Кузык Б. Россия в пространстве и времени (история будущего)

Подождите немного. Документ загружается.

Извне угры, печенеги, половцы, татарские орды,

поляки, шведы, турки; извнутрь домашние

несогласия не могли так утомить Россию, чтобы

сил своих не возобновила.

Каждому несчастию последовало благополучие

больше прежнего, каждому упадку высшее

восстановление; и к ободрению утомленного

народа некоторым Божественным промыслом

воздвигнуты были бодрые государи…

М. В. Ломоносов

Б, Н, КУЗЫК

А, И, АГЕЕВ

О, В, ДОБРОЧЕЕВ

Б, В, КУРОЕДОВ

Б, А, МЯСОЕДОВ

Москва

Институт экономических стратегий

2004

РОССИЯ

В ПРОСТРАНСТВЕ

И ВРЕМЕНИ

ИСТОРИЯ БУДУЩЕГО

СС ООДД ЕЕ РРЖЖ ААНН ИИЕЕ

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .6

Глава 1. История как динамическая система в стратегическом измерении . . . . . 11

1.1. «Квантованное время», или Постановка проблемы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12

1.2. Стратегическая матрица российской истории . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15

1.3. Нелинейные подходы к интерпретации истории . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35

1.4. Пространственная динамика как ключ к историческому времени . . . . . . . . . . . . . 44

Глава 2. Длинные и сверхдлинные волны российской истории . . . . . . . . . . . . . . . . 51

2.1. Длина и динамическая структура циклов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52

2.2. «О России прежде Рюрика» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 64

2.3. Цикл крещения Руси: середина IX—XIII веков . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74

2.4. Цикл Куликова поля: середина XIII — последняя четверть XVII века . . . . . . . . . . 98

2.5. Цикл имперского развития: последняя четверть XVII — XXI век . . . . . . . . . . . . . 123

Глава 3. Перспективы России в XXI веке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 189

3.1.

Особенности динамической структуры текущего длинного 80-летнего цикл

а . . . 191

3.2. Сценарии развития международной обстановки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 194

3.3. Внешние угрозы целостности и суверенитету России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 214

3.4. Условия инновационно-технологического прорыва . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 222

3.5. Прогнозные ожидания по факторам стратегической матрицы . . . . . . . . . . . . . . . 227

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 235

Приложение 1. Изменение основных показателей развития Российского

государства с 862 года н. э. до 2078 года . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 237

Приложение 2. Изменение соотношения «союзники/противники»

в период важнейших событий российской истории . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 255

Приложение 3. Великая война 1409—1411 годов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 293

Приложение 4. Войны Ивана IV за укрепление и расширение

Российского государства во второй половине XVI века . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 295

Приложение 5. Борьба русского народа с польской и шведской

интервенцией в начале XVII века . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 299

Приложение 6. Освободительная борьба украинского и белорусского

народов в XVII веке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 303

Приложение 7. Войны Петра I за выход к морям 1695—1721 годов . . . . . . . . . . . . . . 305

Приложение 8. Русско-турецкая война 1787—1791 годов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 315

Приложение 9. Средиземноморский поход Ф. Ф. Ушакова 1798—1800 годов . . . . . 317

Приложение 10. Отечественная война 1812 года. Вторжение

армии Наполеона в Россию 12 июня — 20 сентября 1812 года . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 319

Приложение 11. Русско-японская война 1904—1905 годов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 325

Примечания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 331

Литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .333

ISBN 5-93618-034-4 © Институт экономических стратегий, 2004

УДК 94(47):008(470+571)

ББК 63.3(2)в6

Р768

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

Руководитель авторского коллектива

Кузык Борис Николаевич — член-корреспондент РАН, доктор экономических наук,

профессор, заслуженный деятель науки РФ (введение; §1, 2, 4 главы 1; главы 2 и 3; заключение;

приложения);

Агеев Александр Иванович — доктор экономических наук, профессор (главы 1 и 2; §1, 2, 5

главы 3; приложения);

Доброчеев Олег Викторович — кандидат технических наук (§1, 3, 4 главы 1; §1 главы 2;

§1, 2 главы 3);

Куроедов Борис Витальевич — кандидат военных наук, профессор Академии военных

наук (§2 главы 1; глава 2; §2, 3, 5 главы 3; приложения);

Мясоедов Борис Алексеевич — кандидат экономических наук (§2, 3, 4, 5 главы 2).

