Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
Надводные силы германо-турецкого флота на Черном море к началу кампании 1916 г.
состояли из одного старого линейного корабля, одного линейного крейсера («Гебен»), двух
крейсеров, девяти эскадренных миноносцев и миноносцев{353} и перспектив для
пополнения не имели. Все эти корабли, за исключением «Гебена», [269] обладали
незначительными боевыми возможностями и оказать сколько-нибудь значительное
противодействие русскому флоту не могли. Что касается немецких подводных лодок, то
число их на черноморском театре часто менялось. Помимо 4 лодок, находившихся здесь с
1915 г., в ходе кампании действовало разновременно еще 6 подводных лодок{354}.
Подводная опасность была главной для русского флота.
Русские морские силы на театре имели в своем составе 7 линейных кораблей (из них 2
дредноута), 3 крейсера, 22 эскадренных миноносца, 12 подводных лодок{355}. В мае
вступила в строй лодка «Кашалот»{356}. Ввиду усиления подводной и минной опасности
командование флота добилось передачи от торговых организаций морским силам всех
исправных судов типа «Эльпидифор»{357} и поставило вопрос о постройке 100 таких судов
улучшенной конструкции. Кроме того, флот получил в 1916 г. около полутора десятков
быстроходных сторожевых катеров и значительное количество десантно-высадочных
средств.
Воздушные силы Черноморского флота состояли из трех корабельных и семи береговых
отрядов (всего 45 самолетов). Авиатранспорты с гидросамолетами базировались на
Севастополь, береговые отряды — Севастополь, Сухум, Батум, Ризе (после занятия его
русскими войсками). В 1916 г. авиация флота стала пополняться более совершенными
морскими самолетами типа «М-9»{358}.
Несмотря на абсолютное превосходство русского флота над противником, кампания 1916 г.
явилась для него самой напряженной. Это было вызвано тем, что флот должен был решать
весьма сложные и многообразные задачи. Главной из них являлось содействие войскам
Кавказского фронта в наступательных операциях. Вместе с тем флоту надлежало усилить
блокаду Босфора, Угольного и Нефтяного районов противника, вести борьбу на его
прибрежных коммуникациях, защищать свои базы и [270] морские сообщения от
неприятельских надводных и подводных сил{359}.
Основной задачей германо-турецкого флота была деблокада Босфора и защита
коммуникаций вдоль анатолийского и румелийского побережий. Одновременно
предусматривались действия на русских морских сообщениях.
В конце января 1916 г. русские войска начали наступление на трапезундском направлении с
целью сокрушения обороны противника в Восточной Анатолии и овладения его крепостью и
портом на Черном море — Трапезундом, который являлся основной базой снабжения
турецких войск на Кавказском фронте. Однако наступление было сопряжено с преодолением
сильно укрепленных рубежей в районах Архаве, Вице, Атина, Сюрмене, Ризе,
расположенных в горно-лесистой местности побережья, и могло привести к тяжелым
потерям. Учитывая это, командование решило привлечь для содействия войскам
Приморского отряда (генерал Ляхов) Черноморский флот. Содействие должно было
выразиться в артиллерийской поддержке, высадке тактических десантов, перевозке
пополнений и оружия. Артиллерийскую поддержку оказывал Батумский отряд кораблей
(начальник отряда — командир Батумского военного порта капитан I ранга Римский-
Корсаков), состоявший из линкора «Ростислав», 4 эскадренных миноносцев и 2 канонерских
лодок{360}.
В феврале — марте корабли вели обстрел укреплений и позиций войск противника во всех
вышеуказанных районах. В отдельные дни они выпускали по берегу до 1200 снарядов
различных калибров. По свидетельству сухопутного командования, их стрельбы были весьма
эффективными. На подавление одной артиллерийской батареи затрачивалось обычно не
более 100 снарядов среднего калибра.
21 апреля (4 марта) корабли Батумского отряда высадили у Атины десант численностью 2115
человек{361}. При содействии десанта войска Приморского отряда овладели Атиной и
начали наступать на Мапаври. Ночью 21 февраля (5 марта) десант был взят на корабли и
высажен у Мапаври. Русские войска захватили и этот пункт. Через два дня с помощью
нового десанта они овладели городом Ризе, который являлся удобным пунктом высадки
подкреплений для малочисленного Приморского отряда войск. В период с 23 по 25 марта (с
5 по 7 апреля) сюда из Новороссийска были перевезены две пластунские бригады, конно-
горный [272] артиллерийский дивизион, саперная рота с полным вооружением, тылами и
обозами (18 327 человек, 2913 лошадей, 462 быка, 5 верблюдов, 12 орудий, 330 т
фуража){362}. В результате численность Приморского отряда возросла до 32 500 человек. 14
апреля отряд возобновил наступление на Трапезунд, Продвижение его по побережью
поддерживалось огнем линкоров «Ростислав» и «Пантелеймон». 5 (18) апреля русские
войска вступили в Трапезунд, а к 7 (20) апреля вышли к Бююклиману. С потерей Трапезунда
противник лишился самого крупного порта на побережье Лазистана, через который шло
снабжение его войск. Русское командование получило возможность базировать на Трапезунд
легкие силы флота и организовать снабжение войск не только Приморского отряда, но и 2-го
Туркестанского корпуса и даже войск в районе Эрзерума, так как Трапезунд был связан
сухопутными дорогами с внутренними районами Анатолии.
