Миронов В.В., Иванов А.В. Онтология и теория познания

Подождите немного. Документ загружается.

194 Раздел I. Онтология

странства все же считается разнородность и прерывность, т.е. в пер-

вую очередь его качественная расчлененность, а не количественная

гомогенность.

Не случайно в архаическом сознании для пространства характерна

культурная значимость места, в котором может оказаться человек. Центр

пространства — это всегда место особой сакральной ценности. Внутри

географического пространства оно ритуально обозначается некими осо-

быми знаками, например камнем

, храмом или крестом. Периферия

пространства — это зона опасности, которую в сказках и мифах, отража-

ющих указанное понимание, должен преодолеть герой. Иногда это даже

место вне пространства (в неком хаосе), что фиксируется в выражениях

«иди туда, не знаю куца». Победа над этим местом и злыми силами обо-

значает факт освоения пространства, т.е. «приобщение его космизиро-

вандому и организованному "культурному" пространству»

Такое понимание в снятом виде сохраняется и в наше время. До-

статочно указать на особого рода ритуальные культурные пространст-

ва, где наше поведение должно подчиняться фиксированным требо-

ваниям и традициям. Так, на кладбище недопустимы смех и танцы, а

в дружеской праздничной компании на лоне природы, наоборот,

странно выглядит кислое и угрюмое выражение лиц. Здесь культурное

качество пространства задает и определенное качество наших внут-

ренних переживаний, и определенное качество поведения, хотя чисто

физически или геометрически данные фрагменты земного простран-

ства ничем не отличаются от иных его участков.

Еще одним важным свойством архаических представлений о прост-

ранственном устройстве бытия служит его не только «горизонтальная»,

но и «вертикальная» стратификация. Практически во всех мировых ми-

фологических системах пространство делится на подземное, земное и

небесное, где живут души усопших людей и темные существа подзем-

ного мира, связанные с хаосом и смертью; смертные люди; бессмерт-

ные боги. Каждое из этих трех вертикальных пространств, наряду с об-

щими свойствами (оппозиция центра и периферии, динамичность,

качественность), имеет и свои особенности. Пространство подземного

мира в целом враждебно и чуждо для человека, земное — обыденно и

привычно, а надземное — всегда чудесно и благодатно. Траектория дви-

жения вниз всегда пространственно неблагоприятна и вынужденна,

направление же вверх, напротив, желанно и благоприятно.

Вроде вещего камня на пересечении дорог. Этот мотив явственно присутствует,

например, в русских былинах.

Топоров В.Н. Пространство. С. 341.

Глава 7. Пространство и время

195

Наконец, важнейшим свойством мифологического пространства

выступает то, что оно не отделено от времени, образуя с ним особое

единство, обозначаемое как «хронотоп». К примеру, в надземном ми-

ре время течет медленнее, чем в земном, словно приближаясь к веч-

ности. В силу этого герой мифа может узнать там о своей грядущей

судьбе и будущих событиях земного плана. Несколько дней, прове-

денных там, могут равняться земному году и даже десятилетиям.

Подводя некоторый итог, можно сказать, что пространство в ми-

фологическую эпоху трактовалось не как физическая характеристика

бытия, а как своеобразное космическое место, в котором развертыва-

лась мировая трагедия борющихся друг с другом богов, персонифици-

рованных добрых и злых сил природы, людей, животных и растений.

Это было вместилище всех предметов и событий, жизнь которых бы-

ла в пространстве определенным образом упорядочена и подчинена

общим закономерностям. Это был образ прежде всего культурного

пространства, которое было иерархически упорядочено и качествен-

но разнородно, а потому и его отдельные места были наполнены спе-

цифическими смыслами и значениями для человека. Отсюда позже

появится знаменитый шекспировский образ мира как театра, на сце-

не которого разыгрывается бесконечная трагедия жизни, а люди вы-

ступают как актеры.

