Нерсесянц В.С. Философия права
Подождите немного. Документ загружается.
ценностей. Но до реального утверждения этих ценностей — в духе принципа объективной правовой
справедливости, идей и требований общего блага —- предстоит еще долгий и трудный путь.
Глава 8. Право в системе социальных норм
1. Специфика различных видов социальных норм .
В обществе, наряду с правом, действуют и другие виды социальных норм — моральные, нравственные,
корпоративные, эстетические, религиозные и т. д.
Социальные нормы представляют собой те основные формы и средства, с помощью которых
осуществляется регуляция поведения и общественных отношений людей. Они в концентрированном
виде выражают объективную потребность любого общества в упорядочении действий и
взаимоотношений его членов, в подчинении их поведения социально необходимым правилам. Тем
самым социальные нормы выступают в качестве мощного фактора сознательного и целенаправленного
воздействия социальной общности на образ, способ и формы жизнедеятельности людей.
Историческое развитие и смена различных типов и форм общественной жизни сопровождались
существенными изменениями также и в системе социальной регуляции. Отмирали одни и возникали
другие виды социальных норм, изменялись соотношение, взаимосвязи и формы взаимодействия
социальных норм (моральных,
LПодробнее освещение этой темы дано в IV разделе.
Глава 8. Право в системе социальных норм
77
религиозных, правовых, политических, эстетических и т. д.), их реальное содержание, место, роль
и значение в системе социальных регуляторов, механизмы их функционирования, способы и
средства их защиты и т. д.
Важную роль в системе социальной регуляции со времени его появления стало играть право. При
всей своей относительной самостоятельности право, как и другие виды социальных норм,
осуществляет свои специфические регулятивные функции не изолированно и обособленно, а в
едином комплексе и тесном взаимодействии с другими социальными регуляторами.
Выявление специфики различных социальных норм является вместе с тем необходимой
предпосылкой для уяснения смысла, содержания и характера соотношения правовых и
неправовых норм в рамках выполняемых ими функций социальной регуляции, объективных
оснований и критериев известного "разделения труда" и "сфер влияния" между ними и т. д.
Системная целостность всех видов социальных норм, в своей совокупности обеспечивающих
надлежащую регуляцию общественных отношений и нормальную жизнедеятельность общества,
— это определенный синтез их своеобразия, их особенных свойств и возможностей. Поэтому
поиски оптимальных вариантов сочетания правовых форм воздействия с регулятивными
возможностями других социальных норм являются одной из центральных задач всей социальной
политики.
В процессе взаимодействия и взаимовлияния различных видов социальных норм (правовых,
этических, эстетических, религиозных и т. д.) каждый из них, сохраняя свою специфику,
выступает в качестве регулятора особого рода. Наряду с общими чертами социальные регуляторы
имеют и свои специфические особенности, отражающие принципиальное отличие одного вида
социальных норм от других. Без таких особенностей нельзя было бы вообще говорить о
различных видах социальных норм и способах регуляции.
Так, отличительная особенность всякой религии состоит в вере в бога как сверхъестественное
существо. Эта особенность религии как формы общественного сознания определяет специфику
религиозных норм и их своеобразие в качестве социального регулятора. Отсюда и такие
характеристики религиозных предписаний и запретов, как их божественное происхождение (их
данность непосредственно богом или пророками, служителями культа и т. д.), религиозные
средства их защиты (посредством сверхъестественных наград и наказаний, религиозно-церковных
кар и т. и.).
Видовое отличие эстетических норм заключается в том, что они выражают правила (критерии,
оценки) красоты и прекрасного (в их противопоставлении безобразному).
Сложившиеся в данной культуре формы, типы и образы прекрасного и безобразного (по
преимуществу — в области искусства, но также и в сфере быта и труда, в религии, идеологии,
политике,
78 LРаздел I. Общие проблемы философии права
морали, праве и т. д.), приобретая нормативное значение (в качестве положительного и
возвышенного или, наоборот, негативного и низменного образца и примера), оказывают
существенное воспитательное и регулятивное воздействие на чувства, вкусы, представления,
поступки и взаимоотношения людей, на весь строй и образ их личной и публичной жизни.
