Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
Характер и методы действий флота у берегов Болгарии были те же, что и у турецкого
побережья.
Первый поход к болгарским берегам русская эскадра в составе нового линейного корабля
«Императрица Мария», 3 старых линкоров, 2 крейсеров, 10 эскадренных миноносцев, 3
минных заградителей (в качестве тральщиков) и 1 тральщика совершила 7 — 9 (20-22
октября). Корабли обстреляли портовые сооружения и береговые объекты в Варне и
Евксинограде (база немецких подводных лодок близ Варны). 25 октября обстрел их был
повторен с предварительным налетом гидросамолетов с авиатранспортов, вышедших вместе
с эскадрой. До конца года флот предпринял еще один поход к берегам Болгарии и несколько
походов к Угольному району Турции. С 17 (30) сентября и до конца [135] кампании эскадра
Черноморского флота и ее маневренные группы сделали 10 выходов к берегам противника.
Осенью активно действовали на вражеских сообщениях и подводные лодки. Они в сентябре
— декабре 9 раз выходили на прибрежные коммуникации Турции и Болгарии{321}.
Активные действия в кампании 1915 г. продолжала вести русская Экспедиция особого
назначения (ЭОН) на Дунае, сформированная в 1914 г. для оказания помощи Сербии. В
марте — мае судами экспедиции было доставлено из России в Сербию 319 вагонов муки,
ячменя, овса, сена и других продовольственных и фуражных грузов. Русские моряки, как и в
1914 г., ставили минные заграждения, строили переправы на Дунае и другими действиями
помогали сербской армии в ее тяжелой борьбе с превосходящими силами противника.
После поражения Сербии отряды русских моряков, уничтожив береговые укрепления,
торпедные батареи, минные станции, мосты и плавсредства на Дунае, отошли частью к
Битолю (пограничный пункт с Грецией), откуда они были доставлены в Салоники, а частью
пробились в Румынию и здесь временно были интернированы. Деятельность ЭОН на этом
закончилась{322}.
Таким образом, главные усилия русского Черноморского флота в кампанию 1915 г. были
направлены на нарушение морских сообщений противника (уничтожение судов, удары по
портам и базам). Действия надводных кораблей на сообщениях отличались разнообразием.
Старые линейные корабли производили обстрелы портов и береговых укреплений и служили
прикрытием для крейсеров и эскадренных миноносцев на случай появления крупных
кораблей противника, в частности линейного крейсера «Гебен». Новые линкоры включались
в состав маневренных групп эскадры и использовались только для прикрытия других
кораблей. Основным классом кораблей, действовавшим на морских сообщениях на
протяжении всей кампании, были эскадренные миноносцы. С июня стали систематически
действовать также подводные лодки.
В кампании 1915 г. лучше, чем в 1914 г., было организовано взаимодействие надводных сил
флота в борьбе на вражеских сообщениях. Имели место отдельные случаи взаимодействия
подводных лодок с надводными кораблями. Новым в действиях флота в 1915 г. было
использование гидросамолетов с авиатранспортов для разведки Босфора и портов и
бомбовых ударов по транспортам в базах.
Десантная операция в район Босфора не состоялась вследствие неудач союзников у
Дарданелл, но подготовка к ней (сосредоточение части десантных войск и судов в Одессе)
явилась демонстрацией, заставившей противника держать крупные силы [136] флота и
большие соединения сухопутных войск в районе Босфора{323}. Однако отвлечение этих сил
от Дарданелл не пошло впрок союзникам. Попытка же противника нанести удар по Одессе
закончилась потерей турецкого крейсера.
В ходе кампании командование флота уделяло большое внимание и минному оружию.
Поставленные в 1914 г. минные заграждения значительно поредели. К весне 1915 г. было
зарегистрировано 287 мин, выброшенных штормами на берег. В Керченском проливе
количество сорвавшихся с минрепов{324} мин составляло 36,4% от числа поставленных.
Свободно плавающие и выброшенные на берег мины представляли большую опасность. Для
борьбы с ними были созданы специальные минные партии в Одессе, Очакове, Севастополе,
Керчи и Батуме{325}.
