Мартов В. (ред. серии). Заря человечества

Подождите немного. Документ загружается.

•s

Мунлжак

Мехргарх

Хараппа

Калибанган

• Мохенлжо-Ааро

Чанху-Ааро

ИНДИЯ

Суркотала

• Лотхал

Тайхуасян .

Аньян •

Чэнизыяй •

Эрлитоу,

Сяотун

Река

*э

Чжэнчжоу

Панлончэнг

КИТАЙ

я ж

в каждом населенном регионе. Становление любой цивилизации — на про-

сторах Палестины, в Китае, долине Инда или дельте Нила — было сложным

и трудным. Казалось, в те времена за каждым шагом вперед следовало два

назад. Человечество, раскрывая свои возможности, не победно маршировало

вперед по единственной прямой дороге, а пробиралось сетью лабиринтов, в

которых были и крутые виражи, и тупики, и бесконечные ответвления. Но

несмотря на многочисленные препятствия на своем пути, оно все-таки раз-

вивалось.

Первые строители оборонительной стены Иерихона, старательно укла-

дывавшие камни на нужное место, участвовали в тех поистине революцион-

ных изменениях, которые происходили в населенном мире между X и III ты-

сячелетиями до н. э. В течение этого периода человек стал пожинать плоды

собственных усилий, добившись огромных успехов в интеллектуальной и

технологической сфере. Люди в малой степени подчинили себе природу —

стали производить для себя пишу и создавать новые орудия, облегчающие

труд и ускоряющие работу. Они научились вместе жить и работать в боль-

ших сообществах, началась торговля — не только товарами, но и знания-

ми — между различными населенными центрами. В X тысячелетии до н. э.

131

человеческой жизни постоянно угрожали голод или болезнь. В III тысячеле-

тии до н. э. голод, болезни или новый бич, война, также могли внезапно

смести отдельные сообщества, но в культурном и социальном развитии они

оказались намного дальше своих предшественников. Уже зародилась циви-

лизация.

Движущей силой этих преобразований стала социальная организация об-

щества. Люди накопили большой запас знаний о мире, поэтому язык, служив-

ший для передачи идей и информации, усложнился. Оказалось возможным за-

помнить прошлое и спланировать будущее. Группы людей, имевшие обших

предков или селившиеся поблизости, понимали друг друга; они одинаково вос-

принимали мир, который описывали словами. Общности различного проис-

хождения или мигрировавшие настолько далеко, что потеряли связь со своими

родственниками, использовали другой набор звуков с иным значением. Даже

языки, имевшие общие корни, вскоре разошлись настолько, что взаимопони-

мание между людьми, говорившими на них, стало невозможным. Пути измене-

ния этих родственных языков различались так же, как пути расселения по зем-

ле говоривших на них сообществ и как природные условия, дававшие пишу для

размышлений. Но слова, по крайней мере те, что употреблялись до изобрете-

ния письменности, растаяли в воздухе. В отличие от каменных жилиш, кремне-

вых орудий, орнаментированной кости и даже воздействия огня на дерево, они

не оставили и следа.

И все-таки сохранилось кое-что, подсказывающее следующим поколениям,

как тогда думали и поступали люди. Остались места их поклонений. Земли

Британии и Бретани пересекают круги и ряды огромных валунов; их ташили от

места добычи, удаленного на расстояние в несколько дней пути. Другие, более

поздние сооружения, на которых вырезали мрачные лица богов, стоят на стра-

же на отдаленных островах Тихого океана или потонули в пышной зелени

джунглей иентральной Америки. На востоке Ирландии богато украшенную по-

хоронную камеру тщательно расположили так, чтобы темными зимними днями

в нее проникал хотя бы единственный живительный луч света.

В Британии через равные промежутки вкопаны в ямы каменные плиты в

два человеческих роста, расположенные по две, три, шестьдесят. Они

установлены так, что могут служить громадными солнечными часами.

