Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
войны и боя. В 1912 г. был утвержден «Устав полевой службы», в 1914 г. — положение «О
полевом управлении войсками» — два основных документа, которые наряду с другими
уставами, наставлениями и инструкциями, разработанными в 1908 — 1914 гг.{348},
отражали взгляды официальных военных [184] кругов на подготовку войск и штабов к
предстоящей войне. Опубликование «Устава полевой службы» дало повод официальным
кругам к изданию в 1912 г. специального указа, запрещающего всякие дискуссии о военной
доктрине{349}. К этому времени завершилась разработка и плана войны, где в наиболее
полной форме была воплощена русская официальная военная доктрина.
* * *
Военные теории кануна первой мировой войны выражали реакционную, захватническую
политику империалистических держав, выступали идеологическим оружием
господствующих классов в подготовке армий и флотов к колониальным захватам и борьбе за
передел мира. Выполняя социальный заказ буржуазии, военные теоретики держав коалиций
разрабатывали стратегические теории, которые были призваны оправдать захватническую
войну. Хотя буржуазная военная мысль сделала немало для разработки теории стратегии, она
в целом не смогла решить многих аспектов подготовки армий и стран к войне. Все военные
доктрины ориентировали армии и государства на краткосрочную войну и несли на себе
печать крайнего милитаризма и реакции. Особой агрессивностью, авантюризмом отличалась
германская военная доктрина.
Глава третья.
Планы войны и стратегическое развертывание
1. Планы войны
Планы войны представляли собой совокупность решений и мероприятий по проведению
мобилизации и ее прикрытию, осуществлению перевозок войск в установленные районы
сосредоточения. Они содержали основную стратегическую идею использования
вооруженных сил (направление главного удара и соответствующие ему развертывание и
группировка). Заранее намечались общие оперативные задачи войсковым объединениям —
направление и цель действий. К содержанию планов войны относились также и такие
мероприятия, как заблаговременная подготовка театров войны в инженерном и
хозяйственном отношениях — строительство укреплений, шоссейных и железных дорог,
оборудование конечных станций для выгрузки воинских эшелонов, размещение воинских
частей и различных запасов в мирное время для удобства и быстроты мобилизации.
Поскольку во всех странах господствовала идея скоротечной войны, то генеральные штабы
всех стран рассчитывали, что запасов вооружения, боеприпасов и различного военного
снаряжения, накопленных в мирное время, хватит на всю войну, а боевые потери надеялись
восполнять путем текущего производства оружия на специализированных военных
предприятиях. Вследствие этого ни в одном из государств, готовящихся к войне, не
собирались переводить промышленность на военное производство, к мобилизации
промышленности для нужд войны серьезно не готовились{1}. Так, например, в германском
генеральном штабе мобилизация промышленности «не была признана бесспорно
необходимою»{2}. [186] Правда, в Германии перед войной были проведены некоторые
мероприятия по сырьевому обеспечению страны и в известной мере имела место подготовка
гражданской промышленности к переходу на военное производство{3}. Не было также
планов пополнения армий в случае длительной войны людским составом и планов обучения
военному делу новых контингентов.
Планы войны Тройственного союза
При разработке плана войны германский генеральный штаб исходил из необходимости
избежать одновременного ведения ее на двух фронтах — против России и против Франции.
При этом основным вопросом стратегии кайзеровский генеральный штаб считал правильный
выбор направления первого и решающего удара — по Франции или по России. Вести
наступление одновременно на двух фронтах Германия не могла, поскольку эти противники
вместе превосходили по силе Германию{4}. В период с 1871 по 1879 г., когда военная
гегемония Германии в Европе была бесспорна, Мольтке считал возможным наступать
одновременно против обоих вероятных противников{5}. Позже, когда Франции удалось
быстро восстановить свои силы, а русско-турецкая война 1877 — 1878 гг. показала
медлительность русской мобилизации, возникла новая идея плана войны — громить
противников по очереди; первоначально нанести удар по Франции, чтобы быстро покончить
с нею, пока Россия будет проводить мобилизацию, и только после этого при помощи Австро-
Венгрии ударить по России и разгромить ее.