РЕЦЕНЗЕНТЫ

Абросимов Николай Васильевич — доктор экономических наук, профессор;

Бестужев-Лада Игорь Васильевич — доктор исторических наук, профессор, заслуженный

деятель науки РФ.

Россия в пространстве и времени (история будущего) / Кузык Б. Н. (руководитель авт. коллектива) —

М.: Р768 Институт экономический стратегий, 2004. — 336 c.: карт.

ISBN 5-93618-034-4

В работе представлены уникальные исследования российской истории за последние две тысячи лет.

На основе междисциплинарного анализа и специально разработанной методологии выявлена волнооб-

разная природа российской истории, в которой прослеживаются длинные 80-летние и сверхдлинные

400-летние циклы. Обнаружены структурная повторяемость как стратегических проблем России, так

и реагирования на них власти и общества.

Понимание устойчивых тенденций прошлого позволило сделать прогнозные сценарии будущего Рос-

сии. Особое внимание уделено динамике геополитического контекста развития России, дан анализ

более 50 государствообразующих событий российской истории.

Книга представляет интерес для лиц, принимающих стратегические решения на государственном

и корпоративном уровнях, всех интересующихся историей Отечества.

На обложке: оттиск печати Ивана III. 1497 год. Лицевая сторона (прорись по А. Г. Силаеву)

УДК 94(47):008(470+571)

ББК 63.3(2)в6

аблюдающийся ныне всплеск исследований, отличающихся нетри-

виальными подходами к изучению истории, множество попыток со-

здания «новой хронологии» или «новой географии», введение в на-

учный оборот новых массивов эмпирики — все это симптомы неудов-

летворительного состояния нашего знания истории, равно как

и следующей из этого растерянности перед будущим. В сочетании

с серьезностью стоящих перед современной Россией вызовов все

это приводит к высокой стратегической уязвимости принимаемых

в настоящее время крупных решений, определяющих курс развития страны. Явно

и подспудно идущая в нашем обществе дискуссия о «национальной идее» — ярчайшее

свидетельство тому, что определение ориентации крупнейшей мировой социоприрод-

ной системы до сих пор серьезно затруднено.

Разрешение этой проблемы, собственно говоря, является вопросом самоиден-

тификации российской цивилизации и в качестве необходимого условия требует

выявления и осмысления фундаментальных характеристик нашей исторической

динамики. К их числу относятся те параметры исторического процесса, которые

Научная гипотеза всегда выходит

за пределы фактов, послуживших

основой для ее построения.

В. И. Вернадский

ВВВВЕЕ ДД ЕЕ НН ИИ ЕЕ

в наименьшей степени поддаются искажающему влиянию интерпретаций или

недостоверной информации. Уяснив логику построения этих обстоятельств, можно

с большей обоснованностью оценить (постфактум) адекватность решений, принятых

лидерами страны для ответа на вызовы своего времени. В этом смысле историю мож-

но представить как динамическую самоорганизующуюся систему. Очевидно, что на

протяжении жизни этой системы возникали эпизоды разбалансировки ее элементов

вплоть до утраты некоторых из них (части территории, населения, экономического

потенциала и т. д.).