Или обозначать медленные сезонные изменения расположения звезд на

Мель, самородная и в руле, была первым

металлом, который стал использовать чело-

век. Уже в 9500 г. до н. э. мастера Юго-Во-

сточной Европы и Западной Азии выковыва-

ли из холодного металла орнаменты, орудия

и оружие. Позже люди научились нагревать

металл, делая его более податливым, а так-

же закалять его. Около 6000 лет до н. э.

они уже умели извлекать мель из рулы,

сильно нагревая ее. Но для изготовления

орудий, например ножей и топоров, из рас-

плавленной мели, залитой в глиняные или

каменные формы, требовалась более высо-

кая температура. В холе дальнейшего разви-

тия металлургии мастера научились работать

с бронзой — соединением мели и олова,

железом, а к 150 г. до н. э. — со сталью.

РАБОТА С МЕТАЛЛОМ

Кованое медное лезвие

из Сирии. По краям —

две искусно выполнен-

ные литые булавки, од-

на — с головой газели

или каменного козла.

Вероятно, булавками за-

стегивали одежду.

Фриз (справа) эпохи

Эль-Обейла в Месопота-

мии, около 2700 г. до

н. э., изображает льви-

ноголового орла — бо-

жество бурь, — прочно

держашего лапами двух

оленей. Рельеф вырезан

по дереву и покрыт ко-

ваными листами меди,

прибитыми медными

гвоздями. Рога оленей,

тоже медные, припаяны

свиниом.

132

ночном небе. Но какова бы ни была их функция — чествование незримых сил,

измерение времени, прославление важных событий или что-то еше, — эти па-

мятники прошлого говорят об обшей вере и обших целях. Так же как и образы,

запечатленные в скальных росписях, или небольшие предметы, хранившиеся в

стенных нишах жилиш или любовно положенные в могильные ямы вместе с

умершими. Почитаемые божества различались по виду и полу. Одним прида-

вали звериный облик, другие оставались безличными сущностями, представ-

ленными только символами, ибо были слишком могущественными, чтобы рас-

сматривать их непосредственно.

В VII тысячелетии до н. э. в Иерихоне вновь поселились люди, но это про-

изошло через много лет после исчезновения их предшественников. Ветер,

непогода и эрозия почвы почти полностью скрыли следы пребывания ранне-

го сообщества, и новые поселенцы едва могли различить остатки старых

стен и домов. Новое общество изначально отличалось единым архитектур-

ным стилем и продуманным, налаженным бытом, поэтому предполагается,

что пришлые люди не были кочевниками и до того, как появиться в Иерихо-

не, вели оседлую жизнь на своей — неизвестной нам — родине. Они строи-

ли большие прямоугольные дома из вылепленных вручную и высушенных на

солнце глиняных кирпичей, сформированных в виде плоской буханки. Нов-

шеством было то, что кирпичи укладывали на раствор, который, скорее все-

го, делали из нагретой извести, смешанной с песком и водой. На верхней

поверхности кирпича иерихонские мастера выдавливали большим пальцем

углубления, образующие рисунок «елочка». При строительстве в них залива-

ли раствор до тех пор, пока он не начинал вытекать, тогда сверху клали сле-

дующий кирпич.

Жители Иерихона, рачительные хозяева, покрывали глиняный пол своих

133

домов грубой, нестирающейся известковой штукатуркой, окрашенной в крас-

ный или кремовый цвет. Те, кто занимался домашней работой, очевидно, тоже

приложили руку к проектировке жилых помещений. Штукатурка и стены со-

единялись не под прямым углом, где пыль и грязь забивались бы в трещины, а

плавным изгибом кверху, доступным для веника или тряпки из кожи. Под сте-

нами домов жители устанавливали баки, в которые собирали драгоценную

дождевую воду. Вне дома, на расположенном в центре двора очаге, готовили

еду, мололи на ручной мельнице пшеницу — эйнкорн — и ели. Очень много

употреблялось мяса. Как и первые жители Иерихона, их преемники охотились

на газелей, но кроме того, они питались мясом овей и коз, пока еше диких или

находившихся на ранней стадии одомашнивания.

