Платонов О.А. Экономика русской цивилизации

Подождите немного. Документ загружается.

335

своей денежной силе, от нас же ими заимствованной во все

время предыдущих провалов с 1837 года, что при последних

займах, как это было слышно, требовали уже обязательств

от Русского правительства о невыпуске денежных беспро-

центных бумаг. Как ни тяжело наше настоящее положение,

но если бы мы могли, наконец, сказать сами себе, что

обедне-

ние наше раскрыло нам глаза и дало истинное понятие о всех

наших провалах и, главное, о причинах, их породивших, тог-

да бы Русская земля нашла в себе средства к выходу из всех

окружающих ее затруднений. «Спасение наше дома, в своей

земле», — слова М. П. Погодина. И кто ведает непостижи

мые судьбы Всевышнего? Кто знает, что переживаемое нами

угнетение не есть ли путь к нашему вразумлению и возрож-

дению, путь к переходу в ту светлую область соединения

мудрой царской воли с народным смыслом, где уже никакие

внутренние недуги не будут в силах вносить в народную

жизнь ядовитых измышлений?

Следовало бы,

прежде чем прийти к мысли о невозмож-

ности печатать беспроцентные бумажные деньги, определить,

сколько для всей Русской жизни нужно вообще денег, что-

бы можно было расплачиваться ежедневно за труд рабочих

по сельскому хозяйству и фабричному производству и т. д.;

потому что при неимении монеты, исчезнувшей по случаю

прежде изложенных товаров и

предательских тарифов, надо-

бно, чтобы были, по крайней мере, в потребном количестве

бумажные знаки ценности. Затем следовало бы принять в со-

ображение наши расстояния, например: Кавказ — Архан-

гальск, Иркутск — С.-Петербург, Москва — Ташкент, Варша-

ва — Амур и т. д. У нас никакого исчисления по этому основ-

ному вопросу еще никем

не сделано, и мы сами не знаем, мно-

го или мало у нас денежных знаков, и скорее надобно думать,

что их мало, по тем затруднениям, какие всюду встречаются

в денежных расчетах. Безусловные поклонники чужеземных

правил, не входя ни в какие подробности и не исчислив раз-

336

мера нужного для крайних надобностей количества денег,

гласно вопиют на всякие лады о невозможности выпуска бу-

мажных знаков, для какого бы общеполезного и выгодного

государственного дела они ни понадобились. Голоса эти слы-

шатся с 1856 года, после которого к России присоединились

умиротворенный Кавказ и затем Амур, Ташкент, Каре и Ба-

тум, породившие

новую потребность в оборотных денежных

средствах. Но финансисты ничему этому не внемлют, ниче-

го знать не хотят и продолжают петь свою песню и единич-

но, и хором, в домах, в комитетах и на распутиях. В период

времени от 1860 до 1875 года все стояли за невозможность

выпуска, и даже самые патриотические люди,

Ф. В. Чижов

и И. К. Бабст, принадлежали к этому же воззрению, и в целой

России в обществе и печати раздавались только три голоса,

желавшие для постройки железных дорог появления бес-

процентных железнодорожных бумаг вместо разорительных

процентных займов за границею. Это были М. П. Погодин,

А. П. Шипов и А. А

. Пороховщиков, но их за этот взгляд на-

зывали не только отсталыми, но и юродивыми.

(…) Все наши провалы, начавшиеся с 1837 года, не были

последствием зол, нанесенных небом, вроде эпидемий, зем-

летрясений и неурожаев, или грозного нашествия каких-либо

врагов, подобно бывшему в 1812 году. Все беды надвинулись

на нас как наказание за

великий смертный грех — духоуга-

шения, и чем более гаснул дух народных мыслей, тем более

входил в законопроекты и вообще в насилование жизни дух

умопомрачения. Историк России будет удивлен тем, что мы

растеряли свою финансовую силу на самое, так сказать, нич-

тожное дело, отправляясь в течение XIX столетия по два раза

каждое царствование воевать с какими-то турками, как буд-

то эти турки могли когда-нибудь придти к нам в виде наполе-

оновского нашествия. Покойное и правильное развитие Рус-

ской силы в смысле экономическом и финансовом, без всяких

походов под турку (говоря солдатским языком), порождавших

337

на театре войны человекоубийство, а дома — обеднение в де-

нежных средствах, произвело бы гораздо большее давление

на Порту, чем напряженные военные действия

Пора сознаться в том, что мы забыли то, чего нельзя

ни на минуту забывать, забыли, что животворные мысли,

выражающие наитие Божией благодати, ниспосылаются

тем людям, которых наша горделивая и бессодержательная

суетность считает невеждами, не ведая того, что выражение

на земле Высших Небесных Тайн было вверено грубым про-

столюдинам, оставившим нам

завет не угашать духа, в нем

бо сила.