Эстетически одобренные вкусы, ценности, идеалы, формы и примеры (во всех сферах
общественной жизни, включая и правовую) образуют в рамках сложившейся культуры то "поле
прекрасного", которое в качестве притягательного образца и масштаба оказывает воздействие
также и на формы бытия и реализации иных социальных норм, на способы функционирования
других видов соционормативной регуляции.
Отличительная особенность морали состоит в том, что она выражает внутреннюю позицию
индивидов, их свободное и самосознательное решение того, что есть добро и зло, долг и совесть в
человеческих поступках, взаимоотношениях и делах.
В этических явлениях присутствуют два момента: 1) личностный момент (внутренняя свобода
индивида и самосознательная мотивация им правил морального поведения и моральных оценок);
2) объективный, внеличностный момент (сложившиеся в данной культуре, социальной группе,
общности нравственные воззрения, ценности, нравы, формы и нормы человеческих отношений).
Первый из отмеченных моментов относится к характеристике морали, второй — нравственности.
Когда говорят о морали социальных групп, общностей и общества в целом, речь по существу идет
о нравственности (о групповых и общесоциальных нравах, ценностях, воззрениях, отношениях,
нормах и установлениях).
В сфере этических отношений мораль выступает в качестве внутреннего саморегулятора
поведения индивида, его осознанного, внутренне мотивированного способа участия в социальной
жизни и общественных отношениях. Нравственные нормы выступают в качестве внешних
регуляторов поведения. Там, где индивид принял, усвоил и превратил в свою внутреннюю
установку коллективные нравственные представления, ценности, нормы и руководствуется ими в
своем поведении, имеет место сочетание и согласованное действие обоих регуляторов —
морального и нравственного.
Особым видом социальных норм являются корпоративные нормы, т. е. нормы, принимаемые
общественными объединениями и регулирующие отношения между их членами или участниками
(если речь идет об общественных объединениях, которые состоят из участников и не имеют
членства).
Закрепленные в уставе и иных документах общественного объединения (политической партии,
профсоюза, органа общественной самодеятельности и т. д.) нормы (о порядке формирования и
полномочиях руководящих органов, порядке внесения изменений и дополнений в устав, о правах
и обязанностях членови участников
Глава 8. Право в системе социальных норм L79
объединения и т. д.) распространяются лишь на членов и участников данного общественного
объединения и обязательны только для них. Нарушение этих корпоративных норм влечет
применение соответствующих санкций, предусмотренных уставом организации (от
предупреждения, выговора до исключения из организации).
Корпоративные нормы (по своему регулятивному значению, сфере действия, кругу адресатов и т.
д.) — это групповые нормы внутриорганизационного характера. У них нет всеобщности и
общезначимости права и общеобязательности закона. По своей сути, корпоративные нормы — это
не продукт правотворчества самих общественных объединений, а лишь форма и способ
использования и реализации конституционных прав граждан на объединение, причем создание и
деятельность общественных объединений, включая их нормотворчество, должны осуществляться
на основе и в рамках закона, в соответствии со всеобщими требованиями права и правовой формы
общественных отношений (соблюдение принципа правового равенства, добровольности,
взаимосвязи прав и обязанностей и т. д.).
Показательно в этой связи, что, согласно Федеральному закону Российской Федерации "Об
общественных объединениях" (принят Государственной Думой 14 апреля 1995 г.), члены и
участники общественных объединений — физические и юридические лица— имеют равные права
и несут равные обязанности. Нарушение общественным объединением этих и целого ряда иных
требований закона может повлечь за собой (по решению суда) приостановление его деятельности
и даже его ликвидацию.
Все эти социальные регуляторы (право, мораль, нравственность, религия и т. д.) нормативны, и
все социальные нормы имеют свои специфические санкции. Причем специфика этих санкций
обусловлена объективной природой и особенностями этих различных по своей сути видов
социальных норм, разных типов (и форм) социальной регуляции.
Таким образом, не особенности санкций исходно определяют различие социальных норм (права и
морали, религии и т. д.), как трактуют данную проблему легисты, а, наоборот, объективные по
своей природе сущностные различия разных видов социальных норм, их специфические свойства
обусловливают и особенности санкций за их нарушение.
