Садовая Г.М. Германия от кайзеровской империи к демократической республике (1918-1922 гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

Логика событий войны привела к тому, что в июле 1917 г. в Германии

фактически устанавливалась диктатура военных, призванных канцлером.

Начало июльскому кризису положила попытка военных возложить всю

ответственность за неудобное положение Германии на политическое

руководство. Начальник генерального штаба Гинденбург заявил ещё 5 апреля

о необходимости постановки чётких военных целей, чтобы закончить войну

в 1917 г. В мае 1917 он говорил, что победный мир близится и к августу

война закончится

, что было зафиксировано в послании Австрийскому

министру иностранных дел и сообщено кайзеру. Однако в июне 1917 г.

генералы дистанцировались от этих заявлений.

10 июня 1917 г. представитель ОХЛ в Берлине полковник Бауэр в

беседе с Эрцбергером открыл, что положение Германиии особенно в

материальной части проигрывает противникам и военное положение требует

четвёртого года войны, поскольку подводная война не принесла ожидаемых

результатов. В письме 19 июня 1917 г. Людендорф ответственность за исход

войны переложил на тыл с постулатом «Время за нас скажет», по существу

Людендорф подготовил основу для возникновения «Дольхштослегенды» о

военной катастрофе Германии в 1918 г. Военные предлагали компенсировать

отсутствие материальных средств усилением пропаганды за войну. Канцлер

ответил согласием, но одновременно подверг критике действия военных. Он

заявил о продолжении политики гражданского мира и неоориентации и

предостерег от далеко идущих колониальных претензий к Великобритании.

Военным удалось перетянуть на свою сторону кайзера, уговорить его

отправить в отставку «слабого» Бетмана и заменить более лояльным

преемником. Политика «диагонали» - «неоориентации» потерпела полное

поражение. Канцлеру отказали в поддержке все партии – консерваторы,

либералы, прогрессисты, центр, социал-демократы. В июле 1917 г. все они

были единодушны в требовании его отставки. Это признал и сам канцлер.

F. Fischer. Griff nach der Weltmacht S. 332

Th. Von Bethmann Hollweg. Op. cit. S. 234.

Многие историки считают, что провал Бетмана Гольвега был

запрограммирован с самого начала. Главную причину этого провала они

видят в политике «диагонали», в компромиссах в то время, когда необходимо

было выбрать ту или иную сторону и от начала до конца последовательно

осуществлять цели либо правых, либо левых. Некоторые отмечают, что

канцлер выиграл бы бой со своими врагами, если бы он твёрдо встал на

сторону социал-демократии. «Если бы он был сильнее, - писал Витч, - он сам

бы встал во главе социал-демократии и вопреки консерваторам ввёл

избирательное право…».

Трагедия Бетмана Гольвега как политика заключалась в том, что он не

мог перешагнуть через самого себя. Человек, рождённый в ХIХ в., он

искренне верил в монархию. Но как политик ХХ в., он также искренне верил

в возможности демократии. Трагедия Бетман Гольвега как политика

коренилась и в его человеческих качествах: человек долга, он не мог

изменить кайзеру и полностью встать на сторону либералов и демократов.

Бетман Гольвег понимал, что мировая война, которая требовала напряжения

всех сил нации, могла вестись только в прочной связи с низшими слоями

народа. Он писал: «В необходимости внутренних реформ мог сомневаться

только тот, кто не рассматривал войну как мировое событие и без связи с

общим развитием человечества и его духом».

Теперь мы назвали бы политику Бетман Гольвега политикой

национального согласия. Пока есть партии - необходима «диагональ», писал

позднее Бетман Гольвег, «или надпартийная политика, это не простое

механическое сложение интересов, целей, программ, а взаимный отказ о

каких-то частных принципов, чтобы в периоды особых трудностей решать

общие задачи».

Политика «диагонали» критиковалась со всех сторон, но

противопоставить ей так ничего и не смогли. Германию ожидала катастрофа

в войне и революции.

