Мейер Д.И. Русское гражданское право

Подождите немного. Документ загружается.

§ 60. Опека прекращается в двояком смысл: или она прекращается только

в лице опекуна, т. е. опека от одного опекуна передается другому, или она

прекращается в лице опекаемого, так что сама,опека прекращается. в лице

опекуна опека прекращается смертью его и увольнением от должности.

Увольнение опекуна от должности может последовать или по усмотрению

опекунского ведомства, вследствии неблагонадежности опекуна, или по

желанию его самого, нередко и по одностороннему желанию опекуна,

опирающемуся на те из них уваниительные основания; опекунское ведомство

освобождает его от должности, точно так же, как при выборе опекуна оно по

уваниительным причинам обходит то или другое лицо. Например, когда опекун

занят государственною службою или по собственным делам отправляется куда-

либо из своего жительства на продолжительное время и просит освободить его

от опеки, то опекунское ведомство на место прежнего назначает другого

опекуна. в лицп опекаемого опека прекращается также смертью его и

минованием обстоятельства, составлявшего основание опеки например,

наступлением совершеннолепя, когда малолетство лица служило основанием

опеки, или восстановлением умственных способностей лица, когда

умопомешательство его было поводом к учреждению опеки и т.п. *(1547). Но

подобно тому, как опека открывается по определению опекунского ведомства,

она и прекращается по его определению. Только смертью опекуна или

опекаемого опека прекращается сама собою, независимо от определения

опекунского ведомства. Поэтому, хотя бы и наступило уже обстоятельство,

разрушающее опеку, она все-таки не прекращается, пока не последует

правительственного акта о ее прекращена. Положим, опекаемый достигает 17-

ти летнего возраста; он все-таки остается под опекою, пока она не будет снята с

него. Действительно, нередко бывает, что по достижении 17-ти-летнего возраста

лицо все-таки остается под опекою, например, когда лицо находится в учебном

заведении и не может непосредственно управлять своим имуществом, хотя по

закону, каке скоро лицо, состоящее под опекою, достигает 17-ти летнего

возраста, опека во всяком случае должна быть заменена попечительством; (она

и заменяется им, юридически говоря, фактически же, когда опекун остается при

несовершеннолетнем, он продолжает носить лишь наименование опекуна,

являясь, однако, попечителем.) За прекращением опеки следует сдача

имущества опекаемого, находившегося в ведении опекуна. Оно сдается или

новому опекуну, заменившему прежнего, или самому опекаемому, вышедшему

из-под опеки. Но когда опека прекращается по достижении малолетним

опекаемым 17-ти-летнего возраста и за нею следует попечительство, то хотя и

имущество, собственно должно быть сдаваемо самому бывшему опекаемому, а

не попечителю, так как по достижении 17-тилетнего возраста лицо уже само

заведыеает имуществом, однако же нередко имущество сдается тогда не

бывшему опекаемому, а назначенному к нему попечителю. Сама сдача

имущества производится на основаши описи, по которой оно было принято

опекуном, и его отчетов, представленных опекунскому ведомству.

Юридическое значение попечительства

§ 61. Существо попечительства, как мы уже видли, состоит в том, что

попечитель только дополняет собою неполную личность того, кто состоит под

попечительством, только изявляет cornaсие на его гражданские действия, на

заключение брака, на те или них имущественные сделки; но при попечительства

нет того представительства, как при опеке, так что лицо, состоящее под

попечительством, само управляет имуществом, само совершает и сделки,

только с согласия попечителя *(1548). Сообразно этому, нет при попечительства

ни попечения о личности состоящего под попечительством, ни заведывания его

имуществом, ни отчетности опекунскому ведомству. Потому-то попечительство

и имеет так мало значения, что сводится почти к одной формальности,

соблюдете которой необходимо для действительности обязательств,

заключаемых состоящим под попечительством. Учреждается и прекращается

попечительство, как и опека, по определению опекунского ведомства; только

основания такого определения при попечительства несколько иные, чем при

опеке: тогда как опека учреждается по различным причинам, к учреждение

попечительства единственным основанием служить несовершеннолетие лица, в

тесном смысле этого слова. Точно также возраст, по достижении которого

прекращается попечительство над лицом, иной: тогда как опека прекращается

по достижении опекаемым семнадцати лет от рождения, попечительство, если

не существовало уже при опеке с тем особым значением, о котором мы

говорили, только начинается с этого времени и во всяком случае продолжается

до полного совершеннолетия лица, т. е. до наступления ему двадцати одного

года от рождения. Но них основания прекращения опеки относятся и к

попечительству.

