Платонов О.А. Экономика русской цивилизации

Подождите немного. Документ загружается.

395

ÇÀ ÎÁÙÈÍÍÛÅ È ÀÐÒÅËÜÍÛÅ

ÏÎÐßÄÊÈ

ÊÀÁËÈÖ Èîñèô Èâàíîâè÷

1848 — 1893

В своей главной книге «Основы народничества» (1882 г.),

не лишенной некоторой эклектичности воззрений, высту-

пал против ломки вековых устоев русской хозяйственной

жизни. Считал западный капитализм выражением регрес-

са человечества, который должен быть преодолен. Каблиц

справедливо утверждал, что развитие хозяйственных форм

в России гораздо больше зависит от прогресса обществен-

ных и нравственных чувств

народа, нежели от простого

накопления знаний. Общинное владение землей, господству-

ющее в России, гораздо более способствует развитию соци-

ально-нравственных инстинктов, нежели изучение каких бы

то ни было наук.

Молодое поколение, развиваясь в общинных и артельных

порядках, имеет возможность гораздо чаще упражнять

свои социально-нравственные инстинкты, нежели это мог-

ло

быть при господстве индивидуализма.

Исходным историческим пунктом, с которого начал

Маркс, был феодально-ремесленный общественный строй.

Он доказывает, что этот строй по законам своей внутренней

жизни стремится перейти в капиталистический. Всякое об-

щество, основанное на полном индивидуализме и находяще-

еся в периоде ремесленной кооперации труда, закончит капи-

тализмом — вот что говорит

теория Маркса.

396

Находится ли Россия в периоде феодально-ремеслен-

ной кооперации труда или в какой-нибудь еще более близ-

кой к капиталистическому производству переходной фор-

ме? Нуждается ли русский рабочий люд в той артельности,

которую за собой ведет капиталистическое производство?

Не достигнет ли он этой артельности (социализации) другим

своеобразным путем? Вот вопросы, которые

мы обязаны раз-

решить, обсуждая приложимость теории Маркса к России.

Мы утверждаем, что тип общественной кооперации труда

в России — другой, нежели был на Западе при зарождении

капиталистического производства. У нас есть то, что называ-

ется «мирским владением»; в «мирском владении» находит-

ся главное орудие производства в России — земля. Русский

народ

не нуждался в капиталистическом кнуте для развития

в себе способности сообща владеть орудием производства.

«Вообще, — говорит Ю. Самарин, — можно доверять чувс-

тву правды в мирах и стремлению в них уравнению тягостей

со средствами». Наша история дала нам для развития соци-

альных чувств более целесообразное и вместе с тем только

полезное,

а не гибельное для многих поколений средство —

общину, артель. «Не может быть более сомнения, — гово-

рит г. Соколовский, — что в среде нашего крестьянина су-

ществовала с первых дней его жизни и существует теперь

совершенная система социально-экономических отноше-

ний, принципиально отличная от господствующей у нас

(т. е. в высшем сословии)

и на западе. «Наши артели древнего

типа, — по словам г. Исаева, — не находят соответствующих

форм в Западной Европе».

По мнению С. К — на, «общинные порядки жизни, общин-

ные понятия, выработанные до крайней тонкости, составля-

ют главнейшую массу умственных представлений нашего

крестьянства или, говоря иначе, общинными тенденциями

проникнуто насквозь его мышление, из

общинных принци-

пов составляется кодекс его нравственности; общинные ин-

397

стинкты всасываются у него с молоком матери, а вследствие

этого, куда ни занеси его судьба, он проявит везде общинные

наклонности». По мнению того же автора, ломка общинных

порядков — это «ломка миросозерцания русского крестья-

нина, его нравственных понятий, наклонностей, инстинк-

тов, одним словом, — склада души его». Можно ли верить,

что капиталистическое производство

само собою, естест-

венным путем появится среди народа с подобными нравами

и привычками?

По мнению Маркса, капиталистическое производство

было вполне естественным последствием феодально-ремес-

ленного периода — насилие только ускорило переход из од-

ного состояния в другое. У нас же если и мыслимо царство

капитала, так только с помощью насилия; у

него нет корней

в самой жизни народа. «У нас еще крепка земельная общи-

на, — говорит г. Исаев, — у нас она еще способна защитить

многочисленные массы от развития пролетариата, у нас

еще нередко крестьяне — личные собственники переходят

к общинному владению землей. Верный заветным предани-

ям, наш народ, помимо всякого участия образованного слоя

в десятках и десятках промыслов избирает ту форму труда,

в которой всего лучше охраняются самые ценные права че-

ловека. Одно слово, один взгляд, один намек — и тысячи на-

ших сограждан соединяются в артели, образованию которых

на западе Европы предшествует красноречивая устная и пе-

чатная проповедь».