И этот великий завет, изреченный носителями на земле

всетворящего Духа Божия, должен был бы составлять не-

уклонную стезю жизни, а мы с нашим оледенелым сердцем

и извращенным воззрением, уклонившись от истинного све-

тозарного пути, стали искать спасения в окоченелых канце-

лярских справках и

форменных пустословных комиссиях,

думая найти в них свет разума (о несмысленное заблужде-

ние!), и убедившись сто тысяч раз, что на этом пути ничего

нет, кроме темнообразной путаницы, все-таки продолжаем

коснеть в глубокой тьме вредного лжесловесия и разруши-

тельного злообразия.

Слышу возражения, смешанные с вопросом: все это одни

слова, и

никто не знает, где находятся люди света и какая

есть возможность их найти? Отвечаю: эти светочи живут

вместе с нами и находятся на всех дорогах жизни, озаренные

лучами правды и долготерпения.

Крестьянская семья, питающаяся милостыней и обливаю-

щаяся слезами о расстройстве жизни по случаю увеличения

кабаков, представляет собою живую государственную лек

цию (гораздо более поучительную, чем все наши экономи-

Читатели Архива князя Воронцова припомнят, что эту же самую мысль

относительно безвредности турок и необходимости беречь нашу силу

для врагов с Запада неоднократно выражал граф Семен Романович

Воронцов еще в прошлом столетии (Рус. Арх. 1887 года).

338

ческие лекции), к которой надобно было бы приложить вни-

мательное ухо власти более двадцати лет тому назад

Помещичья семья, вытесненная из своего гнезда бескре-

дитным удушьем и разрушением мелких винокурен и ски-

тающаяся по белу свету уже четверть столетия, составляет

вторую государственную лекцию.

Кружок людей, умолявших властных лиц не учреждать

Главного Французского общества железных дорог, а образо-

вать вместо этого Русскую деятельность, составляет своего

рода поучительную, также

государственную, лекцию.

Другой кружок, составившийся из 92 патриотических лиц

и ходатайствовавший об отдаче Николаевской дороги, выра-

жал собой живой родник чистых струй народной деятельнос-

ти, но этот родник засыпали разным сором теоретических

чужеземных воззрений и т. д., и т. д.

По всему видно, что смиренные светочи, т. е. помещичьи

и крестьянские семейства

, разоренные преобразованиями,

не могут в течение 25 лет возбудить к себе такого внима-

ния, которое бы поворотило их быт на новый лучший путь.

Без сомнения, это нерадение происходит от общего свойс-

тва Русской натуры, одинаково подчиняющейся как в про-

стонародье, так и в интеллигенции, известной поговорке:

Русский не перекрестится, пока гром

не грянет. Впрочем,

течение Русской жизни представляет не одну только сдер-

жанную скорбь, но и грозу с страшным громом, беспрестан-

Мне не раз случалось посещать лекции политической экономии

в Москве и Казани, и эти посещения вполне убедили в том, что слу-

шатели ничему научиться не могут, а сбить себя с толку (если будут

верить в лекции, не относясь к ним критически), могут до такой степени,

что потом между ними и народною жизнью образуется неисправимое

непонимание друг друга. А сколько таких сбитых с толку людей попало

впоследствии на влиятельные финансовые места? И начали эти люди

направлять экономическую жизнь России по указаниям Мишелей

Шевалье, Адамов Смитов и т. п., и зарыдали наши Триф оны, Прохоры,

Матрены и Лукерьи и т. д., а затем надели на себя суму и пошли сми-

ренно по миру питаться подаянием. — В. К.

339

но вокруг нас раздающимся. Замерзающие зимой на дорогах

крестьяне, пропившие свою одежду и обувь, или преждевре-

менно умирающие в деревнях от жестокого пьянства разве

не представляют собой грозу и бурю? Затем, случаи убийс-

тва из-за нескольких гривен, совершаемые от помутивше-

гося от пьянства рассудка, также выражают смертоносный

гром бедствий. Наконец

, наша молодежь, наши будущие

заместители в жизни (офицеры, студенты и гимназисты),

оканчивающие жизнь самоубийством, неужели не в силах

возбудить такую деятельность в наших мыслях, которая

додумалась бы до причины, порождающей отчаяние? Если

каждодневные оглашения в печати скорбных известий о са-

моубийствах нас не трогают, то какие же словесные убеж-

дения

могут возродить в нас чувство жалости. Какая речь

может быть убедительнее и трогательнее бездушного по-

раженного смертью человека, самовольно лишающего себя

жизни от тоски и невозможности направить себя на путь по-

лезного труда? Давно изречено святым Златоустом, что если

смерть наших братьев не может нас уцеломудрить, то затем

уже никто и

ничто нас не уцеломудрит. Остается одно: пла-

кать горькими слезами при виде того, как мертвые духом

погребают мертвых телом.