Глава четвертая

Право наследования

Существо и основания права наследована

§ 62. Право иаслгьдования составляет весьма важную часть гражданского

права и в то же время представляет много таких юридических понятий, которые

не встречаются в других его частях. Но эта. часть гражданского права у нас до

сих пор еще мало обработана: основные начала нашего права наследования

мало уяснены в их существ, мало развиты в их практических выводах. Вместе с

тем право наследования у каждого народа своеобразно, так что положения

одного законодательства не применяются к другим. Поэтому, как ни богата

внутренним развитием система римского права наследования, но

непосредственного применения к нашему праву она получить не может.

Несмотря, однако же, на важность права наследования, в системе гражданского

права оно занимает последнее место, потому что, конечно, изложетю права

наследования должно предшествовать изложение тех гражданских прав,

которые имеют значение, пока лицо вращается в сфере гражданских оборотов,

а затем уже, когда гражданская деятельность лица прекращается, возникает

вопрос о судьбе его имущественных прав - прекращаются ли они, или

перениивают своего субъекта, и тогда, кто вступает в эти права? Обращаясь к

явлениям действительности, мы усматриваем, что с прекращением гражданской

деятельности лица прекращаются только немнопя его имущественные

отношения; большею же частью они оказываются живучими, несмотря на

выбытиe лица из гражданского Mipa, и переходять от одного к другому, часто к

отдаленнейшему потомству. Права на вещи и права по обязательствам

наполняют собою сферу прав лица, как субъекта гражданского права. Конечно,

по крайней мере, некоторые вещи за выбьтем субъекта могут быть стерты с

лица земли. Например, платье зарывается же в землю вместе с трупом

умершего. Но все-таки в большинстве вещи уцелевают и подлежать

дальнейшим юридическим определениям. Точно также и обязательства,

конечно, могут быть почитаемы прекратившимися за смертью лица: нет такого

обязательства, которое бы нельзя было считать прекратившимся вместе с

прекращением жизни лица, потому что прекращена обязательства такой акт,

который может находиться в зависимости от законодательства, т. е. оно может

определить, что со смертью лица прекращаются все его обязательственный

отношения. Но в этом нет никакой потребности: большею частью

обязательственные отнощения могут сохранять силу и по смерти их первого

участника, и только некоторые из них, по необходимости, прекращаются

смертью лица, например, личный наем, доверенность. Таким образом, для

законодательства представляется необходимость определить судьбу

юридических отношений, перениивающих своего субъекта, определить, кто

вправе вступить в эти отношения. И вот это-то право вступить в юридические

отношения лица, перениивающие прекращение его гражданской деятельности,

и составляет право насллдования; лицо, являющееся субъектом этого права,

называется наслчьдником; совокупность юридических отношений, переходящих

к наследнику, называется наследством, а лицо, после которого остается

наследство, - наследодателем, также умершим *(1549).

Нормально право наследования возникает, разумеется, в том случат,,

когда лицо умирает, оставляя после себя известные имущественные

отношения, и возникает вопрос об их судьбе. Но законодательство установляет

еще понятие праволишения и открывает место для права наследования и

независимо от смерти физической, так что в случат, лишения лица всех прав

состояния точно так же возникает вопрос о праве наследования, как и в случае

физической смерти, (хотя по нашему праву возникает только вопрос о праве

наследования по закону) *(1550). Наконец, право наследования открывается

еще вступлением лица в монашество: отрекаясь от мира, лицо тем самым

отрекается и от всех своих житейских отношений, но те из них, которые не

прекращаются за выбьгпем субъекта, конечно, должны перейти к какому-либо

другому лицу; и вот судьба их определяется одинаково с судьбою

имущественных отношений, остающихся по смерти лица, так что в отношений к

праву наследования вступление в монашество точно такое же обстоятельство,

как смерть лица и праволишение *(1551). Не должно думать, однако же, что

смерть каждого лица (или обстоятельства, одинаковыя с нею относительно

права наследования) рождает право наследования: в действительности о праве

наследования идет речь только тогда, когда имущественные отношения лица,

наследодателя, предстаеляют более или менее значительный интерес; если же

они ничтожны, то о наследстве после него нет и речи - и так умирают тысячи

людей!