Возникла необходимость восстановления и дальнейшего усиления оборонительных
заграждений. В 1915 г. было поставлено у Севастополя и Одессы 1552 мины. У берегов
противника произведена одна постановка (60 мин).
В целом русский флот успешно справился с поставленными перед ним задачами на
кампанию 1915 г. и при этом не имел никаких потерь в боевых кораблях.
Германо-турецкий флот, действия которого были направлены в основном на защиту своих
сообщений, понес большие потери: 1 легкий крейсер («Меджидие»), 3 эскадренных
миноносца, 4 канонерские лодки, 1 минный заградитель. Подорвались на русских минах
крейсер «Бреслау» и минный крейсер «Берк»{326}.
* * *
В кампании 1915 г. рамки войны расширились. В ее орбиту были втянуты новые участники
— Италия и Болгария, возникли новые фронты. Но это существенно не изменило
стратегическую обстановку в Европе. По-прежнему борьба велась на двух основных фронтах
— русском и французском. Роль русского фронта неуклонно росла. Он притягивал к себе
большую часть сил коалиции Центральных держав. Против России в сентябре 1915 г.
действовало 116 пехотных и 24 кавалерийские дивизии, тогда как против Франции и Англии
(на Западном фронте) — 90 дивизий. Число германских дивизий на Восточном фронте в
сравнении с 1914 г. увеличилось почти в 4 раза (с 17 до 65 пехотных дивизий). На Западном
фронте оно оставалось неизменным. В целом Россия оттягивала на себя более 60% сил
центрального блока. Русские солдаты в кровопролитных боях сдерживали натиск армий
Германии и Австро-Венгрии, предоставляя своим союзникам накапливать силы и средства и
вести частные операции, [137] которые не давали каких-либо существенных оперативно-
тактических результатов.
Перенеся главные усилия борьбы с Запада на Восток, против России, блок Центральных
держав добился в 1915 г. значительных территориальных приобретений в Галиции, Польше
и Литве, разгромил Сербию и установил прямое сообщение с Турцией, локализовал англо-
французские операции на французском фронте и в Дарданеллах. Это давало ему известный
политический выигрыш. Но Германия, как ведущая сила блока, не решила главную
стратегическую задачу кампании 1915 г. — разгром России и вывод ее из войны. Русские
армии, несмотря на нехватку оружия и снарядный голод, сорвали план германского
командования и, осуществив стратегический отход, вышли из-под удара. Русский фронт был
отодвинут, но не ликвидирован. Стратегический план Германии вновь потерпел крах. Перед
ней по-прежнему оставалась перспектива ведения войны на два фронта.
Не выполнили свои стратегические планы и Россия, Англия и Франция, поскольку их планы,
как и план Германии, строились без учета сил противника, материальных и моральных
возможностей воюющих сторон.
Кампания 1915 г. обнаружила глубокие социально-политические противоречия, которые
существовали между странами Антанты и внутри блока Центральных держав. Эти
империалистические противоречия находили отражение в коалиционной стратегии. Их
отрицательное влияние на вооруженную борьбу особенно резко проявлялось среди стран
Антанты. Из-за несогласованности военных действий между союзниками и отсутствия
единого командования Германия, взявшая на себя роль руководителя стран центрального
блока, свободно маневрировала войсками между русским и французским фронтами и
отражала попытки союзных армий добиться решающего успеха в пользу Антанты.
Кампания 1915 г. с новой силой выявила гигантские масштабы империалистической войны,
зависимость войны от уровня экономики и всего народного хозяйства, питающего армии
стран враждующих коалиций необходимыми материальными средствами борьбы. Война
показала необходимость максимального напряжения материальных и моральных сил
воюющих сторон для ведения войны. Обеспечение массовых армий вооружением, боевой
техникой, развертывание новых воинских формирований потребовало подчинения всего
хозяйства стран коалиций нуждам войны.
В кампании 1915 г. действия военно-морских флотов коалиций не внесли изменений в
стратегическую обстановку. Английский флот продолжал морскую блокаду Германии.
Использовали англо-французы флот и для проведения десантной операции в Дарданеллах. В
военно-морском флоте повысилось значение подводного флота. Попытка Германии с
помощью подводных лодок прорвать морскую блокаду не удалась, но привела к
дальнейшему развитию средств противолодочной обороны.
