Перре М., Бауман У. Клиническая психология

Подождите немного. Документ загружается.

Koob.ru

родителей, развивают, напротив, стратегию максимизации поведения

привязанности.

4.3. Эмпирические исследования к гипотезам теории привязанности

4.3.1. Общие работы по теории привязанности

В нашем столетии труд Боулби вместе с трудами Рене Шпитца привел к

своего рода революции в общении с детдомовскими детьми. Помимо этого, он

стимулировал оживленную исследовательскую деятельность в различных

научных дисциплинах и в этом отношении оказался чрезвычайно

плодотворным. Наряду с направлением психологии развития, которое было

продолжено, дифференцировано и отчасти пересмотрено в работах Айнсворта в

США и Гроссманна в Германии (ср. Grossmann & Grossmann, 1986), эмпирически

исследовались в первую очередь гипотезы о следствиях депривации. Уже сам

Боулби пытался подтвердить свои тезисы эмпирическими данными.

- Работы по изучению стабильности и «социального наследования» признаков

привязанности. Данные последних исследований говорят об удивительной

стабильности паттерна привязанности. Долговременные исследования детей

(первое измерение — дети младшего возраста; второе измерение — подростки

16-17 лет) показывают стабильность паттерна привязанности у 77%. Кроме того,

можно констатировать отчетливую связь признаков привязанности у ребенка с

таковыми у матери (ср. Benoit & Parker, 1994). В метаанализе (см. Van Ijzendoorn,

1995), сделанном на 18 различных выборках, 7% детей можно было соотнести по

качеству их привязанности (уверенный—неуверенный), выявленному на

основании теста «незнакомая ситуация», с признаками привязанности матери

(когерентный—инкогерентный).

- Работы по изучению связи «внутренних рабочих моделей» с расстройствами. То

обстоятельство, что внутренняя рабочая модель привязанности практически не

осознается индивидом, делает ее резистентной к изменениям. Рабочая модель

регулирует ожидания, оценки и внешнее поведение, обеспечивающее

взаимоотношения с другими людьми. Новые отношения (в том числе и

отношение матери к ребенку) организуются в соответствии с внутренними

рабочими моделями. В новейших работах эти гипотезы нашли некоторое первое

подтверждение, в частности подтверждена связь между типом расстройства у

подростков и признаками привязанности матери (Rosenstein & Horowitz, 1996).

Некоторые авторы предложили даже новые таксономии для некоторых групп

расстройств, последовательно ориентируясь на концепцию привязанности

(Zeanah, 1996).

- Работы по изучению влияния заботы на расстройства. В обзорной статье о

влиянии качества заботы на этиологию и патогенез панических расстройств у

взрослых Шер (Shear, 1996) констатирует, что, судя по современным

исследованиям, пациенты, страдающие паническими расстройствами, чаще, чем

нормальные люди, сообщают о каком-то нарушении отношения к родителям;

Koob.ru

среди них чаще встречаются лица, потерявшие родителей, и уже в детстве они

более часто обнаруживали страхи, включая повышенный страх разлуки. Между

тем все эти особенности можно установить и у лиц с другими тревожными

расстройствами, а в какой-то мере — и с другими группами расстройств.

Критическая статья (см. Rutter, 1995), посвященная имеющимся в настоящее

время результатам соответствующих исследований, затрагивает и еще один

аспект. Автор обращает внимание на проблему непосредственного соотнесения

признаков привязанности с расстройствами. В методической плоскости в

настоящее время слишком мало гарантирована надежность классификации

признаков привязанности. В будущем в теоретических и эмпирических

исследованиях необходимо больше принимать во внимание трудно

регистрируемые взаимодействия с признаками темперамента и другими

врожденными особенностями детей.

4.3.2. Изучение вариантов депривации

Ниже мы приведем данные, относящиеся к трем вариантам депривации и

обобщенные Айнсвортом (Ainsworth, 1985); эти варианты могут проявляться в

разном объеме, а также в сочетании или по отдельности: количественно

недостаточная интеракция, качественно нарушенная интеракция, прерывистость

интеракции.

