Перре М., Бауман У. Клиническая психология

Подождите немного. Документ загружается.

Koob.ru

как таковые остаются необъясненными в рамках историко-генетического

объяснения.

Попытки историко-генетического объяснения встречаются в клинической

психологии очень часто. Когда ответственность за возникновение психического

расстройства возлагается на такие факторы, как история научения, воспитание,

наличие какого-то расстройства у родителей данного индивида, то

сформулировать что-то можно только в рамках историко-генетического

объяснения. Если психотерапевт, давая диспозиционное объяснение, объяснил

социальные страхи и сложности с реализацией жизненных целей у клиента,

например, его склонностью к сильному самообесцениванию, то не мешало бы

дать и историко-генетическое объяснение: почему у этого клиента вообще

имеется эта диспозиция, то есть как возникла эта склонность к сильному

самообесцениванию. Более точный анализ мог бы показать, что эта склонность

является результатом прослеженной в нескольких фазах генерализации,

происходящей из очень специфического, ситуативного самообесценивания,

которое, в свою очередь, вытекает из предположительно низкой оценки со

стороны других. Поводом послужила несостоятельность в работе, которую

увидел дорогой ему человек, но при этом даже не прокомментировал.

Отталкиваясь от описания этого события, можно развивать цепь объяснительных

аргументов, посредством которых в конечном счете можно историко-

генетически объяснить склонность клиента к сильному самообесцениванию.

Перре (Perrez, 1979) на многих примерах показал, что историко-

генетический вариант объяснения преобладает также в психоанализе, где в этой

связи ссылаются на психосексуальное развитие. Немалое значение имеет

объяснение историко-генетического типа для многих социологических или

социально-психологических теорий отклоняющегося поведения, таких как

Labeling-теория или теория реакции.

3.4. Объяснения «Как могло случиться, что...»

В практике клинической психологии попытка адекватно объяснить

возникновение какого-то психического расстройства в конкретном случае

регулярно наталкивается на трудности. В рамках большинства терапевтических

подходов корректное историко-генетическое объяснение предполагает знание

всей истории ситуации и истории поведения данного индивида в ее

релевантных отрезках. Поскольку ex post facto реконструкцию этой истории в

нужном объеме провести невозможно, мы не в силах установить задним числом

обязательные антецедентные условия каждого объяснительного аргумента в

историко-генетическом объяснении. Если же для объяснения событий берутся

альтернативные множества достаточных условий, то для заданного

экспланандума можно сконструировать несколько различных объяснительных

цепочек, и при этом мы не в состоянии разыскать среди всех этих возможностей

те, которые действительно имеют место в заданном случае. Вестмейер

(Westmeyer, 1973) назвал эти конкурирующие историко-генетические

Koob.ru

объяснения объяснениями, «как могло случиться, что...», потому что объясняется

только, как могло быть, что произошло описанное в экспланандуме событие, но

остается открытым вопрос, не существовали ли совсем другие причины, которые

можно вскрыть, прибегнув к какому-нибудь альтернативному объяснению.

Это понятие объяснения непосредственно вытекает из либерализации

четвертого условия адекватности в дедуктивно-номологических объяснениях. В4

при этом заменяется на:

В'4. Содержащиеся в экспланансе законы G1, G2, ... должны быть надежно

доказаны.

Если в В4 требуется, чтобы были надежно доказаны все положения,

содержащиеся в экспланансе, а значит, и антецедентные условия, то в В'4

предписывается, что «надежно доказанными» в экспланансе обязательно

должны быть только закономерные высказывания. Историко-генетические

объяснения в клинической психологии, а также и в психологии вообще, как

правило, представляют собой в лучшем случае объяснения, «как могло случиться,

что...» Ограничение «в лучшем случае» необходимо потому, что объяснения,

«как могло случиться, что...», все еще на многое претендуют. Так, они требуют

приведения надежно доказанных закономерных высказываний в экспланантах.

