Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
стороны Ловичского отряда и русской конницы. Только крайне осторожные действия
последних не привели в этот день обходящие германские силы к катастрофе.
9 (22) ноября германское командование делает последнее усилие, чтобы сломить упорство
русских. Генерал Плеве, объединивший командование 2-й и 5-й армиями, потребовал: 5-й
армии удерживать свое положение, а 2-й армии — наступать правым флангом против
обходящей группы Шеффера и тем самым совместно с наступающим Ловичским отрядом
окружить ее. В результате боевых действий 9 (22) ноября группа Шеффера оказалась в
отчаянном положении и к вечеру, наконец, получила приказ начать отступление, В свою
очередь и генерал Рузский расценивал обстановку как неблагоприятную для себя и отдал
директиву об отступлении всех трех армий на линию Илов, Лович, Скерневице, Томашов.
Только под нажимом сверху и из-за резкого протеста командующих армиями директива
была отменена{332}.
К вечеру 9 (22) ноября на фронте 2-й и 5-й армий положение стабилизировалось. На флангах
русские войска даже несколько потеснили германцев. Наступление частей 10-й пехотной и 5-
й кавалерийской дивизий создавало серьезную угрозу тылам 25-го [382] резервного
германского корпуса. Ловичский отряд теснил части прикрытия 17-го и 20-го германских
корпусов на запад. Сильная русская конница сосредоточилась между Колюшками и
Бендоковым, но вместо удара по тылам германцев продолжала действовать пассивно,
ограничиваясь разведкой.
Шеффер после совещания с командиром 3-й гвардейской пехотной дивизии Литцманом
решил с боем прорваться из русского окружения. Намеченный план действий
предусматривал удар 25-го резервного корпуса и 3-й гвардейской дивизии на Брезины.
Прикрытие операции с тыла возлагалось на 1-й кавалерийский корпус Рихтгофена.
Боевые действия 9 (22) и 10 (23) ноября развивались следующим образом. 1-й армейский
корпус русских, наступая на северо-восток, после упорных боев в конце концов сломил
сопротивление 20-го германского корпуса, который вынужден был загнуть свой левый
фланг{333}. В образовавшийся разрыв между ним и группой Шеффера на соединение с 1-м
русским корпусом устремились части Ловичского отряда. На путях отхода группы Шеффера
в направлении на Брезины остались только слабые части 6-й Сибирской дивизии. Они
ввязались в упорный бой с 49-й дивизией 25-го резервного корпуса. Противник имел тройное
превосходство в силах. В ночь на 11 (24) ноября 3-я гвардейская пехотная дивизия
стремительной атакой захватила Брезины, куда двигались и части 20-го резервного корпуса
германцев{334}. 6-я Сибирская дивизия, никем не поддерживаемая, начала отход на
Рогов{335}. На следующий день группе Шеффера удалось прорвать кольцо окружения и
выйти в промежуток между 17-м и 20-м корпусами. В этом же направлении в ночь на 12 (25)
ноября прорвались и остатки частей 1-го кавалерийского корпуса Рихтгофена. Кризис для
германцев миновал, но и окружение русских армий не удалось. «Крупная оперативная цель,
— пишет Людендорф, — уничтожить русских в излучине Вислы не была достигнута...»{336}
Стратегический план русской Ставки — глубокое вторжение в пределы Германии —
исходил из общего плана Антанты. Сосредоточив крупные силы на левом берегу Вислы,
русское командование своевременно не сумело обнаружить переброску главных сил
германцев в район Торна, которая существенно изменила всю оперативно-стратегическую
обстановку. Разведка достаточно своевременно донесла о маневре германцев в сторону
Торна. Но отсутствие твердого руководства Ставки фронтами привело к тому, [383] что
генерал Рузский и его штаб продолжали упорно держаться старого плана. Это привело к
дезорганизации всего фронта и обеспечило первоначальный успех германцев. Только после
поражения изолированных двух русских корпусов (5-го Сибирского и 2-го армейского)
генерал Рузский и штаб его фронта, наконец, уяснили обстановку и стали принимать меры
для ликвидации угрозы окружения 2-й армии. Поворот фронта 2-й армии, наступление 5-й
армии и частей 1-й армии обеспечили перелом в ходе лодзинских боев в пользу русских.
Обходящая германская группа генерала Шеффера сама попала в окружение, и лишь ошибки
в управлении русскими войсками, разделенными на ряд отрядов, действовавших вне
оперативной связи между собой, позволили германцам, отбросив слабый заслон, пробиться
на север и выйти из кольца окружения.