4.3.2.1. Следствия количественно недостаточной интеракции

Первая форма — тип количественно недостаточной интеракции. Это касается

как детей, имеющих в своем распоряжении объект привязанности, но не в

достаточном объеме, так и детей, помещенных в детские дома или

воспитательные заведения-интернаты, где налицо количественно недостаточная

интеракция. Экстремальный вариант количественно недостаточной интеракции

— заниженное жизнеобеспечение ребенка и пренебрежение как одна из форм

плохого обращения с ребенком. Вследствие этого может наступить задержка

физического, эмоционального, социального и когнитивного развития, а также

нарушение поведения (Wolfe, 1987). В случае пренебрежения надо, однако,

помнить, что дело здесь не только в количественной недостаточности

интеракции, но и в качественно неудовлетворительных отношениях (ср.

следующий раздел).

Задержку речи, обусловленную пониженной стимуляцией, при

благоприятных последующих условиях можно в значительной степени

ликвидировать до наступления допубертатного возраста. До сих пор не удалось

доказать, что остаточные тяжелые нарушения можно объяснить исключительно

недостаточной стимуляцией в раннем детстве, — а в некоторых культурах это

вообще является нормой (Ernst & von Luckner, 1985).

Выдвигалось предположение, что количественно недостаточная

интеракция имеет место и в том случае, если мать ребенка занята в

Koob.ru

профессиональной сфере. Однако то, как это сказывается на развитии ребенка,

зависит, в частности, от качества ухода за ребенком во время отсутствия матери.

В отдельных исследованиях (ср. Schwarz, Krolick & Strickland, 1973) дети,

посещающие дневные воспитательные заведения и из семей, скорее бедных на

стимулы, демонстрируют даже более высокие показатели сенсомоторного и

когнитивного развития, чем дети, воспитывающиеся исключительно в семье.

Последствия профессиональной деятельности матери для ребенка зависят, в

частности, и от того, насколько мать удовлетворена своей профессией, от

социальных и экономических условий в семье и качества ухода за ребенком

другими лицами или в дневном учреждении (Fthenakis, 1989). В общей форме

нельзя согласиться с тем, что профессиональная деятельность матери в первые

годы жизни ребенка нарушает его эмоциональное и социальное развитие

(Schaffer, 1992).

4.3.2.2. Последствия качественно нарушенной интеракции

Второй тип депривации определяется качественно нарушенной интеракцией

вне зависимости от количества социального общения. Эту форму интеракции

переживают дети, от которых отказались родители, дети, с которыми

обращаются амбивалентно, или дети, за которых родители все время боятся.

Данные многочисленных исследований показывают, что непрочные

семейные отношения или длительные неблагоприятные условия заботы о

ребенке способствуют развитию психических расстройств, а что касается

социопатии, некоторых видов депрессии и шизофрении, то здесь подключается

и генетическая предрасположенность. В своем обзорном реферате Эрнст и

Люкнер (Ernst & Luckner, 1985) придают конфликтным условиям в семье и так

называемым отношениям «broken home» (неполная семья) большее значение в

возникновении расстройств, чем такому фактору, как переживание разлуки.