Большинство объяснений в клинической психологии не удовлетворяют этим

условиям адекватности, и мы обратимся теперь к типам несовершенных

объяснений.

3.5. Несовершенные объяснения

Многие попытки объяснения остаются несовершенными потому, что

закономерные высказывания, которые следовало бы привлечь для объяснения

какого-то положения вещей, еще вообще не формулировались и не проверялись,

или потому, что релевантные для данного объяснения антецедентные условия

известны лишь отчасти. Кроме того, в клинической психологии усилия что-либо

объяснить часто не ориентированы на стандарт логико-систематической модели.

Скорее, они носят характер некоего повествования, истории, которая, правда,

может быть очень длинной, но, несмотря на это, эксплананс содержится в ней

лишь обрывочно, а строгая связь между экспланансом и экспланандумом

отсутствует. Здесь нельзя не упомянуть, что иногда в психологии исходят из

того, что большего, чем такого рода повествования, все равно не достичь и что

поэтому нет оснований понимать их как несовершенные результаты,

нуждающиеся в улучшении (ср. Murray, 1995).

В теории науки различают четыре типа несовершенных объяснений,

отграничивая их от корректных научных объяснений (Stegmuller, 1983): (1)

неточные объяснения, (2) рудиментарные объяснения, (3) частичные

объяснения, (4) объяснения, данные в общих чертах.

Неточные объяснения, в частности, имеют место тогда, когда в экспланансе

какого-то объяснения выбирается слишком слабая в пересчете на экспланандум

форма понятия. Например, когда объясняемое положение вещей в

Koob.ru

экспланандуме описывают количественными понятиями, а в экспланансе

оперируют только компаративными или качественными понятиями. В этом

случае форма понятия в экспланансе слабее, чем форма понятия в

экспланандуме. В результате объясняется только то, почему имеется

определенное расстройство или почему наступило определенное изменение. Но

не объясняется — хотя и указывается в экспланандуме — интенсивность этого

расстройства или размер изменения.

Рудиментарные объяснения — это обрывочные, искаженные или обтекаемо

сформулированные объяснения, в которых антецедентные условия указаны не

полностью, а соответствующие закономерные высказывания чаще всего

совершенно опускаются, потому что предполагается, что с ними нет никаких

проблем. Типичный пример рудиментарных объяснений — предложения в

форме «потому что», в которых задаются причины и следствия, притом что

соответствующие закономерности не принимаются в расчет эксплицитно.

Частичные объяснения имеют место тогда, когда заданного эксплананса

недостаточно для объяснения всего экспланандума, — он предоставляет некое

объяснение только для отдельных частей экспланандума. Нечто подобное нередко

встречается в клинической психологии; например, когда объясняется, почему у

данного лица началось определенное психическое расстройство, но при этом не

объясняется, почему это расстройство наступило именно в той или иной

ситуации в тот или иной момент времени, а не раньше или позже или не в

другой ситуации, — это лишь частичное объяснение экспланандума. Или при

постановке диагноза объясняется, почему у кого-то есть проблемы с

успеваемостью в школе, в то время как в экспланандуме речь идет, кроме этого,

еще и о нарушениях контакта и страхах.

Объяснения, данные в общих чертах, имеют место тогда, когда предложенный

эксплананс только контурно намечает какое-то объяснение и состоит

исключительно из неопределенных намеков на то, как должно было бы

выглядеть научное объяснение экспланандума. Антецедентные условия указаны

не полностью или только гипотетически, закономерности в лучшем случае лишь

намечены. Здесь больше всего налицо несоответствие между фактической и

номинальной ценностью научных объяснений. Перевод «наброска» объяснения

в корректное научное объяснение в существенной мере зависит от научно-

исследовательского прогресса. Без соответствующих закономерностей, которые

можно сформулировать и проверить в ходе исследовательского процесса,

усовершенствование невозможно. Этот тип несовершенных объяснений

особенно характерен для клинической психологии, в которой требуемые

закономерности нередко еще отсутствуют. Чаше всего при попытках прояснить

возникновение психических расстройств в каждом отдельном случае мы не

выходим за пределы объяснений, данных в общей форме «как могло случиться,

что...».