Со стороны германского командования данной операции флангового удара первоначально
мыслилось придать большой размах с целью нанести решительное поражение русским
армиям. Однако в последний момент Фалькенгайн отказался от переброски крупных сил с
Западного фронта на Восток, поручив Гинденбургу и Людендорфу вести операцию в
основном теми силами, которыми они располагали. Огромное преимущество германцев в
постановке разведывательной службы давало им возможность в течение всей операции знать
намерения русского командования и точное положение его войск{337}. На стороне
германцев также было большое преимущество в сосредоточении сил. «Таран» из 5,5
корпусов, скрытно сосредоточенный в районе Торна, обеспечил им первоначальный успех.
Германцы, переоценив свой успех, недооценили стойкость русских войск.
3. Операции на других фронтах
Вовлечение Турции в войну
Турция перед первой мировой войной представляла собой конституционную монархию.
Главой государства являлся султан Мехмед V. В экономическом и политическом отношении
Турция, опутанная кабальными иностранными займами, находилась в полуколониальной
зависимости от иностранных государств. Собственные источники дохода совершенно
иссякли, бюджет был дефицитным, казна не могла обеспечить правильную работу органов
администрации{338}. Турция была аграрной страной. В ее сельском [384] хозяйстве до
войны было занято 85% всего населения{339}. В слаборазвитой промышленности Турции
господствовали иностранные капиталисты.
В руках иностранцев находилась вся внешняя торговля Турции. Им же принадлежали банки.
Доля французских финансистов в банках османской империи равнялась 59%, германских —
22 и английских — 6,8%{340}. Иностранные инструктора действовали в армии, флоте,
жандармерии, таможенном ведомстве и т. д. В годы, непосредственно предшествовавшие
войне, к власти в Турции пришла прогерманская группировка Энвера-паши, и поэтому в
стране установилось сильное германское влияние.
По своему географическому положению Турция держала в руках важные стратегические
позиции. Она владела проливами из Средиземного в Черное море, которые имели
существенное значение для связи России с ее союзниками. Турция угрожала Суэцкому
каналу, являвшемуся важным транспортным путем Великобритании. Турции же
принадлежали богатые нефтяные районы Месопотамии. Таким образом, участие Турции в
войне на стороне той или иной коалиции имело бы важное значение для каждой из них.
Поэтому с началом первой мировой войны обе враждующие группировки усиленно боролись
за влияние в Турции. Англия и Франция старались привлечь Турцию на свою сторону или
хотя бы оттянуть время ее вступления в войну на стороне Германии, потому что для них
было важно, чтобы военные действия на Кавказе не отвлекали русские войска с
европейского театра военных действий, где они оказывали существенную помощь
союзникам, ослабляя главный удар Германии на запад. Германия же, напротив, была
заинтересована в том, чтобы ускорить нападение Турции на Россию. Так, Фалькенгайн в
своих воспоминаниях пишет, что присоединение Турции к германскому блоку было крайне
необходимо Германии, и не только для того, чтобы ослабить русские силы на европейском
театре, но, что самое главное, закрыть черноморские проливы. Как писал Фалькенгайн, «если
бы не удалось запереть для Антанты на продолжительное время проливы... пришлось бы
значительно сократить надежды на благоприятный исход войны»{341}.
Участие Турции в войне на любой стороне не обещало ей самой ничего хорошего. Война при
любом ее исходе грозила расчленением страны и потерей ею государственной
самостоятельности{342}. Но берлинская дипломатия заверяла, будто стремится к
сохранению территориальной целостности Турции и не возражает [385] против ее
территориальных притязаний{343}. Поэтому турецкое правительство склонялось к
германской ориентации, хотя финансово-экономическая зависимость Турции от Англии и
Франции оставалась весьма значительной: в их руках было 85% облигаций оттоманского
долга{344}.
Между царской Россией и султанской Турцией долгие годы существовали резкие
противоречия и не раз возникали жесточайшие войны. Эти противоречия не угасли и к 1914
г. С началом первой мировой войны, когда все силы России были заняты в борьбе с
Германией и Австро-Венгрией, царское правительство хотело избежать войны с Турцией.
Такая война создала бы ему еще один фронт, который отвлек бы в Закавказье силы, до
крайности необходимые для борьбы против Германии{345}. Для Турции же сложилась
заманчивая обстановка свести старые счеты с Россией. Пантюркисты намеревались
захватить Кавказ, Крым, а наиболее ретивые мечтали даже «о долинах Волги и Камы» с
татарским населением{346}.
