Микешина Л.А. Философия науки

Подождите немного. Документ загружается.

Глава 1. Современная философия познания

ностью передавать в ведение физиологии и психологии, полагая, что

это не предмет философии.

Как отмечал М. Мерло-Понти в «Феноменологии восприятия», опыт

тела приводит нас к признанию смысла, идущего не от универсального

конструирующего сознания. В опыте тела «мы учимся распознавать это

сочленение сущности и существования». Рассматривая теорию науки с

эпистемолого-антропологической точки зрения, К.-О. Апель также

полагал, что картезианское субъектно-объектное отношение

недостаточно, поскольку чистое сознание объекта, взятое само по себе, не

может «извлечь значение из мира». Сознание должно заставить себя стать

существующим как единое целое здесь и сейчас, как телесная,

вещественная вовлеченность (bodily engagement) когнитивного сознания.

Весь опыт, включая даже теоретические руководства, эксперименты

естественных наук, есть преимущественно знание через телесную,

вещественную вовлеченность, тогда как, например, теория формации —

преимущественно знание через рефлексию. Эпистемологическая

антропология считает телесную вовлеченность (man's bodily

engagement) необходимым условием всего познания. Известна также

позиция М. Полани, который в своей концепции неявного

личностного знания рассматривает опыт данной личности,

модификации ее существования как ее «личностный коэффициент».

Такое знание, такой «коэффициент» приобретаются конкретным

человеком только в практических действиях и в значительной мере

представляют собой жизненно-практический опыт, а также знание о

своем теле, его пространственной и временной ориентации,

двигательных возможностях, поскольку «во всех наших делах с

миром вокруг нас мы используем наше тело как инструмент». По

Мерло-Понти, которому он следует, для познания значима сама

особенность тела как объекта, который не покидает субъекта, но

является всегда ему под одним углом зрения, отражая постоянство со

стороны самого субъекта, а не окружающего мира. Внешние объекты

наблюдаются с помощью тела, но вот свое тело как целостный объект

субъект не наблюдает со стороны, если только с помощью зеркала, но

это лишь подобие осязаемого тела. Этот специфический объект,

который как бы и не объект, определяет возможность воспринимать,

представлять те стороны реальных объектов, которые органы чувств

не воспринимают, не видят непосредственно. Таким образом,

постоянство тела, всегда присутствующего для познающего человека,

является первым и главным «воплощением бытия», посредником и

средством общения с

Часть I.

Философия познания

миром, «неявным горизонтом нашего опыта», «мерой всего» и

«универсальным измерителем».

Эта проблема получила также поддержку и развитие в контексте темы

габитуса. Как известно, это понятие, используемое А. Бергсоном, П.

Бурдье, широко применяется сегодня в социологической и философской

литературе, обозначая некую совокупность «установок»,

предрасположенностей (dispositions) поступать, думать, чувствовать и

оценивать определенным образом, причем спонтанно, без расчета, не по

предписанным правилам и не по приказу какого-либо дирижера. Габитус

— «продукт истории», обусловливающий активное присутствие в

настоящем прошедшего, «прошлой личности» (Дюркгейм) и

устремляющийся в будущее путем воспроизведения многообразных

«структурированных практик». Если Бурдье подчеркивает устойчивость и

постоянство габитуса, то другие исследователи обращают внимание на

относительность и изменчивость этой системы предрасположенностей,

показывают сочетание устойчивости и динамичности габитуса,

опирающегося на опыт и одновременно формирующего его, что весьма

значимо для понимания когнитивных возможностей субъекта и доверия

ему. Исследователи феноменологии тела и телесного сознания полагают,

что если габитус — история, то история изменений и преобразований

телесного сознания и памяти. К способности учитывать влияние

внутренних состояний на восприятие внешнего мира, о котором говорил

Лоренц, добавляются выводы о динамике идущего от культуры и истории

габитуса как изменяющегося опыта в «глубине» тела и телесного сознания,

который также учитывается и компенсируется познающим субъектом. В

целом очевидно существенное продвижение в развитии категории

субъекта познания в контексте антрополого-экзистенциальной

традиции.

Субъект и объект в научном познании

Гносеологическая система «субъект—объект» конкретизируется

как «исследователь—объект исследования». Субъект научной

деятельности функционирует в современном обществе на трех

взаимодействующих уровнях — индивидуальном, коллективном и

общественном.

