Саар Г.П. Источники и методы исторического исследования
Подождите немного. Документ загружается.
Такой всесторонний анализ содержания источника требует со стороны историка
достаточной осторожности в выводах. Историк должен особенно остерегаться
истолковывать содержание источника с точки зрения современных общественных
отношений, политических и научных воззрений. Поэтому при анализе содержания
источника историк никогда не должен упускать из виду эпохи возникновения источника
со всеми свойственными той эпохе общественными отношениями и идеологией. Только
соблюдая всегда это требование, историк .избегнет модернизации содержания источника.
Еще с большим риском связано раскрытие смысла аллегорических и символических
образов в источнике. Аллегорические и символические образы допускают понимание их в
самых различных и противоречащих друг другу смыслах. Бывают случаи, когда автор и не
думал что-либо скрывать за этими образами, а просто хотел создать занимательный
рассказ или стихотворение для взрослых и детей. Но бывают и противоположные случаи,
когда занимательная сказка мли басня, в которых скрытого смысла можно и не
предполагать, служат изложением политических или других воззрений автора. Поэтому
толкование скрытого смысла различных сказок, басен и других аллегорических и
символических произведений требует еще большего знания особенностей эпохи
возникновения и автора этих произведений.
Неправильное толкование смысла содержания источника влечет за собою еще большие
ошибки, чем неправильное лингвистическое толкование. Во всех случаях, когда историк
не уверен в правильности своих выводов, он должен оставить их под сомнением и не
выдавать их в своих исследованиях как окончательные. С другой стороны, историк не
должен брать под сомнение очевидный смысл содержания и не искать скрытого смысла
там, где его нет. Истолкование очевидного смысла содержания письменного источника в
другом смысле вызывает еще большие ошибки, чем нераскрытие точного смысла
содержания некоторых источников.
Как всем приемам критики источников, так и правильному толкованию смысла
содержания письменных источников историка может научить только опыт. Весьма
полезными при этом являются образцы толкования смысла содержания источников,
образцы, столь часто встречающиеся в отдельных исследованиях по истории и по истории
литературы.
ЛИТЕРАТУ Р А указана в главе 31-ой.
[116]
33. Критика толкования устных и вещественных
памятников.
Критика толкования имеет место не только при изучении письменных источников, но и
при использовании в качестве источников устных и вещественных памятников.
Устные памятники (народные песни, сказки, предания, поговорки, пословицы, загадки,
анекдоты, легенды и т. п.) требуют, как и письменные источники, лингвистического
толкования. Если мы не знаем, какие понятия передавались встречающимися в устных
памятниках словами и выражениями, мы не можем их использовать как источник. Точно
так же необходимо вскрыть смысл содержания устного памятника.
По методам работы критика толкования устных памятников ничем не отличается от
критики толкования письменных источников. Однако, первая имеет свои особенности.
Заключаются они в том, что почти никогда историк не в состоянии установить
индивидуального автора устных памятников, и в последних в ряде случаев имеется ряд
наслоений отдельных эпох, классов, народов и групп населения, т.-е. устные памятники
(особенно сказки и легенды) подвергаются постоянным изменениям и переработке. Эти
наслоения и изменения историк должен установить и учесть их при лингвистическом
толковании; и при толковании содержания устного памятника. Например, ряд арабских
сказок стал достоянием народов всей Европы, но при распространении во времени и
пространстве, эти сказки подвергались переделке и в устах русского крестьянина они
имеют в значительной степени другое содержание, чем в устах шведа; однако, основное
содержание осталось тем, каким оно было на далеком мусульманском Востоке.
Поэтому, при толковании смысла содержания устных памятников народного творчества
необходимо, по возможности, установить их генеалогическую связь, пути
распространения и т. п. Это требует; специальных знаний и изысканий, так что в
громадном большинстве случаев историк пользуется здесь готовыми результатами
соответствующих исследований этнографов и фольклористов.
Критика толкования вещественных памятников различна по дельным видам памятников.
При изучении орудий, оружия, украшений, одежды и т. п. необходимо выяснить
применение этих памятников. Нужно точно установить, в каких именно процессах,
работы пользовывались и как использовывались отдельные орудия, как применялось
оружие, украшения и т. п.
Далее необходимо установить приемы и способы изготовления оружия, орудий и пр. Эти
данные весьма важны при использовав вещественных памятников в целях определения
характера занята способов производства и общественного устройства отдельных народов
в эпоху, от которой не сохранилось письменных источников.