В середине апреля Ставка приняла решение усилить Приморский отряд двумя пехотными
дивизиями (123-й и 127-й), сосредоточенными в Мариуполе. Отсюда они 13 (26) — 20 мая (2
июня) и 28 мая (10 июня) — 4 (17) июня были перевезены и высажены в бухте Кавата
(восточнее Трапезунда). Всего было перевезено 34 665 человек, 6405 лошадей и голов скота,
36 орудий, 2185 повозок и полевых кухонь, 1800 т различных грузов{363}. Перевозки
крупного контингента войск (53 000 человек) и огромного тоннажа различных грузов через
все Черное море потребовали большого напряжения сил флота. Обеспечение их выливалось
в операции по защите морских сообщений, в которые вовлекались почти все силы флота.
Войска перевозились на транспортах в составе конвоев. Количество транспортов в конвое
определялось численностью войск, предназначенных для одновременной перевозки, и
доходило до 30 единиц. Силы непосредственного охранения транспортов состояли из
крейсеров (1-3), авиатранспортов (1-2) и эскадренных миноносцев (11-13). Их основной
задачей была борьба с неприятельскими подводными лодками. Для защиты конвоев от
крупных надводных кораблей противника («Гебен», «Бреслау») назначались силы
прикрытия (1-2 линкора, 2 крейсера, 4-6 эсминцев). Эти силы подразделялись иногда на два
отряда: 1 линкор и 1 крейсер с миноносцами следовали параллельно курсу конвоя, в
нескольких десятках миль западнее от него, а другой линейный корабль с миноносцами
выходил к Босфору и оставался там до конца операции.
Хорошая организация и обеспечение флотом перевозок войск исключили возможность
противодействия этим перевозкам со стороны противника. Лишь отдельные подводные
лодки его [273] появлялись на путях движения конвоев, но каждый раз безрезультатно. Силы
охранения не допускали их на близкое расстояние к транспортам. За все время перевозок
русские не понесли потерь ни в кораблях, ни в транспортах, ни в людях. Перевозки были
осуществлены в точно установленные сроки. Приморский отряд Кавказского фронта
своевременно получил крупные пополнения, что определило его успехи в наступательных
операциях. Организация и обеспечение перевозок войск, принятые на Черном море в 1916 г.,
считаются наиболее совершенными в первую мировую войну.
Летом и осенью 1916 г. Черноморский флот продолжал с неменьшей активностью
содействовать приморскому флангу Кавказского фронта. В июне командование флота
временно перебазировало в Батум 2-ю бригаду линейных кораблей («Евстафий», «Златоуст»,
«Пантелеймон»), крейсера «Память Меркурия» и «Алмаз» и дивизион эскадренных
миноносцев. Кроме этих сил на Батум, Ризе и Трапезунд базировались 4 миноносца, 2
канонерские лодки, 2 подводные лодки, отряд тральщиков, отряд сторожевых катеров и 2
береговых отряда гидросамолетов. В Трапезунде и Ризе были установлены по две
двухорудийные береговые батареи (калибр орудий 152 и 254 мм). Командование всеми
этими силами было возложено на командира бригады линейных кораблей, подчинявшегося
непосредственно командующему флотом. Задачами Морских сил юго-восточной части моря
(так они были названы) являлись: блокада турецкого побережья к востоку от Синопа,
артиллерийская поддержка войск 5-го Кавказского корпуса, в который был преобразован
Приморский отряд, защита своих сообщений в этом радоне моря. Задачи эти успешно
выполнялись.
Содействие Черноморского флота войскам Кавказского фронта в кампанию 1916 г. приняло
крупные масштабы, носило систематический характер и сыграло важную роль в их
наступательных операциях. Помимо непосредственного содействия (артиллерийская
поддержка, высадка тактических десантов и диверсионных партий, прикрытие фланга войск
от ударов противника с моря), флот обеспечивал доставку им подкреплений и снабжения.
