Щирова И.А., Гончарова Е.А. Многомерность текста: понимание и интерпретация
Подождите немного. Документ загружается.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
341
данной науки и попытку увидеть «с новых нетрадицион
ных точек зрения и в единстве с научным контекстом
объект данного исследования»; тенденцию к использова
нию «точных, или хотя бы более точных, чем это было
принято», методов к формализации и повышению уровня
стандартов точности и эксплицитности, «к по возможно
сти исчерпывающему охвату материала», к «понимающе
му» анализу. Намечая перспективы семиотических иссле
дований (исследований «простых» семиотических систем
и «гиперсемиотических» культурных образований), Ле
вин в то же время отчетливо видит просчеты семиотики.
Главным из них он называет безуспешное стремление
отыскать «семиотический философский камень», т. е.
универсальную отмычку (метод, аппарат и пр.), которая
бы позволила понять с единой точки зрения «если не все
вообще семиотические явления знаковой природы, то по
крайней мере объекты определенного достаточно широко
го класса (миф, поэзия и т. д.)
372
.
Отталкиваясь от идей Соссюра, структуралисты наста
ивали на произвольности природы знака, коллективном
характере языка и его изначально коммуникативной при
роде. Код воспринимался как свод правил или ограниче
ний, обеспечивающих литературную коммуникацию, од
нако с познавательной точки зрения различия между ко
дами коммуникантов признавались несущественными.
Переход от структуры как инварианта системы к тексту и,
далее, к коммуникативному контексту отвергался ради
чистоты модели
373
. Схема подменяла реальный текст.
372
Левин Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998.
С. 633
637.
373
Литературная энциклопедия терминов и понятий. С. 1042; Косиков Г. К.
«Структура» и/или «текст» (стратегии современной семиотики) // Француз
ская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М., 2000.
С. 4.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
342
Мысль, согласно основополагающей идее структурализма,
формировалась в рамках определенной модели и в этом
смысле ею детерминировалась. Понимаемая как «самодо
статочное целое» структура не нуждалась в авторе или чи
тателе. Ее содержание и смысл заключались в ней самой, а
поэтому ее объяснение не требовало привлечения «порож
дающего ядра, которое сообщило ей движение», т. е. авто
ра, или учета ее связей с другими его произведениями.
Никакой структурный элемент, писал А. Прието, не ле
жит за ее пределами, и функция структуры состоит в их
взаимодействии»
374
.
Постулат о приоритете интенции текста и его означива
ющих структур закономерно ориентировал интерпретато
ра на однозначное структурное прочтение. При этом как
одна из форм научного объяснения структурализм принци
пиально отличался от герменевтики, исходившей из идеи
понимания, вчувствования и пр. Наука, замечает по этому
поводу Г. К. Косиков, устанавливает с литературой
субъектобъектные, предметнопознавательные отноше
ния, а герменевтика – субъектсубъектные, диалогиче
ские. Наука «говорит о литературе», а герменевтика «раз
говаривает с ней». Наука описывает общезначимые зако
ны, которым подчиняется литературное произведение, а
герменевтика описывает неявные смыслы этого произве
дения, подвергая их бесконечным истолкованиям
375
.
Основные научные ориентиры структурализма можно
кратко изложить следующим образом:
1) Все доступные эмпирическому восприятию явления –
это внешнее проявление внутренних (глубинных, неяв
ных) структур.
374
Прието А. Семиотика. Антология. М., 2001. С. 411.
375
Косиков Г. К. Указ. соч. С. 11.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
343
2) Структура универсальна, что определяет возмож
ность ее переноса с одного объекта на другой.
3) Задача структурного анализа – вскрытие глубинных
структур, поиск закономерностей, присущих всем литера
турным текстам вне зависимости от их содержания, роли
реципиента и историчности восприятия.
4) Цель структурного анализа текста на более обобщен
ном уровне – описание «процесса формирования смысла»
и поиск единой «повествовательной модели» (Барт), «мо
дели системы литературы» (Скоулз), правил и конвенций,
благодаря которым литература может существовать (Кал
лер)
376
.
