
представления о реьности, так и на интерсуб
ъектив
но
значимые взаимные
ожидания относительно действий, т. е.
на дей
с
твующие в социуме нормы. Взаимопониман
ие, выступающее необхо
д
имым условием
социальной кооперации
и тем самым суще
ствов
ания
жизненного мира, предоставляет бис, позволяющий человеку
уста
н
авливать отношение к объективному, субъективному и
социальному
м
ирам.
Благодаря
коммуник
ативному действию происход
ит
репро
кция
жизненного мира; из ресурсов последнего, в свою
очередь, подпи-
309
тывается коммуникативное действие. Жизненный мир и коммуни
кативное действие оказываются, таким образом, комплементарным
и
по отношению друг к другу (Entgegnung»: 346). В этом заключает
ся особенность концепции жизненного мира с точки зрения универ
сальной прагматики по сравнению с его социологической интерпрета
цией.
88
Поскольку язык всегда переплетен с социальной практикой и вы
рабатывается в ходе конкретной «языковой игры», то картины мира и
формы жизни существуют только во множественном числе [Habermas
1981, 1: 91]. Партикулярность языкового открытия мира Хабермас объ
ясняет тем, что когнитивная и экспрессивная функции в естественных
языках не разделяются и представления о вещах всегда формируются
внутри специфического, прагматически определенного горизонта зна
чений [Habermas 1999: 70]. Тем не менее все они относятся к некой то
тальности, которую можно охарактеризовать как единство проявля
щегося в них универсального рума. «ниверсалистским» потенциа
лом обладает, по мнению Хабермаса, коммуникативное измерение язы
ка, характерная особенность которого - ориентация на универсальные
значимые претензии (на истину, правильность, правдивость) [Haber
mas 1999: 97]. Семантике языковых картин мира противостоит, таким
образом, формальная прагматика рговора, способного переходить
границы отдельных языков.
Для объяснения того, каким обром в рговоре может быть пре
одолен этноцентризм языковых картин мира, Хабермас вводит в сво
их последних работах еще одно материальное Apriori, а именно фор
мальный онцеnт «ми». Как он полагает, именно язык - и прежде
всего использование терминов - принуждает к прагматическому допу
щению существования «идентичного для всех», независимого от языка
объективного мира [Habermas 1999: 44; Habermas 2001: 17]. То, что до
пущение объективного мира имеет формальный характер, означает,
что его содержание не задано априорной системой понятий; что он
открыт для всевозможных интерпретаций; что его слеет понимать
как совокупность предметов, а не фактов. Это означает также, что
формирование содержания понятия о действительности должно регу
лироваться формьной идеей о ней как о «сумме всего познаваемо
го» [Habermas 1999: 73]. Именно факт вступления в отношения с «од
ним и тем же миром» - необходимая предпосылка для осмысленной
коммуникации представителей рличных языковых сообществ друг с
другом. Объективный мир представляет собой, таким образом, точку
88
Заметим, что социологическая концепция жизненного мира хотя и исходит из
формьно-прагматического допущения об опосредуемом языком взаимодействии
как источнике и фундаменте общества, но не исключает из рассмотрения страте
гические действия.
310