Глава шестая.
Кампания 1916 г.
1. Планы сторон
Военно-политическое положение стран — участниц
войны
Полтора года кровопролитной войны не принесли победы ни одной из коалиций держав, но
существенно изменили соотношение сил воюющих сторон, внесли коррективы в военно-
политическое и социально-экономическое положение государств — участников войны.
Взаимные попытки противников развалить враждебные коалиции не увенчались успехом.
Более того, состав коалиций расширился за счет присоединения новых государств (Италия
примкнула к Антанте, Болгария выступила на стороне германского блока). В надежде на
победу государства Антанты заключили между собой соглашение о разделе Азиатской
Турции.
Внутриполитическое положение воюющих держав характеризовалось нарастанием
социальных противоречий. Рабочие массы Франции, Германии, Англии освобождались от
шовинистического угара. В воюющих странах вследствие перебоев в снабжении вспыхивали
голодные бунты, росло количество стачек, забастовок, демонстраций. В Германии на почве
роста самосознания рабочего класса оформилось марксистское крыло социал-демократии —
«Союз Спартака», руководимый Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом.
Особенно бурно нарастало революционное движение в России. Стачки и демонстрации
отличались большим, чем прежде, упорством и размахом, все чаще носили антивоенный
характер. Только в январе 1916 г. в России было отмечено 169 стачек, в которых приняло
активное участие 135 529 человек{1}. Антивоенные вспышки захватили армию и флот. В
октябре 1915 г. возникли волнения матросов на линкоре «Гангут», крейсере [139] «Рюрик» и
других военных кораблях{2}. Самодержавие жестоко подавляло эти выступления, но
движение против войны ширилось.
Оппозиционные настроения охватывали и «верхи». Среди либеральной буржуазии
оформился оппозиционный блок, требовавший в рамках самодержавия некоторых реформ.
«Поражение армий царской монархии, — писал В. И. Ленин о России на рубеже 1915 —
1916 гг., — рост стачечного и революционного движения в пролетариате — брожение в
широких массах — либерально-октябристский блок для соглашения с царем... Все видят
теперь, что революционный кризис в России налицо...»{3}.
Партия большевиков использовала все формы подпольной работы, чтобы обеспечить
переход армии на сторону народа и решить с ее помощью задачу свержения самодержавия.
В условиях назревания революционного кризиса в стране большевики усилили агитацию за
превращение империалистической войны в гражданскую, за подготовку масс к революции.
Циммервальдская (август 1915), а затем Кинтальская (апрель 1916 г.) конференции
социалистов Европы включили в манифесты ряд важных положений революционного
марксизма. Несмотря на непоследовательность и недоговоренность, которыми страдали
принятые документы, конференции явились крупным шагом на пути разоблачения социал-
шовинистского лозунга «защиты отечества»{4} и консолидации социалистов-
интернационалистов разных стран против войны.
Стратегическое положение стран центрального блока благодаря успехам германо-
австрийских армий улучшилось. Опасный для Берлина и Вены русский фронт был отодвинут
от германских границ на 200-300 км на восток, Сербия разгромлена, а действия англо-
французских войск на салоникском плацдарме локализованы. С присоединением Болгарии к
блоку Центральных держав и оккупацией Сербии, Польши, районов Прибалтики и
Белоруссии материально-техническая и сырьевая база блока расширилась. Германия
получила возможность выкачивать продовольствие и сырье не только из Бельгии и северо-
восточных департаментов Франции, но и из вновь оккупированных районов России, из
Болгарии и Турции и направлять их для укрепления своего военно-экономического
потенциала. Размеры же промышленных и сельскохозяйственных ресурсов оккупированных
районов были значительны. Только в департаментах, захваченных у Франции, до войны
добывалось около 75% каменного угля, производилось 84% чугуна и 63% стали и
размещалось 60% металлообрабатывающей промышленности{5}. [140]
За полтора годы войны Германия и в значительной мере Австро-Венгрия развернули
мощную военную промышленность и в 1,5 — 2 раза подняли производство средств борьбы.
