Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
Состав германского флота на Балтийском море к началу кампании также пополнился за счет
прибывших с Северного моря 3 броненосных крейсеров («Роон», «Принц Адальберт»,
«Принц Генрих»), 6 эскадренных миноносцев и нескольких вспомогательных [118] кораблей.
Организационно флот подразделялся на два оперативных объединения — дивизию охраны
побережья и разведывательные силы, каждое из которых включало крейсера, эскадренные
миноносцы и миноносцы, минные заградители, тральщики, подводные лодки и другие
корабли{279}.
Несмотря на некоторое усиление морских сил неприятеля на Балтике, русский флот к началу
кампании обладал еще большим превосходством над ними, чем в 1914 г. Правда, это
превосходство было весьма условным, так как противник в ходе боевых действий,
неоднократно вводил из Северного моря в Балтийское крупные силы — целые эскадры
линейных кораблей и крейсеров, флотилии миноносцев. Эти соединения попеременно
действовали на Балтийском театре в течение почти всей кампании.
Начиная новую кампанию, немцы не намечали крупных операций. Задачи флота были
первоначально изложены в докладной записке главнокомандующего морскими силами
Балтийского моря гросс-адмирала Генриха Прусского от 25 марта 1915 г. на имя Вильгельма
II: «...Нужно стараться малыми силами, при помощи решения малых задач активного
характера, препятствовать намерениям русских вести наступательные действия»{280}. Далее
определялись конкретные пути к достижению этой цели. К ним относились: набеги
надводных кораблей на русское побережье (Курляндия); воспрепятствование планомерной
боевой подготовке русского Балтийского флота путем посылки отдельных подводных лодок
в глубь Финского залива и надводных кораблей к его устью; действия на морских
сообщениях в средней части Балтийского моря; постановка активных и оборонительных
минных заграждений; траление русских активных заграждений и борьба с новыми
постановками на своих путях сообщений{281}. Соображения, изложенные в записке, были в
принципе одобрены высшим командованием и легли в основу первоначального плана
кампании 1915 г.
Следовательно, немецкий план и на 1915 г. носил в целом оборонительный характер. Правда,
в ходе военных действий на театре в связи с необходимостью содействия флангу своих войск
и защиты морских сообщений в него были внесены значительные изменения.
Оперативный план русского Балтийского флота на 1915 г. отличался от немецкого своей
фундаментальностью. В нем были определены задачи флота с учетом возможных вариантов
действий противника. Основной задачей флота, по мнению Ставки, по-прежнему считалось
не допустить форсирования неприятелем Центральной минно-артиллерийской позиции. Для
решения ее [119] предписывалось держать главные силы флота (4 новых и 2 старых
линейных корабля, 6 крейсеров, дивизион эскадренных миноносцев и дивизион подводных
лодок) в тылу позиции, остальные корабли использовать для обороны Або-Аландского
района.
Планом предусматривались также содействие флота приморскому флангу своей армии,
постановки активных минных заграждений и действия подводных лодок на коммуникациях
противника.
Исходя из общего плана, командующий флотом вице-адмирал В. А. Канин{282} приказом от
11 мая определил конкретные задачи соединениям флота.
Были разработаны и утверждены до начала кампании и другие важные оперативно-
тактические документы. Среди них особого внимания заслуживают новый план боя на
минно-артиллерийской позиции{283} и наставление по ведению его. В этих документах
давались подробные указания по организации тактического взаимодействия между
корабельными и береговыми артиллерийскими группами, а также между разнородными
силами флота, назначенными для обороны позиции. Новый план позиционного боя оказался
настолько удачным, что не подвергался изменениям до конца войны.
Командование флота в целях усиления обороны Финского [120] залива, Або-Аландского
района, Моонзунда и Рижского залива осуществило в течение кампании 1915 г. ряд крупных
мероприятий. На флангах Центральной минно-артиллерийской позиции было установлено 10
новых береговых батарей. Перед главным минным заграждением Центральной позиции
выставлена линия противолодочных сетей. Началось оборудование передовой позиции
между полуостровом Гангэ и о. Даго (выставлено 745 мин). Была сформирована Або-
Аландская укрепленная позиция{284}.
В целях обороны Рижского залива еще весной 1915 г. начались постановки минных
заграждений в Ирбенском проливе, а позднее в самом заливе, у Моонзунда и западных
берегов островов Даго и Эзель. Всего за год было выставлено только в Ирбене 2179 мин.