Естественно, плодородие полей и обилие животных, прирученных и ди-

ких, играло огромную роль в благосостоянии общества. В надежде умилости-

вить силы природы или управлять ими люди лепили из глины маленьких зве-

рей и женские фигурки с пышными формами — образ плодородия й тайн

создания жизни. Некоторые здания в позднем поселении стояли отдельно и,

по-видимому, предназначались для ритуальных целей. В одном из них были

две закругленные ниши, где могли храниться священные предметы, и распо-

ложенный в центре бассейн. Вероятно, в него стекала кровь ритуальных

жертв.

Умершим оказывались почести. Их тела вы-

носили из домов и оставляли, пока плоть не

разрушалась или ее не объедали хишники. За-

тем череп обязательно приносили домой и хо-

ронили под оштукатуренным полом, так что

обитатели дома выполняли свои ежедневные

обязанности как бы в присутствии умерших

предков.

Месопотамский возничий

управляет четверкой

онагров, или ликих ос-

лов. Статуэтка из Телль-

Аграба датируется при-

мерно 2700 г. ло н. э.

Это первое известное

нам изделие, изготовлен-

ное при помоши растоп-

ленного воска: восковую

модель облепляют гли-

ной, воск нагревают, он

вытекает, а расплавлен-

ную мель заливают в пу-

стую форму.

134

Эта практика, без сомнения, не была уникальной для Иерихона. На терри-

тории современной Сирии найдены черепа, группами захороненные под по-

лом примерно так же убранных жилиш небольших поселений. Нетрудно пред-

положить, что иерихонцы вполне могли принадлежать к некоторой большей

группе, с которой их объединяют не только по обшей вере в духов, но и по

языковому признаку, по примерно одинаковому набору использовавшихся

орудий, по бытовавшим обычаям.

Население увеличивалось, возникали новые поселки, между которыми

крепли мирные торговые связи. Излишки продуктов составляли только малень-

кую часть предметов торговли. Мастера везде были готовы платить хорошую

иену за необходимые в их профессии сырье и материалы или за вещества, кра-

сиво окрашивавшие готовые изделия. Например, Бейда, маленькое поселение

в долине Иордана, вело успешную торговлю, основанную на обилии красного

железняка — рудного минерала железа, который придавал гончарным издели-

ям красивый красный цвет. К тому же он использовался для изготовления кос-

метического средства, которое женшины растирали на щеках или наносили на

губы маленькими костяными лопаточками. Небольшие поселения Ирана торго-

вали ляпис-лазурью и сердоликом, необходимым для ювелиров, а также мыль-

ным камнем, достаточно мягким и при обработке легко принимающим глад-

кие, приятные формы.

Близ Иерихона, всего в 12 км от поселения, располагались соляные отло-

жения Мертвого моря. Жители Иерихона стали обладателями очень ценного

продукта: люди употребляли соль в пишу и эффективно использовали для со-

хранения излишков продуктов от порчи. Через цепь посредников, которая

могла простираться на сотни и даже тысячи километров, эти товары обменива-

лись на раковины каури со Средиземноморского побережья, на бирюзу с Си-

найского полуострова или на твердое черное вулканическое стекло, обсидиан.

Он был достаточно твердым для лезвий ножей и блестящим для зеркал; его на-

ходили на склонах потухших или бездействующих вулканов. Аля жителей

Иерихона обсидиан становился еше более желанным товаром из-за происхож-

дения на далеком загадочном плато иентральной Анатолии, расположенном

примерно на 800 км к северо-западу.

Большая часть анатолийской торговли обсидианом осуществлялась жителями

Чатал-Хююка. В отличие от Иерихона, Чатал-Хююк не страдал от прерывистых

циклов: строительство, покидание, разрушение, перезаселение, новая отстрой-

ка и т. д. Одно сообщество жило в этом месте без каких-либо признаков значи-

тельных потрясений, по меньшей мере, 1500 лет. Со временем оно ушло, но

лишь затем, чтобы построить новое поселение за рекой, где процветало еше

800 лет перед полным исчезновением с исторической сцены — опять без ка-

ких-либо следов применения силы или завоевания.

