Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
заграждениях, в том числе 1679 мин у Гельголандской бухты{304}. Во второй половине
кампании активизировались действия воздушных сил (гидросамолетов, дирижаблей),
особенно германских (разведка на морском театре, налеты дирижаблей на Англию).
Было положено начало взаимодействию разнородных сил флота (надводных, подводных,
воздушных). Германский флот для обеспечения действий подводных лодок впервые стал
использовать линейные силы. Это шло уже полностью вразрез с теорией Мэхэна и Коломба:
линкоры на службе у подводных лодок. Но логика развития военно-морского искусства не
считалась с устаревшими догмами. Потери английского флота в кампании 1916 г. на
Северном море составляли 1 линкор, 3 линейных, 4 броненосных и 3 легких крейсера, 12
миноносцев и 2 подводные лодки; германский флот лишился 1 линкора, 1 линейного и 4
легких крейсеров, 9 миноносцев и 14 подводных лодок.
В конце ноября — начале декабря 1916 г. произошли значительные изменения в руководстве
английским флотом: адмирал Джеллико был назначен первым морским лордом
(начальником Морского генерального штаба). В командование Гранд-Флнтом вступил
адмирал Битти, вице-адмирал Верней занял пост второго морского лорда. Командующим
флотом линейных крейсеров стал [253] контр-адмирал Пэкенхем{305}. В германском флоте
в конце года были произведены организационные изменения. Из состава Флота открытого
моря была исключена 2-я линейная эскадра, состоявшая из устаревших кораблей типа
«Дейчланд» (додредноуты). В дальнейшем она использовалась для охраны Гельголандской
бухты во время выходов флота в море, а также в учебных целях. Линейные силы Флота
открытого моря после исключения 2-й эскадры стали состоять из трех эскадр: 1-й (8
линкоров, командующий — вице-адмирал Шмидт), 3-й (5 линкоров, командующий — вице-
адмирал Бенке) и 4-й (5 линкоров, командующий — контр-адмирал Мауве).
Флагманским кораблем командующего флотом был назначен линкор «Баден». Место
погибшего флагмана разведывательных сил линейного крейсера «Лютцов» занял новый
линейный крейсер «Гинденбург»{306}.
Средиземное море
Военно-морские силы сторон на Средиземном море пополнились новыми кораблями. В
итальянском флоте вступили в строй линейный корабль «Андреа Дориа»{307}, легкий
крейсер, 2 эскадренных миноносца, 29 малых миноносцев, 20 подводных лодок, 48
торпедных катеров. Англо-французы для борьбы с германскими подводными лодками и
действий в Адриатике увеличили легкие силы и число вспомогательных кораблей.
Австрийский флот пополнился линейным кораблем «Сент Истван», несколькими
миноносцами и подводными лодками (в том числе переданными Германией). Немцы довели
количество своих подводных лодок на Средиземном море к середине 1916 г. до 12, а к концу
года — до 18{308}.
Задачи союзных флотов были прежними: защита средиземноморских коммуникаций от
германских подводных лодок, поддержка приморского фланга итальянской армии при ее
продвижении на Триест, нарушение прибрежных сообщений противника в Адриатическом
море, воспрепятствование тралению мин, поставленных итальянцами у австрийских берегов,
и, наконец, защита баз и побережья Италии от возможных набегов вражеского флота.
Австрийский флот, помимо содействия своим сухопутным войскам и защиты коммуникаций
Адриатике, должен был ударами по [254] силам Отрантского барража союзников облегчить
выходы подводных лодок в Средиземном море.
Германские подводные лодки в 1916 г. охватили своими действиями фактически весь
средиземноморский театр. Это было достигнуто, при сравнительно небольшом количестве
лодок на театре, путем смены районов их действий. Чаще всего лодки выходили в Тунисский
пролив, где было наиболее сосредоточенное движение судов. Каждая лодка, выходившая на
морские сообщения, старалась побывать в нескольких районах, что увеличивало вероятность
встречи с неприятельскими судами и снижало эффективность противолодочных
мероприятий противника. В действиях на сообщениях лодки использовали все виды оружия,
которыми они располагали: торпеды, мины, артиллерию. В 1916 г. большое применение
нашли мины. Лодки ставили мины в Адриатическом море, Тарентском заливе, на подходах к
Мальте, в восточной части Средиземного моря — у о. Мудрос, Салоник, о. Крит,
Александрии и Порт-Саида; в западной половине моря — у Генуи, Марселя, Орана, Бизерты,
а также в Атлантическом океане — у Лиссабона. Всего за год было выставлено лодками 418
мин{309}. Потери торгового тоннажа союзников из месяца в месяц росли; в ноябре они
достигли 170 тыс. брутто-тонн. Это была уже немалая цифра. Значительные размеры
приняли потери в боевых кораблях и вспомогательных судах.