Размышляя об этой особенности субъекта научно-

познавательной деятельности, известный физик Л. де Бройль

считал, что «нельзя допускать, чтобы коллективный ум и

направляемое ис-

Глава 1. Современная философия познания

следование исключали оригинальность стремлений и независимость

мысли; нельзя допускать, чтобы они приводили к созданию капелл

верующих, где царят предвзятые идеи или непримиримая

ортодоксальность. Хорошо, что существуют коллективы, хорошо, что они

четко организованы, но столь же хорошо, что живут независимые

исследователи, что в относительном одиночестве они могут свободно

размышлять над проблемами и открывать новые пути исследования, чего

никакой руководитель научного учреждения не в состоянии

предусмотреть в своих планах работы» (Брошь Л. По тропам науки. М.,

1962. С. 340). Объект научной деятельности становится таковым лишь

вследствие активной материально-практической и теоретической

деятельности исследователя. Фрагмент реальности, став объектом

познания, подвергается предметно-орудийному воздействию,

например в ходе физического эксперимента; для того чтобы он стал

объектом теоретического мышления, его «превращают» в идеальный

объект путем накладывания на него сети научных понятий,

специально созданной системы научных абстракций. Отсюда

возникает необходимость введения понятия «предмет науки»,

которое фиксирует главные, сущностные признаки объекта познания,

выявленные в связи с условиями познания в ходе активной

познавательной деятельности, в целом общественно-исторической

практики субъекта. Один и тот же объект познания может стать

основой для формирования предмета ряда наук; например, человек

стал предметом исследования нескольких сотен наук, естественных и

социально-гуманитарных. То же можно сказать и о таких объектах,

как язык, наука, техника и т. д. В дальнейшем может возникнуть

необходимость создания общей теории данного объекта, что

возможно лишь на основе принципов системного подхода и ведет к

созданию новой научной дисциплины. Так было, например, в случае

науковедения, экологии, а сегодня выдвигается задача создания

человековедения.

Возможна и другая ситуация: предмет науки складывается как

отражение существенных параметров некоторого множества

объектов, взятых в определенном отношении. Так, предмет химии —

превращение различных веществ, сопровождающихся изменением их

состава и строения; предмет физиологии — функции различных

живых организмов (рост, размножение, дыхание и др.), регуляция и

приспособление к внешней среде, происхождение и становление в

процессе эволюции и индивидуального развития.

Часть I. Философия познания

Литература

Основная

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. Бердяев Н.А. Я

и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения // Он же.

Философия свободного духа. М., 1994. Бубер М. Проблема человека. М.,

1992.

Дильтей В. Введение в науки о духе. Опыт полагания основ для

изучения общества и истории // Собр. соч. Т. 1. М, 2000. Лекторский

В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980. Лекторский В.А.

Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001.

Любутин К.Н., Пивоваров Д.В. Диалектика субъекта и объекта.

Екатеринбург, 1993.

Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002.

Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности.

М., 1997.

Мунье Э. Персонализм. М., 1992.

Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии.

М., 1985.

Сартр Ж.-П. Проблемы метода. М., 1994. Фоллмер Г.

Эволюционная теория познания. М., 1998. Ясперс К.

Смысл и назначение истории. М., 1991.

Дополнительная

Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М, 1989. Бурдье П.

Структуры, habitus, практики // Современная социальная теория: Бурдье,

Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995. Лоренц К. Оборотная сторона

зеркала. М., 1998. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.,

1999. Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Философия Мартина

Хайдеггера и современность. М., 1991.

Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Он же. Время и бытие. Статьи и

выступления. М., 1993.

Вопросы для самопроверки

1. Когда возникло представление о познании как субъектно-

объектном отношении?

2. Как меняется трактовка субъекта в каждой из трех концепций —

причинной, деятельностной (натуралистической), деятельностно-

отражательной (социальной)?

Глава 1. Современная философия познания

3. В чем суть концепции К. Ясперса о четырех уровнях описания

человеческого Я?

4. Почему В. Дильтей выступал против традиционной трактовки

субъекта Локком, Юмом, Кантом?

5. Современное понимание категории «объект», его роль в познании.

6. Как проявляется антропологизм в теории познания?

