Панченко Л.Л. Хрестоматия-Стресс

Подождите немного. Документ загружается.

Чем более серьезные повреждения вызывали мы у животных теплом,

холодом, инфекцией или даже полным голоданием, тем в большей степени

увеличивалась кора надпочечников.

Такое увеличение в размерах было следствием не дегенеративного кле-

точного набухания, а разрастания активной, цитоплазмы. Это обычно сочета-

лось с появлением многочисленных митотических фигур, т. е. с размножени-

ем клеток.

Далее, жировые включения в коре надпочечников, вероятно, запас сек-

реторных продуктов, которые в норме накапливались в покоящихся клетках

коры, оказывались выведенными в кровь, как будто они могли помочь в

борьбе против повреждений, вызываемых стрессом. Это навело нас на мысль,

что удаление надпочечников с последующим воздействием на животных

стрессорными агентами может явиться отправной точкой в выяснении про-

цесса адаптации. Мы хотели точно определить таким способом, как отсутст-

вие секреции коры надпочечников влияет на реакцию стресс.

Эксперименты на животных немедленно позволили сделать два важных

вывода.

1. Некоторые проявления синдрома адаптации зависят от деятельно-

сти надпочечников, поскольку они блокируются адреналэктомией. Среди та-

ких проявлений наиболее заметными были инволюция тимико-

лимфатического аппарата и исчезновение из периферической крови лимфо-

цитов и эозинофилов. У интактных животных эти изменения легко вызыва-

лись любым стрессорным агентом, тогда как у адреналэктомированных они

не проявлялись, даже в условиях губительных повреждений. Наиболее уди-

вительно было наблюдать этот факт у голодающих животных, у которых в

норме отмечается заметная инволюция большинства органов, особенно ти-

мико-лимфатического аппарата. После адреналэктомии эти животные теряли

способность реагировать таким образом при стрессе.

2. Другие проявления общего адаптационного синдрома были выраже-

ны, в равной или даже в большей степени и после адреналэктомии. следова-

тельно, их можно было определенно считать независимыми от избытка

гормонов коры надпочечников.

Среди них можно указать на различные симптомы повреждения: распад всех

тканей, за исключением тимико-лимфатической, язвы желудочно-кишечного

тракта, уменьшение хлоридов, снижение температуры тела и кровяного дав-

ления, а также и другие проявления шока. Не следует думать, конечно, что

кортикоиды не имеют отношения к этому виду изменений, это означает

лишь, что проявления стресса, отнесенные к этой группе изменений, не обя-

зательно представляют собой прямой результат увеличения продукции кор-

тикальных гормонов.

Основное правило эндокринологии заключается в следующем: прежде

чем объяснить полученные изменения в органах секрецией определенных

гормонов, необходимо проделать эксперименты двух типов. Вначале нужно

показать, что удаление эндокринной железы, которая секретирует эти гормо-

ны, предупреждает соответствующие изменения. Затем должно быть доказа-

но, что и в отсутствие этой железы такие изменения можно вызвать искусст-

венно определенным образом приготовленными экстрактами, которые со-

держат гормоны этой железы. Первая группа экспериментов называется про-

веркой недостаточностью, вторая—проверкой замещением или передозиров-

кой гормонов.

В то время было общепризнанным, что основным гормоном надпочеч-

ников является адреналин — продукт их мозговых клеток. Кроме того, клас-

сические исследования Вальтера Кеннона уже доказали, что мозговой слой

действительно секретирует избыточное количество адреналина при страхе,

голоде и других нервных потрясениях, которые в нашем понимании являлись

стрессорами. Естественно, поэтому, что мы в первую очередь подумали об

этом гормоне, как о решающем факторе в аларм-реакции. Однако мы не на-

блюдали инволюции тимико-лимфатического аппарата у адреналэктомиро-

ванных животных при инъекциях им адреналина.

Внушало подозрение далее, что в клетках коркового слоя надпочечни-

ков также отмечались признаки резко повышенной активности при стрессе.