Дальнейшее усиление французской военной мощи и особенно возведение Францией сильных
крепостей на ее восточной границе вызвало у творцов германского плана войны сомнение в
возможности добиться быстрой победы над французской армией, численно почти
сравнявшейся с германской. Германские стратеги теперь склоняются к мысли о перенесении
направления главного удара на восток — против России. Для временной обороны против
Франции на участке границы в 270 км между Бельгией и Швейцарией выделялась лишь
половина сил, опиравшихся на крепости Мец и Страсбург. Этот план стал тем более
заманчивым после заключения в 1879 г. союза с Австро-Венгрией, когда можно было
рассчитывать на действенную помощь со стороны австро-венгерской армии{6}. [187]
С течением времени условия мобилизации и развертывания французской армии настолько
улучшились, что она уже упреждала в этом германскую армию. Из двух вероятных
противников Франция стала уже более опасным. Ее войска можно было ожидать на
германской границе гораздо раньше, чем русские, на завершение мобилизации и
сосредоточение которых, по расчетам германского генерального штаба, требовалось не
менее 40 дней. За это время немцы рассчитывали закончить войну во Франции, а затем
бросить все силы против России. Поэтому в августе 1892 г. новый начальник германского
генерального штаба — генерал фон Шлиффен, назначенный на этот пост в 1891 г., пришел к
выводу, что в войне на два фронта добиваться быстрой победы следует первоначально над
Францией, и решил развертывать в будущем главные силы против Франции, ограничившись
на востоке небольшим заслоном против России{7}. Это стратегическое решение было
положено в основу нового плана войны, по которому Германия и развернула свои силы в
1914 г. Продолжавшееся укрепление французской границы от Вердена до Бельфора привело
германское командование к мысли о необходимости обхода линии французских укреплений
правым крылом севернее Вердена. План 1898 г. уже предусматривал направление обхода
через Люксембург и Южную Бельгию{8}. Эта идея стала основой для дальнейшей
разработки германского плана войны на Западном фронте. Свое окончательное оформление
она нашла в меморандуме Шлиффена 1905 г. «Война против Франции»{9}. Грандиозное
охватывающее движение намечалось западнее Парижа с тем, чтобы прижать французскую
армию к ее восточной границе и быстро разгромить совместно с развернутыми здесь
другими германскими силами. После этого следовало повернуть все силы на восток с целью
разгрома России. В основу этого замысла была положена идея быстротечной войны. Всю
войну на западе предполагалось закончить за 6 — 8 недель{10}.
В меморандуме Шлиффена нашла свое концентрированное выражение авантюристическая
доктрина «блицкрига», в которой наиболее рельефно проявилась характерная особенность
политики и стратегии германского империализма — переоценка собственных сил и
недооценка потенциальных возможностей вероятных противников. Шлиффен не придавал
серьезного значения английской помощи Франции, полагая, что британский кабинет
ограничится посылкой на континент небольшого экспедиционного корпуса, который без
особых усилий будет разгромлен превосходящими силами правофланговых германских
армий. Еще более существенный просчет допускался германским генеральным штабом [188]
относительно боеспособности русской армии. В немецких политических и военных кругах в
1905 г. укоренилось ошибочное мнение, что вооруженные силы России серьезно ослаблены в
результате русско-японской войны и будут не в состоянии выступить в поддержку Франции,
в случае если Германия начнет против нее войну. Кроме того, во время разразившегося
весной 1905 г. марокканского кризиса в германском генеральном штабе считали, что
наступил именно такой момент, когда можно развязать войну против Франции, избежав при
этом войны с Россией. И хотя в последующие годы военно-политическое положение
Германии ухудшилось, а перспектива войны одновременно на два фронта становилась все
более неизбежной, Шлиффен продолжал требовать от германского генерального штаба
неукоснительно придерживаться этого плана и вносить в него как можно меньше корректив.
Идеи, изложенные в меморандуме «Война против Франции», стали своего рода
«завещанием» Шлиффена перед его уходом в отставку с поста начальника генерального
штаба и продолжали оставаться основой всех последующих планов стратегического
развертывания, ибо сама концепция «молниеносной войны» наиболее полно отвечала
агрессивным устремлениям германского империализма.