Со вступлением Румынии в войну на стороне Антанты (27 августа) флот приступил к
содействию румынским войскам и русскому 47-му корпусу. Румыния, имея только речную
флотилию на Дунае (20 мониторов и канонерок), рассчитывала на помощь русского флота. В
соответствии с «Соглашением по морским вопросам» эта помощь должна была выражаться в
перевозках войск по Дунаю, обороне Дуная (включая артиллерийскую поддержку войск) и
румынского побережья Черного моря.
Для действий на Дунае, помимо находившейся там с 1914 г. Экспедиции особого назначения,
были посланы отряд канонерских лодок («Донец», «Кубанец» и «Терец») и минно-
артиллерийский отряд (около 1250 артиллеристов, саперов и минеров), имевший на
вооружении восемь 228-мм мортир, восемь 152-мм и четыре [274] 120-мм орудия, четыре
пулемета, 25 береговых торпедных аппаратов, 100 торпед к ним и речные мины
заграждения{364}. Эти силы совместно с румынской речной флотилией оказывали огневую
поддержку приречным флангам румынских войск, осуществляли перевозку войск по Дунаю,
переправляли их с одного берега на другой, ставили минные заграждения. Только кораблями
Экспедиции особого назначения было перевезено по Дунаю 44 600 человек, 72 орудия, 11
930 лошадей, 3705 повозок, 6 самолетов, 20 автомашин. Кроме того, силы экспедиции к
началу октября переправили через реку (на судах и по наведенным ими мостам) 85 тыс.
человек, 24 тыс. лошадей, 8 тыс. голов скота, 173 орудия, 7 тыс. повозок и большое
количество интендантского имущества{365}.
Для обороны черноморского побережья Румынии был сформирован специальный отряд
кораблей (Отряд особого назначения), состав которого не был постоянным; в октябре в него
входили: линейный корабль «Ростислав», 10 эскадренных миноносцев, 2 подводные лодки, 8
тральщиков, 2 транспорта и авиаотряд{366}. Корабли базировались на Констанцу, а
самолеты на оз. Сингол (близ Констанцы). Констанца была использована также как
промежуточная база для эскадренных миноносцев, действовавших в районе Варны и
Босфора. Констанцский отряд кораблей вначале оказывал артиллерийскую поддержку
приморскому флангу 47-го корпуса русских войск и производил эпизодические обстрелы
занятых противником румынских портов Балчик, Коварна, Мангалия, а затем участвовал в
обороне Констанцы вплоть до ее падения 9 (22) октября. [275] Гидросамолеты авиаотряда
производила налеты на Варну, Евксиноград, Мангалию, Генеджик.
Одной из важнейших задач Черноморского флота были действия на морских сообщениях
противника, в частности блокада Босфора. Босфор являлся единственным водным путем, по
которому осуществлялись перевозки подкреплений и снабжение для турецкого Кавказского
фронта, угля, нефти, хлеба и различного сырья в столицу и другие города Турции на
Мраморном море. Из него же выходили для действий в Черном море германо-турецкие
боевые корабли. Поэтому блокада его имела большое военное значение и составляла главное
звено в действиях Черноморского флота на морских коммуникациях противника.
Основным средством блокады Босфора являлись минные заграждения. Минные постановки
у пролива флот производил, как указывалось выше, в 1914 и 1915 гг. Однако мощность
заграждений была недостаточна. Кроме того, противник тралил мины, значительное
количество мин срывалось штормами и уносилось в море или выбрасывалось на берег.
Требовалось периодически подновлять старые заграждения и ставить новые. Черноморский
флот из-за малого запаса мин начал постановку их в 1916 г. только во второй половине
кампании. Это сказывалось на эффективности блокады пролива. В период с 17 по 28 июля (с
30 июля по 10 августа) была проведена крупная минно-заградительная операция, в
результате которой были поставлены 4 заграждения (всего 880 мин) перед входом в Босфор.
Мины ставились эскадренными миноносцами и подводным заградителем «Краб» под
прикрытием линкоров «Императрица Мария», «Императрица Екатерина II» и 2 эсминцев. На
подводные лодки «Нерпа» и «Кит», высланные заранее к Босфору, возлагалось
навигационное обеспечение постановок, для чего им надлежало установить в назначенных
местах светящиеся вехи для ориентировки кораблей-постановщиков. Выставленные
заграждения были против крупных кораблей и не являлись препятствием для малых паровых
и парусных судов и подводных лодок противника, ходивших по прибрежным фарватерам.
Необходимо было перекрыть и эти фарватеры. С этой целью, а также для усиления основных
заграждений до конца года было произведено еще 8 постановок в районе Босфора. Всего же
там в течение кампании было поставлено 14 заграждений (2187 мин){367}.