Пользуясь преимуществом непрерывного, спокойного и успешного разви-

тия, жители Чатал-Хююка обладали свободой, которая позволила им проявить

свои способности в самых различных видах ремесел. Это место было чудом

того времени: очевидно богатое поселение с аккуратными, обеспеченными

всем необходимым домашними хозяйствами и искусно украшенными святили-

щами.

Религия, по крайней мере ее внешние проявления, была постоянным фо-

ном домашней жизни Чатал-Хююка. В каждой части города (в самом деле, по

некоторым признакам это хорошо организованное и, по-видимому, многолюд-

ное поселение определяется как зарождающийся город) каждое третье здание

служило церемониальным помещением или святилищем. Трепетно изображен-

ная красками или вырезанная в рельефе богиня-мать, покоившаяся на плечах

священных леопардов, рождала божественных дочерей. Символизирующие пол

135

рогатые головы зверей и женские груди украшают стены или специальные воз-

вышения. По ним можно проследить, как на протяжении длительного суще-

ствования поселения происходила переоценка ценностей: сначала рогатые го-

ловы животных, священных для охотника, были очень многочисленными, но

постепенно исчезали из культовых помещений, заменяясь образами даюшей

жизнь женшины, отражающей плодородие самой земли. Охотники уступили

верховенство земледельцам.

Для прославления своих богов, погребения умерших, улучшения домашне-

го хозяйства жители Чатал-Хююка отовсюду доставляли материалы, необходи-

мые их мастерам. Лес на строительство, дуб и можжевельник, брали на отда-

ленных лесных склонах, где бревна разрубали и сплавляли вниз по реке на рав-

нину. Известняк, алебастр и высококачественный белый мрамор поступал из

каменоломен в нескольких днях пути от города. Морские раковины — каури,

трубача, денталиума — доставлялись со Средиземноморского побережья. Тор-

говцы, взбиравшиеся на холмы и преодолевавшие горные перевалы, все время

высматривали яркие минералы и руду, из которых художники делали краски:

голубовато-зеленый малахит, небесно-голубой азурит (медная лазурь), ярко-

красную киноварь.

Изделия ремесленников подтверждают, что Чатал-Хююк был городом спе-

циалистов; ни охотник с уставшими ногами, ни один утомленный повседнев-

ными трудами земледелец не нашли бы столько времени и сил, сколько необ-

ходимо для достижения высокого уровня мастерства. Каждый камень стесы-

вали, полировали, протыкали или вырезали, чтобы получить из него удобные

в употреблении вкладыши для серпа и рубила, ступки и пестики, скребки или

резцы для тонкой работы по дереву, шпатели для художников и лопатки для

косметических целей, ритуальные кинжалы с рукояткой в виде змеиной голо-

вы с реалистично вставленными глазами и выгравированными чешуйками.

Плотники знали, как подогнать крышу, сделать косяки дверей и прочные лест-

ницы, а также замысловатую деревянную посуду, от больших блюд для мяса с

вырезанными ручками до соусниц и крошечных чашечек для яиц. Ткачи умели

изготавливать из качественного тростника и болотной травы покрытие на

пол, знали, как получать из растений красящие вещества, и пользовались гли-

няными штемпелями для нанесения на ткань цветного геометрического ри-

сунка. Художники копировали яркие цвета и узоры тканей на стены святилиш

и домов; те же типы орнамента сохранились и повторялись женщинами этого

региона 8000 лет.

Мастера Чатал-Хююка также овладели очень ценными навыками металлур-

гии. Они знали, как применить нагрев к свинцу и меди, а потом ковать раска-

ленный металл, придавая ему различные формы, например, бусин и орнамен-

тированных цилиндров, которые можно повесить на подвеску или нанизать на

бахрому ткани. Мастера Чатал-Хююка были среди первых, но не пионерами

металлургии. Обрабатывать металл впервые стали в VII—V тысячелетиях до

н. э. в поселениях, разбросанных по Западной Азии и Юго-Восточной Европе;

прошло еше 2000 лет или больше, прежде чем эти навыки привились в Север-

ной Африке и на Дальнем Востоке.