В своем поиске универсальных закономерностей поэти
ческого языка, критериев «литературности», структурали
сты акцентировали взаимосвязь структурного и функцио
нального подхода к явлению, хотя и учитывали их раз
личие. «Будем называть “функциональным”, – говорил
Цв. Тодоров, – такой подход к явлению, который позволяет
выделить его в качестве элемента более обширной системы
благодаря той роли, которую он в ней играет, а “структур
ным” назовем другой подход, при котором мы попытаемся
выяснить, обладают ли все единицы, выполняющие одну и
ту же функцию, одинаковыми свойствами… Структура со
стоит из функций, а функции создают структуру»
377
.
Понятийный аппарат структуралистов основывался на
лингвистической и логической терминологии, математи
ческих формулах, схемах и таблицах. Примерами «начер
тательного литературоведения» выступили схемы и таб
лицы смыслопорождения текста А.Ж. Греймаса, модели
376
Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. С. 1044.
377
Тодоров Цв. Понятие литературы // Семиотика. Антология. 2001.
С. 377.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
344
сюжетосложения Ж. Женетта, К. Бремона и раннего
Р. Барта. Цв. Тодоров разработал свою «Грамматику» на
материале «Декамерона» Боккаччо [Todorov, 1969] (см.
также «Грамматика повествовательного текста» [Тодоров
1978]). Американский нарратолог Дж. Принс описал
структуру «Красной Шапочки» в «Грамматике историй».
В целом, как отмечает Г. К. Косиков, структуралисты су
мели поновому прочесть почти всю европейскую литера
туру от Средних веков до ХХ столетия
378
.
«Формалистические в основе своей идеи» (Цурганова)
выдвинуло и наиболее влиятельное направление в англо
американском литературоведении ХХ века – школа «ноK
вой критики» (new criticism). Ее предтеча Джоэл Элиас
Спингарн выступил с одноименной лекцией в 1910 г. Раз
витие «новой критики» в Англии связывают с именами
Томаса Стернза Элиота («Hamlet and his Problems»;
«Metaphysical Poets»; «Tradition and the Individual
Talent»), Айвора Ричардса («Principles of literary
Criticism»; «Poetry and Beliefs), Уильяма Эмпсона («Seven
Types of Ambiguity»), в США – Джона Кроу Рэнсома («The
New Criticism»), Аллана Тейта («On the Limits of Poetry:
Selected Essays»; «Reactionary Essays on Poetry and
Ideas»), Клинта Брукса («The Well Wrought Urn: Studies
in the Structure of Poetry»; «The Formalist Critic»), Робер
та Пенна Уоррена («Selected essays»), Рене Уэллека и Ос
тина Уоррена («Theory of Literature»), Кеннета Берка
(«The Philosophy of Literary Form»; «Formalist Criticism:
Its Principles and Limits»), Джона М. Эллиса («The
Relevant Context of a Literary Text») и Марри Кригера
(«New Apologists for Poetry»).
378
Косиков Г. К. Указ. соч. С. 4.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
345
Новое «объяснение и комментирование художествен
ных произведений в печати» (Элиот) приписывало гума
нитарным наукам свои собственные цели, систему органи
зованных знаний и методы исследования. Произведение
искусства воспринималось не как отражение и познание
действительности, а как чисто эстетическое явление, сред
ство и цель эстетического эксперимента. Предметом лите
ратурной критики объявлялось текстовое целое, нераз
рывно связанное с образующими его частями.
Форму в хорошем литературном произведении, писал
Брукс, нельзя отделить от содержания. Форма является
значением (form is meaning). Литература всецело метафо
рична и символична. Она не суррогат религии, и морали
заторство не может быть ее главной целью. Путь критика
к пониманию общего и универсального должен лежать че
рез изучение частного и конкретного.
«Новый критик» не занимается психологией автора,
его биографией или реакцией читателя. Он хорошо пони
мает, что литературное произведение создается конкрет
ной личностью в своих интересах (деньги, желание выра
зить себя и т. д.) и что оно не более чем потенциально,
пока его не прочтет конкретный читатель, также обладаю
щий определенными интересами, мыслями, предрассуд
ками и т. д. И вместе с тем «нового критика» интересует
само литературное произведение, его структура.
Чтобы описать их, он делает два допущения. Вопер
вых, соотносит авторскую интенцию не с тем, что автор
намеревался сказать, а с тем, что он сказал, т. е. с тем, что
есть в тексте. Вовторых, обращается не к широкому спект
ру реальных читателей, а к идеальному читателю. Идеаль
ный читатель становится главной точкой отсчета в изуче
нии структуры произведения. Апелляция к нему – своего
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
346
рода стратегия, необходимая критику для защиты от соб
ственных эмоциональных откликов на произведение
(a defensible strategy), ведь читателю интересны не эти от
клики, а произведение и то, как оно устроено
379
.