Для лица, приобретающего право наследования в имущества

наследодателя, т. е. возможность вступить в имущественные отношения другого

лица, прекративцпяся для него смертью, это право открывается по двоякому

основанию: или на основании духовного завчыцания наследодателя, или

независимо от его духовного завещания, непосредственно по определению

закона *(1552). Однако же, нередко оба эти основания в одном и том же случат,

конкурируют, так что право наследования отчасти открывается по духовному

завещанию, отчасти по закону, - при том, по воле самого наследодателя или

независимо от его воли, в пользу одного и того же лица или так, что по одному

основанию право наследования открывается для одного лица, а по другому для

другого. Коренное начало римского права: nemo pro parte testatus, pro parte

intestatus decedere potest, начало, по которому право наследования не

открывается отчасти по завещанию, отчасти независимо от него, к нашему

праву не применяется: если, например, лицо распоряжается завещательно

только относительно части своего имущества, то, по нашему праву, только эта

часть и поступает к наследнику по завещанию, другая же, относительно которой

не сделано завещательного распоряжения, дается наследнику по закону *(1553);

тогда как по римскому праву все идет к наследнику по завещанию. Иногда лицо

не вправе распорядиться завещанием относительно известной части своего

имущества, или лицо только не желает этого: в первом случае оба основания

права наследования конкурируют независимо от еоли наследодателя, во втором

по его воле. Духовное завещание относительно части имущества

наследодателя может быть составлено в пользу его законного наследника,

например, сына, или в пользу другого лица, например, племянника, тогда как у

завещателя есть дитя: в первом случае право наследования по обоим

основаниям открывается для одного и того же лица, во втором - по одному

основанию для одного, по другому для другого лица. Но при всем том можно

сказать, что высшее основание для права наследования едино, открывается ли

оно непосредственно по духовному завещанию, или по закону: если по

духовному завещанию и открывается право наследования, но все-таки только

потому, что законодательство дает завещанию силу, так что только духовное

завещание, признаваемое законом, служить основанием права наследования. с

другой стороны, если завещатель, назначая известное лицо своим наследником,

тем удовлетворяет, конечно, влечению своего сердца, то и законодательство,

определяя право наследования, старается приложить те определения, которые

могли бы изойти относительно имущества от частного лица, потому что и

законодательство, выражая понятия человеческого общества, не чуждо

уваниения к движениям сердца, как не чуждо и всему человеческому. Умирает

лицо и нет духовного завещания: по закону, к наследству призываются дети

умершего. Спрашивается, в чью пользу можно бы ожидать от наследодателя

завещательного распоряжения об имуществе, как не в пользу детей? Или у

лица, умершего без завещания, нет детей: закон призывает к наследству

ближайших боковых родственников умершего, братьев, сестер и т. д.

Спрашивается, в чью же пользу можно бы ожидать от умершего завещательная)

