[332]
пического прошлонастоящего, лишенного направления; постнеклассического знания как
новой научно-художественной целостности; нетрадиционный взгляд на эстетический
потенциал искусства и науки свидетельствуют об эвристической ценности ряда
постмодернистских методологических подходов, расширяющих границы творческих
занятий.
Свидетельством неклассичности постмодернизма является и его экспансия в такие
нетрадиционные сферы, как экология, феминизм.
Быть может, наиболее существенным философским отличием постмодернизма
является переход с позиций классического антропоцентрического гуманизма на плат-
форму современного универсального гуманизма, чье экологическое измерение обнимает
все живое — человечество, природу, космос, Вселенную. В сочетании с отказом от
европоцентризма и этноцентризма, переносом интереса на проблематику, специфичную
для эстетики стран Востока, Полинезии и Океании, отчасти Африки и Латинской Америки,
такой подход свидетельствует о плодотворности антииерархических идей культурного
релятивизма, утверждающих многообразие, самобытность и равноценность всех граней
творческого потенциала человечества. Тема религиозного, культурного, экологического
экуменизма сопряжена с неклассической постановкой проблем гуманизма,
нравственности, свободы. Признаки становления новой философской антропологии
сопряжены с поисками выхода из кризиса ценностей и легитимности.
Онтологические, эпистемологические, аксиологические инновации эстетики
постмодернизма подтверждают заключение о ее неклассичности. Свидетельствуя о внут-
реннем состоянии современной культуры как саморазвивающейся системы,
ориентированной на органичный синтез жизнеспособных эстетических ценностей
прошлого и художественных инноваций, постмодернистская метисная «софт»-эстетика,
иноэстетика отличается антидогматическим духом сомнения, творческой свободы.
Многомерность позволяет ей выполнять роль посредника не только между культурами
разных эпох и народов, но и между ху-
[333]
дожественной, гуманитарной и научно-технической сферами. Лирическое отношение к
природе и человеку как ее части, концептуальное сближение между эстетикой и эко-
логией позволяют нащупать те точки роста, которые открывают новые перспективы
междисциплинарных исследований. Децентрализация эстетических поисков, внимание к
явлениям художестенной жизни, традиционно считавшимся периферийными,
стимулируют расширение понятийного аппарата, адаптирующегося к современному пони-
манию эстетики как философии культуры и искусства.
Вместе с тем вторичность, эклектизм, внутренняя противоречивость и
непоследовательность, спорность, а порой и неприемлемость ряда положений
постмодернистской эстетики стимулируют размышления о дальнейших путях ее
развития. Дискуссионные концепции М. Эпштейна о постмодернизме как закономерной
эстетической фазе развития русской литературы, завершающей очередной цикл
движения от социального к моральному, религиозному, эстетическому и сулящей новый
взрыв социальности в начале приближающегося нового цикла, или В. Курицына об
энергетической культуре будущего, рождающейся из контекстуальной духовной энергии
постмодерна как художественной формы материализации энергии природы и космоса,
не исчерпывают собой возможных путей эстетических исканий.
Ставшая эмблематичной для теории и практики постмодернизма ситуация ожидания,
таившая в самой своей неопределенности серьезный эстетический потенциал,
расширяющий культурное измерение человеческой жизни, разрешилась принципиально
новыми постпостмодернистскими тенденциями. Постпостмодернизм во многом
дистанцировался от постмодернистского спора с классической эстетикой, предложив
инновационное видение эстетического поля в целом — его фактуры, концептуализации,