В рамках «новой критики», таким образом, отстаива
лась идея автономности литературного произведения:
оно исследовалось внутри себя и ради себя (in and for
itself) без учета экстралингвистических контекстов – био
графических, исторических, психоаналитических или со
циологических. Принцип разграничения внутреннего и
внешнего в пользу внутреннего объявлялся незыблемым.
В процессе интерпретации важно было показать участие
частей целого в создании тематического единства
(thematic unity) произведения. Именно с ним связывался
статус произведения как автономного артефакта
380
.
«Новые критики» разработали методику аналитическо
го «близкого чтения»/«пристального прочтения» (close
reading) и на ее основе – формальностилистической ин
терпретации текста. Целью интерпретации признавалось
выявление объективно существующих формальных рав
новесий и способов поддержки динамических сил текста
(обычно поэтического и небольшого по объему), образую
щих конструкцию произведения.
В ходе дискуссий с приверженцами традиционного
прочтения текста школа апробировала более десяти тер
миновдескрипций. Все они фокусировались вокруг слов
«заблуждение» и «ересь».
Так, заблуждение в отношении означения (fallacy of
denotation) связывалось с игнорированием заключенных в
379
Brooks С. The Formalist Critic // TwentiethCentury Literary Theory.
A Reader. N. Y., 1997. С. 26–29.
380
Culler J. The Pursuit of Signs: Semiotics, Literature, Deconstruction. L.;
N.Y., 2001. P. 4.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
347
слове коннотаций, а «ересь коммуникации» (herecy of
communication) – с представлением о том, что произведе
ние чтолибо приукрашивает для читателя, передавая не
кий набор идей. Аффективным заблуждением (affective
fallacy) называлось включение в анализ текста эмоцио
нального отклика на него: изучение реакции читателя от
рицалось как чреватое импрессионизмом и релятивизмом.
«Заблуждением в отношении намерения»
381
(intentional
fallacy) признавалась вера в то, что через изучение интен
ции автора можно проникнуть в суть произведения. Эта
интенция, писали У. К. Уимсатт и М. К. Бирдсли, недо
ступна интерпретатору (а возможно, и автору), а если бы и
была доступна, то едва ли могла служить надежной базой
для изучения произведения
382
. Сказать чтолибо об автор
ской интенции может лишь само произведение.
«Новые критики» рассматривали литературное произ
ведение не в качестве сообщения, а в качестве объекта, ко
торый существовал отдельно от художника. Чтобы под
черкнуть это, из книги, предназначенной для интерпрета
ции в университетской аудитории, вырывали титульный
лист. Ненужными для анализа текста объявлялись сведе
ния об истории создания литературного произведения
(genetic fallacy) и биографические сведения (biographical
fallacy). «Оригинальная критическая оценка поэзии, ис
пользующая биографические подробности из жизни по
эта, – сомневался А. Ричардс, – не смущают ли вас такие
выражения? …если бы мне была предоставлена возмож
381
Именно такой перевод предлагает Ю. В. Палиевская в статье «ЗАБЛУ
ЖЕНИЕ, ЕРЕСЬ». Современное зарубежное литературоведение: концепции,
школы, термины. Энциклопедический справочник. М.,1996. С. 48. В преди
словии к книге Г. Блума «Страх влияния. Карта перечитывания» приводится
иной вариант перевода – «интенциональная ошибка» [Никитин 1998: 312].
382
Wimsatt W. K., Birdsley M. The Verbal Icon: Studies in the Meaning of
Poetry. Lexington, 1954.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
348
ность встретиться с Гомером, я бы с радостью отказался от
такой встречи»
383
. Структурное начало «новой критики»
наиболее отчетливо иллюстрировал термин «ересь пара
фразы» (heresy of paraphrase). Он подразумевал невоз
можность передать результат интерпретации (сущность
литературного произведения) в виде выжимки текста, по
скольку в этом случае используются не имманентные тек
сту термины и структуры
384
.
По мысли упоминавшегося выше английского литера
туроведа и психолога Айвора Ричардса (1893–1979), под
линное представление о произведении дает лишь тщатель
ный анализ денотативных и коннотативных значений
слов, которые его составляют, а также их соотношений.