Специфика права, его объективная природа и вместе с тем его отличие от других видов
социальных норм и типов социальной регуляции представлены в принципе формального
равенства. С позиций такого юридического подхода, именно объективная специфика права как
всеобщей и необходимой формы равенства, свободы и справедливости определяет своеобразие
санкции закона (его общеобязательность, государственно-властную принудительность и т. д.), а не
официальная принудительность обусловливает и порождает
80 LРаздел I. Общие проблемы философии права
эту специфику права, его отличительные сущностные свойства и характеристики.
Развиваемая нами теория различения права и закона (позитивного права) направлена как
против легизма (юридического позитивизма), так и против смешения права с моралью,
нравственностью и другими видами неправовых социальных норм. Здесь еще раз следует
напомнить, что формальное равенство, свобода и справедливость — это, согласно либертарному
правопониманию, объективные, сущностные свойства именно права, а не морали, нравственности,
религии и т. д. Это особенно важно подчеркнуть потому, что как легизм, с одной стороны, так и
разного рода моральные (нравственные, религиозные и т. д.) учения о праве игнорируют правовую
природу названных сущностных свойств права, например, считают требования справедливости,
свободы, равенства моральными, нравственными, религиозными требованиями.
Именно в русле такого подхода легисты сводят право к закону и трактуют принудительность как
сущность права и его отличительную особенность. По такой логике получается, что посредством
принуждения (принудительной санкции) официальная власть может неправо (и вообще все
неправовые социальные нормы) по своему усмотрению и произволу превратить в право. С
помощью принуждения (приказа власти), согласно легизму, решаются, таким образом, задачи не
только субъективного характера (формулирование норм законодательства), но и объективного
плана (формирование, создание самого права), а также собственно научного профиля
(установление и выяснение специфики права, его отличия от иных социальных норм и т. д.).
Прошлые и современные приверженцы юридико-позитивист-ского подхода, отождествляя право и
закон, сводят проблему социального смысла и роли права к вопросу о принудительно-
регулятивном значении норм законодательства. Праву при этом придается узкое технико-
инструментальное значение: оно выступает лишь как официальное наказательное орудие и
подходящее средство для осуществления социального управления, регламентации и контроля.
Причем выбор тех или иных форм и направлений правовой регуляции оказывается, согласно
такому подходу, результатом волевого решения законодателя, а соотношение и взаимодействие
различных социальных норм — волюнтаристски манипулируемоп технологией, приноровленной к
целям той или иной концепции социальной инженерии.
Такой односторонний инструментально-технический взгляд на право, игнорируя его объективную
социальную природу, сущность и функции, закрывает путь к выяснению действительного места и
роли права в соционормативной системе, его подлинной специфики и социальной ценности, его
объективно обусловленных и общественно необходимых связей с другими социальными нормами
и т. д.
Глава 8. Право в системе социальных норм
81
Субъективистская манипуляция арсеналом социальных норм, сопровождаемая искусственной
поддержкой и активизацией одних регуляторов и произвольным подавлением или вытеснением
других, может в лучшем случае привести лишь к кратковременному удовлетворению тех или
иных социорегулятивных потребностей и целей. Но по существу и в более или менее
долгосрочной перспективе подобное субъективно-волевое оперирование социальными нормами
(ставка на регулятивно "сильные", силовые нормы, игнорирование социальной ценности,
объективных границ и специфики различных видов норм, подмена регуляторов и перекладывание
регулятивных функций одних норм на другие и т. д.) неизбежно приводит к их деградации и
атрофии, к девальвации выражаемых в них ценностей и регулятивных возможностей, к
нарушению и бездействию системных связей и разрушению целостности различных видов
социальных норм общества, к развалу единого механизма социальной регуляции и постепенному
распаду всего соционор-мативного порядка.
Лишь с учетом объективной природы и своеобразия различных видов социальных норм, их
специфических свойств и качеств возможно эффективное воздействие на процесс социальной
регуляции. Отсюда очевидно первостепенное значение проблемы специфики права (в
соотношении с другими видами социальных норм) для конкретизации представлений о его
действительном месте в соционормативной системе и его подлинной роли как регулятора особого
вида.
