Миронов В.В., Иванов А.В. Онтология и теория познания

Подождите немного. Документ загружается.

Раздел I. Онтология

прос напрямую связан с проблемой субстанции — еще одной базовой

категорией онтологии.

Остановимся вначале более подробно на категории небытия. При

всей проблематичности его рационального осмысления от небытия

нам никуда не уйти. В самом деле, все вещи и явления в мире рожда-

ются из небытия и уходят в небытие. В семени каким-то удивитель-

ным — «небытийственным» — образом присутствует будущее взрослое

дерево. Вместе с тем какое-то событие уже прошло, стало небытием

(типа Второй мировой войны), но оно продолжает оказывать воздей-

ствие на настоящее, как бы незримо присутствовать в нем. Каков же

онтологический статус такого своеобразного присутствия в настоящем

явлений будущего, которых еще нет, и явлений прошлого, которых

уже нет? Эта проблема заставила Аристотеля четко различать бытие

потенциальное и бытие актуальное со всем непростым спектром отно-

шений между ними.

Однако диалектика бытия и небытия имеет еще ряд аспектов, кото-

рые не устранишь простым различением в бытии его различных видов.

Обратимся к феноменам жизни и сознания. Из биологии и физиологии

хорошо известно, что сам факт нашей жизнедеятельности невозможен

без перманентного процесса отмирания старых клеток организма и за-

мены их новыми. Феномен же нашей сознательной жизни — это во

многом дар забвения, очищения сознания от избьпочной и ненужной

информации, препятствующей творческому мышлению. Кстати, одна

'из принципиальных проблем в сфере создания искусственного интел-

лекта — это как раз невозможность научить машину творчески забывать.

Укажем также на тот очевидный факт, что без феномена «значащего

отсутствия» — пробела в тексте, молчания в речи, паузы в музыке, пус-

того пространства на холсте — не были бы возможны ни письменная,

ни устная речь, ни музыка, ни живопись. Еще в знаменитом китайском

«Дао дэ дзине» было сказано: «Из глины делают сосуды, но употребле-

ние сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают двери и окна, чтобы

сделать дом, но пользование домом зависит от пустоты в нем. Вот поче-

му полезность (чего-либо) имеющегося зависит от пустоты»

Диалектика бытия и небытия обусловливает возможность движе-

ния нашего логического мышления, что мы уже отмечали. Приведем еще

один пример. Первичное определение любой вещи или предмета —

это указание на тр, чем данный предмет не является. Это так называ-

емое определение предмета через «его иное», когда мы определяем,

скажем, стол через указание на то, что он не является стулом, креслом

Древнекитайская философия: Собр. текстов. В 2т.Т. 1. М., 1972. С. 118.

Глава 1. Метафизика и базовые категории онтологии

и т.д., т.е. тем самым мы как бы очерчиваем внешние границы бытия

предмета. Показательно, что таким образом чаще всего определяются

абсолюты любой природы, которые бесконечны внутри себя по опре-

делению. Таково апофатическое определение Бога во всех религиоз-

ных традициях,- когда последовательному отрицанию подвергаются

все его позитивные свойства. Таково определение материи в диалек-

тическом материализме, которая противостоит всем своим конкрет-

ным свойствам и проявлениям. При этом показательно, что в бого-

словии и в религиозной философии через отрицательное определение

Бога, как совершенной и запредельной для разума духовной полноты,

фактически утверждается реальность «не» как его материальной хао-

тической противоположности

; а при определении материи как все-

объемлющей и неопределимой «объективной реальности» всегда ука-

зывается на ее противоположность сознанию (субъективной

реальности), т.е. фактически утверждается реальность идеального, ду-

ховного начала бытия. Здесь во многом кроется и возможность пост-

роения онтологии «ничто» в его различных разновидностях, чего мы

еще коснемся ниже.