[117]
При изучении архитектурных сооружений (крепостей, зданий) точно так же необходимо
установить цель постройки, приемы и способы создания этих сооружений. Архитектурное
сооружение дает в качестве исторического источника очень немного, если историк не
установил, является ли оно храмом, жилищем, баней или амбаром.
В монументах и скульптурных произведениях историк должен установить, какое именно
мифическое лицо, исторический деятель или кто-либо другой изображен ими. Если
монумент и скульптурное произведение имеют символическое или аллегорическое
значение, то последнее должно быть вскрыто. Также необходимо выяснить цель создания
монумента или скульптурного произведения. При этом историк должен использовать все
сведения, которые он имеет по письменным и другим источникам об эпохе, в которой был
создан монумент или скульптурное произведение.
Те же задачи, что при толковании смысла и значения монументов и скульптурных
произведений, преследует критика толкования картин, карикатур, плакатов и т. п.
Особенно важное значение имеет установление скрытого смысла карикатур, которые все,
почти без исключения, имеют целью разоблачение и высмеивание определенных лиц,
явлений общественной жизни и быта, а весьма часто — борьбу против определенных лиц,
классов и общественных явлений. Иногда карикатурист в тексте, данном при карикатуре,
сам вскрывает смысл содержания карикатуры, но в ряде случаев, по цензурным и другим
соображениям, пояснительный текст отсутствует или дается текст, маскирующий смысл
карикатуры, и историку самому необходимо выяснить ее смысл. Это, понятно, возможно
только в том случае, если историк достаточно знаком с общественными отношениями,
существовавшими в момент создания карикатуры. Некоторые указания при этом историк
получает от изображений в карикатурах известных по другим картинам лиц (напр.
Чемберлена, Пилсудского и др. в карикатурах Ротова, Дени и др.), флагов отдельных
государств,, гербов и эмблем политических организаций (серп и молот, красная звезда и т.
п.), условных изображений государств (британский лев,, американский дядюшка,
германский „михель“ и т. п.), условных изображений общественных классов (помещик в
фуражке с кантом, толстый буржуа в цилиндре, крестьянин с бородой, рабочий в кепке),
условных изображений отдельных профессий (инженер с кокардой из молоточков, врач с
красным крестом на рукаве, повар в колпаке и т. п.). Конечно, при установлении скрытого
смысла карикатур знание классового положения и политических взглядов художника не
менее важны, чем эти сведения об авторе письменного источника. Если же они
неизвестны, они могут быть определены путем анализа-творчества художника.
Что же касается критики толкования знамен, то здесь необходимо установить смысл
содержания текста на знамени и смысл рисунка, если таковой имеется. Производится это,
как определение смысла содержания письменного источника и смысла картин
[118]
Критика толкования с одной стороны весьма близка к подготовительной критике, а с
другой — критике достоверности. Устанавливая, что именно автор источника хотел
выразить в источнике и в каких целях он создал памятник, используемый в качестве
исторического источника, критика толкования дает возможность приступить к критике
достоверности, т.-е. к установлению, насколько точно источник передает исторические
факты.
ЛИТЕРАТУРА:Н.Tietze.Die Methode der Kunstgeschichte. 1913 г.
[119]
VIII. Критика достоверности.
34. Задачи критики достоверности.
В обыденной жизни мы не являемся особенно доверчивыми. Встречая новое лицо, мы,
прежде всего, задаем себе вопрос, кто он. Если же новое лицо заявит, что он ревизор из
центра, мы потребуем у него мандат и пристально смотрим, подлинный ли мандат он
предъявляет.
Когда же наш знакомый за столом рассказывает, что он на охоте убил десять зайцев и
двадцать перепелок, а сослуживица наша утверждает, что она лично знакома с Уптон
Синклером, то в душе мы определяем их, как хвастунов и лжецов. Если же при этом вдова
лавочника заявит, что рабочие Саратова восстали против советской власти, что Калинин
поссорился с Агамали-оглы, а последний с Буденным, то мы, вероятно, не удержимся и
заявим: „Будет вам говорить небылицы!“.
Не особенно доверчивы мы и к отчетам, и докладам наших подчиненных. Когда сельсовет
пишет, что все задания выполнены на сто процентов, у нас возникает вопрос, не басни ли
рассказывает председатель и секретарь в таком отчете.
Но удивительно, чем дальше мы отойдем от ежедневных и знакомых нам явлений, тем
более доверчивыми мы становимся. Приедет человек из Америки и расскажет, что все
рабочие там имеют собственные дома, сады, дачи, автомобили, и мы, забывая даже
рассказы У. Синклера, верим. Получив газету, мы склонны верить каждой заметке, хотя
опровержения не так уж редки. А если нам попадается в руки „История царствования
Ивана Грозного“, то верим каждому слову. Если же кто-либо сомневается в правильности
сообщений „Истории“, то ответим поговоркой: „черным по белому написано“, нужно
верить!