Эти соображения явились причиной того, что уже 22 июля 1914 г. военный министр Турции
Энвер-паша заявил германскому послу Вангенгейму о намерении Турции вступить в союз с
германским блоком. Таким образом, в дипломатической борьбе за Турцию влияние
Германии оказалось сильнее{347}, и уже 2 августа турецкое правительство подписывает в
Константинополе союзный договор с Германией, по которому Турция обязывалась
выступить на стороне Германии, если Россия выступит в австро-сербском конфликте против
Австро-Венгрии, а Германия сочтет себя вынужденной прийти на помощь своей
союзнице{348}. Договор отдавал турецкую армию в полное распоряжение Германии.
Немецкая военная миссия в Турции получила возможность оказывать влияние на решения
турецкого командования.
В день подписания договора с Германией в Турции была объявлена всеобщая мобилизация
якобы в целях собственной безопасности. Однако Турция еще не была готова к участию в
войне. Чтобы завуалировать подготовку к ней, турецкое правительство 3 августа заявило о
своем строгом нейтралитете. [386] Морской министр Турции Джемаль-паша позднее писал:
«Мы объявили себя нейтральными только для того, чтобы выиграть время: мы ждали
момента, когда наша мобилизация закончится и мы сможем принять участие в войне»{349}.
Одновременно началось минирование проливов Босфора и Дарданелл. Для еще большей
маскировки своих военных приготовлений Энвер пошел на прямой обман и предложил
русскому правительству заключить союз против Германии{350}.
Турецкая армия, командование которой намеревалось снова ввергнуть ее в пламя войн, еще
не оправилась после Триполитанской и балканских войн и была в состоянии почти полного
развала. Армии не хватало самого необходимого — вооружения, боеприпасов, одежды,
сапог. Турецкий военный флот не мог соперничать ни с русским на Черном море, ни с
греческим в Архипелаге. Фалькенгайн отмечал, что турецкая армия была «глубоко
изнуренной вследствие почти непрерывной шестилетней войны и что во всех вопросах
технических и снаряжения она всецело зависела от помощи Германии»{351}.
Турецкая армия комплектовалась на основе воинской повинности{352}. На военную службу
призывались мужчины по достижении ими 20-летнего возраста. Продолжительность службы
составляла 25 лет. Из них в действующих войсках (низам — кадровые войска) служили: 3
года в пехоте и 4 года в прочих родах войск. Затем военнослужащие зачислялись на 5 — 6
лет в запас (ихтиат). После этого срока переводились на 9 лет в резерв (редиф) 1 класса, а
затем еще 7 лет числились в ополчении (мустахвиз). Лица, годные к военной службе, но не
призванные по льготам или другим причинам в ряды армии, зачислялись в резерв (редиф) 2
класса.
Действующие войска составляли 13 корпусов, 2 отдельные пехотные и 1 кавалерийскую
дивизии. Каждый корпус состоял из трех пехотных дивизий и корпусных частей, в число
которых входили: стрелковый полк (три батальона и пулеметная рота с 6 пулеметами), два
кавалерийских полка (по 5 эскадронов), корпусная горная и тяжелая артиллерия (горная —
по одному дивизиону из трех батарей в каждом корпусе; тяжелая в таком же составе в
половине корпусов; все батареи четырехорудийные). В корпусах имелись еще саперные
батальоны (по 3 саперные и 1 телеграфной роте), обозный батальон и санитарная рота. [387]
Пехотная дивизия имела в своем составе три пехотных полка (каждый трехбатальонного
состава и пулеметная рота — 4 пулемета; батальон имел три роты — 750 человек), один
стрелковый батальон, один артиллерийский полк (два дивизиона по две четырехорудийные
батареи). Таким образом, пехотная дивизия имела 10 пехотных батальонов, 16 орудий, 12
пулеметов, а корпус насчитывал 33 пехотных батальона, 10 эскадронов, 15 — 18 батарей (60-
72 орудия) и 42 пулемета. Всего в войсках в мирное время состояло 200 тыс. солдат и 8 тыс.
офицеров, не считая специальных формирований. Запас и ополчение достигали 1 миллиона
человек, из которых только треть была обучена{353}. В состав турецкой армии были
включены также иррегулярные части курдско-арабской конницы, которая состояла из 24
полков (по 4-6 эскадронов) и комплектовалась из кочующих племен Армении, Курдистана и
Месопотамии. Кроме этих войск имелась еще 21 пограничная рота на русской границе, около
150 рот крепостной артиллерии и один железнодорожный полк из двух батальонов. Для
службы в тылу могло быть использовано до 40 тыс. жандармерии (из них 16 — 17 тыс.