Значимость «небытия», «ничто» можно показать и на примере гно-

сеологической проблематики. В самом понимании объекта познания,

как блестяще показал С.Л. Франк в работе «Предмет знания», коренит-

ся указание на некое «X», тайну, на небьпие знания, которое мы в акте

познавательной деятельности и стремимся устранить. Любопытно, что

чем больше у нас объем знаний, тем больше и осознание безмерности

нашего незнания, а чем объем знаний меньше, тем, наоборот, больше

возникает иллюзий всезнания. Это символически можно уподобить, с

одной стороны, большому шару, внешняя поверхность которого вели-

ка, а с другой стороны, точке, внешняя поверхность которой мини-

мальна. Отсюда возникает знаменитый образ «ученого незнания» Ни-

колая Кузанского как символа извечного философского стремления к

мудрости (к тотальному бьпию знания) и одновременно осознания не-

возможности ее достижения (невозможности полностью избавиться от

незнания). Подытоживая наш краткий анализ диалектики бытия и не-

бытия, мы можем констатировать, что она имеет многоуровневый ха-

рактер и заслуживает обстоятельных профессиональных онтологичес-

ких исследований.

Это в полной мере относится и ко второму блоку выделенных нами

проблем, связанных с отношением бытия и инобытия. Приведем лишь

несколько конкретных примеров, чтобы читатель почувствовал их акту-

Такова, кстати, греческая материя — «меон» (буквально — «несущее»).

Раздел I. Онтология

альность. Представьте себе преподавателя философии, который напи-

сал лекцию, посвященную диалектике бытия и небытия, чтобы завтра

прочитать ее студентам. Придя в аудиторию, он вдруг с ужасом обнару-

живает, что оставил свою тщательно продуманную и логически выстро-

енную лекцию дома. Ему остается только одно: на память излагать сту-

дентам ее ключевые положения и творчески импровизировать. Здесь

устно читаемая преподавателем лекция является как бы инобытием лек-

ции, оставленной дома. Однако ситуация перехода бытия в инобытие на

этом не заканчивается. Студенты слушают лекцию преподавателя и ста-

раются ее максимально полно и точно записать. Далее они устно изла-

гают записанное на экзамене. Если теперь попытаться сравнить идеаль-

ное содержание лекции, первоначально записанной преподавателем и

оставленной дома, с тем, что рассказьшают ему студенты на экзамене, то

может выясниться, что разговор вообще идет о совершенно разных

предметах. Бьпие исходного смысла и его инобытие не имеют между со-

бой никакой связи. Инобытие здесь стало попросту другим смысловым

бытием. Каждому преподавателю философии такие ситуации хорошо

известны, и насколько его радует инобытие прочитанной им лекции, где

видна творческая работа студенческой мысли, настолько же его удруча-

ет полная утрата или искажение первоначального смысла Данный при-

мер выводит нас на фундаментальную проблему, связанную с переводом

текстов с языка на язык. Особенно это касается художественных текс-

тов, инобытие которых на чужом языке часто уже не имеет никакого от-

ношения к бытию оригинала.

Развитие компьютерных технологий остро поставило и другую про-

блему: насколько вообще электронные формы хранения информации,

приобретающие сегодня универсальный характер, сохраняют бытие

оригинала. Насколько подобная форма «символической объектива-

ции», как говорил НА. Бердяев, адекватна жизни нашего духа. Может

ли, к примеру, общение по Интернету заменить реальное общение;

дистанционное обучение — живой контакт с учителем, электронная

конференция, даже в режиме реального времени, — непосредственное

общение и спор с коллегами? Не сталкиваемся ли мы здесь с абсолют-

ной подменой подлинного бытия бьпием мнимым, оригинала — со-

мнительной копией, или же это тот случай, когда инобытие добавляет

нечто новое в само бытие, расцвечивает его новыми красками и оказы-

вает на него обратное стимулирующее воздействие?

Другая грань взаимоотношений бытия и инобытия тесно соприка-

сается с диалектикой сущности и кажимости, подлинного бытия и его

так называемых превращенных форм. Данная проблематика в ее пре-

имущественно гносеологическом и социальном аспектах была блестя-

Глава 1. Метафизика и базовые категории онтологии.

ще разработана в рамках марксистской философии. Особенно ценным

является в этой связи учение К. Маркса об отчуждении. Мы в целях

экономии места в учебнике советуем читателям познакомиться с клас-

сическими марксистскими работами, посвященными этой тематике

Отметим еще один важный аспект диалектики бытия и инобытия.

