Сказкин С.Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

силы, таким образом, превращался в первостепенную

задачу. Колонат и решал эту задачу, поскольку колон

мог иметь семью и потомство.; Разоряемое лр££ХЬ-ЯНСТВО,

потеряв свою землю, частично превращалось в арендато-

ров чужой земли и становилось мало-помалу слоем зави-

симых от крупных землевладельцев, т. е. фактически, а

затем и юридически оказывалось в положении колонов.

Так в разлагавшемся рабовладельческом хозяйстве по-

явились'элементы будущего феодального "строя. МелІШе

производство и здесь Ьыло госггадствуіѳщим, но при этом

мелкий индивидуальный производитель находился в та-

ких условиях, которые позволяли ему, платя оброк, вос-

станавливать и воспроизводить свою рабочую силу.

В этом заключалась прогрессивность новых обществен-

ных отношений в сравнении с прежними, чисто рабовла-

дельческими.

Нам остается решить вопрос о том, чем же объясняет-

ся то обстоятельство, что так назьіцаемы^_«ва2варские>>

народы не знали развитого рабовладельческого способа

производства, а перешли к феодализму на основе распа'-

да первобытнообщинного строя?

Предшествующее изложение уже подготовило ответ

на этот вопрос. Мы видели, что рабовладельческое обще-

ство в его развитом виде, в каком оно существовало в

древней Греции или в Риме, представляло собой сочета-

ние двух классов: рабовладельцев (действительных или

потенциальных, ибо всякий свободный человек мог стать

рабовладельцем) и рабов. Воспроизводство обществен-

ных отношений в этих обществах шло за счет завоеваний

новых территорий и массового обращения их жителеи в

рабов. Но такой строй производственных отношений в

силу специфики воспроизводства самой рабочей силы не

мог быть универсальным и охватывающим все общества

древности. Напротив, одно конкретное общество сущест-

вовало за счет другого, ибо это другое выполняло для

первого роль поставщиков рабочей силы. Когда завоева-

ния стали затруднительными, как это бйло в поздний

период Римского государства, рабовладельческое хозяй-

ство принуждено было перейти к системе колоната, т. е.

к системе эксплуатации относительно самостоятельного

мелкого хозяина — земледельца, имевшего собственную

запашку и собственную семью, т. "е. создать такую систе-

му хозяйствования, при которой воспроизводство рабочей

силы совершалось в хозяйстве непосредственного произ-

водителя. Последнее оказалось возможным потому, что

как ни медленно развивались производительные силы в

рабовладельческом хозяйстве и даже, может быть, не

столько в самом рабовладельческом хозяйстве, сколько

в недрах оставшегося, хотя и обреченного на гибель кре-

стьянского хозяйства, все же был достигнут известный

прогресс, который и обусловил доходность мелкого хо-

зяйства колона, доходность, достаточную для удовлетво-

рения нужд господствующего класса.

По-иному обстояло дело у «варваров», тех германских

и славянских племен, которые окружали Римское госу-

дарство. Для тех слоев «варварского» общества, которые

начинали возвышаться в качестве «благородных» (nobi-

les, как называл их Тацит) над массой просто свобод-

ных своих соплеменников — сородичей (ingenui — по

той же терминологии) и знаменовали собой начало иму-

щественного неравенства в этом обществе, рабы (а они

были и в таком обществе) не составляли класса^на кото-

рый возлагалась бы вся тяжесть физі^еского труда.