Защита этих заграждений возлагалась на Морские силы Рижского залива, в состав которых
входили корабли минной дивизии, минный заградитель, 6 подводных лодок, 2 канлодки и
линейный корабль «Слава».
Одновременно начались работы по углублению фарватера в Моонзунде, чтобы могли
проходить по нему линейные корабли из Финского залива в Рижский{285}.
Командование флота приступило также к созданию противовоздушной обороны (ПВО) на
театре, сначала в главной базе — Ревеле, а затем и в других базах. Для этого использовались
зенитные батареи и самолеты.
Все эти мероприятия показывают, как в ходе войны русский Балтийский флот постепенно
выносил свои оборонительные рубежи на запад, что не только увеличивало глубину
обороны, но и облегчало его активные действия на театре.
Кампания 1915 г. на балтийском морском театре была насыщена разнообразными
действиями сторон тактического и оперативного масштабов. Остановимся только на
наиболее значительных и характерных из них.
Германский флот с началом кампании направил основные усилия на содействие своим
войскам, наступавшим вдоль Курляндского побережья. С этой целью из Северного моря в
Балтийское были переброшены дополнительно к имевшимся там силам крупные соединения
линейных кораблей, крейсеров и эскадренных миноносцев. Содействие армии выражалось в
обстреле кораблями позиций русских войск, береговых укреплений и портовых сооружений,
высадке диверсионных десантов.
Противник, чтобы не допустить выхода русского флота из [121] Финского залива в море,
пока развивалось наступление его войск на Курляндском побережье, в апреле — мае
выставил у устья залива дополнительно к прошлогоднему заграждению два новых (всего 394
мины), а в конце июня — начале июля — 710 мин на выходах из Або-Аландских шхер{286}.
Русский флот вследствие тяжелой ледовой обстановки в Финском заливе до начала мая не
смог развернуть боевых действий против неприятельского флота. Только с 7 мая начали
выходить в Балтийское море надводные силы — легкие крейсера и миноносцы.
Следовательно, до этого времени германский флот действовал почти беспрепятственно. В
мае — июне обстановка для него изменилась. Русские надводные корабли и подводные
лодки своими активными действиями сковали силы неприятельского флота. На минных
заграждениях, выставленных русскими в этот период, а также в результате атак подводных
лодок противник потерял два эскадренных миноносца, тральщик и два транспорта, один
миноносец получил повреждения{287}.
В конце июня командование русского флота приняло решение произвести набег на Мемель.
С этой целью был сформирован специальный отряд кораблей, состоявший из броненосного
крейсера «Рюрик», крейсеров «Адмирал Макаров», «Баян», «Олег», «Богатырь» и 8
эскадренных миноносцев. Для прикрытия действий отряда были выделены старые линейные
корабли «Слава» и «Цесаревич» и один дивизион эскадренных миноносцев. Выход отряда в
море предполагалось осуществить 18 июня (1 июля), а обстрел Мемеля — на рассвете 19
июня (2 июля).
Однако от обстрела Мемеля пришлось отказаться. Утром 19 июня (2 июля) у о. Готланд
отряд встретился с отрядом кораблей противника в составе броненосного крейсера «Роон»,
легких крейсеров «Аугсбург» и «Любек», заградителя «Альбатрос» и 7 эскадренных
миноносцев, возвращавшихся в свою базу после постановки минного заграждения (160 мин)
у маяка Бокшер (южнее Або-Аландского архипелага). О местонахождении друг друга
противники не знали. Русский отряд был наведен на немецкие корабли штабом флота по
радио. Ему удалось вовремя перехватить и расшифровать радиограмму командира
германского отряда, сообщившего командованию о выполнении задания и своем
местонахождении. Это был первый в истории войны на море случай, использования радио
для наведения своих сил на неприятеля.
Четыре русских крейсера («Адмирал Макаров», «Баян», «Олег» и «Богатырь») сначала
обнаружили немецкий крейсер «Аугсбург» и заградитель «Альбатрос», шедшие в охранении
3 миноносцев. Разделившись на две группы с целью охвата противника, [123] русские
крейсера открыли по нему огонь. Но неприятельские корабли решили уклониться от боя.
Русские крейсера не преследовали «Аугсбурга», и последний, обладая большой скоростью
хода, вырвался из охвата и скрылся в тумане, не получив ни одного попадания. «Альбатрос»
же почти два часа находился под огнем русских крейсеров, преследовавших его до
территориальных вод о. Готланд. Объятый пламенем, он выбросился на береговую отмель, а
затем был интернирован шведами.