Самые серьезные последствия влечет за собой нарушенная интеракция в

форме физического, психического и сексуального насилия над ребенком; причем

наибольший вред наносит постоянное жестокое обращение со стороны

окружающих, а не отдельные применения физической силы. Кратковременные

последствия физического и психического жестокого обращения — это в

основном задержки в различных областях развития, нарушения сна,

повышенная тревожность или агрессивность (Schneewind, Beckmann & Engfer,

1983). Начавшееся в 1985 г. Маннгеймское долговременное исследование

(Weindrich & Loffler, 1990) показывает, что грудные дети, к которым относятся

недостаточно внимательно, и/или «отказные» дети уже в конце второго года

жизни обнаруживают замедление когнитивного развития и демонстрируют

нарушения поведения чаще, чем контрольная группа детей, с которыми

обращаются нормально. В некоторых работах отмечается (см. Kendall-Tackett,

Meyer & Finkelhor, 1993), что прямые последствия сексуального насилия над детьми

могут сказываться на эмоциональных реакциях, соматических нарушениях,

социальном поведении и в сексуальной сфере. Иногда последствия проявляются

Koob.ru

лишь позднее («sleeper effects») и зависят, в частности, от протективных

факторов. С возрастом дети, с которыми жестоко обращаются, чаще

демонстрируют как в фиктивных, так и в настоящих долговременных

исследованиях привязанность типа А (неуверенный—избегающий) (Schneider-

Rosen, Braunwald, Carlson & Cicchetti, 1985). В новых работах (часть из них —

повторный анализ, например, Carlson, Cicchetti, Barnett & Braunwald, 1989) уже

среди 12-месячных детей только 14% из тех, с кем жестоко обращаются,

показывают тип «уверенной привязанности» вместо ожидаемых 33%; свыше 80%

принадлежат к типу D (ср. также Cicchetti, Toth & Lynch, 1995). Как долговременные

последствия сексуального насилия наблюдалась депрессия, снижение чувства

собственного достоинства, нарушения поведения и нарушения сексуального

поведения и переживания (Egle, Hoffmann & Joraschky, 1997).

4.3.2.3. Последствия переживаний разлуки (прерывистость интеракции)

Третий вариант характеризуется прерывистостью. Сюда относятся все виды

временных, более или менее коротких, а также длительных расставаний. Любое

расставание матери и ребенка, как утверждает Айнсворт (Ainsworth, 1985), в

большей или меньшей степени тягостно для ребенка, если предположить, что

ребенок может отличить свою мать от других людей, уже сформировал к ней

какую-то привязанность, но еще не в состоянии когнитивно представить себе

время разлуки. У детей, не имеющих постоянного объекта привязанности,

развитие поведения привязанности затормаживается. Широко

распространенный в современном обществе повод для переживания разлуки —

развод родителей. В 90-е гг. в немецкоязычных странах каждому шестому или

даже восьмому несовершеннолетнему ребенку довелось пережить развод

родителей. И для расстающихся партнеров, и для детей развод является обычно

временным (по меньшей мере) тяжелым стрессом, который, будучи критическим

жизненным событием, требует высоких затрат на адаптацию. Этот стресс разные

индивиды перерабатывают по-разному, принадлежность к определенному полу

также играет роль. Согласно репрезентативному исследованию (Napp-Peter,

1995), в котором долговременно наблюдались 150 разведенных семей, мальчики

чаще, чем девочки, испытывают трудности в учебе, обнаруживают нарушения

поведения, страх перед школой и чаще остаются на второй год, в то время как

девочкам скорее свойственны внутренние реакции, которые поначалу

проявляются меньше. Однако спустя 12 лет расстройства значительно чаще и

сильнее проявляются у женщин, чем у мужчин. В целом можно сказать, что

последствия зависят от семейного климата до развода и жизненных обстоятельств

после развода (Fthenakis, Niesel & Oberndorfer, 1988). Если сравнить на предмет

краткосрочных последствий детей из разведенных семей с детьми из семей с

неустойчивыми отношениями, то в некоторых исследованиях оказалось, что

через два года после развода первые обнаруживают меньше поведенческих

проблем. Но при этом дети из разведенных семей имеют больше проблем, чем

дети из семей с нормальным количеством конфликтов (Franke, 1983).

Koob.ru

Невозможно доказать простую взаимосвязь развода с развитием

персистирующих расстройств; последние возникают вследствие взаимодействия

различных ко-факторов, таких как повышенная уязвимость или

неблагоприятные условия жизнеобеспечения после развода (ср. Schmidt-Denter,

Beelmann & Hauschild, 1997).

He менее сложной представляется проблема последствий усыновления.