Но от всех разрушительных провалов, породивших бед-

ность и самоубийства, можно было бы избавиться, если бы

мы оканчивали каждый день строгим требованием от сво-

ей совести удостоверения в том, что в

течение дня не было

отвергнуто ни одной просьбы, как бы она малозначитель-

на ни была, и ни одно предложение о разных потребностях

не только больших городов, но и бедной деревни не оставле-

но без скорого удовлетворения.

Нетрудно отгадать, что во мнении читателя возникнет

удивление, смешанное даже с досадою и порицанием за

то,

что воспоминания за 50 лет представляют одни только прова-

лы, как будто Русская жизнь в течение полвека не имела свет-

340

лых событий. Такое неудовольствие было бы вполне справед-

ливым, если бы я за 50 лет описывал общее течение Русской

жизни и это описание наполнил бы одними экономическими

провалами, но так как задача сочинения состояла в обоз-

рении экономических преобразований, то это уже не моя

вина, что пережитые мною преобразования и нововведения

представляют

беспрерывный ряд провалов, деятельность

которых осязательно удостоверяется настоящим финансо-

вым и экономическим положением России. Справедливее бу-

дет такое заключение, что не все провалы мною исчерпаны:

многие из них вовсе неизвестны и некоторые, без сомнения,

не сохранились в моей памяти. Но чтобы не оставлять чита-

телям сетования на то, что при

созерцании всего прошедше-

го я был неспособен видеть отрадных явлений, считаю моею

обязанностью, хотя в кратком изложении, поименовать те

события, которые веселили дух Русских людей. Здесь я буду

держаться того же правила, как и в провалах, то есть изла-

гать те суждения, которые высказывались в обществе и в на-

роде и

ясно доказывали, что в то время, когда мы падали

в экономическом положении, Русская жизнь в других ее про-

явлениях выражала очевидный рост. Остановимся на нашей

главной гордости, военных силах России, беспрепятственно

обновляющихся дальнейшим благоустройством и через это

достигающих самого блестящего и влиятельного положе-

ния в Европе. У всех русских людей

на глазах значительное

улучшение положения солдата в отношении пищи, одежды

и всей обстановки солдатской жизни в казармах и лагерях,

это улучшение выразилось на самом наружном виде солдат,

в особой их бодрости и веселости лиц сравнительно с пре-

жним временем. Введенная вместо рекрутских наборов все-

сословная воинская повинность сразу прекратила семейные

слезы

и отчаянные вопли, какие слышались прежде.

Затем, другие части хозяйственного строя, положим, ху-

дожественная — живопись, скульптура, архитектура — дав-

341

но уже заняли самое почетное место среди образованного

Европейского мира, заявив всесветно множество талантов

и массу замечательных произведений.

Русская медицина также, заняв самое почетное место в Ев-

ропе, постоянно вносит в общую сокровишницу мировых

знаний свои даровитые открытия и наблюдения для пользы

человечества.

Инженерное искусство, сооружая мосты через такие реки,

как

Днепр и Волга, и пролагая дороги по Уральским и Кав-

казским хребтам, имеет полное право на то заслуженное

удивление Европы, которое не раз высказывалось русским

инженерам.

Примерно стройное и всех удовлетворяющее течение поч-

тово-телеграфного дела не оставляет желать ничего лучше-

го. Но что выражает верх успеха и верное движение

вперед

с постоянным вкладом полезных сведений в общую сокро-

вищницу жизни — это наша Русская печать, заявившая свой

очевидный рост в размере, объемлющем отечественные пот-

ребности.

Все подобные совершенства и правильные шаги впе-

ред вовсе не существуют в той части управления, которая

ведает экономию и финансы. В этой части, наоборот, все

идет

к упадку и этим упадком тормозится общее движе-

ние жизни по пути преуспеяния. Что же за причина первых

вышепоименованных частей управления и упадка другой

части, т. е. финансовой и экономической? Дело представля-

ется в таком виде: военное хозяйство находится в непрерыв-

ном сношении с живыми людьми, офицеры узнают и под-

мечают все нужные потребности для обыденной войсковой

жизни прямо из самого хода солдатской жизни, генералы

узнают все это от офицеров и потом все это безо всякого

промедления восходит к решению главных высших влас-

тей; тогда как экономическая жизнь не может от своего на-

чальства добиться никакого удовлетворения в ее насущных

342

потребностях и даже не знает, кто ее начальство и где оно

находится. Между тем на эту горемычную жизнь налагают-

ся — без всякого совета с ней — законопроекты о налогах,

измышляемые в канцеляриях на основании европейских те-

орий, а не живой потребности.

