Сивачёв Н.В., Язьков В.Ф. Новейшая история США. 1917-1972

Подождите немного. Документ загружается.

вычета налогов) составили в общей сложности около 56 млрд.

долл. Такова была его материальная база.

Располагая огромными средствами, американские монополии

приступили к массовому обновлению основного капитала, осна-

щая предприятия новейшей техникой, строя новые заводы и фаб-

рики. На этом фундаменте в Соединенных Штатах был сделан

дальнейший крупный шаг в развитии важнейших отраслей тяже-

лой промышленности. За период с 1923 по 1929 г. выплавка

стали возросла с 45 до 57 млн. тонн, а производство электроэнер-

гии— с 71 до 117 млрд. квтч. В целом же по сравнению с довоен-

ным уровнем промышленное производство увеличилось на 70%.

Быстрые темпы экономического развития в годы временной

стабилизации капитализма дали американской монополистиче-

ской буржуазии огромные преимущества перед буржуазией дру-

гих стран. Дело в том, что экономика Англии и Франции пере-

живала в 20-х годах явный застой, а Германия только вступала

еще на путь ускоренного восстановления своего экономического

потенциала, резко ослабленного поражением в войне. Особо

благоприятное положение, создавшееся тогда для США, привело

к новому сильному увеличению их удельного веса в мировой

экономике. К концу 20-х годов промышленное производство Сое-

диненных Штатов составило 48% промышленного производства

капиталистического мира. Они производили к тому времени про-

мышленной продукции на 10% больше, чем Англия, Франция,

Германия, Италия и Япония, взятые вместе.

Особенно быстро развивались новые отрасли американской

промышленности, которые оборудовались по последнему слову

науки и техники. Наиболее ярким примером такого рода явилось

бурное развитие автомобильной промышленности. Если в 1913 г.

было произведено 485 тыс., а в 1921 г. — 1,6 млн. автомобилей,

то в 1929 г. — 5,4 млн., что примерно в 11 раз превысило довоен-

ный уровень. Весной 1929 г. в отдельные дни с конвейеров аме-

риканских автомобильных заводов сходило до 25 тыс. машин.

Результатом таких необычайно высоких темпов развития

автомобильной промышленности было то, что к концу 20-х годов

в Соединенных Штатах эксплуатировалось в общей сложности

26,5 млн. автомашин, т. е. намного больше, чем во всех осталь-

ных странах мира. Массовое производство и постепенное удешев-

ление автомобиля способствовало его распространению среди

довольно широких слоев населения, в том числе среди значи-

тельной части квалифицированных рабочих. Автомобиль стал в

эти годы поистине символом американского «просперити».

Развитие автомобильной промышленности в США связано в

первую очередь с именем Генри Форда, крупного конструктора

и организатора, ставшего в XX в. владельцем одной из гигант-

ских- автомобильных империй. Бурный рост производства на

заводах Форда, а также на заводах других автомобильных ком-

паний был достигнут путем усиленной капиталистической рацио-

нализации производства. Она включала в себя, с одной стороны,

широкую механизацию производства, увеличение его энерговоо-

руженности, а с другой, внедрение стандартизации, массовое

изготовление типовых деталей и последующую их сборку на кон-

вейерных линиях. За счет повышения производительности, а еще

более интенсивности труда значительно увеличивалась выработка

на каждого рабочего. Например, на заводах Форда в течение

1923—1929 гг. она выросла в среднем на 40%- Это позволило

капиталистам уменьшать число рабочих, занятых теми или

иными операциями, оставлять на конвейерных линиях только

самых сильных и выносливых, платить им за более производи-

тельную и, главное, гораздо более интенсивную работу несколько

повышенную заработную плату — и все равно иметь значительную

экономию за счет резкого сокращения общего числа занятых.

Так, капиталистическая рационализация производства усиливала

эксплуатацию одних рабочих, выбрасывала на улицу других, и в

том и в другом случае оборачиваясь против пролетариата.

