Розин В.М. Социальное проектирование в эпоху культурных трансформаций

Подождите немного. Документ загружается.

111

компании «Голден Телеком». – Если бы в РФ люди могли по-

лучить broadband (широкополосную сеть) по разумным ценам –

250–300 рублей в месяц, 7,9 млн человек набралось бы гораздо

раньше, чем к 2010 г. Нет смысла использовать традиционную

телефонию, если есть broadband»

И все-таки информационного «взрыва» на широкой поло-

се, подобного тому, что произошел в Южной Корее, Англии,

Японии или в США, в России пока не предвидится. Скрестить

империю с современными IT не получится. Если, конечно, мы

не хотим плодить мутантов вроде АСУ ТП общегосударствен-

ного уровня, как в СССР. Задача тогда ставилась вполне кон-

кретно: «…создать общегосударственную автоматизированную

систему сбора и обработки информации для учета, планирова-

ния и управления народным хозяйством на базе государствен-

ной сети вычислительных центров и единой автоматизирован-

ной сети связи страны» («Директивы XXIV Съезда КПСС по

пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на

1971–1975 гг.).

Но сама идея жестко централизованной общегосударствен-

ной системы учета и управления всего и вся была обречена

именно потому, что электрические коммуникации противопо-

казаны империям. «Электричество не централизует; оно децен-

трализует <…>. Электрическая энергия, одинаково доступная

человеку как в фермерском домике, так и в номере люкс для

важных чиновников, позволяет любому месту быть центром и

не требует агрегаций», – отмечает тот же Маклюэн

. Другими

словами, КПСС сама себе выдала заказ на изготовление ору-

жия, которое и выстрелило в «советскую империю».

А все потому, что руководству страны как-то не верилось в

то, что воспроизводство общества – это не воспроизводство

особей, а воспроизводство коммуникаций.

Отсюда еще одно «железное» правило практического футу-

ролога: естественный цикл социального проектирования со-

ставляет около двух лет (точнее 18 месяцев). Эмпирический

«Закон Мура», сформулированный одним из основателей кор-

порации Intel Гордоном Муром еще в 1965-м г.: производитель-

ность электронных микрочипов удваивается каждые 18 меся-

цев – это цикл естественного развития современных техноло-

112

гий, а следовательно, и цивилизации. Закон Мура задает ритм

(темп) глобализации. «Пятилетка» – это волюнтаристическое

планирование. (Не зря, кстати, в СССР «пятилетку» все время

пытались выполнить в четыре, а то и в три года! Парадоксаль-

но: принимая пятилетний план развития народного хозяйства,

от этого народного хозяйства постоянно требовали: «Пятилет-

ку – в четыре года!».) С появлением микрочипов, а еще чуть

раньше, с изобретением транзистора, этот «подкорковый» ин-

стинкт социалистической экономики к сжиманию времени

социального проектирования обрел как бы вполне материаль-

ную причину, вызывающую имплозию…

Летом 2007-го г. российское правительство впервые приня-

ло новую систему планирования госбюджета – трехлетнее пла-

нирование. Мечта советского правительства – «Пятилетку – в

три года!» – получила законодательное воплощение. Планиро-

вание бюджета на год – это было слишком мало; трехлетнее

планирование – приближение к естественным циклам разви-

тия современных социо-техноценозов. Абсолютно прав россий-

ский литератор Дмитрий Александрович Пригов: «Литература

должна меняться с той скоростью, с какой меняется тип чипа в

компьютере»

Энергополитика, биополитика, гидрополитика и т.д. – все

это не что иное, как конструирование социального через предъ-

явление материального. Этот процесс «расколдовывания» Буду-

щего от вечного сна с помощью той или иной волшебной палоч-

ки – гаджета – порой выглядит действительно магически.

Но еще больше «магического» во втором отмеченном нами

способе социального проектирования – через создание особых

знаковых (вирусных по сути) систем, «семиотических фанто-

мов». К таковым можно отнести, например, мифологические,

религиозные, эзотерические, культурологические доктрины,

моду и проч. Уникальность современной ситуации состоит в

том, что синергетические процессы привели к рождению со-

вершенно неизвестного раньше феномена – семиотических

113

фантомов эпохи цифровых технологий. Очень показательно в

этом смысле функционирование в современном обществе уфо-

логической традиции.