2. Взаимодействие права с другими социальными нормами
Равенство, будучи принципом права, имеет, разумеется, важное значение и с точки зрения всех
иных (неправовых) видов социальных норм, всех других типов социальной регуляции, но (и в
этом — суть дела!) не в качестве их собственного принципа. Мораль, религия, эстетика и т. д. в их
взаимодействии с принципом равенства (в том или ином его проявлении и значении) по существу
имеют дело с правовым началом и принципом. При этом можно выделить два взаимосвязанных
аспекта такого взаимодействия: 1) соответствующее моральное, религиозное, эстетическое и т. д.
отношение (понимание, восприятие, оценку, притязание, применение) к данному правовому
принципу и 2) признание и выражение в праве данного отношения-притязания (морального,
религиозного и т. д.) с учетом специфических особенностей и требований самого принципа
правового равенства (равная мера, всеобщий масштаб и т. и.).
В первом аспекте мы имеем дело с моральными, религиозными и т. и. формами осознания права (и
правового равенства) и соответствующими притязаниями на их правовое признание. Здесь
коренятся истоки различных прошлых и современных представле-
82 LРаздел I. Общие проблемы философии права
ний и концепций так называемого морального права, религиозного права и т. д. Во втором аспекте речь
идет о правовой форме осознания и выражения этих видов правопритязаний; сюда относятся
многообразные, исторически изменявшиеся направления, формы и способы правового признания и
закрепления (и, следовательно, вовлечения в сферу действия принципа правового равенства) прав и
свобод людей в области морали, религии, эстетики и т. д.
Характер и формы распространения принципа правового равенства на эти области духовной жизни,
способы правовой защиты соответствующих запросов и интересов людей и условий для их
надлежащего удовлетворения относятся к числу существенных характеристик исторически
достигнутой ступени прогресса права и свободы, развития форм общественного сознания и видов
социальной регуляции.
Утверждение принципа господства права предполагает законодательное признание, закрепление и
защиту всех юридически значимых аспектов свободы человека как духовной личности, как
свободного, независимого и автономного субъекта во всех сферах общественной жизни (правовой,
моральной, нравственной, эстетической, религиозной и т. д.).
Соответствующие современные требования в этом плане нашли свое надлежащее выражение в
Конституции Российской Федерации (ст. 2, 28, 29 и др.), согласно которой человек, его права и
свободы являются высшей ценностью и каждому гарантируется свобода совести, свобода
вероисповедания, свобода мысли и слова, свобода массовой информации, право свободно искать,
получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Причем
никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.
Весьма существенными в плане конституционно-правового закрепления моральной, нравственной,
религиозной и в целом духовной свободы и автономии личности являются также положения
Конституции (ст. 21—25) о защите государством достоинства личности, о праве каждого на свободу и
личную неприкосновенность, на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну,
защиту своей чести и доброго имени, право на тайну переписки и иных форм сообщений, на
неприкосновенность жилища и т. д. В этом ряду следует отметить и.такое важное в моральном и
нравственном отношении положение Конституции (ст. 51), как признание за каждым права "не
свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников".
Очевидно, что такое правовое (посредством Конституции и текущего законодательства) признание,
закрепление и защита свободы личности в соответствующих областях общественной жизни (в сфере
морали, нравственности, религии и т. д.) является необходимым условием нормального бытия и
функционирования не только
Глава 8. Право в системе социальных норм L83
всех этих неправовых социальных норм и регуляторов, но и самого права в общей системе
социальных норм и социальной регуляции данного общества.
Юридический подход к проблеме соотношения и взаимодействия права с другими видами
социальных норм — с учетом правовых притязаний морали, нравственности, религии и т. д. и
адекватного (соответствующего специфике права и смыслу принципа правового равенства)
правового типа, способа и формы удовлетворения этих притязаний (в меру их правомерности) —
обеспечивает определенную системную взаимосогласованность и единство различных
социальных регуляторов по правовому критерию, с точки зрения принципа свободного действия
всех этих регуляторов (и видов социальных норм) по единому, всеобщему и общезначимому
правовому основанию.