конных).
Турецкая пехота была вооружена 7,65-мм винтовкой Маузера образца 1890 и 1903 гг. с
прицельной дальностью стрельбы до 2000 м. Кавалерия имела на вооружении карабины,
револьверы, [388] шашки, пики. В артиллерии состояли полевые и горные 75-мм пушки
Круппа. Имелось также 36 австрийских гаубиц 105-мм и около 60 нескорострельных 120-мм
крупповских гаубиц.
По подсчетам русского Генерального штаба, Турция в случае войны могла выставить в
частях первой очереди 750 тыс. человек, а всего — 1 300 тыс. человек, в том числе 40 тыс.
жандармерии и около 70 тыс. в управлениях и тыловых учреждениях{354}.
Армия Турции находилась под контролем германской военной миссии, во главе которой
стоял генерал Лиман фон Сандерс. Обучение турецкой армии производилось по немецкому
образцу и по германским уставам Члены германской миссии заняли ключевые позиции в
турецком генеральном штабе, а также ряд ответственных должностей в центральном
аппарате турецкой армии, в важнейших пограничных корпусах и крепостях Сам Лиман фон
Сандерс стал генеральным инспектором всей турецкой армии{355}. Германская военная
миссия оказала серьезную помощь своим монополистам в деле получения военных заказов
для турецких вооруженных сил{356}. [389]
По одобренному германскими генштабистами военно-стратегическому плану Энвера-паши,
разработка которого началась с 1913 г, намечалось вести войну на два фронта: на Кавказе
против России, на Суэцком канале и в Египте против Англии. Предусматривалось также
вовлечение в войну Ирана, Афганистана и Северо-Западной Индии{357}.
Поражение Германии на Марне и успех русских войск в Галиции породили у многих членов
турецкого правительства страх перед войной. Чтобы поддержать воинственность турок,
Германия 11 октября пообещала предоставить Турции заем в 100 млн. франков. Было
условлено, что Турция вступит в войну тотчас же после фактического получения первой
части предоставленных ей средств.
Первая партия золота в счет займа прибыла из Германии в Стамбул 26 октября. Это
окончательно решило дело, и Турция вступила в войну на стороне блока Центральных
держав{358}. Энвер-паша и немецкая миссия решили поставить страну перед
совершившимся фактом, и 29 октября германо-турецкие военные корабли под
командованием германского адмирала Сушона и с разрешения турецкого правительства
вошли в Черное море{359}. В Одесской гавани турецкие миноносцы потопили русскую
канонерскую лодку «Донец». 30 октября германские крейсера «Гебен» и «Бреслау»
бомбардировали русские порты Севастополь, Феодосию, Новороссийск. Таким образом,
военные действия против России Турция начала внезапно, без объявления войны. В ответ на
это русское правительство объявило войну Турции и уже в ночь на 2 ноября войска русской
Кавказской армии на ряде направлений перешли государственную границу и начали
продвигаться в глубь неприятельской территории.
В свою очередь турецкая армия также 2 ноября начала наступление в направлении на Карс,
турецкие отряды вторглись в Батумскую область{360}. 8 ноября турки начали вторжение на
территорию Ирана, нарушив его нейтралитет, проникли в Иранский Азербайджан и овладели
западной частью этой провинции{361}. [390]
5 ноября 1914 г. войну Турции объявила Англия, а 6 ноября — Франция{362}. Английский
флот уже 3 ноября бомбардировал Дарданеллы, а 21 ноября английские войска заняли Басру
и к концу 1914 г. прочно укрепились в Персидском заливе и Нижней Месопотамии.
Турция 12 ноября объявила «священную войну» (джихад) Англии, Франции и России.
К началу военных действий турецкая мобилизованная армия имела в своем составе 40
пехотных дивизий действующих войск, 57 резервных дивизий, 40 полков регулярной и 24
полка иррегулярной конницы{363}. Было отмобилизовано 500-600 тыс. резервистов,
вследствие чего численность солдат, находившихся в строю, составляла около 780 тыс.{364}
Верховным главнокомандующим турецких вооруженных сил номинально считался султан
Мехмед V. Фактически же армией командовал военный министр Энвер-паша. Начальником
генерального штаба был немецкий полковник (впоследствии генерал) Бронзарт фон
Шеллендорф. Турецкие силы, сведенные в армии, были развернуты на различных театрах
войны: 1-я, 2-я и 5-я армии — на полуострове Малая Азия для защиты черноморского
побережья, проливов и Константинополя; 3-я армия развернулась в Западной Армении для
действий против России и Персии; 4-я армия — на восточном побережье Средиземного моря
для защиты Палестины и Сирии; отдельные группы развернулись в Месопотамии, прикрывая
пути из Персидского залива вдоль рек Тигра и Евфрата и по побережью Красного моря.