От времени человек ощущал в древности еще большую зависи-

мость, так как с ним было связано понимание смерти: остановки как

его индивидуального времени, так и неизбежного исчезновения все-

го, что для него было значимо и дорого в мире: от родных и близких

до любимых вещей. Человек имманентно жил в этом времени и боял-

ся его. В древнегреческой мифологии Крон, один из сыновей-тита-

нов Урана, по наущению матери, мстившей за сброшенных в Тартар

сыновей-киклопов, восстает против отца и оскопляет его серпом.

Последнее дает возможность позже трактовать имя «Крон как

Chronos — «отец-время» с его неумолимым серпом»

. Этот образ не-

умолимости серпа времени как всесокрушающей силы, перед кото-

рой ничто не может устоять, прочно входит в человеческую культуру.

Крон получает власть над Землей, зная, однако, по предсказаниям,

что его должен свергнуть один из,сыновей. Тогда он пожирает всех

сыновей, но одного из них — Зевса — удается спрятать. Зевс в конце

концов побеждает Крона, и эта победа имела столь огромное значе-

ние, что трактуется как начало нового времени, времени царствова-

ния олимпийцев.

ГрейвсР. Мифы Древней Греции. М, 1992. С. 24—25.

13*

196

Раздел I. Онтология

Таким образом, времяв архаическом мифологическом сознании —

это прежде всего некоторое «первовремя», которое отождествляется с

«прасобытиями», своеобразными кирпичиками мифической модели

мира

. Это придает времени особый сакральный характер со своим

внутренним смыслом и значением, которые требуют особой расшиф-

ровки. Позже указанные «первокирпичики» времени преобразуются в

сознании человека в представления о начальной эпохе, которая может

конкретизироваться противоположным образом: либо как «золотой

век», либо как изначальный хаос.

Мифическое время обладает свойством линейности. Оно первич-

но разворачивается из нулевой точки, из момента творения мира. До

времени первотворения не было и самого времени

, «но эта модель

постепенно... перерастает в другую — циклическую модель време-

ни»

. Свойство цикличности (повторяемости) времени, подпитыва-

ясь повседневным бьпом и практикой хозяйственной деятельности

(суточные, месячные, сезонные, годовые, двенадцатилетние и прочие

циклы), постепенно глубоко закрепляется в сознании человека и

фиксируется в различного рода календарных и сезонных ритуальных

праздниках, основанных на воспроизведении событий мифического

прошлого, поддерживающих порядок и гармонию мирового целого.

Таким образом, подводя некоторые итоги мифологическим пред-

ставлениям о пространстве и времени, мы получаем далеко не триви-

альные выводы, которые не позволяют данные представления рас-

сматривать как порождения примитивного сознания. Особенно это

относится к пониманию тесной взаимосвязи пространства и времени,

цикличности и линейности в существовании мира. Пространственно-

временной континуум в мифологическом сознании выступает как ос-

новной параметр устройства Космоса. В Космосе имеются особого

рода сакральные точки (места), которые представляют собой центры

мира. В образно-метафорической форме это суть точки «начала во

См.: Мелетипский Е.М. Время мифическое// Мифы народов мира: В 2 т. Т. 1 М

1994. С. 252-253.

Этот мотив наиболее отчетливо звучит в знаменитом ведийском «Гимне о сотво-

рении мира»:

Не было ни смерти, ни бессмертия тогда,

Не было ни признака дня (или) ночи,

Дышало, не колебля воздуха, по своему закону Нечто Одно,

И не было ничего другого, кроме него.

Цит. по: Бопгард-Левин Г.М. Древнеиндийская цивилизация. Философия, наука, рели-

гия. М., 1980. С.45.

Мелетипский Е.М. Время мифическое // Мифы народов мира: В 2 т. Т. 1. М. 1994

С.

253.

Глава 7. Пространство и время

197

времени, т.е. времени творения, воспроизводимого в главном годовом

ритуале, соответственно, сакрально отмеченных точек пространст-

ва— "святынь", "священных мест" и времени — "священныхдней",

"праздников"»

Иначе говоря, изначальный хаос упорядочивается посредством

исходных пространственно-временных отношений и основанных на

них структурообразующих ритуальных действиях. Все это определяет

причинные схемы мирового развития посредством некой меры, «ко-

торой все соответствует и которой все определяется, мирового закона

типа rta в Древней Индии, Дике или логоса у древних греков, Маат у

древних египтян и т.п.»