В условиях развитости, самостоятельности и отдифференци-рованности друг от друга различных
видов социальных норм (морали, нравственности, религии и т. д.) именно правовой принцип
согласования их совместного бытия и действия способен придать этому разнообразию социальных
норм (и регуляторов) определенное системное единство. В историческом плане такое
определяющее значение права во всей соционормативной системе соответствует такой эпохе
(а именно — буржуазной) социального и духовного развития, когда правовое сознание
(юридическое мировоззрение) начинает играть ведущую роль в системе форм общественного
сознания, как ранее такую роль играли мифология (в эпоху становления соционормативной
регуляции), потом религия (в древности и средние века), а затем в Новое время — моральные
(нравственные) воззрения.
Эта историческая смена ведущей роли разных форм общественного сознания и соответственно
различных видов социальных норм (и регуляторов) нашла свое преломление также в процессе
прогресса представлений о праве и развития концепций юридического правопонимания — от
мифологических, религиозных, моральных, нравственных трактовок естественного и
искусственного (позитивного) права до более развитых в теоретико-юридическом смысле
концепций различения и соотношения права и закона.
Очевидные недостатки разного рода теологических, моральных, нравственных и т. д. трактовок
права состоят в смешении различных видов социальных норм (и регуляторов), в игнорировании
специфики права, в теологизации и этизации учения о праве, в подмене права религиозными или
этическими феноменами, в предъявлении действующему праву (закону) неадекватных
(неправовых) требований и т. д.
Особо широко распространенными продолжают оставаться ошибочные представления о том,
будто право должно быть моральным, нравственным (в подобных этических требованиях к праву
84 LРаздел I. Общие проблемы философии права
мораль и нравственность, как правило, отождествляются). Но подобное требование, если оно
выходит за рамки рассмотренного нами правового способа удовлетворения правомерных
правопритязаний морали (или нравственности), означает по сути дела, что право должно быть не
правом, а моралью, что содержание закона (позитивного права) должно быть не правовым, а
моральным.
Но подобное моральное правопонимание неизбежно деформирует существо не только права, но
и морали, поскольку морализация права неизбежно сопровождается юридизацией морали
1
.
В разного рода моральных (нравственных) учениях о праве! различение права и закона
(позитивного права) подменяется раз-1 личением морали и закона. И моральный подход к праву в
лучшем I случае ведет через его моральную трактовку и оценку к морально-1 му обоснованию и
оправданию морально "правильного" права, т. е. морального закона (позитивного права).
Между тем ясно, что искомой истиной и целью теоретически! развитого юридического
правопонимания является именно правовой закон, достижение которого возможно лишь на
основе различения права и закона и с учетом специфики различных видов соци- ] альных норм.
Глава 9. Право и уравниловка
Антагонизм между социализмом и правом имеет глубинные социально-экономические корни и
выражает, в конечном счете, принципиальную несовместимость друг с другом формального pa- I
венства (конкретно-исторически представленного в виде буржуазного права, предполагающего
частную собственность) и "фактического равенства", радикально отрицающего частную и вообще
вся- кую индивидуализированную собственность.
Этим антагонизмом обусловлена и несовместимость между i бой права и уравниловки.
1. Уравниловка
Социалистическая "уравниловка" — сложное явление. В ней множество взаимосвязанных
компонентов, аспектов и граней, порожденных внеэкономической и внеправовои ситуацией
реального социализма. По своей сути то, что называется "уравниловкой", — негативный феномен,
поскольку во всех своих проявлениях, формах и способах действия "уравниловка" выражает свою
специфику и отличительную особенность именно как отрицание формального (правового)
равенства. И в условиях отсутствия права уравниловка
1
Более конкретно эта проблематика рассматривается в последующих разделах, где освещаются концепции И. Канта и
B.C. Соловьева.
Глава 9. Право и уравниловка L85
выполняет роль своеобразного социалистического заменителя и вместе с тем антипода
отрицаемого права и правового равенства.