В университете Калабрии (г. Удинезе, Италия) в октябре

2005 г. состоялся первый Международный научный симпози-

ум, посвященный неопознанным летающим объектам (НЛО).

Как было заявлено в анонсе мероприятия, организованного

Национальным уфологическим центром (в 2005-м г. этой орга-

низации исполнилось 40 лет – sic!), главная тема симпозиума –

возможность открытия неизвестной до сих пор разумной вне-

земной цивилизации.

Но какое отношение имеет все это к рассматриваемой нами теме?

«Я готов поверить в пришельцев, но только не в тех, кото-

рые один к одному выглядят как инопланетяне из комиксов

пятидесятых годов. Это – семиотические фантомы, осколки

подспудных фантазий в рамках определенной культуры, кото-

рые откололись и обрели собственное бытие. <...> Канзасским

фермерам до сих пор постоянно видятся воздушные корабли

Жюля Верна». Американский писатель Уильям Гибсон вложил

эти слова в уста одного из героев своего рассказа «Континуум

Гернсбека»

. В них, как представляется, схвачена самая суть

феномена: НЛО есть не что иное, как семиотические фантомы.

Другими словами – знаки.

Как отмечает антрополог Т.А.Новичкова, «под знаком «на-

учного» мифа появились солярные и метеорологические тео-

рии, объяснявшие фольклорные сюжеты и верования <...> Ра-

ботая с городским современным фольклором, исследователи,

прежде всего зарубежные, убедились, что и сегодня массы лю-

дей находятся под прессингом самых разнообразных мифов и

руководствуются ими в рамках новых традиций»

. Миф – это

принципиально семиотический объект: динамическая система

знаков, их совокупность и когерентное сцепление. Возможно-

сти манипулирования массовым сознанием посредством по-

рождения и распространения семиотических фантомов в прин-

ципе практически неограниченны. Однако в любом случае зна-

ки все-таки должны что-то означать. Что может означать

семиотический фантом (знаковый объект, мем – см. прим. 9)

под названием «НЛО»?

114

Наверное, с позиций Комиссии Российской академии наук

по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследова-

ний все это можно оценить как возврат в Средневековье. («Ди-

кая отрава, которую скармливают людям, ведет к одичанию об-

щества. Кому же нужно загонять страну в Средневековье?» –

пафос председателя упомянутой Комиссии, академика Эдуарда

Круглякова, вполне объясним.) Но, возможно, дело обстоит как

раз с точностью до наоборот: уфологическая «пандемия» – ин-

дикатор наступающего «постчеловеческого будущего». Фрэнсис

Фукуяма этот парадокс формулирует вполне четко: «Люди, ко-

нечно же, быстро сообразили, что эти два события – крах тота-

литарных империй и возникновение персонального компьюте-

ра, как и других видов дешевых информационных технологий,

от телевизора и радио до факса и электронной почты – доволь-

но тесно взаимосвязаны. Тоталитарное правление требует сохра-

нения монополии режима на информацию, а современная тех-

нология, делая ее невозможной, подрывает мощь режима»

НЛО-мифология – это первый продукт такого тотального

медиа, как телевидение.

Первое, признанное уже каноническим, сообщение об

НЛО, привлекшее массовое внимание публики к этому фено-

мену, было сделано 24 июня 1947 г. В этот день американский

пилот и бизнесмен Кенес Арнольд летел на своем личном са-

молете по направлению к Якима (штат Вашингтон). Зная, что

в горах по ходу его маршрута недавно разбился военный само-

лет, Арнольд решил пролететь над этим местом, надеясь уви-

деть остатки самолета. Когда он подлетал к зоне аварии, он вдруг

заметил в небе странные дискообразные предметы. Их было

девять штук. По показаниям Арнольда, объекты перемещались

со скоростью 2700 км/час. Скорости немыслимые для авиации

того времени.

Так семиотический фантом был создан и далее начал вос-

производиться. Принципиально важно, что этот процесс сов-

пал с началом эры взрывного развития телевидения и электрон-

ных масс-медиа вообще.

Уже в 1951 г. телевидение в США стало приносить прибыль,

хотя охвачено вещательным телевидением было всего 9% до-

мохозяйств. В 1960 г. 87% американских семей были абонента-

115

ми вещательного телевидения. В 1987 г. 87,4 млн американских

домохозяйств имели телевизоры, из них 82,7 млн – цветные.