Люди узнали, что металл можно расплавить и извлечь его из рудных мине-

ралов, что металлы ведут себя по-разному при обработке и дают различный

конечный продукт. Эти знания постепенно распространялись вдоль ширивших-

ся торговых путей. Человек, ташивший связку медных бус на обмен, мог прой-

ти не больше 50 км от своего поселения, но сами товары переходили от одного

торговца к другому и пересекали полконтинента. Неизбежно сведения об их

изготовлении передавались вместе с ними. Какой-нибудь отправившийся в

путь металлург, достаточно храбрый и предприимчивый, чтобы оставить свою

обшину, мог непосредственно научить своему мастерству — или сам овладеть

136

новой техникой и передать ее дальше. Знания распространялись и менее мир-

ным путем, когда захватчики овладевали технологией, освоенной на завоеван-

ных территориях.

Самородки меди в чистом виде, вероятно, просто подбирали на земле в

таких изобиловавших ею районах, как Туриия и Иран. Но обработка этого

сырья в полной мере начала осуществляться только тогда, когда ремесленни-

ки стали постигать тайну применения огня и управления сильным нагревани-

ем. Металлурги и гончары столкнулись с одними и теми же техническими

проблемами: необходимость в печах, способных выдерживать высокие темпе-

ратуры, и в отливочных формах и орудиях, которые можно использовать без

риска повредить изделие или ранить мастера. Гончарные печи предшествова-

ли металлургическим, и вполне возможно, что и те и другие брали пример с

пекарей, которые придумали примитивные печи для выпекания хлеба из раз-

молотого зерна.

Постепенно металлурги обнаружили более эффективный способ работы.

Выковывая из самородной меди отдельные хрупкие предметы, они узнали, как

с помошью нагревания сделать материал более ковким и податливым. Сначала

металл просто помещали в открытый огонь, пока самородок не размягчался.

Позже, когда медь в чистом виде стала встречаться реже, древние металлурги

научились извлекать металл из более распространенных руд, например из ма-

лахита или азурита.

Прошло еше тысячелетие, прежде чем они перешли к сложному процессу

отливания меди в открытых формах. Эта техника требовала печей, способных

давать и поддерживать температуру 1083 °С — точки плавления самой меди,

но не содержащихся в ней примесей. Расплавленный металл заливали в тща-

тельно подготовленную отливочную форму из глины или камня и оставляли за-

стывать в нужном виде перед выковыванием конечного продукта. Техника про-

изводства отливочных форм развивалась. Мастера научились вставлять в фор-

мы конусы каменного угля, чтобы сделать в лезвии отверстия для древка или

рукоятки. К IV тысячелетию до н. э. металлурги овладели своим искусством

так успешно, что могли изготавливать сложные предметы, примером которых

является изысканная маленькая (около 3 см в длину) голова волка из захороне-

ния в Тепе-Гаура на территории современного Ирака. Несколько кусочков

природного соединения золота и серебра искусно сплавлены друг с другом,

так что получилась гладкая серебристая волчья голова с торчашими ушами и

обнаженными клыками.

Техника обработки металлов распространялась и развивалась, и металлы

стали ценным предметом торговли. Руды, лежашей на поверхности земли,

оказалось недостаточно для удовлетворения растущего спроса. Люди научи-

лись находить ее в земле поблизости от тех мест, где она лежала наверху. На-

пример, рудники возле Эйлата в самой северной оконечности залива Акаба

состояли из неглубоких стволов шахт, ведущих к сети узких подземных гале-

рей, тщательно вырытых по ходу впаянного в скалы рудоносного пласта. Ве-

роятно, там работали дети или люди из какого-то необычайно низкорослого

племени: туннели были непроходимы даже для самого худого взрослого того

времени.