"Здесь^абьГпредставляли прослойку несвободаыхГ^сарак-

терную для самой ранней ступени рабовладения, для так

называемого «патриархального рабства», при котором

отдельные, имевшиеся лишь у некоторых членов племе-

ни, рабы или входили в состав семьи такого «рабовла-

дельца» и вели образ жизни мало чем отличавшийся от

жизни господина, наряду с ним выполняя те или другие

хозяйственные функции, либо, как римские 'колоны, бы-

ли мелкими самостоятельными хозяевами, сидевшими на

земле господина и уплачивавшими ему определенный об-

рок. Именно так и определяет их положение тот же Та-

цит, подчеркивая, что рабы у германцев используются

«не по-нашему», не так, как в Риме, а каждый имеет свое

хозяйство и своих пенатов (т. е. богов своего очага) на-

подобие римских колонов (ut coloni) и платит своему

господину оброк. Такое положение рабов у древних гер-

манцев и у древних славян объясняется, во-первых, не-

возможностью получать рабов в большом количестве, как

это было возможно для сильного Римского государства,

а во-вторых, и отсутствием необходимости в таком коли-

честве рабов для формирующегося господствующего

класса, который не был так развит, как господствующий

класс рабовладельческого общества эпохи расцвета и

не требовал той массы прибавочного продукта, который

нужен был римским или греческим рабовладельцам для

поддержания их образа жизни и уровня развитого рабо-

владельческого общества. Отсутствие специфических ис-

торических условий, давших возможность появлению раз-

витых рабовладельческих обществ (большое и сильное

государство, добывающее войной рабочую силу в виде

пленных, превращаемых в рабов), и, наоборот, наличие

условий, благоприятных для воспроизводства рабочей

силы в недрах хозяйства самого непосредственного про-

изводителя, обусліэвили пе_реход разлагавшегося_пе2во-

бытнообщинного строя^у-^ в а р в а ров»' при м о к феодаль-

ному, минуя развитый рабовладельческий строй. То об-

стоятельство1 что сам рабовладельческий строй на почйе

Европы с развитием своего npOTHBogera^JL^-Jipou^ce

своего разложения стал переходить к формам производ-

ственных отношений, аналспгичным ^фщдатіьньім" (кол6 -

'нат), только у с к о р я лсГІгр бцесс "разложен ия_ігертюйьнжь

общишшш-^^роя^ «варваров^ѵііавая им в руки те дос-

тижения производительных сил, которые "были созданы

в недрах рабовладельческого общества.

В связи с этим следует поставить еще один вопрос —

о природе зависимости в докапиталистических фор-

мациях.

Само собой разумеется, что господствующий класс

всякого антагонистического общества есть класс эксплу-

ататоров, противостоящий классу эксплуатируемых, ему

подчиненному. Но формы и виды зависимости и эксплуа-

тации могут быть весьма различными, и это различие за-

висит в первую очередь от степени развития производи-

тельных сил. Самая возможность эксплуатации вытека-

ет из того факта, что отдельный непосредственный про-

изводитель владеет такими орудиями производства, ко-

торые дают ему возможность получать не только необ-

ходимый продукт, но и продукт сверх необходимого, ко-

торый и может стать объектом захвата, а следовательно,

источником эксплуатации одного человека другим. Эта

эксплуатация и осуществляется раньше всего в форме

обращения непосредственного производителя в раба.

И раб, и крепостной — мелкие производители, как бы ни

•было велико хозяйство представителя господствующего

класса, будь то огромная латифундия римского рабовла-

дельца или огромная вотчина средневекового феодала.

И в том, и в другом случае хозяйство есть арифметиче-

ская сумма индивидуальных усилий рабов или совокуп-

ность мелких индивидуальных хозяйств крепостных и не-

обходимо внеэкономическое принуждение, чтобы выжать

из них прибавочный труд или его продукт. Поэтому и

тот, и другой являются в большей или меньшей степени

собственностью другого человека, который смотрит на

них в первом случае (т. е. в том случае, когда непосред-

ственный производитель является рабом), просто как на

рабочий скот, как на живой инвентарь своего хозяйства,

и может неограниченно им распоряжаться, во втором —

распоряжается их рабочей силой по своему усмотрению

и до известной степени тоже рассматривает крепостного

как живой инвентарь своего хозяйства, хотя и ограничен

в праве распоряжения крепостным как личностью. Не-

посредственным результатом таких отношений является

«срастание» работника со своими орудиями и средствами

производства: прикрепление раба к набору орудий тру-

да или живому инвентарю господского хозяйства, при по-

мощи которых он выполняет специфические работы, или

надел крепостного, к которому крепостной часто прикреп-

лен наследственно. Вполне естественно, что такое сраста-

ние .работника -с условиями его труда достигает -своей

высшей классической фо,рмы и лолучает наиболее полное

адекватное выражение в случае свободной частной собст-

венности работника на условия его труда и средства про-

изводства.