Метаанализ (Wierzbicki, 1993), охватывающий 66 работ по проблемам адаптации

у приемных детей, показывает отчетливые различия: приемные дети имеют

значительно больше проблем с адаптацией по сравнению с обычными детьми. У

них чаще бывают проблемы экстернализации и проблемы со школьной

успеваемостью, что особенно касается детей подросткового возраста. Клейн-

Аллерманн (Klein-Allermann, 1995) оспаривает такие глобальные выводы, считая,

что усыновление per se нельзя рассматривать как фактор риска, и поясняет, что

специфичные для усыновления задачи развития тоже скрывают в себе

потенциал развития и при благоприятных условиях могут быть удачно

реализованы, как доказывают результаты ее собственных исследований.

Долговременные эффекты расставания исследовались, в частности,

применительно к депрессии. Петтен (Patten, 1991) в своем метаанализе,

охватывающем в целом 2 432 человека — в том числе людей, страдающих

депрессией, и контрольных лиц из 6 разных исследовательских работ, —

констатирует, что у женщин риск заболеть депрессией повышается вдвое, если

они в детстве (в возрасте младше 11 лет) потеряли мать. Насчет мужчин ничего

не говорится, поскольку исследование проводилось на женском коллективе.

Согласно современному уровню знаний, потеря объекта привязанности в детстве

может рассматриваться как фактор риска. Приведет ли он к какому-то

расстройству — зависит, в частности, от протективных факторов.

Отдельные ограниченные сроком разлуки в раннем детстве очень редко

приводят к длительным расстройствам, из чего можно сделать вывод об

относительной устойчивости грудных и маленьких детей к краткосрочным и

эпизодическим стрессам (Ernst & von Luckner, 1985; Schaffer, 1992). Иногда

довольно сильные переживания разлуки вызывают более сильные расстройства,

особенно если расставание сопровождается постоянными аверсивными

обстоятельствами. Обзор по исследованию привязанности и ее значения для

возникновения психических расстройств можно найти у Grossmann et al., 1997;

Main, 1996.

5. Расстройства как последствия истории научения: теоретические

модели научения

В нынешнем столетии в психологии и смежных дисциплинах развилась

третья традиция исследования этиологии психических расстройств, которая

тоже ставит в центр рассмотрения социальные и другие влияния окружающего

мира на развитие признаков поведения и расстройств. Мы имеем в виду

различные подходы психологии научения и экспериментальные исследования

Koob.ru

на животных. В отличие от психоанализа и теории привязанности теория

научения занимается не теми факторами, которые первично обусловлены

развитием и способствуют возникновению расстройств, взаимодействуя с

социальными условиями окружающей среды, а психологическими процессами,

которые значимы для приобретения расстройств в различных фазах развития.

Эти теории исходят из того, что расстройства могут развиться у человека в

любом возрасте при соответствующих условиях окружающей среды. Значение

этих всеобщих принципов научения для определенных фаз жизни

исследовалось в первую очередь применительно к детству и среднему возрасту.

В теориях научения и «экспериментальном исследовании неврозов» акцент

делается на трех типах условий научения, способствующих возникновению

расстройств:

1. Дезадаптивное поведение как следствие процессов обусловливания. В этом

смысле высокогенерализованная кинофобия как следствие укуса собаки может

быть результатом классического обусловливания, которое для человека,

страдающего фобией собак, связано со всевозможными затруднениями в

повседневной жизни. Аналогично следствием систематического оперантного

подкрепления может быть реализация агрессии у ребенка. В обоих случаях

научение состоялось при таких условиях, которые оптимально

благоприятствовали приобретению этих дезадаптивных способов поведения.

2. Между тем дезадаптивное и дезорганизованное поведение может быть

также следствием максимального нарушения процессов обусловливания. Если,

например, ориентировка для организма становится невозможной или если сила

раздражения превышает потенциал мощности, необходимой для обработки

раздражителя, то адаптивное поведение не достигается и люди (в естественных

условиях) и животные в эксперименте реагируют появлением расстройств.

Второй тип условий — это одна из обширных тем «экспериментального

исследования неврозов».