Столь же быстро развивались и другие новые отрасли амери-

канской промышленности: электротехническая, химическая, авиа-

ционная, радиопромышленность, кинопромышленность. Внедре-

ние новой техники и усиленная интенсификация труда и здесь

были главными факторами, обеспечившими высокие темпы роста

производства.

На базе всех этих успехов экономического развития страны

в течение первого послевоенного десятилетия буржуазная пропа-

ганда США выдвинула и усиленно распространяла тезис о проч-

ности и незыблемости капиталистической стабилизации. Славо-

словия в честь американского «просперити» достигли своего

апогея во время президентской кампании 1928 г. Оба кандидата

на пост президента США — демократ Альфред Смит и особенно

республиканец Герберт Гувер — на все лады твердили о наступ-

лении «эры вечного процветания», о «ликвидации кризисов»,

об «искоренении бедности» и т. д. В одной из своих предвыбор-

ных речей Гувер торжественно возвестил: «Америка сейчас

ближе к полной победе над бедностью, чем когда-либо в истории

любой страны мира... Мы еще не достигли этой цели, но, если у

нас будет возможность и дальше продолжать ту же политику,

которая проводилась в течение последних восьми лет, мы с

божьей помощью скоро приблизим тот день, когда бедность

навсегда будет изгнана из нашей страны».

На взгляд поверхностного наблюдателя картина экономиче-

ского положения США была очень оптимистической. Длитель-

ный промышленный подъем сопровождался колоссальным ростом

стоимости акций. Менее чем за пять лет, с декабря 1924 по

сентябрь 1929 г., акции, котировавшиеся на нью-йоркской бирже,

увеличились в цене с 27 до 90 млрд. долл., т. е. почти в 3,5 раза.

Не удивительно, что к концу 20-х годов в Америке началась

настоящая биржевая вакханалия. В нее были втянуты миллионы

американцев, которые обращали свои многолетние сбережения

на покупку ценных бумаг, надеясь, что безостановочный рост

стоимости акций в условиях «постоянного процветания» сделает

их богачами.

Однако обстановка в стране отнюдь не подтверждала все эти

оптимистические планы. Заявления о наступлении «эры вечного

просперити» не имели под собой реальной базы. Стабилизация

капитализма в США, так же как и в других капиталистических

странах, проходила в условиях общего кризиса капитализма и

поэтому была временной, частичной и непрочной.

Об отсутствии надежной основы экономической стабилизации

в Соединенных Штатах свидетельствовала прежде всего чрезвы-

чайная неравномерность развития различных отраслей промыш-

ленности. При быстром росте ряда новых отраслей тяжелой

индустрии наблюдался явный застой в традиционных — угледо-

бывающей и большинстве отраслей легкой промышленности.

Прирост промышленного производства в них даже в самые луч-

шие годы «просперити» был лишь немногим выше прироста насе-

ления, а то и не достигал его. Это означало, что в тех сферах

производства, которые теснее были связаны с потреблением,

признаки перепроизводства сказались значительно раньше и ин-

тенсивнее, чем в основных отраслях тяжелой промышленности.

Важными показателями непрочности капиталистической ста-

билизации в условиях общего кризиса капитализма были также

хроническая недогрузка производственного аппарата и постоян-

ная массовая безработица. В конце 20-х годов, в наиболее бла-

гоприятный период американского «просперити», производствен-

ные мощности в США были недогружены на 20—25%, а число

безработных достигало 3—4 млн. человек. Следовательно, даже

в условиях промышленного подъема производительные силы

общества и в том числе главная из них — рабочая сила — не мог-

ли быть использованы полностью.

Наконец, признаком непрочности экономической стабилизации

в США было тяжелое положение сельского хозяйства, которое в

течение всего периода 20-х годов так и не выходило из состоя-

ния глубокого кризиса перепроизводства. Правда, острая фаза

аграрного кризиса, характерная для 1920—1923 гг., сменилась

в 1924—1928 гг. его смягченной фазой. Но и тогда ни сельско-

хозяйственные цены, ни фермерские доходы так и не достигли

докризисного уровня. На протяжении второй половины 20-х го-

дов валовой доход американского фермерства держался на

уровне 10—11 млрд. долл., тогда как в 1919 г., до начала аграр-

ного кризиса, он составлял около 17 млрд.