Vietsch E. Op. cit. S. 265.

Th. Von Bethmann Hollweg. Op. cit. S. 32.

Ibidem. S. 35-36

Политика «диагонали» внешне казалась непредсказуемой. Бетман

Гольвег настаивал на реформе прусского избирательного права и сам же

откладывал её на послевоенный период. Выступая против Гинденбурга и

Людендорфа, он сам призвал их к руководству; настаивая на сохранении

монархии, он практически вёл к парламентаризации страны, к подрыву той

же монархии. Но во всём была своя логика. Заключалась она в том, что

Бетман Гольвег хотел добиться решения внутренних задач путём гибких

маневров. Канцлер уступал аннексионистам, чтобы обезопасить путь к

сближению с социал-демократией, одновременно стремился завоевать

доверие либералов и умеренных. Необходимо заметить, что канцлер больше

допускал колебаний в вопросах внешней политики, а причиной его отставки

оказалась внутренняя политика.

Бетман Гольвег добился подписания кайзером указа (11 июля) о

введении в Пруссии всеобщего избирательного права, хотя реализация его

откладывалась до конца войны, поскольку выборы могли состояться только в

мирное время. Но для канцлера это была «пиррова победа». 12 июля

добровольная отставка канцлера была принята кайзером. На наш взгляд,

политика «диагонали» отражала объективный процесс возвышения

государственной власти и приобретения большей независимости.

Государство как институт всегда стремится к обособлению,

самостоятельности, ибо с усложнением общества, его социальной и

политической дифференциации, расширением экономических противоречий,

роль государства как стабилизирующего фактора растёт. Считая монархию

символом нравственного единства нации, Бетман Гольвег не выступал

против неё, но одновременно ориентировался на создание новых

общественных структур, которые могли бы укрепить государственную

власть в Германии. Выражаясь современным языком, политика Бетман

Гольвега была прообразом центристской политики с креном в сторону

середины и социал-демократии – прагматичной политики, которая в

условиях Германии 1914 – 1917 гг. неизбежно должна была потерпеть

поражение.

Отставка Гольвега не улучшила положения Германии, а наоборот

обострила как внутриполитическую ситуацию, так и международное

положение. Дальнейшие события покажут, что канцлер действительно был

интеграционной силой, по крайней мере, ему удавалось улаживать

конфликты между военными и предпринимателями, не позволяя одним

диктовать свою волю другим. После отставки Гольвега началась острейшая

борьба между верховным главнокомандованием и экономической элитой за

«достойное окончание войны». Ф. Фишер в своей монографии «Рывок к

мировому господству» категорично утверждает, отказавшись от

Бетмановской концепции военных целей Германии - создания «Срединной

Европы», нация быстро скатилась к катастрофе. Сразу стал распадаться

альянс Австро-Венгрии и Германии, поскольку Германия заняла

непримиримую позицию в польском вопросе, считая его решение своей

прерогативой. Во внутренней политике все последовавшие канцлеры не

имели никакого влияния ни на кайзера, ни на генштаб, ни на

предпринимательскую элиту. Отставка Гольвега способствовала усилению

борьбы между предпринимательской элитой и политическими партиями

(парламентом) с одной стороны, и верховным главнокомандованием с другой

стороны. В результате работодатели всё чаще искали взаимопонимания с

рабочими организациями в борьбе с планами генералитета (по вопросам

заработной платы, условий труда и призыва в армию). Мы можем смело

утверждать, что канцлер Бетман Гольвег был, безусловно, реформатором и

одним из идеологов интеграции рабочего класса и его партии в

капиталистическую систему.

Глава 2. Фридрих Науман – либерал и националист, республиканец и

демократ.

В подготовке немецкого народа к войне наряду с военными и

государственными деятелями немалую роль сыграли крупные ученые,

историки, философы, публицисты: Г. фон Белов, Г. Дельбрюк, Д. Шефер, Г.