К началу 1916 г. производство винтовок, самолетов и снарядов увеличилось в Германии в
1,5, а пулеметов и орудий — в 3,5 раза{6}. В добыче угля, производстве чугуна и стали
Германия по-прежнему превосходила Францию и Россию, вместе взятые{7}. И все же
социально-экономическое положение Германии и Австро-Венгрии было тяжелым. Начиная с
середины 1915 г. эти страны стали сильнее ощущать курс Антанты на ведение войны «на
истощение»{8}. Собственные материальные и людские ресурсы иссякали. Не хватало
рабочих рук, некоторых видов сырья и продовольствия. Из-за морской блокады Англии связь
Германии с внешним рынком сильно сократилась. Англия закрыла доступ дефицитных
видов сырья в Германию из Швеции. Торговля с Румынией давала Германии нефть и
продовольствие, но и этот канал мог в любую минуту закрыться, так как Англия и Франция
предпринимали энергичные усилия к тому, чтобы заставить Румынию отказаться от
выжидательного нейтралитета и выступить на стороне Антанты. Румыния соглашалась на
это при условии, что ей будут даны гарантии о присоединении после войны Бессарабии и
Трансильвании, чему настойчиво противилась Россия.
К началу новой кампании Германия по-прежнему стояла перед необходимостью
продолжения борьбы на два фронта. Это требовало дальнейшего напряжения экономических
и людских ресурсов страны и усиленной эксплуатации оккупированных районов. Германии
предстояло обеспечить вооружением, боеприпасами и резервами войск не только свои
армии, но и армии партнеров по коалиции. Германские правящие круги стали осознавать
зависимость прочности блока Центральных держав от уровня подкреплений партнеров по
коалиции германскими войсками, вооружением, займами. Германия вынуждена была идти на
ущемление собственных интересов, чтобы удержать союзников, не допустить дипломатии
Антанты склонить кого-либо из них на свою сторону.
Жестокая экономическая блокада, необходимость борьбы на два фронта и оказания помощи
союзникам по коалиции заставили правящие круги Германии и Австро-Венгрии перейти в
начале 1916 г. на жесткое нормирование снабжения, ввести карточную систему на продукты
питания и некоторые виды промышленных товаров. Однако перспектива голода оставалась.
Она грозила нарушить «гражданский мир» между рабочим классом и буржуазией,
установленный с помощью социал-предателей. Призрак революции беспокоил военно-
политические круги [141] Германии. Военный министр Германии генерал Фалькенгайн не
без основания считал, что если морская блокада не будет прорвана, а Румыния прекратит
поставки нефти и продовольствия, то страны центрального блока окажутся перед
продовольственным и сырьевым кризисом, а последний повлечет за собой социально-
политический кризис{9}. Чтобы не допустить развития событий в таком направлении,
Германия и Австро-Венгрия должны были иметь хотя бы небольшие военные успехи.
Стратегическое положение стран Антанты, несмотря на военные неудачи в кампании 1915 г.,
было довольно прочным. Англия и Франция, пользуясь предоставленной им передышкой,
продвинулись далеко вперед в производстве военно-технических средств борьбы и
мобилизации людских ресурсов. За счет мобилизации внутренних резервов и ресурсов
доминионов и колоний (Индии, Канады и др.) им удалось поднять свой военно-
экономический потенциал настолько, чтобы ликвидировать отставание от Германии в
производстве вооружения и боеприпасов, в особенности тяжелой артиллерии и пулеметов. За
один год (январь 1915 — январь 1916} производство винтовок во Франции выросло в 1,5,
орудий — в 5,8, а патронов — более чем в 50 раз{10}. За этот же период производство
пулеметов в Англии увеличилось более чем в 5, а самолетов — более чем в 10 раз{11}.
Англия и Франция развернули новые отрасли военной промышленности — производство
химических отравляющих веществ и средств противохимической защиты. Во второй
половине 1915 г. заводы Франции выпускали до 6000 химических снарядов в сутки и столько
противогазов, сколько было необходимо, чтобы обеспечить всю армию{12}. И Англия и
Франция приступили к серийному производству качественно нового средства борьбы —
танков. Опора на людские и материальные ресурсы доминионов и колоний, поставка
военных материалов из США позволили Англии и Франции создавать такие запасы в
средствах ведения войны, которые полностью обеспечивали их потребности, а частично и
нужды России, Италии, Сербии,
Выходила из кризиса со снабжением армии и Россия. Военные неудачи в 1915 г., всколыхнув
общественное мнение, вынудили русскую буржуазию и царское самодержавие предпринять
радикальные меры к тому, чтобы ускорить перестройку экономики в интересах войны.