распоряжения, как не в их пользу? Конечно, в отдельном случае, особенно в

случае последнего рода это предположениеможет оказаться неверным: нередко

бывает, что боковые родственники не связаны тесно между собою, что лицо

находится в ближайших сношениях с лицами, чуждыми ему по крови, нежели с

родственниками, и охотно бы составило завещание в пользу чужого лица. Но и

здесь опять: определения о законном наследовании известны и, при том,

известны не по предположению только, а так часто применяются, что,

действительно, каждый гражданин более или менее знает эти определения; так,

если гражданину известны определения о законном наследовании и он имеет

возможность устранить их посредством духовного завещания, но все-таки не

состаеляет его, то не значить ли это, что гражданин намеренно подчиняется

законным определениям о правт. наследованы? Мне случилось читать

духовные завещания, в которых прямо выраниено, что завещатель устраняет

законный порядок наследования от известной части своего имущества и

предоставляет эту часть такому-то лицу, а по отношению к остальному

имуществу предоставляет действовать закону. И то правда, что

законодательство, определяя право наследования, руководствуется не одною

предполагаемою волею наследодателя, умершего без завещания, но и другими

соображениями, например, соображениями общего елага, историческими

преданиями и т.д., и потому иногда духовное завещание дание не пользуется

уваниением со стороны закона, как бы его вовсе и не было. Но в общих чертах

наши соображения верны, и оба основания права наследования сливаются: с

одной стороны, духовное завещание открывает право наследования потому, что

закон признает силу духовного завещания, а с другой, закон открывает право

наследования потому, что его действие не устранено волею наследодателя,

потому, что гражданин принимает распоряжения закона.

Итак, два основания права наследования - духовное завещание и закон.

На сообраниении этого двоякого основания, как в законодательных кодексах, так

и в научных системах гражданского права обыкновенно определения о прав

наследования разбиваются на две группы: одну составляют определения о

духовных завещаниях, другую - определения о наследовании по закону. Этого

порядка изложения права наследования будем держаться и мы. Заметим

только, что все-таки деление права наследования на завещательное и законное

имеет в науке лишь весьма скромное значение: во-первых, потому, что само

наследование по завещанию, как мы сейчас видли, собственно, есть законное,

а, воеторых, потому, что это деление не проникает все право наследования, а

касается только открьтя его в пользу того или другого лица, следовательно,

только призыва наследника. Например, определения об охранении наследства,

о принятш его и о последствиях, возникающих отсюда для наследника,

одинаковы как для завещательного, так и для законного права наследования:

можно только сказать, что лицо делается наследником двумя путями, - или по

завещанию, или по закону, - но как скоро достигает пункта, на котором делается

наследником, то идет уже одним путем.

I. Право наследоваыя по завещанию

Существо, условия действительности и порядок составления духовного

завещания

§ 63. Духовное завтцате, духовная, есть удовлетворяющее известным

законным условиям изявление воли лица относительно судьбы его

имущественных отношений в случае его смерти. Иначе определить духовного

завещания нельзя. Нельзя, например, применить к нему понятие римского права

о тестамент (testamentum), как акт назначения наследника - лица, которому

предоставляется быть преемником юридической личности наследодателя,

потому,, что хотя наше право наследования отчасти развивалось под влиянием

римского права, однако же воззрние его на завещание как на акт назначения

преемника юридической личности завещателя не привилось к нашему обществу:

законодательству нужно было особо указать все последствия осуществления

права наследования, так что уже никакие них последствия у нас не получают

места. Мало того, по нашему праву нет дание необходимости, чтобы воля

завещателя обнимала все имущественные отношения, как по римскому праву:

мы говорили уже, что положение римского права: nemo pro parte tastatus, pro

parte intestatus decedere potest, положете, развивавшееся в римском

историческом быту юридически, в связи с понятием о преемстве личности

наследодателя, а также с понятием о завещании как законодательном акт, к

нашему праву не применяется. Наконец, по нашему праву нет дание

необходимости, чтобы воля завещателя касалась одних его имущественных

отношений: она может касаться и других предметов, например, назначения

опекуна остающимся малолетним детям завещателя *(1554). У нас дание

встречаются завещания, который не имеют никакого юридического содержания,

а все содержание их составляют, например, распоряжения завещателя насчет

его погребния, или, например, его наставлетя детям и т. п. в особенности наши

древния духовные завещания по преимуществу имли значение нравственно-

релипозное и только между прочим касались имущественных отношений

завещателя, так как отношения эти близки каждому и завещателю естественно

было коснуться их в своих предсмертных распоряжениях *(1555). При всем том,

однако же, рассматривая духовное завещание, как акт юридичесюй, а притом

как акт, составляющий основание для права наследования в имуществe

завещателя, мы вправе дать ему то определение, которое выражено нами в

начале *(1556).

