Щирова И.А., Гончарова Е.А. Многомерность текста: понимание и интерпретация
Подождите немного. Документ загружается.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
301
лицитноподтекстового способа повествования, зачастую
связывается с герменевтикой. Лингвистика текста, счита
ет Т. М. Николаева, также сближается с герменевтикой в
решении задачи сделать эксплицитным знание, о котором
не говорят и не думают
326
.
Слово герменевтика (греч. hermeneutike – толкование)
восходит к имени древнегреческого бога торговли, покро
вителя дорог и путешественников – Гермеса. Согласно ан
тичной мифологии, Гермес, передавая людям послания
олимпийских богов, должен был объяснять и истолковы
вать их смысл.
В широком смысле слова под герменевтикой подразу
мевают направление в гуманитарных науках, рассматри
вающее понимание как условие бытия человека. Ее опре
деляют и как теорию интерпретации, и как науку о пони
мании смысла, и как искусство понимания/толкования.
Существует и более узкое видение герменевтики как сово
купности правил и техник истолкования текстов в некото
рых областях знания: филологии, богословии, юриспру
денции, психологии. Соответственно выделяют разные
ветви герменевтики: филологическую, богословскую,
юридическую и т. д.
История герменевтики прослеживается от толкований
произведений античности (классическая герменевтика) до
наших времен. Она возникла как вспомогательная дис
циплина в рамках экзегетики – особого раздела теологии,
который занимался толкованием текстов Откровения без
какойлибо методологической рефлексии. Целью интер
претации признавалось извлечение имманентного, т. е.
внутренне присущего тексту смысла. Любая внешняя ин
326
Николаева Т. М. Указ. соч. С. 422.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
302
терпретация (историческая, символическая, мифологи
ческая или аллегорическая) отвергалась. Это было легко
объяснить: переданное в Откровении Слово Божье не мог
ло служить поводом для произвольного конструирования
смысла. Исходный смысл нужно было реконструировать и
правильно понять. Интерпретации, которые не признава
ли абсолютного авторитета Церкви и не считались с ее
санкциями относительно способа прочтения текстов, ис
ключались. Герменевтика была уделом специалистов –
толкователей таинств и чудес
327
.
В середине XVII века герменевтику как учение о «пра
вилах» толкования начинают отделять от экзегетики.
Из вспомогательной дисциплины богословия она превра
щается в универсальный метод толкования текстов.
Особую роль в процессе становлении герменевтики как
самостоятельной дисциплины сыграл немецкий ученый,
профессор теологии и философии, проповедник и богослов
Фридрих Даниель Эрнст Шлейермахер (1768–1834). С его
именем связывают предание герменевтике научного ста
туса, возникновение известной философскобогословской
школы и появление трактатов «Диалектика», «Герменев
тика» и «Критика». Все эти труды были опубликованы по
смертно по лекционным тетрадям Шлейермахера.
Шлейермахер расширил сферу текстов, подлежавших
толкованию, и отнес к ним все письменные документы.
Основой интерпретации был назван инстинкт, а не логика
или риторика, как полагали интерпретаторы античности.
Целостность понимания произведения достигалась, со
гласно Шлейермахеру, не изучением внешней, а постиже
нием внутренней логики. Фиксируя содержательный и
327
Рикер П. Указ. соч. С. 4.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
303
грамматический планы текста, герменевт должен был
вжиться во внутренний мир автора с тем, чтобы воспроиз
вести его мысль, поняв ее сначала так же хорошо, а потом
и лучше, чем автор. «Перед тем, как прибегнуть к искус
ству, – писал Шлейермахер, – нужно уподобиться автору
объективно (изучив современный автору язык) и субъек
тивно (изучив внутреннюю и внешнюю жизнь автора), од
нако этого можно добиться лишь “путем истолкования”,
изучая произведения автора и получая, таким образом,
представление об авторском словаре, характере и обстоя
тельствах жизни»
328
. Целью интерпретации, таким обра
зом, провозглашалась репродуктивная, а не продуктивная
деятельность. Через выявление языковых особенностей
стиля познавалась сама авторская индивидуальность.