Турецкое командование по плану войны намечало решать этими силами несколько задач.
Главнейшая из них заключалась в том, чтобы сковать русские силы на Кавказе, не допустить
переброски отсюда русских войск на русско-германский фронт, а при успешных действиях
австро-германцев высадить десант у Одессы. На других направлениях планом
предусматривалось оборонять проливы и Константинополь, не допустить вторжения
англичан в Ирак, Сирию и Палестину, захватить Суэцкий канал, чтобы прервать кратчайшие
морские сообщения Англии и Франции с их восточными колониями. Турецкий план войны
на Черном море имел чисто оборонительный характер. Он подвергся значительным
изменениям с прибытием германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау». Кроме обороны
Босфора и защиты коммуникаций с портами анатолийского побережья, намечались
набеговые операции на русские базы и порты с целью уничтожения находившихся в них
кораблей и судов и нанесения [391] разрушений, захват и потопление торговых судов и
транспортов в море, постановка минных заграждений, обстрелы приморского фланга
русских войск на Кавказском фронте{365}.
Военные действия на ближневосточном театре развернулись на ряде фронтов: Кавказском,
Месопотамском, Палестино-Сирийском. Однако наиболее активные действия происходили
на Кавказском фронте. [392]
Кавказский фронт
Район ближневосточного театра, в котором происходили основные сражения между русской
и турецкой армиями, представляет собой нагорье средней высоты 1800-2500 м над уровнем
моря (Армянское нагорье){366}. Оно пересечено в направлении с востока на запад пятью
труднопроходимыми горными цепями, достигающими высоты свыше 3000 м. Эти горные
цепи сильно затрудняли, а местами вовсе исключали действия крупных масс войск. Между
второй и третьей цепями гор, считая с севера на юг (северный и средний Армянский Тавр),
находится полоса высоких плоскогорий (1800-2000 м); удобная для действий войск
(Эрзерумская равнина). По ней проходили колесные пути из Закавказья в Анатолию. Здесь
расположен город Эрзерум (Эрзурум), запирающий эти пути. С востока этот район театра
прикрыт тремя цепями возвышенностей, представляющими естественные оборонительные
рубежи, преграждающие путь наступления на запад. Район был весьма неблагоприятный для
размещения войск, значительная часть населенных пунктов была разрушена. Леса
встречались лишь на черноморском побережье и в районе селения Сарыкамыш. Реки района
представляли большие трудности для движения войск лишь в весеннее половодье. Все же
обрывистые берега ущелий, в которых протекали реки, требовали создания переходов через
них. Климат резко континентальный. Зима с глубокими снегами (1-2 м а на высотах и
перевалах до 4 м) и низкой температурой (в долинах — 15 — 25°, в горах — 30° и ниже)
длится до пяти месяцев. В силу особенностей горного театра действия войск были возможны
только на нескольких изолированных направлениях, из которых лишь эрзерумское имело не
очень трудные дороги. В целом же район отличался бездорожьем, поскольку и Россия и
Турция по военным соображениям взаимно тормозили экономическое развитие и дорожное
строительство в приграничных районах.
Для действий против России со стороны турок была сосредоточена 3-я армия под
командованием Гасан-Изет-паши. Она включала{367} три корпуса (9-й, 10-й и 11-й), одну
кавалерийскую, 4,5 курдских дивизий, пограничные и жандармские войска (всего 100
батальонов, 165 эскадронов и курдских сотен, 244 орудия). Для усиления армии из
Месопотамии подтягивалась 37-я пехотная дивизия 13-го корпуса. Основные силы армии
были сосредоточены в районе Эрзерума.
Турецким командованием была поставлена 3-й армии задача — разгромить русских у
Сарыкамыша, а потом, оставив заслон [393] против Карса, наступать для захвата Ардагана и
Батума (Михайловской крепости). В случае перехода русской Кавказской армии в
наступление 3-я турецкая армия имела задачей не допустить глубокого проникновения
русских на турецкую территорию и нанести им контрудар; при вторжении главных сил
русской армии на эрзерумском направлении турки должны были окружить их восточнее
Эрзерума{368}.