Вне этих слов ни автор, ни читатель ничего о произведе
нии не знают. Ричардс ясно озвучивает это мнение. «Мои
идеи, – пишет он в работе “Поэтическое творчество и по
этический анализ”, – в широком понимании заложены в
моем языке: во взаимоотношении слов, которое направля
ет мой выбор использования этих слов». Не всегда осо
знанные взаимные влияния слов в одинаковой мере при
надлежат литературному процессу и литературному ана
лизу. Выбирая слова, поэт позволяет им управлять его вы
бором так, как он надеется, и читатель позволяет управ
лять его выбором. Читатель в понимании, анализе и оцен
ке произведения может «в точности следовать за поэтом»,
однако самым важным является то, что оба они контроли
руются языком и ограничены его пониманием. «Стихи со
здают слова, а не поэты», соответственно, главные недо
статки интерпретации – произвольность и бездоказатель
383
Ричардс А. А. Поэтическое творчество и литературный анализ // Новое
в зарубежной лингвистике. Вып. IX. М., 1980. С. 327.
384
CЗЛ. С. 47–49.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
349
ность. В их основе – игнорирование семантической струк
туры языка и оценивание языкового элемента без учета
контекста. Интерпретатор обязан принимать во внимание
«мельчайшие подробности» взаимодействия слова с дру
гими словами
385
(курсив мой. – И. Щ.).
Не расходятся с комментируемой точкой зрения и рас
суждения Томаса Стернза Элиота (1888–1965) – автора
теории «объективного коррелята». Отрицая возможность
четкого разграничения объективного и субъективного,
Элиот исходит из интенциональной природы эмоции. Что
бы передать эмоцию, рассуждает он, художник должен
представить в произведении объект, который ее вызвал, –
объективный коррелят эмоции. Поскольку критерием эс
тетической ценности произведения выступает степень
объективизации эмоции, художник не может быть
субъективистом, а критик – импрессионистом
386
: анали
зируемый объект не должен служить для самовыражения.
Зачастую критика, сожалеет Элиот, напоминает парк, в
котором стремятся перещеголять друг друга ораторы, сце
пившиеся изза пустяков и не понимающие предмета спо
ра, однако она не является «самодовлеющей областью
творческой деятельности». Цель критики – толкование
произведений искусства и воспитание вкуса. Обуздав
предвзятость и личные склонности, критик должен стре
миться к тому, чтобы не навязывать всем мелочные при
чуды, а совместно с другими выработать истинное сужде
ние о произведении. Его главные инструменты – сопостав
ление и анализ, а главное достоинство – чрезвычайно раз
витое чувство факта. Развитие этого чувства «до истинной
385
Ричардс А. А. Указ. соч. С. 324–331.
386
Ср. выше мнение Уимсатта и Бирдсли.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
350
высоты» – «самый высокий взлет цивилизации». Для до
стижения «того, что лежит вне нас и что можно условно
назвать истиной», необходимо следовать фактам «на всех
уровнях критики». Альтернативой этому становятся не
удачи, подтасовки и легенда вместо постижения
387
.
Новые стратегии развития научного знания заставили
увидеть ограниченность подходов, которые предлагала
«новая критика», и привели к появлению ее модифика
ций (психоаналитических, историцистских, философско
антропологических и т. д.). В первую очередь это объясня
лось обретением наукой нового «человеческого измере
ния» (Келле). Усиление позиций субъекта противоречило
идее самодостаточности текста, игнорировавшей как необ
ходимость реконструкции авторского смысла, так и роль
реципиента, без которой эта реконструкция не является
возможной.
Краткие выводы
В рамках структурносемиотического подхода форму
лируется тезис о способности текста к порождению смыс
ла и провозглашается необходимость анализа его фор
мальной структуры «самой по себе и ради себя». Текст
рассматривается как самодостаточная реальность. Выяв
ление внутренней структуры смыслопорождения и уни
версализация текстуальных процедур осуществляются в
ущерб роли реципиента и вне зависимости от времени воз
никновения текста. Смысл текста не связывается с инди
видуальнопсихологическими факторами или историче
ским контекстом. Процедура возведения к авторскому
смыслу признается избыточной. Интерпретация выступа
ет не как реконструкция внутреннего опыта автора, а как
387
Элиот Т. С. Назначение поэзии. Киев; М., 1997. С. 168–179.