В течение кампании 1916 г. немецкие и австрийские лодки потопили около 300 торговых
судов общим водоизмещением свыше 800 тыс. т и до 20 боевых кораблей, воинских
транспортов и вспомогательных судов, в том числе 4 линейных корабля (английские
«Рассел» и «Корнуолис» французские «Сюффрен» и «Голуа»), 1 броненосный крейсер
(французский «Адмирал Шарне»), 1 крейсер (русский «Пересвет»{310}), 4 эскадренных
миноносца и 1 подводную лодку{311}. Отдельные лодки достигли исключительных успехов.
Так, немецкая лодка «U-35» (командир — капитан-лейтенант Арно де ля Перьер) только за
четыре похода (вторая половина года) потопила 230 тыс. тонн торгового тоннажа, действуя
главным образом артиллерийским оружием (102-мм орудие){312}. [255]
Успешное форсирование немецкими лодками Отрантского пролива вынудило союзников
принять новые меры по усилению барража в этом проливе. Отрантский пролив в два раза
шире (около 40 миль) и глубоководнее (до 1000 м) Дуврского. Чтобы создать в нем
необходимую плотность противолодочных средств, требовались большие усилия. В марте
1916 г. на Мальте состоялось совещание представителей союзных флотов, которое решило
ширину зоны барража увеличить до 80 миль. Расчет был на то, что неприятельские лодки
вынуждены будут всплывать в этой зоне для зарядки аккумуляторов и подвергаться
воздействию сил и средств барража. Было увеличено число сторожевых кораблей, траулеров
и дрифтеров, обслуживавших барраж, дополнительно поставлены мины и противолодочные
сети. Однако все эти меры оказались малодейственными: лодки продолжали выходить в
Средиземное море. Только одна лодка была потоплена на барраже. Австрийские легкие
крейсера и миноносцы время от времени наносили удары по силам барража. В июне — июле
они уничтожили 3 дрифтера. Недостаток сил для прикрытия траулеров и дрифтеров заставил
союзное командование отвести барраж с параллели м. Отранто на линию м. Леука — о.
Фанос, что несколько сокращало его протяженность. Но это только облегчило прохождение
пролива подводными лодками противника. В сентябре — октябре для обнаружения и
уничтожения лодок были привлечены французские самолеты, базировавшееся на Корфу.
Между тем этих средств было явно недостаточно, и ни одной лодки им уничтожить не
удалось. Один самолет был сбит артиллерийским огнем немецкой лодки{313].
В конце октября в Таранто состоялось второе в 1916 г. совещание по вопросам борьбы с
подводными лодками. Оно постановило вновь вывести английские дрифтеры на параллель м.
Отранто. К северу от них итальянцы должны были держать 22 траулера и 18 малых
миноносцев, а южнее — действовать французские миноносцы, канонерские лодки, траулеры
и моторные катера. Предусматривалось также использование подводных лодок на позициях
в Отрантском проливе. Для ведения разведки и атак вражеских лодок французам
предлагалось довести число самолетов на Корфу до 30, а итальянцам — выделить 38
самолетов с базированием на Бриндизи и Валону. Зона барража достигала теперь 60 миль в
ширину{314}. Однако плотность сил и средств на нем была по-прежнему недостаточной.
Лодки противника без особых усилий форсировали барраж. Пленные немцы с одной
потопленной лодки заявили, что проход Отрантским проливом является «немного
изматывающим» для командиров лодок, но не представляет серьезных затруднений{315}.
Всего за год немцы и австрийцы потеряли 4 лодки, причем одна из них погибла на своих
минах и [256] еще одна затонула при взрыве противолодочных бомб на итальянском
миноносце, торпедированном этой лодкой{316}.
На действиях сил Отрантского барража отрицательно сказывалась организация
командования. Единого командования не существовало. Французские силы подчинялись
главнокомандующему военно-морским флотом Франции на Средиземном море адмиралу
Дартиж де Фурне, а итальянские и английские — командующему итальянским флотом
герцогу Абруццкому.
Действия союзников в Адриатическом море сводились в основном к набегам легких сил на
прибрежные коммуникации и порты противника. Австрийцы ограничились
преимущественно оборонительными мерами, если не считать их удары по силам
Отрантского барража, о чем говорилось выше. В ходе действий в Адриатике крупных боевых
столкновений не было. Для нанесения ударов по австрийским кораблям в базах итальянцы
впервые использовали торпедные катера. Более широкое применение, чем в предыдущие
кампании, нашла авиация (разведка, корректировка огня кораблей, бомбовые удары). Обе
стороны использовали минное оружие: австрийцы выставили в оборонительных и активных
заграждениях до 400 мин, итальянцы — свыше 200{317}. Содействие приморским флангам
сухопутных войск было ограниченным, так как войска в 1916 г. не вели решительных
действий на побережье. Линейные силы как союзников, так и Австрии в боевых операциях в
Адриатике не участвовали, оставались в базах. Несмотря на это, итальянский флот потерял
два линейных корабля — «Леонардо да Винчи» (от внутреннего взрыва, происшедшего, как
полагают итальянцы, в результате диверсии) и «Регина Маргерита» (подорвался на
плавающих минах, сорвавшихся с минных полей Отрантского барража){318}.