Тут может явиться вопрос: не

имеет ли капиталистичес-

кое производство почвы в Малороссии, стране, прослывшей

у нас своим индивидуализмом и участковым владением зем-

лей? По нашему мнению, миросозерцание малоросса отно-

сительно экономических отношений, долженствующих быть

между людьми, мало чем отличается от миросозерцания

великоросса. «По общераспространенному крестьянскому

воззрению, — говорит г-жа Ефименко, — землею должен

398

пользоваться лишь тот, кто вкладывает в нее свой труд. Это

справедливо как относительно той части крестьянства, кото-

рая пользуется своей землей на правах общинного владения,

так и той, которая пользуется ею на правах частной собствен-

ности». «Крестьяне спокойно смотрят на настоящий прядок

вещей, противоречащий их основным воззрениям, тем бо-

лее спокойно

, что они вполне убеждены, что их summum jus

на землю находится в надежных руках верховной власти,

которая ждет лишь удобного момента для осуществления

их права». Следствием такого взгляда на поземельную собс-

твенность было то, что «убеждение в необходимости или,

точнее сказать, в неизбежности всеобщего дележа земель

господствует повсеместно, одинаково в общинной Велико-

россии, как и в участковой Малороссии. Оно коренится в той

особенности крестьянских воззрений на собственность,

по которой земля есть мирская да Божья; поэтому не может

быть права частной собственности на землю, а может быть

лишь право пользования землей, которое дается трудом,

в нее вкладываемым. Община ли является в данную минуту

владельцем

земли или отдельное лицо — все равно: право

на землю безусловно связано с трудом, который вкладывается

в землю, и раз эта связь порвана, порвано и право». Если при-

нять во внимание, что «существо мирского общинного быта,

как говорит князь Васильчиков, заключается в равном праве

на землю всех членов общества пропорционально их

рабочим

силам», то, следовательно, сущность мирского великорос-

сийского владения господствует и в участковой Малороссии.

Различие только в форме, а не а сути вещей. Владея землею

даже по участковой системе, малороссы необходимо будут

приходить к мысли регулировать свое владение посредством

периодических переделов, так как участковое поземельное

владение будет постоянно вести к накоплению

земли у од-

них и к обезземелению других, и таким образом нарушать

коренные основы их воззрения на социальный строй. Эти

399

переделы мало-помалу станут обычным делом, и Малорос-

сия будет жить на основании такого же мирского владения

землей, как и Великороссия. А так как «земля — основа на-

ших социальных отношений», то в руки капитала не попадет

именно «основа» социального строя, и он, следовательно,

не сможет заполонить русскую землю, если будет предостав

лен своим собственным силам. Что же касается сказанного

нами о Малороссии, то все это подтверждается новейшими

событиями. Так, например, в последнее время в некоторых

уездах Киевской губернии проявилось желание перейти к об-

щинному пользованию землей (…). То же самое, по словам

князя Васильчикова, замечено «во многих селениях» Подоль-

ской и Волынской

губерний. Г. Поругавин сообщает про село

Благодатное (Екатеринославской губ. Мариупольского уезда)

следующее: «Оно населено крестьянами Гадячского уезда,

Полтавской губ., переселившимися сюда в 1842 году. На сво-

ей родине эти крестьяне владели землею на правах частной

собственности — покупали и продавали ее в вечность. Здесь,

в Мариупольском уезде, владели землею на правах захвата

лет, потом поделили землю на души. «Что же заставило

вас поступить так, произвести такой передел?» — спраши-

вал я. «Нашли средство. Дали порядок!» — с глубоким со-

знанием в справедливости произведенных действий отвеча-

ли крестьяне».

В Херсонской губернии некоторые малорусские села из-

давна владеют землей на общинных началах. Исследования

г. Лучицкого доказали, что

общинное владение землей в Ма-

лороссии имеет свою историю и что малорусский крестьянин

давно знаком с этой формой — исследователь нашел общин-

ное владение в некоторых местах левобережной Украины.

Правда, когда-то благодаря обилию земель общинное владе-

ние не было так сильно настоятельно необходимо, как теперь,

чем и объясняется его слабое

развитие; но при современной

земельной тесноте крестьянин все чаще и чаще начинает на-

400

талкиваться на мысль о необходимости перейти к этой фор-

ме владения. История общинного владения на севере, как она

изложена г-жою Ефименко, может нам дать ключ к будущей

истории этого владения в Малороссии: необходимо, чтобы

интеллигенция стала на сторону этого владения, подобно

тому, как она сделала это в 30-х годах на

севере России, —

историческая же почва для этого владения несомненно су-

ществует в Малороссии.

