Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
Ивановым Лечицкий предложил переправить его войска за Вислу у Баранува и Сандомира,
где имелись наведенные понтонные мосты, и двинуть их левым берегом реки. Это позволило
бы уже 19 сентября (2 октября) развернуть армию в двух переходах западнее Вислы,
обеспечив ее с тыла тремя переправами через реку. Если выполнять предначертания
директивы, то армии пришлось бы отойти от Вислоки к Сану, переправиться через него,
совершить марш к северу по лесным испорченным дорогам, затем преодолеть Вислу и
развернуться на ее левом берегу. По расчетам Лечицкого, его армия в этом случае могла
быть готовой к активным действиям лишь 25 сентября (8 октября), т. е. на 6 дней позднее
срока, если бы ее перегруппировка совершалась левым берегом Вислы{262}.
Иванов, опасаясь, что противник мог атаковать армию Лечицкого во время ее флангового
марша, настаивал на том, чтобы она [365] двигалась правым берегом Вислы{263}. Новые
доводы Лечицкого о том, что противник пока еще далеко и движение левым берегом не
опасно, ни к чему не привели{264}. Последовало категорическое требование Иванова:
«Необходимо, чтобы ваша армия вечером 18 сентября была на правом берегу Вислы в
районе Аннополь, Юзефов, Красник в готовности исполнить тот или другой маневренный
марш, ибо теперь еще неизвестно, в каком направлении ей предстоит действовать в
ближайшие дни»{265}.
Выдвижение 9-й армии в новый район началось 15 (28) сентября{266}. Оно осуществлялось
под прикрытием 13-й кавалерийской дивизии, находившейся на левом берегу Вислоки.
Конному корпусу Новикова ставилась задача продолжать энергичную разведку на участке
Ченстохов, Краков и задерживать наступление противника{267}. На левый берег Вислы в
район Опатова был направлен отряд генерала Дельсаля в составе двух стрелковых и одной
кавалерийской бригад. Его задача — служа авангардом, обеспечить предстоящий переход
армии через Вислу и ее развертывание на левом берегу реки и служить опорой для конного
корпуса генерала Новикова{268}. К исходу 20 сентября (3 октября) марш-маневр 9-й армии
был завершен. Ее войска сосредоточились на правом берегу Вислы от Солец до Сандомира,
имея авангарды на левом берегу Вислы{269}. Приступили к устройству переправ. На левом
берегу были выдвинуты авангарды.
В последнюю очередь из войск Юго-Западного фронта на Среднюю Вислу перебрасывалась
5-я армия. Первоначально этот маневр не планировался. Еще 15 (28) сентября имелось в виду
лишь несколько севернее сместить ее войска, чтобы занять ими полосу 9-й армии,
направленной в район Юзефов, Аннополь, устье Сана. Соответственно сдвигалась к северу
полоса 3-й армии. Корпусам 5-й армии надлежало перемещение начать 16 (29) сентября,
выслав приданные им кавалерийские дивизии на р. Вислока. Задача армии состояла в том,
чтобы, прочно став на Сане, готовиться к наступлению в направлении Кракова{270}.
Директива Ставки от 19 сентября (2 октября) требовала от главнокомандующего фронтом
переместить на Среднюю Вислу и 5-ю армию. Ее войскам было приказано возможно скорее
перейти в район Люблин, начав движение с 20 сентября (3 октября){271}. По мере выхода
корпусов в указанный район намечалось перевозить их по железной дороге к
Ивангороду{272}. [366]
Наряду с перегруппировкой армий Юго-Западного фронта осуществлялось перемещение на
Среднюю Вислу части сил Северо-Западного фронта. Директивой от 18(29) сентября
Рузскому предписывалось направить в район Варшавы 2-ю армию. Фактически перемещение
началось раньше. Еще 16 (29) сентября Ставка, принимая срочные меры по усилению
обороны Варшавы, предписала Рузскому разработать соображения о наилучшем
расположении корпусов 2-й армии для осуществления скорейшей переброски их к
Висле{273}. Ссылаясь на неясность обстановки в полосе действий своего фронта, Рузский
донес, что, по его мнению, «переброска к Висле корпусов 2-й армии еще несколько
преждевременна»{274}. Ставка вынуждена была занять более твердую позицию. Янушкевич
сообщил Рузскому решение верховного главнокомандующего о необходимости переброски в
район Варшавы войск 2-й армии и что к выполнению его «великий князь просит приступить,
не теряя времени»{275}. Рузский вынужден был подчиниться. Он донес, что с 17(30)
сентября 2-я армия в составе трех корпусов будет направлена в Варшавский район{276}. К
19 сентября (2 октября) 2-й Сибирский и 1-й корпуса сосредоточились в Варшаве, а 23-й
корпус — в Гарволин (юго-восточнее Варшавы){277}.