Русские силы на этом театре представляла Кавказская армия под командованием наместника
царя на Кавказе графа Воронцова-Дашкова{369} (начальник штаба генерал Юденич). К
началу военных действий кавказская армия включала в свой состав 1-й Кавказский, 2-й
Туркестанский корпуса и отдельные соединения: 66-ю пехотную дивизию, две казачьи
дивизии, две бригады и другие части{370}. Общая численность Кавказской армии
составляла 153 батальона, 175 сотен, 12 саперных рот, 350 полевых орудий и 5 батальонов
крепостной артиллерии{371} (всего свыше 170 тыс. человек).
Войскам Кавказской армии ставились задачи: удержать железную дорогу Баку —
Владикавказ и Военно-грузинскую шоссейную дорогу Тифлис — Владикавказ; оборонять
важнейший промышленный центр — Баку и не допустить появления турецких сил на
Кавказе. Для выполнения поставленных задач русские силы должны были вторгнуться в
Западную Армению, разбить передовые части турок и активно обороняться на занятых
приграничных горных рубежах.
Армия занимала фронт от Черного моря до оз. Урмия протяжением 720 км. Так как по
условиям театра войска могли действовать лишь на отдельных изолированных друг от друга
направлениях, то русские силы были сосредоточены в четырех группах — на трапезундском,
ольтынском, эрзерумском и эриванском операционных направлениях. Каждая группа
состояла из двух-трех отрядов разной численности. Главный удар русское командование
решило нанести на эрзерумском направлении, так как по условиям местности занятие
русскими Эрзерума открывало доступ через Эрзинджан в Анатолию. Кроме того, это
направление было лучше обеспечено дорогами и допускало использование крупных сил.
Действия на главном направлении обеспечивались наступлением части сил на ольтынском и
кагызманском направлениях.
Операции на Кавказском фронте в 1914 г. начались встречными сражениями на эрзерумском
направлении (Кеприкейская операция). Перейдя границу 2 ноября, Сарыкамышский отряд
Кавказской армии уже 7 ноября захватил Кеприкейскую позицию [394] (в 50 км от
Эрзерума), а также ряд других важных пунктов{372}. Но и турки наступали от Эрзерума.
Двигаясь без разведки, турецкие войска в тумане внезапно попали под сосредоточенный
огонь русских и были отброшены. 11 ноября в густом тумане турки перешли в наступление
на сарыкамышском направлении уже всеми своими силами. Русские упорно сопротивлялись,
однако под угрозой обхода правого фланга несколько отошли на рубеж Али-Килиса, Ардос,
Хоросан. 14 ноября снова завязалось крупное сражение, в ходе которого русские вынудили
турок с 19 ноября перейти к обороне. 3-я турецкая армия стала закрепляться перед
Сарыкамышским отрядом. Началось осеннее бездорожье на равнинах и местами в горах. Это
крайне затрудняло активные боевые действия. Тем не менее русские войска 21 ноября
перешли в общее наступление, нанесли турецким войскам тяжелые потери и отбросили их.
Учитывая, что наступила зима и дальнейшие наступательные действия не могли дать
ощутимых результатов, командование русской Кавказской армии решило остановиться и
перейти к обороне на рубеже Маслахат, Азан-кей, Юзверан, Арди. В ходе Кеприкейской
операции турецкие войска потеряли 15 тыс. человек (в том числе 3 тыс. дезертиров). Потери
русских не превышали 6 тыс. человек{373}.
Успешны были действия русских и на других направлениях — кагызманском, эриванском и
азербайджанском, где русские заняли труднодоступные естественные рубежи,
преграждавшие наступление турок.
Неблагоприятно для русских сложилась обстановка в районе Батума, где турки в ноябре
скрытно высадили у Хопа десант силой в два пехотных полка под командованием немецкого
майора Штанке. Турки оттеснили русских к Батуму и продвинулись до Ардануч (в 60 км от
берега), угрожая тылу Ольтынского отряда и узлу дорог Ардаган.
Остановка русского Сарыкамышского отряда на выдвинутых далеко вперед позициях между
Сарыкамышем и Кеприкеем подсказывала турецкому командованию идею новой операции
(Сарыкамышекая операция 9 (22) декабря — 25 декабря 1914 г. (7 января 1915 г.) с целью
окружения этого отряда, составлявшего главные силы русской Кавказской армии. В случае
успеха для турок открывалась дорога на Тифлис. Замысел операции заключался в том, чтобы
силами 11-го корпуса сковать русские войска с фронта, а частями 9-го и 10-го корпусов
обойти правый фланг Сарыкамышского отряда через Ит, захватить Сарыкамыш, отрезав
таким образом пути отступления для русских. К этому времени 3-я турецкая армия включала
до 121 батальона, около 22 эскадронов и 263 орудия. Имелись еще иррегулярные курдские
части. [396] В составе русской Кавказской армии насчитывалось 114 батальонов, 127 сотен и
304 орудия{374}.