Балтийское море
В соотношении сил сторон на Балтийском море к началу кампании 1916 г. произошли
значительные изменения. Германское верховное командование не планировало крупных
наступательных операций на приморском направлении Восточного фронта. Оно намечало
вести здесь позиционную оборону. Поэтому линейные соединения флота, действовавшие на
Балтике в 1915 г., были возвращены в Северное море. Главными задачами флота на
Балтийском море являлись обеспечение морских сообщений со Швецией, по которым
осуществлялись перевозки железной руды, и минные [257] постановки. Для защиты
коммуникаций немцы с началом навигации развернули подвижные корабельные дозоры: в
средней части моря — между островами Эланд и Готланд и портом Либавой; в южной части
— у островов Борнхольм и Рюген, в Данцигской бухте и у Мемеля. В дозорах
использовались миноносцы, тральщики и сторожевые суда, а для их поддержки — крейсера,
подводные лодки и самолеты. С 7 апреля вводилась система конвоев на всех основных
коммуникациях. Но Германия не располагала достаточным количеством кораблей
охранения. Чтобы выйти из этого затруднения, она заключила со Швецией тайное
соглашение, по которому последняя взяла на себя обязательство обеспечивать немецкие суда
охранением в пределах своих территориальных вод. При строгом соблюдении Россией
нейтралитета Швеции ее территориальные воды стали надежным укрытием для германских
транспортов. Все это весьма осложняло действия русского флота на морских сообщениях
противника в кампанию 1916 г.
Русский флот на Балтике по числу кораблей и боевой мощи в целом во много крат
превосходил германские военно-морские силы, оставшиеся на этом театре. В ходе кампании
1916 г. он пополнился еще 10 эскадренными миноносцами типа «Новик», 5 подводными
лодками типа «Барс», 5 лодками типа «АГ»{319}, а также тральщиками и вспомогательными
судами. Правда, программа строительства линейных и легких крейсеров была сорвана, что
выявилось уже в 1915 г., но это не имело большого значения, поскольку русское верховное
командование продолжало придерживаться оборонительных действий на балтийском театре.
К тому же и противник, как сказано выше, не стремился к наступательным операциям
крупными силами.
В начале 1916 г. Балтийский флот был подчинен непосредственно Ставке верховного
главнокомандующего, при которой создавался Морской штаб. Одновременно командующий
флотом получил право использовать все классы кораблей по своему усмотрению{320}.
17 февраля (1 марта) верховный главнокомандующий утвердил новое боевое расписание
русского Балтийского флота, в котором был учтен опыт предыдущей кампании и вступление
в строй новых кораблей. Оно вносило существенные изменения в организацию флота.
Эскадра была упразднена, а бригады линейных крейсеров и кораблей, входившие в нее,
подчинены непосредственно командующему флотом. Ему же стали подчиняться [258]
выведенные из состава Минной обороны минная дивизия и дивизия подводных лодок. Для
борьбы с немецкими подводными лодками была сформирована в составе Минной обороны
дивизия сторожевых судов, включавшая старые миноносцы, вооруженные пароходы и вновь
построенные мелкие корабли{321}.
Все эти изменения в управлении и организации флота в условиях сравнительно
благоприятной оперативной обстановки, сложившейся к началу кампании, должны были бы,
казалось, привести к расширению боевых задач флота, к более активному использованию его
сил. Однако Ставка своей директивой флоту от 3 (16) марта не внесла существенных
коррективов в его задачи на 1916 г. В качестве главной задачи по-прежнему предписывалось:
«Не допускать проникновения противника к востоку от главной морской Нарген-
Порккалауддской позиции в Финском заливе»{322}. В развитие этой задачи Ставка
приказывала: прочно удерживать Або-Аландскую и Моонзундскую укрепленные позиции,
не допуская вместе с тем проникновения противника в Ботнический залив и к юго-западному
побережью Финляндии; выполнять «возможные активные операции, не идущие в ущерб
главной задаче, поставленной флоту, и наносить возможный (подчеркнуто автором. — Ред.)
вред противнику»; оказывать содействие армии{323}.
О наступательных, действиях флота в директиве говорилось весьма неопределенно, без
указания их цели и оперативного значения. О нарушении морских сообщений противника,
что составляло одну из важнейших задач флота, даже не упоминалось. Ставка включала, по
всей вероятности, действия на сообщениях в понятие «возможных активных операций».
В оперативном плане на кампанию 1916 г., разработанном штабом флота, были
конкретизированы задачи флота. План состоял из двух частей: оборонительных мероприятий
и активных действий. Первейшей задачей обороны было создание и защита Передовой
минно-артиллерийской позиции на линии о. Эре (Аландские острова) — м. Тахкона (о.