Такая оценка ситуации противоречит широко распространенному в

клинической психологии мнению, что для целого ряда психических расстройств

мы уже довольно хорошо знаем окончательный ответ по поводу того, как они

Koob.ru

возникают и поддерживаются. Как разрешить это противоречие? В

психологических теориях достоверные положения о возникновении

психических расстройств, как правило, сформулированы таким образом, что

претендуют на законность для всех людей. Однако проверяются эти положения

тем, что из них выводят статистические гипотезы, а затем тестируют эти

гипотезы на отдельных группах людей. Если статистическая проверка протекает

успешно — а это часто бывает в клинической психологии, — то в этом тоже

видят подтверждение законов. Но на самом деле так можно сказать только об

отдельных группах лиц (фиктивные статистические средние индивиды);

доказательство же того, что надежно подтверждены законы, претендующие на

законность для каждого отдельного случая, отсутствует. Впечатление, что

клиническая психология к настоящему времени уже способна объяснить

возникновение психических расстройств вообще и определенных психических

расстройств в частности, обусловлено тем обстоятельством, что для успешно

проверенных статистических гипотез в этой сфере мы можем дать некое

теоретическое объяснение с помощью некоторых законов — которые, однако,

при применении их к психическим расстройствам у отдельных лиц не в каждом

случае оказываются действенными. Впрочем, такая ситуация ни в коем случае не

является специфической только для клинической психологии, она характерна в

той же мере для психиатрии и других областей соматической медицины.

3.6. Перформативные объяснения

В поведенческой терапии попытки что-либо объяснить прежде всего

направлены, как правило, на идентификацию тех актуальных условий, которые

поддерживают определенное поведение, называемое дефицитарным,

нарушенным или как-то еще. Подобная идентификация является главной целью

так называемого анализа поведения (см. главу 7). Каким образом возникло

данное поведение — вопрос второстепенный, решающее же значение придается

актуальным условиям, которые поддерживают это поведение и считаются

отправной точкой для модификации поведения. К подобного рода условиям,

которые принимаются в расчет при объяснении наблюдаемого в настоящий

момент поведения, можно отнести в первую очередь контролирующие события,

предшествующие поведению и следующие за ним; например, наличие

определенного дискриминативного раздражителя, под воздействием которого

проблемное поведение наступает (или не наступает), или применение (или

устранение) позитивных (или негативных) подкрепляющих стимулов в ответ на

это поведение.

Этот вариант объяснений, наверное, можно подвести под уже известные

нам модели объяснения, — мы уже слегка коснулись этого в начале раздела 3.2.

Однако для вероятностного каузального объяснения отдельных событий гораздо

больше подходит другая модель, которую предлагает Хамфрис (Humphreys,

1989). Пример в табл. 3.3 показывает, что эту модель можно применять к

перформативным объяснениям и в плане модификации поведения.

Koob.ru

Таблица 3.3. Модель вероятностного каузального объяснения

конкретного события (Humphreys, 1989)

Требование объяснения

Что является объяснением для Y в S во время t?

Адекватное объяснение

Y в S во время t (наступает, имелось) на основании F, несмотря на I

Замечания

Y — выражение какого-то свойства или изменения в свойстве;

S — выражение, относящееся к системе;

F — некое (не пустое) множество выражений, которые относятся к

причинам, способствующим Y;

I — некое (при некоторых обстоятельствах пустое) множество выражений,

которые относятся к причинам, противодействующим Y.

Условия

Чтобы нечто было причиной, оно должно воздействовать неизменно.

