Нерсесянц В.С. Философия права

Подождите немного. Документ загружается.

жения и выражения знания и истины о законе (позитивном праве) в виде определенного понятия

права (естественного права, идеи права, правильного права и т. д.).

Таким образом, данная концепция выражает процесс познавательного перехода от простого

мнения о праве (как некой субъективной властной его данности в виде фактического закона) к

истинному знанию — к знанию истины о праве, к понятию права, т. е. к теоретическому

(понятийному) знанию об объективных (независящих от воли и произвола властей) свойствах,

природе, сущности права и формах (адекватных и неадекватных) ее проявления. В этом смысле

разные версии и варианты различения и соотношения права и закона (от традиционных

естественноправовых до современных, более развитых вариантов подобного различения и

соотношения) как определенные гносеологические формы правопонима-ния представляют собой

этапы и ступени возникновения, углубления и развития теоретического подхода к праву,

исторического прогресса в области теоретико-правовой мысли.

В рамках юридической гносеологии различение права и закона (позитивного права) предполагает

(и включает в себя) все возможные формы их соотношения — от разрыва и противостояния между

ними (в случае антиправового, правонарушающего закона) до их совпадения (в случае правового

закона). Та же логика действует и применительно к отношениям между правом и государством,

которое с позиций юридической гносеологии трактуется во всем диапазоне его правовых и

антиправовых проявлений (от правонарушающего до правового государства).

В этих общих рамках юридической гносеологии разные концепции различения права и закона

(позитивного права) имеют свои специфические особенности также и в гносеологическом плане.

Так, в концепциях юснатурализма основные гносеологические усилия направлены на утверждение

той или иной версии естественного права в его разрыве и противостоянии (в качестве исходного,

безусловного образца) действующему позитивному праву.

При таком подходе вне поля внимания остаются сама идея правового закона (как мы ее понимаем

и трактуем с позиций ли-бертарного правопонимания и общей теории различения права и закона)

и в целом аспекты взаимосвязи естественного и позитивного права, проблемы приведения

действующего права в соответствие с положениями и требованиями естественного права и т. д. В

этом смысле можно сказать, что представителей юснатурализма интересует не столько

действующее право и его совершенствование в соответствии с требованиями естественного права,

сколько само естественное право и его утверждение в качестве исходно данного природой

(божественной, космической, физической, человеческой и т. д.) "истинного права", которое, по

такой логике, также и действует естественно.

Раздел I. Общие проблемы философии права

Отсюда и присущее юснатурализму представление о двух одновременно и параллельно

действующих и конкурирующих между собой системах права — подлинного, истинного,

естественного права и неподлинного, неистинного, официального (позитивного) права.

Этот дуализм и параллелизм двух одновременно действующих (хотя, конечно, действующих по-

разному) систем права в основном преодолевается в тех философско-правовых концепциях,

которые в целом остаются в рамках естественноправовых представлений, но под естественным

правом имеют в виду идею, смысл права, сущность права и т. д. Правда, и в этих философских

концепциях различения права и закона хотя идея права не выступает в качестве действующего

права, как в юснатурализме, но и не доводится до понятия правового закона (правовой концепции

и конструкции действующего позитивного права).

Иначе обстоит дело в концепции либертарного правопонима-ния, где в центре исследовательского

внимания стоят как раз проблемы связи права и закона, понимания и трактовки объективных

свойств права как сущностных свойств закона и критерия правового качества закона, вопросы

разработки понятия правового закона (и законного права, т. е. права, наделенного законной силой)

и т. д.

С позиций данного юридико-гносеологического подхода искомой истиной о праве и законе

является объективное научное знание о природе, свойствах и характеристиках правового закона, о

предпосылках и условиях его утверждения в качестве действующего права.