Шмоллер, П. Рорбах и др. В своих трудах они обосновали «право» Германии

на войну, захваты, на мировое господство. Особое место в идеологической

обработке населения принадлежало Ф. Науману. В свое время он был очень

популярен, его можно поставить в один ряд с такими крупными

буржуазными деятелями, как Д. Ллойд-Джордж, А. Бриан, П.Н. Милюков.

После Второй мировой войны имя Ф. Наумана, а также М. Вебера и В.

Ратенау стали связывать с развитием и победой фашизма в Германии. Их

называли предтечами национал-социализма. В марксистской историографии

сложился определенный стереотип в оценках этих буржуазных идеологов.

Они трактовались в основном как проводники реакционного

милитаристского курса. Упрощенно и однозначно рассматривались их

социально-экономические, политические взгляды, воздействие на

общественную жизнь страны.

Духовное наследие Наумана в ФРГ стало популярно в «золотые» 60-е

годы, когда в Западной Германии после эры Аденауэра широкие слои

пробуждались к активной политической жизни. В период начавшейся

демократизации, с приходом к власти социал-демократов стали возрождаться

либеральные идеи. Вспомнили идеи Наумана о социальной справедливости,

народном представительстве, патриотизме, роли масс в политической жизни

и т.д. Ф. Науман был провозглашен родоначальником левого либерализма в

Германии, хотя общепризнанным долгое время был тезис, что в Германии с

ее специфическим историческим развитием либерализм не пустил глубоких

корней. Много усилий для возвеличивания Ф. Наумана приложили немецкие

историки В. Хапп и П. Тайнер. По их мнению, Науман дал рецепт

взаимоотношений граждан и власти и привития чувства патриотизма, требуя

«увеличения политического влияния народного представительства».

сложный для ФРГ период становления на международной арене оказались

актуальными слова Наумана о том, что «следует усилить чувство

ответственности населения в целом, прежде всего, через его

представительство с правом на участие в решении исторических задач

нации».

Смыслом жизни Ф. Наумана, по словам Тейнера, было «создание

общества наибольшей справедливости», всю жизнь он искал ответы на

запросы времени, и «его либеральная политика могла привести к такому

состоянию общества, когда индивидуум и общество связывались в

совершенно равном политическом союзе».

Такую же высокую оценку Науману, как политику, популярному в

массах, который «рассматривал все с точки зрения голодных», дает и В.

Хапп.

«Он (Науман) хотел преобразовать общество путем любви, братства,

справедливости, свободы – пишет Хапп, - похвальная позиция для молодого

пастора, ежедневно наблюдавшего нищету своих братьев».

Не приводя всех хвалебных эпитетов немецких авторов в адрес

Наумана, мы должны заметить, что их оценка Наумана как «выдающегося

представителя современного социал-либерализма, политической системы

своего времени»

повлияла в свое время и на марксистских историков. Это

сказалось в том, что в исторической литературе ГДР и СССР Наумана стали

называть левым либералом, «социальным империалистом», ссылаясь на

соответствующие оценки западногерманских ученых. Например, А.Б.

Цафсман считал: «Его (Наумана) национально-социальная концепция была

общелиберальной, пролетарско-буржуазной, левой; без сомнения, она была

Happ W. Das Staatsdenken Friedrich Naumann. Bonn. 1968 S 104.; Theiner Peter.

Sozialer Liberalismus und deutsche Weltpolitik. Friedrich Naumann im Wilhelminischen

Deutschland (1860 – 1919). Baden-Baden. 1983. S.VI.

Theiner Peter. Op. cit. S. VI.

Ibidem.

Happ W. Op. cit. S. 207

Ibidem.

Theiner Peter. Op. cit. S. VI.

серьезной альтернативой не только для внутренне расколотого буржуазного

либерализма, но и для окрашенных взаимным недоверием отношений между

политическим либерализмом и социал-демократией».