Однако этот способ производства, т. е. мелкое произ-

водство на основе индивидуального труда мелких произ-

водителей даже в том максимально благоприятном для

производителя случае, когда он является «свободным

частным собственником своих, им самим применяемых

условий труда»

, лишь до известной степени гарантиру-

ет развитие производительных сил, и эта степень весьма

невысока. «Этот способ производства,— говорит Маркс,—

предполагает раздробление земли и остальных средств

производства. Он исключает как концентрацию этих по-

следних, так и кооперацию, разделение труда внутри

одного и того же производственного процесса, общест-

венное господство над природой и общественное регу-

лирование ее, свободное развитие общественных произ-

К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 771.

водительных сил. Он совместим лишь с узкими первона-

чальными границами производства и общества»

Итак, весь ход всемирно-исторического развития в

исследуемых пределах можно было бы определить в сле-

дующих словах: от индивидуального^ мелкого производ-

ства и и иди тшпуд л ьтт ой Tfe с в о^оды ~Тіёп о средстве н н о го

производителя (раб, крепостной) к^обществённо концен-

трированным^ условиям труда и средствам производства

и^ндйвидуальной~~свибод:е производителя, лишенного,

однако, всех жизненных средств и средств производства,

находящихся в руках немногих и превратившихся в ка-

питал. Крупное производство, т. е. общественно концен-

трированная форма производства, создается только ка-

питалом. Все формации, предшествующие капитализму,

характеризуются мелким производством, как бы ни бы-

ло велико хозяйство представителя господствующего

класса, и именно мелкое производство обусловливает

различные виды несвободы непосредственных производи-

телей (рабство, крепостничество) в докапиталистических

обществах.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. 23, стр.

Глава III

ОБЩИНА —ДЕРЕВНЯ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЕ

«Большая семья» и соседская община-марка в Запад-

ной Европе в эпоху расселения «варваров». Эволюция

общины в Западной Европе по Марксу. Патриархальная

община, земледельческая община с уравнительными пе-

ределами, община-марка. Маркс и Энгельс об общине-

марке и ее роли в классовой борьбе средневековья.

Община и процесс феодализации. Принципиальное раз-

личие между крупным хозяйством и крупным произ-

водством. Средневековая вотчина как пример крупного

хозяйства, основанного на мелком производстве. Споры

по поводу общины и

отсутствия

частной собственности

на землю, как определенной ступени в развитии челове-

ческого общества. «Живая община» и ее история.

Работы Ефименко и Кауфмана и их значение для реше-

ния вопроса об исконном существовании общины.

Община-марка и ее распространенность в германских

поселениях в Европе.

В раннее средневековье деревня была единственной

формой- 'поселения и вместеіТтем единственной органи-

зационной формой мелкого экономически независимого

хозяйства .непосредственного производителя. Деревен-

скую общину в Заіпадной Европе мы застаем уже в ви-

де либо «большой семьи», либо соседской общины вар-

варских іправд с большими или меньшими лережитками

родовых отношений. Не касаясь специфической ^восточ-

ноевропейской общины с ее уравнительным характером,

отметим, что ів период формирования феодального спо-

соба 'производства европейская" деревня ^ж^ "

CJГeдатвej^нoe_jв^дeниeJпo крайней мере основной ча-

стЫб~~земли — пашней~~и7 таким образом, для запада Ев-

роПБГІ*се~слоры и контроверзы, связанные с русской пе-

редельно-уравнительной общиной, не существуют. На это

в свое время обратил внимание Маркс: «Ее (русской об-

щины.— С. С.) эквивалент на Западе—германская об-

щина, возникновение которой относится к весьма не-

давнему времени. Она еще не существовала в эпоху

Юлия Цезаря и уже .не существовала, .когда германские

племена покоряли Италию, Галлию, Испанию и т. д.

5 С. Д. Сказкин

В Эіпоху Юлия Цезаря уже 'производился ежегодный

передел пахотной земли между группами, между рода-

ми и кровнородственными объединениями, но еще не

между индивидуальными семьями общины; вероятно и

обработка велась группами, сообща. На -самой герман-

ской почве эта община более древнего типа преобразо-

валась путем спонтанного развития в земледельческую

общину в том виде, в каком она описана'Тацитом. С то-

го времени мы ее теряем из виду. Она погибла .незамет-

но в обстановке непрестанных войн и переселений...