Мы не случайно уделили столь большое внимание мифологичес-

ким взглядам на пространство и время. Господство физических моде-

лей скрыло от нас тот факт, что человек имел когда-то совсем другие

пространственно-временные представления. Они, как показывают

современные научные исследования, содержали в себе глубокие инту-

итивные догадки и прозрения, истинность которых, конечно, уже на

ином фактическом и концептуальном материале, наука подтверждает

только сегодня.

Это позволяет твердо утверждать, что неверно судить о каких-то

всеобщих проблемах и закономерностях мирового бытия с позиций

только физической картины мира, которая, как оказывается, подвер-

жена более резким и быстрым изменениям, чем общефилософские

или даже мифические представления о мире. Для этого достаточно

сопоставить современные физические теории и физический взгляд на

мир XVIII в. Они разительно отличаются друг от друга, и особенно в

понимании пространственно-временных отношений. Как это ни па-

радоксально, но архаический взгляд на них глубже, интереснее и эв-

ристичнее для современного научного дискурса, нежели механисти-

ческие научные модели времени и пространства.

Неудивительно, что, в силу своей принципиальной значимости для

человека, категории пространства и времени с самого начала метафи-

зических (и прежде всего онтологических) исканий философии оказы-

ваются на первом плане. Остаются они в центре философского внима-

ния и по сию пору, породив целый вал соответствующей литературы.

При этом никак нельзя сказать, что метафизические представления о

времени и пространстве приобрели сегодня сколь-нибудь законченный

характер. Скорее мы могли бы солидаризироваться с одним из класси-

Топоров В.Н. Модель мира // Мифы народов мира: В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 162.

Там же.

198

Раздел I. Онтология

ков их анализа — Аврелием Августином, который писал: «Что же такое

время? Если никто меня о том не спрашивает, я знаю, что такое время;

если бы я захотел объяснить спрашивающему — нет, не знаю...»

Указанные сложности в понимании категорий пространства и вре-

мени придают данной проблеме широкий комплексный характер.

Поэтому философское понимание пространства и времени, с одной

стороны, всегда сопряжено с развитием всего комплекса наук (а не

одной только физики) и учитывает их позитивные результаты, а с дру-

гой — опирается на собственные теоретические наработки в русле це-

лостного онтологического подхода к их истолкованию.

Многоаспектное содержание категорий пространства и времени и

не утихающие вокруг этого научные и философско-онтологические

споры говорят об очень важных фактах: во-первых, о том, насколько

глубоко укоренены наши сегодняшние философские представления о

бытии (и в том числе представления о пространстве и времени) в тол-

ще всей человеческой культуры, включая ее и рациональные, и внера-

циональные компоненты; во-вторых, о том, насколько тесно внутри

самой философской онтологии переплетены проблемы философии

природы, спекулятивной метафизики и антропологии. Как мы увидим

ниже, специфическая пространственно-временная определенность

свойственна и природным процессам, и культурному и духовно-экзи-

стенциальному бытию человека.

§ 2. Основные истолкования пространства и времени

В философии и естествознании существовали самые разнообразные

интерпретации данных структур бытия, поэтому мы выделим здесь

лишь ключевые теоретические позиции

Пространство понималось как:

• протяженная пустота, в которую включались все тела и которая

от них не зависела (Демокрит, Эпикур, Ньютон);

• протяженность материи или эфира (Платон, Аристотель, Декарт,

Спиноза, Ломоносов); форма бытия материи (Гольбах, Энгельс);

• порядок сосуществования и взаимного расположения объектов

(Лейбниц, Лобачевский);

Августин Аврелий. Исповедь. М., 1992. С. 167.

См. более подробно об этом: Мелюхин СТ. Материя в ее единстве, бесконечности

и развитии. С. 140—141, а также: Молчанов Ю.Б. Четыре концепции времени в филосо-

фии и физике. М., 1977.