19 сентября (2 октября) Иванов запросил штаб Северо-Западного фронта, какие два корпуса
дополнительно назначены к отправке в Варшаву, что предусматривалось директивой Ставки
от 18 сентября (1 октября), какие соображения имелись относительно пунктов и сроков
погрузки в эшелоны и времени прибытия в назначенный район{278}. Начальник штаба
генерал Орановский ответил, что никаких соображений на этот счет не разрабатывалось,
поскольку «командирование корпусов является предположительным»{279}. По просьбе
Иванова Ставке вновь пришлось потребовать от Рузского неукоснительного выполнения
директивных указаний.
19 сентября (2 октября) верховный главнокомандующий повелел немедленно приступить к
перевозке по железной дороге 2-го, а 20 сентября (3 октября) — 4-го армейских
корпусов{280}. Первый из этих корпусов направлялся в Гарволин (юго-восточнее Варшавы),
второй — в Варшаву.
Перевозка корпусов, однако, затянулась. К погрузке 2-го армейского корпуса приступили
только 23 сентября (6 октября){281}, а сосредоточение всех боевых частей его в районе
Гарволин удалось завершить лишь вечером 28 сентября (11 октября){282}. Еще [367]
медленнее перевозился 4-й армейский корпус, входивший в состав 1-й армии. Хотя штаб
фронта сразу же после получения приказа верховного главнокомандующего потребовал от
Ренненкампфа перевозку корпуса «начать возможно скорее»{283}, тот и не думал спешить.
24 сентября (7 октября) в Ставке было получено известие, что погрузка корпуса
приостановлена, а часть его направлена в западном направлении. Запрашивая по данному
вопросу Рузского, Янушкевич выражал крайнее удивление тем, что Ренненкампф мог
«решиться на распоряжение, идущее вразрез повеления Верховного
главнокомандующего»{284}. Спустя два дня штаб фронта докладывал Ставке, что он не
может установить, сколько эшелонов с частями 4-го корпуса отправлено, ибо поступающие
из 1-й армии донесения «сбивчивы, противоречивы и носят характер замалчивания
истинного положения»{285}. Наконец, отправка 4-го корпуса началась. 27 сентября (10
октября) головные эшелоны его стали прибывать в Варшаву{286}.
Ставке казалось, что войск двух фронтов, сосредоточиваемых на Средней Висле,
недостаточно. Было предписано дополнительно отправить в Варшаву из состава 6-й армии
50-ю пехотную дивизию и полк Офицерской стрелковой школы. Имелось в виду усилить
этими частями Принаревскую группу{287}. В распоряжение Иванова передавались все
прибывавшие из глубокого тыла резервы верховного главнокомандования: 1-й Сибирский
корпус, Забайкальская казачья бригада и 1-я Сибирская тяжелая артиллерийская бригада, 12-
я и 14-я Сибирские пехотные дивизии{288}.
Выход армий в новый оперативный район осуществлялся в период с 10 (23) сентября по 1
(14) октября. Переброска войск производилась частью походным порядком, а частью — по
железной дороге. Развертывание 2-й армии и частично 4-й армии обеспечивалось
постоянными укреплениями Варшавы и Ивангорода и выдвинутыми впереди крепостей
оборонительными позициями на левом берегу Вислы. Остальные армии развертывались без
соответствующего прикрытия. Сказался определенный просчет русского Генерального
штаба, заблаговременно не принявшего нужных мер к укреплению рубежа Средней Вислы.
В конце сентября завершались стратегические перегруппировки на русском фронте.
Очередной задачей являлся выход войск на рубеж развертывания. К ее решению приступил
Иванов. 26 сентября (9 октября) он подписал директиву, где говорилось: «Целью ближайших
действий ставится: 1) переправа войск 4-й и 5-й армий на левый берег Вислы и утверждение
их на этом берегу, 2) развертывание всех сил 2-й, 5-й и 4-й армий и занятие ими [368] общего
фронта для дальнейшего наступления и атаки противника»{289}. Директива не
предусматривала переход армий в наступление. Имелось в виду закончить сосредоточение
войск на Средней Висле, выждать подвоза подкреплений и занять исходное положение для
ведения операции. Поскольку прибытие основной части резервов ожидалось к исходу 29
сентября (12 октября), Иванов считал желательным «не начинать ранее этого решительной
атаки»{290}.
Обстановка на левом берегу Вислы складывалась крайне неблагоприятно для русских. 9-я
немецкая армия, начав наступление 15 (28) сентября, настойчиво продвигалась вперед.
Гинденбург намеревался произвести фланговый удар по 9-й русской армии, которая, как он
предполагал, должна была переправиться через Вислу южнее Ивангорода. Армия Лечицкого
не имела еще задачи о переходе на западный берег Вислы. Там находились лишь передовые
части ее (около двух пехотных дивизий и конный корпус Новикова). 20 сентября (3 октября)
германские войска подошли к Висле. 21-23 сентября (4-6 октября) начались боевые действия
на фронте от Ивангорода до Сандомира. Немцы оттеснили русские авангарды на правый
берег реки. Но их замысел о разгроме 9-й армии не осуществился, поскольку переправа этой
армии через Вислу не последовала. Наступавшие южнее австрийские войска 26 сентября (9
октября) вышли к Сану. Их попытки форсировать реку были отбиты русскими.