Вероятностные причины создают изменения в значении вероятности

(наступления) следствия: причины, способствующие Y, повышают значение

вероятности (наступления) Y, причины, противодействующие Y, — снижают

Конкретный пример

У ученика Дирка (S) участие в занятии за урок (Y) возросло вдвое —

благодаря избирательному вниманию к нему со стороны учителя, которое тот

оказывает по рекомендации школьного консультанта-психолога (F), и несмотря

на то, что отношение к нему одноклассников не изменилось (I) и скорее

способствует нарушенному поведению Дирка во время занятия.

Если бы мы провели анализ поведения, то Y надо было бы отнести к

определенным аспектам актуального поведения во время t — то есть

перформативного поведения; S — касалось бы соответствующего конкретного

случая. Список F причин, способствующих наступлению Y, содержал бы, с одной

стороны, имеющиеся дискриминативные раздражители для наступления

данного поведения, с другой — позитивные подкрепляющие стимулы,

применение которых следует в ответ на поведение, или негативные

подкрепляющие стимулы, которые устраняются в ответ на это поведение. В

список I причин, противодействующих наступлению Y, вошли бы, во-первых,

имеющиеся дискриминативные раздражители для не-наступления данного

поведения, а во-вторых — позитивные подкрепляющие стимулы, которые

устраняются в ответ на поведение, и негативные подкрепляющие стимулы,

применение которых следует в ответ на поведение. Это и есть положения теории

поведения, из которых вытекает, что приведенные в списках F и I события

выполняют те условия, которые Хамфрис выдвигает для вероятностных причин

(ср. Westmeyer, 1996).

3.7. Психологические объяснения с точки зрения содержания

Koob.ru

Классификацией психологических объяснений по своеобразию

имеющихся в них антецедентных условий мы обязаны философу и ученому

Бунге (Bunge, 1985), который особенно интенсивно занимался

фундаментальными психологическими проблемами. Здесь мы лишь упомянем

их, не останавливаясь на этом детально. Бунге различает (в скобках указаны

типичные антецедентные условия): тавтологические объяснения (ментальные

способности, возможности), телеологические объяснения (цели, назначение),

менталистские объяснения (ментальные события), метафорические объяснения

(аналогии с физическими или социальными процессами, с животными или

компьютерами), генетические объяснения (генетическая закладка), объяснения на

основе развития (стадии биологического или когнитивного развития), объяснения

на основе окружающей среды (внешние условия и факторы, раздражители,

ситуации), объяснения на основе эволюции (преимущества и недостатки селекции),

нейрофизиологические объяснения (нейрофизиологические процессы и

механизмы), смешанные объяснения (комбинации различных типов антецедентных

условий). Отметим, что первые четыре типа объяснений, несмотря на их

широкое распространение именно в клинической психологии, Бунге не считает

научными.

4. Диагностика

Диагностики мы коснемся здесь коротко и вернемся к тому, что было

изложено в предыдущих разделах (см. также главу 7). Мы уже познакомились с

основными понятиями, необходимыми для научно-теоретического

рассмотрения диагностики. В этой связи диагностика может служить трем целям:

отнесение какого-то индивида (шире — какой-то единицы) к какому-то классу

системы классификации, объяснение трудностей и проблем, которые ставятся в

конкретном случае, и подготовка терапевтического решения. В первом случае

понятие диагностики подводится к понятию классификации, во втором — к

понятию этиологии. Поэтому здесь мы вопреки общепринятой традиции

обсуждаем понятие диагностики только после понятия этиологии.

Диагностика как отнесение индивида к элементу системы классификации в

научно-теоретическом отношении не представляет собой ничего таинственного.

Такую диагностику проводят на основе наблюдаемого в релевантных ситуациях

поведения соответствующего индивида, ориентируясь при этом на достаточные

и необходимые законы манифестации для отдельных категориальных понятий.

Проблемы, которые могут возникнуть при такого рода идентификации, имеют

прежде всего методический характер, и занимается ими таксономия (Janke, 1982).