Даго), которая должна была служить первым рубежом для боя с флотом противника при его
попытке прорыва в Финский залив{324}. Намечались также крупные мероприятия по
усилению Центральной, Або-Аландской и Моонзундской позиций, обороне Рижского
залива, развитию ПВО [259] на театре и т. д. В плане был определен состав сил и указаны
основные принципы их использования в оборонительных операциях. Наиболее детально
была разработана схема боя на Передовой позиции, вносившая новые моменты в развитие
идеи позиционного боя. Намеченные планом активные операции флота включали действия
разнородных сил на морских сообщениях противника (в том числе постановку активных
минных заграждений), борьбу с неприятельскими подводными лодками, обстрел побережья,
высадку диверсионных и тактических десантов. При всех этих действиях силы флота
должны были стремиться к уничтожению в открытом бою более слабых сил врага{325}.
В соответствии с оперативным планом весной началось оборудование Передовой минно-
артиллерийской позиции. С 27 марта (9 апреля) по 17 (30) мая минные заградители и
тральщики под прикрытием эскадренных миноносцев выставили на южном и центральном
участках позиции 3963 мины. Кроме того, в районе, прилегающем к Передовой позиции с
севера, и в шхерах между Руссарэ и Гангэ было поставлено 140 мин{326}. Одновременно
развернулись работы по сооружению 305-мм (12 дюймов) артиллерийских батарей на
островах Даго (м. Тахкона) и Эре (по одной на каждом острове). Но строительство этих
батарей по ряду причин затянулось{327}. А между тем скорейшее завершение оборудования
Передовой позиции имело исключительно важное значение. Эта позиция являлась не только
передовым рубежом в обороне Финского залива, но и центральным звеном всей
оборонительной системы русских на Балтике. Она надежно прикрывала сообщения флота из
Финского залива в Рижский и Ботнический. В мае начались минные постановки также на
Центральной минно-артиллерийской позиции с целью ее усиления. Всего в 1916 г. было
выставлено здесь 2165 мин и 136 мин на прибрежных участках, прилегающих к
позиции{328}. Усилилось и артиллерийское вооружение позиции: за период кампании
вошли в строй 3 новые батареи: 305-мм и 75-мм на о. Нарген и 203-мм на о.
Макилуотто{329}.
Командование флотом считало, что силы и средства Або-Аландской шхерной позиции
недостаточны, чтобы надежно оборонять архипелаг в случае нападения крупных сил
противника. Гарнизон островов состоял всего из одного морского батальона, который мог
лишь наблюдать за неприятелем. Береговая артиллерия (2-152-мм, 1-120-мм и 1-75-мм
батареи) не обеспечивала [260] прикрытия с моря обширного района позиции.
Командованию удалось провести ряд мероприятий по усилению позиции. Был сформирован
Або-Аландский отряд кораблей в составе 8 эскадренных миноносцев, 6 канонерских лодок, 1
минного заградителя, 6 сторожевых катеров и 12 вспомогательных судов{330}. На острова
направили полк офицерской стрелковой школы с двумя батареями полевой артиллерии и 20
пулеметами и саперно-минную команду{331}, было сооружено 12 новых береговых батарей
(38 орудий калибром 152 и 120 мм){332}, которые полностью прикрывали со стороны моря
важнейшие острова архипелага и фарватеры. На позиции и в северной части Балтийского
моря выставили дополнительно 821 мину{333}. На островах оборудовали 4 посадочные
площадки для самолетов{334}.
Угроза захвата противником Моонзундских островов и утверждения его господства в
Рижском заливе, что повлекло бы за собой крушение всего южного фланга оборонительной
системы на Балтике, неукоснительно требовала наращивания сил и средств в этом районе.
Кроме того, сухопутное командование намеревалось провести летом наступательную
операцию с целью изгнания врага из Курляндии. Флот должен был подготовиться не только
к огневому содействию войскам и обеспечению их приморского фланга от возможных
ударов неприятеля с моря, но и к высадке крупного десанта на южный берег Рижского
залива. Это потребовало от командования флота проведения дополнительных мероприятий.
В апреле начались минные постановки в Ирбенском проливе. Они производились при
систематическом противодействии береговой артиллерии и авиации с Курляндского
полуострова, занятого противником. Однако русские минеры продолжали свое дело. По
ноябрь (включительно) было выполнено 50 отдельных постановок, выставлено 5940 мин;
380 мин поставлено в Рижском заливе{335}. Морская бригада, составлявшая гарнизон
Моонзундских островов, увеличилась вдвое (с 4 до 8 батальонов). Кроме того, ей был придан
отдельный артиллерийский дивизион (6 — 152-мм батарей, 40 пулеметов). В ходе кампании
1916 г. на островах было построено 6 новых береговых батарей и началось сооружение 305-
мм батареи на м. Церель для защиты минных заграждений в Ирбенском проливе{336}.
Важными мероприятиями явились также [261] оборудование маневренной базы для морских
сил Рижского залива в Рогокюля и углубление главного моонзундского фарватера до 7,6 м,
что позволяло проводить крупные корабли из Финского залива в Рижский.