Примерно через час после прекращения огня по «Альбатросу» произошло столкновение со
второй группой немецких кораблей — броненосным крейсером «Роон» и легким крейсером
«Любек». В бою с русской стороны приняли участие крейсера «Баян» и «Олег» и вызванный
командиром отряда Бахиревым броненосный крейсер «Рюрик».
Исход боя был неопределенным. Германский броненосный крейсер получил три попадания
крупнокалиберных снарядов. Немецкие крейсера первыми прекратили огонь и вышли из боя.
«Принц Адельберт» и «Принц Генрих» не успели прибыть в район боя. На пути они были
атакованы подводной лодкой «Е-9». «Принц Адельберт» получил большую пробоину и едва
добрался до Киля. Второй крейсер ушел в Данциг{288}.
В бою у о. Готланд русский отряд крейсеров не сумел использовать свое превосходство и
добиться более существенных результатов. Командир отряда допустил ряд грубых
тактических ошибок. В первой фазе боя, когда следовало решительно атаковать немецкие
корабли с коротких дистанций, он занялся сложными маневрами, сначала охватом головы
противника, а затем охватом неприятеля двумя группами крейсеров. В результате
германский крейсер «Аугсбург» был упущен, а огонь по «Альбатросу» был
малоэффективным.
В действиях противника имелось также много серьезных ошибок. Главная из них
заключалась в преждевременном разделении отряда кораблей на группы при возвращении в
базы. Группы оторвались друг от друга и им пришлось действовать разрозненно. Подвела
немцев и их неосторожность в радиопереговорах. Силы поддержки — броненосные крейсера
«Принц Адельберт» и «Принц Генрих» — вышли с большим запозданием, и безопасность их
не была обеспечена, из-за чего один из них чуть не погиб.
К концу июля германские войска вышли на юго-западное побережье Рижского залива.
Немногочисленные силы русских не смогли остановить наступление противника на
Курляндском полуострове, но Ригу они отстояли.
В начале августа немецкое морское командование предприняло операцию по прорыву в
Рижский залив с целью уничтожения [124] там русских морских сил, закупорки минами
южного выхода из Моонзунда, гавани Пернова и обстрела Усть-Двинска.
В дальнейшем предполагалось всестороннее содействие флота приморскому флангу своих
войск.
Силы прорыва состояли из 7 старых линейных кораблей, 6 крейсеров, 24 эскадренных
миноносцев и миноносцев, 1 минного заградителя, 14 тральщиков, 12 катеров-тральщиков, 2
прорывателей минных заграждений. Командовал этими силами вице-адмирал Шмидт. Для
прикрытия сил прорыва к Финскому заливу выдвигались соединения Флота открытого моря,
в состав которых входило 8 линейных кораблей, 3 линейных крейсера, 4 крейсера, 32
эскадренных миноносца, 13 тральщиков. В случае выхода русского флота из Финского
залива в море силы прикрытия, имея более чем двукратный перевес над своим противником,
должны были напасть на него. Кроме того, крейсерам предписывалось обстрелять
сооружения о. Утэ (южнее Або-Аландского архипелага) и русские корабли стоявшие у него.
Командовал силами прикрытия вице-адмирал Хиппер{289}.
Русские морские силы в Рижском заливе состояли из линейного корабля «Слава», 4
канонерских лодок, минной дивизии, минного заградителя «Амур», 4-6 подводных лодок и
нескольких вспомогательных судов{290}. Эти силы сами по себе не могли
воспрепятствовать прорыву многочисленного флота противника в Рижский залив. Оборона
Ирбенского пролива была возможна только при наличии мощной минно-артиллерийской
позиции. Учитывая это, командование флота принимало меры по усилению обороны.
Ко времени операции противника пролив был полностью перекрыт минными
заграждениями. Мины были выставлены также у южного входа в Моонзунд и в нескольких
местах Рижского залива, на о. Моон установлены две береговые батареи и одна батарея на
материке. На о. Эзель оборудован аэродром, на который базировался отряд самолетов.
Русское командование своевременно узнало о готовившейся операции. Поэтому расчет
противника на внезапность не оправдался.
Первую попытку прорыва немцы предприняли 26 июля (8 августа). Однако она кончилась
полным провалом. Потеряв два тральщика на минах, противник прекратил траление
фарватера и отвел силы прорыва из Ирбенского пролива. Кроме тральщиков подорвались на
минах и получили тяжелые повреждения крейсер «Тетис» и один миноносец.