Такой юридико-гносеологический подход позволяет выявить различие и соотношение

объективного по своей природе процесса формирования права и субъективного (властно-волевого)

процесса формулирования закона (актов позитивного права) и проанилизи-ровать позитивацию

права как творческий процесс нормативной конкретизации правового принципа формального

равенства применительно к конкретным сферам и отношениям правовой регуляции. И лишь в

таком смысле уместно говорить о законодательстве как о законотворчестве, как о творческом

выражении (в результате творческих усилий законодателя, учитывающего положения и выводы

науки) начал и требований права в конкретных нормах общеобязательного закона (позитивного

права).

Понимание закона (позитивного права) в качестве правового явления включает в себя и

соответствующую трактовку проблемы общеобязательности закона, его обеспеченности

государственной защитой, возможности применения принудительных мер к правонарушителям и

т. д. Такая специфика санкций закона (позитивного права), согласно юридической гносеологии,

обусловлена объективной природой права (его общезначимостью и т. д.), а не волей (или

произволом) законодателя. А это означает, что подобная санкция (обеспеченность

государственной защитой и т. д.) правомерна и юридически обоснованна только в случае

правового закона.

Глава 6. Правовая гносеология L65

Необходимость того, чтобы объективная общезначимость права была признана, нормативно

конкретизирована и защищена государством (т. е. дополнена его официально-властной

общеобязательностью), выражает вместе с тем необходимую связь права и государства в

условиях государственно-организованной жизни общества. Государство, по смыслу такого

юридико-гносеологического толкования, выступает как правовой институт, как институт,

необходимый для возведения общезначимого права в общеобязательный закон с надлежащей

санкцией, для установления и защиты правового закона. Насилие, согласно такому подходу,

правомерно лишь в форме государственной санкции правового закона.

Юридико-познавательная модель различения и соотношения права и закона (позитивного права)

лежит в основе всех существенных достижений в сфере правовой теории и практики. Именно с

этих гносеологических позиций были сформулированы (а затем — официально признаны и

законодательно закреплены в развитых системах национального права и в международно-

правовых актах) идеи и принципы неотчуждаемых прав и свобод человека, господства (правления)

права, правового закона, правового государства и т. д. С таким юридическим правопониманием

необходимым образом связана и сама постановка вопроса о человеческом (гуманитарном)

измерении права, о правовых ценностях, об антиправовой сущности произвольного,

насильственно-приказного закона и насильственных форм правления, силового типа организации

и осуществления политической власти (от старого деспотизма до современного тоталитаризма).

У легизма подобных установок, ориентиров и достижений нет.

2. Гносеология легизма

В основе лигистской (юридико-позитивистской) гносеологии лежит принцип признания (и знания)

в качестве права лишь того, что является приказанием, принудительно-обязательным

установлением официальной власти.

В силу такой позитивистско-прагматической ориентированности легистская гносеология занята

уяснением и рассмотрением двух основных эмпирических фактов: 1) выявлением,

классификацией и систематизацией самих видов (форм) этих приказаний (принудительно-

обязательных установлений) официальной власти, т. е. так называемых формальных источников

действующего права (позитивного права, закона) и 2) выяснением мнения (позиции) законодателя,

т. е. нормативно-регулятивного содержания соответствующих приказаний власти как источников

(форм) действующего права.

Легизм (во всех его вариантах — от старого легизма и этатистского толкования права до

современных аналитических и нормати-

Раздел I. Общие проблемы философии права

вистских концепций юридического позитивизма) отождествляет право и закон (позитивное право),

сводит право к закону, отрывает закон как правовое явление от его правовой сущности, отрицает

объективные правовые свойства, качества, характеристики закона, трактует его как продукт воли

(и произвола) законоустанавливаю-щей власти. Поэтому специфика права, под которым

позитивисты имеют в виду закон (позитивное право), неизбежно сводится при таком

правопонимании к принудительному характеру права. Причем эта принудительность трактуется

не как следствие каких-либо объективных свойств и требований права, а как исходный правооб-

разующий и правоопределяющий фактор, как силовой (и насильственный) первоисточник права.

Сила власти здесь рождает насильственное, приказное право.

Истина о праве, согласно легистской гносеологии, дана в законе, выражающем волю, позицию,

мнение законодателя (суверена, государства). Поэтому искомое истинное знание о праве носит

здесь характер мнения, хотя и официально-властного мнения.