Вступивший после Шлиффена в должность начальника генерального штаба Мольтке-
младший, оставив без изменения основную стратегическую идею Шлиффена о широком
охватывающем движении правого крыла, принял начиная с 1908 г.{11} следующее
распределение сил: в районе Меца и севернее от него до Крефельда на фронте в 190
километров развертывались в пяти армиях (1-я, 2-я, 3-я, 4-я, 5-я) 17 армейских и 9 резервных
корпусов, 11 кавалерийских дивизий и 17 ландверных бригад. В Эльзасе и Лотарингии от
Меца до швейцарской границы на фронте около 200 км развертывались в двух армиях (6-й и
7-й) 6 армейских и 2 резервных корпуса{12}, не считая гарнизонов крепостей Меца и
Страсбурга, и 3 кавалерийские дивизии. На них возлагалась задача не допустить вторжения
французов в Эльзас и Лотарингию и активными действиями связать как можно больше войск
противника и тем самым облегчить действие сил на главном направлении. В Восточную
Пруссию была назначена 8-я армия в составе 3 армейских и 1 резервного корпусов, 1
резервной дивизии (всего 9 полевых и резервных дивизий), 1 ландверная дивизия и 2
ландверные бригады, 1 кавалерийская дивизия и некоторое количество крепостных
гарнизонов (в общей сложности до 2,5 дивизий). Один ландверный корпус развертывался в
Силезии для связи с австро-венгерской армией (он был подчинен 8-й армии).
При оценке германского плана войны не следует забывать, что [189] Германия рассчитывала
вести войну против России не одна, а совместно со своей союзницей — Австро-Венгрией.
Большие надежды германский генеральный штаб возлагал также на то, что на стороне
Германии выступит и Румыния, которая в 1883 г. заключила на этот счет тайную конвенцию
с Австро-Венгрией. Таким образом, германский генеральный штаб имел в виду
использование на Восточном театре (в Восточной Пруссии) незначительных германских сил,
а также австрийских и даже румынских войск, общей сложностью 25 — 30 корпусов. Это
составляло уже значительную величину, если учесть, что Германия против Франции
выставляла 34 корпуса.
В указаниях для развертывания на 1914/15 мобилизационный год оперативный замысел
германского генерального штаба был выражен следующим образом: «Главные силы
германских войск должны наступать во Францию через Бельгию и Люксембург. [190] Их
наступательный марш задуман в соответствии с имеющимися данными о французском
развертывании, как захождение при удержании оси вращения Диденгофен — Мец. При
развитии захождения руководящим является правый фланг германских войск. Движение
армий на внутреннем фланге рассчитывается так, чтобы не было потеряно взаимодействие
армий и стык с Диденгофен — Мец. Защиту левого фланга главных сил германских войск,
кроме крепостей Диденгофен, Мец, должны взять на себя и части, развертывающиеся юго-
восточнее Меца»{13}.
При разработке планов войны военные руководители Германии увлекались
наступательными действиями на суше и недооценивали роли военно-морского флота.
Стратегический план борьбы на море, составленный морским генеральным штабом, был
оторван от предполагаемых действий на суше.
В своих расчетах на достижение решительной победы германский генеральный штаб
переоценивал возможности германских вооруженных сил и недооценивал возможности
противника. Эти расчеты исходили не из реального соотношения сил, а из
националистических предубеждений в превосходстве германской нации над другими
народами. Германские генералы считали, что качество германских солдат выше, чем их
противников, а германская армия лучше организована и подготовлена. Такая уверенность
была порождена легкими победами германского оружия в войнах второй половины XIX
столетия. Так, в памятной записке в конце ноября 1911 г. начальник германского
генерального штаба Мольтке расчет на успех строит на том, что германский народ «в
назначенной ему войне единодушно и с воодушевлением возьмется за оружие», а «призыв к
оружию всей нации, ее боеспособность, отвага, самопожертвование, дисциплинированность,
искусство управления должны расцениваться выше голых цифр»{14}.
На самом же деле германская армия не имела достаточного превосходства в силах для
нанесения сокрушительного удара по Франции. Состоявшая главным образом из пехоты и не
отличавшаяся своей подвижностью от французской, она практически была не способна
осуществить охватывающий маневр такого большого масштаба. Французские армии с
успехом могли избежать охвата.