Он касается человеческого существования и сферы межличностного

общения. Данная проблематика занимает весьма важное место в фи-

лософской литературе XX в., особенно экзистенциального направле-

ния. Хорошо известен факт, что люди часто думают иначе, нежели го-

ворят и делают, а подчас стремятся сознательно ввести других в

заблуждение. Здесь инобытие человека (его речь, поступки и жесты)

призваны замаскировать его внутреннее содержание. Бытие словно

прячется за внешними и неподлинными формами своего обнаруже-

ния. И наоборот, нам иногда так хочется бьпь абсолютно прозрачным

для близкого человека и, в свою очередь, самим проникнуть в глуби-

ны его души. Хочется полностью снять инобытийственные границы

между экзистенциями, сделать их непосредственно соприкасаю-

щимися и понятными друг для друга. Но возможно ли это в принци-

пе? И если «да», то за счет каких средств? Ряд крупных философов

(Н.О. Лосский, М. Шелер) говорили о даре эмпатии — непосредст-

венной способности проникновения в бытие чужого «Я».

Большинство мыслителей утверждают, что бытие другого никогда

не может бьпь нам дано вне и помимо его инобытийственных внеш-

них обнаружений, а интерпретация последних с целью проникнове-

ния в существенные характеристики чужого бытия (во внутренний

мир другого человека) всегда будет осуществляться сквозь призму на-

шего собственного бытия. В этом смысле другие всегда даны нам

сквозь неустранимую призму нашего «Я», а наше

Я», в свою очередь,

не имеет иной возможности сделать доступным для других свои внут-

ренние переживания и идеальные содержания помимо перехода в

инобытийственные предметные формы.

Однако, как бы ни решалась данная проблема, она всегда незримо

связана с другой важнейшей онтологической проблемой: можно ли

вообще утверждать, что существует какое-то единое и подлинное бы-

тие за всеми многообразными и зачастую обманчивыми формами его

инобытия? Или в более общей формулировке: можно ли вычленить

единую основу у разнообразных явлений мира? Существует ли тот не-

зримый и неизменный корень бытия, откуда произрастает все види-

См.: Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956;ЛукачД. Молодой

Гегель и проблемы капиталистического общества. М., 1986.

Раздел I. Онтология

мое мировое древо вещей и событий? Здесь мы выходим на категорию

субстанции.

§ 3. Субстанция и ключевые ходы классической

онтологической мысли

Проблема субстанции возникает тогда, когда человеческая мысль за

всем многообразием вещей и событий мира силится обнаружить неиз-

менное и устойчивое единство, выявить такой глубинный вид бытия,

который служит причиной возникновения всех других видов бытия, а

сам не имеет иных причин существования, кроме самого себя. Наибо-

лее точным в русском языке для передачи смысла латинского термина

«субстанция» является слово «естество», где дважды зафиксировано

слово «есть», т.е. такое бытие, которое лежит в основании всех других

видов бытия. Как уже отмечалось, проблема субстанции в явной фор-

ме ставилась еще Аристотелем, когда он исследовал сущность вещей.

У него же, особенно в знаменитом учении о четырех причинах, можно

обнаружить все три основных аспекта категории субстанции.

В истории философии категория субстанции (от лат. sub stare —

буквально «стоять под», «бьпь подлежащим») понималась трояким

образом, и все эти три базовых категориальных смысла с теми или

иными вариациями сохраняются в онтологических построениях по

сию пору.

Исторически первой трактовкой субстанции является ее отождеств-

ление с субстратом, с вещественным началом, из которого составлены

все вещи и который чаще всего является объектом внешнего относи-

тельно него воздействия. Таковы первые физические начала вещей в

милетской школе — вода, воздух и огонь, о которых упоминалось вы-

ше. В последующей греческой традиции субстанция как начало, подле-

жащее оформлению, сопрягается с бескачественной материей. Такое

понимание субстанции при отсутствии самого термина явно прочиты-

вается уже у Платона (идея материи-Кормилицы) и у Аристотеля (пер-

вая материя). Наиболее последовательно идея субстанции как матери-

ального субстрата проведена в атомизме, причем если у Демокрита и

Эпикура образование всех вещей связано с самодвижением атомов, то

в атомизме Нового времени возможны деистические ходы мысли, ког-

да движение и порядок привносятся в материю со стороны Бога.