Очевидно и то, что, будучи открытой, эта система вступала во взаимодействие

с внешними структурами. Отношения эти реализовывались в различных формах на-

чиная от разнообразных форм кооперации и обмена до конфликтов и войн. Словом,

современный аппарат системно-синергетической теории вполне пригоден для стро-

гого описания исторического процесса. Но вопрос заключается в том, чтобы опре-

делить сообразный нашим исследовательским целям уровень детализации в изуче-

нии этой динамической системы и не только восстановить картину прошлого

в ракурсе стратегического выбора, но и понять характер состоявшихся тенденций,

образующих важнейший фактор актуальной исторической динамики — «зависи-

мость от пройденного пути». Последняя, помимо прочего, позволяет наметить

и контуры будущего.

Ставшие для нас прошлым, исторические события когда-то были совокупностью

замыслов действующих лиц, намеченных к реализации, с разной степенью эффектив-

ности осуществившихся в реальности и создавших в итоге неповторимый рисунок

исторического явления. В этом смысле историю можно трактовать как своеобразный

музей стратегий с большим запасником, закрытым, как правило, для публичного про-

смотра. В двух своих базовых взаимосвязанных ипостасях — экономической и полити-

ческой — любая стратегия представляет собой сочетание долгосрочных целей ключе-

вых действующих лиц истории, векторов влияний лидеров и народных масс, рассмат-

риваемых во взаимодействии с внешними социальными системами (в форме войн,

альянсов, торговли, территориальных изменений и пр.), а история — летопись реали-

зованных стратегий.

С точки зрения времени стратегия представляет собой попытку синхрониза-

ции действий стратега в потоке времени. Иными словами, в собственный ритм раз-

вития системы стратегическое вмешательство привносит свою рамку развертывания

событий (хронотоп), ускоряя, замедляя, предотвращая, провоцируя наступление со-

бытий. Именно в этой особенности общественной истории — вся дискуссия о роли

личности в истории.

Из нашего понимания времени как поля синхронизации социальной энергии

следует и необходимость исследования проблемы оптимизации динамики разви-

тия систем разного масштаба — собственно человека, семьи, рода, народа, страны,

человечества. Очевидно, что у циклов эволюции этих систем, при всех их особен-

ностях, есть и общие причины. Можно также предположить и то, что десинхрониза-

ция ритмики развития систем разного масштаба приводит к нарушениям, отклонени-

ям от потенциально возможной гармоничности развития. Внешне все это проявляет-

ся в форме многообразных социальных «заболеваний». Допустимо даже предположить,

что изначально данный нам закон бытия, закон человеческой жизни представляет

введение

8 9

собой эталон, к которому асимптотически приближается социальная система и ее со-

ставляющие. Отказ от следования этому закону, интерпретируемый в теологии как те

или иные разновидности греха, рано или поздно, по мере накопления дисфункций ве-

дет к кризисам в развитии социальной системы, нарушению ее естественного ритма,

разбалансировке циклов эволюции разных систем и подсистем. Нередко, как показы-

вает история, эти нарушения вызывают гибель целых цивилизаций.

Изучение системы, совмещающей в себе множество элементов эволюциониру-

ющих, соответственно, по своим ритмам, имеет весьма практическую направлен-

ность. Ведь если ритмы действия подсистем единого организма, находящегося

в сложных и нелинейных взаимодействиях с внешней средой, не синхронизированы,

то под угрозой могут оказаться не только эффективность его работы, но и сама его

жизнь. Верно, однако, и другое утверждение — если жестко подчинить ритмику одних

подсистем требованиям других, в том числе управляющей, то дефицит самоорганиза-

ции приведет к тем же негативным последствиям.