Однако, нет ничего более ошибочного, чем вера во что-либо без проверки. Ленин
неоднократно указывал, что только дурак верит на слово. А вот, что пишут Ланглуа и
Сеньобос об английском историке Фроуде (Froude): „Фроуд был хорошо одаренным
историком, но страдал слабостью никогда не писать правды; про него говорили, что он
был constitutionnaly inaccurate. Например, он посетил город Аделаиду в Австралии. „Я
видел, — говорит он по этому поводу, — у наших ног, в долине, перерезанной рекою,
город с 150.000 жителей, из которых ни один никогда не знал и никогда не испытывал ни
малейшего
[120]
сомнения в том, что он будет питаться регулярно три раза в день“; между тем, Аделаида
построена на возвышенности; по ней не протекает никакой реки; ее население не
превышало 75.000 душ и она страдала от голода в тот момент, когда ее посетил Фроуд и т.
д.“[21]
В исторических источниках мы встречаем массу ошибок, неточностей, лжи и обмана. В
христианских источниках иконы кочуют с места на место, происходят чудесные
исцеления мощами, которые, будучи вскрыты после революции, оказались куклами из
тряпок, пакли и наспех собранных костей; в летописях и в бывших казенных учебниках по
истории России указывается 862 год нашей эры, как год приглашения князей-варягов; в
судебных дознаниях говорится об езде на метле и о шабаше ведьм, и т. д., и т. д. Но ничто
из сказанного не соответствует действительности: все эти „факты“ — результат лжи,
фантазии, болезненного состояния и невежества.
Но, наряду с ложью, обманом и т. п., в исторических источниках даются сведения о
фактах, действительно имевших место. Задачей критики достоверности и является
установление, что из сообщений исторических источников соответствует
действительности и что не соответствует действительности. В результате критики
достоверности историк определяет, какие исторические события и когда имели место,
какова была идеология действовавших в истории народов, классов и отдельных лиц,
каковы были социально-экономические и другие причины тех или других исторических
событий. Другими словами, критика достоверности должна установить, что, где, когда и
почему существовало или случилось.
ЛИТЕРАТУР Я:
Э.Бернгейм.Введение в историческую науку. Перев. В. А. Вейнштока. 1908 г.Ланглуа и
Сеньобос.Введение в изучение истории. Перев. А. Серебряковой 1899 г.А.С.Лаппо-
Данилевский.Методология истории. Т.т. I и II, 1910—1913 г.г.М. Н. Покровский.Борьба
классов и русская историческая литература. 1927 г.Н. Авдеев. О научной обработке
источников по истории РКП и Октябрьской революции. „Пролетарская Революция“ №№ 1
и 2 за 1925 г.W.Bauer.Einführung in das Studium der Gescichte. 1928 г.E.
BernheimLehrbuch der historischen Methode und der Geschichtsphilosopie. 1908 г.A.
Feder.Lehrbuch der geschichtlichen Methode. 1924 г.H. Kantorowicz.Einführung in die
Textkritik. 1921 r.Ch. Seignobos.La mèthode historique appliquée aux sciences sociales. 1901
г.A. Xénopol.La théorie de l"histoire (Des principes fondamentaux de l"histoire). 1908 г.Ch.
de Smedt.Principes de la critique historique. 1833 г.E. A. Freemann.The methods of historical
study. 1886 г.2. GarciaVillada,Metodologia у critica históricas. 1921 г.
35. Причины недостоверности сообщений.
Как при установлении ошибок в тексте, так и при установлении неверности и неточности
в сообщениях письменного источника, необходимо знать причины, вызывающие
недостоверные сообщения. Основными из этих причин являются следующие:
[121]
1)Неполное и неточное наблюдение соб ы т и я, о котором говорит автор источника.