Завещателем может быть только лицо, способное к гражданской

деятельности *(1557). Отсюда, несовершеннолетнии, т. е. не достигппй

двадцати одного года от рождения, неспособен к составлению завещания, так

что завещание, составленное лицом раньше этого времени, признается

недействительным, хотя бы лицо, умерло уже по достижении совершеннолетия.

Далее, лицо, лишенное всех прав состояния, как неспособное к гражданской

деятельности, также не может составить духовного завещания, как скоро

приговор о лишении прав состояния уже ему объявлен. Но завещание,

составленное таким лицом до объявления приговора, хотя бы уже во время

содержания под страниею, признается действительным, (если лицо это умрет

до объявления ему приговора, если же оно умрет уже после объявления

приговора, то хотя бы завещание и было составлено до объявления приговора,

оно никакой силы не имеет. Лишение прав есть основание наследования по

закону *(1558), а не по духовному завещатю; завещание есть изявление воли

лица на случай смерти, а не на случай лишения прав). Наконец, завещание

умалишенного, как лица, неспособного к гражданской деятельности, также не

признается действительным. Но завещание, составленное лицом до

умопомешательства или уже по выздоровлении от него, признается в сил, так

что недействительность относится только к завещанию, составленному во

время умопомешательства. Законодательство, относительно умственных

способностей завещателя выражается так: "духовное завещание должно быть

составляемо в здравом уме и твердой памяти" *(1559). Выражение: "здравый

ум", конечно, указывает на нормальное состояние умственных сил; но "твердая

память" есть не более, как привесок, сам по себе не имеющий значения, ибо

бывает, конечно, состояние беспамятства, но оно в то же время есть отрицание

и здравого ума. Поэтому, достаточно сказать только, что завещатель по

составлена завещания должен быть в здравом уме, так как помешанные не

считаются способными к гражданской деятельности. Объективным масштабом

для определения умопомешательства служит официальное признание лица

помешанным, так что по отношению ко всем другим гражданским актам лица, их

действительность или недействительность определяется смотря по тому,

составлены они до признания лица помешанным, или уже после признания. Но

по тому сообраниению, что духовные завещания нередко пишутся в

предсмертные минуты, когда физические и умственные силы лица находятся

уже в крайнем изнеможении, и независимо от офищального признания лица

помешанным следует допускать спор против действительности духовного

завещания, как составленного не в здравом уме, и как скоро разстройство

умственных сил завещателя в минуту составления завещания доказывается,

завещание должно быть признано недействительным. Только, разумеется, не

легко доказать расстройство умственных сил завещателя, - разве в самом

завещании есть какие-либо несообразные распоряжения, обличающие

ненормальное состояше умственных сил лица. Возникает еще относительно

духовного завещания вопрос: действительно ли завещание, составленное

лицом уже по признанш его со стороны губернского правления выздоровевшим

от умопомешательства, но до утверждены этого признания со стороны правит,

сената? Вопрос этот возможен и относительно других гражданских актов. Но

едва ли наша практика ответит (на этот нетрудный вопрос отрицательно; сенат

дает санкцпо офищальному акту, утверждает постановлетгубернского правлния,

получающее полную силу с того время, когда оно состоялось; мало того, закон

упоминает лишь об одном ограничена, испытываемом в этот период лицом

выздоровевшим: только именю его остается под опекою *(1560).

Наследником по духовному завещанию может быть назначено только

лицо, способное к приобрететю завещаемого права, так что одной общей

способности обладать имущественными правами еще недостаточно *(1561).

Поэтому, например, церкви и монастыри не могут наследовать по завещанию

недвижимые имущества, по крайней мере, без особого на то разрешения со

стороны верховной власти; не могут наследовать монашествующие, лишенные

прав, карантинные чиновники после лиц умерших в карантине и др. *(1562).

Одно лицо может быть назначено наследником, или несколько лиц. в последнем

случае каждый из наследников должен быть лицом способным к приобрететю

завещаемого права: иначе завещание по отношению к нему остается без силы.