Примером такой стратегически ущербной десинхронизации являются последние

30 лет. Начавшись с «незнания общества, в котором мы живем», они характеризова-

лись стихийной адаптацией общества к вызовам времени и серией форсированных

вмешательств в социальные процессы со стороны множества игроков. Все это прин-

ципиально изменило социальную и хозяйственную структуру страны, конфигурацию

систем целеполагания и ценностей. Последнее особенно четко проявляется сейчас

в отсутствии общепризнанной национальной идеи, ярко выраженного «российского

проекта». С каждым днем все более острой становится необходимость выбора общест-

вом стратегии развития страны, преображения России. Нынешнее ее состояние ос-

тавляет этому выбору достаточно узкий «коридор», за пределами которого, с одной

стороны, реализуются чуждые жизненно важным интересам страны стратегии, с дру-

гой — начинается хаос…

Не вызывает сомнения факт — чтобы этот выбор был обоснованным и стратеги-

чески верным, требуется отчетливо, хотя бы и в общих чертах, представлять себе

будущее страны. Это можно сравнить с тем, как при пенальти вратарь должен угадать

по едва уловимым движениям игрока возможную траекторию полета мяча. При выборе

стратегии развития нам необходимо предвидеть, каким будет спектр возможных реше-

ний, направленных на укрепление отечественной экономики, а также учитывать тен-

денции развития других стран мира. И то и другое невозможно без знания истории, по-

скольку для социальных систем с накопленной «памятью» одним из ключевых факторов

эволюции являются исторически сложившиеся ограничения свободы выбора.

Но что такое знание истории? И как его можно применять при выборе траектории

развития страны? Сам по себе интерес к тем или иным историческим событиям ва-

жен, но не может служить надежной базой при принятии стратегических реше-

ний в настоящем. Для последнего необходимо учитывать не случайные, а фунда-

ментальные и устойчивые особенности исторического пути страны. Речь идет не

об элементарной экстраполяции в будущее тенденций прошлого, а об учете опре-

деляющих (постоянных или повторяющихся) свойств ситуаций выбора. Именно

в таком ракурсе знание истории, своего рода дешифровка ее тайнописи во времени

и пространстве, может стать плодотворной основой для определения стратегии

развития страны.

Вот почему наш проект получил название «История будущего», а данная версия ра-

боты — «Россия в пространстве и времени». С этой точки зрения становится понятен

и предмет исследования. Стратегическая матрица — это устойчивая система перемен-

ных истории России, рассматриваемых сквозь призму фундаментальных характерис-

тик социальной материи: пространства, времени и энергии, преломляющихся через

разработку и реализацию (не всегда успешную) масштабных стратегий развития стра-

ны ее лидерами и гражданами.

Основные результаты проведенного нами исследования вкратце сводятся

к следующему.

Во-первых, историческая динамика развития России может быть описана с исполь-

зованием модели стратегического управления, состоящей из девяти базовых факто-

ров. Она специально разработана нами и учитывает важнейшие аспекты историчес-

ких процессов и событий, в том числе взаимоотношения с внешним миром (как эконо-

мические, так и политические).

Во-вторых, анализ исторической динамики позволил выдвинуть и обосновать гипо-

тезу о наличии в российской истории жизненных циклов, своего рода частоты проявле-

ния устойчивой совокупности факторов. Данная гипотеза сформулирована на основе

анализа динамики девяти важнейших факторов за 2000 лет российской истории после

Рождества Христова. Обнаруженная нами повторяемость относительных значений

этих факторов указывает на наличие двух видов цикла, условно названных нами

длинными и сверхдлинными волнами социальной жизни, примерной продолжи-

тельностью соответственно 80 и 400 лет. Эти циклы определяют уникальный «хро-

нон» российской истории, ее своеобразный хронологический «квант».

В-третьих, оба обнаруженных цикла, как показывает эмпирическая проверка их со-

бытийного ряда, отличаются не только определенной длиной (частотой), с минималь-

ной для столь сложных систем погрешностью, но и устойчивой внутренней структу-

рой. Иными словами, развертывание уникальных событий, имеющих долгосрочный

и необратимый (стратегический) характер, внутри каждого цикла происходит в россий-

ской истории согласно ряду закономерностей в зависимости от фазы жизненного цик-

ла. При этом 400-летние циклы имеют более законченный профиль, чем 80-летние, ре-

ализующие 400-летний ритм и потому различные по своей морфологии в зависимости

от близости к началу, апогею или концу каждого 400-летия.