Блокада Босфора не сводилась к минным заграждениям. Последние могли сыграть свою роль
только в сочетании с активными действиями корабельных сил флота. Кроме того,
заграждения сами требовали охраны, иначе противник протралил бы их, и все труды,
затраченные на их постановку, пропали бы даром. Поэтому сразу же после окончания
постановки основных [276] заграждений был установлен блокадный дозор из эскадренных
миноносцев и подводных лодок. Миноносцы действовали попарно. С 6 (19) августа дозор
несли в основном подводные лодки, а миноносцы лишь эпизодически выходили в район
Босфора, так как использовались для других целей. За вторую половину 1916 г. подводные
лодки совершили 33 похода. Наиболее результативными были походы подводной лодки
«Тюлень» (командир ст. лейтенант Китицын). Эта лодка 4 раза выходила к Босфору,
потопила 1 пароход и 3 парусника, захватила и привела в Севастополь большой пароход и
парусник. Действия командира и экипажа лодки при встречах с судами противника
отличались находчивостью и смелостью{368}.
На минных заграждениях и от действий блокадных сил (эскадренных миноносцев и
подводных лодок) у Босфора противник понес значительные потери: 1 подводную лодку, 1
канонерскую лодку, 1 малый миноносец, несколько тральщиков; 4 транспорта, 6 пароходов и
несколько десятков мелких паровых и парусных судов{369}. Нарушение судоходства,
вызванное блокадой Босфора, привело к серьезным затруднениям в снабжении столицы
Турции электроэнергией, продовольствием и сырьем, а боевых кораблей и паровых торговых
судов — топливом. Константинополь нередко погружался во тьму, население его
испытывало острый недостаток хлеба и других продуктов. Германо-турецкое командование
из-за большой минной опасности вынуждено было прекратить посылку своих крейсеров в
Черное море. В значительной степени сократилась также боевая деятельность подводных
лодок.
Несмотря на энергичные действия флота, полной блокады Босфора достичь ему не удалось.
Глубина и плотность минных заграждений оказались недостаточными: заграждения не
имели противотральных средств. Блокадные силы действовали с перерывами, которые
противник использовал для траления фарватеров у восточного и западного берегов для
прохода судов с небольшой осадкой{370}.
На протяжении всей кампании Черноморский флот осуществлял блокаду Угольного района
Турции. Блокадные действия велись разными способами, в зависимости от использования
сил флота на выполнение других боевых задач. Наиболее результативным способом были
непрерывные действия маневренными группами, выходившими в блокируемый район
посменно. Эти группы включали, как правило, по 1 линкору, 1 крейсеру, 4 эскадренных
миноносца. Досмотр и обстрел портов Угольного [277] района (Зонгулдак, Козлу, Эрегли),
поиск и уничтожение неприятельских судов производили 2 эскадренных миноносца
(блокадная пара); остальные корабли маневренной группы служили прикрытием для них.
Однако в связи с наступательными операциями Кавказского фронта пришлось отказаться от
таких действий; основные силы флота были отвлечены в юго-восточную часть моря, на
содействие сухопутным войскам. В один из выходов в маневренную группу были включены
два авиатранспорта, имевшие на борту 14 самолетов. 24 января (6 февраля) самолеты
нанесли бомбовый удар по порту Зонгулдак, потопили в нем транспорт «Ирмингард» (7000
т) и несколько парусников, повредили портовые и железнодорожные сооружения.
Во второй половине февраля блокада Угольного района была возложена на эскадренные
миноносцы и подводные лодки, между которыми осуществлялось оперативное
взаимодействие: днем действовали лодки, ночью — миноносцы. Так продолжалось с
некоторыми перерывами до лета, а затем блокаду вели главным образом подводные лодки.
Эскадренные миноносцы предпринимали лишь эпизодические набеги на этот район.
Блокадные действия против Угольного района, проводившиеся более активно в первой
половине кампании, когда блокада Босфора еще не была организована, сыграли крупную
роль в срыве грузовых перевозок, особенно угля, в Константинополь.
Крупных успехов флот достиг в борьбе на морских сообщениях противника в юго-восточной
части моря — на коммуникациях Кавказской армии турок. Наряду с крейсерством
эскадренных миноносцев Батумского отряда предпринимали набеги в этот район
эскадренные миноносцы из Севастополя. Так, в период с 3 по 8 (с 16 по 21) января
совершили набег одновременно 5 групп эсминцев (по два корабля в группе) на разные
участки коммуникации между Синопом и Карасундой. За время этого набега они потопили
164 парусника и 2 моторных судна, обстреляли портовые сооружения и верфи в Самсуне,
Унье и Фаце и захватили в плен 31 человека{371}. С началом Трапезундской операции
русских войск турки усилили переброску морем подкреплений и снабжение своей армии.
Набеги русских эскадренных миноносцев возобновились и приняли систематический
характер. За время этой операции было уничтожено до 300 различных судов.