Вторая трактовка категории субстанции связана с ее интерпретаци-

ей как деятельного духовного первоначала, имеющего причину бытия в

себе самом. Здесь субстанция — это не пассивный объект воздействия

Глава 1. Метафизика и базовые категории онтологии

и не субстрат, из которого составлены все вещи, а сознательное и воле-

вое начало, субъект действия. Такое понимание можно обнаружить в ан-

тичной трактовке души утех же Платона и Аристотеля, несмотря на все

их расхождения. Впоследствии такое понимание субстанции станет

весьма распространенной в средневековой схоластике и получит клас-

сическую форму развития в монадологии Лейбница. Впоследствии

трактовку субстанции как идеального деятеля можно будет обнаружить

с теми или иными вариантами у И. Фихте и Ф. Шеллинга, B.C. Соловье-

ва и Н.О. Лосского, во французском персонализме.

Наконец, можно выделить и третий, в значительной степени интег-

ральный, категориальный смысл. Субстанция — это порождающая неиз-

менная основа всего конкретного множества своих модусов (состояний)

и условие общения (взаимодействия) последних. Здесь субстанция ока-

зывается в равной мере и субстратной, и деятельной; объйктно-претер-

певающей и субъектно-воздействующей. Она — причина всех вещей и

одновременно самой себя. Это последнее истолкование категории

«субстанция» — достояние преимущественно новоевропейских панте-

истических систем, хотя его зачатки отчетливо вычитываются уже у

Анаксимандра с его апейроном и отчасти в пневме стоиков. В наиболее

последовательном варианте оно представлено в философии Б. Спино-

зы. Вот его знаменитое определение субстанции: «Под субстанцией я

разумею то, что существует само в себе и представляется само через се-

бя, т.е. то, представление чего не нуждается в представлении другой ве-

щи, из которого оно должно было бы образоваться»

Образно говоря, субстанция здесь может бьпь уподоблена невиди-

мому телесным взором всеобщему живому корню вещей, откуда они

все произрастают. Иногда вместо термина «субстанция» используют-

ся термины «начало вещей», «первооснова», «первоначало» и т.д. Ана-

логи латинского термина «субстанция» можно найти и в восточных

философских системах в Китае и Индии. Например, в индийском

санскрите есть философский термин «satattva» (буквально «истинно

сущее»). Точно также в Китае и Индии можно найти аналоги тех клю-

чевых ходов онтологической мысли, которые сложились в Европе в

период Нового времени.

Такой спектр классических ходов онтологической мысли как раз и

связан с тем или иным решением вопроса об общем числе и качестве

субстанций, лежащих в основе бытия.

Двумя наиболее фундаментальными качественными интерпрета-

циями категории субстанции являются ее отождествления или с иде-

Спиноза Б. Этика. М., 1933. С. 1.

Раздел 1. Онтология

альным (духовным), или с материальным началом бытия. Противопо-

ставление духа и материи как двух альтернативных субстанций дает

нам концепции, соответственно, идеалистического или материалис-

тического типа.

Концепции материалистического типа чрезвычайно разнообразны

и в конечном счете связаны со сведением всех вещей и процессов ми-

ра к материи, которая, в свою очередь, выступает либо:

а) как конкретно-чувственное вещество типа воды или огня (ран-

ний материализм милетской школы);

б) как

вещественные образования, не данные в чувственном опыте,

однородные, дискретные, далее неделимые (античный атомизм и ато-

мизм Нового времени, теория элементарных частиц, кварков и т.д.);

в) как бесконечно делимое, континуальное (непрерывное) начало

в виде или Платоновской материи-Кормилицы, в сущности совпада-

ющей с пространством Космоса, или механического пространства

Декарта, или искривляющегося пространства-времени общей теории

относительности Эйнштейна, или различных фундаментальных фи-

зических теорий.

В этих трактовках материи, на которых мы не будем подробно ос-

танавливаться, ибо они достаточно подробно освещены в учебной и

академической философской литературе, отчетливо доминирует под-

ход к материи как к субстрату, строительному материалу бытия, в си-

лу чего они вполне совместимы с Идеалистическими субстанциалист-

скими взглядами. Свои варианты материализма разрабатывались в

индийской философии (школа чарвака-локаята) и в китайской тради-

ции (учение знаменитого философа I в. н.э. Ван Чуна).