Германское командование приняло новое решение. Намечалось главные силы 9-й армии
повернуть на север и сделать попытку с хода овладеть Варшавой. Была образована ударная
группа в составе трех наиболее сильных корпусов: 17-го, 20-го и Сводного. Командование
ею возложили на генерала Макензена. Остальные войска армии Гинденбурга имели задачу
вести атаки на рубеже Вислы от Ивангорода до Сандомира, прикрывая наступление на
варшавском направлении с востока. 26 сентября (9 октября) группа Макензена
форсированным маршем через Радом, Бялобржеги устремилась к Варшаве. Противник
рассчитывал на внезапность и быстроту действий.
Выполнение своих замыслов обеими сторонами должно было неизбежно привести к
встречным столкновениям. Так оно и случилось. С 27 сентября (10 октября) на Средней
Висле завязались ожесточенные сражения между 9-й германской армией и войсками 2-й, 5-й
и 4-й русских армий. Соединения 2-й армии отражали настойчивые атаки противника,
который стремился прорваться к Варшаве с юга. Особенно мужественно действовали части
1-го и 2-го Сибирских корпусов. Двое суток сдерживали сибиряки натиск германцев.
Вечером 28 сентября (11 октября) Шейдеман докладывал Иванову: «... сил не хватает, чтобы
атаковывать все ползущее вперед»{291}. Ночью войска армии были отведены за линию [369]
фортов{292}. Южнее Варшавы, у Гура Кальвария, в течение 28 сентября (11 октября) был
переправлен 23-й корпус, на следующий день намечалось перебросить за Вислу и 2-й корпус
5-й армии. Они имели задачу нанести удар германцам, идущим с юга на Варшаву, и тем
помочь войскам 2-й армии{293}. Отход армии Шейдемана за линию фортов мог поставить
корпуса в изолированное положение. Русское командование отказалось от переправы 2-го
корпуса, а 23-й корпус в ночь на 29 сентября (12 октября) был возвращен на правый берег
Вислы.
События в районе Ивангорода также развивались весьма напряженно. Генералу Эверту
удалось в ночь на 27 сентября (10 октября) переправить 4-ю армию за Вислу. Противник
развернулся у левобережных укреплений крепости и обрушился на русских мощным огнем
своей многочисленной артиллерии. Весь день шли упорные бои. К утру 28 сентября (11
октября) Гренадерский и 16-й корпуса были вновь отведены на правый берег реки{294}.
Только севернее Ивангорода на плацдарме у Козенице оставался 3-й Кавказский корпус
Ирмана и продолжал вести боевые действия по расширению зоны своего расположения.
Командующий 5-й армией решил поддержать войска Ирмана силами закончившего
сосредоточение 17-го корпуса генерала Яковлева{295}. В течение 28 — 29 сентября (11-12
октября) соединения корпуса были переправлены на Козеницкий плацдарм{296}. 30
сентября (13 октября) 17-й корпус перешел в состав 4-й армии{297}. Корпусам ставилась
задача «разбить противника и отбросить его в южном направлении»{298}.
Анализ хода боевых действий проливал свет на истинные намерения противника. Иванов
правильно отметил «постепенное перемещение войск неприятеля к северу»{299}. В связи с
изменением обстановки выполнение директивы от 26 сентября (9 октября) откладывалось до
сосредоточения всех сил фронта и подвоза вновь назначенных в его состав корпусов{300}.
Войска получили задачу «задержать противника на Висле и обеспечить подступы к
Варшаве»{301}. 2-й армии, в которую опять включились 23-й и 2-й корпуса, предстояло
нанести контрудар, отбросить наступавшие немецкие части и тем обезопасить Варшаву и
участок Вислы ниже Гура Кальвария. 5-я, 4-я и 9-я армии должны были надежно оборонять
рубеж Вислы между устьями Пилицы и Сана. Особенно активно надлежало действовать
армиям Эверта и Лечицкого, чтобы [370] сковать находившегося перед ними противника и
не дать ему возможности усиливать северную группировку своих войск. Галицийской группе
Брусилова следовало атаковать австро-венгров. Конный корпус Новикова был обязан
продолжать движение в район Варшавы для действий на правом фланге 2-й армии.
Встречные сражения под Варшавой и Ивангородом продолжались. Русские войска стойко
отбивали натиск противника энергичными контратаками. Тем временем в штабе фронта
царило уныние. Неудача с переходом армий за Вислу произвела на Иванова удручающее
впечатление. Человек необычайно впечатлительный, он впал в отчаяние. 28 сентября (11
октября) им была послана телеграмма Янушкевичу с изложением обстановки на Висле.