По логике такого правопонимания, одна только власть, создающая право, действительно знает, что

такое право и чем оно отличается от неправа. Наука же в лучшем случае может адекватно

постигнуть и выразить это воплощенное в законе (действующем праве) властно-приказное мнение.

Теоретико-познавательный интерес юридического позитивизма полностью сосредоточен на

действующем (позитивном) праве. Все, что выходит за рамки эмпирически данного позитивного

права, все рассуждения о сущности права, идее права, ценности права и т. д. позитивисты

отвергают как нечто метафизическое, схоластическое и иллюзорное, не имеющее правового

смысла и значения.

Особо остро позитивисты критикуют естественноправовые учения. Причем к

естественноправовым они чохом относят все концепции различения права и закона, все

теоретические рассуждения о праве, расходящиеся с положениями закона. Позитивистская

гносеология тем самым по существу отвергает теорию права и признает лишь учение о законе,

предметом которого является позитивное право, а целью и ориентиром — догма права, т. е.

совокупность непреложных основных положений (устоявшихся авторитетных мнений, позиций,

подходов) о действующем (позитивном) праве, о способах, правилах и приемах его изучения,

толкования, классификации, систематизации, комментирования и т. д.

Конечно, изучение, комментирование, классификация и иерар-хизация источников позитивного

права, выявление их нормативного содержания, систематизация этих норм, разработка вопросов

юридической техники, приемов и методов юридического анализа и т. д., т. е. все то, что

традиционно именуется юридической догматикой (догмой права) и относится к особой сфере

профессиональной компетентности, мастерства и "ремесла" юриста, представляют со-

Глава 6. Правовая гносеология

бой важную составную часть познания права и знания о действующем праве. Но позитивистское

ограничение теории права разработкой догмы права по существу означает подмену собственно

научного исследования права его профессионально-техническим описательством, сведение

правоведения к законоведению.

Позитивистская гносеология закона (действующего права) при этом ориентирована не на познание

сущности закона, не на получение какого-то нового (отсутствующего в самом фактически данном

законе) знания о действующем праве, а на адекватное (в юри-дико-догматическом смысле)

описание его как собственно уже познанного и знаемого объекта. Все знание о праве, согласно

такому правопониманию, уже официально дано в самом позитивном праве, в его тексте, и

основная проблема позитивистского учения о праве состоит в правильном толковании текста

закона и надлежащем изложении имеющегося в этом тексте официально-правового знания,

мнения и позиции законодателя.

С этим связан и повышенный интерес позитивистов (особенно представителей аналитической

юриспруденции) к лингвистическим и текстологическим трактовкам закона при явном

игнорировании его правового смысла и содержания. При таком подходе юридическая гносеология

подменяется легистекой лингвистикой, согласно которой разного рода непозитивистские понятия,

идеи и концепции (типа сущность права, идея права, естественное право, неотчуждаемые права

человека и т. д.) — это лишь ложные слова, языковые иллюзии и софизмы, результат неверного

словоупотребления.

Подобные взгляды развивал уже ярый позитивист И. Бентам, оказавший заметное влияние на

становление аналитической юриспруденции (Д. Остин и др.). Естественное право — это, согласно

его оценке, словесная фикция, метафора, а неотчуждаемые права человека — химера

воображения.

Начатое Бентамом "очищение" языка юриспруденции от подобных "обманных" слов было

продолжено последующими позитивистами, особенно последовательно — в кельзеновском

"чистом" учении о праве.

Дальше всех в этом направлении пошел русский дореволюционный юрист В.Д. Катков.

Реформируя юриспруденцию с помощью "общего языковедения", он даже предлагал вовсе

отказаться от слова "право" и пользоваться вместо него словом "закон", поскольку, как утверждал

он, в реальности "нет особого явления "право"

". LL

Юридическое правопонимание признает теоретико-познавательное и практическое значение

лингвистического, текстологического (герменевтического), структуралистического, логико-

аналити-

Катков В.Д. Реформированная общим языковедением логика и юриспруденция. Одесса, 1913. С. 391, 407.