3. В качестве третьего типа условий научения можно выделить когнитивные

факторы, которые влияют на формирование расстройств.

5.1. Расстройства как следствие процессов обусловливания

5.1.1. Классическое обусловливание

Начиная с открытия И. П. Павловым (1849-1936) условного рефлекса и

экспериментов Торндайка (1874-1949), относящихся к закону эффекта, сведения

о процессах научения использовались применительно к развитию нарушенного

поведения. В 60-е гг. Айзенк систематизировал расстройства по типу процесса

научения и тем самым открыл большие возможности: он различал расстройства

первого типа, которым предшествовали процессы классического обусловливания,

и расстройства второго типа, при которых имеется некий недостаток условных

реакций, что ведет к пониженной приспособляемости индивида к социальной

окружающей среде. К первой группе относятся, по терминологии Айзенка,

Koob.ru

дистимические расстройства, то есть фобии, тревожные состояния, навязчивые

расстройства и некоторые депрессивные расстройства; ко второй — психопатии,

энурез и все расстройства, поддерживаемые процессами оперантного

обусловливания.

Дистимическая дезадаптация проходит (Eysenck & Rachman, 1968) три

стадии. В первой стадии индивид переживает какую-то сильную травму или ряд

субтравматических событий, которые вызывают сильные безусловные

вегетативные реакции. Этот универсальный паттерн реакций является

нормальным ответом на вредные раздражители. Во второй стадии иногда,

особенно у лиц, более подверженных обусловливанию, формируются условные

реакции. Это можно порой отчетливо видеть при возникновении фобий,

например когда после какого-то несчастного случая у человека развивается

боязнь поездок на автомобиле. Для возникновения диффузных страхов, по

мнению Айзенка, требуется еще больше субтравматических событий. Эти

расстройства, если они не подкрепляются заново, подлежат процессу угашения,

что называется «спонтанной ремиссией». В третьей стадии возникают

персистирующие расстройства. Айзенк считал, что они поддерживаются прежде

всего избегающим поведением, благодаря чему угашение становится

невозможным, так как поведение подкрепляется в смысле теории двух процессов

Моурера.

Позднее Айзенк (Eysenck, 1976) модифицировал свою теорию.

Относительно формирования реакций тревоги и страха один из

пересмотренных элементов теории заключается в том, что кроме аверсивных

болевых раздражителей или других легко ассоциирующихся («prepared»)

событий к физиологическим и поведенческим последствиям может привести

также условное фрустрирующее отсутствие вознаграждения («frustrative non-

reward») (Gray, 1982). Для заучивания реакций страха такого рода события

обладают функциональным воздействием, эквивалентным воздействию

обусловленного наказания.

Айзенк пересматривает и свои ранние гипотезы по поводу угашения: если

какой-то CS повторно дается без подкрепления, то может произойти или

угашение, или подкрепление определенной CR. Второй процесс имеет место

тогда, когда CR обладает свойствами стимула («drive properties»).

Слюноотделение не имеет свойств стимула, поскольку CS становится скорее

знаком UCS, чем генератором какого-либо мотивационного состояния, — звук

колокола не создает голода. Электрошок после презентации CS, напротив,

создает некий CS-индуцированный стимул:

UCS (удар током) —> UCR (болевая реакция).

CS (звук) (с ударом током) —> CR (болевая реакция).

CR (болевая реакция) имеет свойства стимула, поэтому CS —> CR остается

относительно стабильно, даже если UCS (удар током) отсутствует.

Высшие организмы посредством такого обусловливания научаются новому

способу поведения или же включают уже имеющееся в распоряжении поведение,

чтобы избежать CS. Таким образом, Айзенк различает, во-первых, такие CS,

Koob.ru

которые не имеют функции создания стимула и при отсутствии UCS подлежат

угашению, а во-вторых, такие, которые обладают воздействием, создающим

стимул, и подчиняются «law of enhancement» (или «инкубации») (Eysenck, 1985).

Для первых расстройств Айзенк постулировал высокую долю спонтанной

ремиссии, в то время как при вторых этого, естественно, ожидать нельзя.