Иванов заканчивал свое послание такими словами: «Создавшееся положение побуждает
меня просить личного доклада Верховному главнокомандующему, если его императорское
высочество соизволит приехать в Холм»{302}. В ночь на 29 сентября (12 октября)
Янушкевич пригласил Алексеева к аппарату и попытался выяснить, насколько необходим
приезд великого князя в штаб фронта, ибо из донесений об обстановке не видно, чтобы
положение могло внушать сколько-нибудь серьезные опасения. Алексеев ответил, что
положение действительно не такое опасное и что по этому вопросу главнокомандующий
фронтом не стал бы беспокоить верховного главнокомандующего. Он сказал далее, что не
знает истинных намерений и желаний своего начальника, но полагает, что Иванов, по-
видимому, хотел бы доложить о порядке управления войсками 2-й армии, а попутно и об
общем положении дел на фронте{303}.
В ту же ночь великий князь Николай Николаевич и Янушкевич выехали из Барановичей и
утром 29 сентября (12 октября) были в Холме. Предположения Алексеева подтвердились.
Иванов на самом деле считал, что командующий 2-й армией не в состоянии справиться с
управлением находившимися в районе Варшавы войсками. Он просил переместить
Шейдемана на пост командующего 10-й армией, а занимавшего эту должность генерала
Сиверса назначить на его место. Верховный, по словам Янушкевича, шел на все, «лишь бы
обеспечить душевное спокойствие генерала Иванова и дать ему уверенность в успехе»{304}.
На просьбу главнокомандующего фронта он ответил согласием, но предварительно поручил
своему начальнику штаба переговорить с Рузским «по этому щекотливому вопросу»{305}.
Из Холма Янушкевич связался с Седлецом. Изложив суть дела, он добавил, что «великий
князь полагает, что вам было бы не трудно исполнить просьбу генерала Иванова»{306}.
Одновременно он сообщил, что усердно настаивает на замене M. В. Алексеева Ю. H.
Даниловым. Рузский ответил [371] решительным отказом. «Всякую перетасовку там и у нас
во время операции считаю вредной», — заявил он. И добавил: «Я мое мнение высказал, если
Верховный будет настаивать, мне остается только повиноваться»{307}.
Но верховный не настаивал. Ему было ясно, что дело не в командующем 2-й армией, а в
самом главнокомандующем армиями фронта. Иванов определенно не справлялся с
возложенной на него задачей по руководству столь огромной массой, войск,
сосредоточенных на Средней Висле. Ставка решила разделить управление этими войсками
между обоими главнокомандующими. 30 сентября (13 октября) была отдана
соответствующая директива № 4755/4756. Она ставила «ближайшей и главнейшей целью
поражение войск неприятеля, наступающего по левому берегу Вислы, с нанесением сильного
удара против его левого фланга»{308}. Ответственность за подготовку и выполнение такого
удара возлагалась на главнокомандующего войсками Северо-Западного фронта генерала
Рузского. С 24.00 на 1 (14) октября в его подчинение переходили Принаревская группа с
крепостью Новогеоргиевск, 2-я и 5-я армии, конный корпус Новикова. В задачу Рузского
входило также немедленное принятие решительных мер к удержанию возможно более
широкого района на левом берегу Вислы до окончательного сбора всех сил с целью
свободного их дебуширования через Вислу и обеспечение общей операции на Средней
Висле со стороны противника, действующего из Восточной Пруссии{309}.
Важнейшей задачей армий Юго-Западного фронта ставилось: «...действуя в полной связи с
армиями Северо-Западного фронта, назначенными для нанесения главного удара со стороны
Варшавы, приковать к себе возможно большее число неприятельских сил и тем облегчить
выполнение основной задачи, возложенной на армии Северо-Западного фронта»{310}. В
частности, им надлежало упорно удерживаться на Сане и Висле, стремясь при первой к тому
возможности перенести действия на левые берега этих рек и особенно энергично развивая
удар своим крайним правым флангом. В задачу фронта входило также прочное удержание
Галиции своими левофланговыми армиями. Считалось, что эта задача лучше всего могла
быть выполнена решительным наступлением против уже надломленных в предыдущих боях
австро-венгерских войск{311}.
Ставка придавала большое значение предстоящему наступлению. Верховный
главнокомандующий считал, что «на берегах Вислы будет решена участь первого периода
кампании, а может [372] быть, всей войны»{312}. Он обращал внимание на необходимость
тщательной его подготовки. Фронтам предстояло закончить сбор и развертывание сил,
назначенных для действий на Средней Висле. Нужно было обеспечить закрепление широких
плацдармов на левом берегу реки. Особенно подчеркивалась важность спешного устройства
достаточного числа постоянных переправ через Вислу, дабы освободить понтонные средства
для следования их за войсками. Обеспечение переправ и ближайшего тыла признавалось
целесообразным возложить на ополчение{313}.