Германский генеральный штаб планировал скоротечную войну, так как для затяжной войны
Германия не имела ни достаточных материальных средств, ни людских ресурсов. Находясь в
сильной зависимости от ввоза сырья для промышленности и продовольствия, руководители
Германии знали, что при длительной войне ввоз будет сильно затруднен или даже совсем
невозможен, и поэтому опасались серьезных хозяйственных и продовольственных [191]
осложнений. «Возможность продолжительной европейской войны, — указывает X. Риттер,
— ... начисто отрицалась начальником генерального штаба по причинам экономического
характера»{15}. При длительной войне возрастало бы также превосходство противников
Германии в живой силе и вооружении, поэтому «германский генеральный штаб не готовился
к длительной войне»{16}. По мнению германского генерального штаба, для Германии
оставался лишь один путь к победе — разгромить противника быстрым и решительным
наступлением{17}.
Эти причины и побуждали германский генеральный штаб идти на большой риск,
рассчитывая на быстрое окончание войны. Во время встречи с Конрадом в Карлсбаде 12 мая
1914 г. Мольтке сказал, что надеется «справиться с Францией через шесть недель после
начала операции»{18}.
Морской генеральный штаб Германии при разработке плана войны на Северном море
исходил из того, что более сильный английский флот будет вести ближнюю блокаду
германского побережья. Это даст возможность немецкому флоту путем «малой войны»
ослабить силы своего противника, а затем уничтожить его в генеральном сражении. В основу
плана войны на Северном море был положен оперативный приказ морского генерального
штаба от имени кайзера (верховного главнокомандующего) командующему «Флотом
открытого моря», в котором указывалось:
«1. Целью операций должно быть: ослабить английский флот наступательными операциями
против сторожевых и блокирующих Германскую бухту сил, а также применяя минные
заграждения и, если возможно, подводные лодки вплоть до английских берегов.
2. Когда вследствие таких операций будет достигнуто уравнение сил, по готовности и сборе
всех сил должно попытаться ввести наш флот в бой при благоприятных обстоятельствах.
Если благоприятный к бою случай представится раньше, то он должен быть использован.
3. Война против торговли должна вестись согласно призовому праву... Предназначенные для
войны против торговли вне отечественных вод суда должны выйти как можно раньше»{19}.
В отличие от плана войны на суше, где с самого начала предполагалось вести решительное
наступление против Франции, германский морской план фактически обрекал флот на
пассивные действия. Немцы опасались потерь в корабельном составе. Одной из причин
осторожности германского морского командования была также боязнь угрозы со стороны
русского Балтийского [192] флота, который в случае серьезного ослабления немецкого флота
в борьбе с английскими морскими силами мог перейти к активным наступательным
действиям, в том числе и против побережья Германии. Германский план не предусматривал
взаимодействия с сухопутными войсками. Флот решал задачу борьбы со своим противником
независимо от действий на суше. Сухопутное немецкое командование самоуверенно считало,
что германские войска быстро разобьют французскую армию и выйдут к Ла-Маншу без
всякого содействия флота. «... Никакой причинной связи, — пишет германский военно-
морской историк Р. Фирле, — между предположениями сухопутного и морского
генерального штабов не существовало. Морской генеральный штаб всегда имел в виду
вероятность враждебного выступления Англии, а сухопутный — разгром Франции коротким
ударом»{20}.
План операций немцев на Балтийском море, имевших на этом театре незначительные силы,
состоял в том, чтобы не допустить наступательных действий русского флота. В оперативной
директиве начальника морского генерального штаба адмирала Поля говорилось, что главная
задача командования на Балтийском море — насколько возможно, мешать наступательным
операциям русских, охранять Кильскую бухту. Директива предписывала также приступить к
постановкам минных заграждений у русского побережья как можно скорее после начала
войны; подрывать всеми способами торговлю неприятеля на Балтийском море. Наконец, в
директиве указывалось, что временная посылка кораблей Флота открытого моря на Балтику
для нанесения удара по русскому флоту остается в зависимости от хода военных
событий{21}.
Германское верховное командование первоначально считало, что исход войны на Востоке
будут решать только сухопутные силы{22}.