Если рассматривать диагностику как объяснение, то можно опираться на уже

введенные понятия объяснения. Вестмейер (Westmeyer, 1972) предложил

экспликацию понятия диагноза (экспликандума) на основе понятия научного

объяснения (экспликата). Поставить диагноз означает найти некое адекватное

научное объяснение для экспланандума, который описывает проблемы и

Koob.ru

трудности, имеющиеся в конкретном отдельном случае. Объяснительный

аргумент соответствует диагностической систематизации, антецедентные условия

образуют диагноз. Когда в конкретном случае ищут диспозиционное или

историко-генетическое объяснение какого-то расстройства, установление

антецедентных условий всегда требует, чтобы был поставлен диагноз. А когда в

конкретном случае ставится диагноз, это всегда приводит к диспозиционному

и/или историко-генетическому объяснению, каким бы несовершенным оно ни

оказалось. Экспликация понятия диагноза понятием научного объяснения

позволяет дать точную характеристику структуры диагностических

систематизаций, а благодаря тому, что условия адекватности для корректных

научных объяснений становятся условиями адекватности для корректных

диагностических систематизаций, одновременно открывается возможность

судить о качестве предложенных диагнозов. На этой основе можно регулировать

весь диагностический процесс — его структуру и течение (см. Westmeyer, 1982;

Jäger, 1986). Даже если в клинической сфере еще часто не хватает научных основ,

необходимых для того, чтобы в конкретном случае добиться адекватных

диагностических систематизаций, продуктивность такой экспликации все-таки

уже стала явной в рамках компьютерной диагностики (см. Hageböck, 1994).

Диагностика не только стремится к идентификации и объяснению, но

равным образом служит подготовке терапевтических решений. Однако,

анализируя эту функцию, мы выходим за пределы сферы клинической

психологии как науки и переходим в область клинической психологии как

технологии и прикладной сферы. Это не означает, что отвлеченные понятия,

которые мы ввели раньше, не применимы и в этой области, — ведь нам все равно

приходится классифицировать. Например, собрав диагностическую

информацию, требуется прийти к решению о том, можно ли применить с

достаточными шансами на успех запланированное терапевтическое

мероприятие у данного клиента. При положительном решении результат этих

усилий означает, что данного клиента отнесли к классу лиц, которым показано

применение подобных терапевтических мероприятий. Кроме того, во многих

случаях принятию обоснованного терапевтического решения помогает и

предшествующее прояснение этиологии расстройства. В этом отношении

диспозиционные или историко-генетические объяснения данного расстройства,

сформулированные в ходе диагностических обследований, могут быть

чрезвычайно полезны при подготовке терапевтических решений.

С другой стороны, в области клинической психологии как технологии

ставятся научно-теоретические проблемы совершенно особого рода (s. d.

Westmeyer, 1982a), которые мы обсудим отдельно (см. главу 4).

5. Литература

Benesch, H. (1995). Enzyklopädisches Wörterbuch Klinische Psychologie und

Psychotherapie. Weinheim: Psychologie Verlags Union.

Breuer, F. (1989). Wissenschaftstheorie für Psychologen. Eine Einführung (4. Aufl.).

Koob.ru

Münster: Aschendorff.

Brickenkamp, R. (1996). Handbuch psychologischer und pädagogischer Tests (2.

Aufl.). Göttingen: Hogrefe.

Bunge, M. (1985). Types of psychological explanation. In J. McGaugh (Ed.),

Contemporary psychology: Biological processes and theoretical issues (p. 489-501).

Amsterdam: North-Holland.

Corsini, R. J. (Hrsg.). (1994). Handbuch der Psychotherapie (Band 1,2; 3. Aufl.).

Weinheim: Psychologie Verlags Union.

Groeben, N. & Westmeyer, H. (1981). Kriterien psychologischer Forschung (2. Aufl.).

München: Juventa.

Hageböck, J. (1994). Computerunterstützte Diagnostik in der Psychologie. Göttingen:

Hogrefe.

Hempel, C. G. & Oppenheim, P. (1948). Studies in the logic of explanation.

Philosophy of Science, 15, 135-175.