Поэтому мы направили наше внимание на гормоны коры надпочечников. В

то время еще не были приготовлены чистые гормональные препараты, при-

годные для экспериментов, поэтому мы не могли использовать кортизон, де-

зоксикортикостерон или другие стероиды этой группы. Однако, благодаря

работам Суингля, Пфиффнера и др., появилась возможность приготовить

сравнительно неочищенные, но тем не менее высоко активные экстракты

надпочечников, которые содержали “корковое начало”, известное под назва-

нием “кортин”. Поэтому мы начали вводить адреналэктомированным крысам

такие неочищенные экстракты коркового слоя надпочечников и нашли, что в

отличие от адреналина они были очень эффективны в отношении инволюции

тимико-лимфатического аппарата и изменений в составе крови, подобных

тем, которые вызываются стрессорами у интактных животных. С другой сто-

роны, такие экстракты не вызывали появления язв желудочно-кишечного

тракта и шоковых признаков.

Здесь я должен сделать новое краткое семантическое отступление для

того, чтобы исключить возможность недоразумений при использовании нами

специальных терминов.

Когда производились эти эксперименты, у нас не было оснований

предполагать, что корковый слой надпочечников секретирует более одного

гормона, названного кортином. Спустя несколько лет стало очевидно, что

существует несколько качественно различных гормонов коркового слоя над-

почечников; следовательно, термин “кортин” уже перестал удовлетворять ис-

следователей. В это время я предложил название “кортикоиды” как общий

термин для всех тех гормонов, которые в каком-нибудь отношении имитиру-

ют физиологическую функцию коры надпочечников.

Одни из этих гормонов являются особенно эффективными по отноше-

нию к глюкогенезу, т. е., как говорят, образованию сахара из несахаров; такие

я называл глюкокортикоидами. Другие оказались преимущественно регуля-

торами солевого обмена, вызывая заметную задержку в организме хлористого

натрия и воды и усиленное выведение калия; для них я предложил термин

“минералокортикоиды”.

Нужно помнить, однако, что термины “глюко - и минералокортикои-

ды” отражают лишь определенный биохимический эффект гормонов, обла-

дающих в равной мере и другими аспектами действия. С общемедицинской

точки зрения более важно подчеркнуть, что гормоны, активные в отношении

глюкогенеза, являются противовоспалительными кортикоидами, т. е. они уг-

нетают воспалительные реакции, тогда как кортикоиды, активные в отноше-

нии минерального обмена, обладают провоспалительным действием, т. е. они

облегчают возникновение и увеличивают интенсивность воспалительных ре-

акций…

…Как мы увидим, идентификация кортикоидов с качественно различ-

ным типом фармакологической активности не будет завершена и много лет

спустя после того периода, о котором мы рассказываем. Тем не менее, следу-

ет теперь же сказать, что экстракты коркового слоя надпочечников, кортизон

и гидрокортизон, представляют собой вещества с преобладающей глюко -

или противовоспалительной активностью, а дезоксикортикостерон и дезокси-

кортизон являются стероидами с преобладающей минерале- или провоспали-

тельной активностью…

Сегодня каждый знает, что стрессоры влияют на корковый слой надпо-

чечников посредством выделения адренокортикотропного гормона. Это без-

условно один из наиболее убедительно доказанных фактов и наиболее опре-

деленное звено в цепи совершающихся при стрессе событий. В самом деле,

этот факт в настоящее время является настолько очевидным, что какое бы то

ни было обсуждение его, может показаться излишним. Тем не менее, в инте-

ресах исторической точности я должен сделать нелестное для меня призна-

ние. Когда я в 1936 г. впервые столкнулся с этой проблемой, возможность

опосредования стресса через гипофиз ни разу не пришла мне в голову. Дей-

ствительно, я предполагал в роли посредника между стрессором и корой над-

почечника почти каждый орган, за исключением гипофиза.

Снова нужно вспомнить, что в то время мы находились под сильным

влиянием исследований Кеннона, который обнаружил, что секреция мозгово-

го слоя надпочечников при резко неблагоприятных для организма стечениях

обстоятельств регулируется его секреторными нервами. Естественно, что

первой у меня появилась мысль о нервной регуляции продукции кортикои-

дов. Однако, предварительная денервация надпочечников не меняла реакции

их коркового слоя при синдроме адаптации.

Я не предполагал и год спустя, весной 1937 г., что здесь может быть за-

тронута передняя доля гипофиза. Только воспоминание о наших ранних ра-

ботах, предшествовавших изучению стресса (когда мы надеялись открыть но-

вый половой гормон), в которых экстракты яичников и плаценты никогда не

вызывали сколько-нибудь заметной стимуляции надпочечников у гипофизэк-

томированных животных, натолкнуло меня на эту мысль. Удивительно, одна-

ко, что до 1937 г. я не предполагал, что АКТГ участвует в синдроме адапта-

ции.