В основе учения Шлейермахера лежал принцип орга
нической взаимосвязи и соподчинения частей – идея «герK
меневтического круга», «круга части и целого»
329
. Интуи
тивное вхождение в «круг» было признано отправной точ
кой анализа. Впоследствии, как считал Шлейермахер, ин
туитивное всегда осмысливается, уточняется анализом ча
стей, каждая из которых пронизана идеей целого. В кон
цепциях поздней герменевтики круговые циклы интер
претации (часть текста/весь текст; текст/контекст; текст/
совокупность текстов) были обобщены в структуру пред
понимания частей из целого и наоборот
330
.
328
Шлейермахер Фр. Герменевтика. СПб., 2004. С. 64–65.
329
По поводу значимости этой идеи Мартин Хайдеггер пишет: «Призна
ние порочности круга, попытки избежать его или примирение с ним как с
неизбежным злом обозначают фундаментальное непонимание процесса пони
мания» [1993].
330
Гадамер Г.Г. О круге понимания // Гадамер Г.Г. Актуальность пре
красного. М., 1991. С. 72.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
304
Наряду с именем Шлейермахера традиционная герме
невтика представлена еще одним не менее известным
именем немецкого философа, психолога и историка
культуры Вильгельма Дильтея (1833–1911). Главные ра
боты: «Введение в науки о духе», «Критика историческо
го разума», «Возникновение герменевтики», «Описа
тельная психология».
В понимании Дильтей увидел основу человеческого
знания, процедуру, благодаря которой может быть осмыс
лена жизнь. Понимание оживляет продукт деятельности
человека, в том числе и созданный некогда художествен
ный текст. Реконструкция исходного смысла текста –
главная задача интерпретатора. Источником смысла вы
ступает автор – важнейшая фигура интерпретации.
«Интуитивное самопостижение» и «воспроизводящее
переживание», как называл понимание Дильтей, по его
мнению, не связано с рациональным объяснением, по
скольку последнее является уделом интерпретирующих
внешний мир точных наук. В языке, мифах, литературе и
искусстве объективирует себя иная – внутренняя, психи
ческая жизнь. Ее нельзя объяснить, но можно понять, к
чему и должны стремиться «науки о духе», т. е. гумани
тарные науки. «Первейшим отличием наук о духе от есте
ственных, – писал Дильтей, – служит то, что в последних
факты даются извне, при посредстве чувств, между тем
как для наук о духе они непосредственно выступают из
нутри, как реальность и как некая живая связь… Природу
мы объясняем, душевную жизнь – постигаем»
331
.
Размышления Дильтея легли в основу герменевтиче
ской логики, которая изучает, наряду с понятиями и суж
331
Дильтей В. Описательная психология. СПб., 1996. С. 99, 16.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
305
дениями, метафоры и символы. Следует заметить, впро
чем, что свое видение понимания Дильтей неоднократно
менял. Так, пытаясь освободить его от излишнего психо
логизма, он обращался не только к понятиям «вчувствова
ние» и «переживание», но и «выражение» и «значение».
Приоритетной наукой, в которой раскрывается герменев
тика, называлась история.
Важность понимания для разработки проблем гумани
тарного знания отстаивал Ганс Георг Гадамер (1900–2002)
(«Диалектическая этика Платона», «Диалектика Гегеля»,
«Похвала теории», «Истина и метод»). Как и Дильтей, Га
дамер сыграл важную роль в становлении современной ли
тературной и философской герменевтики, однако если
Дильтей стремился к разработке метода понимания, то Га
дамер – к объяснению его природы.
Понимание у Гадамера – это форма первичной данно
сти мира человеку, разговор, который начинается с обра
щения к нему предания, диалог человека и предания.
«Понимание, – пишет Гадамер, – начинается с того, что
нечто к нам обращается»
332
.
«Предание», «традиция», «историческая природа по
нимания», «историческая дистанция» – все эти связанные
с именем Гадамера понятия подразумевают невозмож
ность понимания произведения искусства как единичного
продукта творчества. В представлении философа произве
дение объективирует традиции культурного опыта, и по
этому важно реконструировать его место в духовной исто
рии человечества. Однако прошлое нельзя понять, не уяс
нив его связь с настоящим, следовательно, в процессе ин
332
Гадамер Г.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.,
1988. С. 350.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
306
терпретации необходимо учитывать мнения самого интер
претатора.