Увеличив силы прорыва, противник 3 (16) августа возобновил операцию. Утром немецкие
тральщики под прикрытием линейных кораблей, крейсеров и эскадренных миноносцев
приступили [125] к протраливанию фарватера. Русские линкор «Слава», канлодки «Сивуч»,
«Кореец» и эсминцы своим огнем неоднократно заставляли неприятеля прекращать
траление.
Только 5 (18) августа противнику удалось закончить траление фарватера. На следующий
день утром отряд прорыва вошел в Рижский залив. Русские корабли отступили в Моонзунд
под прикрытием минных заграждений и береговых батарей. Вечером этого же дня
канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец», возвращавшиеся в Моонзунд после постановки мин
на подходах к Усть-Двинску, подверглись нападению германского крейсера «Аугсбурга» и
эскадренных миноносцев. В течение получаса канонерская лодка «Сивуч» героически
сражалась с превосходящими силами противника, повредила вражеский крейсер, но затем
была потоплена подошедшими в район боя немецкими линейными кораблями «Позен» и
«Нассау». Канонерская лодка «Кореец» выбросилась на берег и на следующий день была
взорвана своим личным составом{291}.
У Пернова немцы затопили 3 парохода-заградителя и выставили мины. Однако это не
сыграло никакой роли, так как русские корабли не пользовались гаванью Пернова.
На этом и закончились по существу действия противника в заливе. В ночь на 7 (20) августа
погиб на русских минах еще один немецкий эсминец. [126]
Еще днем 6 (19) августа командир отряда прорыва адмирал Шмидт получил сообщение о
повреждении новейшего линейного крейсера «Мольтке» (силы прикрытия) английской
подводной лодкой «Е-1». Под впечатлением своих собственных потерь и этого сообщения
Шмидт принял решение отказаться от ранее намеченной постановки минного заграждения у
Моонзунда и обстрела Усть-Двинска и вывести корабли из залива. 8 (21) августа силы
прорыва ушли в свои базы.
Таким образом, прорыв немецкого флота в Рижский залив не достиг своей цели —
уничтожения русских морских сил в заливе. При этом противник понес ощутимые потери: 2
эскадренных миноносца и 3 тральщика. Кроме того, получили серьезные повреждения
линейный и легкий крейсера, 1 эскадренный миноносец и тральщик{292}. Русские потеряли
2 старые канлодки.
Учитывая неудачный исход операции, германское командование пришло к выводу, что
дальнейшем повторение прорыва будет иметь смысл лишь в том случае, если армия прежде
овладеет Ригой и Усть-Двинском и в связи с этим возникнет необходимость прочного
удержания залива.
После операции по прорыву в Рижский залив германское командование отказалось от
активных действий крупными силами флота и до конца кампании 1915 г. предпринимало
лишь оборонительные и демонстративные действия, если не считать нескольких активных
минных постановок. Русский флот воспользовался улучшением оперативной обстановки и
развернул борьбу на морских сообщениях противника. Для этого были использованы
подводные лодки, надводные корабли, минное оружие.
Уже первый выход лодок в октябре дал хорошие результаты. Две лодки потопили 7
транспортов противника водоизмещением около 16 тыс. брутто-тонн. Всего же в кампанию
1915 г. подводные лодки уничтожили несколько кораблей, в том числе броненосный крейсер
«Принц Адельберт» и легкий крейсер «Ундине» и 15 пароходов{293}. При атаках кораблей
лодки использовали торпедное оружие, стреляя одиночными торпедами или залпом из 2-4
торпед, а против транспортов — артиллерию, одиночные торпеды и подрывные патроны.
Успешные действия подводных лодок вызвали тревогу в Германии. Судовладельцы стали
задерживать свои пароходы в портах. Паромное сообщение со Швецией было прервано.
Германское морское командование прекратило всякие действия в северной части Балтики и
перебросило все свои легкие силы на защиту коммуникаций. Кроме того, из Северного моря
в Балтийское были переведены для этой цели 2 крейсера и 2 флотилии миноносцев. [127]
В конце октября совершили набег на неприятельские сообщения в Ботническом заливе
эскадра крейсеров (4 крейсера) и 5 эскадренных миноносцев. Для прикрытия их действий
вышли туда же две подводные лодки. Результатом набега был захват двух немецких
транспортов.