Конечно, реакции большинства тканей, воспринимающих импульс из

одного какого-либо органа, не обязательно регулируются деятельностью

только этого органа. Например, артериолы, получающие прессорные импуль-

сы через свои вазомоторные нервы, расширяются после перерезки и сужают-

ся при раздражении этих нервов. Однако это не означает, что стрессор не

может влиять на них (даже после денервации) посредством секреции адап-

тивных гормонов (адреналина, норадреналина) мозговым слоем надпочечни-

ков.

Таким образом, тот факт, что передняя доля гипофиза обусловливает

сохранение структуры коркового слоя надпочечников в условиях покоя, еще

не внушал мне уверенности, что этот путь стимуляции коры надпочечников

сохраняется и при воздействии стрессоров. Даже если это было и так, до 1937

г. еще ничего не указывало на гипофизарную регуляцию функции клеток кор-

кового слоя. Тем не менее, это казалось многообещающим путем, и, несмот-

ря на все наши неудачи в прошлом, мы немедленно решились следовать по

нему.

Именно в это время мне очень пригодился мой ранее накопленный

опыт в технике гипофизэктомии. Операция, методика которой была мной

разработана, являлась минимально травматичной и позволяла удалять гипо-

физ быстро, без значительных повреждений; поэтому таким способом гипо-

физэктомированных крыс можно было подвергать стрессорным воздействи-

ям, и они продолжали жить. Первый же наш эксперимент в этом направлении

дал поразительный результат. У гипофизэктомированных крыс, подвергну-

тых воздействию холода, травмы, токсических веществ и т. д., полностью от-

сутствовала сколько-нибудь заметная стимуляция коркового слоя надпочеч-

ников. Мозговые клетки надпочечников сохраняли обычную секрецию адре-

налина и в условиях отсутствия гипофиза, но кора надпочечников оставалась

полностью интактной. Не удавалось отметить не только морфологических

признаков ее стимуляции (исчезновение секреторных гранул, митозов, увели-

чения веса), но и функциональных, поскольку гипофизэкгомия предупрежда-

ла возникновение атрофии тимико-лимфатического аппарата при аларм-

реакции. Отсюда мы сделали заключение, что гипофизэктомия предупрежда-

ет реакцию коркового слоя надпочечников на воздействие стрессоров.

Однако точно так же, как и при изучении роли коры надпочечников в

стресс-реакциях, необходимы были дополни тельные эксперименты в этой

области, чтобы сделать выводы убедительными. Мы нуждались еще в дока-

зательствах типа проверки замещением или передозировкой гормонов. В то

время не было возможности приготовить совершенно чистые препараты

АКТГ; даже частичная очистка этого гормона выходила далеко за пределы

моей компетенции в области химии экстрактов. Поэтому я пользовался лишь

имплантацией крысиных гипофизов или неочищенными экстрактами из

бычьих гипофизов, которые я вводил ежедневно под кожу гипофизэктомиро-

ванным животным. Но, даже применяя такие препараты, можно было легко

показать, что при введении их в достаточно больших количествах удается

точно воспроизвести те морфологические изменения в корковом слое надпо-

чечников, которые обычно наблюдаются в течение аларм-реакции. Другими

словами, кортикотропные гипофизарные препараты позволили не только вос-

станавливать атрофичный корковый слой надпочечников, но и стимулировать

его больше, чем в норме.

Теперь на основании всех этих экспериментов типа проверки недоста-

точностью и замещением появилась возможность внести новое звено в наши

представления о цепи явлений, регулирующих адаптационные реакции при

стрессе. Мы пришли к выводу, что все стрессоры влияют на корковый слой

надпочечников опосредованно через гипофиз, вызывая выделение АКТГ из

последнего.

Следует сказать, что и сегодня нами еще не идентифицирован “первый

медиатор гормональной защиты”, посредством которого стрессорное воздей-

ствие достигает гипофиза. Однако ясно, что передняя доля гипофиза под

влиянием этого медиатора увеличивает продукцию АКТГ, который в свою

очередь передает стрессорный импульс на корковый слой надпочечников.