Состав корабельных соединений в Рижском заливе часто менялся, но командование флота
старалось держать там достаточные силы для обеспечения обороны этого важного в
стратегическом отношении района. Были приняты меры по развитию противовоздушной
обороны на театре: увеличено число самолетов и зенитных батарей для прикрытия с воздуха
баз и других важных объектов.
Одной из основных задач флота на кампанию 1916 г. была артиллерийская поддержка
фланга 12-й армии. Решение этой задачи возлагалось на Морские силы Рижского залива. Для
согласования действий флота и сухопутных войск при штабе 12-й армии была создана
специальная группа из опытных морских офицеров, которая проделала большую
подготовительную работу: развернула на берегу сеть наблюдательных и корректировочных
постов, создала центральную радиостанцию для связи с армейскими частями и своими
постами, организовала систематическую воздушную разведку флотскими самолетами
занятого противником побережья, разработала карту совместных действий с обозначением
неприятельских военных объектов — батарей, укрепленных рубежей, наблюдательных
постов и т. д. Корабли, выделенные для огневой поддержки, разбивались на тактические
группы. Прикрытие их с воздуха осуществлялось самолетами с авиатранспорта «Орлица» и
временного аэродрома на о. Руно, куда было переброшено с Эзеля 12 самолетов.
В начале июня были проведены пробные стрельбы по берегу с целью проверки схемы связи
и организации управления огнем, а затем корабли приступили к систематической
артиллерийской поддержке фланга войск 12-й армии. В обстреле вражеских позиций
участвовали линейный корабль «Слава», канонерские лодки «Грозящий» и «Храбрый» и 8
эскадренных миноносцев. Большую помощь сухопутным войскам оказывала авиация флота.
Самолеты, базировавшиеся на авиатранспорт «Орлица» и острова Эзель и Руно, не только
вели воздушную разведку и корректировали огонь кораблей, но и наносили бомбовые удары
по авиастанции на оз. Ангерн (Курляндский полуостров) и объектам противника на берегу,
отражали налеты неприятельских самолетов. При встречах с воздушным противником
флотские летчики смело вступали в бой, не считаясь с его численностью. Так, например, два
русских гидросамолета, производивших 1 (14) августа налет на авиастанцию Ангерн, были
атакованы семью немецкими самолетами. Приняв бой, они сбили один и повредили два
вражеских самолета. Последние вынуждены были из-за повреждений выйти из боя и
совершить посадку. Оба русских самолета, имея пулевые [262] пробоины, возвратились на
свою станцию. И это был не единичный случаи{337}.
В начале июля Ставка приказала Северному фронту перейти в наступление на Западной
Двине с целью отбросить противника от Риги, а в случае успешного развития наступления —
очистить от немецких войск и всю Курляндию. Ставка полагала также, что активные
действия войск Северного фронта благоприятно повлияют на обстановку на Юго-Западном
фронте, где продолжалось большое наступление русских армий. Одновременно с
наступлением войск фронта намечалось высадить десант (6 — 8 батальонов морской
бригады) в районе м. Домеснес (западное побережье Рижского залива) для отвлечения
внимания и сил противника. Однако командующий Северным фронтом генерал Куропаткин
не стал ждать завершения подготовки десантной операции и приказал 12-й армии перейти 3
(16) июля в наступление. Морские силы Рижского залива были привлечены для
артиллерийской поддержки наступающих войск. В течение трех дней, 2-4 (15 — 17) июля,
корабли вели интенсивный и эффективный огонь по вражеским позициям, но сухопутные
войска не сумели прорвать оборону немцев на приморском участке. Наступление
захлебнулось. После этого вновь был поставлен вопрос о высадке десанта. На этот раз
предполагалось высадить крупные силы: 32 батальона пехоты, 13 эскадронов и сотен
конницы, 3 роты саперов и ряд вспомогательных частей и подразделений, 72 орудия и 142
пулемета{338}. Были изменены и задачи десанта. Он должен был теперь нанести основной
удар по противнику на приморском участке при одновременном наступлении войск 12-й
армии с фронта. Местом высадки был избран район устья р. Роен (южнее Домеснеса).
Морское командование разработало детальный план высадки и обеспечения действий
десанта на берегу. В Рижский залив прибыли дополнительные силы — линейный корабль
«Цесаревич», крейсера «Аврора», «Диана», «Баян» и «Адмирал Макаров»; началось
сосредоточение транспортных и высадочных средств. Однако сухопутное командование не
стремилось форсировать подготовку операции. Срок высадки десанта не был определен даже
ориентировочно. Состав сил его пересматривался несколько раз. Рассмотрение и
утверждение основных документов на операцию затягивалось. Между тем противнику стало
известно о готовившейся десантной операции. Чтобы предотвратить ее, германское
командование приступило в конце июля к подготовке сил флота к прорыву в Рижский залив.