Причем социалистическая уравниловка — это не просто тотальное отрицание самого принципа
любого права (формального равенства), но отрицание именно с позиций требования так
называемого "фактического равенства".
Поскольку у "фактического равенства" нет своего позитивного принципа и определенного
позитивного содержания, в разные эпохи и в разных ситуациях требование "фактического
равенства" подразумевает различные вещи в зависимости от того, какое исторически конкретное
право и формально-правовое равенство отрицается этим требованием.
С точки зрения марксизма, формальное равенство — это буржуазное право, буржуазное "равное
право" (оно, согласно марксизму, на первой ступени коммунизма преодолено по отношению к
обобществленным средствам производства, но сохраняется для распределения предметов
индивидуального потребления "по труду"), а "фактическое равенство" — удовлетворение
потребительских нужд каждого "по потребностям". Развитие от низшей фазы коммунизма (т. е.
социализма) к его высшей фазе (полному коммунизму), по этой логике, означает движение
"дальше от формального равенства к фактическому, т. е. к осуществлению правила: "каждый по
способностям, каждому по потребностям"
1
.
Вопреки этим доктринальным прогнозам, в условиях реального социализма принцип
формального, правового равенства отрицается не только применительно к обобществленным (и
"огосударствленным") средствам производства, но и в сфере распределения предметов
индивидуального потребления. Социалистическая уравниловка как раз и заменяет собой
отсутствующее право, выступая как выразитель и проводник "равенства" (неформального,
"фактического равенства") в ситуации невозможности правового равенства.
Причем уравнительность в производстве и распределении, в труде и потреблении предопределяет
общерегулятивное значение уравниловки в силу фундаментального и решающего характера этих
сфер общественной жизни для всех других сфер и всех членов общества в условиях тотального
"огосударствления" производительных сил и богатства страны, ставшей "одной конторой, одной
фабрикой" с единой "фабричной" дисциплиной
2
.
В практической действительности всеохватывающая государственная регламентация труда и его
оплаты, общеобязательная работа "поровну" и оплата "поровну" нашли свое адекватное и
последовательное выражение в системе, именуемой "уравниловкой".
LЛенин В.И. Поли. собр. соч., т. 33. С. 99.
2
Там же. С. 101.
86 LРаздел I. Общие проблемы философии права
Во всех своих проявлениях социалистическая уравниловка была призвана сохранить и удержать
регулируемые отношения (как в сфере труда и его оплаты, так и во всех остальных сферах жизни)
в рамках требований, порождаемых социалистической собственностью, принципом отсутствия
частной (и вообще всякой индивидуализированной) собственности на средства производства и
связанного с ней экономического (производственного) неравенства. Этим, в конечном счете,
обусловлен внеправовой характер регулятивных средств уравниловки.
Если право и правовое равенство — это отрицание привилегий, всеобщий и единый для всех
масштаб, то уравниловка, напротив, представляет собой иерархическую систему потребительских
привилегий в границах запрета частной собственности и производственных привилегий. Прежде
всего следует отметить, что система уравнительного потребления по самой своей идее
распространяется лишь на "трудящихся" — по принципу: "не трудящийся, да не ест". Далее, для
каждого уровня этой системы (для соответствующих слоев, профессий и т. д.) действует своя
"сословная" потребительская мера. Внутри каждого такого слоя одинаковая мера, нивелируя
трудовой вклад людей, выступает как привилегия худших перед лучшими.
Привилегиями зачастую являются и различия в потребительских мерах для различных ступеней
пирамиды. Правда, такая привилегия, при всей ее реальной значимости, не означает
экономического неравенства, поскольку носит потребительский характер и не переходит в
принципе (и легально) в собственность на средства производства.
В целом уравниловка призвана с помощью властно-распределительных норм нивелировать
допускаемые при социализме различия в сфере потребления и удержать эти различия в рамках
требований принципа отсутствия экономического неравенства, т. е. отрицание частной
собственности.
Противоположность права и уравниловки отчетливо проявляется при сопоставлении дозволений и
запретов уравниловки с правовыми запретами и дозволениями.