Наступление турецких корпусов началось 22 декабря. Их действия были организованы
плохо. Они двигались по глубоко занесенным снегом горным тропам без должной разведки и
связи. Вследствие этого случалось, что турецкие части принимали друг друга за противника
и вступали в бой.
Сведения о возможности наступления турок начальник Сарыкамышского отряда генерал
Берхман получил уже 19 — 21 декабря. Однако он недоверчиво отнесся к этим тревожным
донесениям{375} и не предпринимал необходимых мер противодействия. Турки же, упорно
продолжая свое наступление, к 25 декабря с большими потерями, главным образом
обмороженными, и при огромном количестве отставших, вышли к Сарыкамышу, в тыл
главным силам русских, создав для них трудное положение.
Сарыкамыш, расположенный на пути в Карс и далее в Тифлис, имел важное значение для
Кавказской армии. Это была конечная железнодорожная станция. Здесь были сосредоточены
большие запасы различного военного имущества. К моменту подхода к Сарыкамышу турок в
нем имелось всего две ополченческие дружины на охране складов, железнодорожный
эксплуатационный батальон, несколько взводов регулярных войск и 2 легких орудия. Потеря
Сарыкамыша грозила русским катастрофическими последствиями. Поэтому для его обороны
русские срочно начали перебрасывать подкрепления, частично на подводах. Вялые действия
11-го турецкого корпуса с фронта позволили снимать отдельные подразделения с
ближайших участков и направлять их к Сарыкамышу, непрерывно и последовательно
наращивая свои силы в этом районе. К вечеру 28 декабря русские силы в Сарыкамыше уже
насчитывали более 22 батальонов, 8 сотен, 78 пулеметов и 34 орудия{376}.
В ходе жестоких боев в последующие дни, несмотря на упорно повторяющиеся атаки турок,
русские отстояли Сарыкамыш. 31 декабря турецким войскам был нанесен сокрушительный
удар и к вечеру этого дня положение в Сарыкамыше стало устойчивое и уверенное{377}.
Изнурительный поход и безрезультатные атаки истощили турецкие силы. 2 января 1915 г.
они получили приказ на отход.
3 января 1915 г. в районе Сарыкамыша перешли в наступление русские и 4 января окружили
и захватили в плен остатки 9-го турецкого корпуса во главе с его командиром, командирами
дивизий и штабами. 10-й же корпус, используя ошибки русского [397] командования,
отошел. Части Сарыкамышского отряда в ходе боев сильно поредели и были утомлены. К 18
января они заняли свои прежние позиции: г. Коджут, Сонамер, Ардос, Царc, Юзверан.
Начальник Сарыкамышского отряда приказал остановить преследование.
Сарыкамышская операция окончилась полным разгромом 3-й турецкой армии. Она была
фактически уничтожена. К 23 января в армии оставалось всего 12400 человек. Она потеряла
90 тыс. человек{378}, в том числе до 30 тыс. замерзшими, и свыше 60 орудий. Армию в
дальнейшем так и не удалось укомплектовать до прежней численности{379}.
Дорогой ценой досталась победа и русским. Кавказская армия потеряла более 20 тыс.
убитыми, ранеными и больными и более 6 тыс. обмороженными{380}. Особенно велики
были потери в командном составе, главным образом убитыми.
Русским войскам в Сарыкамышской операции приходилось действовать в чрезвычайно
трудных условиях горной зимы. О трудностях, которые испытывали русские войска на этом
театре, можно судить по следующей телеграмме главнокомандующего Кавказской армией в
Ставку: «Сильная снежная метель заносит брошенные орудия, громадное количество
винтовок, патронов и трупов турок. Эта же метель, продолжающаяся непрерывно третий
день, требовала от наших войск почти нечеловеческих усилий. Делая с огромными усилиями
по полуверсте в час, наши войска в течение 4 дней упорно непрерывно наступали,
захватывая в тиски турок; при каждой задержке последних наши бросались в штыки и
уничтожали целые турецкие части»{381}. К этому надо добавить, что в русских войсках
недоставало теплой одежды. Так же плохо было поставлено снабжение продовольствием: с
самого начала операции пришлось сократить солдатский паек до 1 фунта хлеба в день{382}.