Правящие круги России наконец взяли курс на развитие отечественной военной
промышленности, на создание сети новых заводов по производству винтовок, орудий,
пороха и взрывчатых веществ и широкое привлечение к изготовлению [142] военной
продукции частнокапиталистических предприятий. В конце 1915 г. главное артиллерийское
управление разработало чрезвычайную программу строительства 37 новых военных заводов
с таким расчетом, чтобы 2/3 из них ввести в строй в 1916 г.{13} Хотя выполнить эту
программу полностью не удалось, но вступившие в строй в 1916 г. новые заводы уже давали
военную продукцию{14}. Так, ценой перенапряжения экономики, а также жестокой
эксплуатации рабочего класса Россия выходила из кризиса в снабжении армии винтовками,
пулеметами, орудиями, боеприпасами. По данным военного министерства, с января 1915 г.
по январь 1916 г. производство винтовок в России выросло в 3, орудий — в 4-8, а
боеприпасов различных видов — от 2,5 до 5 раз{15}. И все же Россия по-прежнему отставала
от Германии в производстве всех технических средств борьбы, прежде всего тяжелой
артиллерии и авиации.
В целом материально-техническая база войны стран Антанты к началу 1916 г. превосходила
базу стран центрального блока.
Таблица 2. Производство вооружения за 1915 год *
Страна Винтовки
Пулеметы
Орудийные стволы
Самолеты
Германия 1 155 000
8 000 4 000 4 500
Австро-Венгрия
900 000 2 500 1 585 338
Итого 2 055 000
10 500 5 585 4 838
Франция 800 000 6 000 1 200 4 489
Англия 613 000 6 064 3 400 4 598
Россия 740 000 4 250 2 106 870
Итого 2 153 000
16 314 6 706 9 957
* «Мировая война в цифрах» стр. 39 — 41; А. А. Маниковский. Боевое снабжение русской
армии в войну 1914-1918 гг., изд. 3-е, стр. 404.
К началу 1916 г. Антанта продолжала иметь превосходство над блоком Центральных держав
не только в материальных средствах борьбы, но и в живой силе. За 1915 г., несмотря на
потери, Россия увеличила численность своей армии на 1,4 млн., Франция — на 1,1 млн., а
Англия — на 1,2 млн. человек{16}. Английский [143] парламент в мае 1916 г. принял закон о
всеобщей воинской повинности и путем призыва контингентов доминионов, колоний и
метрополии довел численность своих вооруженных сил до 3 млн. В начале 1916 г. Антанта
имела 365, а страны центрального блока — 286 дивизий; общая же численность армий
Антанты достигала 18 млн., а стран центрального блока — 9 млн. человек{17}.
Страны Антанты
Число дивизий
Страны центрального блока
Число дивизий
Франция 99 Германия 159
Англия 80 Австро-Венгрия 63
Россия 136 Болгария 12
Италия 38 Турция 52
Бельгия 6
Сербия 6
Всего 365 286
Германия и Франция поставили под ружье все взрослое мужское население. Изменилось
лицо армий воюющих сторон. На смену кадровому составу, выбитому на полях войны,
пришли солдаты из запаса и молодежь, не испытавшая казарменной муштры. Новые
пополнения не имели достаточно высокой строевой и военно-технической подготовки.
Солдатские массы острее ощущали тяготы войны. В армиях начали вспыхивать волнения и
шире стало распространяться братание солдат.
Резко возросла техническая оснащенность дивизий. В германской дивизии имелось 54
станковых и 108 ручных пулеметов, 36 орудий, во французской — 72 станковых и 216
ручных пулеметов и 36 орудий{18}. Удельный вес артиллерии в армиях увеличился с 18,1 до
22,3%, а авиации — с 0,4 до 1,2%{19}. Особенно быстро росла тяжелая артиллерия,
привлекаемая в качестве средства прорыва позиционной обороны, и авиация, выполнявшая
функции дальней разведки и огневого воздействия по объектам оперативного тыла
противника. Общее количество самолетов за полтора года войны увеличилось во Франции со
156 до 783, а в Англии — с 30 до 522{20}. В отличие от других армий, русская армия все еще
слабо была оснащена пулеметами, тяжелыми орудиями и самолетами. Россия имела всего
360 боевых самолетов различных типов{21}. Для ведения ближнего боя все шире внедрялась
траншейная артиллерия, росло в дивизиях количество средств связи и инженерных средств.