С прекращением активных действий на Кавказском фронте флот перешел к эпизодическим
набегам на неприятельские сообщения. Но и в этот период противник нес крупные потери.
20 октября (2 ноября) во время одного из таких набегов 3 эскадренных миноносцев и
вооруженного транспорта на укрытую якорную стоянку в устье р. Термэ был высажен
диверсионный десант из 40 ополченцев. Десант совместно с ранее высаженными [278]
армянскими партизанами (из турецких подданных) захватил 20 парусников, груженных
хлебом, и сжег крупные зерновые склады в селении Термэ. Все парусники были приведены в
Трапезунд{372}.
Действия флота на морских сообщениях противника в 1916 г. по сравнению с прошлыми
кампаниями были более активными и организованными, а следовательно, и более
результативными. Они привели к срыву многих оперативных замыслов противника, нанесли
существенный ущерб его экономике. Особенно большие потери неприятель понес в
транспортных средствах. По далеко не полным данным, только в юго-западной части
Черного моря турки потеряли в 1916 г. 6 угольных транспортов, 16 пароходов и несколько
сот парусников. К концу года у них осталось всего 2 угольных транспорта{373}. К
недостаткам в действиях флота на морских сообщениях, помимо отмеченных выше, следует
отнести также слабое использование флотской авиации, несмотря на то, что бомбардировка
гидросамолетами Зонгулдака 6 февраля дала хорошие результаты.
Действия германо-турецкого флота сводились главным образом к попыткам нарушения
русских морских сообщений, защите своих сообщений и эпизодическим выходам крейсеров
«Гебен» и «Бреслау» для обстрела портов Кавказского побережья и позиций русских войск в
Лазистане. Действия крейсеров продолжались до августа, т. е. до начала постановки
основных минных заграждений у Босфора, а подводных лодок, базировавшихся на Варну, —
до середины ноября.
Летом 1916 г., с приходом на черноморский театр больших немецких лодок, подводная
опасность стала главной. В ходе кампании неприятельские лодки совершили 42 боевых
похода, из них 16 — к Севастополю и 12 — к побережью Лазистана и Кавказа. В
зависимости от поставленных перед ними задач лодки либо держались на позициях (у
Севастополя, в Угольном районе, на подходах к Босфору), либо крейсировали в обширном
районе (побережье Лазистана и Кавказа). Потери русского флота от действий немецких
лодок в кампанию 1916 г. составляли 6 транспортов, 2 госпитальных судна, 1 пароход и 13
парусных и парусно-моторных судов. Кроме того, получили повреждения 4 транспорта и 2
парохода{374}.
Минное оружие неприятель использовал в 1916 г. в ограниченных размерах: подводным
заградителем «UC-15» и крейсером «Бреслау» было выполнено 7 небольших постановок
(всего выставлено 177 мин){375}. Тем не менее с минной опасностью нельзя было не
считаться. Для тральных работ было сформировано [279] 7 отделений тральщиков (всего 68
кораблей) с базированием на Севастополь, Керчь, Одессу, Констанцу. Флот потерял на
вражеских минах 2 эскадренных миноносца, 1 транспорт, 1 пассажирский пароход и
несколько малых судов{376}.
Третья кампания войны на черноморском театре была самой насыщенной по боевым
действиям, а следовательно, и самой напряженной. Русский Черноморский флот справился с
поставленными перед ним задачами. Такие его действия, как систематическая
артиллерийская поддержка приморского фланга Кавказского фронта в период Трапезундской
наступательной операции, обеспечение перевозок крупных контингентов войск из
Новороссийска и Мариуполя к берегам Лазистана, по своей организации и выполнению
явились образцовыми по тому времени. Опыт этих действий использовался не только в годы
первой мировой войны, но и в последующее время. Немало поучительного было также в
действиях флота по блокаде Босфора (минно-заградительные операции, дозорная служба
эскадренных миноносцев и подводных лодок в районе минных заграждений) и Угольного
района (использование маневренных групп кораблей, оперативное взаимодействие
миноносцев и подводных лодок).
Корабли флота выполнили ряд крупных минных постановок у Босфора, Варны, Констанцы.
Всего в 1916 г. было выставлено 3677 мин, противник же поставил только 177 мин.
Активные минные заграждения и действия кораблей на морских сообщениях вынудили
германо-турецкий флот свернуть боевую деятельность и отстаиваться в своих базах.
Это признает даже Г. Лорей, который далеко не склонен к объективному освещению
событий войны на Черном море. «... Подвоз угля из Зонгулдака почти совсем прекращался,
— пишет он. — Скудные средства Турции постепенно таяли, ввиду чего опять начинали
расти малодушные настроения... Турция теперь почти исключительно зависела от подвоза
угля из Германии... К середине октября флот имел остаток в 2 тыс. тонн английского угля.