Мир художественный вовсе не имеет никаких канцеля-

рий, живет и развивается

сам собою, единственно от прямого

соприкосновения к живой натуре человека и природы.

Мир медицинский также чужд всяких канцелярий и име-

ет дело прямо с пульсом человека, но ведь у экономической

жизни есть свой пульс, только, к несчастью, наука полити-

ческой экономии не приготовила, подобно медицине, эконо-

мических Эйхвальдов, Боткиных, Захарьиных

и т. д. для ощу-

пания экономического пульса, дабы по его ударам и отбоям

можно было определять состояние общего экономического

организма.

Мир инженерный, при всех сооружениях, находится в не-

разрывной связи с народом. П. П. Мельников не раз доказы-

вал в своих разговорах, что только тот инженер может идти

вперед, который

умеет пополнять свои ученые знания народ-

ным смыслом. По его мнению, в массе простых рабочих всег-

да есть несколько таких, которые самого опытного инжене-

ра довоспитывают своею смышленостью при практическом

исполнении работ, сами не сознавая за собою столь важного

достоинства.

Общий итог сводится к тому, что в военном, медицинском,

художественном

и инженерном деле движущая сила исходит

из вдохновения и развития мыслей, не угнетаясь никаким

давлением канцелярского формализма, тогда как в финансо-

во-экономическом управлении не было не только уважитель-

ного отношения к вдохновенью, но наоборот, полные и неис-

товые стремления к тому, чтобы задушить всякое вдохнове-

ние. Нет спора о том

, что финансовое управление не может

отрешить себя от двуличности, будучи обязано преследовать

343

иногда расчет, а иногда воззрение вдаль, а потому оно может

часто находиться в колебании между расчетом и воззрением,

но в изложении провалов мы видим только такие действия,

которые, нанося явный вред расчету и воззрению, вели к пря-

мой гибели. Говоря народным выражением, поневоле прихо-

дится сказать, что просто не хватало смекалки

ни для расче-

та, ни для воззрения.

Возьмем для примера факты, именно: предложения Рус-

ских людей строить дороги на Русские средства без загра-

ничных займов, мольбы не увеличивать кабаков, не доводить

мелкие винокурни до разрушения, не уничтожать кредит

для земледельцев и не отдавать Николаевской дороги аноним-

ному акционерному обществу. Разве

все это вообще и в от-

дельности взятое не выражает чистейшего патриотического

вдохновения, но было ли это вдохновение понято и оцене-

но? Нет, не только не было понято, а отвергнуто как ненуж-

ное и бесполезное, отвергнуто потому, что на Русской земле

не образовалась еще своя финансовая наука, соглашенная

с Русской жизнью

, и вместо нее действует идолопоклонение

теориям и взглядам иностранных политико-экономистов

и поклонению этому с энергией Диоклетианов, в смысле из-

нурительного надрыва народных сил, привлекаются Русские

люди. Между тем в этих изнуряемых силах лежит истинное

понятие о потребностях жизни, и кто добудет эти понятия

из сердечной глубины русского мышления, кто

поймет чис-

тоту народных намерений и желаний, тот будет в состоянии

написать руководящую книгу о Русской экономической на-

уке. Но чтобы почувствовать в себе силу приступить к это-

му, надобно предварительно уметь читать и понимать еше

другую многосложную книгу, называемую Русская жизнь,

листы которой раскрываются только для тех, кто имеет серд

це, преисполненное любви к простым серым Русским людям,

для поклонников же чужеземных теорий книга жизни оста-

ется навсегда за твердой печатью недоверия.

Оканчивая повествование об экономической жизни Рос-

сии за 50 лет, я вижу в этом сравнительное сходство с мо-

гильным курганом, в котором погребена человеческая жизнь

со всеми ее несбывшимися надеждами и мучительными

страданиями от насильственного угнетения общечеловечес-

кого роста чужеземными веригами, отравленными ядом за-

висти и злобы.

На этом кургане, неумолкаемо оглашаемом

народным ры-

данием, прилично начертать: «Если равнодушные к челове-

ческим бедствиям услышат грозный глас: «Стыдите от Ме-

не» и пр., то что же услышат создающие беды и напасти?»

Не политико-экономичекие витийства, не парламентские

хитросплетенные речи и не разновидные конституции дадут

нам разум для благоустройства и возвеличивания России,

живущее в простых чистых сердцах Слово Божие, То, еди-

ное То, наставит нас на путь Истины и Правды.