Каждое историческое событие излагается в источнике на оснований наблюдений одного
или: нескольких лиц. Полнота и точность наблюдения обусловливают, наряду с другими
причинами, с которыми мы познакомимся ниже, полноту и точность сообщения
источника. Например, провокатор наблюдает нелегальное собрание революционеров; от
того, насколько точно он определил количество присутствовавших, расслышал речи
выступавших ораторов и воспринял внешность неизвестных ему лиц, — зависит точность
и полнота его сообщения охранному отделению, и точность и полнота сообщения
охранного отделения департаменту полиции. Наблюдение может быть и коллективным,
когда, например. два жандармских унтер-офицера вместе наблюдают и представляют
совместный доклад жандармскому управленню о ходе забастовки. Наконец, источник
может быть составлен на оснований ряда самостоятельных наблюдений разных лиц,
например, докладная записка охранного отделения о маевке может быть составлена на
оснований донесений нескольких провокаторов, филеров, жандармских унтер-офицеров и
т. д. Но во всех зтих случаях основой сообщения источника об определенном событии
является наблюдение, и от того, насколько оно полно, в с е сторонне и точно, зависит и
достоверность сообщения источника.
2) Неточная передача имевшего место наблюдения выражается не только в ошибках в
тексте, но и в пропуске некоторых моментов события (провалы в памяти или сокращение
в изложении наблюдения), в непроизвольном перепутывании отдельных фактов, в
неточной передаче наблюдения и т. п. Например, провокатор в своем докладе охранному
отделению излагает то, что осталось в его памяти после нелегального собрания, притом
то, что он считает наиболее важным; ряд весьма важных моментов он упускает или
потому, что забыл их, или они, сего точки зрения, казались маловажными; некоторые
выступления ораторов остались для него непонятными и поэтому передаются совершенно
неправильно; он мог перепутывать факты и приписать речь Иванова Петрову, речь
Петрова — Андреевой и т. д. Все эти неточности и ошибки войдут в документы,
составленные на оснований даннрго донесення. Общим правилом является утверждение,
что передача наблюдения тем более точна, чем ближе она ко времени на блюдения и чем
более совершенна память н аблюдателя. Поэтому, например, репортеры и секретарь,
ведущий протокол собрания, записывают свои наблюдения в момент наблюдения.
Особенно же много ошибок встречается в передаче наблюдений в мемуарах, в которых
авторы весьма часто перепутывают даты и последовательность событий, действовавших в
отдельных событиях лиц, пропускают весьма существенные моменты в событиях и т. д.
[122]
3) Неспособность к правильному наблюдени ю является весьма распространенным
явлением, Выражается она в неспособности расчленять наблюдаемое событие на
отдельные факты, вследствие чего от наблюдаемого события остается смутное общее
представление, или же в неспособности об"единять наблюдаемые отдельные мелкие
факты в общее представление, вследствие чего от
наблюдаемого события в памяти наблюдателя остаются несвязанные между собою мелкие
факты, мелочи. Например, наблюдая вооруженное восстание, в памяти одного
наблюдателя остается смутное представление о выстрелах, толпах народа и крике, в
памяти же другого — встреча с товарищем на углу Садовой ул. и Невского проспекта,
разговор с женой на квартире и пробитие окна квартиры пулей.
Следствием неспособности к наблюдению событий является то, что масса участников
исторических событий не имеют о них правильного
представлення.
4) Неспособность к правильному изложению своих представлений встречается также
весьма часто и выражается в том, что человек, имеющий отчетливое представление о
каком-либо событии, которое он наблюдал, не в состоянии выразить сколько-нибудь
связно свое представление ни устно, ни письменно, или, как говорят эти лица, „они знают,
но не могут выразить слова ми“ то, что знают. Зто явление обычно встречается у
малограмотных и малоразвитых лиц, не имеющих достаточного опыта в правильном
изложении своих мыслей, поскольку последние выходят за пределы их ежедневной
жизни, или не знают (не имеют) слов для выражения определенных понятий.
5)Недостаточное знание фактов — весьма частое явление в источликах и выражается в
том, что автор источника излагает события, политические взгляды и т. п., с которыми он
плохо знаком или в которых он совершенно не разбирается. В научной литературе мы
каждый день встречаемся с произведениями „поверхностными“, „халтурными“ и т. п., в
которых авторы говорят о вещах, о которых они только слышали и читали мимоходом
(например, профессор трактует в своих произведениях о марксизме без того, чтобы быть
знакомым хоть с одним из произведений Маркса и Энгельса). Это же явление встречается
на каждом шагу в актах, когда, например, районный исполнительный комитет рассылает
циркуляры по сельким советам с изложением взглядов советской власти на
коллективизацию сельского хозяйства без того, чтобы предварительно ознакомиться с
соответствующими постановлениями высших органов; или когда губернский совет
профессиональных союзов представляет высшим профсоюзным органам доклад о ходе
социалистического соревнования без предварительного собирания необходимых
материалов. В канцеляриях применяется даже особый термин — брать сведения „с
потолка“ — для выражения понятия об изложении фактов, которые авторам источника
неизвестны или недостаточно известны.