Низкий уровень цен делал хозяйство основной массы мелких

и средних фермеров нерентабельным. Он не позволял им регу-

лярно уплачивать возросшие долги и налоги. Поэтому характер-

ный для капитализма процесс разорения и вытеснения мелкого

производства в земледелии шел в годы относительной стабили-

зации с невиданной ранее быстротой. Бегство фермеров в города

получило настолько широкое распространение, что к концу

20-х годов очередная сельскохозяйственная перепись впервые в

истории США зафиксировала абсолютное сокращение числа фер-

мерских хозяйств (с 6448 тыс. в 1919 г. до 6289 тыс. в 1929 г.).

Таким образом, в ряде важных отраслей экономики все более

отчетливо сказывались явления перепроизводства. Это постепенно

расшатывало устои американского «просперити». Однако по

сравнению с европейскими странами признаки непрочности ста-

билизации капитализма в Соединенных Штатах были выражены

гораздо слабее. Результатом сильного и длительного промыш-

ленного подъема был громадный рост национального богатства

США. Львиная доля его присваивалась небольшой горсткой

крупных монополистов, но все же немало перепадало и мелкой

буржуазии, и даже верхушке рабочего класса.

2. Классовая борьба в период стабилизации

В условиях стабилизации экономического положения страны

американской буржуазии примерно к 1924—1925 гг. удалось

добиться значительной разрядки внутриполитической обстановки.

Массовое рабочее и общедемократическое движение оказалось

серьезно ослабленным. Это нашло свое выражение в длительном

упадке стачечной борьбы рабочего класса. После бурного подъ-

ема 1918—1922 гг., когда бастовали миллионы рабочих, число

стачечников в США стало год от году резко сокращаться:

в 1923 г. — до 757 тыс. человек, в 1925 г. — до 428 тыс., в 1927 г.—

до 330 тыс., а в 1929 г. составило всего лишь 289 тыс. человек.

Изменился и характер стачечного движения: в большинстве слу-

чаев борьба ограничивалась чисто экономическими требования-

ми; выдвижение радикальных политических лозунгов, столь

характерное для первых послевоенных лет, с наступлением ста-

билизации почти полностью прекратилось.

Разумеется, это не означало, что в Соединенных Штатах не

было в те годы крупных классовых конфликтов. Например, под

руководством Лиги профсоюзной пропаганды, в деятельности

которой большую роль играли коммунисты, несколько раз

бастовали рабочие текстильной и швейной промышленности.

Наибольшую известность среди этих выступлений получила

стачка текстильщиков Гастонии (Северная Каролина), прове-

денная весной 1929 г.

Заслугой американских коммунистов явилось то, что они вы-

ступили в защиту прав негритянских трудящихся. Преодолевая

старые сектантские ошибки левых сил рабочего движения, ком-

мунистическая партия выдвинула негритянский вопрос как само-

стоятельный вопрос своей программы, как одну из важнейших

проблем американской действительности. В ноябре 1925 г.

в Чикаго по инициативе коммунистов был организован Амери-

канский негритянский рабочий конгресс, который поставил своей

задачей руководство борьбой негритянских рабочих и фермеров

против всех форм расовой сегрегации, за равную оплату негров

и белых, за вовлечение негритянских рабочих в профсоюзное

движение. Так компартия сделала первые шаги на пути к массам

негритянского народа.

Однако в целом размах рабочего движения в США по сравне-

нию с предшествующим периодом значительно уменьшился. Даже

те забастовки, которыми руководили профсоюзы ЛПП, как пра-

вило, не выходили за рамки чисто экономической борьбы. Что

же касается союзов АФТ, то они вообще старались воздержи-

ваться от стачек. Это привело к резкому падению авторитета и

численности профсоюзов. Если в 1920 г. в стране насчитывалось

в общей сложности около 5 млн. членов профсоюзов, то к 1929 г.