LДозволение и запрет — два основных способа регуляции поведения людей. В любой сфере жизни
официально признанный порядок выражается посредством тех или иных общеобязательных норм-
дозволений и норм-запретов. И вполне естественно, что эта норма- тивная сторона общественных
отношений стала в постсоциалистических условиях одной из тех актуальных проблемт-которая
требует нового осмысления и решения в русле перехода от уравниловки к праву.
При обсуждении данной проблемы сторонники прогрессивных преобразований в жизни страны,
как правило, придерживают-: ся следующей позиции: побольше дозволений (разрешений),
помень-
Глава 9. Право и уравниловка L87
ye запретов. И при этом полагают, что приведенная формула как р
а
з и выражает требование
свободы и самостоятельности в хозяйственной, политической и иных сферах общественной
жизни. К сожалению, такой стереотип глубоко укоренился в общественном сознании и является
широко распространенным заблуждением. Преодоление этого заблуждения имеет существенное
значение, ибо
О
но касается проблемы свободы и способов ее официального признания и защиты.
Названная позиция (побольше дозволений, поменьше запретов) выражает требование лишь чисто
внешнего изменения сложившейся при социализме системы общеобязательной регуляции, в
которой действительно очень много запретов ("паутина запретов"!) и мало дозволений, к тому же
трудно реализуемых. Однако ясно, что это требование, имеющее как будто какое-то
прогрессивное звучание именно для социалистического типа социальной регуляции, как раз и не
может быть осуществлено в его рамках, поскольку каждый тип регулирования общественных
отношений с внутренней необходимостью порождает определенную, соответствующую себе,
пропорцию соотношения и взаимодействия дозволений и запретов. Иначе говоря, само
соотношение дозволений и запретов в любой системе социальной регуляции имеет свою
внутреннюю логику, носит необходимый, а не случайный характер и, следовательно, не может
быть изменено по желанию или произволу.
Дозволения и запреты уравниловки, с одной стороны, и правовые дозволения и запреты, с другой,
существенно отличаются друг от друга своим содержанием и смыслом. С сожалением, однако,
приходится констатировать, что в общественном мнении уравниловка нередко отождествляется с
принципом правового равенства и недостатки уравнительной регуляции переносятся на право,
подкрепляя тем самым ложный образ "права" и питая правовой нигилизм, что особенно некстати в
современных условиях, когда требуется сознательное движение от уравниловки к праву.
Характерные для уравниловки тип, способы и система норм принудительной регуляции —
несмотря на их мимикрию под право, злоупотребление его словарем и формами выражения —
являются антиподами правового регулирования. Уравниловка своим "фактическим равенством"
извращает смысл самого принципа равенства, уничтожает субстанцию и суть правового равенства
вооб-Ще — свободу, равные для всех меры которой только и могут быть Представлены в праве,
признаны, гарантированы и защищены правовым законом.
В целом диалектика процесса осуществления диктуемого уравниловкой "фактического равенства"
неизбежно ведет к негативному "равенству" несвободы и иных антиценностей.
В соответствии с принудительным принципом уравнительного (потребительского) равенства
никто (независимо от трудового вклада,
Раздел I. Общие проблемы философии
способностей, талантов и т. д.) не должен иметь в своем индивиду; альном пользовании ничего
такого, чего не могут иметь и все остальные. Отсюда и та заранее предопределенная ограниченная
мерд потребительского равенства, признание и осуществление которой составляют цель и
содержание уравнительной регуляции. Такой исходный потребительский минимум неизбежно
ведет и к минимизации труда и его производительности: мера труда в силу обратных связей все же
стихийно приходит задним числом в соответст- вие с низким пределом потребления и даже имеет
тенденцию onyc-S титься ниже этого предела — по внутренней логике отношений игнорирующих
объективный масштаб правовой регуляции труда; И как следствие подобного игнорирования —
взлет потребитель ской психологии в условиях потребительского дефицита, порождаемого
неэффективностью и низким качеством труда при социализме.