Вполне возможно, что “первый медиатор повреждения” (о котором я говорил

выше) идентичен “первому медиатору гормональной защиты”. В таком слу-

чае гипофиз будет выделять АКТГ под влиянием того же стимула, который

вызывает чистые повреждения (катаболизм, снижение кровяного давления,

язвы желудочно-кишечного тракта и т. д.) в органах, отдаленных от места со-

прикосновения организма со стрессором.

АДАПТАЦИОННЫЙ СИНДРОМ в 1937 г.

Стрессор

На этой схеме отражено положение передней доли гипофиза в меха-

низме развития адаптационного синдрома.

Хотя еще неясно, как стрессор осуществляет свое влияние на перед-

нюю долю гипофиза, но уже известно, что последняя реагирует повышенной

секрецией АКТГ, который в свою очередь стимулирует выделение надпочеч-

никами кортнкоидов. Это доказано экспериментально: после гипофизэкто-

мии стрессоры уже не стимулируют корковый слой надпочечников и не вы-

зывают инволюции тимико-лимфатического аппарата. И обратно, введение

соответствующих экстрактов передней доли гипофиза (содержащих АКТГ)

вызывает у гипофизэктомированных животных стимуляцию коры надпо-

чечников и лимфолиз, даже без воздействия стрессоров.

Таким образом, установлено, что как морфологическая, так и функ-

циональная стимуляция коркового слоя надпочечников при стрессе осущест-

вляется опосредованно через переднюю долю гипофиза.

Суммируя фактический материал второй лекции, можно сказать:

К концу 1937 г. стало ясно, что стресс проявляется в организме двоя-

ким образом: повреждением и защитой.

Мы еще многого не знаем о механизме возникновения повреждений в

тканях, отдаленных от места непосредственного воздействия стрессорного

агента на организм. Мы не можем объяснить, например, как ограниченное

повреждение поверхности тела (например, ожог) может вызвать язвы желу-

дочно-кишечного тракта, шок или смерть.

С другой стороны, мы уже знаем, что важным этапом неспецифической

защиты против чистого повреждения (к которой, несомненно, относится

большинство полезных проявлений “синдрома становления болезни”) явля-

ется опосредование стрессорного стимула через систему гипофиз — корко-

вый слой надпочечников.

Мы также уже знаем, что эндогенные кортикоиды могут в действи-

тельности вызывать патологические изменения, например, инволюцию тиму-

са. Острая дезинтеграция ткани вилочковой железы встречается у детей (у

которых, в отличие от взрослых, тимус хорошо выражен) при воздействии та-

ких стрессоров, как тяжелая инфекция, ожог или интоксикация. Теперь мы

знаем не только то, что любой стрессор может вызвать такую острую инво-

люцию тимуса, но и то, что этот его эффект опосредован через гипофиз и

корковый слой надпочечников и является, как говорится, “побочным резуль-

татом защиты”.

Мы пришли к выводу, что гормоны, секретируемые в целях адаптации

и резистентности организма, — “адаптивные гормоны”, такие, как АКТГ и

кортикоиды, могут явиться причиной патологических изменений, наблю-

дающихся в органах в естественных условиях.

Это было первое наблюдение из тех, которые привели нас к созданию

концепции “болезней адаптации”…

ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ СТРЕССА [1]

Прошло более 20 лет с тех пор, как был описан “синдром, вызываемый

различными повреждающими агентами”. Литература об этом типе реакции

организма, известном ныне как “общий адаптационный синдром”, или

“стресс-синдром”, собрана в нескольких монографиях, поэтому здесь мы мо-

жем обойтись без обширной библиографии. Предметом настоящей статьи яв-

ляется попытка еще раз оценить основные концепции в плане той помощи,

которую они смогут оказать в поисках новых подходов к этой проблеме.

Что такое стресс?

Стресс, подобно самой жизни, хотя и является вполне реальным поня-

тием, но его нелегко определить в точных терминах. Однако для рабочих це-

лей мы можем определить стресс как состояние, проявляющееся специфиче-

ским синдромом, который включает в себя все неспецифически вызванные

изменения в биологической системе. Так, стресс имеет свои собственные ха-

рактерные формы выражения (многочисленные морфологические, биохими-

ческие и функциональные проявления общего адаптационного синдрома), но

не имеет своей собственной специфической причины. Например, секреция

АКТГ гипофизом является его реакцией именно на стресс; это иллюстрирует

специфичность формы реакции. С другой стороны, тот факт, что самые раз-

личные стрессоры могут вызывать секрецию АКТГ, указывает на неспеци-

фичность стимулов, вызывающих эту реакцию.