В Ирбенском проливе немецкие тральщики под прикрытием надводных кораблей, береговых
батарей и авиации начали усиленное траление русских минных [263] заграждений. Морские
силы Рижского залива не смогли пресечь тральные работы противника. Угроза прорыва
вражеского флота в залив была реальной. Это обстоятельство, а также необходимость
переброски подкреплений на Юго-Западный фронт заставили Ставку в середине августа
отказаться от наступательных действии в Прибалтике, в том числе и от высадки
десанта{339}.
Операция по высадке десанта в Рижском заливе, получившая название «смешанной», не
состоялась, но опыт подготовки к ней флота не был забыт. Он широко использовался в
последующем при разработке и практическом осуществлении совместных операций морских
и сухопутных сил.
Действия русского флота на морских сообщениях противника начались в мае выходом трех
подводных лодок. Главной целью этого похода было выявление путей наиболее
интенсивного движения неприятельских судов, системы их охранения и организации
дозорной службы. В период с 1 по 10 (с 14 по 23) мая лодки обследовали сообщения вдоль
Курляндского побережья, между островами Эланд и Борнхольм, в Норухчепингской бухте,
проливе Кальмарзунд, т. е. все основные пути движения немецких транспортов на Балтике.
Полученные ими данные были использованы командованием для уточнения плана действий
сил флота на морских сообщениях противника. Кроме того, лодки потопили три крупных
немецких транспорта общим водоизмещением 8600 т{340}.
Следующий поход лодки совершили 12-22 мая (25 мая — 4 июня). В нем участвовало пять
лодок. Результаты похода оказались весьма скромными: был поврежден один эскадренный
миноносец. После потери трех транспортов противник принял ряд дополнительных мер по
противолодочной обороне: усилил дозоры, увеличил число кораблей охранения в конвоях,
приступил к вооружению крупных транспортов артиллерией. Его торговые суда стали
широко использовать флаги нейтральных стран. За время похода только четыре раза лодкам
удалось выйти в торпедную атаку, из них три раза безуспешно. На эффективности атак
сказалась также недостаточная подготовка командиров лодок. Из похода не вернулась одна
лодка.
Неутешительные результаты второго похода подводных лодок заставили командование
русского флота пересмотреть способы действий на сообщениях. Было решено организовать
набеговые операции надводных сил. Набеги приурочивались ко времени выхода крупных
германских конвоев из портов Швеции, о чем заранее сообщалось штабу флота агентурной
разведкой. Расчет был основан на внезапности ударов. Специально сформированные отряды
надводных кораблей, состоящие из 2-3 крейсеров и 7 — 10 эскадренных миноносцев,
должны были выходить на пути [264] движения конвоев и уничтожать конвойные и
дозорные корабли и транспорты. Для прикрытия отрядов надводных сил, а также потопления
неприятельских кораблей и судов заранее высылались подводные лодки. Таким образом,
командование русского флота намеревалось использовать надводные корабли и подводные
лодки на сообщениях противника во взаимодействии. Были совершены три набега
надводных кораблей (в Норчепингскую бухту, район маяка Ландсорт — о. Эланд,
Ботнический залив).
18 (31) мая отряд эскадренных миноносцев («Новик», «Победитель» и «Гром»), подойдя
ночью к бухте Норчепинг, обнаружил здесь караван из 14 германских пароходов, шедших в
сопровождении вспомогательного крейсера «Герман» и двух вооруженных конвойных судов.
В происшедшем бою русскими миноносцами были потоплены вспомогательный крейсер и
оба конвойных судна, при этом из команды крейсера с воды были подняты и пленены 9
человек. Германские транспорты, пользуясь темнотой и отвлечением русских миноносцев
боем с конвойными судами, скрылись из вида. Для прикрытия миноносцев в районе
Ландсорт — Готска — Санде находились крейсера «Громобой» и «Диана».
17 (30) июня отряд из 8 миноносцев под прикрытием крейсеров «Громобой» и «Диана»
вышел в район Норчепингской бухты для действий против неприятельских торговых судов.
Ночью миноносцы, шедшие впереди, заметили 8 миноносцев противника, которые
произвели по русским кораблям несколько выстрелов и начали их преследовать. На рассвете
немецкие миноносцы вошли в соприкосновение с крейсерами «Громобой» и «Диана» и
атаковали их с дальней дистанции, выпустив около 20 торпед. Русские крейсера открыли
ответный артиллерийский огонь по неприятельским миноносцам. Корабли противника,
получив повреждения, прикрылись дымовыми завесами и поспешно отошли.
28 июня (11 июля) эскадренные миноносцы «Внушительный» и «Бдительный» совершили
третий набег на неприятельские коммуникации у шведского побережья в Ботническом
заливе, где они захватили немецкие пароходы «Вормс» (10 000 т) и «Лиссабон» (5000 т) с
грузом железной руды. Оба парохода были приведены на Аландские острова. Таким
образом, в двух случаях русские корабли имели боевые столкновения с конвойными и
дозорными силами противника и нанесли ему потери{341}.