Ясно также, что заданную уравниловкой ограниченную меру потребления и труда можно
нормативно выразить лишь установлением соответствующей ограниченной меры того, что
дозволено (разрешено), и запрещением (прямым и косвенным) всего остального, так или иначе
выходящего за узкие рамки прямо дозволенного. Таким образом, минимум реально дозволенного
и максимум запрещенное го — необходимое проявление существа уравнительной регуляции а
вовсе не чей-то субъективный произвол. Вообще, в ситуации уравниловки популярное
социалистическое слово "нельзя", ставшее символом произвола, воодушевлено идеей добра,
правда, ложно понятого — всеобщим счастьем потребительского равенства. Как говорил Гегель,
все в мире не просто испорчено, а испорчено на "хорошем" основании.
Уравниловка отрицает правовое равенство свободных лиц и подменяет равенство в мере свободы
и ответственности произволом и несвободой. Она стремится ко всеобщей нивелировке. Но тако§
произвольное отрицание реальных различий жизни, будучи лишь иллюзорно-утопическим
преодолением действительности, возмож-; но лишь на основе приказных норм. Внутренне
противоречивый смысл уравниловки может быть внешне выражен, конкретизиро-; ван и
представлен лишь в хаотической, неопределенной и необо- зримой массе властно-силовых норм,
устанавливающих содержание и границы соответствующих дозволений и запретов. Произвол,
первоначально и внутренне присущий принципу уравниловки, пронизывает все формы его
проявления, выражения, реализации я защиты.
Определяющую роль при уравнительном типе регуляции, несмотря на обилие запретов, играют
как раз дозволения (разрешения) как способ регулирования общественных отношений. Именно
исходный минимум дозволенного (прежде всего в сфере труда й потребления) нуждается как в
непосредственной силовой защите,
Глава 9. Право и уравниловка L89
так и в опосредованной поддержке со стороны множества соответствующих запретительных норм,
призванных насильственно удер-ясать поведение людей в тесных границах дозволений. Этой
мелочной регламентацией дозволенного и густой сетью запретов порождена та
"заурегулированность" жизни и труда, которая была столь характерна для социалистического
законодательства и служила необходимой нормативной основой так называемых
административно-командных методов управления.
При типичном для уравниловки дозволительном (разрешительном) порядке регуляции по логике
вещей может быть разрешено лишь нечто ограниченное, уже известное и конкретно-
определенное, а все остальное оказывается запрещенным по принципу: запрещено все, что прямо
не разрешено. Таким образом, диктуемый уравниловкой минимум дозволенного с
необходимостью порождает максимум запрещенного, причем под запрет, помимо прочего,
попадает и преследуется все новое, все творческое и передовое в труде и общественной жизни,
все, что выходит за ограниченные рамки норм уравниловки. Требования уравниловки в своей
совокупности выступают по сути в качестве весьма действенного нормативного механизма
торможения общественного развития, мощного регулятивного средства консервации всех сфер
общественной жизни, непреодолимого барьера против активизации человеческого фактора.
Уравниловка, насильственным путем минимизируя активность членов общества, насаждает
пассивность и застой. Наказуемость инициативы — естественный и массовый продукт
уравниловки, всеми своими средствами отрицающей свободу людей, направляющей и
ориентирующей их энергию не на улучшение качестве труда и жизни, а на то, чтобы этого не
произошло. Порождаемая уравниловкой социально-психологическая и в целом жизненная
установка на пассивность и иждивенчество деформирует человеческий фактор и закрывает пути к
росту общественного производства и совершенствованию условий жизни.
Необходимость постоянной силовой поддержки принципа и норм Уравниловки в условиях
социализма предопределяет содержание, направления, формы и методы деятельности всех
нормотворческих, нормоприменительных учреждений и должностных лиц, ведет к гипертрофии
принудительно-приказного компонента в совокупном объеме их полномочий.
Но требования уравниловки по существу не реализуемы даже
с
помощью силовых методов ввиду
самой невозможности беспробельной регламентации жизни и превентивного контроля за ней.
Ирония в том, что уже иерархия учреждений и должностных лиц, совершенно необходимая для
осуществления и поддержания Режима уравниловки и естественно порождаемая по внутренней
логике дифференциации функций, полномочий и ролей во всяком Процессе организации
общественной жизни, неминуемо ведет к на-
90 LРаздел I. Общие проблемы философии права