Гадамер, таким образом, расходится со Шлейермахером
и Дильтеем в оценке мнений интерпретатора. Он не исклю
чает их из интерпретации как предвзятые. Напротив, для
описания их совокупности он вводит особое понятие – предK
структура понимания. «...Понять, – разъясняет Гадамер, –
означает прежде всего понять само дело и лишь во вторую
очередь – выделить и понять чужое мнение в качестве тако
вого. Наипервейшим из всех герменевтических условий ос
тается… предпонимание, вырастающее из нашей обращен
ности к тому же делу»
333
(курсив мой. – И. Щ.). Исходя из
вопросноответной структуры понимания, Гадамер реаби
литирует и понятие предрассудка (Vorurteil). В нем он
усматривает предKсуждение (VorUrteil) – не неверное суж
дение, а действительность бытия и обязательное условие
понимания. Исторической жизнью текста признаются его
новые толкования. Благодаря им текст раскрывается по
разному, но остается самим собой.
Все сказанное не означает, что мнения интерпретатора
учитывались Гадамером в ущерб «мнению текста». В ос
нове понимания он видел связь того, что говорит текст с
совокупностью мнений интерпретатора.
Тот, кто хочет понять, предупреждает Гадамер, не дол
жен отдаваться на волю своих собственных предмнений и
пропускать мимо ушей мнения, высказанные в тексте.
Скорее тот, кто стремится понять текст, готов его выслу
шать и позволяет ему говорить, а поэтому герменевтиче
ски воспитанное сознание должно быть восприимчиво к
инаковости текста. Цель интерпретатора – понять содер
333
Гадамер Г. Г. Указ. соч. С. 349.
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
307
жание (Sache), которое не зависит ни от интенции автора,
ни от интенций читателя, ведь, пытаясь понять произве
дения, можно думать о вещах, которые не приходили на
ум их авторам
334
. Продолжая ход мысли, Гадамер законо
мерно обнаруживает «чудо понимания» не в том, что
«души таинственно общаются между собой, а в том, что
они причастны к общему для них смыслу»
335
.
На взгляды Гадамера оказал влияние немецкий фило
соф, один из крупнейших мыслителей ХХ века, Мартин
Хайдеггер (1889–1986), с чьим именем связывают превра
щение герменевтики в философию. В своем главном труде
«Бытие и время» Хайдеггер поставил вопрос о смысле бы
тия. Без понимания бытие признавалось неподлинным.
Структуры понимания депсихологизировались (ср. «вчув
ствование», по Дильтею) и анализировались как «онтоло
гическая фактичность» существования человека. Важное
для концепции Хайдеггера понятие предпонимания исхо
дило из наличия предварительных установок в интерпре
тирующем сознании.
Центральный тезис философии Хайдеггера – обретение
через язык истины бытия. «Язык, – пишет Хайдеггер, –
впервые дает имя сущему, и благодаря такому именова
нию впервые изводит сущее в слово и явление»
336
. Глав
ная роль в истолковании бытия принадлежит «словесному
созданию бытия» – поэтическому творчеству. Своими «на
мекающими ассоциациями» поэтический язык восстанав
ливает подлинный смысл первоначального слова.
334
Гадамер Г. Г. Указ. соч. С. 321.
335
Гадамер Г. Г. О круге понимания // Гадамер Г. Г. Актуальность пре
красного. М., 1991. С. 73.
336
Хайдеггер М. Бытие и время // Хайдеггер М. Работы и размышления
разных лет. М., 1993. С. 103.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
308
Наследие Хайдеггера интересно для нас сегодня по мно
гим причинам.
Вопервых, оно обращает к прояснению смысла бытия
путем прояснения смысла человека, который вопрошает о
бытии. Это созвучно стремлению современной науки свя
зать с человеком свои цели и задачи, признать его «точкой
отсчета в любом анализе, включая языковой» (Кубрякова).
Вовторых, оно отвечает духу языковой экспансии, по
скольку ориентирует на обретение истины бытия в языке.
«В жилище языка обитает человек», «Существо человека
покоится в языке», «Язык – дом бытия» – все эти тезисы
философии Хайдеггера призывают вслушаться в то, о чем
говорит «наедине с собой» язык, восстанавливающий утра
ченную связь с бытием силою собственной уникальности.
Этот язык – не формализованный язык логики и граммати
ки, не многословие и болтовня, «беспочвенное говорение и
пересказывание», он лежит на грани диалекта и мифа.