Существенно, что стресс является результатом определенной степени

изнашивания биологической системы; эта “система” может быть целостным

организмом (системный стресс) или одной из его частей (местный стресс).

Поскольку любой вид физиологической активности (локомоция, сердцебие-

ние, дыхание, секреция желез) вызывает определенное изнашивание, жизнь

постоянно сопряжена со стрессом. Поэтому крайне ошибочно думать, что

стресс представляет собой сугубо патологическое явление. Даже в нашем

первом сообщении ОАС не был назван “синдромом, вызываемым (только)

повреждающими агентами”, но в то время объективная регистрация стресса

зависела от появления грубых структурных нарушений, которые вызывались

лишь наиболее сильными стрессорами.

Процесс старения связан с аккумуляцией результатов изнашивания ор-

ганизма на протяжении жизни, однако, стресс не идентичен старению. Бы-

строта изнашивания выше у активного ребенка, чем у спокойного взрослого.

Стресс также не идентичен интенсивности метаболических процес-

сов; потребление топлива и образование тепла, как у живых организмов, так

и у неодушевленных машин не обязательно идут параллельно с их изнашива-

нием.

Концепция стрессорного агента восходит к временам античности, но

его рабочее определение как фактора, вызывающего ОАС (координирован-

ный синдром с объективно измеренными проявлениями), помогло нам сде-

лать эту концепцию доступной современным экспериментальным исследова-

ниям. Из наблюдений, сделанных на основе этого определения, возникло

представление о стрессе как о “результате определенной степени изнашива-

ния”. Но биологическое изнашивание значительно труднее учесть, чем мно-

гочисленные точно измеримые проявления общего адаптационного синдро-

ма; следовательно, познавательное значение второго, менее сложного, но не

рабочего определения более ограничено. Так или иначе, какое бы определе-

ние мы ни предпочли, стресс является частным проявлением общей жизнен-

ной активности, отличающимся от явлений старения и интенсивности мета-

болизма, с которыми его часто путают.

А. “Первый(ые) медиатор(ы) стресса”

В связи с определением стресса следует сказать несколько слов о его

“первом (ых) медиаторе (ах)”. Мы знаем, что повышенная активность любого

органа, ведущая к его изнашиванию, может вызвать системные проявления

ОАС, следовательно, какой-то медиатор (ы), возникающий в функциони-

рующей ткани, должен передать сообщение о стрессе отдаленным органам

(например, гипоталамо-гипофизарной системе). Пока еще ничего не известно

о химической природе этого первого медиатора; насколько мы знаем, он мо-

жет представлять собой как побочный химический продукт активности, так и

дефицит некоторых важных компонентов крови, которые используются клет-

ками в процессе их функции. Идентификация этого первого медиатора пред-

ставляется одной из наиболее фундаментальных задач, стоящих перед буду-

щими исследованиями в области стресса.

Б. Ограничена ли реакция стресс секрецией гипофизарных и адрено-

кортикальных гормонов?

Конечно, нет. Это чисто искусственное ограничение. Кроме того, такое

представление превращает стресс из реакции биологических объектов обще-

го типа (объединяющей весь организм и трехфазной по развитию) в одну из

многих ограниченных однофазных адаптивных реакций на более или менее

специфические стимулы (рефлекторная мышечная гипертрофия в ответ на

повреждение, секреция адреналина при определенных критических состояни-

ях).

Правда, со времени первого описания ОАС мы придаем специальное

значение гипофизарно-адреналовой системе, но это делается в силу лишь ме-

тодических причин. Гипофизэктомия и адреналэктомия (с последующей за-

местительной терапией) случайно оказались основными приемами, использо-

ванными при наших первых попытках выяснить тот единый механизм, по-

средством которого различные стрессоры влияют на общую резистентность и

отдаленные органы (например, тимико-лимфатическую систему, эозинофилы

крови, реактивность соединительной ткани). Однако вскоре стало ясно, что

ни гипофиз, ни надпочечники не являются необходимыми для вызывания ти-

пичной реакции стресс. Так, еще в 1938 г. было показано, что типичная трех-

фазная реакция ОАС (реакция тревоги, стадия резистентности, стадия исто-

щения) может быть вызвана даже у адреналэктомированных или гипофизэк-

томированных крыс, хотя и в несколько видоизмененной форме. Например, в

отсутствие этих желез финальная стадия истощения наступает значительно

быстрее, а резистентность не может удерживаться так долго, как у интактных

животных.