Раздел I. Общие проблемы философии права

ческого, юридико-догматического направлений, приемов и средств исследований проблем права и

закона. Но в рамках юридического подхода к праву речь идет не о сведении права к закону и

теории права к учению о законе и догме позитивного права, а об использовании всей

совокупности гносеологических приемов, средств и возможностей в процессе всестороннего

познания права для получения достоверного и истинного знания о праве и законе.

Глава 7. Юридическая концепция общего блага

1. Общее благо как категория права

Понятие "общего блага" относится к числу фундаментальных идей и принципов всей европейской

социальной, политической и правовой культуры. Сам термин "bonum сотгфте" (общее благо),

утвердившийся в средние века, встречается впервые у Сенеки, однако данное понятие по

существу разрабатывалось уже древнегреческими авторами (Демокрит, Платон, Аристотель и

др.), а затем Цицероном и римскими юристами. Большое внимание идее общего блага уделяли

мыслители средневековья и нового времени (Фома Аквинский, Гроций и др.).

Ряд содержательных положений, сыгравших важную роль в формировании понятия "общее

благо", был разработан древнегреческими мыслителями, особенно Аристотелем. Так, в своем

учении о политике Аристотель отмечал, что политика — наука о высшем благе человека и

государства — полиса (Этика, I, 1). При этом под "высшим благом" в телеологическом подходе

Аристотеля по существу имеется в виду во многом то же самое, что в дальнейшем стали называть

"общим благом". Государство (полис), по Аристотелю, — высшая форма общения, и в этой

политической форме общения и организации жизни людей все остальные формы общения (семья,

селение) достигают своего завершения. В государстве (политической форме общения)

завершается генезис политической природы человека, и человек, согласно Аристотелю, достигает

своей высшей цели (благой жизни). Государство (полис) и представленные в нем высшее благо и

справедливость являются выражениями политической природы человека и тем самым носят

естест-венноправовой характер.

"Общее благо" у римских авторов (у Цицерона, Сенеки, римских юристов, стоиков), как и "высшее

благо" у Аристотеля, коренится в естественном праве и является выражением естественно-

правовой справедливости. Реальный источник "общего блага" (или "высшего блага") и его

естественноправового характера — объективная природа человека, поскольку человек по природе

своей — существо политическое (Аристотель), социальное (римские авторы). Причем эти

характеристики природы человека как политиче-

Глава 7. Юридическая концепция общего блага

ской или социальной в данном контексте имеют идентичный смысл, поскольку в обоих случаях

речь идет о справедливом способе (с позиций естественного права) выражения и защиты блага

всех членов социума (сообщества) в условиях его политической (государственной) формы

организации.

Общее благо членов данного социально-политического сообщества — это благо всех его членов

на основе естественноправового (и, следовательно, общесправедливого) признания блага каждого.

По своей естественноправовой сути общее благо всех и благо каждого — это одно и то же. Для

признания, реализации и защиты такой концепции общего блага объективно необходимы (в силу

объективной социально-политической природы человека) общая власть (государство) и

общеобязательные законы, соответствующие тем же всеобщим требованиям естественного права

и естественноправовой справедливости. При этом государство, выражающее и защищающее

общее благо, представляет собой "дело народа" (res populi) и одновременно "общий правопорядок"

(Цицерон). Аналогично обстоит дело и в естественноправовой концепции государства (полиса)

Аристотеля.

С позиций естественноправовой трактовки общее благо, государство и законы — это

необходимые формы выражения объективной природы человека как существа социального

(политического) и разумного. Здесь социальность, политичность и разумность человека по

существу совпадают. Разумно понятая социальность (политичность) человека — это общее благо,

государство и законы, соответствующие требованиям естественного права.