Добились успехов также и подводные лодки, прикрывавшие надводные корабли. Так, 4 (17)
мая подводная лодка «Волк», находившаяся в крейсерстве у берегов Швеции в районе
Ландсорта, задержала и потопила торпедами германские пароходы «Гера» (4300 т), «Бианка»
(1800 т) и «Кольга» (2500 т). Эта же лодка, будучи в крейсерстве в Ботническом заливе два
месяца спустя, [265] потопила германский пароход «Дорита» (6000 т) со шведской железной
рудой. Капитан этого парохода был взят в плен, а экипажу предоставлена возможность на
шлюпке высадиться на берег.
На этом закончились набеговые операции надводных кораблей на вражеские сообщения в
1916 г. Несмотря на их положительные результаты, Ставка, чтобы не осложнять отношений
со Швецией, дала указание командующему Балтийским флотом о прекращении действий
надводных кораблей на коммуникациях вдоль шведского побережья. В дальнейшем
действовали на сообщениях только подводные лодки. Новые лодки типа «Барс» и
английские лодки выходили на коммуникации в центральную и южную части Балтийского
моря. Основным методом их действий было крейсерство в назначенном районе. Старые же
лодки типа «Дракон» использовались в северной части моря, проливе Оландсгаф и
Ботническом заливе — позиционным методом. Лодкам предписывалось строго соблюдать
призовое право, что при систематическом использовании немцами нейтральных флагов
отрицательно сказывалось на результатах их действий. С середины июля по ноябрь русские
лодки потопили всего два транспорта и захватили один. Английские лодки успеха не имели.
Такие незначительные результаты действий подводных лодок не могли, конечно, оказать
существенного влияния на морские сообщения противника. Однако они вынудили немцев
постоянно нести дозоры и осуществлять конвоирование судов. Это увеличивало напряжение
неприятельских морских сил на Балтике.
Для борьбы на морских сообщениях противника использовалось также минное оружие. В
конце августа в проливе Оландсгаф, через который немецкие транспорты вывозили
железную руду из шведских портов Ботнического залива, было выставлено минное
заграждение из 821 мины. В октябре произведены еще две постановки — у Стейнорта (200
мин) и в проливе Северный Кваркен (120 мин){342}. Но эффективность этих заграждений
была невелика, так как о постановках и границах их было открыто объявлено для сведения
торговым судам нейтральных государств. Но в целом немцы понесли крупные потери на
русских оборонительных и активных минных заграждениях — 13 кораблей, в том числе 8
эсминцев и миноносцев и 1 подводная лодка{343}, что составляло 62% потерь в
корабельном составе на Балтике в 1916 г.
Активными минными постановками занимался и противник. В ходе кампании он выставил
мины у островов Эзель и Даго, в Ирбенском проливе, у Моонзунда, на входных фарватерах
Або-Аландских шхер. Германские подводные заградители, прорвавшись в Финский залив,
поставили несколько минных банок у островов Гогланд, Б. Тютерс, Нерва, Сескар. На
вражеских минах в 1916 г. погибли эсминец «Доброволец», тральщик «Щит», [266] 1
военный транспорт, 3 вспомогательных и 1 торговое судно; подорвались броненосный
крейсер «Рюрик» (у о. Готланд), 3 эскадренных миноносца, 1 тральщик и несколько малых
судов{344}. Успешный прорыв двух немецких подводных лодок в Финский залив в октябре
1916 г. для ведения разведки и постановки мин в его восточной части привел германское
командование к ложному выводу о том, что вход в этот залив защищен слабо и
форсирование его не представляет трудностей. Оно решило произвести набег 10-й минной
флотилией в западную часть залива с целью уничтожения там русских дозорных кораблей и
обстрела Балтийского порта. Немцы хотели показать также, что их флот способен вести
активные боевые действия не только в открытом море, но и в тылу укрепленных позиций
русских.
10 ноября флотилия противника, состоявшая из 11 новейших эскадренных миноносцев,
вышла из Либавы и направилась в Финский залив. До входа в залив флотилию сопровождал
легкий крейсер «Страсбург», который остался здесь ожидать возвращения миноносцев из
залива. При проходе минного заграждения Передовой позиции взорвались на минах и
затонули два концевых миноносца. Остальные эсминцы, форсировав Передовую позицию, в
течение двух часов производили безрезультатный поиск русских сторожевых кораблей.
После этого они направились к Балтийскому порту. Три миноносца вошли в бухту, а пять
остались при входе. Во втором часу ночи вошедшие в бухту миноносцы выпустили по порту
и городу 162 снаряда. Было повреждено несколько зданий, 10 человек убито и 8 ранено.