Характеристика позиции Наумана как социального либерала,

занявшегося вопросами рабочего движения и социальной политики,

свидетельствовала о новом подходе советских историков к его оценке, ибо в

исторической и справочной литературе упор делался на его

националистических, расистских взглядах, которые питали фашизм. С этой

точки зрения оценивалась и его концепция «Срединной Европы».

Попробуем вместе с Б.М. Туполевым и Е.Д. Максаковской иначе взглянуть

на внутри- и внешнеполитические позиции самого популярного публициста

и политического деятеля первых двух десятилетий ХХ века.

По существу, Науман по-своему создавал концепцию германского

регулируемого капитализма.

В этой главе ставится задача рассмотреть место

и значение Наумана в идеологической жизни Германии накануне, и,

особенно, в годы первой мировой войны, создании им концепции

«Срединной Европы».

Ф. Науман (1860-1919) родился в семье евангелического священника,

получил университетское образование, изучал теологию. Свою деятельность

он начал в качестве пастора протестантской общины в местечке Лангенберг,

населенном в основном ткачами. В 1890 году Науман вступил в

Цфасман А. Б. Левый либерализм в Германии: его эволюция в начале ХХ в.//

Ежегодник германской истории (ЕГИ). 1979. М., 1981. С. 234.

Эггерт З.К. Борьба классов и партий Германии в годы первой мировой войны… С.

226-229.

Виноградов В.Н. Либеральная буржуазия и угроза фашизма в Веймарской

республике.// Вопросы истории. 1983. № 5; Он же. Макс Вебер и «либеральный

империализм». //Новая и новейшая история. 1988. № 2; Цфасман А.Б. У истоков

немецкого неолиберализма: социально-политические идеи Ф. Наумана// Классовая

борьба в Германии в новейшее время. Челябинск, 1983; .Максаковская Е.Д. Легенда о

Наумане. – Новая и новейшая история. 2003 № 5 Садовая Г.М. Ф.Науман от

промышленной демократии к срединной Европе //Первая мировая война: политика,

идеология, историография (к 75-летию начала войны). Межвузовский сборник.

Куйбышев. 1990; Б.М. Туполев. «Срединная Европа» в экспансионистских планах

германского империализма накануне и во время Первой мировой войны /Первая мировая

война. Пролог ХХ века. Москва «Наука». 1998

«Евангелистско-социальный конгресс», который проповедовал союз

монархии, рабочего класса, интеллигенции и мелкой буржуазии. Вскоре он

разочаровался в деятельности этой организации и в профессии пастора

(после путешествия по Палестине он стал в сомневаться в христианском

учении).

В 1894 г. Науман основал еженедельный журнал «Помощь». В 1896 г.

он создал национально-социальный союз, где пропагандировал свои взгляды

на общество, пути его переустройства, человеческие ценности и идеалы. Уже

в 90-ые годы 19 века Науман завоевал большую популярность в разных

социальных слоях как политический писатель. В 1919 году он создал

демократическую партию, стал ее председателем, участвовал в выработке

Веймарской конституции. На вершине политической карьеры он умер в 1919

году.

В 1900 г. Ф. Науман издал книгу «Демократия и императорская

власть», которую можно считать программной, ибо в ней он изложил идеи,

которые надолго войдут в арсенал нового политического либерализма, и

неожиданно воскреснут после второй мировой войны. Считаем нужным

обратить внимание на следующие аспекты книги. Прежде всего, Ф. Науман,

вслед за М. Вебером, с которым был дружен, выступил как апологет

буржуазии. Заметим, что в то время это было некоторым вызовом правящим

кругам, ведь политические позиции германской буржуазии были тогда

недостаточно сильны.

Науман, ставший влиятельным публицистом, занялся решением

деликатной задачи «приподнять» роль буржуазии, усилить ее экономические

позиции политическим престижем. В своей работе он провозгласил:

«демократия – есть промышленная политика… Промышленная политика в

высоком масштабе немыслима без рабочих, но она одинаково немыслима и

без предпринимателей… Первым признаком демократической

промышленной политики является радостное сочувствие всякого рода

Theodor G. Friedrich Nauman, oder Prophet des Profits. B., 1957. S. 21-33

техническому прогрессу… Прогресс и личность – в этих двух словах

заключается все идейное содержание старой и новой демократии».