С наступлением осени с ее темными и длительными ночами начались крупные минные
постановки на коммуникациях противника в средней и южной частях Балтийского моря.
Русские корабли выставили большие минные заграждения южнее и юго-восточнее о.
Готланд и северо-западнее Виндавы (всего 1410 мин). На этих заграждениях вскоре погибли
немецкие крейсер «Бремен», 2 эскадренных миноносца, 2 сторожевых корабля и получили
тяжелые повреждения крейсера «Данциг» и «Любек», 1 эскадренный миноносец и несколько
вспомогательных судов{294}.
Германский флот осенью 1915 г. также выставил несколько минных банок у финских шхер и
одно крупное заграждение (340 мин) северо-западнее м. Люзерорт{295}.
В кампанию 1915 г. перед русским Балтийским флотом впервые практически встал вопрос о
непосредственном огневом содействии своим сухопутным войскам на побережье Рижского
залива (12-й армии).
К обстрелам вражеских позиций привлекались линкор «Слава», канлодки, эсминцы, минный
заградитель и вспомогательные суда. Корабли действовали в одиночку, небольшими
тактическими группами, а иногда и в составе всех сил Рижского залива. Огневая поддержка
началась в конце июля и продолжалась до зимы.
Другим видом содействия сухопутным войскам была высадка 9 (22) октября тактического
десанта (534 человека) у м. Домеснес, в тылу противника. Цель высадки — оттянуть часть
неприятельских сил из-под Риги. Высадка прошла успешно. Десантники, опрокинув
штыковым ударом отряд немцев, взорвали военные объекты, захватили пленных и к вечеру
того же дня возвратились на корабли. Цель, поставленная перед десантом, была в основном
достигнута. Немцы действительно сняли часть войск с фронта и перебросили их для
усиления обороны юго-западного побережья Рижского залива{296}.
Русский Балтийский флот в кампанию 1915 г. выполнил все свои основные задачи: не
допустил противника в Финский и Ботнический заливы; не позволил германскому флоту,
прорвавшемуся в Рижский залив, остаться там и установить господство; [128] своей огневой
поддержкой помог войскам 12-й армии предотвратить захват немцами Риги и
стабилизировать здесь фронт; активными действиями на морских сообщениях осенью 1915 г.
заставил неприятельское командование отказаться от проведения даже демонстративных
операций и направить все усилия своего флота на защиту важных для Германии
коммуникаций.
Германский же флот не решил фактически ни одной из поставленных перед ним задач,
конечной целью которых было достижение господства на Балтийском море.
В течение кампании немецкое командование, пользуясь пассивностью английского флота на
Северном море, неоднократно перебрасывало на Балтику крупные силы Флота открытого
моря. Но и эти силы не помогли ему достигнуть главной цели.
В кампании 1915 г. обе стороны расширили масштабы использования минного оружия.
Русский флот выставил за год 6482 мины, из них 2330 в активных заграждениях; флот
противника — 3250 мин, в активных заграждениях — 2028{297}. Как видно из этих данных,
русские выставили почти в два раза больше мин, чем немцы.
В действиях русского флота на морских сообщениях повысилась роль подводных лодок. Из
26 потопленных неприятельских судов на долю лодок приходилось 15 (т. е. 58%){298}.
В ходе кампании германские морские силы и торговый флот понесли серьезные потери в
корабельном и судовом составе — 1 броненосный крейсер, 2 крейсера, 1 минный
заградитель, 7 миноносцев, 1 подводную лодку, 9 тральщиков, 5 сторожевых кораблей, 1
прорыватель заграждений и 26 транспортов. Кроме того, получили повреждения 1 линейный
крейсер, 1 броненосный крейсер, 3 крейсера, 5 миноносцев, 4 тральщика, 1 авиаматка{299}.
Потери русского флота составляли — 2 минных заградителя («Енисей», «Ладога»), 2
канонерские лодки («Сивуч», «Кореец»), 1 подводная лодка («Акула»), 3 тральщика, 1
военный транспорт и 4 парохода. Повреждены 4 миноносца{300}. Таким образом,
германские потери превосходили русские потери по количеству погибших боевых кораблей
в 3,4 раза, торговых судов в 5,2 раза, а по общему тоннажу тех и других в 4,7 раза. Недаром
германский кайзер заявил, что «война на Балтийском море очень богата потерями без
соответствующих успехов»{301}. [129]
Однако, несмотря на относительные успехи Балтийского флота кампания 1915 г. в целом
выявила неподготовленность России к войне. Экономические трудности в стране резко
обострились, что сказывалось также на положении в армии и во флоте. В солдатских и
матросских массах зрело недовольство империалистической войной. Большевики развернули
в частях Балтийского флота энергичную работу, разъясняя матросам антинародный характер
затеянной империалистами войны и пути выхода из нее в духе ленинских указаний. Ими
руководил Главный судовой коллектив РСДРП (б), возглавляемый И. Д. Сладковым, Т. И.