Кабельным телевидением на начало 1988 г. было охвачено 52%

домохозяйств США.

Похожая картина складывалась и в мире. Так, за десятиле-

тие (1967–1977) количество телевизоров в домохозяйствах

Франции увеличилось в 10 раз. В 1990 г. на планете было 800 млн

телевизоров (в СССР – 90 млн). Ежегодно во всех странах мира

выпускалось 70 млн. телевизоров, в том числе в Китае – 14 млн,

в Японии – 13,6 млн, в СССР – 9,7 млн, в Южной Корее –

9,6 млн, в Германии – 3,8 млн, во Франции – 1,2 млн. На

1000 человек населения приходилось в США 646 телевизоров,

Великобритании – 457, Франции – 365, СССР – 310. По экс-

пертным оценкам, в 2000 г. количество телевизоров в мире пре-

высило 1,3 млрд штук.

Становление ТВ как тотального медиа не могло не привес-

ти к тому, что все новые массовые мифы стали распространять-

ся с невиданной раньше скоростью. Сегодня средний европеец

проводит перед телевизором около 4-х часов в день. Для сред-

него американца время потребления ТВ составляет 4,5 часа в

день. В то же время на общение со своими домашними занима-

ет в среднем 14 минут

. А если учесть, что телевидение транс-

лирует не столько саму информацию, сколько эмоциональную

оценку этой информации

, то теперь можно говорить о рож-

дении абсолютно нового, неизвестного раньше феномена –

семиотических фантомов эпохи глобализации (эпохи цифро-

вых технологий).

Каковы последствия появления такого эффективного ин-

струмента (и среды) мифотворчества? Показательный в этом

плане эпизод. Профессор городского колледжа Сакраменто

Уэйн Андерсон в 1996 г. провел эксперимент со своими студен-

тами. Он предложил им ответить на ряд вопросов о возможных

контактах с представителями внеземных цивилизаций. «В ре-

зультате опроса выяснилось, что подавляющее большинство

студентов скопировало ответ из известных телепередач на эту

тему. «Что меня поразило больше всего, – пишет Андерсон, –

так это почти поголовное доверие студентов (выходцев из выс-

ших и средних слоев общества – будущей правящей элиты стра-

116

ны) телевизионным развлекательным программам, которые

стали для них главным ориентиром в ответе на сложный во-

прос». Многие студенты, правда, отрицали, что в качестве до-

казательства они опирались на сюжеты фантастических теле-

фильмов. Однако «почти половина ребят не смогли привести в

подтверждение своих гипотез ни одного источника, кроме те-

лефильмов»

В этой связи мне представляется симптоматичной статис-

тика, обнаруженная мною на одном из интернетовских сайтов.

Оказывается, по количеству «засеченных» в год НЛО первое

место занимают США.

После этого ничего удивительного нет в том, что именно

США – абсолютный лидер в исследовании самого феномена

НЛО. Причем эти исследования стартовали как раз в 1947 г.

Именно тогда начались регулярные социологические опросы в

США. (Тогда же, в 1947 г., была создана Американская ассоци-

ация исследователей общественного мнения. Еще через 10 лет,

в 1957 г., организован Роуперовский научно-исследовательский

центр общественного мнения, а в 1963 г. – служба Луиса Хар-

риса по проведению общенациональных опросов. Знаменитый

Американский институт общественного мнения, больше изве-

стный как Институт Гэллапа (служба Gallup), был основан не-

сколько раньше – в 1935 г.)

1950 год. 94% жителей США верили в летающие тарелки.

1966 год. Согласно опросу Гэллапа, свыше 5 млн жителей

заявили, что действительно видели летающее блюдце, а около

50 млн – почти половина взрослого населения США – верит в

реальность НЛО.

1968 год. 40% опрошенных американцев считали, что

НЛО – космические корабли с другой планеты.

1977 год. Очередной опрос показал, что не только полови-

на взрослого населения США верит в НЛО, но и свыше 15 млн

заявляют, что видели их.

1992 год. Согласно опросу Роупера, около 3,7 млн амери-

канцев заявили, что похищались инопланетянами.

2003 год. По данным Virginia Commonwealth University, 34%

американцев считают, что «летающие тарелки» и привидения –

не выдумки, а реальность.