Но... печать этой «земледельческой общины» так ясно

выражена в новой общине, из інее вышедшей, что Мау-

рер, изучив последнюю, мог восстановить и первую. Но-

вая община, в которой пахотная земля является част-

ной собственностью земледельцев, в то время как леса,

пастбища, пустоши и пр. остаются еще общей собствен-

ностью, была введена германцами во всех покоренных

странах. Благодаря характерным особенностям, .позаим-

ствованным у ее прототипа, она іна протяжении всего

средневековья была единственным очагом свободы и на-

родной жизни»

Ф. Энгельс отмечает значительное влияние на об-

щину галлоримских порядков. «Чем дольше,— говорит

он,— жил род в своем селе и чем больше постепенно

смешивались германцы и римляне, тем больше родст-

венный характер связи отступал на задний план перед

территориальным; род растворялся в общине — марке...

Так незаметно, по крайней мере в странах, где удержа-

лась община-марка — на севере Франции, в Англии,

Германии и Скандинавии,— родовая организация пере-

ходила в территориальную и оказалась поэтому в со-

стоянии приспособиться к государству»

Значение марки-общины в истории средневековья

очень велико. Энгельс, «говоря о германском «варварст-

ве», обновившем угасавшую римскую цивилизацию, вы-

сказал чрезвычайно плодотворную мысль об общине-

марке. «Если они,— говорит он о германцах, да и обо

всех «варварах»,— по меньшей мере в трех важнейших

странах, в Германии, Северной Франции и Англии, су-

мели спасти и перенести в феодальное государство оскр-

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 417—418.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 150.

ЛОк настоящего родового строя в форме общины-марки

и тем самым дали угнетенному классу, крестьянам, да-

же в условиях жесточайших крепостнических порядков

средневековья, локальную сплоченность и средство со-

противления, чего в готовом виде не могли найти ни ан-

тичные рабы, ни современные (пролетарии,— то чем это

было вызвано, как не их варварством, не их способом

селиться родами, свойственным исключительно периоду

варварства?»

Община в ее западноевропейской форме, только что

выше охарактеризованной, была, 'по-видимому, распро-

странена повсюду в Европе (за исключением славян-

ского Востока). Кое-где она приняла своеобразные фор-

мы. Так, Маркс отмечает, например, румынскую общи-

ну, в--которой ...часть земель самостоятельно возделы-

валась членами общины как свободная частная собст-

венность, другая часть — ager publicus [общинное по-

ле] — обрабатывалась ими сообща. Продукты этого со-

вместного труда частью служили резервным фондом на

случай неурожаев и других случайностей, частью госу-

дарственным фондом на покрытие военных, церковных

и других общинных расходов. С течением времени воен-

ная и духовная знать вместе с общинной собственно-

стью узурпировала и связанные с нею іповинности»

В целом Маркс называет общинную собственность в

той форме, в -какой она сохранилась на Западе, «старо-

германским институтом, сохранившимся «под іпокровом

феодализма»

И 'что в данном случае Маркс имеет в

виду весь период средневековья, доказывает тот факт,

что Маркс говорит об этом в связи с «огораживаниями»

в Англии в XVI—XVIII вв. которые окончательно унич-

тожили эту общинную собственность.

Нет никакого сомнения в живучести общины-марки.

Во Франции, особенно на севере, она -просущество-

вала вплоть до буржуазной революции конца XVIII в.

приблизительно в том же виде, в каком она сложилась

в пору «варварских» завоеваний. Lex Salica уже знает

наследование земли, правда, іпо мужской нисходящей

линии, за отсутствием которой земля переходила к об-

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 155.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 249.

Там же, стр. 736.

Щине. В последующее время круг (наследников расши-

рился и уже к VIII в. мы имеем ту форму общины, ко-

торая стала классической для всего запада Европы:

частное владение на приусадебную и іпахотную землю

плюс общинные угодья (леса, выгоны, пастбища, пусто-

ши и т. д.).