Генеральный штаб Австро-Венгрии вероятными противниками считал Россию, Сербию,
Черногорию. Италия и Румыния были под вопросом{23}. Планы действий разрабатывались и
на случай войны с каждым из противников в отдельности, и на случай одновременной войны
с несколькими противниками на нескольких фронтах. После заключения в 1879 г. союзного
договора с Германией план войны Австро-Венгрии разрабатывался под сильным влиянием
германского генерального штаба. Армиям Австро-Венгрии в планах германского
генерального штаба предназначалась важная роль. Как это признают сами немцы в
официальной истории первой мировой войны, австро-венгерская армия должна была
сковывать крупные силы русской армии и прикрывать тыл [193] германских главных сил,
пока Германия будет вести войну против Франции. Таким образом, в начале войны основная
задача борьбы против России возлагалась на Австро-Венгрию. При этом германский
генеральный штаб не очень беспокоился о судьбе Австро-Венгрии в ее непосильной борьбе с
Россией. Это высказал Шлиффен в декабре 1912 г., незадолго до своей смерти: «Судьба
Австро-Венгрии, — писал он, — будет решаться не на Буге, а на Сене»{24}.
Под нажимом Германии все мероприятия австрийского генерального штаба направлялись
главным образом к подготовке на случай войны с Россией. Мольтке усиленно побуждал
Конрада к решительному наступлению против России с первых же дней войны. По
соглашению между Конрадом и Мольтке в 1909 г. Австро-Венгрия должна была принять на
себя главный удар русских до того, как Германия одержит победу над Францией и
перебросит свои силы на восток{25}. Германское командование подталкивало австрийцев к
наступлению на север между Бугом и Вислой, так как этим устранялась опасность вторжения
русских в богатую промышленную область Германии — Силезию. Таким образом, в целом
австро-венгерский план войны служил интересам Германии.
Последний вариант плана войны, с которым без существенных изменений Австро-Венгрия
вступила в войну, начали разрабатывать с 1909 г.{26} По этому плану сухопутные силы
Австро-Венгрии в составе 1100 батальонов (до 1,5 миллиона человек) распределялись на три
большие группы{27}. Наиболее сильная группа — «эшелон А» — предназначалась для
действий против России и включала больше половины австрийской армии — 28,5 пехотной
и 10 кавалерийских дивизий, 21 бригаду ландштурма и запасную, которые объединялись в
четыре армии (1, 2, 3 и 4-я). В случае войны «эшелон А» перебрасывался прямым
сообщением в Галицию до 19-го дня мобилизации. Его развертывание намечалось на линии
рек Сана и Днестра, далее вдоль границы на северо-запад до Вислы и небольшая группа в
несколько бригад у Кракова{28}.
Вторая группа носила название «Минимальная балканская группа» и предназначалась для
развертывания против южных славянских государств. Она включала в свой состав 8
пехотных дивизий и 7 ландштурменных и запасных бригад. Ее сосредоточение намечалось
на 12-й день мобилизации на широком фронте и характер действия предполагался
оборонительный.
Третья группа войск — «эшелон Б» — включала 12 пехотных и кавалерийскую дивизии и 6
ландштурменных и запасных бригад. Назначение этой группы было двоякое. При войне
только против [194] Сербии (без России) эта группа усиливалась двумя кавалерийскими
дивизиями из «эшелона А» и направлялась на юго-восточные границы Австро-Венгрии
одновременно с «Минимальной балканской группой». Ее сосредоточение предполагалось на
16-й день мобилизации в районах по течению рек Савы и Дуная, по обе стороны Белграда, по
левому берегу реки Дрины до впадения ее в Саву, и в Боснии между Сараевом и сербской
границей. При этом войскам ставилась стратегическая задача — ударом с севера и запада
обойти сербскую армию и возможно скорее разгромить Сербию, чтобы развязать себе руки
против могущего появиться нового противника. Если же Россия также включалась в войну,
то «эшелон Б» предназначался в Галицию. Его перевозка начиналась на 18-й день
мобилизации, вслед за «эшелоном А».