[123]
6) C изложением недостаточно известных фактов тесно связана сознательная в ы думка
или ложь. Она имеет место во всех группах письменных источников, но особенно часто
встречается в публицистике, когда репортери газет выдумывают сообщения (на пример,
об ужасах в СССР или о похищении Кутепова чекистами в Париже), дают отчеты о
театральных представленнях, собраниях, демонстрациях и т. п., на которых они не
присутствовали и т. д. В актах ложь встречается особенно часто в показаннях
подсудимых, скрывающих свои действия, освещающих их неправильно и желающих
ввести следственные и судебные власти в заблуждение. Не менее часто ложь встречается в
различных отчетах, в которых учреждения и организации приписывают себе действия и
достижения, которых нет в действительности. В провокаторских донесеннях провокаторы,
боясь лишиться заработка, излагают выдуманньїе ими факты. Офицеры, генералы и пр.
приписывают в официальных донесеннях себе, своим друзьям и покровительствуемым
лицам подвиги, не имевшие места.
В мемуарах автор выдумает факты, которые не имели места и которые должны
прославить автора и его друзей и выставлять в нехорошем виде его врагов.
7) Скрытие или замалчивание фактов — оборотная сторона выдумки или лжи.
Оно имеет место также во всех группах письменных источников. В газетах замалчиваются
достижения врагов (например, буржуазные газеты и журналы замалчивают успехи
социалистического строительства в СССР), пораження на фронтах во время войны,
мятежи в колониях и войсках, крестьянские восстания и т. д.
В мемуарах автор скрывает позорное в своем прошлом и мно-гое хорошее в действиях
своих врагов. В своих показаннях при допросах подсудимые и свидетели скрывают
многое из того, что они знают. В отчетах о своей работе учреждения и организации
скрывают свои ошибки и преступления. В научных работах замалчиваются достижения
научных и политических противников автора (например, буржуазные ученые долгое
время игнорировали марксизм).
В литературных и театральных рецензиях авторы замалчивают достижения в
деятельности и работе своих личных неприятелей.
Преувеличения и преуменьшения фактов и и х з н а ч е н и я вызываются не только
неправильным или односторонним наблюдением и недостатками памяти, но являются и
результатом сознательного или бессознательного расчета. Автор источника
преувеличивает факты и их значение, если это в его личных или классовых интересах, в
противном же случае склонен их преуменьшать. Подобные явлення мы также можем
ежедневно наблюдать в публицистике, мемуарах и актах. В обыденной жизни оно
называется „раздуванием чего-либо“ и „смазыванием чего-либо“.
Например, достаточно указать, как буржуазные газеты раздували значение переселення из
СССР в 1929 г. нескольких тысяч немцев-менонитов и ошибки отдельных партийных
организаций при проведении
[124]
коллективизации сельского хозяйства и как, с другой стороны, некоторые организации
(например, бакинская организация АКП(б) до лета 1929 г.) смазывали свои ошибки,
выразившиеся в зажиме самокритики, в отказе от ограничения зксплоататорских
тенденций кулачества и т. п.
9) Извращение фактов выражается в том, что имевший место факт излагается и
освещается неправильно. Например, Н. Бухарин в статье „Политическое завещание
Ленина“ приводит из работ В. И. Ленина отдельные цитаты, вырывая их из общего
контекста, и даег им совершенно другое толкование и смысл, чем эти цитаты имеют в
работах В. И. Ленина. Такое неправильное толкование вырванных из общего текста
отдельных цитат — весьма распространенное явление в политической жизни, и путем
такого цитирования можно приписать любому человеку какие угодно взгляды. Э.
Бернштейн путем такого цитирования сумел даже К. Маркса и Ф. Знгельса превратить в
бернштейнианцев!.. Такое же извращение взглядов друг друга мы встречаем в
выступлениях политических противников на с"ездах и собраниях (например, выступления
Г. Плеханова на IV с"езде РСДРП против национализации земли), а также в научных
работах. Далее, извращение фактов имеет место, когда единичный случай (исключение из
правила) представляется, как общее явление (правило), и, наоборот, общее явление
представляется, как единичньїй случай; например, когда из того, что отдельный судебный
работник привлекается к ответственности за взятку, выводится, что взяточничество —
всеобщее явление в судебной практике данной страны.
Извращение фактов может быть сознательным, когда автор источника намеренно, в своих
классовых или личных интересах, извращает факты, и несознательным, когда извращение
фактов производится автором вследствие непонимания данного явлення, идеи или т.п.