Наступление началось неодновременно. Первой перешла в атаку 2-я армия, 5 (18) октября. В
сущности ее войска не прекращали боевых действий с 27 сентября (10 октября). Переход
армии в контрнаступление произошел, следовательно, в ходе встречного сражения без какой-
либо паузы. Одновременно 5-я армия начала переправу через Вислу своего 19-го корпуса, а
вслед за ним и 5-го корпуса. На направлении действий войск Северо-Западного фронта бои
приняли ожесточенный характер. Противник произвел ряд контратак, но они не имели
успеха. Вскоре его сопротивление было сломлено. 7 (20) октября германские войска начали
отступление. Обе армии фронта перешли к энергичному преследованию быстро
отступавшего неприятеля.
Тем временем с 11 (24) октября развернулись крупные бои под Ивангородом. Здесь русским
удалось неожиданно для австрийцев перебросить на левый берег Вислы 4-ю и 9-ю армии,
которые и атаковали 1-ю армию генерала Данкля с обоих флангов. Боевые действия,
носившие местами характер встречных столкновений, приняли крайне ожесточенный и
кровопролитный характер. Особенно трудными были условия наступления 4-й армии,
действовавшей с Козеницкого плацдарма. Войскам пришлось наступать в лесистой
местности, что затрудняло их продвижение и нередко приводило к потере управления ими со
стороны командования. Несмотря на это, они с честью преодолели все трудности и вместе с
частями 9-й армии, переправившимися через Вислу у Ивангорода и Ново-Александрии,
разгромили австрийцев и принудили их поспешно отступать на юг.
В конце октября Людендорф так оценивал сложившуюся обстановку: «27 был отдан приказ
об отступлении, которое, можно сказать, уже висело в воздухе. Положение было
исключительно критическое ... Теперь, казалось, должно произойти то, чему помешало в
конце сентября наше развертывание в Верхней Силезии и последовавшее за ним
наступление: вторжение превосходящих сил русских в Познань, Силезию и Моравию»{314}.
Все четыре русские армии продолжали развивать усиленное наступление на запад и юго-
запад, имея общую задачу — готовиться [373] для глубокого вторжения в пределы Германии
через Верхнюю Силезию.
В целях обеспечения отхода своих войск от Средней Вислы австро-германское командование
предприняло демонстративное наступление против 3-й русской армии на р. Сан. Для
оказания ей помощи генерал Иванов предложил 9-ю, а с ней и 4-ю армии направить во фланг
австро-венгерским силам в Галиции. Русская Ставка, которая на всем «протяжении операции
не сумела организовать четкого взаимодействия фронтов, согласилась с этим предложением.
Поворот двух армий в южном направлении привел к большой растяжке фронта 2-й и 5-й
армий. Это вынудило их прекратить преследование разбитых германцев. Теперь уже не 4-я
армия должна была сообразовать свое наступление с 5-й, а наоборот{315}, и уже не Юго-
Западному фронту следовало равняться по Северо-Западному, а Северо-Западный должен
был согласовывать наступление своих армий с 4-й и 9-й армиями{316}. Таким образом,
вместо первоначального плана глубокого вторжения в Германию, получилось вторжение в
Австро-Венгрию.
Варшавско-Ивангородская операция по количеству участвовавших в ней сил и по своему
стратегическому замыслу являлась одной из крупнейших операций первой мировой войны. В
ней принимала участие примерно половина всех русских сил, действовавших против
Германии и Австро-Венгрии. Русское командование предприняло решительное наступление
от Средней Вислы с целью глубокого вторжения в пределы Германии. Искусно
осуществленная перегруппировка крупных сил к Средней Висле подчеркнула огромное
значение в современной войне железных и шоссейных дорог для массовой переброски войск
с одного участка фронта на другой.
Германское командование, ставившее своей целью защиту Познани и Силезии от вторжения
русских, выполнило эту задачу под видом помощи австро-венгерским армиям, разбитым в
Галицийской операции. В ходе операции оно расширило свой замысел, задавшись целью
закрепиться на Висле и захватить Варшаву, что при тех силах и средствах, которыми оно
располагало, было авантюрой. С точки зрения оперативного искусства идея флангового
удара являлась схематической попыткой осуществить шлиффеновские Канны.
Большое значение операции состоит в том, что она окончилась крупной победой русского
оружия, развеяв этим легенду о непобедимости германской армии. Однако русское
командование не проявило должной твердости руководства войсками и позволило
противнику увлечь себя на путь разрешения второстепенных задач и целей. Это дало
возможность германцам избежать окончательного разгрома и приступить к выработке
нового плана, выполнение которого привело к Лодзинской операции. [374]
Лодзинская операция
После поражения австро-германских армий в Варшавско-Ивангородской операции русская
Ставка приступила к выработке плана дальнейших действий. Намечалось продолжать
наступление с целью глубокого вторжения в пределы Германии. К участию в новой
операции привлекались четыре армии: 2-я и 5-я Северо-Западного фронта, 4-я и 9-я Юго-
Западного фронта.