[144]
Мобилизация материальных и людских ресурсов для продолжения войны сопровождалась во
всех странах усилением роли государственного регулирования в основных отраслях
народного хозяйства, дальнейшим сращиванием государственного аппарата с монополиями,
установлением военной диктатуры. В Англии, Франции, Германии государством фактически
управляли «военные кабинеты». «Военный кабинет» Англии включал председателя совета
министров, военного и морского министров, министра вооружения и финансов.
Отмечая эту тенденцию в государственном управлении, В. И. Ленин впоследствии писал, что
Англия, порвав с парламентаризмом, скатилась в «общеевропейское грязное, кровавое
болото бюрократически-военных учреждений, все себе подчиняющих, все собой
подавляющих»{22}.
В целом к началу кампании 1916 г. положение сторон и соотношение сил значительно
изменилось в пользу Антанты. Завершив мобилизацию сил и средств ведения войны,
Антанта была полна решимости взять реванш за поражение в 1915 г. Державы центрального
блока начали испытывать недостаток в силах и средствах, но были еще достаточно сильны,
чтобы нападать, а не только защищаться. Буржуазным правительствам и генеральным
штабам воюющих стран надлежало разработать такие планы новой кампании, в которых
учитывались бы происшедшие изменения в обстановке.
Планы Центральных держав
Военное и экономическое усиление Антанты, перспектива продолжения борьбы на два
фронта ставили германский генеральный штаб при разработке плана предстоящей кампании
в затруднительное положение. Предстояло сделать выбор, в каком направлении нанести
главный удар — против русских или англо-французов, при этом надо было учитывать, что в
распоряжении генерального штаба имелось всего 25 — 26 резервных дивизий{23}. Оценивая
обстановку и принимая стратегические решения на 1916 г., военный министр и начальник
генерального штаба генерал Фалькенгайн исключал наступательные действия против
России. По его мнению, при ограниченных силах и средствах наступление на Петроград не
сулило решительных результатов, движение на Москву «вело в область безбрежного», а
вторжение на Украину — заманчивое по тем ресурсам, которые можно было приобрести при
ее захвате, — было опасно, так как не обеспечивалось развитой сетью железных дорог. При
слабом развитии этих дорог Германия [145] лишалась своего оперативного преимущества —
быстроты межфронтовых перебросок войск между Востоком и Западом. Она могла увязнуть
на Востоке и не иметь сил, чтобы парировать вероятное наступление англо-французов на
Западе. О подготовке такого наступления в штаб поступали достаточно определенные
разведывательные данные. Не сбрасывал со счетов Фалькенгайн и то, что наступательная
сила русской армии «надломлена» неудачами 1915 г., что России будет трудно быстро
восстановить свою военную мощь. Более того, усиливающиеся в стране «внутренние
неурядицы», по мнению Фалькенгайна, могли со временем вынудить царское правительство
пойти на уступки и запросить мира. Разгромленные итальянская и сербская армии и 100-
тысячная армия англо-французов, закрепившаяся на Салоникском плацдарме, не
представляли серьезной угрозы для центрального блока.
Из всех фронтов наиболее реальную опасность для Германии таил в себе французский
фронт. Англо-французы быстро восполнили потери, понесенные ими в операциях 1915 г., и к
январю 1916 г. довели свои силы на этом фронте до 167 дивизий{24}. 50 из них, т. е. в два
раза больше того, что имели германцы, находились в резерве и готовились к наступательным
боям{25}.