10)Патологическое состояние автора является причиной неверных сообщений, когда автор
вследствие галлюцинаций, слишком развитой фантазии, навязчивых идей, самовнушения,
страха, сильного горя, воздействия психологии масс и т. д. не в состоянии отделить
впечатлений, полученных от наблюдения событий, от представлений, возникших в его
мозгу вследствие болезненного состояния организма. В таких патологических случаях
стирается граница между действительностью и фантазией, при чем и явлення,
наблюдаемые в действительности, могут быть восприняты совершенно неверно.
Например, матери кажется, что плачет ее умерший ребенок, суеверному мерещатся в
темноте дьяволы, путешественнику пень возле дороги кажется разбойником и т. д.
Особенно богаты неверными сообщениями, вследствие патологического состояния
автора, средневековые источники, в которых появление дьяволов, ведьм, ангелов, их
действия и разговоры не всегда являются сознательной ложью, а часто результатом
галлюцинаций, массового помешательства и т. п. патологических явлений.
[125]
11) Внешнее воздействие на организм и п с и х и к у вызывало неверные показания
подсудимых и свидетелей не только тогда, когда применялись пытки, и в результате
пыток или под угрозой пыток, человек показал все, что было угодно следователям.
Внешнее воздействие на организм и психику имеет место всегда, когда человек, боясь тех
или других лишений (например, потерять службу, доверие и расположение близких ему
лиц, стать голодным попасть в тюрьму или ссылку, и т.п.), желая приобрести известность,
сделать карьеру и т. д., или по уговору отдельных лиц, — говорит и пишет не так. как
представляются ему отдельные явлення и факты, а так, как зто принято в данном
общественном классе, или как приказывает наниматель данного лица (редактор газеты,
банкир, государственная организация и т.п.) Такая продажность ученых, публицистов,
чиновников, общественных деятелей и т. п. существовала во всяком классовом обществе и
имеет широкое распространение и в настоящее время. Таким образом, значення внешнего
воздействия на организм и психику автора источника ни в коем случае не следует
преуменьшать, тем более, что пытки при допросах в уголовной и политической полиции
применяются и в настоящее время во всех капиталистических странах, а воздействие
близких лиц на психику даже крупных писателей (например, на Марка Твена) известно
всем.
12) Цензура, существующая во всех государствах, или в виде предварительной
цензуры, или в виде законодательства о печати, часто не дает возможности автору
источника говорить то, что он желает, и так, как представляются ему описываемые
явления. В этом
отношении, в качестве примера, достаточно ссылаться на рабочую легальную печать в
России до революции 1917 г. и на печать во всех
воюющих государствах во время империалистической войны 1914–1918 годов, когда о
некоторых явлениях совершенно нельзя было писать, а о других писалось особым,
„эзоповским“ языком. Кроме цензуры государственной, существовала и существует везде
еще цензура издательская, когда редакторы журналов, газет и издательств по своему
усмотрению сокращают, изменяют и извращают сообщения автора.
Такие сокращения, изменения и извращения сообщений автора состороны
государственной и издательской цензуры и необходимость
„выражаться цензурно“, т.-е. так, как это позволяется государственной властью, не могут
остаться без влияния на достоверность сообщений источника.
Таковыми же, как причины недостоверных сообщений письменных источников, являются
причины недостоверных сообщений в других источниках, устно или путем изображений
передающих те или другие события и факты. Так, например, правильность и
достоверность сообщений сказок, народных песен, картин, скульптурных произведений,
надписей и т.д. зависит от точности и правильности наблюдения и передачи. И в этих
источниках могут встречаться ложь, выдумка и т.д. Однако, во всех зтих источниках
следует учесть
[126]
особенность оформлення и передами сообщений и ту цель, которую они преследуют.
Кроме того, при последующих передачах, сробщения первоисточника подвергаются
изменениям, появляются новые ошибки, неправильности и искажения в сообщениях.
Громадное большинство ошибок и искажений в сообщениях производных источников
об"ясняется теми же причинами, которые указаны выше, если только они не являются
простыми ошибками в тексте, о которых говорилось в главе 29-ой.
ЛИТЕРАТУ P А указана в главе 34-ой.
36. Установление недостоверности сообщений.
Буржуазные историки делят источники на две группы – достоверные и недостоверньые,
— и главное внимание при отнесении источника к одной из этих групп обращают на
выяснение вопроса, бып ли автор источника пристрастен, т.-е. заинтересован в
неправильном изложении события или факта, или нет. Если автор источника не являлся
заинтересованным в неправильном изложении, то и источник по мнению зтих историков,
может быть признан достоверным, и сообщения источника, если автор был наблюдателем
излагаемых событий. верными.