Науман

подчеркивал решающую роль промышленности, а значит – буржуазии в

жизни цивилизованного общества: «Преобладающее большинство немецкого

народа, если оно не желает умереть с голоду, будет жить

промышленностью».

Он ратовал за исключительное внимание к социальным

нуждам народа: «Демократия стоит за отделение школьного управления от

церкви, за создание не переполненных классов даже в народной школе, за

свободу приемов преподавания, за свободу в выборе учебных средств и за

возможность дополнительного, технического образования во всех

областях…».

Эти высказывания, безусловно, нашли поддержку в кругах

технократов, «новых буржуа», т.е. монополистов, ибо только им было под

силу осуществлять тот мощный технический прогресс, который совершался в

Европе в тот период. Науман советовал разумно разрабатывать

государственную политику: «Государство надо строить на совместной работе

всех входящих в него лиц, на принципе народного представительства,

избирательного права, конституции, республики, референдума и т.д.»

, т.е. на

демократических началах.

Одновременно Науман ставил другую, не менее важную задачу -

убедить германское общество (верхи, конечно) в том, что сила и могущество

государства покоятся на единстве составляющих его частей – императора,

государственного аппарата, буржуазии и рабочего класса. В своем журнале

«Помощь» он писал: «В народном государстве сила покоится не на пушках и

батальонах, а на преданности государству свободного народа…Свобода в

государстве становится главным содержанием понятия нации. Народное

государство и национальное государство – синонимы».

Он виртуозно

Науман Ф. Демократия и императорская власть. М. 1907. С. 30-33

Там же. С 84-85

Там же. С. 85

Там же. С. 35; См. также речь Наумана в Рейхстаге 11 апреля 1907 г. в кн.:

Herrschaftsmethoden des deutschen Imperialismus 1897/98 bis 1977. S. 113-114, 114-115.

Цит. по: Happ W. Op. Cit. S. 106

сочетал тезисы об исключительности немецкого народа, «народа

недюжинных людей», с положением о необходимости создания в Германии

«свободного государства», потому что «человечество только тогда покажет

свою мощь, когда отдельные люди получат возможность развернуться».

Науман подводил читателя к мысли о том, что «революция не может

одержать победу в современной Германии… Революции могут иметь успех

лишь там, где государство сделалось слабым».

Наумана заботил вопрос о том, как привлечь рабочий класс на сторону

буржуазного государства, буржуазии, отвратить его от социалистов. По

существу, он высказал в начале века те мысли о социальном партнёрстве,

которые будут популярными позднее в 20 – 30-ые годы ХХ века (идеи

корпоративизма, мондизма, компанейских союзов и т.д.). Науман утверждал:

«Рабочий класс должен стать компаньоном предпринимательского класса…

Рабочий класс, составляющий большинство населения, состоит либо из

рабов, либо из сограждан. Если они рабы, их труд – труд рабов».

Либерал поучал господствующую элиту, что необходимо рарешить

рабочим профессиональные союзы и потребительские товарищества, в

которых рабочие должны быть свободными, так как «меньшей ценой его ни

за что не привлечь к ревизионизму».

Рассуждения Наумана свидетельствуют о том, что он понимал

основные социальные проблемы наступавшего ХХ века. Науман

противопоставлял растущей силе социализма свой проект завоевания

рабочего класса: увлечь его в состязание за повышение заработной платы,

признать право на стачку. «Рабочий должен быть уверен в том, что всякий

либерал без исключения, в том числе и либеральный предприниматель, не

желает лишать его полнейшей свободы в деле возможно лучшей подготовки

к борьбе за своё существование».

В «Демократии и императорской власти»

Науман Ф. Демократия… С. 16.

Там же. С. 88.

Там же.

Там же. С.91.