В марксистской диалектика-материалистической традиции мате-

рия трактуется даже не столько как субстанция в собственном смысле

слова, сколько как «объективная реальность, которая копируется, фо-

тографируется, отображается нашими ощущениями». Такая объек-

тивная реальность включает в себя всё — от образований микромира

до процессов, присущих макромиру и даже мегамиру. На основе та-

кой, в подлинном смысле слова универсалистской интерпретации ка-

тегории «материя» была выработана достаточно интересная и глубо-

кая философская концепция, претендующая на всеобъемлющее

объяснение мира.

Однако это одновременно стало и ее основным недостатком, так

как возникла соблазнительная возможность сведения всего богатства

духовного содержания исключительно к материи и материальным за-

кономерностям. Такая установка прекрасно работала при объяснении

явлений природы, способствовала построению принципиально но-

Глава 1. Метафизика и базовые категории онтологии

вой философии природы с эвристически и методологически ценными

результатами, адекватными запросам естествознания своего времени,

но давала существенные сбои при объяснении человека и общества,

особенно сознания человека и его не сводимых ни к какой материи и

ни к каким материальным отношениям идеальных образований.

Таким образом, спекулятивно-метафизическая проблематика в

материализме, равно как и антропологическая, оказалась во многом

редуцированной или разрабатывавшейся весьма специфическим

образом. К примеру, человек трактовался в основном как «ансамбль

общественных отношений», а спекулятивная проблематика сконцен-

трировалась в рамках диалектической логики, где основные творчес-

кие усилия были затрачены на реконструкцию логики «Капитала»

К. Маркса и исследование возможности ее применения в других об-

ластях науки. Следует отметить и вульгаризацию принципа материа-

листического понимания истории, когда надстроечные явления пол-

ностью объяснялись из базисных. Именно в этом заключается и

коренная ошибка в объяснении общественного развития на основа-

нии линейной теории формаций. В то же время нельзя не признать,

что материалистическая концепция бытия в рамках теории диалекти-

ческого материализма, если отбросить, с одной стороны, модные об-

винения в ее адрес, а с другой — ее собственные примитивные идео-

логические порождения типа сталинского «Краткого курса», помогла

объяснить достаточно много, особенно когда исследовались фило-

софские проблемы естествознания, соотношение философии и на-

уки, задачи и сущность методологии науки и т.д. Не будет ошибкой

утверждать, что в области эпистемологии и философии естествозна-

ния ученые и философы, представлявшие данное направление, нахо-

дились на передовых рубежах философской мысли и ничуть не отста-

вали, а в решении многих проблем опережали коллег-философов из

других стран.

В целом же к общим недостаткам материалистического подхода, ко-

торые ему никогда не удавалось и до сих пор не удается преодолеть,

относится невозможность последовательного объяснения происхожде-

ния жизни и сознания из неживой и лишенной сознания материи.

Правда, внимательное изучение материализма показывает, что в нем

второе — идеальное — начало бытия зачастую все же вводилось. Мы уже

писали об этом применительно крайним греческим философам, к Ана-

ксагору, к деистическим построениям Нового времени. Что же касается

диалектического материализма, то здесь, как известно, постулировалось

в самом фундаменте материи наличие такого ее атрибутивного свойст-

ва, как «отражение», схожее с человеческими ощущениями.

Раздел I. Онтология

Идеалистический субстанциализм, связывающий первоосновы бы-

тия с идеальным началом, обнаруживает свои сильные стороны там,

где слаб материализм (сфера спекулятивной метафизики и интерпре-

тация духовного измерения социального и экзистенциального бытия

человека), и, наоборот, весьма неуверенно чувствует себя на сильных

«полях» оппонента, прежде всего в объяснении многообразных при-

родных и социальных явлений, а также специфики телесной жизни

человека. Известны и вечные проблемы теистических версий идеали-

стического субстанциализма — проблемы объяснения источника зла

и хаоса в мире, а также свободной воли в человеке.