В-четвертых, доказательство существования в российской истории определенного

ритма открывает новые возможности прогнозирования путей эволюции страны в XXI ве-

ке, позволяет с большей вероятностью предвидеть характер и масштаб социальных,

экономических, внешнеполитических и управленческих проблем на протяжении ны-

нешнего исторического цикла. В целом изучение проблемы «квантования» времени

на основе многофакторной модели (стратегической матрицы) и положений тео-

рии социальной турбулентности позволяет определить контуры стратегического

«календаря» России и, по существу, представить тенденции развития будущего

страны в XXI и даже последующих веках.

В-пятых, наличие циклов в нашей истории не сводит выработку стратегических ре-

шений к автоматической процедуре, как знание законов баллистики не избавляет

введение

от необходимости расчета конкретных траекторий полета ракеты. Общество являет-

ся сложнейшей социоприродной системой, требующей возможно более точного зна-

ния ее актуального портрета для принятия управленческих решений. Сложность, не-

линейность общественных процессов, наличие свободы выбора означают, что никог-

да не будут достигнуты ни полнота информации, ни предопределенность последствий

решений. Само по себе наличие погрешности в 5–10% в расчетах дат начала и финала

конкретных циклов требует тщательной диагностики текущего исторического момен-

та, его соотнесения с фазой жизненного цикла. Особенно сложными для оценки яв-

ляются, как показывает исторический опыт, периоды совпадения завершающих

и начальных фаз 400- и 80-летних циклов. А именно такой период попадает на на-

ши дни. Непонимание темпоритма своей страны, отрицание каких-либо закономер-

ностей ее эволюции вообще или подмена их ложными ориентирами в частности (на-

пример, сведение проблематики к «переходному периоду» от одной идеологизирован-

ной реальности к другой) могут обернуться чрезвычайно опасными стратегическими

ошибками.

Данная работа является продолжением исследования «Ритмы российской истории:

Опыт многофакторного исследования»

*. Хотя «Ритмы…» и прошли стадию обсужде-

ния в экспертном сообществе, все-таки дискуссионный характер работы, ее положе-

ний неизбежно вызовут новый раунд научного обсуждения и, без всякого сомнения,

потребуют дальнейшего развития.

Проведенная нами работа опиралась на обширный круг разработок отечественных

экономических, исторических, военно-исторических, географических, философских

и управленческих научных школ. Если имена не всех авторов, внесших свой вклад в ос-

мысление данной проблематики, нашли отражение в сносках или списке литературы,

то виной тому необъятность темы при ограниченности объема данной работы.

Неоценимую поддержку данному проекту оказал коллектив Института экономичес-

ких стратегий, особенно руководитель и сотрудники издательского центра О. П. Бар-

дова, Б. Д. Шульгин, руководитель информационного центра Е. Я. Макарова и многие

другие.

* Ритмы российской истории: опыт многофакторного исследования / Б. Н. Кузык (руководитель

авт. коллектива), А. И. Агеев, О. В. Доброчеев и др. — М.: ИНЭС, 2003. — 130 с.

глава

ИСТОРИЯ КАК ДИНАМИЧЕСКАЯ

СИСТЕМА В СТРАТЕГИЧЕСКОМ

ИЗМЕРЕНИИ

12 13

ще патриарх отечественной исторической науки С. М. Соловьев об-

ращал внимание на существование некоего комплекса факторов, ока-

зывающих устойчивое влияние на ход событий: «Задолго до начала

нашего летосчисления знаменитый грек, которого зовут отцом исто-

рии, посетил нынешнюю южную Россию: верным взглядом взглянул

он на нашу страну, на племена, в ней живущие, и записал в своей бес-

смертной книге, что племена эти ведут образ жизни, который указа-

ла им природа страны. Прошло много веков, несколько раз племена

сменялись одни другими, образовалось могущественное государство;

но явление, отмеченное Геродотом, остается по-прежнему в силе: ход событий посто-

янно подчиняется природным условиям» [1].