В. До какой степени стресс является реакцией неспецифической?

Обсуждение этого основного вопроса породило большую путаницу из-

за неумения различать два типа специфичности при стресс-синдроме: его

формы, и его причинности. Указывалось, например, что тепло ведет к рас-

ширению кожных сосудов, тогда как холод вызывает вазоконстрикцию, и

что, следовательно, реакция на эти стрессорные воздействия не является сте-

реотипной... Но здесь мы встречаемся со специфическими формами реакций,

имеющих специфическую причину; в этом и заключается основное их отли-

чие от стереотипной реакции на неспецифический стресс. Существование

специфических реакций на тепло и холод несомненно свидетельствует о том,

что стереотипный ответ, опосредованный через единый механизм и особенно

через секрецию кортикоидов, не может быть основой всех адаптивных реак-

ций. Но такая сверхупрощенная концепция о механизмах гомеостаза никогда

и не выдвигалась ни одним исследователем. Ни действие всех агентов, ни ре-

акции на них не являются неизменно одинаковыми: инсулин вызывает гипог-

ликемию, тогда как адреналин повышает сахар в крови; туберкулезная ба-

цилла вызывает туберкулез с образованием защитной гранулемы очень опре-

деленного типа, тогда как мышечная работа избирательно развивает трениро-

ванные участки скелетной мускулатуры. Это все примеры специфических ре-

акций того вида, который необходимо исключить из общей картины, если мы

хотим выяснить реакцию на стресс как таковой.

Одним из механизмов этой неспецифической реакции — и, как мы ска-

зали, определенно не единственным — является секреция АКТГ с после-

дующей стимуляцией продукции кортикоидов. О том, что эта часть неспеци-

фической реакции действительно неспецифична и вместе с тем имеет при-

способительный характер, свидетельствуют наблюдения, что ее исключение

(с помощью гипофизэктомии или адреналэктомии) резко уменьшает способ-

ность адаптироваться к различным агентам, тогда как ее восстановление (с

помощью заместительной гормональной терапии) восстанавливает общую

резистентность. С только что высказанной точки зрения нельзя ожидать, что

введение экзогенных кортикоидов сможет имитировать естественные реак-

ции на действие стрессоров любого рода, несмотря на то, что эти гормоны и

принимают обязательное участие во всех без исключения реакциях на дейст-

вие всех видов стрессоров.

Г. “Обязаны ли” адаптивные реакции своим происхождением адаптив-

ным гормонам?

Каким образом “адаптивные гормоны”, такие, как АКТГ и кортикоиды

(т. е. вещества, секретируемые при адаптации к необычайным условиям),

участвуют в адаптивных реакциях? Мы уже говорили, что введение этих гор-

монов не воспроизводит действительной реакции на действие любого стрес-

сора.

Это и не могло бы быть иначе, поскольку, помимо своего неспецифи-

ческого действия, все стрессоры обладают своими собственными определен-

ными специфическими эффектами и, кроме того, секреция кортикоидов не

является единственным неспецифическим результатом стресса. Однако адап-

тивные гормоны в какой-то мере регулируют все виды биологических реак-

ций, хотя сами они и не вызывают их. Воспаление является неспецифической

реакцией на местное повреждение, но провоспалительные гормоны, не вызо-

вут воспаления без присутствия повреждающего агента. Точно так же эффек-

ты антивоспалительных гормонов не могут проявляться сами по себе, без ка-

кого бы то ни было негормонального агента, обычно вызывающего воспале-

ние.

Гормоны участвуют в адаптивных реакциях, но они не способны вы-

звать их.

Это подводит нас к обсуждению гормонального обусловливания адап-

тивных реакций, которое является, вероятно, наиболее важным направлением

современных исследований в области стресса.

Д. Каким образом стресс может вызывать или предупреждать качест-

венно различные реакции?

В исследованиях по стрессу, вероятно, наиболее часто дискутируется

тот факт, что в зависимости от условий стресс может вызывать или преду-

преждать многочисленные, в корне различные физиологические и патологи-