их стало лишь 3,6 млн.

В 1925 г. сошло на нет и массовое движение за независимые

политические действия. Поражение сенатора Р. Лафоллета на

выборах 1924 г. было использовано лидерами АФТ для усиления

проповеди излюбленной гомперсистской идеи «беспартийности»

рабочих. Как мы уже отмечали, в ходе избирательной кампании

1924 г. Американская федерация труда отошла от своей «бес-

партийной» политики, поддержав независимую кандидатуру

Лафоллета. Теперь очередной съезд АФТ в ноябре 1924 г. вер-

нулся к прежнему курсу и осудил все формы независимого поли-

тического действия, а тем более любые попытки создания

третьей партии.

К той же линии склонялись по сути дела и руководители

железнодорожных профсоюзов, возглавлявшие Конференцию

прогрессивного политического действия. Когда в феврале 1925 г.

состоялась очередная сессия КППД, лидеры 16 железнодорож-

ных братств предложили принять решение о возвращении к ста-

рой «беспартийной» политике.

Представители социалистической партии и отдельные ради-

кальные группы фермерства и мелкобуржуазной интеллигенции,

присутствовавшие на сессии КППД, пытались отстаивать идею

независимого политического действия. Но ни уговоры социали-

стов, ни призывы фермерских делегатов не повлияли на лидеров

железнодорожных братств. Не помогло и выступление ветерана

социалистического движения' США Юджина Дебса, который го-

рячо и взволнованно убеждал собравшихся в необходимости ско-

рейшего формирования третьей партии. Об этом рассказал

впоследствии в своих мемуарах лидер социалистической партии

М. Хилквит. «Наступил поистине волнующий момент, — писал

Хилквпт, — когда престарелый Юджин Дебс поднялся на три-

буну, чтобы обратиться к делегатам. Именно он в свое время

сыграл ведущую роль в организации железнодорожных рабочих.

Он бескорыстно и неустанно боролся за их интересы и подвер-

гался за это всевозможным преследованиям. И теперь, когда

Дебс, худой и изможденный, но по-прежнему убежденный и

искренний, стоял на трибуне перед хорошо одетыми и привык-

шими к комфорту профсоюзными лидерами нового поколения,

он казался призраком прошлого, напоминающим им о прежних

славных днях борьбы».

Лидерам железнодорожных профсоюзов удалось добиться

принятия решения о приостановке на неопределенный срок всей

деятельности КППД. Это нанесло смертельный удар движению

за независимые политические действия. Правда, социалисты и

представители мелкобуржуазных прогрессистских групп попыта-

лись было выступить самостоятельно. После ухода руководителей

железнодорожных братств они собрались отдельно и в прин-

ципе одобрили идею третьей партии. Конкретные действия по ее

формированию были отложены до осени 1925 г.

Однако эти планы остались всего лишь благими пожелания-

ми. Без профсоюзов нечего было и думать об основании обще-

национальной третьей партии. Что же касается фермерско-рабо-

чих партий различных штатов, созданных в годы послевоенного

массового подъема, то они одна за другой стали слабеть и

вскоре прекратили свое существование. Единственным исключе-

нием осталась Фермерско-рабочая партия Миннесоты, которая

продолжала действовать, но и она очень скоро превратилась в

чисто местную организацию, не игравшую сколько-нибудь замет-

ной роли в масштабах страны. Так, и рабочие и фермеры Соеди-

ненных Штатов в середине 20-х годов отошли от общедемокра-

тического движения. Какое-то время продолжала функциониро-

вать лишь небольшая группа прогрессистов из среды мелкобур-

жуазной интеллигенции. Однако и их активность из месяца в

месяц ослабевала, особенно после смерти сенатора Лафоллета

(июнь 1925 г.), пока не замерла совсем. К 1926 г. движение за

независимые политические действия сошло с политической арены.