Ульянцевым и Н. А. Ховриным.
Осенью 1915 г. вспыхнули волнения на ряде кораблей Балтийского флота. Наиболее
крупным было волнение на линейном корабле «Гангут». Подпольная организация
большевиков на корабле была против стихийного и преждевременного выступления, но
сдержать матросов не смогла. 6 (19) октября матросы отказались от ужина, собрались на
верхней палубе и потребовали немедленного удаления с корабля офицеров, отличавшихся
жестокостью. На другой день «Гангут» был окружен эскадренными миноносцами и
подводными лодками, командирам которых было приказано в случае опасного развития
событий потопить линейный корабль.
Царские власти арестовали 95 человек, из них 34 предали суду. 26 матросов были сосланы на
каторгу{302}.
Выступление гангутцев не привело к успеху, но оно показало, что революционное движение
среди моряков Балтийского флота растет и обретает грозную для царизма силу.
Черное море
Состав военно-морских сил сторон на Черном море к началу кампании 1915 г. почти не
изменился. Потери флотов в 1914 г. были незначительны и фактически не отразились на
соотношении сил. Правда, германский линейный крейсер «Гебен», подорвавшийся 26
декабря 1914 г. на русском минном заграждении у Босфора, находился в ремонте до конца
апреля 1915 г.{303}
Изменения в составе сил произошли уже в ходе кампании. Русский Черноморский флот
пополнился значительным числом новых кораблей: вступили в строй линейные корабли
(дредноуты) «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина II», крейсер [130]
«Прут»{304}, 5 эскадренных миноносцев, 8 подводных лодок{305}, 2 авиатранспорта{306}.
Со вступлением в строй новых мощных линкоров дивизия линейных кораблей
Черноморского флота была разделена на три тактические группы, каждая из которых могла
вести успешный бой с германским линейным крейсером «Гебен»{307}. Но русские
линейные корабли уступали в скорости хода и поэтому не могли навязать ему свою волю. В
течение всей кампании 1915 г. «Гебен», пользуясь этим преимуществом, уклонялся от
решительного боя.
Германо-турецкое командование пыталось усилить свой флот за счет немецких подводных
лодок. С июня по октябрь пришли из Средиземного моря в Босфор 5 лодок (из них 2
подводных заградителя). После вступления Болгарии в войну германские подводные лодки
стали использовать в качестве баз Варну и Бургас. Однако действия их были
малоэффективны, так как лодки имели сравнительно слабое вооружение (2 однотрубных
торпедных аппарата, 1 пулемет, заградители — 12 мин).
Черноморский флот в кампанию 1915 г., помимо тех задач, которые он решал в 1914 г.
(оборона своего побережья, блокада Босфора и действия на морских сообщениях
противника, огневая поддержка войск Кавказского фронта), должен был путем активных
действий у Босфора оказать содействие союзникам при проведении ими Дарданелльской
операции. При этом, в зависимости от успехов союзников, не исключалась высадка десанта
для овладения проливом{308}. В качестве десанта предполагалось использовать 5-й
Кавказский корпус (около 40 тыс. человек, 60 орудий); для перевозки и высадки десанта —
транспортную флотилию (свыше 100 судов), сформированную в начале кампании 1915
г.{309}
Русский флот начал новую кампанию с действий на сообщениях противника в юго-
восточной части Черного моря. Как и в 1914 г., корабли выходили на коммуникации в
составе эскадры. С 3 января по 17 февраля эскадра совершила 7 походов, во время которых
было потоплено 4 парохода и около 120 моторных и [131] парусных шхун{310}. Корабли
эскадры имели несколько боевых встреч с легкими крейсерами («Гамидие», «Бреслау»)
противника, однако неприятельские крейсера уклонялись от боя. У берегов Восточной
Анатолии действовали корабли Батумского отряда, которые уничтожили в январе-феврале 1
пароход и свыше 60 парусников{311}.