7. Какую роль в познании играют субъектно-субъектные отношения?

8. В чем суть принципа доверия субъекту?

9. Какова главная идея эволюционной эпистемологии?

10. Что такое габитус? В чем состоит специфика этого понятия?

§ 3. Чувственное и логическое (абстрактное)

познание

Единство образных и знаковых

компонентов в чувственном познании

В современной философской и психологической литературе

чувственное познание рассматривается как единство сенсорных

данных, содержательных схем мышления, культурно-исторических

образцов. В последнее время внесены серьезные изменения прежде

всего в понимание природы такой формы познания, как ощущение.

Имеет место даже отрицание правомерности его вычленения как

элемента сознания, поскольку в нем нет разделения на субъект и

объект, а непосредственно нам дано не ощущение, но восприятие.

Выявлена также своего рода гетерогенность чувственного познания,

включающего не только образы, но и знаки, что вносит существенные

уточнения в прежние представления о познании как отражении,

выявляет репрезентативный характер многих элементов и структур

познавательной деятельности. Обосновывается, что чувственные

ощущения — звук, вкус, цвет, ощущения тепла, холода и др.,

определяясь природой анализаторов, являются в то же время

знаковыми обозначениями физической природы раздражителей,

которая недоступна непосредственно чувственному познанию и

раскрывается лишь опосредованно, логическими и теоретическими

средствами.

В связи с этим необходимо вспомнить давнюю дискуссию о

том, является ли ощущение знаком или образом. Еще в 1866 году

Л. Фейербах критиковал «физиологический идеализм» известно-

46 Часть I. Философия познания

го ученого И. Мюллера. Мюллер утверждал, что одна и та же внешняя

причина в различных органах чувств возбуждает различные ощущения

соответственно природе каждого органа чувств. Это был так

называемый закон специфических энергий нервов, из которого делался

вывод о том, что индивид ощущает только себя. Ученик Мюллера Г.

Гельмгольц, известный физик, физиолог, автор основополагающих

трудов по физиологии слуха и зрения, пришел к заключению, что наши

ощущения — это только знаки внешних объектов, а не воспроизведение

их с той или другой степенью сходства. Таким образом, вывод,

касающийся модальности ощущений, он распространил на ощущение в

целом. Обращение к истории науки не теряет своей актуальности,

поскольку приведенный материал стал предметом философской оценки

в работе В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», идеи

которой и положения теории познания как теории отражения десятки лет

рассматривались как основополагающие. Ленин занял

противоположную позицию, рассматривая ощущения лишь как

субъективный чувственный образ действительности, отрицая

утверждения Гельмгольца о их знаковой природе. Таким образом, не

был понят тот факт, что в чувственном познании имеет место

диалектика образного и знакового, что ощущения, представляющие

собой форму чувственного соответствия свойствам объекта,

определяются функциональной организацией анализаторов, не

содержат непосредственных сведений о физической природе

воздействующих на органы чувств элементов действительности и,

следовательно, являются своеобразной системой внутренних знаков.

Происходит кодирование физических качеств в естественных знаках

— конкретных видах ощущений. Отрицание знаковой формы

чувственного отражения приводит к наивно-реалистическому

отождествлению чувственной картины объективной

действительности с самой этой действительностью.

Чувственное познание предстает как единство изображения и

обозначения. Из знаковых элементов, замещающих физическую

природу и свойства объекта, формируется образ объекта,

воспроизводящий его структуру. Непосредственно из ощущений

человек не может узнать, какова физическая природа объекта-

раздражителя. Большинство явлений материального мира, в

частности такие, как радиоактивное излучение, электромагнитное

поле за пределами видимого спектра, гравитационное,

электростатическое и магнитное поля, ультразвук и другие, вообще

недоступно человеческим органам чувств. Как известно, для их

восприятия применя-

Глава 1. Современная философия познания 47

ются соответствующая аппаратура, различного рода посредники, но

главное — вступает в действие умопостижение, теоретическое

знание. Как полагают исследователи, оно исходит из показаний

анализаторов, но вместе с тем настолько выходит за их пределы, что

степень познания человеком окружающего мира определяется в

значительной мере не изначальной человеческой природной

организацией, но уровнем развития его мышления и общественной

практики, коммуникациями и культурным контекстом (Н.И.