Humphreys, P. W. (1989). Scientific explanation: The causes, some of the causes,

and nothing but the causes. Minnesota Studies in the Philosophy of Science, 13, 283-306.

Jäger, R. S. (1986). Der diagnostische Prozeß (2. Aufl.). Göttingen: Hogrefe.

Janke, W. (1982). Klassenzuordnung. In K. J. Groffmann & L. Michel (Hrsg.),

Grundlagen psychologischer Diagnostik (S. 376-466). Göttingen: Hogrefe.

Murray, K. D. (1995). Narratology. In J. A. Smith, R. Harre & L. V. Langenhove

(Eds.), Rethinking psychology (p. 179-195). London: Sage.

Perrez, M. (1979). Ist die Psychoanalyse eine Wissenschaft? (2. Aufl.). Bern: Huber.

Schulte, D. (1982). Psychodiagnostik zur Erklärung und Modifikation von

Verhalten. In K. Pawlik (Hrsg.), Diagnose der Diagnostik (2. Aufl., S. 149-176). Stuttgart:

Klett.

Schurz, G. (Hrsg.). (1988). Erklären und Verstehen in der Wissenschaft. München:

Oldenbourg.

Seidenstücker, G. & Baumann, U. (1978). Multimethodale Diagnostik. In U.

Baumann, H. Berbalk & G. Seidenstücker (Hrsg.), Klinische Psychologie. Trends in

Forschung und Praxis (Band 1, S. 134-182). Bern: Huber.

Skinner, H. A. (1981). Toward the Integration of classification theory and

methods. Journal of Abnormal Psychology, 90, 68-87.

Stegmüller, W. (1983). Erklärung — Begründung — Kausalität (2. Aufl.). Berlin:

Springer.

Ströker, E. (1992). Einführung in die Wissenschaftstheorie (4. Aufl.). Darmstadt:

Wissenschaftliche Buchgesellschaft.

Westmeyer, H. (1972). Logik der Diagnostik. Stuttgart: Kohlhammer.

Westmeyer, H. (1973). Kritik der psychologischen Unvernunft. Stuttgart:

Kohlhammer.

Westmeyer, H. (1978). Wissenschaftstheoretische Grundlagen Klinischer

Psychologie. In U. Baumann, H. Berbalk & G. Seidenstücker (Hrsg.), Klinische

Psychologie. Trends in Forschung und Paxis (Band 1, S. 108-132). Bern: Huber.

Westmeyer, H. (1982). Grundlagenprobleme psychologischer Diagnostik. In K.

Pawlik (Hrsg.), Diagnose der Diagnostik (2. Aufl., S. 71-101). Stuttgart: Klett.

Koob.ru

Westmeyer, H. (1982a). Diagnostik und therapeutische Entscheidung. In G.

Jüttemann (Hrsg.), Neue Aspekte klinisch-psychologischer Diagnostik (S. 77-101).

Göttingen: Hogrefe.

Westmeyer, H. (1995). Persönlichkeitspsychologie zwischen Realismus und

Konstruktivismus. In K. Pawlik (Hrsg.), Bericht über den 39. Kongreß der Deutschen

Gesellschaft für Psychologie in Hamburg, 1994 (S. 748-753). Göttingen: Hogrefe.

Westmeyer, H. (1996). A concept of explanation for social interaction modeis. In

R. Hegselmann, U. Mueller & K. G. Troitzsch (Eds.), Modelling and simulation in the

social sciences from the philosophy of science point of view (p. 169-181). Dordrecht: Kluwer.

Глава 4. Научно-теоретические основы клинико-психологической

интервенции*

Майнрад Перре

[Благодарю проф., д-ра Джованни Соммаруга, Фрайбургский университет,

и проф., д-ра Ганса Вестмейера, Свободный университет Берлина, за ценные

замечания при подготовке этой главы.]

1. Введение

В предыдущей главе излагались научно-теоретические основы

классификации, этиологии и диагностики психических расстройств; в этой главе

мы будем говорить о научно-теоретических основах клинико-психологической

интервенции. В настоящее время вопрос научной легитимации

психотерапевтических методов дискутируется более оживленно, чем когда-либо.