Так, например, еще в начале 50-х годов нашего столетия,

в Слободской Украине появилось народное движение к об-

щинному владению. «Зародившись в больших центральных

пунктах, движение в пользу общинного землевладения, глав-

ной формы землевладения Слободской Малороссии настояще-

го

времени, перешло в хутора и, несмотря на увеличившиеся

внешние и внутренние препятствия, охватило много селений

и хуторов, еще сохранивших старозаимочный личный тип

землевладения». «Община продолжает организоваться. Нам

известен случай передела частных старозаимочных и крепос-

тных земель в 1881 году в Удах, Харьковского уезда».

Г. Варзер утверждает, что напрасно упрекают малороссов

во вражде

к артельному началу. Он говорит, что «примеров

артельных аренд в Черниговском уезде найдено достаточное

количество и, судя по собранным фактам, можно даже ска-

зать, что артельный вид аренды земель преобладает среди

казенных и помещичьих крестьян уезда». Так, из 18 случаев

крестьянских аренд около 10 случаев представляют «себрин-

ные» (товарищеские, артельные) аренды». Крестьяне

с. Гре-

ковки (15 домохозяев), взявши в аренду имение г. К., пореши-

ли, что «дележ земли по хозяевам крайне невыгоден по мес-

тным условиям; они ввели общественные запашки, совмес-

тный сжон, обмолот и дележ готовым зерном и соломой.

Так же они поступили и с сенокосами. До 1877 года у них уже

прошел год

с соблюдением членами артели указанных усло-

вий. Практика нисколько не охладила членов, и они находят

401

свою систему и справедливой, и удобной. По обыкновению

совместный труд запапшки и скоса не только не предста-

вил никаких недоразумений, но даже показался и веселым,

и удобным; «як вышли в поле до закурили в десять сох, став-

ши в ряд, только дым пошов: люди дивуются, а мы за день

все отмахали

». И даже дележ вымолоченного зерна и скошен-

ного сена, этот слабый пункт во всех совместных предпри-

ятиях, у поселян-малороссов («гуртове-чертове»), даже эта

операция не вызвала никаких пререканий».

У нас очень часто повторяется мысль, что общинное вла-

дение держится только традицией и бессознательной привыч-

кой к ней крестьян. Это

мнение, ни на чем не основанное, есть

отражение того дворянского презрения к народу, которое гос-

подствовало в литературе. Все исследователи народного быта

утверждают противное: так, например, г. Кавелин говорит

про крестьян, что «кто с ними хоть раз толковая о праве лич-

ной поземельной собственности и общинном землевладении,

тот знает, что они

их различают очень отчетливо и сознатель-

но». Ал. Л–ш говорит про олонецкого крестьянина, что тот

знает цену общине; он понимает все те выгоды, которые вно-

сятся в его трудовую жизнь этою благодарною «формою обще-

ния». П. Соколовский утверждает, что сознательное отноше-

ние крестьян к общинному владению доказывается многими

фактами.

На доводы против общины крестьянин Вологодской

губернии Никольского уезда отвечал сравнением общинного

владения с крестьянской рукавицей, а частного — с дворян-

ской перчаткой: «В дворянской перчатке у каждого пальчика

свой чуланчик, а в мороз они зябнут, в крестьянской рукавице

они вместе и друг друга греют».

Толки о земле, споры и перебранки, говорит

г. Приклонс-

кий, слышатся постоянно, как только соберется кучка крес-

тьян в свободную минуту. Вопрос о сельской общине не ме-

нее волнует олонецких крестьян, чем занимает он и наше

интеллигентное общество. Крестьяне недовольны сущест-

402

вующим порядком и ставят вопрос об общине в таком виде:

следует ли уничтожать общинное владение или же изменить

общинные порядки в таком направлении, чтобы они более

согласовывались с принципом справедливости и равенства?

Пока поставленный таким образом вопрос решается, так

сказать, теоретическим путем, в частных спорах и беседах,

до тех пор, говорит

автор, все недовольны существующим

порядком, все требуют изменения его в том или другом на-

правлении. Но скоро вопрос переносится на сход, где пред-

стоит практически разрешить его, тогда одна из враждебных

партий требует сохранения существующего порядка и тем

парализует усилия противной партии, направленные к изме-

нению этого порядка. Например, если

одна партия заявляет

на сходе о необходимости уничтожить общинное землевла-

дение, то другая партия большинством голосов постановляет

оставить землевладение в том же виде, как оно существует

ныне. Но вслед за тем партия, требовавшая сохранения су-

ществующего порядка землевладения, вносит на сход пред-

ложения в смысле более справедливого уравнения земель

между всеми

членами общины. Тогда другая партия, недавно

требовавшая уничтожения общинного землевладения, ста-

новится защитницею существующего порядка и добивается

сохранения его на будущее время, так как имеет на своей

стороне более 1 / 3 голосов. Таким образом, жгучий вопрос

об общине откладывается в долгий ящик и продолжает по-

прежнему волновать крестьянские общества.