Губанов). Это говорит о тесном взаимодействии, единстве

биологических, социальных и культурных факторов наших действий.

Именно эти идеи разрабатывают известные во всем мире чилийские

нейробиологи Р. Матурана и X. Варела, которые исходят из того, что

«наш опыт теснейшим образом связан с нашей биологической

структурой» и можно установить соответствие между состоянием

нейронной активности и, например, цветом (хотя и не с длинами

волн, являющимися физическими характеристиками цвета). Такое

соотношение, в свою очередь, определяется индивидуальными

особенностями человека, но не свойствами объекта, при этом

цветовая активность нейронов, например восприятие зеленого цвета,

может быть вызвана не только зеленым цветом объекта, но и

различными световыми эффектами, воспринимаемыми как зеленый

цвет. В любом случае восприятие свойств объекта или пространства,

времени «несет на себе неизгладимую печать нашей собственной

структуры» и осознание этого делает нас не столь уверенными в

собственном опыте, по крайней мере, мы начинаем понимать, что

имеем дело не с «пространством мира», а с полем нашего зрения, не с

«цветами реального мира», а с хроматической сферой нашего зрения.

Это не означает, что мы не можем познавать реальный мир, но

значительно усложняет представления об этом процессе, требуя

«знания о знании и познании», обязательного понимания того, что

биологическая и социальная составляющая наших действий

неотделима от того, каким этот мир нам кажется. Мы не можем, как

это делают представители «наивного реализма», спрашивать себя:

каков мир сам по себе, но должны осознавать, что «каждый акт

познания рождает некий мир», который мы создаем вместе с другими

людьми, и только поэтому (и в этом контексте) возникает

возможность представлений о «вещи» и ее описания. Удивительная

художественная иллюстрация бесконечной сложности и богатства

чувственного восприятия мира содержится в романе немецкого

драматурга и прозаика П. Зюскинда «Парфюмер. История одного

убийцы» (М., 2002) — «до дрожи пре-

Часть I. Философия познания

красного романтического детектива». Это своего рода «поэма»,

воспевающая одно чувство — обоняние гения, огромный мир запахов и

описывающая жизнь героя-чудовища, обладающего этим миром. Все

богатейшие возможности чувственного восприятия, влияния его на

людей, на их общение переданы в грандиозной метафоре запаха —

«универсальной подсознательной всеохватной связи между людьми» с

неисчерпаемыми возможностями интерпретаций. Для понимания новых

идей о восприятии значимы исследования специалистов в области

эволюционной теории познания, рассматривающих развитие

познавательных способностей человека как важнейшее условие

эволюции в целом. Один из ведущих немецких ученых этого

направления Г. Фоллмер утверждает совершенно определенно:

познавательные способности человека являются врожденными и

наследуемыми. Они соответствуют миру как субъективные задатки,

точно согласующиеся с законами действительности именно потому,

что они сформированы эволюционно в ходе приспособления к миру и

его законам. Это и делает возможным выживание и успешную

деятельность человека, тем более потому, что врожденные структуры

познания — это адаптивные (приспособительные) структуры,

совпадающие, хотя бы частично, со свойствами и структурами

реальных «вещей».

Восприятие как выдвижение гипотезы и придание

смыслов сенсорным данным

Новые представления о чувственном познании складываются и

под воздействием исследований в области теории восприятия, где

разрабатываются различные подходы к анализу перцептивной

динамики. Так, значимыми для теории познания стали субъектный,

конструктивистский, прогностический и когнитивно-структурный

подходы (по классификации В.А. Барабанщикова). Эти исследования,

в частности, показали, что сенсорные данные, будучи результатом

воздействия объекта на органы чувств, вместе с тем недостаточны

для разграничения реальности и иллюзий, не являются собственно

познавательным образом, знанием как таковым.

Как показали исследования известного ученого, профессора

бионики Эдинбургского университета Р. Грегори, из одних и тех

же данных можно «вывести» совершенно разные объекты.

Сенсорные данные — это лишь материал, в котором субъекту

представлено предметное содержание и который в процессе

восприятия подвергается различным способам переработки уже

неотра-

Глава 1. Современная философия познания 49

жательного характера — выбору, категоризации, интерпретации

и т. д.