Каковы были те изменения, которые внес процесс

феодализации в общинные порядки? Нет никакого со-

мнения в том, что община как организация мелких

производителей пережила период 'Крепостничества и «су-

ществовала не только там, .где мы имеем впоследствии

подчиненные вотчинной власти первоначальные поселе-

ния свободных германцев, но часто даже и там, где мы

встречаемся с поселениями, возникшими из хозяйств ра-

бов, посаженных па землю. Можно сказать поэтому, что

вотчина — сеньория была наложена на общину, так ока-

зать, сверху, причем там, где мы встречаем в средние

века наряду с хозяйствами общинников хозяйство само-

го сеньора-вотчинника, последнее всегда подчиняется

распорядку деревенской общины, а не наоборот. Это вы-

текает и из самого существа феодальной формации, в

основе которой лежит мелкое экономически самостоя-

тельное хозяйство непосредственного производителя.

Само хозяйство сеньора, его запашка, как сфера приме-

нения барщинного труда крепостных, является на пер-

вых порах лишь в такой мере более крупным хозяйст-

вом, чем -крестьянское, в какой барский двор как потре-

бительская единица больше, чем двор -крестьянский. Но

как производственная организация барский двор (до-

мен) вначале — простая сумма мелких хозяйств и вслед-

ствие этого сама пахотная земля вотчины обычно раз-

бросана череополосно между полосами крестьян.

Нельзя смешивать два понятия: «крупное хозяйст-

во» феодала раннего средневековья, которое использует

крестьянскую барщину и является организацией для

осуществления этой барщины, и собственно «крупное

производство», ведомое в расчете на рынок, которое в

средние века, да и то уже сравнительно поздно, оказа-

лось возможным только в виде экстенсивных систем

вроде английского овцеводства, но именно здесь оно

сразу же стало применять не барщинный, а вольнонаем-

ный труд, как более интенсивный и, самое главное, не

наносящий ущерба для хозяйства, главную ценность ко-

торого составляет «капитал», т. е. в данном случае

скот.

Итак, факт существования наряду с вотчиной общи-

ны-марки не подлежит никакому сомнению. Сложнее

обстоит дело с вопросом, является ли община институ-

том, из которого впоследствии развились все другие

учреждения средневековья, и не следует ли смотреть на

саму марку как на результат организационной деятель-

ности той же вотчины?

Когда впервые Маурер обосновал свою теорию об- /

щины-марки, наиболее крупные и передовые предста-

вители науки, как Гирке, Лампрехт, Бруннер, Глас-

сон, в России — Виноградов, Ковалевский приняли

ее без особых возражений. Но іпозже она вызвала рез-

кий отпор со стороны приверженцев извечности сущест-

вования частной собственности (Фюстель де Куланж,

Сибом, Мэтланд, Допш). Однако, только насилуя мате-

риал источников, можно опровергать то, свидетелем чего

мы можем быть сами (славянская задруга, русская об-

щина до революции и т. д.). И не может быть никаких

сомнений в том, что община-марка лежит в основе вот-

чины феодального времени, а не наоборот. Если мы кое-

где встречаемся с использованием общины в деле по-

ступления оброков или, впоследствии, государственных

налогов, то это говорит лишь о том, что общиной и об-

щинными порядками воспользовались для этих целей

и, следовательно, были заинтересованы в ее сохранении;

но это отнюдь не доказывает, что такого рода потреб-

ности господствующего класса ее, эту общину, создали.

Более сложным является вопрос о том, в какой мере

марка-община с ее учреждениями лежит в основе горо-

да и городских учреждений. Но рассмотрение этого воп-

роса выходит уже за рамки нашей работы и относится

к проблеме происхождения и развития города.

Мы уже видели, что история западноевропейского

крестьянства фактически имеет дело с той формой об-

щины, которую Маркс назвал поздней формой земле-

дельческой общины, т. е. марковой общиной, сущность

которой заключается в том, нярятту .г ofmT

__алы\іендой усадебная—,и—ааішш—земля -нллодятся в

*—ЦД£тном владении. j)fa земля сначала представляет^тги^

б^рсобствшшостьрзатем, с развитием феодализма,—

разнообразные формы феодальных держаний, болыиин-