Спад демократического движения в США в период временной

частичной стабилизации капитализма отражал глубокие измене-

ния во всей политической атмосфере американского общества.

Впервые за многие десятилетия произошло явное ослабление

антимонополистических настроений широких слоев населения.

Более того, пожалуй, впервые в истории страны можно было

наблюдать столь откровенную апологию монополий, ничем не

прикрытый культ бизнеса, воспевание крупных капиталистов как

«капитанов индустрии» и «творцов просперити». По выражению

известного экономиста Стюарта Чейза, бизнесмен стал тогда

«высшим авторитетом американцев в вопросах этики и пове-

дения».

Несколько особое положение сложилось в эти годы в сель-

ском хозяйстве. Затяжной аграрный кризис породил массовое

недовольство фермерского населения и вызвал весьма сильное

движение за правительственную помощь сельскому хозяйству.

Во главе движения выступили представители фермерской бур-

жуазии. Конечно, положение капиталистических слоев сельского

населения даже в условиях аграрного кризиса было неизмеримо

лучше, нежели миллионов мелких и средних фермеров. Но все

же инвестиции в сельское хозяйство оказались тогда менее при-

быльными, чем в промышленность. Именно поэтому идеологи

фермерской буржуазии США еще в начале 20-х годов выдвинули

лозунг «равноправия для сельского хозяйства» и приняли актив-

ное участие в борьбе за его осуществление.

Сторонники идеи «равноправия для сельского хозяйства»

требовали, чтобы правительство помогло раздробленным сель-

скохозяйственным производителям добиться повышения цен на

их продукцию. С этой целью в 1924 г. был разработан и внесен

в конгресс билль Макнери — Хоугена. По условиям билля пре-

дусматривалось создание центральной правительственной орга-

низации для систематической скупки по повышенным ценам

«излишков» сельскохозяйственной продукции внутри страны.

По мнению составителей законопроекта, эти «излишки» необхо-

димо было удалить с внутреннего рынка, ибо они снижали

общий уровень сельскохозяйственных цен. Предполагалось экс-

портировать их за границу, а так как они могли быть проданы

там только по более низким ценам мирового рынка, правитель-

ственная организация неизбежно должна была нести определен-

ные убытки. Чтобы возместить их, предусматривался небольшой

«уравнительный налог» с любого сельскохозяйственного товара

при поступлении его на внутренний рынок. Защитники билля

считали, что в результате подобных операций произойдет общее

повышение сельскохозяйственных цен в стране.

План Макнери — Хоугена был поддержан большинством фер-

мерского населения. Но правительство Кулиджа, стоявшее на

страже интересов монополистических промышленно-финансовых

кругов, все время возражало против его принятия, отвергая пре-

тензии фермерской буржуазии на «равноправие сельского хо-

зяйства». В течение 1924—1928 гг. билль в тех или иных вариан-

тах нять раз вносился на обсуждение конгресса. Дважды, в фев-

рале 1927 г. и в мае 1928 г., он был одобрен обеими палатами

конгресса, но оба раза президент Кулидж накладывал на него

вето. Добиться поставленных целей американским фермерам так

и не удалось, потому что их борьба шла в США в годы стаби-

лизации в полном отрыве от рабочего движения. Наиболее

активную роль в борьбе за правительственную помощь сельскому

хозяйству играли не трудящиеся фермеры, а сельскохозяйствен-

ная буржуазия. Боясь радикализации фермерских масс, идео-

логи крупных аграриев сдерживали фермерское движение, сво-

дили его к лоббизму и другим парламентским комбинациям и

тем самым обрекали на поражение.

Каковы же были причины столь сильного упадка рабочего я

общедемократического движения в США в период временной

частичной стабилизации капитализма?

Главная причина была связана с особенностями экономиче-

ского развития Соединенных Штатов после первой мировой

войны. Превращение их в центр финансовой эксплуатации мира

обеспечило монополистической буржуазии громадные прибыли.