Принципиальным является то, что познание предстает здесь

скорее как процесс выдвижения перцептивных (перцепция —

восприятие) гипотез, предсказание новых объектов, свойств,

процессов, а затем их апробация. Это означает, что познание не

является «копированием» действительности, оно осуществляется как

выдвижение субъектом предположений, т. е. принципиально иная

процедура, фундаментальным условием которой становится

«структура человека» — система биологических свойств, а также

личностных, культурно-исторических, предметно-практических

предпосылок, установок, в целом ценностных ориентаций субъекта.

Таким образом, познавательный процесс, не сводимый к

отражательным процедурам получения чувственного образа как

«слепка» вещи (по Дж. Локку), предстает сегодня в системе

избирательной, проективной, интерпретирующей деятельности

субъекта, опосредованной его социальным и культурно-историческим

опытом. Но в таком случае на передний план выступают иные

параметры и характеристики познавательной деятельности, а

прежние, в частности адекватность, соответствие, уточняют свое

содержание. Адекватность чувственного познания, предполагая

соответствие сенсорных данных характеристикам объекта, вместе с

тем непосредственно зависит от имеющихся у субъекта наборов

понятий и гипотез, а также от установок и наработанных

познавательных схем. Все эти средства, особенно выдвижение

гипотез, обеспечивают процедуру интерпретации, или осмысления, в

результате чего чувственные данные получают предметные смыслы,

а восприятие оказывается тесно связанным с пониманием.

Обращение к проблеме понимания в познавательной

деятельности — это тоже признак нового видения познания.

Методология и философия понимания, разрабатываемые

традиционно герменевтикой, не распространялись на гносеологию и

на чувственное познание в частности. Последние десятилетия

феномен понимания исследуется и в этих областях философского

знания. В семантической концепции понимание рассматривается как

интерпретация, т. е. приписывание, придание смысла объектам,

например явлениям природы, или выявление смысла в тех случаях,

когда смыслы уже заданы при создании того или иного объекта, как в

случае языка, текстов, произведений искусства. И поскольку любое

восприятие предполагает предметную осмысленность сенсорных

данных, постольку мы постоянно имеем дело с

50 Часть I. Философия познания

этим первичным уровнем понимания уже в самих исходных актах

чувственного познания.

Такое видение понимания, как показал А.Л. Никифоров, ставит

проблему «индивидуального смыслового контекста», который, при

всей его личностной неповторимости, вместе с тем имеет и общее со

смысловыми контекстами других индивидуальностей. Эта общность

базируется на общности знаний о реальном мире и повседневной

практики людей. В целом индивидуальный смысловой контекст

представляет собой открытую систему, изменяющуюся на протяжении

всей жизни индивида, поскольку изменяются знания, личный

жизненный опыт, цели, приобщенность к культуре, профессиональные

навыки и т. п. Восприятие и осмысливание окружающей

действительности и происходит в рамках индивидуального контекста

познающего субъекта. Необходимо учитывать еще одну

фундаментальную особенность восприятия — его целостность.

Традиционно в эмпирической психологии целостность объясняют как

интегративный образ, складывающийся в результате синтеза

исходных элементов. При этом учитывается, что способ построения и

интеграции перцептивных образов задается предельно широким

целым — «образом мира», через который в каждом акте восприятия

участвует опыт познания и жизнедеятельности субъекта, далеко

выходящий за пределы наличной ситуации. Целостный образ,

включающий чувственные образы разных уровней общности,

выходит за рамки субъективного настоящего и несет, наряду с

конкретным локальным знанием и индивидуальным контекстом,

самую общую информацию о действительности. Таким образом,

включенность объекта в познавательную деятельность субъекта

обеспечивает интеграцию и целостность чувственного образа,

предполагающие обязательный выход за пределы показаний органов

чувств на основе теоретического знания, мышления и общественно-

исторической практики; соответственно в содержание восприятия

включается также и то, чего нет в воздействиях непосредственных

раздражителей.

Обращение к феномену понимания, что является несомненно

новым шагом для теории познания, позволяет также увидеть новые

аспекты и смыслы целостности восприятия. В этом случае

существенной становится трактовка понимания как интегративной

функции схватывания сенсорных данных или фактов в их единстве и

целостности. На уровне не только абстрактно-логического, но и

чувственного познания субъект всегда имеет дело с «презумпцией