Затем вражеские корабли повернули назад из залива. В пути на минных заграждениях той же
Передовой позиции погибли еще пять эсминцев{345}. Таким образом, набег, предпринятый
на основании ложных представлений о русской обороне, закончился катастрофой, стоившей
германскому флоту семи новейших эскадренных миноносцев. Другого такого случая не было
ни в одном флоте за всю первую мировую войну. На этом прекратились активные действия
немецких надводных кораблей в кампанию 1916 г.
В кампанию 1916 г. обе стороны более разносторонне, чем прежде, использовали авиацию
своих флотов. В составе русского Балтийского флота к началу кампании имелось около 40
самолетов различных типов, базировавшихся на аэродромы в Нарве, Гельсингфорсе, Ревеле,
Гапсале, на Моонзундских и Аландских островах. До декабря 1916 г. авиация была
подчинена начальнику службы связи флота, который являлся одновременно начальником
разведки, в том числе и воздушной. Разведка же считалась основной [267] задачей морской
авиации{346}. 28 ноября (11 декабря) авиация была непосредственно подчинена
командующему флотом и приняла новую организационную структуру: вместо
существовавших ранее двух авиационных районов (Балтийского и Ботнического) была
сформирована воздушная дивизия в составе двух бригад, по три дивизиона каждая,
численность боевого состава дивизии определена в 106 самолетов{347}.
Немецкая авиация численно превосходила воздушные силы Балтийского флота.
Наибольшую активность она проявила в налетах на посадочные площадки и аэродромы на
Моонзундских островах (свыше 30 налетов). 5 (18) июля вражеские самолеты сбросили
бомбы на Ревель, а 12 (25) июля — на Аландские острова. Однако все эти налеты не имели
существенных результатов. Авиация Балтийского флота решительно противодействовала
налетам немецких самолетов. В воздушных боях русские летчики сбили за кампанию 6
самолетов, а сами потеряли 3 самолета. Кроме того, 1 неприятельский самолет был сбит
огнем зенитной артиллерии{348}.
Боевые действия на балтийском морском театре в целом носили ограниченный характер.
Крупных наступательных операций ни та ни другая сторона не предпринимали. Основные
силы русского флота по существу бездействовали в течение всей кампании, из-за чего идея
ослабления флота противника путем уничтожения его отдельных частей не была
осуществлена. В этом было повинно прежде всего верховное главнокомандование, которое
ежегодно определяло в качестве главной задачи флота оборону подступов к Петрограду, не
считаясь с изменениями в обстановке. Недооценка Ставкой активных действий обрекала на
пассивность не только главные, но и легкие силы флота. Крейсера и миноносцы совершили
только три кратковременных набега на коммуникации и произвели три минные постановки,
хотя условия позволяли вести более систематические действия. Даже подводные лодки
действовали далеко не с полным напряжением.
На действия флота на морских сообщениях отрицательное влияние оказывала также
излишняя осторожность царского правительства в соблюдении формального нейтралитета
Швеции, запрещавшего нарушать границы шведских территориальных вод, по которым
проходили наиболее важные неприятельские коммуникации. Однако всю ответственность за
недостаточную активность флота Ставка переложила на его командующего, адмирала В. А.
Канина, который 7 (20) сентября был заменен вице-адмиралом А. И. Непениным.
Придерживаясь в основном оборонительного [268] характера действий, командование флота
провело, как отмечалось выше, крупные мероприятия по усилению обороны Финского и
Рижского заливов и Або-Аландского района. В течение кампании были сооружены на театре
22 береговые и зенитные батареи (всего 56 орудий) и выставлено 13 436 мин в позиционных
и оборонительных заграждениях{349}. С окончанием оборудования Передовой минно-
артиллерийской позиции оборона Финского, Рижского и Ботнического заливов приобрела
стройную систему, состоявшую из мощных рубежей и укрепленных районов,
обеспечивавших устойчивость корабельных сил, выделенных для оборонительных действий.
Одновременно она высвобождала часть сил для наступательных операций в Балтийском
море, чем, однако, не воспользовалось командование флота. Германское командование также
не использовало в решительных целях основное ядро своих морских сил на Балтике,
опасаясь больших потерь, хотя эти опасения были небезосновательны, как показал набег
немецких эсминцев в Финский залив.
Использование минного оружия в кампании 1916 г. приняло большие размеры. Русский флот
поставил 13 936 мин, главным образом в оборонительных заграждениях; немцы — 6075 мин,
в том числе 3575 мин в активных заграждениях{350}.
Несмотря на оборонительный в целом характер действий обеих сторон, потери в
корабельном составе в 1916 г. были существенны, особенно в германском флоте. Немцы
лишились 1 вспомогательного крейсера, 8 эскадренных миноносцев, 1 подводной лодки, 8
тральщиков и малых кораблей, 3 военных транспортов. Кроме того, 1 крейсер получил
тяжелые повреждения. Русский флот потерял 2 эскадренных миноносца, 2 подводные
лодки{351}, 5 тральщиков и малых кораблей, 1 военный транспорт; получили повреждения 1
броненосный крейсер («Рюрик») и 3 эскадренных миноносца{352}.
Черное море