С севера операция обеспечивалась наступлением 10-й и 1-й армий в Восточной Пруссии, а с
юга — наступлением 3-й и 8-й армий к Карпатам. 11-я армия имела задачу продолжать
блокаду Перемышля{317}. Наступление на русском фронте отвечало также интересам
союзников, войска которых в это время отражали германское наступление у Ипра.
К началу ноября перед германским верховным командованием стояла дилемма: продолжать
ли искать решения войны на Западе или перенести центр тяжести операций на Восток против
России. 26 октября (8 ноября) генерал Фалькенгайн в своей главной квартире в Мезьере
вместе с начальником военных сообщений полковником Тренером обсуждал план перевозок
крупных германских сил на Восток{318}.
В духе такого решения был информирован подполковник Хенч, направленный в австро-
венгерскую ставку для переговоров с генералом Конрадом. Но сражение на Ипре, где
германцы не добились ожидаемых успехов, не позволило провести в то время это решение в
жизнь. Поэтому Гинденбургу было предложено начать операцию, которая мыслилась как
глубокий удар во фланг и тыл русским армиям, действующим на левом берегу Вислы, в
основном теми силами, которыми располагал главнокомандующий на Востоке.
Ядро германских сил — 9-я армия под командованием Макензена — скрытно от русских
перебрасывалась в район Торна. Туда же направлялись прибывающие подкрепления с
Западного фронта и некоторые части, взятые из 8-й армии. Германские войска,
предназначенные для проведения операции, были развернуты в двух группах. Главную из
них составляла 9-я армия, а вспомогательную — четыре неполных корпуса («Грауденц»,
«Познань», «Бреславль», «Торн»). 9-й армии ставилась задача нанести удар из района Торна
на Кутно в обход Лодзи с востока.
30 октября (12 ноября) были получены разведывательные данные о перегруппировке
германских сил из Верхней Силезии в сторону Торна. Ставка внесла изменения в
первоначальный план. Была указана новая цель действий — помешать начавшейся
переброске войск противника. Однако генерал Рузский, на [376] которого возлагалось
руководство проведением данной операции, не принял во внимание продолжавших
поступать сведений о противнике и в своей директиве от 28 октября (10 ноября) исходил из
первоначальной группировки германцев в районе Ченстохова. Войскам эта директива
ставила ближайшей задачей сломить сопротивление германцев и прочно утвердиться на
линии Ярочин, Остров, Кемпен, Крейцбург, Люблинец, Катовице, имея в виду последующее
наступление в пределы Германии. Основная тяжесть борьбы выпадала на долю 2-й, 5-й и 4-й
армий, развернутых на левом берегу Вислы. Задачей 1-й и 10-й армий было обеспечение
правого фланга главной группировки. Левый фланг ее обеспечивался действиями 9-й армии
Юго-Западного фронта{319}.
Русское командование начинало операцию с планом, ни в коей мере уже не отвечавшим
обстановке. Одиннадцать корпусов должны были наступать растянутым фронтом к границам
Силезии и Познани. В то же время над их правым флангом обозначался из района Торна
мощный удар, грозивший тяжелыми последствиями для русских войск.
Директива исходила из неправильной оценки противника. В ней не нашли отражения
вопросы материального обеспечения.
Между тем войска находились в трудном положении. Остро чувствовался недостаток в
боеприпасах, продовольствии, обмундировании, фураже. Переправочных средств было мало.
Восстановление железных и грунтовых дорог, разрушенных германцами при своем отходе,
проходило крайне медленно. Переход в легкой артиллерии на 6-орудийную батарею вызывал
вполне справедливое недовольство в войсках. Прежнее число батарей сохранялось, но число
орудий на пехотную дивизию уменьшилось до 36 и стало вдвое меньше, чем в германской
дивизии.
Отрицательную роль играло несоблюдение мер скрытого управления войсками. Радиосводки
русских регулярно перехватывались германцами. Это позволяло противнику хорошо знать
обстановку, точное расположение русских частей и их предполагаемые действия. Генерал
Фалькенгайн с полным основанием писал, что перехваченные радиограммы давали
возможность с начала войны на Востоке до половины 1915 г. точно следить за движением
неприятеля с недели на неделю и даже зачастую изо дня в день и принимать
соответствующие противомеры. «Это главным образом и придавало войне здесь совсем иной
характер и делало ее для нас совершенно иной, гораздо более простой, чем на Западе»{320}.
[377]
Таблица 20. Соотношение сил сторон в Лодзинской операции *
Армии и их состав Штыки и сабли
Пулеметы
Орудия
Германские
9-я армия (5,5 ак и 5 кд)
155000 450 960
корпус «Грауденц» 58000 100 120
корпус «Познань» 23000 50 95
корпус. «Бреславль» 22000 50 170
корпус «Торн» 21000 50 95
Всего 279 000 700 1440
Русские
1-я (4 ак и 3,5 кд) 123 500 200 440
2-я (5 ак и 4 кд) 158 500 350 540
5-я (3 ак и 1,5 кд} 85000 190 325
Всего 367 000 740 1305
* «Лодзинская операция». Сборник документов, стр. 15.