Весной и летом флот сосредоточил свои действия в юго-западном районе Черного моря,
чтобы отвлечь силы турок и тем самым облегчить действия союзников в Дарданелльской
операции. Флот осуществлял блокаду Босфора, периодически обстреливал укрепления
пролива и портов так называемого Угольного района Турции (Зонгулдак, Козлу, Эрегли) и
действовал на коммуникациях. В период с 20февраля (5марта) по 20 мая (8 июня), т. е. за три
месяца, эскадра совершила 6 походов в юго-западную часть моря и 1 выход против германо-
турецких сил во время их набега на Одессу{312}.
Наиболее интересным был поход эскадры (5 линейных кораблей, 3 крейсера, 9 эскадренных
миноносцев, 1 авиатранспорт с 5 гидросамолетами, 4 минных заградителя в качестве
тральщиков) к Босфору 18 — 23 апреля (1-6 мая){313}. 19 и 20 апреля (2-3 мая) линейные
корабли «Пантелеймон» и «Три святителя» обстреляли береговые укрепления Босфора,
выпустив по ним 865 снарядов калибром от 152 до 305 мм{314}. 21 апреля (4 мая) линкор
«Ростислав» обстрелял район Иниады (северо-западнее Босфора). Одновременно на Иниаду
был произведен налет гидросамолетов.
Наряду с этими действиями крейсера «Кагул» и «Память Меркурия» и эскадренные
миноносцы произвели поиски вдоль европейского и азиатского берегов Турции, результатом
которых явилось потопление 3 пароходов и 4 парусников и захват одного парохода с ценным
грузом.
Успешные действия русской эскадры заставили германо-турецкое командование выслать в
Черное море для защиты морских сообщений лучшие свои корабли — линейный крейсер
«Гебен» и крейсера «Бреслау» и «Гамидие», которые были крайне нужны для содействия
сухопутным войскам в борьбе с англо-французским десантом, высадившимся на
Галлиполийском полуострове.
27 апреля (10 мая) произошло боевое столкновение русской эскадры, вышедшей вновь для
действий в юго-западном районе моря, с «Гебеном». В бою приняли участие линейные
корабли «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Три святителя» и «Пантелеймон». [132] Вскоре
после начала боя «Гебен» получил два попадания снарядов; один снаряд вывел из строя 150-
мм орудие. Вражеский крейсер сосредоточил огонь по «Евстафию», но добиться попадания в
него не смог. На 23 минуте боя «Гебен» прекратил огонь и сошел с боевого курса{315}.
В германском официальном описании этого боя говорится, что «стрельба велась русскими
исключительно хорошо. «Гебен» получил два попадания крупными снарядами»{316}. Со
вступлением в строй новых эскадренных миноносцев типа «Новик» на морских сообщениях
противника у берегов Угольного и Нефтяного районов (от Босфора до Дуная) стали
действовать отряды миноносцев (по 2-4 корабля) без прикрытия эскадры. В июне — октябре
они совершили свыше 30 выходов и нанесли противнику крупные потери в транспортных
судах. Во время походов эскадренные миноносцы топили суда не только на переходе, но и в
портах, а также разрушали портовые сооружения и укрепления. Миноносцам пришлось
дважды иметь дело с вражескими легкими крейсерами. В ночь на 29 мая (11 июня) эсминцы
«Дерзкий» и «Гневный» натолкнулись на крейсер «Бреслау» и открыли по нему огонь.
«Бреслау», получив три попадания снарядов, в результате которых 7 человек было убито и
15 ранено, поспешил выйти из боя. Два снаряда с корабля противника попали в «Гневный» и
причинили ему повреждения. В другой раз, 23 августа (5 сентября), эскадренные миноносцы
«Быстрый» и «Пронзительный» встретились с турецким крейсером «Гамидие» и двумя
эсминцами, конвоировавшими 4 парохода с углем. Смело вступив в бой с противником,
русские миноносцы меткими залпами вывели на «Гамидие» из строя оба 150-мм орудия и во
взаимодействии с подводной лодкой «Нерпа» заставили крейсер и миноносцы оставить свои
суда; неприятельские пароходы выбросились на прибрежную отмель и здесь были
расстреляны артиллерией и торпедами эсминцев
В июне на коммуникациях противника у Босфора и берегов Угольного района начали
действовать подводные лодки (6 лодок). Лодки действовали, как правило, в одиночку,
позиционным методом или методом крейсерства в ограниченном районе. Против крупных
транспортов они использовали преимущественно торпеды, а малые суда уничтожали
артиллерийским огнем. Действия лодок на морских сообщениях продолжались до конца
сентября. За 4 месяца они совершили 20 походов и нанесли противнику серьезные потери в
судоходстве. 27 июня (10 июля) подводный заградитель «Краб» выставил в горле
Босфорского пролива 60 мин, на которых 5 (18) июля подорвался и получил тяжелые
повреждения германский крейсер «Бреслау». [133]
Активные действия эскадренных миноносцев и подводных лодок привели к резкому
сокращению морских перевозок противника. Сквозное движение судов из портов Угольного
района в Босфор временами прекращалось совсем. Транспорты с углем следовали только до
устья р. Саккария, а дальше уголь перевозился на речных судах и по железной дороге. Это
весьма затрудняло своевременную доставку угля в Константинополь, и столица Турции
нередко оказывалась без света. Турки вынуждены были прибегнуть и к другим мерам:
максимально сократить использование крупных судов и основную массу грузов перевозить
на моторных и парусных шхунах, ходивших у самого берега; на побережье ставить
дополнительно огневые точки для защиты малых судов; использовать для движения судов
темное время суток и т. д.