Металлические орудия и оружие теперь стали доступны для тех, кто имел

средства на их приобретение или доступ к источникам сырья. Однако сменят-

ся еше многие поколения, прежде чем металлурги наконец-то усовершенству-

ют технику соединения меди с оловом для получения более прочного и стойко-

го металла — бронзы. Этот новый, пользующийся большим спросом материал

впервые появится на Ближнем Востоке примерно в VI—III тысячелетиях до н. э.

Понадобится еще тысячелетие, чтобы он проник в самые дальние районы Евро-

пы и Азии. Когда это произойдет, то преобразятся не только методы ведения

137

Отполированные АО блеска бусины из полудра-

гоценных камней нанизаны в опрелеленной цве-

товой последовательности. Верхние бусы из Yp,

Южная Месопотамия, сделаны из сердолика,

халцедона и ляпис-лазури. В бусах внизу, 5500

лет до н. э., Телль-Арпачия, Северная Месопота-

мия, ромбы из черного обсидиана чередуются с

раковинами каури.

войны, но и весь мир в целом, поскольку властная верхушка, обладающая

бронзовым оружием и доспехами, будет противопоставлена обшей массе лю-

дей, вооруженной простыми луками, стрелами, булавами или каменными ру-

билами.

Тем временем, когда первые металлурги разжигали огонь в своих печах и при-

думывали литейные формы, в западной части Азии, в плодородной аллювиаль-

ной равнине между Тигром и Евфратом, общество претерпевало поистине ре-

волюционные изменения.

Процветавшее между V и IV тысячелетиями до н. э. на юге современного

Ирака шумерское общество, известное как эпоха Обейда (Эль-Обейда; Убайд),

в равной степени обладало преимуществами и недостатками. (Долгую историю

Древнего Двуречья Нижней Месопотамии) принято делить на отрезки по наи-

менованию городищ и мест первых находок, типичных для каждого периода.

Самые ранние из них, восходящие к эпохе неолита, — период Халаф, коней

VI—V тысячелетие до н. э., и период Обейда, 4000—3500 гг. до н. э. Последу-

ющие периоды: Урук, 3500—3000 гг. до н. э., и Джемдет-Наср, 3000—2850 гг.

до н. э.) Плодородные почвы региона возделывались легко, но климат был за-

138

сушливый, с долгим, жарким, сухим летом. В южных областях, там, где реки

впадают в Персидский залив, лежала зона лагун и болот, изобиловавших ры-

бой и дичью и благоприятных для полезной финиковой пальмы, но засоленных

и зависящих от морских приливов и отливов. Выше по течению рек земледель-

цы сталкивались с другими сложностями — как провести воду на свои сожжен-

ные поля. Найденное ими решение состояло в получении поддержки каждого

отдельного земледельца, возделывавшего землю вдоль берегов рек и их прито-

ков.

Совместный труд позволил земледельцам построить сложную ирригацион-

ную систему. Они смогли объединить свои усилия для поддержания в порядке

созданной ими сети каналов. Это дало обществу преимущества, не ограничи-

вавшиеся только поливом полей: успешный коллективный труд сделал воз-

можным другие крупномасштабные работы. К ним относились постройка за-

щитных стен и общественных зернохранилищ и исходившее из более возвы-

шенных устремлений сооружение величественного храма в честь богов, даю-

ших урожай.

По мере развития и процветания поселений стали появляться новые, не

столь простые, архитектурные стили. Уже в VI тысячелетии до н. э. в Телль-

эс-Савван, богатом поселении на реке Тигр в Пентральной Месопотамии,

строили дома с четырнадцатью комнатами. Сам поселок защищала укреплен-

ная стена и ров глубиной 3 м. Как и в Чатал-Хююке, умерших хоронили под

полом домов. Положенные с ними погребальные предметы свидетельствуют

о высоком уровне мастерства ремесленников и использовании материалов,

доставка которых из дальних мест обходилась дорого: это алебастровые ста-

туэтки, бусины из бирюзы и сердолика, попавшие сюда, по-видимому, из

Ирана.