Анализ таблицы показывает, что огромного превосходства, о котором пишут германские и
некоторые другие историки, у русских не было. Напротив, с точки зрения группировки сил
безусловное преимущество было на стороне германцев. Противник имел больше орудий и
особенно тяжелых. Все это, а также плохое материальное обеспечение русских войск и слабо
поставленная служба разведки благоприятствовало германскому командованию и их
войскам в предстоящей операции{321}.
Получив сведения о подготовке наступления русскими, германское командование решило
вырвать из их рук стратегическую инициативу. 29 октября (11 ноября) 9-я армия,
сосредоточенная в районе Торна, перешла в решительное наступление, имея задачей «сбить
в кучу» 2-ю армию, а затем, если «все хорошо пойдет», расстроить и остальные армии
русского фронта{322}. Первым препятствием на пути германского наступления были
расположенные отдельно от остальных русских сил 5-й Сибирский и 2-й армейский корпуса.
Поэтому вся операция 9-й германской армии расчленялась на этапы: первый — уничтожение
5-го Сибирского корпуса, второй — уничтожение 2-го корпуса и третий — окружение всей
2-й армии.
Вечером 29 октября (11 ноября) передовые германские части вошли в соприкосновение со
сторожевым охранением 5-го Сибирского корпуса, расположенного у Влоцлавска. Командир
корпуса генерал Сидорин и его штаб, не подозревая о громадном превосходстве противника,
готовились встретить неприятеля на занятых позициях. Боевые действия начались с утра 30
октября [378] (12 ноября). Они продолжались целый день и носили крайне ожесточенный
характер. Все попытки германцев окружить и уничтожить 5-й Сибирский корпус окончились
неудачей. Отсутствие четкой согласованности в действиях германских соединений и
большие потери, понесенные ими в боях, дали возможность русскому командованию в ночь
на 31 октября (13 ноября) отвести свой корпус почти на полтора перехода и таким образом
ликвидировать угрозу окружения. Приказ по 9-й германской армии от 31 октября (13 ноября)
устанавливает, что успех наступления «не полностью отвечает ожиданиям»{323}. Несмотря
на все преимущества немцев, уничтожение 5-го Сибирского корпуса не удалось.
1 (14) ноября Макензен продолжал наступление на юг с задачей выйти на рубеж р. Бзуры,
где Гинденбург намечал развертывание всей армии для удара по тылам 2-й русской армии.
Боевые действия, развернувшиеся между реками Вислой и Hep, получили общее название
«сражение при Кутно». Основной удар германцев был направлен против 2-го армейского
корпуса, прикрывавшего правый фланг 2-й русской армии. Бои 5-го Сибирского корпуса у
Влоцлавска и поступавшие донесения от разведки указывали на маневр германцев против
правого фланга и тыла русских армий, развернутых на левом берегу Вислы. Однако генерал
Рузский вместо того, чтобы, вдумчиво оценив создавшуюся обстановку, отбросить старый
план и все армии фронта повернуть для ликвидации нависшей угрозы, продолжал твердо
держаться намеченного плана операции. Он докладывал в Ставку: «Начало наступления 2-й,
5-й и 4-й армий назначено на 1 ноября и не откладываю»{324}.
2-й, 5-й и 4-й армиям было приказано перейти в наступление на линию Ярочин, Катовице. 2-
й корпус, следуя уступом влево, должен был обеспечивать правый фланг 2-й армии. На 1-ю
армию возлагалась задача прикрыть намеченное наступление со стороны Нижней
Вислы{325}. Эти распоряжения вызвали серьезные опасения во 2-й армии, которая для
парирования угрозы своему правому флангу и тылу сдвинула к северу, ко 2-му корпусу, 23-й
и 2-й Сибирский корпуса, оставив для проектируемого наступления в Германию 4-й и 1-й
Сибирский корпуса.
Боевые действия обе стороны вели с большим упорством. Несмотря на то что противник
имел тройное превосходство в силах, 2-й корпус 1 (14) ноября удержал свои позиции у
Красновице, нанеся крупные потери германцам{326}. В этот день 23-й корпус, двигаясь на
север, достиг p. Hep близ впадения ее в Варту. К вечеру авангарды корпуса, атакованные
частями 11-го германского корпуса, отошли на южный берег p. Hep, оставив переправы [379]
у Домбе в руках противника. 2-й Сибирский корпус подошел к переправам через р. Бзуру у
Ленчицы. Дальнейшее его продвижение было задержано атаками 17-го германского корпуса.
Таким образом, силы 2-й армии разделились: правое крыло (2-й, 23-й и 2-й Сибирский
корпуса) к исходу дня 1 (14) ноября вплотную столкнулись с превосходящими силами
противника, а левое крыло (4-й и 1-й армейских корпуса) совместно с войсками 5-й и 4-й
армий беспрепятственно наступали на Запад На 2 (15) ноября 2-й корпус перешел в
подчинение 1-й армии.