Сарыкамышская операция имела важное значение. В результате ее русская Кавказская армия
перенесла военные действия на территорию Турции. События на Кавказском фронте оказали
влияние и на положение других фронтов ближневосточного театра. Они облегчили
положение англичан в Месопотамии и Сирии, откуда турки снимали части и перебрасывали
их к Сарыкамышу. Вместе с тем английское командование было обеспокоено успехами
России на Кавказе, так как опасалось, что русские предпримут действия для захвата
Константинополя и проливов. Чтобы упредить в этом Россию, англичане уже в феврале 1915
г. начали Дарданелльскую операцию. [398]
Турецкая армия вела военные действия и в других районах ближневосточного театра
(Месопотамия, Сирия, Палестина). В этих районах Турция не располагала большими силами.
В Месопотамии имелись только незначительные части 12-го турецкого корпуса общей
численностью в 15 тыс. штыков{383}. Для действий против Суэцкого канала и обороны
Сирии и Палестины предназначалась 4-я армия, развернутая на побережье. Средиземного
моря, — семь дивизий, а всего 100 тыс. человек{384}. Этому району турецкие руководители
придавали большое значение.
Со своей стороны и государства Антанты, особенно Англия, в предвидении неизбежного
вступления Турции в войну, вели соответствующую подготовку. Англичане желали как
можно скорее захватить Месопотамию, важный по своему положению район на путях между
Индией, Ираном, Кавказом, Малой Азией и Сирией. К тому же англичан привлекали
нефтеносные районы Месопотамии. Лиддел Гарт отмечает, что «нефтяные поля близ
Персидского залива имели громадное значение для снабжения Британии нефтью»{385}.
Поэтому еще до вступления Турции в войну, 23 октября 1914 г., англичане высадили одну
индийскую бригаду в районе г. Абадана «для охраны безопасности нефтяных промыслов в
Персидском заливе»{386}, а 4 ноября, при содействии флота, высадили в Фао (устье реки
Шатт-эль-Араб) еще две бригады. При поддержке флота англичане двинулись вверх по
Шатт-эль-Арабу и к 21 ноября заняли Басру — важный порт в 70 милях от устья реки. 9
декабря англичане таким же путем захватили г. Эль-Кур на у слияния рек Тигра и Евфрата.
Таким образом, к концу 1914 г. англичане прочно укрепились в Персидском заливе и
Нижней Месопотамии.
Что касается Сирийско-Палестинского района театра, то здесь турки к 18 ноября 1914 г.
овладели всем Синайским полуостровом и стали продвигаться к Суэцкому каналу с целью
его форсирования{387}.
Сражения в Сербии
Первые выстрелы, извещавшие о начале первой мировой войны, раздались на австро-
сербской границе 28 июля 1914 г., когда австро-венгерские войска предприняли
артиллерийскую бомбардировку [399] столицы Сербии Белграда{388}. Однако военные
действия на балканском театре в ходе войны имели второстепенное значение. В разгроме
Сербии была заинтересована главным образом Австро-Венгрия, так как сербское
королевство с его идеей объединения южных славян являлось притягательным центром для
славянских народов Дунайской монархии — хорватов, словенцев, сербов и др. Для Сербии,
война являлась оборонительной против агрессора. Как указывал В. И. Ленин, «немецкая
буржуазия предприняла грабительский поход против Сербии, желая покорить ее и задушить
национальную революцию южного славянства»{389}. Но участие Сербии в войне нельзя
рассматривать изолированно от военной политики Антанты, поскольку Сербия являлась
союзницей держав Согласия, стремившихся к новым империалистическим захватам.
Советский историк Ю. А. Писарев отмечает, что война для Сербии имела двойственный
характер. С одной стороны, Сербия защищала свою независимость и вела справедливую
борьбу за освобождение своих братьев и воссоздание югославского национального
государства; с другой стороны, она была объектом империалистической политики Антанты,
играя подчиненную роль в союзе держав Тройственного согласия. Следует иметь в виду, что
и сама сербская буржуазия проявляла стремление к приобретению новых рынков,
источников сырья и присоединению новых территорий{390}. Вследствие этого сербская
буржуазия ориентировалась на империалистическую политику великих держав{391}.
Поэтому В. И. Ленин писал, что «национальный момент сербско-австрийской войны
никакого серьезного значения в общеевропейской войне не имеет и не может иметь»{392}.
Сербия перед войной представляла собой конституционную монархию, во главе которой
стоял король Петр Карагеоргиевич (вместо него с июня 1914 г. страной управлял регент-