117

Жан Бодрийар еще в 1968 г. писал как будто специально

по этому поводу: «От масс постоянно требуют, чтобы они по-

дали свой голос (выделено мною. – А.В.), им навязывают со-

циальность избирательных кампаний, профсоюзных акций,

сексуальных отношений, контроля за руководством, праздно-

ваний, свободного выражения мнений и т.д. На то, чтобы удер-

жать эту массу в состоянии управляемой эмульсии и защитить-

ся от инерции ее неконтролируемой тревожности, тратится

огромная энергия. Воля и репрезентация над массой уже не

властвуют, но она сталкивается с напором диагностики, чис-

той проницательности. Она попадает в безграничное царство

информации и статистики. <...> Отсюда эта бомбардировка

массы знаками, на которую ей полагается отвечать подобно

эху. Ее и исследуют методом сходящихся волн, используя све-

товые и лингвистические сигналы, совсем как удаленные звез-

ды или ядра, которые бомбардируют частицами в циклотро-

не. На сцену выходит информация. Но не в плане коммуни-

кации, не в плане передачи смысла, а как способ поддержания

эмульсионности, реализации обратной связи и контролируе-

мых цепных реакций...»

По мнению академика Павла Симонова, актуальное со-

стояние мифотворчества имеет психофизиологические анало-

гии с состоянием гипноза. При этом в ряде исследований было

показано, что по мере гипнотизации человека у него нараста-

ет электрическая активность именно правого полушария, ко-

торое начинает преобладать над активностью левого. С этой

точки зрения массовость сообщений о наблюдавшихся «ано-

мальных» явлениях (например, сообщения нескольких сот

жителей Бельгии о неопознанных летающих объектах в нояб-

ре 1989 г.) не только не свидетельствует о реальности сущест-

вования НЛО, но скорее дает повод думать о взаимном инду-

цировании наблюдателей. (Речь идет о более чем 150 свиде-

тельствах жителей маленького бельгийского городка Юпен, в

которых утверждается, что 29 ноября 1989 г. в небе над Юпе-

ном они наблюдали НЛО

В качестве иллюстрации возможного социально-психо-

логического «эха» подобной «бомбардировки знаками» при-

веду лишь несколько отрывков из целой серии объемистых

118

писем, которые я получаю в течение вот уже почти десяти

лет от некоего Сергея К. (Сохранены орфография и пункту-

ация оригинала.).

«В настоящее время земное человечество очень сильно переоценива-

ет значение для цивилизации компьютерной техники и робототехники

<…>. В реальности это – подброшенная людям для их эксплуатации и

закабаления, а также чтобы как можно дольше удерживать людей –

как «кабанов на ферме» на планете и не выпускать в космос… Опас-

ность компьютерной техники и робототехники связана с фактическим

наличием невидимого разумного энергетического мира ненашей матери-

альности средой обитания которого является космос (объекты этого

мира присутствуют и в земной атмосфере), поскольку небольшие эфир-

ные структуры этого мира могут подходить и подключаться к указан-

ной технике, делая ее разумной и обладающей свойствами личности даже

в современных ее модификациях – не говоря уже что для этих целей мо-

гут быть созданы специальные схемные блоки (такие блоки уже очень

давно используют некоторые технические цивилизации – при этом были

случаи восстания подобных «разумных машин» с гибелью большого коли-

чества представителей данных цивилизаций)!!! Серии фантастических

кинобоевиков «Терминатор» неплохо демонстрируют идею таких «ра-

зумных машин» и чем она может закончиться для цивилизации».

Этот пример – очень фактурная иллюстрация к проблеме

происхождения семиотических фантомов. Действительно, сю-

жет, когда человечество и окружающая нас действительность,

вроде бы данная нам в ощущениях, – всего лишь артефакт дея-

тельности гигантского метакомпьютера (Матрицы), уже стал

культовым в массовой культуре. Свидетельство тому – фено-

менальный успех (и не столько даже коммерческий, сколько

интеллектуальный) кибертриллера братьев Вачовски «Матри-

ца»: «Matrix» (1999), «Matrix Reloaded» и «Matrix Revolutions»

(2003). Первая «Матрица» стала первым же фильмом, чей ти-

раж на DVD-носителях превысил миллион копий. Эту картину

уже окрестили «фильмом онтологических ужасов».