Общая социальность (политичность) и разумность людей, лежащая в основе концепции общего

блага, предполагает свободу и равенство людей как членов данного социального (и

политического) целого, как субъектов этого "общего правопорядка". При этом античная

концепция общего блага исходит из деления людей на свободных и несвободных. Несвободные

находились вне пределов общего блага членов данной социально-политической общности,

граждан государства, субъектов "общего правопорядка" и субъектов права вообще. Христианство

как религия свободы сыграла всемирно-историческую роль в преодолении этого коренного порока

античной теории и практики и в утверждении всеобщей свободы и равенства людей. Это

принципиальное обстоятельство нашло свое отражение и в соответствующих христианских

доктринах естественного права, общего блага, справедливости, государства.

Общее благо — это признание и результат естественноправового равенства индивидуальных благ.

В концепции общего блага, таким образом, представлена правовая модель выявления,

согласования, признания и защиты различных, во многом противоречащих-друг другу интересов,

притязаний, воль членов данного сообщества

Раздел I. Общие проблемы философии права

в качестве их блага, возможного и допустимого с точки зрения единой и равной для всех правовой

нормы. Лишь согласуемые, с позиций такой общей правовой нормы, различные интересы разных

лиц могут быть квалифицированы как благо индивидов и общее благо. Понятие "благо"

(индивидуальное и общее) включает в себя, таким образом, различные интересы, притязания, воли

различных субъектов (физических и юридических лиц) лишь в той мере, в какой они

соответствуют общей правовой норме, отвечают единым крите- -риям правовых запретов и

дозволений, возможны и допустимы в : рамках общего правопорядка. В этом смысле можно

сказать, что понятие "благо" — это юридически квалифицированный интерес (притязание,

воля и т. д.).

Согласно концепции общего блага, в многообразии сталкивающихся между собой различных

целей, интересов, притязаний, воль членов данного сообщества правовой путь к общему согласию

состоит в нахождении, утверждении и действии соответствующей регулируемой ситуации

всеобщей правовой нормы — конкретизации принципа естественноправовой справедливости.

Ценность права как объективно необходимой всеобщей формы свободы (математики свободы

людей) проявляется, в частности, в том, что правовой тип регуляции, правовая общность и

правовое единство (в отличие от многих других регуляторов и способов достижения единства и

согласия) означают сохранение, а не отрицание и устранение различий интересов, притязаний,

воль отдельных субъектов, этого необходимого свойства свободной и развивающейся жизни, ее

творческого начала, богатства и потенциала.

Всеобщее правовое начало, представленное в общем благе, — это формальное единство различий,

то общее, что объединяет различия, т. е. та всеобщая правовая форма и норма, тот всеобщий

масштаб, в которых выражена сама возможность сосуществования этих различий по общей для

всех них (и их носителей — субъектов) норме равной свободы. Общее благо тем самым — это не

отрицание различий интересов, притязаний, воль, целей и т. д. отдельных субъектов, а общее

условие их возможности. Право не подчиняет себе жизнь, не унифицирует разные интересы, не

уничтожает свободу воли отдельных субъектов и т. д., а лишь представляет и

выражаетнеобходимый порядок (нормы, формы, масштабы, институты, процедуры) для равного,

одинаково свободного для всех внеш-. него проявления этих различий.

Действительное согласие различных, неизбежно противоречащих друг другу и конфликтующих

целей, интересов, воль, притязаний и т. д. — при условии признания и сохранения как самих этих

различий, так и свободы и правосубъектности их носителей — -возможно лишь на почве права и в

рамках определенного правопорядка.

Глава 7. Юридическая концепция общего блага

Правовой компромисс при этом достигается не за счет отказа

т различий в частных интересах,

волях и т. д., не путем подчинения одних частных интересов другим частным интересам или всех

частных интересов и воль какому-то особому интересу или особой воле общества и государства, а

посредством соучастия всех этих частных интересов и воль в формировании той общей правовой

нормы (т. е. действительно общей воли и общих интересов всех носителей частных интересов и

воль), которая своими дозволениями и запретами выражает равную для всех меру свободы.