В Германии отдавали отчет в том, что главным противником остается Англия. Англия с ее
огромными ресурсами навязала Германии войну «на истощение» и установила морскую
блокаду. Силы Англии непрерывно росли. К февралю 1916 г. она развернула 80 дивизий, из
которых 40 пехотных дивизий находилось во Франции. К апрелю 1916 г. намечалось
увеличить общее число английских дивизий на французском фронте до 46{26}. Все это
свидетельствовало о решимости Антанты поставить Германию на колени. Наряду с
французской армией английская армия представляла собой значительную силу, с которой
необходимо было считаться германским военным руководителям.
С точки зрения Фалькенгайна, наиболее желательным было бы нанести поражение
англичанам сначала во Франции, а затем на островах. Но весной болотистые районы
Западной Франции (севернее Соммы), где оборонялись английские армии, исключали
широкие наступательные операции, а ждать лета значило отдавать инициативу англо-
французам. Рискованно было предпринимать и десантную операцию на Британские острова
без тщательной подготовки, при отсутствии необходимых десантных средств и наличии в
тылу германцев сильной французской армии. Нереальными признавались возможные
операции против Англии и в Египте, Малой Азии, в Салониках. Возможный разгром
ограниченных контингентов английских войск в этих районах силами [146] центрального
блока не снимал угрозы наступления англо-французов на западном театре и не приближал
исхода борьбы в пользу Германии. Поэтому в ходе выработки решения было признано
необходимым вредить Англии политическими мерами, а удар нанести в 1916 г. по
французской армии. Францию Фалькенгайн считал «лучшим мечом» Англии, который в
напряжении своих сил дошел, однако, до предела{27}. По его мнению, достаточно нанести
по Франции сильный удар в каком-либо одном пункте, и ее можно вывести из войны.
Фалькенгайн добивался, чтобы против Англии была развернута беспощадная подводная
война. Но германские политические круги на время отклонили эту заманчивую для них
идею, опасаясь вступления США в войну. Перенося удар на Западный фронт против
Франции, Германия рассчитывала добиться поражения французской армии путем
«перемалывания и истощения ее резервов» в одном пункте Западного фронта. Для
наступления на всем французском фронте не хватало сил. Объектом для удара после
некоторого колебания (Бельфор или Верден) был избран Верден.
Верденский укрепленный район имел важное политическое и оперативно-стратегическое
значение для Франции. Он был опорой восточного крыла французского фронта и
плацдармом для возможного наступления французов с целью ликвидировать германский
выступ, нависший над Парижем. Потеря Вердена не только приводила к нарушению системы
французской обороны, но и открывала германцам ворота в тыл центральной группы
французских армий и путь к Парижу. Верден являлся символом стойкости и мужества
французов, т. е., как полагал Фалькенгайн, был таким объектом, «для защиты которого
французское командование будет вынуждено пожертвовать последним человеком»{28}. А
это могло бы привести к тому, что Франция истечет кровью, откажется от наступления, а
возможно, и запросит мира.
Фалькенгайн отверг предложения Конрада о совместном наступлении австро-германских
войск в Италии. По его расчетам, для такой операции необходимо было не 9, как предлагал
Конрад, а 25 германских дивизий, оснащенных достаточным количеством тяжелой
артиллерии, т. е. все то, что имела Германия в резерве{29}. Пойти на это Германия не могла
даже при максимальных результатах операции — выводе Италии из войны. Операция
улучшила бы позицию Австро-Венгрии, но ни на шаг не приблизила цель войны на русском
и французском фронтах и не сняла бы угрозу наступления англо-французов в 1916 г.
Фалькенгайн недвусмысленно дал понять Конраду, что наиболее весомый вклад в
предстоящую кампанию союзница Германии могла внести, надежно обеспечив [147]
удержание оборонительных рубежей на Восточном фронте. Австрийский генеральный штаб
вынужден был на 1916 г. готовить самостоятельную наступательную операцию против
Италии, рассчитывая ударом из Трентино разгромить итальянскую армию и попытаться
овладеть Ломбардией.