Готовность дисфункционально формировать в анамнезе жизни слишком много

или слишком мало условных реакций бывает разной и связана, по Айзенку, с

фактором генетически заданной способности к обусловливаемости, который,

возможно, коррелирует с таким дифференциально-психологическим фактором,

как интроверсия. Но очевидно, что не только индивиды, но и раздражители

различаются между собой по способности к обусловливаемости: в процессе

классического обусловливания не все нейтральные раздражители одинаково

легко соединяются с безусловными раздражителями.

Способность реагировать на определенные классы стимулов условными

реакциями избегания, а значит, воспринимать специфические CS—UCS-

соединения как более или менее связанные друг с другом («belongingness»),

заложена (Seligman & Hager, 1972) в истории развития вида, детерминированной

филогенетическим опытом («prepared learning») и под давлением естественного

отбора. Конфронтация со специфическими, биологически и эволюционно

«подготовленными» («prepared», или «prepotent») классами стимулов (обширные

равнины, где невозможно скрыться, большие высоты, тесные пространства,

определенные виды животных и т. д.) избирательно приводит к формированию

условных реакций страха, имеющих следующие характеристики:

1. Быстрое усвоение (фобического) поведения избегания, часто уже после

однократной конфронтации.

2. Специфические CS—UCS-ассоциации обнаруживают повышенную

резистентность к угашению.

3. «Подготовленные» ассоциации интерпретируются как примитивная, не

когнитивная форма научения, так как они мало подвержены влиянию

когнитивных инструкций.

В серии экспериментов по дифференциальному обусловливанию Оман и

сотрудники (обзор в Öhman, 1993) доказали, что конфронтация с потенциально

фобическими раздражителями (змеями, пауками) — это совсем не то же самое,

что конфронтация с нейтральными раздражителями: быстрое приобретение, а

также высокая резистентность угашения электродермальных реакций

(изменения кожной проводимости) — принципиального

психофизиологического индикатора страха — отчетливо указывают на

филогенетическую релевантность «подготовленных» раздражителей (см. также

Perrez & Zbinden, 1996). Далее следует принять во внимание, что однажды

обусловленные реакции, которые были угашены, годами позднее могут быстро

восстановиться благодаря новым травматическим событиям, и при этом

оригинальный безусловный стимул может вообще не играть никакой роли. Как

известно, Павлов, проведя опыт с наводнением в лаборатории, констатировал,

что у некоторых собак вновь оживились старые, уже погашенные CS.

Koob.ru

5.1.2. Оперантное обусловливание

5.1.2.1. Утрата подкрепляющих стимулов

За последние двадцать лет были разработаны плодотворные гипотезы на

основе парадигмы оперантного обусловливания, особенно это касается объяснения

возникновения депрессии. Ферстер (Ferster, 1973) первым последовательно

проанализировал депрессивное поведение в функциональном аспекте и в

аспекте теории поведения. По его мнению, депрессивное поведение отличается

от не депрессивного в первую очередь тем, что в поведении социальном,

профессиональном и досуговом есть явные поведенческие дефициты, эксцессы же

поведения обнаруживаются в постоянных жалобах, в поведении избегания и

бегства. Это скорее количественное, нежели качественное отличие Ферстер

объясняет следующим образом:

1. Ограниченное и искаженное восприятие самого себя и окружения

снижает восприимчивость к подкрепляющим стимулам.

2. Из-за ограниченного социального поведенческого репертуара,

недостаточная сложность которого объясняется соответствующей историей

научения в раннем детстве (например, отсутствием или дефицитом

подкрепляющих стимулов в детстве), затрудняется доступ к социальным

подкрепляющим стимулам, что постепенно делает человека уязвимым к

депрессии. Если ребенок не получает достаточно ответных реакций из

окружающего мира, то ему трудно научиться распознавать тонкие нюансы

раздражителей, важные для регуляции социального поведения; и тогда он

реагирует сильным эмоциональным (аверсивным) поведением, которое вызывает

ответ окружающего мира и тем самым подкрепляется.