Кстати, обратим внимание, что один из крупнейших аме-

риканских специалистов по кинофантастике, профессор фа-

культета кино, телевидения и цифровых медиа Университета

Калифорнии (Лос-Анджелес, США) Вивиан Собчак подчерки-

вает: «… американское фантастическое кино сформировалось

как жанр с ясно различимым корпусом текстов лишь в 50-е гг.

119

ХХ в. Это жанр послевоенный и постмодерный»

. Фильмогра-

фия того периода, сформировавшая канон фантастического

кино вообще, выглядит весьма красноречиво в контексте рас-

сматриваемой нами темы:

«Тварь из другого мира» (The Thing from Another World), 1951, США;

«Война миров» (The War of the Worlds), 1953, США;

«Это пришло из космоса» (It Came from Outer Space), 1953, США;

«Захватчики с Марса» (Invaders from Mars), 1953, США;

«Земля против летающих тарелок» (Earth vs. Flying Sausers),

1956, США;

«Вторжение похитителей тел» (Invasion of the Body Snatchers),

1956, США;

«Я вышла замуж за космическое чудовище» (I Married a

Monster from Outer Space), 1958, США;

«Мозг с планеты Арус» (The Brain from Planet Arous), 1958, США.

Как видно из рассмотренных примеров, и здесь мы сталки-

ваемся с последствиями синергетического со-действия двух

современных средств коммуникации: «холодного» – телевиде-

ния и «горячего» – кино (см. прим. 36). Социальные последст-

вия такого сжатия порой бывают весьма причудливыми. На-

пример, таким: «В качестве одного из ведущих кинематогра-

фических жанров фантастика, кроме всего прочего, может

похвастаться развитой фэн-культурой, сотнями тысяч актив-

ных поклонников, способных внести смятение в ряды амери-

канских социологов, зарегистрировавших во время одной из

недавних переписей населения новую нацию джедаев»

Заметим: это не только американский феномен. Последняя

российская перепись населения 2002-го г. зафиксировала появ-

ление не менее экзотичных социальных конструктов, например,

скифов – так записались в опросные листы 30 человек в Росто-

ве-на-Дону, а группа пермских подростков из числа поклонни-

ков произведений Д.Р.Толкиена – хоббитами и эльфами

«Идентичность стала ценностью – тем более что рынок

идентичностей агрессивно разрастается, – замечает Денис Дра-

гунский. – Здесь и религиозные, и этнокультурные, и регио-

нальные, и партийно-политические, и стилевые, и даже игро-

вые идентичности. К последним относятся разного рода «тол-

кинисты» – в недавней переписи населения РФ около 200000

120

взрослых людей самоопределились как ”эльфы” и “гобли-

ны”»

. Итак, семиотическим фантомам под силу сконструи-

ровать целую нацию. И даже не одну

Как уже отмечалось выше, еще один инструмент социаль-

ного проектирования – создание правовых систем. Фактически

любое законодательство – это разновидность семиотического

фантома, отличающаяся от последнего только одним: значитель-

но большей выраженностью сознательного, то есть собственно

проектного, подхода. Но даже это обстоятельство отнюдь не га-

рантирует воплощения именно задуманной версии будущего.

Проиллюстрируем это на примере попыток советского/рос-

сийского руководства законодательно изменить структуру рас-

пределения научно-технического потенциала на территории

СССР/России.

Географический образ распределения научного потенциала

России напоминает незаполненную контурную карту. Тому есть

много причин, в том числе и историко-социального характера.

Рождение науки в России можно было бы уподобить «Боль-

шому Взрыву»: до начала XVIII в. в огромной стране как тако-

вого системного научного знания не существовало; не было и

людей, чьим занятием было исключительно добывание, систе-

матизация и распространение подобного рода знаний. Только

с началом петровских реформ буквально на пустом месте стал

создаваться (а вернее, волевым решением внедряться) тот слой

людей, который и привел в итоге к рождению такого феноме-

на, как «российская наука». (Тем не менее, несмотря на то, что

изначально импортированные в страну ученые получили госу-

дарственное покровительство – им был присвоен статус госу-

дарственных же чиновников, – в первой половине XVIII в. чис-

ло профессиональных ученых (академиков) в России колеба-

лось в пределах 15–25 человек.)

Почему так происходило, каковы были особенности этого

процесса – тема для отдельного исследования

. Но одним из

следствий такого «способа» рождения отечественной науки