Попытки доставлять уголь из Зонгулдака на небольших парусниках — «магонах» — не
могли иметь успеха: то, что получалось таким путем, было каплей в море. Для флота
недостаток угля становился тягостней с каждой неделей... Даже для учебных целей «Гебен»
и «Бреслау» и флотилия эскадренных миноносцев не смели разводить паров... Об операциях
в ближайшие месяцы нечего было и думать»{377}.
В кампанию 1916 г. более широко и умело, нежели прежде, использовалась авиация
Черноморского флота. Она содействовала сухопутным войскам, наносила удары по портам и
базам, вела разведку в море (особенно на подходах к главной базе флота — Севастополю) в
целях противолодочной обороны, вела борьбу [280] с вражеской авиацией. Однако из-за
незначительного количества самолетов, которым располагал Черноморский флот, действия
морской авиации не получили необходимого размаха.
В 1916 г. противник потерял на Черном море 3 миноносца, 4 подводные лодки, 3
канонерские лодки, 6 транспортов, 16 пароходов и буксиров, 4 моторных и 865 парусных
судов. Потери русского флота составили: 2 эсминца, 1 тральщик, 2 госпитальных судна, 9
транспортов, 3 парохода, 22 парусных судна. 7 (20) октября погиб новый линейный корабль
«Императрица Мария».
В борьбе с немецкими подводными лодками были использованы новые боевые средства:
ныряющие снаряды, гидростатические глубинные бомбы, противолодочные мины,
созданные в 1915 — 1916 гг. Таких средств флоты других стран — участников первой
мировой войны — в то время не имели. Русские моряки явились, таким образом, пионерами
в создании более совершенных средств борьбы с подводными лодками, роль которых в
войне на море из кампании в кампанию возрастала.
* * *
Операции 1916 г. не привели ни одну из воюющих сторон к выполнению намеченных
стратегических планов. Германия не добилась вывода из войны Франции, а Австро-Венгрия
— разгрома итальянской армии. Антанта оказалась неспособной разгромить блок
Центральных держав согласованными ударами своих армий. И все же в кампании 1916 г.
успех был на стороне Антанты. Антанта, развернув свой мощный военно-экономический
потенциал, вырвала стратегическую инициативу из рук Центральных держав. Превосходство
Антанты в численности войск, в вооружении и военной технике определило в 1916 г.
перелом в войне в ее пользу. У Вердена, Трентино, на реке Сомме и полях Галиции — везде
коалиция Центральных держав потерпела поражение. Исключение составило лишь
наступление ее армий в Румынии. Но быстрый и эффектный разгром Румынии
свидетельствовал больше о слабости коалиционной стратегии Антанты, нежели о силе
австро-германского оружия. Разгром Румынии не мог скрыть глубокого тупика, в котором
оказалась германская авантюристическая стратегия к концу 1916 г.
Германия вынуждена была призвать в армию 19-летних юношей, Австро-Венгрия —
увеличить призывной возраст до 55 лет, а Турция — до 50 лет. Уже в 1916 г, чтобы отстоять
территорию своих стран и захваченные территории, всем странам коалиции, в особенности
Германии, необходимо было «довести до наибольшего напряжения физические,
нравственные и экономические силы страны»{378}. К концу кампании стало очевидным, что
война для стран центрального блока безнадежно проиграна. Это видели не только массы, но
и высшие чиновники германского государственного [281] аппарата. Один из них писал в
воспоминаниях, что «уже в 1916 году во всей имперской канцелярии не было даже самого
мелкого служащего, который бы точно не знал, что война окончательно проиграна. Каждый
день затяжки войны означал бесполезное убийство тысяч немецких солдат»{379}.
Истощение и утомление народов воюющих стран и армий противоборствующих
империалистических коалиций обостряли внутриполитическое положение в этих странах и
их колониях. Революционные выступления масс против войны приобретали более
организованные формы, захватывали армию. В армии росло число случаев невыполнения
приказов, дезертирства, других форм протеста против войны. Отмечались многочисленные
случаи братания солдат, отказ частей от наступления. В ряде государств вспыхивали
восстания (ирландское восстание в Англии, восстания в колониях Африки, в Индии,
Сингапуре), усиливался размах стачечной борьбы. Все это означало решительный поворот
масс к миру, свидетельствовало о том, что воюющие страны, в особенности Россия, стояли
на пороге революции.
В условиях истощения военно-экономических и военно-технических ресурсов и тяги
народов к миру в политике ряда империалистических правительств наметились поиски путей
к миру. Попытку начать тайные переговоры о сепаратном мире с Германией собиралось
предпринять осенью 1916 г. царское правительство, но отказалось от этого, узнав, что
Германия объявила о создании «независимого» Польского государства под ее эгидой.