Только имущества благоприобргтенные подлежать завещательному

распоряниент со стороны их собственника *(1563). Имущества же родоеыя могут

подлежать, по исключению, завещательному распоряжению, в двух только

случаях *(1564), именно: (1) собственник родового имущества может

посредством завещания или распределить это имущество по своему

усмотрению между своими нисходящими по прямой линии, имеющими после

него право законного наследования или предоставить имущество лишь

некоторым, дание одному из них; *(1565) 2) беспотомственному собственнику

родового имущества предоставляется завещать его, в целости или только в

части, одному из членов того рода, из которого перешло имущество к

настоящему собственнику, так что он может назначить наследником

дальнейшего по степени родственника, мимо ближайшего или устранить

одинаково близкого, (при этом, закон возлагает на завещателя обязанность

представить супругу в полную собственность одну седьмую часть имущества).

Требуется, однако, чтобы в этом случае духовное завещание было совершено

крепостным порядком, или, если оно совершено домашним порядком, то, чтобы,

по крайней мере, оно было самим завещателем внесено для хранения в

указанные законом учреждения *(1566). Ограничивается также право

завещательного распоряжения относительно аренды: он, до истечения их срока,

могут быть завещаемы только жен и нисходящим родственникам пожалованного

лица *(1567). Наконец, не допускаются завещательные распоряжения

относительно обоих видов майоратных имении *(1568). Но имущества

благоприобретенные, как права на вещи, так и права по обязательствам,

подлежать совершенно свободному распоряжению завещателя. Имущество

может быть завещано наследнику в полную собственность или только в

пожизненное владете *(1569). Если имущество завещается лицу в

собственность, то дальнейшая судьба его уже не зависит от завещателя: он не

может определить, кому должно достаться его наследство по смерти

наследника. И этим существенно разнится наше право от оимского и некоторых

других, допускающих так называемую субституцт, т. е. назначение наследника

тому лицу, которому завещается имущество. Допускается, правда, и у нас по

желанию частного лица установление особого порядка наследования

относительно имущества; но это возможно только с соизволения верховной

власти, так что у нас установлено особого порядка наследования имеет уже

значение частного закона. Так установляется порядок наследования в

заповедных имениях *(1570).

Назначение наследника нередко сопровождается различными услоеьями.