3. Внезапная утрата подкрепляющих стимулов вследствие изменений в

окружающем мире (разлука, смерть, переезд, выход на пенсию и т. д.) может

вызвать депрессию.

Более редкая демонстрация поведения создает, таким образом, как бы

спираль негативных подкрепляющих стимулов: индивид в меньшей степени

демонстрирует инструментальное поведение и в результате этого получает и

меньше подкрепления, а меньшее подкрепление, в свою очередь, поддерживает

преимущественно нежелательное поведение (плач и т. д.). Левинсон (Lewinsohn,

1974) еще больше дифференцировал теоретические посылки Ферстера,

задавшись вопросом: чем можно объяснить интериндивидуальные различия в

реакциях при схожих внешних условиях? Ответственным за вероятность

наступления депрессивных реакций он считает взаимодействие трех факторов.

(1) Потенциальное множество подкрепляющих стимулов, которым располагает

индивид. Под этим понимаются все виды деятельности, все материальные,

духовные и социальные блага, которые в ходе индивидуальной истории

научения стали вторичными подкрепляющими стимулами. Чем больше всего

этого имеет человек, тем меньше вероятность, что он испытает утрату

Koob.ru

подкрепляющих стимулов. (2) Подкрепляющие стимулы, которыми человек

располагает фактически в данный момент времени. (3) Объем и качество

инструментальных навыков, необходимых для достижения подкрепляющих

стимулов. Чем больше таких навыков, тем меньшая вероятность депривации

подкрепляющих стимулов.

Гипотезы Ферстера и Левинсона стимулировали появление большого

количества исследовательских работ, в которых была доказана плодотворность

этого подхода. В свете этих гипотез можно интерпретировать и результаты

исследования разлуки. Расставание с близкими любимыми родственниками

понимается как значительная потеря подкрепления. Блешль (Blöschl, 1986, 1978)

дифференцирует гипотезы теории привязанности о связи разлуки и депрессии,

рассматривая их через призму психологии подкрепления, и формулирует

интегрирующую концепцию психологии поведения. Согласно этой концепции,

депрессии способствуют существенные изменения в контингентностях

релевантных типов поведения индивида при одновременном отсутствии

поддержки со стороны социальной сети. Другие этиологические теории

депрессии (в том числе конституциональная предрасположенность) этим не

исключаются. Потеря определяется как существенная редукция позитивно

подкрепляющих событий и активностей, которую можно объективно

зарегистрировать. Личностные потери в детском возрасте могут повысить

уязвимость и предрасположить к таким особенностям поведения, как

ригидность и зависимость, которые в случае нового лишения подкрепляющих

стимулов затрудняют субституцию социальных подкрепляющих стимулов

другими лицами. Отсутствие социального подкрепления приводит также к

угашению самоподкрепления и тем самым наносит ущерб позитивному образу Я.

Вместе с утратой позитивных подкрепляющих стимулов в результате

переживаний разлуки теряются и подготавливающие стимулы, способствующие

активности, что еще больше снижает ее.

Гипотеза потери подкрепления в какой-то мере подтверждается данными

(Patten, 1991), которые уже приводились выше в связи с теорией привязанности.

Часть результатов (см. Nolen-Hoeksema, Girgus & Seligman, 1992) тоже

согласовывается с этой гипотезой, особенно в том, что касается переживания

потери у детей младшего возраста (см. раздел 5.4.1).

Концепция потери подкрепления теоретически конкурирует с концепцией

привязанности и с теорией потери контроля, причем все представленные

данные отчасти можно интерпретировать и через эти конкурирующие

концепции. Тем не менее сильную потерю подкрепляющих стимулов, похоже, в

любом случае надо рассматривать как фактор риска, который может быть

причиной возникновения некоторых депрессивных расстройств.

5.1.2.2. Наказание в воспитании

Другой фактор риска, релевантный для возникновения психических

расстройств и относящийся к оперантной парадигме, — это переживание