Активность германо-турецкого флота в кампании 1915 г. была значительно меньшей, чем в
1914 г. Особенно снизилась она после вступления в строй русских дредноутов «Имп. Мария»
и «Имп. Екатерина II». Крейсер «Гебен» не мог теперь так смело действовать, как прежде.
Большую опасность для противника представляли также русские подводные лодки и минные
заграждения.
Кампания 1915 г. началась для противника неблагополучно: 2 января у Босфора на русском
заграждении подорвался минный крейсер «Берк», который так и не вернулся в строй до
конца войны. Этот случай не мог, конечно, оказать серьезного влияния на образ действий
противника, но он явился предостерегающим сигналом.
Германо-турецкое командование, узнав, что в Одессе сосредоточиваются силы и средства
для десантной операции на Босфор, решило путем набега сорвать замыслы русских. 19 марта
(1 апреля) оно выслало к Одессе крейсера «Меджидие» и «Гамидие» в сопровождении 4
эскадренных миноносцев. Для прикрытия их действий вышли к Севастополю, где
находились главные силы русского флота, «Гебен» и «Бреслау».
Утром 21 марта (3 апреля), когда отряд противника находился уже у Одесской банки,
крейсер «Меджидие» подорвался на мине и стал погружаться на дно. После снятия личного
состава в него была выпущена торпеда с турецкого эсминца и крейсер затонул на 13-
метровой глубине. Из-за гибели крейсера неприятельский отряд отказался от обстрела
Одессы и направился к Босфору{317}.
«Гебен» и «Бреслау», подошедшие к Севастополю, были обнаружены дозорными кораблями.
Навстречу им вышла русская эскадра. После кратковременной перестрелки вражеские
корабли удалились на юг. По пути они потопили два русских парохода с грузом сахара{318}.
[134]
Наиболее серьезное беспокойство командования русского флота вызвало появление на
Черном море вражеских подводных лодок. Пришлось срочно принимать меры по
организации противолодочной обороны на подходах к главной базе флота — Севастополю.
В июне были усилены корабельные дозоры, на поиски лодок стали систематически выходить
эскадренные миноносцы и вылетать самолеты. У Севастополя и Одессы были выставлены
дополнительно минные заграждения (550 и 1012 мин соответственно){319}.
Вследствие подводной опасности командование прекратило выходы эскадры на
коммуникации противника. Действия эскадры у неприятельских берегов возобновились
лишь в конце сентября.
Вражеские подводные лодки неоднократно появлялись в районе Одессы, у крымских и
кавказских берегов. В сентябре — ноябре они потопили транспорт «Патагония», танкер
«Апшерон», небольшой пароход и 8 парусников. При этом одна немецкая лодка была
штормом выброшена на берег (Угольный район) и затем уничтожена русскими
миноносцами. Вышедшие из Босфора на помощь ей две турецкие канлодки также были
потоплены{320}.
Вступление Болгарии в войну на стороне Центральных держав осенью 1915 г. внесло
существенные изменения в обстановку на черноморском театре. Болгарский флот состоял из
одного дивизиона малых миноносцев (6 кораблей) и одного учебного судна и не представлял
угрозы, но на порты Болгарии стали базироваться германские подводные лодки, что
значительно облегчало их действия на театре. Русский флот вынужден был теперь охватить
своими действиями новый значительный район в западной части моря.