Общий интерес и общая воля носителей различных частных интересов и воль — если они хотят

быть свободными — состоят в формировании, утверждении и действии всеобщей правовой

нормы, общеобязательного для всех права. Чтобы частные воли были свободны, нужна общая

норма о равных условиях их свободы, — в этом по существу и состоит смысл так называемой

"общей воли", если ее понимать с позиций концепции общего блага. В данной концепции

выражено то принципиальное обстоятельство, что право — это минимально необходимое

всеобщее нормативное условие для максимально возможной свободы. При этом имеется в

виду свобода для всех участников отношений, подпадающих под действие соответствующей

правовой нормы, независимо от того, идет ли речь о сфере действия внутреннего или

международного права.

Общее благо выражает объективно необходимые всеобщие условия для возможного совместного

бытия и согласованного сосуществования всех членов данного сообщества в качестве свободных и

равных субъектов и тем самым одновременно — всеобщие условия для выражения и защиты блага

каждого. В данной концепции общее благо не отделено и не противопоставлено благу каждого.

Носителями общего блага являются, сами члены данного сообщества (каждый в отдельности и все

вместе), а не те или иные институты (общество, государство, союзы и т. д.) в качестве неких

автономных и независимых субъектов, отчужденных от членов этого сообщества и

господствующих над ними.

Круг свободных и равных лиц, охватываемых концепцией общего блага, исторически изменялся

(от древности до современности), но в любом своем варианте данная концепция предполагает

общий для всех членов этого круга принцип правовой справедливости, их правовое равенство (в

правоспособности и правосубъектности), единство правопорядка, правовую основу государства и

законов.

В русле именно такого подхода в христианской Европе развились и утвердились идеи всеобщей

свободы и правового равенства всех людей, неотчуждаемых прав и свобод человека и гражданина,

правового закона и правового государства, господства права и т. д. Естественноправовая

концепция общего блага оказала существен-

Раздел I. Общие проблемы философии права!

ное влияние также на становление и развитие международного правопорядка и мирового

сообщества государств — вплоть до современных идей и реалий государственно-правовой

интеграции. Показательны в этой связи интеграционные процессы в Европе на базе

идей общего

блага.

В целом можно сказать, что общее благо — это основа, смысл и парадигма правового типа

организации социально-политическо--го сообщества людей как свободных и равноправных

субъектов. Исторический опыт и теория свидетельствуют, что только такой тип организации

сообщества людей и согласования интересов сообщества и его членов, целого и части, частного и

публичного, индивидов и власти совместим со свободами и правами людей, с признанием

достоинства и ценности человеческой личности. Речь по существу идет об организации социума,

частных и публичных отношений людей на основе и в соответствии с требованиями принципа

права и правовой справедливости.

Все остальные (неправовые) типы организации жизни людей по сути своей основаны на несвободе

и бесправии людей, на насилии и произволе. Право и есть принцип и порядок человеческого

блага — индивидуального и общего.

2. Проблема общего блага в постсоциалистической России

В России понятие общего блага в его правовом (и государственно-правовом) смысле и значении

не получило, за редким исключением, сколько-нибудь широкого распространения, не стало

заметной и значимой частью и компонентом духовного и практического опыта в деле правовой

организации общественной и политической жизни. В целом это связано со специфическими

социально-историческими факторами и условиями развития страны, с трудностями (не

преодоленными до наших дней) формирования правового типа организации публичной власти, с

утверждением прочного правопорядка в частных и публичных отношениях.

Само понятие "благо", принятое в православном христианстве, занимавшем в России подчиненное

от властей положение, относилось к трансцендентальной божественной сфере, а не к делам мира

сего, не к светской области, не к организации социальных и политических форм жизни людей, не к

их правам, свободам, интересам. Так что понятие "благо" в российской традиции — кроме

отдельных случаев светской трактовки этого понятия некоторыми представителями русской

политико-правовой мысли (прежде всего сторонниками просвещенной монархии) — осталось по

преимуществу в православно-религиозном словаре, не получило реального правового значения и

определения, не стало категорией действительной правовой и государственной жизни. Там, где

нет свободных инди-

Глава 7. Юридическая концепция общего блага L73

видов, общего правопорядка и государственной организации публичной власти как res publica, res

populi и т. д.