Это дало ей возможность в особенно широких размерах осу-

ществлять подкуп верхушки рабочего класса. Так был создан

значительный слой рабочей аристократии, который стал основным

каналом распространения буржуазной идеологии в массах аме-

риканского пролетариата.

В период временной частичной стабилизации капитализма

идеологическое воздействие буржуазии на рабочих оказалось

весьма эффективным. Это объяснялось тем, что в обстановке

длительного промышленного подъема произошло известное улуч-

шение положения рабочего класса США, довольно значительное

повышение его реальной заработной платы (в среднем на 25%).

Конечно, оно коснулось далеко не всех категорий рабочих. Мно-

гие из них (негры, иммигранты, сельскохозяйственные рабочие)

по-прежнему злачили нищенское существование. Да и коренным

белым американцам отнюдь не всегда удавалось сводить концы

с концами. По весьма умеренным оценкам, даже в 1929 г., в са-

мый разгар американского «просперити», около 60% населения

США не имело достаточного дохода для покупки предметов

первой необходимости. Тем не менее некоторое улучшение эко-

номического положения рабочего класса способствовало широ-

кому распространению различного рода буржуазных теорий.

Особенно активно пропагандировалась апологетическая тео-

рия «американской исключительности». Абсолютизируя некоторые

особенности экономического развития США, сторонники этой тео-

рии утверждали, что Соединенные Штаты вступили в новую

фазу своего развития, что на них не распространяется теперь

действие законов капиталистического производства в других

странах мира. На этом основании делался вывод, что цикличе-

ское развитие экономики стало для США делом прошлого, что

там больше никогда не будет экономических кризисов, так как

само развитие капитализма якобы обязательно порождает рас-

ширение рынка. А раз перед страной открывается перспектива

«вечного процветания», то классовая борьба должна уступить

место классовому сотрудничеству, ибо чем успешнее будет раз-

виваться экономика и чем прибыльнее станут капиталистические

предприятия, тем выше будут доходы капиталистов и заработная

плата рабочих.

Проповедь необходимости «классовой гармонии» была энер-

гично подхвачена лидерами Американской федерации труда.

Очередной съезд АФТ в 1925 г. заявил о том, что профсоюзное

движение США должно выдвинуть на первый план не стачеч-

ную борьбу, а так называемую «высшую стратегию рабочего

класса», под которой подразумевалось всестороннее сотрудниче-

ство рабочих с капиталистами в деле рационализации производ-

ства и увеличения количества и качества выпускаемой продук-

ции. Практическим воплощением этого политического курса

руководства тред-юнионов был «план Балтимор — Огайо» («план

Б—О»), впервые принятый еще в 1923 г. в результате соглаше-

ния, заключенного между профсоюзами железнодорожников и

владельцами железнодорожной линии Балтимор — Огайо. Со-

гласно этому плану, официально одобренному съездом АФТ в

1925 г., рабочие должны были помогать предпринимателям во

внедрении технических усовершенствований и увеличении интен-

сивности труда, т. е. в капиталистической рационализации про-

изводства, в расчете на то, что рост промышленной продукции

автоматически повлечет за собой повышение заработной платы.

По образцу «плана Балтимор — Огайо» были заключены мно-

гие соглашения, главным образом на железнодорожном транс-

порте. Опыт политики «классового сотрудничества» был обобщен

в новом железнодорожном законе, принятом конгрессом в 1926 г.

В этом законе содержались некоторые уступки рабочим-желез-

нодорожникам (в частности, признано право на заключение

коллективного договора). Однако предусмотренная законом си-

стема государственного арбитража трудовых конфликтов факти-

чески затрудняла рабочим ведение стачечной борьбы. Результа-

том этих соглашений было ослабление рабочего движения. Оце-

нивая обстановку, сложившуюся в США в период стабилизации,

У. Фостер писал, что рабочее движение почти полностью погряз-

ло в болоте «классового сотрудничества» и его боевой дух был

подорван реформистскими профсоюзными лидерами.