Он встает на фоне борьбы за распределение оказываемых психотерапевтами

услуг, которые должны финансироваться совместными усилиями больничных

касс. Найти для этого общепризнанные критерии — нелегкая задача. Какой

вклад вносит сюда эмпирическое исследование? Какой — теория науки? Ответ

на первый вопрос даст глава об оценке психотерапии (глава 20); что же касается

второго — некоторые основные аспекты будут представлены в настоящей главе.

Из множества психотерапевтических методов приведем в форме кратких

описаний три примера, на которые далее будем ссылаться.

Подобные тексты нередко встречаются в книгах по психотерапии. Научная

дискуссия по поводу таких описаний может вращаться прежде всего внутри

самой психологии. Можно спросить, какими методами исследовались до сих пор

эти виды психотерапии. Имеются ли данные изучения контрольных групп,

подтверждающие их эффективность? Существуют ли проверенные результаты

изучения отдельных случаев? Проводилось ли изучение процессов, при котором

исследовались бы гипотезы о действующих факторах? Можно было бы

поинтересоваться, из каких фундаментальных психологических теорий

выводятся эти виды психотерапии, или отвлеченно рассуждать о том, почему

они эффективны, если в их эффективность верят. Но такая дискуссия может

Koob.ru

вестись и в другой плоскости: можно ли вообще требовать доказательств

эффективности психотерапевтических методов? может быть, все происходящее в

психотерапии слишком сложно, а потому недоступно научному анализу? можно

ли все-таки установить связь между психотерапевтическими методами и

фундаментальными психологическими теориями и выводить одно из другого?

какие существуют критерии для научного обоснования психотерапии? Все это —

научно-теоретические вопросы.

Теорию науки в самом общем смысле можно понимать как рефлексию

основ научной дисциплины. Она касается, в частности, целей научного

исследования, критериев исследования, рациональной реконструкции

исследовательского процесса, структур для обоснования утверждений,

сделанных по поводу обследованной реальности, и реконструкции отношений

между теорией и технологией и многого другого. На таких метатеоретических

размышлениях в большой мере основывается понимание какой-то дисциплиной

самой себя. Они высвечивают логическую структуру сформулированных

результатов исследования. Кроме этой дескриптивной целевой установки теория

науки занимается также научными, методологическими нормами в отношении

целей исследования, имплицитно или эксплицитно направляющими отдельные

науки, — например, критерии интерсубъективности или логической

согласованности систем высказываний. Такая постановка вопросов отличается от

проблем в психологии, социологии и истории науки, которые рассматривают

исследовательский процесс соответственно в психологическом, социологическом

или историческом аспектах.

Ниже приводятся некоторые основные научно-теоретические понятия на

фоне аналитической теории науки (ср. Bunge, 1985; Lenk, 1980), которые имеют

значение в исследовании психотерапевтической интервенции на основе

номотетической психологии (ср. дискуссию: Bickhard, 1989; Kanfer, 1989; Fischer,

1989; Perrez, 1989).

2. Различные виды знания: номологическое, номопрагматическое и

фактическое знание

«Если терапевт практикует метод дифференцированного внимания,

способствующий самоэксплорации пациента, то этим он добивается усиления

самоэксплоративного поведения». В чем заключается сходство (или несходство)

подобного высказывания со следующим: «Если безусловный стимул (UCS) часто

сочетается с нейтральным стимулом (NS), то в зависимости от вида и силы UCS,

латентного периода между NS и UCS (и других условий) из NS образуется некий

условный раздражитель»?

В обоих случаях мы видим утверждения о наличии некой связи. В первом

случае речь идет о практической связи двух действий, во втором — о

теоретической, которая не обязательно привязана к действиям. Попарное

соединение нейтрального раздражителя с безусловным может произойти и в

результате случайного столкновения с материальным миром. Первое