В Харьковской губернии

крестьяне относятся крайне

недружелюбно к мысли о переходе от общинного владения

к подворному, говоря, что это повело бы к окончательному

разорению. В некоторых общинах государственных крес-

тьян в семидесятых годах были даже беспорядки, вызвавшие

вмешательство военной власти вследствие недоразумений,

возникших от нежелания крестьян переходить к подворному

владению.

403

Существует также мнение, будто наша община — это

что-то застывшее, не имеющее никакого стремления к раз-

витию. Мы не можем согласиться с этим. История общины

ведется с верви, т. е. семейной общины (задруги), которая пе-

реходит в общину территориальную, на первый раз в общи-

ну-волость (у нас еще и в

наши дни существует община-во-

лость, это земля Уральских казаков; земля Донских казаков

недавно изменила свое общинно-волостное устройство в об-

щину с переделами, а потом в ныне существующую общину

с периодическими переделами. «Если сопоставить, — гово-

рит Мэн, — различные славянские обычаи, то для нас не ос-

танется ни малейшего сомнения

в том, что естественным

развитие семейной общины будет переход ее в сельскую об-

щину. В России он почти повсеместно приняла эту форму».

Что переход от верви к территориальной общине-волости

был шагом вперед, думаю, об этом говорить нечего; что же

касается разложения общины волости на деревенские об-

щины, то г. Соколовский

говорит, что «принцип равенства

проводится с гораздо большей строгостью по мере перехода

от общинно-волостной системы к передельной», т. е. нынеш-

ней деревенской общине.

Итак, существующие формы общинного владения не ос-

таются таковыми испокон веков, без всяких изменений и усо-

вершенствований. Г-жа Ефименко доказывает, что север-

ная община даже

в тот относительно короткий промежуток

времени, который захватывает достоверная история (т. е.

приблизительно с XIV века), пережила несколько фазисов.

Очень оригинально то обстоятельство, что землевладение

севера, теперь исключительно мелкое, крестьянское, когда-

то начало свою историю обширными боярскими латифун-

диями, бывшими результатом завоевания «Двинской земли»

Новгородом. Московское завоевание вырвало с корнем бояр-

ское

землевладение, но зато насадило монастырское, к кото-

рому крестьяне относились очень враждебно. Крестьянство

404

мешало заводиться новым монастырям и пустыням, гнало

и преследовало отшельников, оседавших вблизи крестьянс-

ких земель. Акты наполнены свидетельствами о постоянной

вражде монастырей с окрестным крестьянством. Вражда

иногда так обострялась, что монастырь погорал. Достовер-

ная история организации поземельной собственности на се-

вере начинается с господства задружной формы землевла-

дения, известной тут под

именем печища. При этом группа

родственников сообща ведет обширное хозяйство. Эта форма

обширного владения господствовала в новгородский период

истории севера. Вне печищ лежала не захваченная под экс-

плуатацию дикая земля, которая не входила в район никаких

общин, а была просто-напросто Божья. Впрочем, бояре уже

в новгородский период успели захватить

себе куски дикой

земли, а позже московские государи старались установить

право своей верховной собственности на всю дикую землю.

Вторым фазисом в истории поземельной организа-

ции на севере, по словам г-жи Ефименко, является дерев-

ня с долевым владением. Она образовалась от разложения

печища, т. е. кровного союза, семейной коммуны. Мало-по

малу союз родственников замещался союзом «складников»,

соседей, «сябров», сохраняя, однако же, под собою всецело

старую кровную схему. Это не было общинное владение

в нынешнем смысле этого слова, так как величина участка

каждого деревенского совладельца определялась наследо-

ванием, покупкою и т. п. основаниями, не имеющего ничего

общего с теми основаниями, которыми

теперь определяет-

ся право общинника на его долю. Замещая собою кровных

родственников и являясь в силу этого обстоятельства пред-

ставителями какой-нибудь идеальной доли общего деревен-

ского целого, складники естественно могли также требовать

передела и уравнения в своих долях, какого имели права

требовать кровные родственники. Обычай передела был так

распространен,

что надо было особо оговаривать в актах