Одновременно в Северной Месопотамии впервые появились совершенно

необычные прекрасные глиняные изделия. Новый стиль керамики, получивший

свое название от поселения Телль-Халаф в Северной Сирии, отличался четким

геометрическим узором из полосок, треугольников, ромбов, зигзагов стилизо-

ванных растений и рыбных чешуек и использованием всех оттенков красного,

коричневого и черного цветов. Широкое распространение таких сосудов — их

нашли даже в 250 км от мест производства, на Средиземноморском побережье

Турции, — говорит о том, что хрупкость и непрочность при транспортировке

не мешали извлекать выгоду из международной торговли керамикой Северной

Месопотамии.

Шумерам эпохи Обейда не хватало многих природных ресурсов. V них

имелось вдосталь тростника и глины, но почти не было камней и руд, необхо-

димых для металлургии. Удачным оказалось само географическое положение:

эти низменные области были удобны для путешествий. Равнины Месопотамии

пересекали торговые пути, связывавшие восточные горы Загрос с западными

поселениями на краю Аравийской пустыни или выходившие к побережью

Средиземного моря. По необходимости жители древней Месопотамии смот-

рели на торговлю как на своего рода форму земледелия, когда товары рассе-

иваются, подобно семенам. Глиняные сосуды, использовавшиеся торговцами

как для обмена, так и для хранения своей провизии, сейчас находят даже в

северных областях современного Ирака и на восточных берегах Аравийского

полуострова.

Перераспределение товаров между сырьевыми, ремесленными, земледель-

ческими и рыболовными центрами неизбежно вело к совершенствованию

транспортных средств. Одомашненные вьючные животные, ослы и быки, по-

зволили значительно увеличить объем торговли. Отсюда оставался один шаг до

изобретения повозки. Возможно, именно гончары в IV тысячелетии до н. э.

впервые применили круг для ускорения процесса производства; если так, то

139

Черное море

Неа-Никомелйя

БЛЯЗНЛ-

? АНАТОЛИЯ

г-рши:

ескло»

HEfopYT-ААГ

БИНГОЛ

Кефалления^

Ашик-Хююк

:игол

Чейюню

ГИФТЛИК

Чатал-Xi

АРМЕНИЯ

Шанидар,

Телль^Шамшир||£--*-

Арпачияй^

МЕЛОС д О

КРИТ

Чаркин

ГИАЛ

Телль-Иудейя

Рас Шамрй КуЙ1

.ирокита

Срелиземное море

Телль-Раллал

MECOnOTAf

Иерихон

Бейла

В периол 7000—5000 лет до н. э. города и посе-

ления Среднего Востока были связаны друг с дру-

гом торговыми путями, по которым купиы достав-

ляли высоко ценившийся обсидиан. Это черное

вулканическое стекло, образовавшееся из быстро

затвердевшей расплавленной лавы, до применения

металла использовали для изготовления ножей и

наконечников стрел. Состав обсидиана — количе-

ственное соотношение его элементов, например

железа и натрия, — лает возможность археологам

указать месторождение камня. Карта показывает

месторождения обсидиана (цветные квадраты) и

соседние поселения, пользовавшиеся ими (круги и

окружности соответствующего цвета). Обсидиан из

районов Бингол и Немрут-Дага. Восточная Турция,

почти неразличим, поэтому оба источника обозна-

чены одним цветом.

прошло совсем немного времени, прежде чем кто-то придумал поставить его

набок, сделав колесо средством передвижения.

Люди, жившие в нижнем течении Тигра и Евфрата, несомненно, были

мореплавателями. Простые плоты использовались уже тысячи лет; в Месопо-

тамии в эпоху Обейда впервые появились лодки с острыми носами и паруса-

ми. Они связали между собой лагуны и болота в устьях рек. После этого, раз

уж был взят курс вниз по Персидскому заливу, мореплаватели без труда дос-

тигли берегов Аравии. Мореходы эпохи Обейда пускались в плавание в по-

140