Планы Антанты
Державы Антанты стремились (учтя опыт прошедших кампаний) противопоставить
стратегическим планам стран центрального блока единый согласованный план кампании
1916 г. и общее руководство военными действиями в кампании. Некоторый прогресс в этом
отношении все-таки был достигнут к началу третьей военной кампании. Проведенная с 6 по
9 декабря 1915 г. вторая межсоюзническая военная конференция в Шантильи обсудила
единый план кампании, предложенный от имени Франции Жоффром, вопросы о положении
союзных армий и о выработке предложений своим правительствам по экономическим и
политическим мероприятиям, связанным с ведением коалиционной войны, наконец,
предложение Франции о создании при французской ставке межсоюзнического органа по
руководству военными действиями{30}. Последний вопрос не получил положительного
решения. Было решено, как и прежде, согласовывать действия союзных армий на
межсоюзнических конференциях. План Антанты на предстоящую кампанию конференцией
был принят, хотя еще страдал общими положениями.
План исходил из того, что цели войны следует добиваться только на трех главных театрах:
русском, французском и итальянском; решение необходимо искать прежде всего в
согласованных действиях союзных армий в близкие между собой сроки, а затем в локальных
действиях сторон, направленных на сковывание резервов и истощение живой силы
противника. Предусматривалась также готовность своими силами остановить противника и
оказать помощь другим державам, если они будут атакованы противником. В плане
рекомендовалось штабам союзных армий при подготовке военных действий исходить из
необходимости оказывать друг другу поддержку в пределах возможного, не позволяя
противнику перебрасывать резервы с одного фронта на другой{31}.
Глава русской делегации генерал Жилинский по поручению Ставки представил конференции
другой, более конкретный план единых действий союзников на 1916 г. Суть русского плана
[148] сводилась к тому, чтобы главный удар по коалиции Центральных держав нанести не во
Франции, а на Балканах — по наиболее слабому ее звену — Болгарии и Австро-Венгрии —
тремя союзными армиями — русской со стороны Юго-Западного фронта, англо-французской
с Салоникского плацдарма и итальянской из района Изонцо в общем направлении на
Будапешт. Предполагалось, что такой совместный удар ускорит переход колеблющихся
нейтральных держав (Греции и Румынии) на сторону Антанты и обеспечит более тесное
согласование военных усилий стран Антанты «для постепенного сжимания и окружения
Германии»{32} на европейском театре. В отличие от французского, русский план
предусматривал также совместные действия Кавказской армии и английских войск против
Турции в виде концентрического удара на Мосул с целью быстрого разгрома ее армии и
надежного обеспечения Суэца и Индии от диверсий турецких войск{33}. Несмотря на
бесспорное достоинство русского плана, он был отклонен. Англия и Франция усматривали в
этом плане стремление России упрочить свои позиции на Балканах и проникнуть в Персию и
Ирак, что не входило в расчеты Англии и Франции. Кроме того, исходя из первостепенной
важности французского театра, Франция не соглашалась пойти на какое-либо даже
временное его ослабление. Пугали англо-французов также трудности, связанные с ведением
боевых действий в условиях горного театра, и перспектива снабжения войск по морским
коммуникациям.
В окончательном виде план кампании 1916 г. был рассмотрен и одобрен на третьей
межсоюзнической конференции в Шантильи, проводившейся в марте. В промежутке между
2-й и 3-й конференциями французский генеральный штаб конкретизировал положение плана
союзников по срокам и изложил свои предложения в двух меморандумах от 15 (2) февраля и
во введении к совещанию от 12 марта (28 февраля) 1916 г., разосланном в союзные штабы в
начале марта{34}. По меморандуму от 15 (2) февраля наступательные операции союзников
намечалось начать до 1 июля, неодновременно: сначала русской и итальянской армиями,
чтобы оттянуть возможно больше германских резервов с французского фронта, а затем
армиями англо-французов, чтобы разгромить германскую группировку на этом фронте.
Оттяжка сроков наступления на лето 1916 г. и неодновременность начала операций
представляли собой два крупных недостатка предложенного плана. Германии вновь
предоставлялась инициатива действий и простор для маневра резервами с одного фронта на
другой. На эти недостатки плана указало русское командование через своего представителя
генерала Жилинского. [149] Начальник русского генерального штаба Алексеев, выдвигая
предложения о перенесении сроков наступления на весну 1916 г., до завершения полной
подготовки армий к операциям, писал Жилинскому: «Полагаю, план наступления в июле
останется навсегда неосуществимым, ибо противник разрушит его, упредив атакою»{35}.
Ставил Алексеев под сомнение и обещание союзников поддержать Россию общим