Большое распространение в этот период получила и теория

«демократизации капитала». Одним из ее наиболее активных

пропагандистов стал профессор Гарвардского университета

Томас Карвер, выпустивший в 1926 г. книгу «Современная эко-

номическая революция в США». В ней и других подобных изда-

ниях утверждалось, что развитие корпоративной формы капитала

и быстрый рост количества акционеров, в том числе среди рабо-

чих, ведут якобы к подлинной экономической революции, к тому,

что в Соединенных Штатах рабочие становятся совладельцами

предприятий и, следовательно, разница между ними и капитали-

стами стирается, а капитализм меняет свой характер.

Рассуждения Карвера и его последователей об «экономиче-

ской революции» и «демократизации капитала» были с вооду-

шевлением подхвачены всей буржуазной пропагандой США.

До чего доходила демагогия по поводу так называемого «исчез-

новения классов», показывает следующее объявление нефтяного

треста «Стандард ойл К

», появившееся тогда в одном из орга-

нов АФТ: «Кто такие капиталисты Стандард ойл К

? Это —

50 тыс. акционеров... Среди акционеров — фермеры, рабочие,

служащие, вдовы, сироты, сохраняющие свои сбережения. Быть

может, среди них — ваш молочник, ваша прачка — люди всех

типов... И это называется капитализм!»

Вся эта рекламная кампания не имела ничего общего с дей-

ствительностью. Приобретение нескольких акций, разумеется, не

могло внести каких-либо существенных изменений в положение

рабочих и уж во всяком случае никак не делало их совладель-

цами промышленных предприятий. Об абсурдности измышлений

буржуазной пропаганды по поводу «мирного перераспределения

богатств» лучше всего свидетельствовал тот факт, что к концу

20-х годов в руках рабочего класса находилось всего около

1 % акций.

Тем не менее в политическом плане теория «демократизации

капитала» оказалась важным орудием идеологического воздейст-

вия буржуазии на рабочий класс. Приобретая акции того или

иного промышленного предприятия и рассчитывая на получение

дивиденда, рабочий волей-неволей становился заинтересованным

в бесперебойном ритме производства, а следовательно, и в отсут-

ствии забастовок. По справедливому замечанию известного аме-

риканского историка Г. Фолкнера, «психологический эффект

владения акциями в деле подрыва классового сознания рабочих

был, несомненно, огромным».

Широкое распространение различных буржуазно-апологети-

ческих теорий в массах американского пролетариата свидетель-

ствовало о серьезной идейно-политической слабости рабочего

класса США. Именно в этом и состояла главная причина упадка

рабочего движения в Соединенных Штатах.

Отрицательное влияние на рабочее и общедемократическое

движение оказывала также общая неблагоприятная обстановка

в стране, реакционный курс внутренней политики республикан-

ской администрации, господство идеологии «твердого индивидуа-

лизма», отказ правящих кругов от тех уступок, которые были

завоеваны американским народом в период так называемой про-

грессивной эры. В нарушение элементарных демократических

прав рабочих монополистическая реакция США возобновила

террор против радикальных деятелей рабочего движения. Вопию-

щим примером такого рода стало дело Сакко и Ванцетти, двух

итальянских рабочих-иммигрантов, которые были арестованы

еще в 1920 г. за активное участие в революционном движении и

приговорены к смертной казни по ложному обвинению в убий-

стве и ограблении кассира обувной фабрики. Невиновность обви-

няемых была документально доказана. И в Соединенных Шта-

тах, и за их пределами с каждым годом ширилась кампания в

защиту Сакко и Ванцетти. Но американская реакция, бросая

вызов мировому общественному мнению, решила расправиться с

опасными радикалами. 23 августа 1927 г. Сакко и Ванцетти были

казнены на электрическом стуле.

Значительно усилилось наступление на профсоюзное движе-

ние рабочего класса. Повседневным явлением стало судебное

преследование стачек. В противовес профессиональным союзам

в различных отраслях промышленности и транспорта создава-