Глава 7. Пространство и время

199

• «точечное» (дискретное), состоящее из далее неделимых элемен-

тов

(Пифагор, логико-математическую завершенность это понима-

ние получает в теории множеств Кантора);

•бесконечно делимая «сплошность», протяженная «интерваль-

ность» (недискретность), не имеющая четких онтологических границ

(элеаты, атомисты, Декарт);

• комплекс ощущений и опытных данных (Беркли, Мах) или как

априорная форма чувственного созерцания (Кант).

Время трактовалось как:

• субстанция или самодовлеющая сущность, и с этим были связа-

ны первоначальные исследования его метрических свойств (Фалес,

Анаксимандр) и основы субстанциальной концепции времени;

•текучее, непрерывное и универсальное, тем самым закладыва-

лась традиция динамической трактовки времени (Гераклит);

• неизменность времени, а видимая изменчивость — это особен-

ность нашего чувственного восприятия мира, истинным же бытием

обладает лишь вечное настоящее Бога (Парменид, возникновение

статической концепции времени);

• статичное для мира идей, а для «неистинного» мира телесных ве-

щей—динамичное и релятивное (есть прошлое, настоящее и будущее);

эти основы идеалистической реляционной трактовки времени заклады-

вает Платон (впоследствии также взгляды на время как на иное боже-

ственной вечности, как на эмпирическую длительность будут развиты

Августином, Гегелем, в русской философии — С.Н. Булгаковым);

•длительность существования и мера изменений материи (Арис-

тотель, Декарт, Гольбах) или форма бытия материи (Энгельс, Ленин),

заложившие основы материалистического варианта реляционного

подхода);

• абсолютная субстанциальная длительность, однородная для всей

Вселенной и независимая ни от каких взаимодействий и движений

вещей (классическая субстанциальная концепция Ньютона);

• относительное свойство феноменальных вещей, порядок после-

довательности событий (классический вариант реляционной концеп-

ции Лейбница);

•форма упорядочивания комплексов ощущений (Беркли, Юм,

Мах) или априорная форма чувственного созерцания (Кант).

См. глубокий анализ исторических взаимоотношений «точечной», основанной на

понятии числа, и «интервальной», основанной на понятии бесконечно делимого «прост-

ранства», кощдегщий в уже упоминавшейся работе ПА Флоренского: Флоренский П.А.,

священник. Соч.: В 4 т. Т. 2. М, 1996. С. 574-590.

200

Раздел I. Онтология

Если попытаться среди вышеперечисленных программ исследова-

ния феноменов пространства и времени вычленить наиболее общие и

ключевые, то можно назвать следующие фундаментальные теоретиче-

ские альтернативы:

• точечная

концепция пространства и времени;

• интервальная концепция пространства и времени;

• субстанциальная концепция пространства и времени, признаю-

щая их независимый от вещей характер или даже превращающая их в

порождающие начала бытия;

• реляционная концепция пространства и времени, рассматрива-

ющая их как нечто производное от взаимодействия материальных ве-

щей и процессов;

• субъективно-антропологическая концепция пространства и време-

ни, связывающая их наличие только с бьпием человека и его сознания;

• объективно-природная концепция, постулирующая их укоре-

ненность в объективном космическом бытии.

Все шесть программ (внутри каждой из них есть еще и свои собст-

венные варианты) находятся между собой в достаточно сложных взаи-

моотношениях, и мы не будем заниматься здесь их комбинаторным

метафизическим анализом. Укажемлишь, что, например, в рамках суб-

станциальной концепции могут.развиваться и точечные (Цж. Бруно) и

интервальные (Р. Декарт) взгляды на пространство и время, а объектив-

но-природный подход к пространству и времени может бьпь как суб-

станциальным (И. Ньютон), так и реляционным (X Гюйгенс) и т.д.

Вышеназванные диалектические оппозиции, действительно, являются

фундаментальными для понимания природы пространства и времени.