Хайдеггер интересен исследователюлингвисту еще и
потому, что никогда не скрывал своих методических при
емов. Уникальность его слова рождалась в процессе фор
мирования уникальной мыслиобъяснения. Семантиче
ские интерпретации Хайдеггера не просто позволяют убе
диться в привязанности мысли к языку. Они коррелиру
ют с экспланаторностью современной науки, которая со
провождает, а зачастую и подчиняет себе описательность
данных.
Примером семантических интерпретаций Хайдеггера
могут служить его рассуждения об антропологии из рабо
ты «Время картины мира»:
«Антропология – такое истолкование человека, кото
рое, вообще говоря, уже знает, что такое человек, а потому
не может спрашивать, кто он такой. Ибо, задавая такой
6.2. Осмысление проблем интерпретации в рамках школ и направлений
309
вопрос, она должна признать, что поколеблена в своих ос
новах и преодолена»
337
.
Не менее убедительно связь языка и мышления в трак
товках Хайдеггера эксплицируют еще два примера.
«Изрекающая себя речь есть сообщение. Бытийная
тенденция речи устремлена к тому, чтобы приобщить слу
шающего к участию в раскрытом бытиик обсуждаемому в
речи, к “о чем” речи»
338
.
«…мысль внимает просвету бытия, вкладывая свой рас
сказ о бытии в язык как жилище экзистенции …мысль
лишь дает в своей речи слово невыраженному смыслу бы
тия. Употребленный здесь оборот “дает слово” надо взять
совершенно буквально. Бытие, высветляясь, просит. Оно
всегда говорит за себя. Давая о себе знать, оно, в свою оче
редь, позволяет сказаться экзистирующей мысли, дающей
ему слово. Слово тем самым вступает в просвет бытия»
339
.
И последнее. Хайдеггера упрекали в талмудически
крючкотворском и смутном мышлении (Иенш), в языко
вом трюкачестве и лингвистическом жонглировании (Со
рон), в «жаргоне подлинности» (Адорно), в необоснован
ности попытки представить язык как дом бытия, которое
не может поместиться ни в каком доме, даже таком про
сторном, как язык (Ясперс). В его философии видели абсо
лютизацию языка, однако никто не мог отрицать дей
ственности его слова. Оно собирало многочисленные ауди
тории и позволяло через слово переживать сущее.
Когда говорят о современной литературной герменев
тике, обычно называют имя Эрика Дональда Хирша
337
Хайдеггер М. Указ. соч., с. 166
338
Хайдеггер М. Указ. соч. С. 31–32.
339
Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. Цит. по: Сафрански Р. Хайдеггер.
М., 2002. С. 483.
Глава 6. Интерпретация текста: проблемы, подходы, возможные решения
310
(р. 1928), профессора университета в Виргинии, автора ра
бот «Validity in Interpretation» («Достоверность интерпре
тации»), «The Aims of Interpretation» («Цели интерпрета
ции») и «Three Dimensions of Hermeneutics» («Три измере
ния герменевтики»).
Суть интерпретации, по Хиршу, состоит в том, чтобы из
знаковой системы текста создать его оригинальное (перво
начальное) значение, для чего, реконструируя текст, необ
ходимо соотносить интерпретацию с авторской интенцией.
Учет авторской интенции объявляется основополагающей
этической максимой интерпретации (a fundamental ethical
maxim for interpretation). Когда мы пользуемся словами
автора в собственных целях, не принимая во внимание ав
торских намерений, пишет Хирш, мы нарушаем «этику
языка» (Стивенсон), подобно тому, как нарушаем этиче
ские нормы, используя другого в собственных интересах.
Когда нам не удается связать слова с намерениями того, кто
их произнес, мы лишаем речь ее сути (дословно, души –
the soul of speech). Она же заключается в том, чтобы пере
дать значение и дать возможность понять то, что предпо
лагалось передать.
Призыв к восстановлению оригинального авторского
замысла не означает для Хирша игнорирования предпо
чтений интерпретатора, о чем свидетельствует постулиру
емое им разграничение значения (meaning) и смысла
(significance) текста. Если значение – постоянная величи
на (a principle of stability), поскольку оно обусловлено ав
торской интенцией, то смысл – переменная (a principle of
change). Он определяется предпочтениями интерпретато
ра (в первую очередь этическими) и меняется в зависимо
сти от контекста, которому интерпретатор принадлежит.