Но нам нет надобности останавливаться на этом предмете: общие положения

об условиях, как побочных определениях сделки, применяются и к духовному

завещанию. Исключение представляется только относительно условий,

противных нравственности: они не делают духовного завещания

недействительным, а считаются как бы не написанными *(1571), что впрочем,

уже и было сказано нами. К этому можно, еще присовокупить, что в духовных

завещаниях чаще, нежели в других сделках, встречаются определения, вовсе не

имеющие значения условии, а это только советы завещателя наследнику,

советы, чуждые всякого юридического значещя. Например, нередко отец

завещает сыну посвятить себя тому или другому званию, воздержаться от той

или другой слабости и т. п. и не связыеает со своим распоряжением никакого

юридического последствия. Поэтому, относительно духовных завещаний нужна

особая внимательность, чтобы определить значение того или другого

распоряжения, и только тогда следует придавать распоряжению завещателя

значение условия, когда какое-либо действю наследника несомненно

поставлено условием права наследования. Точно также нередко назначение

наследника сопровождается различными обстоятельствами, налагаемыми на

него. Например, нередко завещатель распоряжается о погребеши своего тела в

известном месте, с известными церемониями, приказывает наследнику

поставить ему памятник, служить панихиды об упокоении души его и т. д. Но

сами по себе все обязательства подобного рода не имеют юридического

характера и не представляются обязательствами в юридическом смысле, разве

они прямо определены завещателем. как условия права наследования, при

ненаступлении которых это право должно перейти от назначаемого наследника

к другому лицу или к наследнику по закону. Действительными обязательствами

представляются только те распоряжения завещателя, которыми

предоставляются известным лицам какие-либо права по отношению к

наследнику. Таковы, именно, (ткизы, делаемые завещателем в пользу того или

другого лица. Но наше законодательство не дает подробных определенш об

отказахе, как то делают другия законодательства. (Оно лишь допускает отказы

из благоприобретенного имущества и запрещает их, когда завещатель делает

распоряжения относительно имущества родового *(1572). (Но из запрещения

допущено одно исключение: когда завещатель предоставляет свое родовое

имущество одному или нескольким из своих нисходящих по прямой линии, то

может на них возложить единовременную или перюдическую денежную выдачу

в пользу не только обойденных нисходящих, но и в пользу восходящих

родственников тех, которым все имущество или часть его завещана *(1573) в

современной практике отказ нередко смешивается с наследством, и нередко

каждое лицо, которому приходится получить что-либо по завещанто, называется

наследником: это потому, что понятие о представительстве наследодателя его

наследником не получило у нас того полного значения, какое дано ему в

римском праве. Однако же, и по нашему праву все-таки есть разница между

наследством и отказом: наследник вступает в сферу имущественных отношении

наследодателя, тогда как лицо, которому по завещанию предоставлен отказ,

имеет право лишь на получете определенного имущества. И можно

формулировать эту разницу между наследством и отказом так: лицо, в чью

пользу сделан отказ, приобретает право по отношению к наследнику, является,

следовательно, его верителем, тогда как по отношению к настоящему

наследнику не может быть обязанного лица. Но практически всего важнее при

отказе вопрос: участвует ли лицо, в пользу которого сделан отказ, в платеже

долгов завещателя? Наша практика именно вследствие того, что она не всегда

сознает различие между наследством и отказом, признает, что лицо, в чью

пользу сделан отказ, должно участвовать в платежт. долгов завещателя.

Римское право допускает еще установлетпутем завещания, такого

обязательства, что наследник обязывается все наследство передать другому

определенному лицу. в этом заключается существо римского фидеикоммисса

(fideicommissum). Но ни в нашем законодательстве, ни в нашем общем

юридическом быту мы не встречаем ничего подобного.

Относительно формы духовного завпщания отчасти законодательством,

отчасти обычаем установлены известные принадлежности. Однако же, только

законные принадлежности формы обязательны; обычные же могут быть и не

соблюдены: завещание все-таки будет считаться действительным. Прежде

всего, форма духовного завещания должна быть письменная: словесные

завещания, так называемыя изустные памяти, не имеют никакой силы *(1574),

хотя в действительности нередко, из уваниения к памяти умершего, словесные

распоряжения его исполняются беспрекословно. Древнее наше право в этом

отношеши было снисходительнее; как скоро не представлялось сомнения

насчет действительности словесного распоряжения умершего, оно

признавалось обязательными Но со временем, когда вообще обнаружилось

недоверю к словесным сделкам, еще более, конечно, должно было

обнаружиться недоверие к словесным завещаниям, так как они всегда легче

могут быть подложны; хотя, с другой стороны, нельзя не признать, что для иных

случаев словесная форма завещания была бы особенно дрогоценна. Например,

лицо умирает скоропостижно; ему некогда составлять письменного завещания, и

лицо делает словесные распоряжения о судьбе своего имущества; хотя бы эти

распоряжения не подлежали ни малейшему сомненш, например, хотя бы они

были даны в присутствиидесятка посторонних свидетелей, все-таки они

остаются без силы. Письменная форма духовного завещания двояка:

нотариальыая и домашняя: оттого и само завещание представляется двояким:

нотариалным и домашним. Весьма важное практическое различие между ними

заключается в том, что подлинность нотариального завещания признается

несомненною: сомнения в том не допускается, против них может быть лишь

предъявлен спор о подлоге, тогда как в подлинности домашнего завещания

может быть заявлено сомнение *(1575). По важности духовного завещания,

конечно, желательно, чтобы оно всегда совершалось нотариальным порядком,

чтобы всегда представляло полную гаранлю за свою несомненность. Однако же,

законодательство допускает совершение духовного завещания и домашним

порядком. И вот по каким мотивам: а) законодательство "считает справедливым

предоставить гражданину, более или менее неограниченно, самому

распорядиться судьбою его имущества после его смерти; между тем, если бы

законодательство всегда требовало от духовного завещания нотариальной

формы, во множестве случаев гражданину не удалось бы воспользоваться этим

правом: нотариальная форма предполагает заблаговременную заботливость о

судьбе имущества по смерти лица; но в действительности усматриваем, что