, там нет места для общего блага и блага индивидов. В условиях такого бесправия и

несвободы людей сама верховная централизованная власть деспотов, объявленных к тому же

"помазанниками божьими", предстает как высшая ценность и единственное "благо",

господствующее над жизнью и интересами всего подвластного населения.

Сложившийся при социализме тоталитарный строй с присущей ему подменой государства и права

репрессивными органами и установлениями партийно-классовой диктатуры и вовсе исключал — с

позиций коммунистического коллективизма — всякую идею общего блага в ее правовом (и

государственно-правовом) смысле. Индивид был лишен свободы собственности, прав человека и

гражданина и превращен в подчиненный момент господствующего целого — "трудового народа",

"советского общества", "социалистического государства", "трудового коллектива" и т. д. Интересы

отдельных лиц, групп, объединений и т. д. были подчинены так называемому "общественному

интересу", "целям построения коммунизма" и т. д. Функции определения этих "общих" интересов

всех слоев населения были узурпированы коммунистической партией — единственной

"руководящей и направляющей силой общества". При этом насильственный способ подчинения

людей диктатуре цинично выдавался за гармоничное сочетание общественных и личных

интересов при социализме.

Каждый в отдельности был ничтожной величиной в партийно-коммунистической конструкции

"все вместе". Такова была идеология и практика тоталитарного антииндивидуалистического

коллективизма.

Преодоление социалистической системы партийной диктатуры открыло историческую

возможность для формирования в России нового социально-политического строя. В Конституции

Российской Федерации 1993 г. — в соответствии с современными международными нормами и

стандартами — признаны права и свободы человека и гражданина, закреплены основы правового

государства, принципы демократизма, конституционализма и федерализма, допущены

идеологическое и политическое многообразие и многопартийность, многообразие форм

собственности и т. д.

Эти и другие сходные положения новой Конституции открывают путь к утверждению в России

идей общего блага в их правовом (и государственно-правовом) смысле. Однако движение в

данном направ-

Кстати, в русском языке нет и слова, адекватного европейским словам Staat, Stato, State, IEtat, с помощью которых в

Западной Европе с Нового времени стали обозначать организацию суверенной публичной власти. Используемое в

русском языке для этих целей слово "государство" по исходному смыслу означает "государево дело", "дело правителя"

(как слова "княжество", "королевство" и т. д.), а не Дело народа, самих граждан государства, населения страны.

Раздел I. Общие проблемы философии права

лении осуществляется с большими трудностями и медленно. Новая Конституция (при всех

формальных достоинствах ее положений) не стала, к сожалению, необходимым новым

"общественным договором", выражающим в конституционно-правовой форме общее согласие

населения страны об общем благе, об основных принципах, формах и путях проводимых

преобразований, о типе постсоциалистического строя в России, о стратегии движения к этому

искомому строю, об основных целях, этапах, принципах, средствах и формах предстоящего

перехода от социализма к новому постсоциалистическому строю, к новому социальному,

экономическому, политическому, правовому, духовному и культурному устройству жизни.

Между тем по всем этим материальным и духовным проблемам в обществе (со времен

перестройки и до настоящего времени) идет острая идеологическая и политическая борьба.

Показательно в связи с этим, в частности, то обстоятельство, что различные варианты новой

Конституции России были отклонены прежним социалистически ориентированным

представительным органом (Верховным Советом) и его приверженцами. Негативно относятся к

новой Конституции многие политические партии, социально-политические движения и силы

(лево- и право-экстремистского толка), занимающие в новом Парламенте (Федеральном Собрании

России) весьма влиятельные позиции. Еще больше противников новой Конституции в субъектах

Российской Федерации, где весьма силен дух сепаратизма и местничества и где очень сильны

представители старой номенклатуры, национальных, региональных и местных элит.

Сторонники новой Конституции (президентская команда, новая номенклатура из структур

федеральной власти, демократически ориентированные партии и движения, так называемые

"новые русские" — новые богачи, предприниматели и т. д.) не обладают стабильной и широкой

социальной базой. К тому же они весьма разнородны по своим представлениям о целях, путях и

формах проводимых преобразований и т. д.