Дальнейшие события на фронте вызвали у Рузского ошибочное представление, что немцы
«идут на Лович и Варшаву»{327}. Он не принял необходимых мер к переходу 1-й армии в
наступление для оказания помощи 2-й армии. Это позволило германцам развивать свое
наступление в обход фланга и тыла 2-й русской армии.
3 (16) ноября Рузский после переговоров со Ставкой наконец уяснил себе тяжелое
положение русских войск между Вислой и Вартой. Директива, отданная войскам,
предусматривала поворот фронта 2-й и 5 и армий на север с тем, чтобы 5 (18) ноября начать
контрманевр против 9-й германской армии. 1-я армия получила задачу переходом в
наступление оттянуть на себя возможно больше германских сил. С целью обеспечения
левого фланга 1-й армии части, находившиеся в Варшаве и Новогеоргиевске, [380]
перебрасывались по железной дороге в Лович. В соответствии с изменившейся обстановкой
4-я армия распоряжением Ставки была передана Юго-Западному фронту для совместного
наступления с 9-й армией на Ченстохов и южнее, чтобы сделать невозможной дальнейшую
переброску оттуда войск противника{328}.
Директива ставила перед войсками невыполнимые задачи. От корпусов и дивизий, требовали
больших переходов, чтобы к вечеру 4 (17) ноября они были готовы к развертыванию.
Внезапный поворот фронта к правому флангу и связанные с ним передвижения привели к
дезорганизации работы тыла и создали огромные трудности в подвозе материальных
средств. Результатом этого было то, что маневр 2-й и 5-й армий 4 (17) ноября был выполнен
лишь частично. Переход в общее наступление русских армий, намеченный на 5 (18) ноября,
не состоялся. Войска не успели сосредоточиться в указанных им районах.
Вечером войска противника во главе с Шеффером, наступая на юг через Брезины, создали
угрозу окружения 2-й русской армии. Все зависело от энергичного продвижения корпуса
Фроммеля и группы «Познань» на восток. С утра 6 (19) ноября боевые действия
развернулись на всем фронте. Противнику удалось прервать телеграфную связь штаба
Северо-Западного фронта со 2-й и 5-й армиями. Германцы напрягали усилия для двойного
охвата русских войск, оборонявших Лодзь. Однако подход частей 5-й армии к левому флангу
2-й армии решительно изменил обстановку в пользу русских. Войска левого крыла 5-й армии
(19-й армейский и 1-й Сибирский корпуса) отбили наступление корпуса Фроммеля и
энергичным контрударом отбросили немцев на запад, захватив пленных и другие трофеи. В
центре после упорных боев, несмотря на двойное превосходство германцев в артиллерии,
три русских корпуса (23-й, 4-й и 2-й Сибирский) задержали наступление трех германских
корпусов (11-го, 17-го и 20-го). Таким образом, к исходу 6 (19) ноября русские имели успех
на левом фланге и прочное положение в центре. Только против правого фланга 2-й русской
армии обходящая группа германских войск под командованием Шеффера продолжала
двигаться на юг, в стык между 1-й и 2-й армиями{329}.
Ловичский отряд, сформированный из частей 63-й пехотной и 6-й Сибирской дивизий и
прикрывавший направление на Варшаву, медленно двигался вперед{330}. Он выходил в тыл
обходящей группе германцев. Сводная казачья и Кавказская кавалерийская дивизии,
объединенные генералом Казнаковым, достигли Рогова, но, слабо ориентируясь в
обстановке, держались пассивно. 1-я русская армия, получившая задачу войти своим левым
флангом [381] в боевую связь с частями 2-й армии, вела бой с 1-м германским резервным
корпусом.
7 (20) и 8 (21) ноября боевые действия приняли особенно ожесточенный характер. Германцы
делали отчаянные усилия по выполнению плана окружения русских армий. Генерал
Макензен приказал 25-му резервному, 17-му и 20-му корпусам продолжать наступление
самым энергичным образом, 11-му корпусу удерживать занятые позиции, группе «Познань»
и кавалерийскому корпусу Фроммеля своим наступлением замкнуть кольцо окружения 2-й и
5-й русских армий у Пабьянице. Гинденбург надеялся, что нервы русского командования
наконец не выдержат, оно отдаст приказ об отступлении.
8 (21) ноября находившийся на левом фланге 5-й армии 19-й армейский корпус, против
которого наступали части групп «Бреславль» и «Познань», кавалерийского корпуса
Фроммеля и 7-я австро-венгерская дивизия, не только отразил все атаки, но и сам вместе с
подошедшей 7-й дивизией стал теснить германцев. 11-й германский корпус после
ожесточенного боя был отброшен на северный берег p. Hep. 17-й и 20-й германские корпуса
с трудом сдерживали натиск 4-го армейского и 2-го Сибирского корпусов русских{331}.
Положение группы Шеффера становилось критическим. Не зная еще неудачи корпуса
Фроммеля, Шеффер двигался на соединение с ним, все более создавая угрозу своему тылу со