Таким образом, при варианте «Б» (война только на Балканах) против Сербии и Черногории
предназначались 20 пехотных и 3 кавалерийские дивизии, ряд ландштурменных и запасных
частей (13 бригад). При варианте «Р» (война также и против России) для южного фронта
предназначалось только 8 пехотных дивизий с небольшими второочередными
формированиями, а против России направлялось 40,5 пехотной и 11 кавалерийских дивизий
Предусматривался еще один вариант — когда Россия вступала в войну уже после того, как
войска будут развернуты против Сербии. В этом случае потребовалось бы «эшелон Б»
немедленно перебросить с Нижней Савы на Днестр. В предвидении такого случая
развертывание «Минимальной балканской группы» и «эшелона Б» у сербских границ было
намечено независимо друг от друга с тем, чтобы вывод и переброска «эшелона Б» в Галицию
не нарушили плана оборонительных действий балканской группы австро-венгерских войск.
Как видно из рассмотренного австрийского плана войны, Австро-Венгрия дробила свои силы
и таким образом ставила их под угрозу поражения по частям. Слабое экономическое
положение государства, недостаток финансовых средств делали перспективу войны еще
более безотрадной.
Стратегический замысел действий против России заключался в том, чтобы частью сил
(левым крылом) наступать на север, а затем повернуть на восток и совместно с правым
крылом австро-венгерской группировки разбить сосредоточенные у Проскурова русские
силы, отбросить главные силы русских к Черному морю или к Киеву, прервав их сообщения
с севером через Полесье. При этом рассчитывали на наступление немцев из Восточной
Пруссии, обещанное Мольтке в письме к Конраду от 19 мая 1909 г.
Относительно слабый австро-венгерский флот не мог рассчитывать на ведение активных
действий. На него была возложена ограниченная задача — опираясь на базы Пола и Каттаро
(Котор), а также на необорудованную гавань Себенико, прикрывать побережье и тем самым
фланги сухопутных войск и защищать [195] свои сообщения в Адриатическом море{29}. Два
немецких крейсера («Гебен» и «Бреслау»), еще до войны посланные в Средиземное море,
должны были оказать помощь австро-венгерскому флоту. Но главной задачей их германское
командование считало действия на морских сообщениях Англии и Франции{30}.
Планы войны стран Антанты
Россия, как и другие крупные европейские государства, начала разрабатывать план войны с
конца прошлого столетия. В результате объединения Германии под главенством Пруссии
после франко-прусской войны 1870-1871 гг. на западных границах России появился сильный
противник. Вследствие этого мероприятия по обороне западных границ приобретали для
русского правительства важное значение. Уже в 1873 г. военный министр генерал Милютин
разработал проект действий России на европейском театре против возможной коалиции{31}.
Начало планомерной подготовки России к войне было положено начальником главного
штаба генералом Обручевым, представившим в 1880 г. соображения о планах ведения войны
с Германией и Австро-Венгрией{32}. Необходимость разработки таких соображений была
вызвана тем, что вероятные противники России — Германия и Австрия, заключив между
собой в 1879 г. союз, значительно повысили боевую подготовку своих армий, а также
сократили время развертывания благодаря дальнейшему развитию железнодорожной сети. В
дальнейшем в связи с увеличением численности русской армии и происходившими
изменениями в дислокации войск, а также ввиду развития, хотя и незначительного,
железнодорожной сети планы войны пересматривались в 1883, 1887 и 1890 гг.
Мобилизационное расписание 1890 г., явившееся 14-м по счету, уже предусматривало два
варианта действий. Один вариант на тот случай, если Германия свой главный удар направит
против России, а второй — если главный удар Германия нанесет по Франции (в этом случае
Россия планировала свои действия главным образом против Австро-Венгрии).
Новый план войны в России был разработан в 1900 г. Он интересен тем, что в нем впервые
предполагалось создание промежуточной инстанции управления войсками на театре
военных [196] действий — командований фронтами{33}. Все армии на западной границе
России в случае войны объединялись в две группы — Северный фронт (против Германии) и
Южный фронт (против Австро-Венгрии).
В конце 1913 г. было приступлено к составлению 20-го мобилизационного расписания. Это
мобилизационное расписание к началу войны еще не было окончательно разработано и
весьма мало отразилось на мобилизации русской армии в 1914 г. В действительности
русские армии развертывались по мобилизационному расписанию № 19 от 1910 г.,
исправленному к маю 1912 г.{34}
Русский план развертывания разрабатывался в двух вариантах. Если бы Германия направила
свои главные силы совместно с Австро-Венгрией против России, то русская армия должна
была развертываться по варианту «Г», по которому большая часть русских сил направлялась
против Германии. На случай, если бы Германия направила свои главные силы против
Франции, имелся вариант «А», по которому русский Генеральный штаб планировал главный
удар направить против Австро-Венгрии, сосредоточив основную массу войск к югу от
Полесья. На этом направлении конечной целью являлось овладение Веной и Будапештом. Но
при этом считалось необходимым первоначально уничтожить австрийские силы,
развернутые в Галиции. Для этого войска с фронта Ивангород, Ковель направлялись на
Краков, в обход Карпат с запада. Этими действиями отрезались удобные пути отхода
австрийских войск.