В декабре 1916 г. правительство Бетмана-Гольвега обратилось к странам Антанты с
мирными предложениями{380}. Эти предложения, как не отвечающие новой стратегической
обстановке и изменившемуся соотношению сил, были отвергнуты.
Кампания 1916 г. ознаменовалась некоторым прогрессом в организации стратегического
взаимодействия армий Антанты на различных театрах. Антанте удалось в течение
длительного срока согласовывать действия своих армий в таких крупных операциях, как
Верденская и на Сомме, наступление Юго-Западного фронта{381}. Во время Верденской
операции германцев русские наносили отвлекающий удар у оз. Нарочь. Майское
наступление австрийцев у Трентино повлекло за собой наступление Юго-Западного фронта
русских раньше намеченного срока. Боевые действия армий Брусилова сыграли решающую
роль в провале стратегического плана австро-германцев в 1916 г. Русские армии нанесли
поражение австро-германским армиям, обеспечили французам успешную оборону Вердена и
защиту Парижа, спасли от разгрома Италию и поставили Австро-Венгрию перед военной и
государственной [282] катастрофой. В целом Верден, Брусиловский прорыв Юго-Западного
фронта и Сомма потрясли оборону Центральных держав и значительно истощили их силы.
Следует, однако, признать, что согласованность действий армий Антанты была неполной, не
обеспечивала объединения их усилий по цели и времени таким образом, как того требовала
стратегическая обстановка. Причины такого положения заключались в социально-
политической сущности империалистической коалиционной стратегии, раздираемой
антагонистическими противоречиями, и в не совсем удачном техническом решении задачи
координирования военных действий в органе, каким выступала конференция в Шантильи.
Конференция сыграла положительную роль в координации стратегических планов, но не
смогла выступить органом, способным оперативно устранять разногласия, возникающие
между членами коалиции при реализации этих планов и в результате непредвиденных
действий противника. Наиболее наглядным подтверждением этому явилось поражение
румынских армий, в котором повинна не Россия, а коалиционная стратегия Антанты в целом.
Противоречия и разногласия между союзниками давали знать о себе в коалиционной
стратегии обеих сторон. Наличие противоречий в Антанте явилось одной из основных
причин невыполнения плана кампании 1916 г. по разгрому Германии согласованными
ударами союзных армий.
В наступательных операциях 1916 г. задача прорыва позиционного фронта решалась с
помощью различных форм: фронтального удара на узком (Верден) и широком (Сомма)
фронте, на нескольких участках широкого фронта (Брусиловский прорыв). Решение этой
задачи, над которой два года бились стратеги обеих воюющих сторон, смогла обеспечить
лишь новая форма оперативного маневра, примененная талантливым полководцем первой
мировой войны генералом Брусиловым на русском фронте. Это — нанесение нескольких
фронтальных ударов на широком фронте. Такая форма маневра дезориентировала
противника в направлении главного удара и исключала концентрацию всех его оперативных
резервов в одном из пунктов атаки. Важное значение имело и тщательное планирование
прорыва на всю глубину позиционной обороны, а не только на глубину первой позиции, как
это имело место в операции на Сомме. Фронтальный удар с целью прорыва в одном пункте,
примененный в Верденской операции и на Сомме, при господствовавших в то время
средствах (артиллерии) и способах прорыва (последовательные методические атаки) не
обеспечивал превосходства темпов наступления над темпами наращивания сил в обороне,
вследствие чего, несмотря на сосредоточение огромных сил и средств, эти наступательные
операции из операций с решительными целями перерастали в операции на истощение, в так
называемые «материальные сражения», сопровождались при незначительных оперативно-
тактических результатах [283] большим расходом людских ресурсов и материальных средств
борьбы. Методизм прорыва в операциях под Верденом и на Сомме не обеспечивал выхода
войск на оперативный простор. Он не позволил англо-французам преодолеть позиционную
оборону противника. Наступление выливалось в действия тактического характера на
небольшом пространстве.
В кампании 1916 г. был сделан новый шаг к теоретическому осмысливанию вопросов
коалиционной стратегии и тактики наступательного и оборонительного боя. В 1916 г.
появился ряд новых общих и частных инструкций, в которых пересматривались вопросы
организации обороны, подготовки и ведения прорыва, действий пехоты и специальных родов
войск в основных видах боя. Наряду с новыми инструкциями для пехоты и артиллерии,
появились инструкции для применения танков, авиации, войск противовоздушной обороны,
связи{382}. В инструкциях конца 1916 г. пересматривались взгляды на методизм
наступления и систему организации обороны, подчеркивалось возрастание в бою
самостоятельных действий пехоты и взаимодействия родов войск для достижения целей боя,
операции.