Спустя почти полтора века после опубликования работ С. М. Соловьева мы можем

трактовать «природные условия» с сегодняшней естественно-научной полнотой, не

ограничиваясь лишь понятиями ландшафта и климата. Важнейший прорыв в этом от-

ношении совершили в XX веке Д. И. Менделеев, А. Л. Чижевский, Н. Д. Кондратьев,

В. И. Вернадский, Л. Н. Гумилев и другие. «История — это способ изучения свойств

и событий времени, а историческая география — совмещения времени с пространст-

вом», — отмечал Л. Н. Гумилев, который не только разработал понятие «этническое по-

ле», но и сделал следующие, чрезвычайно важные шаги на пути построения жизнеспо-

собной теории исторического процесса [2].

Во-первых, он ввел в научный оборот категорию пассионарности как особого свой-

ства поведения людей определенной этнической целостности, проявляющего «энер-

гию живого вещества». Во-вторых, он проанализировал структуру этносферы от ее

высших (суперэтносов) до низших уровней (конвиксий и консорций). При этом цент-

ральное место в исследовании вспышек и последующих инерционных фаз этногенеза

у Л. Н. Гумилева занимают фигуры пассионариев — духовных, военных и политических

лидеров государства

Л. Н. Гумилев также стал одним из первых ученых, адаптировавших к задачам гума-

нитарных изысканий инструментарий синергетической школы, основные постулаты

которой были сформулированы И. Р. Пригожиным. Кроме того, Л. Н. Гумилев предло-

жил свою версию исторического времени России.

Возможности плодотворного синтеза «исторической географии» и методологи-

ческой культуры синергетики и точных наук по-прежнему велики. Но используются

они крайне редко, а порой до эпатажности рискованно. Достаточно вспомнить

11 ..11 .. «« ККВВ АА ННТТ ОО ВВАА НН НН ООЕЕ ВВ РР ЕЕ ММ ЯЯ »» ,,

ИИ ЛЛ ИИ ПП ОО СС ТТ ААНН ОО ВВ КК АА ПП РР ОО ББ ЛЛ ЕЕ ММ ЫЫ

в связи с этим гипотезу А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского о том, что история человече-

ства насчитывает не более 1000 лет.

Но так или иначе, налицо стремление исследователей найти закономерности эволю-

ции России во времени. Реализуется оно в разных формах — сугубо дедуктивной (умозри-

тельное постулирование), интуитивной (как некая череда озарений), фактологической

и т. д. При этом в философии истории наблюдается методологическое разнообразие:

от экономического и географического детерминизма до субъективизма и агностицизма.

С точки зрения системного анализа полюса методологической платформы интерпре-

тации истории простираются от попыток сведения ее к одному, доминирующему факто-

ру до экспериментов по созданию многофакторных моделей. В известной степени все

историки предпочитают давать свое, исключительное объяснение событий, каждое из

которых в деталях уникально. Но во всех версиях исторических событий встречаются

не только субъективные моменты, но и обстоятельства, имеющие фундаментальное вли-

яние, прослеживаемое на значительных временных отрезках. К ним относятся прежде

всего территория, климат, народонаселение, энергопотребление, положение в мире

Многие теории учитывают (в явной или скрытой форме) лишь некоторые из ука-

занных факторов. Однако изменения парадигмы научной картины мира позволяют се-

годня выстраивать концепции, которые имеют общий знаменатель для всех наиболее

важных параметров целостного исторического процесса.

Прежде всего, необходимо увязать в единое целое историческое время, простран-

ство и стратегии поведения. Начатое Л. Н. Гумилевым совмещение времени и прост-

ранства стало теперь предметом изучения исторической географии и методологичес-

кой основой нашей работы. Подобное совмещение необходимо структурировать не

только событийно, но и в системе пространственно-временных координат, которую

можно также описать на языке матричных переменных.