Ланглуа и Сеньобос, хотя и указывают на неправильность этого метода определения
достоверности источника, только несколько дополняют и детализируют его. Они
предлагают не рассматривать вопрос о достоверности источника в целом, а выяснить
заинтересованность автора в каждом отдельном сообщений источника.
Однако, метод выявления недостоверности сообщения источника по принципу
заинтересованности следует совершенно отбросить. Основанием этого метода является
предположение, что вообще могут существовать авторы, не заинтересованные в
исторических событиях или в их освещении. В самом деле, в классовом обществе таких
лиц не существовало и не существует. Всякий человек в классовом обществе
заинтересован так или иначе не только в текущих событиях, но ив освещении под
определенным углом зрения исторических событий в прошлом. Всякие же утверждения в
своей беспристрастности, об"ективности, аполитичности, внепартийности и т. п являются
дымовой завесой, за которой скрывается определенная классовая, кастовая, цеховая или
личная заинтересованность и деятельность.
Например, Б. Келлерман или какой-нибудь другой писатель Западной Европы, как будто,
не заинтересован в неправильном освещении и изложении событий в СССР (от
аннулирования займов, национализации промышленности и т.п. он не пострадал), но в
самом деле он в них заинтересован, как идеолог определенного общественного класса,
которому не безразлично, как будет освещаться русская революция в других странах, не
говоря уже о том, что зта революция так или иначе затрагивала интересы их класса в их
же стране.
[127]
Историк-идеолог класса зксплоататоров заинтересован в доказательстве внеклассового и
надклассового характера государственной впасти, якобы закрепляющей и
раскрепощающей по своему усмотрению сословия, предпринимающей военные походы,
колонизирующей окраины и т.д., исходя, якобы, только из интересов государства, а не
отдельных классов; такое доказательство внеклассового характера государственной
власти должно ослаблять борьбу угнетенных классов против государственной власти,
являющейся аппаратом, действующим в интересах класса эксплоататоров.
Точно так же идеолог буржуазии, будучи заинтересован в похвалах по адресу Английской
Великой Хартии вольностей, предоставляющий имущим классом неприкосновенность
личности, жилища и т.п., совершенно игнорирует тот факт, что, при существовании зтой
хартии, бедняков принудительно заставляли работать на фабриках, крестьян сгоняли с их
земель на все четыре стороны, безработных сажали без всякой вины в особые каторжные
тюрьмы, называвшиеся „рабочими домами“, должников заточали пожизненно в долговые
тюрьмы и т.п., и т.д. Какое бы лицо мы ни взяли, какого бы историка, хотя древнего
Египта, Ассирии и Вавилонии, мы ни рассматривали, всегда мы находим, что изложение
событий, наблюдателем которых он являлся, и освещение самых отдаленных
исторических фактов зависит от классового положення, политических убеждений и
нередко, кроме того, от кастовых, цеховых и личных интересов историка. Об"ективного и
беспристрастного изложения и освещения событий мы не найдем ни в одном письменном
источнике, сколько бы мы ни искали. Единственными, деиствительно об"ективними и
беспристрастными исспедователями истории являются только идеологи пролетариата, —
марксисты, — не потому, что они деиствительно об"ективны и беспристрастны, но только
потому, что в их классовых интересах выяснение деиствительного исторического
процесса, поскольку последний неизбежно доказывает, что общественное развитие и
классовая борьба приводят человечество к социализму, и потому, что изложение
современных общественных явлений так, как они именно происходят, также вызывается
их классовыми интересами, т.-е. необходимостью изучать действительность без всяких
прикрас для определения своей тактики борьбы и для выявления, в целях избежания в
дальнейшем, тех ошибок, которые со стороны пролетариата имели место. Но именно
потому, что идеологи пролетариата рассматривают и излагают современные и
исторические события так, как они им деиствительно представляюся, они всегда
указывают на обман и ложь, которые скрываются за клятвами об об"ективности,
беспристрастности, аполитичности и т.п.