Среди идеалистических построений можно выделить так называе-

мую объективно-идеалистическую позицию в понимании первооснов

бытия. Здесь деятельной и творящей субстанцией мироздания могут

быть признаны Абсолютная Идея (Гегель), Мировой Разум (Анакса-

гор, стоики), Мировая Душа (гностические онтологии). Мировая Во-

ля (Шопенгауэр), Космическое Бессознательное (Э. Гартман) и т.д.

В последовательно теистических разновидностях объективного идеа-

лизма началом и концом мира признаются Божественный Абсолют

(иудейская, христианская, мусульманская и буддийская идеалистиче-

ская метафизики), Божественный Брахман (философия индийской

веданты), Божественное Дао в китайских теистически ориентирован-

ных философских системах и т.д. Современными вариантами идеали-

стического субстанциализма служат разнообразные гипотезы «семан-

тических вселенных», «информационных полей», «пси-полей» и т.д.,

чаще всего принадлежащих перу философствующих (вернее — натур-

философствующих) естествоиспытателей.

Соответственно, все богатство бытия в таких моделях — это свое-

образное метафизическое разворачивание духовно-идеальных перво-

начал через систему категорий, понятий или мистических образов,

отражающих иерархическое устройство бытия. Здесь всегда есть мо-

мент перехода от исходной полноты и единства к тварной множест-

венности космических и земных форм, будь то неоплатоническая

эманация Единого, христианский креационизм или гегелевское кате-

гориально-логическое саморазвертывание Абсолютной Идеи. Обыч-

но это глобальные философские системы, охватывающие буквально

все, о чем только может помыслить человеческий разум. Именно в

этом лежит основа объяснительной эффективности данного фило-

софского подхода, позволяющего рассматривать действительность

как часть рационально выстроенной системы.

Последовательный объективный идеализм не столь уж далек в каче-

стве объяснительной парадигмы от последовательного материализма, и

Глава 1. Метафизика и базовые категории онтологии 43

не случайно концепция Гегеля, как наиболее развитая и логически про-

думанная философская система такого рода, была включена в диалек-

тико-материалистическую концепцию Маркса, пусть и в заявленном

«перевернутом» виде. Как выясняется, духовный абсолют весьма легко

может быть заменен материальным абсолютом, особенно если учесть,

что объективному идеализму столь же свойственно задним числом

«протаскивать» материальное начало мира, как и материализму — иде-

альное. Здесь можно указать, к примеру, на совершенно материалисти-

ческую интерпретацию «ничто» в христианском догмате творения у

СН. Булгакова в «Свете невечернем»

или на гегелевскую трактовку

природы («идея в форме инобытия»

), где это загадочное гегелевское

инобытие оказывается поразительно напоминающим бескачественную

аристотелевскую первую материю. Еще более сближаются позиции ма-

териализма и идеализма, вплоть до снятия противоречия между ними,

если принимается принцип универсальности развития и иерархическо-

го строения бытия. На таких знаменательных сближениях в рамках не-

классических онтологии мы еще остановимся ниже.

Субъективный идеализм, как уже отмечалось, оформляется, в отличие

от объективного идеализма, только в Новое время. Здесь субстанция во

втором из отмеченных нами метафизических смыслов, как активное и

деятельное духовное начало бытия, интерпретируется с предельно ин-

дивидуалистических позиций и приобретает форму солипсизма.

Логика рассуждений Беркли, с которого можно начинать отсчет су-

ществования последовательной субъективно-идеалистической установ-

ки в философии, приблизительно такова. Поскольку в этом мире мы

можем достоверно утверждать только то, что переживается нашими чув-

ствами и сознанием, и нет гарантии, что есть нечто еще, находящееся за

пределами сознания, то «быть» и означает «быть воспринимаемым».

Предмет считается реальным до тех пор, пока мы его воспринимаем.

Достоверно рассуждать можно, лишь оперируя суммой непосредствен-

но воспринимаемых идей, существующих в нашем внутреннем мире.

Соответственно конструировать сложные метафизические системы с

использованием таких понятий, как «дух» или «материя», абсурдно, так

как они не могут быть непосредственно восприняты нами.

Здесь человеческое индивидуальное «Я» фактически превращается

в единственную порождающую субстанцию мироздания, как бы «раз-

дувается» до размеров всей Вселенной. Даже внешний антисубстан-

См.: Булгаков СН. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. С. 156—170.

Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. Философия природы. М.,

1975.

С.

26.