Одновременно русская армия должна была начать наступление и против Германии сразу
после 15-го дня мобилизации, сосредоточив 800 тыс. человек{35}, чтобы привлечь на себя
германские силы с Западного фронта. Таким образом, в предстоящей войне действия русской
армии намечались в двух направлениях — против Австро-Венгрии и против Германии
одновременно.
В 1914 г. для развертывания русских армий был принят вариант «А». По этому варианту
против Германии на рубеже Шавли, Ковно, реки Неман, Нарев и Западный Буг
развертывался Северо-Западный фронт в составе 1-й и 2-й армий (19 пехотных полевых, 11
второочередных пехотных и 9,5 кавалерийской дивизии). Против Австро-Венгрии на линии
Ивангород, Люблин, Холм, Дубно, Проскуров развертывался Юго-Западный фронт в составе
3-, 4-, 5-й и 8-й армий (33,5 пехотных полевых, 13 пехотных второочередных и 18,5
кавалерийской дивизий). Русские армии имели общую задачу перейти в [197] наступление с
целью перенесения войны в пределы Германии и Австро-Венгрии.
Помимо развертывания сил на указанных двух фронтах предусматривалось формирование
еще двух армий: 6-й армии для обеспечения столицы русского государства Петербурга и
наблюдения за Балтийским морем и побережьем и 7-й армии — для прикрытия со стороны
Румынии, наблюдения за побережьем Черного моря и содействия флоту при обороне этого
побережья.
Поскольку отношения России и Турции также были напряженными и было известно о
германской ориентации Турции и большой зависимости от Германии, русский Генеральный
штаб разрабатывал также план на случай войны с Турцией. Для действий против Турции
предназначались войска Кавказского военного округа, которые в военное время сводились в
три корпуса. По мобилизационному расписанию № 19 войска Кавказского военного округа
состояли из 143 батальонов (почти 9 пехотных дивизий), 211 эскадронов и 600 орудий.{36}.
Планом предусматривалось три варианта: 1) война России только с Турцией, 2) Турция с
самого начала войны выступает совместно с враждебной России коалицией, 3) в начале
войны Турция остается нейтральной, а затем нападает на Россию в Закавказье. В последнем
случае предусматривалась до выступления Турции переброска с Кавказа двух корпусов на
европейский театр, а на Кавказ перебрасывался из Туркестана 2-й Туркестанский корпус.
Кавказской армии ставилась задача прикрывать, насколько возможно, свою границу, а в
случае невозможности удержаться при значительном превосходстве турок — постепенно
отходить на линию Главного Кавказского хребта и удерживать на крайнем левом фланге
Баку, а в центре — Военно-Грузинскую дорогу, как главный путь для связи центра России с
Закавказьем{37}.
Планы действий русских военно-морских сил разрабатывались для каждого флота отдельно.
Для Балтийского моря было разработано несколько планов войны (1907 — 1909 гг., 1910-
1912 гг.). Они неоднократно пересматривались и уточнялись в зависимости от изменений в
расстановке сил на Европейском континенте, военно-политических целей России в войне и
ее общих стратегических планов, а также от пополнения Балтийского флота новыми
кораблями. Все разработанные до войны планы носили в целом оборонительный характер.
Исполнявший обязанности командующего флотом вице-адмирал Н. О. Эссен еще в 1908 г.