Идеальным методом опрелеления достоверности сообщения источника Ланглуа и
Сеньобос считают восстановление во всех деталях процесса действий и переживаний, в
результате которых получилось данное сообщение. При применении метода
восстановления процесса
[128]
действий и переживаний автора источника следует установить, где и как именно
производилось наблюдение (конкретное место и время наблюдения, слуховые и
зрительные особенности наблюдателя, атмосферные и физичсские условия при
наблюдении и т. п.), как преломлялись наблюдаемые события в представлении автора и
что из зтих представлений выпало из памяти и перепутывалось с другими
представленнями в памяти автора, каковы были классовые, групповые и другие интересы
автора, как эти интересы отражались на изложении автором его представлений, как
происходил процесе изложения мыслей на бумаге (физическое состояние автора, качество
бумаги и чернил, ход руки по бумаге и т. п.), процесе печатания сообщения в типографии
и т. д. Но, как указывают сами Ланглуа и Сеньобос, зтот метод невозможно применять на
практике, так как восстановить процесе действий и переживаний автора источника не
только полностью, но хотя бы в значительной части, совершенно невозможно.
Третий метод, рекомендуемый Ланглуа, Сеньобосом, В. Бауэром и другими заключаетея в
применении критического вопросника в отношении каждого отдельного сообщения
источника. В основном критический вопросник сводитея к двум вопросам: был ли автор
источника в состоянии правильно наблюдать и передать исторический факт и желал ли
автор дать об историческом факте правильное сообщение. Что касаетея последнего
вопроса, то он являетея вопросом о беспристрастности и об"ективности автора источника,
о чем мы говорили уже выше. Первый же вопрос должен выяснить, наблюдал ли автор
сам явление или пользовалея сообщениями других лиц; был ли он знаком в достаточной
мере с излагаемыми им историческими фактами или нет; записал ли автор свои
сообщения в момент или непосредственно после наблюдения исторических явлений, или
через несколько лет после зтих явлений; обладал ли автор необходимыми данными для
наблюдения, усвоения и передачи исторических фактов (зрение, аналитические и
синтетические способности, знание языка, культурное развитие и т. д.).
Большинство источников содержат в себе несколько сообщений, которые должны быть
проверены каждый в отдельности. Например, в протоколе заседания указываетея, что
„присутствовали Иванов, Петров, Длексеев, Федоров и Сидоров“. Это сообщение можно
разделить на пять самостоятельных сообщений, так как возможно, что Иванов
присутствовал, а Петров нет, а ради кворума с согласия Петрова (или без его согласия)
приписали его фамилию; Алексеев мог опоздать, Федоров уходит до конца заседания, а
Сидоров мог быть в начале и конце заседания, а в середине заседания обедать в соседнем
ресторане. Такое разделение источника на ряд самостоятельных сообщений необходимо
потому, что в источнике одни сообщения могут соответствовать действительности, другие
же — нет.
При критике достоверности сообщений источника мы должны полностью использовать
результати подготовительной критики и
[129]
герменевтики, а также все имеющиеся у нас знання. Поэтому первое требование,
пред"являемое историку при критике достоверности, заключается в том, что его
критическая работа должна соответствовать современному его работе уровню науки.
Историк должен быть в курсе не только всех достижений исторической науки в той
области, которую он изучает, но быть знаком со всеми основными достижениями
общественных наук (социологии, права, политической зкономии) и точных наук (физики,
химии, математики, астрономии, техники и др.) постольку, поскольку зто необходимо при
критике достоверности, сообщения изучаемого им источника. Зто обязательно для
историка потому, что достижения исторической и других общественных наук и точных
наук облегчают историку критику достоверности, давая необходимые для этой критики
данные. Критика, произведенная над рядом источников Нибуром, Ранке, Соловьевым, Э.
Мейером и др., была когда-то образцова и совершенна, но, вследствие быстрого развития
в XIX и XX веках общественных и точных наук, она совершенно неудовлетворительна в
настоящее время. Это, конечно, не значит, что историк должен быть, например, биологом,
но знать основные достижения биологии (хотя бы о происхождении видов,
наследственности и т. п.) он должен, если они только имеют то или другое отношение к
изучаемой историком проблеме.
Знать же все достижения исторической науки в изучении эпохи, страны и вопроса, к
которым имеет отношение критикуемый документ, историк безусловно обязан. Только
достаточно полное знание эпохи, к которой относится источник, дает возможность
произвести подготовительную критику и критику достоверности.
Данные, полученные в результате подготовительной критики, дают историку
необходимые отправные точки при критике достоверности. Кроме того, благодаря
подготовительной критике и герменевтике историк при критике достоверности имеет
исправленный и раз"ясненный текст письменного источника, т.-е. он знает, что именно
говорится в данном источнике.
Временем и местом возникновения источника определяются общественные отношения,
политический строй (господство определенного класса, цензура), состояние культуры,
идеологии отдельных классов и т. п., в которых и при которых возник источник. Так как
все зти моменты оказывали влияние на сообщения источника, то мы и настаиваем