Одно из самых крупных морских сражений мировой войны — Ютландское сражение не
оказало влияния на изменение положения воюющих сторон на Северном море. В развитии
военно-морского флота в 1916 г. отмечено возрастание роли подводных лодок и
противолодочных средств и способов борьбы. Для развертывания беспощадной подводной
войны против английского флота Германия увеличила годовое производство подводных
лодок вдвое (с 68 до 138){383}. В борьбе с лодками англичане стали широко применять
противолодочные сети с минами, а для разведки лодок — авиацию. К уничтожению лодок
подключались миноносцы, сторожевые корабли и авиация. Высоко возросла роль авиации и
артиллерии в морском сражении. Главным оружием Ютландского морского сражения
явилась корабельная артиллерия. Сражение вскрыло порочность англо-американской теории
о достижении господства на море в одном генеральном сражении и несостоятельность
германской теории «уравнения сил».
«В общем, — указывал А. Зайончковский, — 1916 г. был годом перелома, подорвавшим в
корне военную мощь Центральных держав и, наоборот, доведшим силы Антанты до
кульминационного развития. Это был год, определивший победу Антанты в будущем. Год,
окончательно выявивший, что войну ведут народы, а не армии»
Глава седьмая.
Кампания 1917 г.
1. Положение воюющих держав и планы сторон
Антанта и Германский блок к началу кампании
Подготовка кампании 1917 г. проходила в очень сложной обстановке. Обе
противоборствующие коалиции стояли перед огромными трудностями. Особенно тяжелым
было положение Центральных держав. В Германии производство вооружения и предметов
военного снабжения неуклонно снижалось. Недоставало рабочих рук. Морская блокада
сократила до минимума возможность подвоза извне стратегического сырья и
продовольствия. В 1916 г. страну постиг неурожай. Население голодало. Армия требовала
пополнений, но их не было. Людские ресурсы оказались полностью истощенными. Все
годные к военной службе мужчины были уже призваны под ружье. Моральный дух солдат и
офицеров падал. Людендорф отмечал, что положение Германии являлось «чрезвычайно
затруднительным и почти безвыходным»{1}. Ближайший союзник Германии — Австро-
Венгрия находилась в состоянии почти полного развала. Ее армии держались на фронтах в
основном с помощью германских войск. Министр иностранных дел граф О. Чернин в своем
докладе императору Карлу обращал внимание «на сокращение сырья, необходимого для
производства военного снаряжения, на то, что запас живой силы совершенно исчерпан, а
главное — на тупое отчаяние, овладевшее всеми слоями населения и отнимающее всякую
возможность дальнейшего продолжения войны»{2}. Не меньшие трудности испытывали и
другие союзники Германии — Турция и Болгария. [285]
Германские империалисты не хотели, однако, признавать себя побежденными. Они
прилагали большие усилия, чтобы выдержать борьбу против держав Антанты. Прежде всего
необходимо было обеспечить армию достаточным количеством вооружения и других
предметов снабжения. Осенью 1916 г. была принята так называемая «программа
Гинденбурга», по которой военное производство в 1917 г. по сравнению с 1916 г.
увеличивалось в 2, а по отдельным видам вооружения (артиллерийские орудия, минометы,
самолеты) — в 3-3,5 раза. Ради этого пришлось вернуть из армии на производство 125 тыс.
квалифицированных рабочих{3}. Была введена всеобщая обязательная трудовая повинность
граждан в возрасте от 16 до 60 лет. «Программа Гинденбурга» по производству почти всех
видов вооружения была выполнена и даже перевыполнена{4}. И все же промышленность
Германии не достигла того уровня, который в полной мере обеспечивал бы потребности
вооруженных сил.
Державам Антанты также приходилось преодолевать немалые трудности. Усиление
подводной войны, ведущейся германским флотом, отрицательно сказалось на экономике
союзных стран, особенно Англии. Значительно сокращался тоннаж торгового флота, а с ним
крайне осложнялась доставка необходимого для военного производства сырья и
продовольствия. Например, ввоз железа и стали из США в феврале 1917 г. был на 59% ниже,
чем в феврале 1916 г. Это грозило нарушить снабжение армии вооружением и боеприпасами.
Обострился вопрос с обеспечением населения продовольствием. Ллойд Джордж, выступая в
палате общин, заявил: «Я хотел бы, чтобы теперь вся страна знала, что наши
продовольственные запасы весьма незначительны, угрожающе незначительны, что они
меньше, чем когда бы то ни было»{5-6}.
Наиболее напряженно обстановка складывалась в России. Хозяйственная разруха и голод
охватили всю страну. Промышленность, транспорт и сельское хозяйство пришли в упадок.
Делались попытки ликвидировать продовольственный кризис путем правительственных