Мы говорим о матрице определяющих параметров общественной жизни потому,

что социальные явления вообще не могут быть полноценно описаны какими-либо

однородными параметрами, будь то параметры идеологические, политические, эко-

номические, личностные и т. д. Матрица переменных истории как неравновесной

социоприродной системы содержит как относительно устойчивые, так и более ди-

намичные переменные. Важно и то, что с определенной периодичностью происхо-

дят не только изменения количественных характеристик матрицы, но и качествен-

ные скачки в ее развитии. Ввод параметра времени дает возможность обнаружить

своеобразную динамику изменения состояний законченных социальных систем.

Как представляется современной науке, значительный вклад в которую внесли труды

Е. Лоренца, И. Р. Пригожина, работы А. Н. Колмогорова, О. В. Доброчеева,

Ю. М. Батурина, трактующие положения квантовой физики, а также теории турбулент-

ности с точки зрения социальных систем, течение общественной жизни определяется

всей совокупностью параметров и общественной, и природной жизни, то есть матрицей,

составленной из социальных, экономических, военных, политических, психологических

и физических векторов развития. Изучать эти матрицы путем перечисления их парамет-

ров непродуктивно, хотя именно так, фактологически, без осмысления внутренних взаи-

мосвязей зачастую происходит интерпретация исторических событий. Особый случай —

идеологические искажения истории, происходившие не только при советской власти,

но и ранее, причем не только у нас, но и во всем мире.

Принципиальное значение имеет определение важнейших переменных, образую-

щих основу матрицы. В иной терминологии речь идет об архетипах исторического

поведения. Архетип определяется как структурный принцип коллективного бессозна-

тельного, априорная, доопытная форма поведения. Он представляет собой глубинные

характеристики социальной материи и проявляется в поведении людей, их мышле-

нии, решениях, отношении к реальности.

ЛЛоожжьь вв иисс ттоо ллккоовваа нн ииии ппрроошшллооггоо ппррииввооддиитт

кк ппррооввааллаамм вв ннаассттоояящщеемм ии ггооттооввиитт ккааттаассттррооффуу

вв ббуудд уущщеемм..

АА .. СС.. О

Оррллоо вв

ИИ СС ТТ ОО РР ИИ ЯЯ КК АА КК ДД ИИ НН АА ММ ИИ ЧЧ ЕЕ СС КК АА ЯЯ СС ИИ СС ТТ ЕЕ ММ АА ВВ СС ТТ РР АА ТТ ЕЕ ГГ ИИ ЧЧ ЕЕ СС КК ОО ММ ИИ ЗЗ ММ ЕЕ РР ЕЕ НН ИИ ИИ

глава

14 15

Следующий логичный ход в интерпретации нашего объекта исследования — к стра-

тегической матрице (матрице стратегических факторов). Поскольку стратегия — это

стремление перевести систему в качественно новое состояние, в соответствии с воз-

можностями или целевыми установками ее субъектов, то первостепенное значение

для нее приобретают переменные второго порядка малости, обеспечивающие условия

этого перехода. При этом матричное представление общественной жизни подчерки-

вает, что эти управляющие параметры второго порядка могут быть разной природы:

социальной, идеологической, физической

[3].

В случае успешного перехода к новому состоянию социоприродной системы (то

есть успешно реализованной стратегии) мы имеем дело с гармонизацией или расши-

рением системы, а в случае провала — с хаотизацией. Характеристики усложнения или

упрощения системы должны измеряться не по отдельно взятым параметрам, а по наи-

более устойчивым переменным. Это прежде всего размер территории, численность

народонаселения, уровень энергопотребления и т. д.

Цикличность проявления определенных переменных позволяет рассматри-

вать историю как череду законченных устойчивых состояний, в которых с тече-

нием времени изменяются лишь отдельные количественные переменные и каче-

ственные категории. При этом сохраняется их консервативная, в частности сугу-

бо физическая, характеристика — длина жизненного цикла.