Поскольку новая Конституция не стала основой общего согласия, по инициативе президентской

стороны был подготовлен "Договор об общественном согласии"

. Его подписали (начиная с 28

апреля 1994 г.) Президент России, другие руководители федеральных органов государственной

власти и субъектов Российской Федерации, председатели фракций Государственной Думы

Федерального Собрания Российской Федерации, руководители профсоюзов, главы религиозных

объединений, представители предпринимателей, руководители частных банков, представитель

Российской академии наук, руководители спортивных союзов, женских объединений,

молодежных и детских организаций и т. д.

Российская газета. 1994. 29 апр.

Глава 7. Юридическая концепция общего блага L75

Договор этот был заключен на два года и сыграл определенную позитивную роль в деле

стабилизации политической ситуации в стране.

Но нас здесь этот Договор интересует главным образом под углом зрения выраженных в нем

представлений российской государственной, политической и духовной элиты об основаниях,

смысле и целях общего согласия и общего блага в постсоветской России.

Показательно в этом плане положение Договора о том, что во имя общественного согласия

участники Договора обязуются избегать насилия, придерживаться прав и свобод человека,

действовать "в соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации, ставя общие

интересы выше групповых, партийных, ведомственных, региональных".

Очевидно, что соотношение общих и частных (групповых и т. д.) интересов здесь сформировано

не в духе правовой концепции общего блага, а по существу в виде господства исходно заданного

(неопределенного и отчужденного от частных интересов) "общего интереса" как интереса некоего

абстрактного и самодовлеющего целого — общества, государства, страны в целом.

В том же русле в Договоре сказано: "Наша общая цель — сделать Российскую Федерацию

процветающим государством, пользующимся высоким авторитетом на международной арене,

государством, в котором живут свободные люди, гордые своей историей, своим настоящим,

уверенно смотрящие в будущее". Эта "общая цель", как видим, сформулирована с точки зрения

национально-государственного, а не с позиций человеческого блага (индивидуального и общего).

Права, свободы, интересы индивидов тут —в соотношении с такой "общей целью" — занимают по

существу весьма периферийное и подчиненное положение.

В Договоре указаны по преимуществу процедурные формы движения к общественному

согласию. "Диалог, поиск точек соприкосновения и общих позиций, разумные компромиссы, —

говорится в Договоре, — должны стать фундаментальной нормой общественной и политической

жизни". О содержательной же стороне сказано весьма неопределенно: путь к общественному

согласию, по словам Договора, складывается "на основе уважения достоинства человеческой

личности, различных политических убеждений, национальных, культурных и религиозных

традиций".

Все эти и другие, сами по себе важные, положения данного Договора, как и самой Конституции,

не затрагивают проблему, имеющую определяющее значение с точки зрения правовой концепции

общего блага в условиях постсоциалистической России, а именно — проблему справедливо-

правового преобразования бывшей социалистической собственности всех и каждого, с учетом

правомерного притязания каждого гражданина на равную долю от "социалистического

наследства" (на равную гражданскую собственность каждого).

76 LРаздел I. Общие проблемы философии права

Между тем в условиях преобразования бывшей социалистической собственности именно признание и

утверждение равного права каждого на цивильную собственность

открывает путь к праву и

легитимирует индивидуальную собственность вообще, является адекватным выражением принципа

объективной правовой справедливости и утверждением действительной основы общего блага как блага

каждого и всех членов постсоциалистического общества.

Достижение же общего согласия и общего блага в условиях, когда собственность оказывается (нередко

криминальными путями) у незначительной части общества за счет всех остальных, представляется

весьма проблематичным. Ведь речь идет не о словесном согласии, а о действительном справедливо-

правовом признании и удовлетворении реальных жизненных интересов людей как объективной основе

и подлинного общественного согласия, и настоящего общего блага.

С преодолением тоталитарного социализма в России сделаны важные шаги в сторону новых

экономических и политических отношений, признания прав и свобод человека в качестве высших