предложил свой вариант начальных действий на море, который предусматривал в качестве
первой операции не пассивное ожидание неприятельского флота на гогландской минно-
артиллерийской позиции [198] в Финском заливе, как это намечалось планом 1907 — 1909
гг., а постановку активных минных заграждений у немецких баз и портов с тем, чтобы
упредить противника и сорвать выход его флота в море с началом военных действий. Но
Морской генеральный штаб отверг план Эссена, ссылаясь на нереальность успеха такой
смелой операции, а главное, на политические мотивы — нежелание правительства брать на
себя «инициативу войны»{38.}
Развертывание сил Балтийского флота и его первоначальные действия были осуществлены
по плану 1912 г. В основу этого плана было положено оперативно-стратегическое
взаимодействие флота с сухопутными войсками для обороны побережья Финского залива и
столицы — Петербурга. Этим русский план выгодно отличался от планов иностранных
флотов, в которых либо совсем не предусматривалось такое взаимодействие (например,
германский план для Северного моря), либо оно не нашло своего четкого выражения
(английский и французский планы). Главная задача флота, согласно плану, состояла в том,
чтобы, опираясь на заранее подготовленную минно-артиллерийскую позицию на рубеже о-ва
Нарген, Порккала-Удд, получившую позднее название «Центральной», оказать решительное
сопротивление немецкому флоту, если последний предпримет попытку прорваться в
восточную часть Финского залива.
Для оборудования Центральной позиции намечалось заранее установить большое число
береговых батарей калибром до 356 мм, а с началом войны выставить обширное минное
заграждение между островами Нарген и Макилото. Было принято решение создать также
Фланговую позицию в шхерном районе Порккала-Удд, Ганге, которая примыкала бы с
севера к Центральной позиции. Эти две позиции вместе должны были полностью перекрыть
Финский залив и образовать мощный укрепленный плацдарм{39}.
С созданием Центральной и Фланговой позиций оперативное развертывание флота
выдвигалось далеко на запад, в устье Финского залива и создавало более благоприятные
условия для действия сил флота в открытом море.
Идея позиционного боя родилась в русском флоте еще до войны с Японией, но полное
обоснование ее было впервые дано в плане 1912 г., что явилось значительным вкладом в
развитие военно-морского искусства. В бою на минно-артиллерийской позиции
предполагалось использовать все классы кораблей (линкоры, крейсера, эскадренные
миноносцы, подводные и канонерские лодки), а также береговую артиллерию и
позиционные средства. Все соединения флота получили конкретные боевые задачи. Такое
[199] «комплексное» использование сил флота в бою могло дать наибольшие результаты.
Считалось, что позиционный бой должен включать ряд последовательных ударов (по
времени и пространству) разнородных сил флота. При этом силы, наносящие
предварительные удары, должны были своевременно сосредоточиться в указанном месте и
принять участие в нанесении главного удара{40}.
Однако русский план действий Балтийского флота имел и недостатки. Основным из них
было то, что в нем намечались только первоначальные операции флота и не определялись
последующие действия, которые, следовательно, ставились в зависимость от намерений
противника. Русское командование переоценивало силы и возможности противника. Об этом
говорит его решение оставить с началом войны Либаву, без всяких попыток обороны силами
флота этой важной военно-морской базы на Балтийском море. Не предусматривалось также
выделение корабельных сил для обороны Рижского залива. Операционная зона флота
ограничивалась по существу Финским заливом. Только в сентябре 1914 г., т. е. уже в ходе
военных действий, было решено расширить операционную зону до меридиана мыс Дагерорт
(западная часть о-ва Даго), укрепиться в Моонзундском и Або-Аландском архипелагах и тем
самым дать возможность флоту вести боевые действия за пределами Финского залива.
Утвержденного плана боевых действий Черноморского флота не существовало. Старые
планы, составленные в 1908, 1909 и 1912 гг., оказались неприемлемыми в связи с приходом в
Турцию германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау», изменивших соотношение сил на
черноморском театре не в пользу русского флота. Царское правительство длительное время
тешило себя надеждой, что ему удастся дипломатическими средствами удержать Турцию от
вступления в войну на стороне австро-германского блока.
Позиция царского правительства в отношении Турции сдерживала своевременную
разработку и утверждение нового плана войны на Черном море. Чтобы поправить
положение, командование флота в августе — сентябре разработало ряд оперативных
документов. Были предусмотрены два варианта боевых действий. По первому из них, когда
инициатива начала военных действий будет исходить от противника, Черноморский флот
частью своих сил должен был приступить к дальней блокаде Босфора. Основные же силы
флота должны сосредоточиваться в Севастополе. С получением сообщения о появлении