Смеем предположить, что если когда-нибудь и будет создана еди-

ная синтетическая научно-философская теория пространства и вре-

мени, то она должна будет диалектически синтезировать (опосредст-

вовать, как мы писали в предыдущей главе) эти противоположности.

Самое удивительное здесь то, что все эти теоретические альтернативы

были гениально схвачены уже Аристотелем в его четвертой книге

«Физики», равно как и проблема соотношения конечного и бесконеч-

ного в пространственно-временных отношениях, проблема онтологи-

ческого статуса прошлого и будущего (над чем потом будет размыш-

лять Августин), соотношения времени и движения, времени и

вечности и т.д.

Спектр основных научных и философских подходов к пространству и времени в

связи с различными трактовками материи в XVII—XVIII вв. обстоятельно проанализиро-

ван в монографии: Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII—XVHI вв.). М., 1987.

Глава 7. Пространство и время 201

Не будет большим преувеличением сказать, перефразируя знаме-

нитое утверждение А. Н. Уайтхеда о философии Платона, что все евро-

пейские споры о природе пространства и времени не более чем ком-

ментарии к Аристотелю.

Вот, к примеру, совершенно четкая фиксация проблемы диалекти-

ки «прерывности—непрерывности» и ее своеобразное интервально-

диалектическое решение. «Время и непрерывно через «теперь», — пи-

шет Аристотель, — и разделяется посредством «теперь»... В некотором

отношении оно соответствует точке, так как точка и соединяет длину,

и разделяет: она служит началом одного [отрезка] и концом другого.

Но если брать ее в таком смысле, пользуясь одной точкой как двумя,

то она необходимо остановится — если одна и та же точка будет нача-

лом и концом. А «теперь» вследствие движения перемещаемого тела

всегда иное; следовательно, время есть число не в смысле [числа] од-

ной и той же точки, поскольку она начало и конец, а скорее как края

одной и той же линии...»

А вот абсолютно точная фиксация Аристотелем диалектики субъ-

ективного и объективного применительно к проблеме существования

времени, где потенциально скрыта возможность и чисто антрополо-

гических подходов в духе Юма или Канта: «Может возникнуть сомне-

ние: будет ли в отсутствие души бьпь и время или нет? Ведь если не

может существовать считающее, не может бьпь и считаемого... Если

же ничему другому не присуща способность счета, кроме души и ра-

зума души, то без души не может существовать время, а разве (лишь)

то, что есть как бы субстрат времени»

Что касается дилеммы «субстанциальная — реляционная» концеп-

ции пространства и времени, то здесь Аристотель занимает в целом ре-

ляционные позиции, утверждая, что время — это число движения тел,

где универсальную меру задает вечное движение звезд по небосводу, а

пространство — это внешние границы движущихся и покоящихся тел.

Ни о каком пустом и протяженном пространстве, как думал, в частно-

сти, Демокрит, говорить не приходится

. Здесь Аристотель наталкива-

ется на парадокс: имеет ли какое-то место Вселенная, ведь ее не объ-

емлет никакое внешнее тело и, стало быть, у нее нет никаких внешних

границ? Аристотель вынужден сделать интересный диалектический

вывод, что «Вселенная нигде не находится»

, но зато все находится в

Аристотель. Соч.: В 4т. Т. 3. М., 1981. С. 150.

2 Там же.

С.

157.

Там же. С. 133.

Там же.

202 Раздел I. Онтология

ней. Это напоминает парадокс всеобщих законов развития, которые

сами должны пребывать в неизменном состоянии.

Фундаментальная оппозиция «время и пространство как незави-

симые начала»(субстанциальная концепция) и «время и пространство

как нечто производное от взаимодействия движущихся тел» (реляци-

онная концепция) получает свое всестороннее развитие и обоснова-

ние в последующие эпохи. Остановимся на ней подробнее, учитывая

значимость этой дилеммы не только для философии, но и для науки.

Субстанциальная концепция. В научной модели мира начиная с Нью-

тона и Галилея время и пространство рассматриваются как особого ро-

да сущности, как некоторые нетелесные субстанции, которые сущест-

вуют сами по себе, независимо от других материальных объектов, но

оказывают на них существенное влияние. Они представляют собой как

бы вместилище тех материальных вещей, процессов и событий, кото-

рые происходят в мире. При этом время рассматривается как абсолют-

ная длительность, а пространство — как абсолютная протяженность.

На данную трактовку пространства и времени опирался Ньютон при

создании своей механики. Данная концепция превалирует в физике

вплоть до создания специальной теории относительности. В философии

возможны как идеалистические варианты решения данной проблемы,

когда, например, пространство трактовалось как особая субстанция, по-

рожденная духом, так и материалистические, в которых пространство

понималось как субстанция, существующая наряду с материей.

Реляционная концепция. Пространство и время в ней рассматрива-

ются как особого рода отношения между объектами и процессами.

Ряд философов в рамкахданной концепции трактуют пространство и

время как феноменальное обнаружение взаимодействия идеальных

сущностей—монад (объективный идеализм Лейбница и Лосского),

другие — как формы бытия и продукты взаимодействия материаль-

ных объектов и процессов (например, диалектический материализм).

Физика, вплоть до появления теории Эйнштейна, базировалась

на субстанциальной концепции пространства и времени, хотя в фи-

лософии присутствовали, как мы показали выше, и другие представ-

ления. Почему так произошло? Потому что на данном историческом

отрезке именно субстанциальные представления можно было напол-

нить конкретным физическим содержанием. Поэтому речь идет не о

том, какие представления являлись наиболее истинными, наиболее

адекватными бытию, а о выборе тех представлений, которые по кон-

кретным научным критериям могли бьпь включены в выбираемую

научную модель. Уже это придает относительность не только ньюто-

новскому, но и вообще любому физическому описанию мира, делает

Пива 7. Пространство и время

203

несостоятельными претензии на универсальный и абсолютно объек-

тивный характер.

Фундаментом классической физики выступала механика. Мир

представляется в ней системой взаимодействующих частиц, или кир-

пичиков материи — атомов. Их движение подчиняется законам клас-

сической ньютоновской динамики. Основное свойство атомов — их

материальность, или вещественность. Система взаимодействующих

атомов и их конгломератов образует вещественное бьпие в целом.

Пространство, которое существует вне и независимо от сознания

человека, — это невещественное бытие. «По своим свойствам оно

полностью противоположно веществу, или материи, являясь в то же

время непременным условием ее бытия»

. Это некое вместилище, в

котором происходит движение атомов. Время абсолютно, ибо «поря-

док событий во времени имеет раз и навсегда данный и абсолютный

характер, этот порядок охватывает все физические события, которые

когда-либо имели, имеют или будут иметь место во Вселенной»

. По-

этому с точки зрения ньютоновской физики пространство и время —

предпосылки, которые сами по себе не должны анализироваться. При

этом абсолютной и самодовлеющей сущностью выступает простран-

ство, которое предшествует как веществу, так и времени.

С философской точки зрения это было очень сильное огрубление

бытия и распространение на него свойств отдельной его части.

Ю.Б. Молчанов приводит такой пример. Атомы являются различными

объектами, если они находятся в один и тот же момент времени в раз-

ных точках пространства. И наоборот, если они располагаются в одной

точке пространства, то это один объект. Свойства локальной части

экстраполировались здесь на весь мир. Предполагалось, что он так ус-

троен везде. Рассуждение весьма типичное для ученых и сегодня.

Физика, безусловно, дает описание мира, но, как и любая иная на-

ука, опирается лишь на те знания и представления, которые она мо-

жет обобщить на данном этапе. С философских позиций понятно, что

этих данных всегда будет недостаточно, а значит, такая картина мира

не может претендовать на полноту. Более того, данная картина мира

весьма относительна и субъективна, так как очень часто базируется на

введении сил и представлений, которые являются нечем иным, как

некими умозрительными конструкциями, созданными именно для

заполнения недостаточности физического обоснования. Они иногда

даже не отвечают критериям научности, на которых строится сама

Молчанов Ю.Б. Четыре концепции времени в философии и физике. М. 1977. С. 52.

Там

же.