Тезис о цикличности исторических событий вполне соответствует и общенаучному

представлению о том, что всем явлениям в природе, в том числе человеку и обществу,

присущ не только индивидуальный образ, но и индивидуальный цикл развития. Поэто-

му представляется важным найти такое решение проблемы исторического цикла, ко-

торое сохраняло бы уникальность каждой социальной системы и в то же время позво-

ляло бы соотнести ее с другими системами, имеющими индивидуальный временной

почерк. Тут и возникает исследовательская задача нашей работы — определить

длину жизненных циклов российской истории.

Само по себе изучение пространственной эволюции социальной системы дает воз-

можность принимать нетривиальные решения, ведь пространству жизни системы со-

размерно и время ее формирования, расцвета и упадка. Гипотезу о характерной длине

жизненного цикла социальной системы России необходимо проверять по двум на-

правлениям. Во-первых, сравнить внутреннее содержание циклов на протяжении всей

российской истории. Во-вторых, сопоставить текущий период с историческими ана-

логами. Все это позволяет определить «коридор» возможных изменений. Если разви-

ваемая нами гипотеза индивидуальной цикличности России верна, то логично предпо-

ложить, что существует высокая историческая инерционность, при которой история

нас попросту «выдавливает» в достаточно определенное будущее. Оценив силу такого

«выдавливания», можно понять, куда она направлена, и двигаться уже не вынужденно,

а целеустремленно, воздействуя на эту «выдавливающую» силу.

Строго говоря, идея «квантованного времени», дискретности исторического вре-

мени, имеющего «конец и снова начало», существует давно. О ней говорил еще исто-

рик Древнего Китая Сыма Цянь. Для него историческое время — это цепочка событий,

имеющих причинно-следственную связь. Л. Н. Гумилев излагал мысль Сыма Цяня та-

ким образом: «Они конечны: начавшись с какого-то, иногда даже незаметного, факта,

события текут как лавина до тех пор, пока не иссякнет инерция, а остатки «материа-

ла», вовлеченного в процесс, не улягутся в покое. Тогда… начнутся новые процессы,

неповторимые в деталях, но сходные в общих чертах» [4]. С тех пор, по замечанию

Л. Н. Гумилева, идея «квантованного времени» значительно усложнилась.

По нашему мнению, междисциплинарный инструментарий сегодня позволяет весь-

ма удовлетворительно решить проблему «квантования» исторического времени.

глава

Стратегическая матрица является важнейшим элементом теории стратегическо-

го управления, которое понимается нами как особый класс процессов управления,

связанный с транзитными состояниями в жизни социальных систем, с процессами

их осознанного и самоорганизованного перехода в качественно новые состояния.

На практике стратегическое управление проявляется в деятельности индивидов,

всех основных социальных институтов, в том числе государства, как неустанные по-

пытки привести цели своей деятельности в соответствие с возможностями и угрозами

внешней среды, а также собственными представлениями о целях социального устрой-

ства, духовной миссии народа. Иной вопрос — эффективность этих попыток, сообраз-

ность их с внутренними закономерностями системы и внешней среды [5].

Теория стратегического управления может стать для лиц, ответственных за приня-

тие стратегических решений, способом структуризации их представлений как о состо-

яниях управляемых систем и «коридорах» их изменчивости, так и о практических под-

ходах к разработке и осуществлению стратегий. Этот способ можно представить в ви-

де матрицы или совокупности переменных, которая представляет собой часть (эле-

мент) упомянутой выше исторической матрицы, одну из ее вложенных структур.

Важнейшие понятия, описывающие процесс стратегического управления, – состо-

яния системы и траектории перехода от одного состояния к другому.

Состояния системы несут на себе отпечаток всей ее истории — ее врожденные

и приобретенные свойства, скорректированные в процессе развития множеством по-

пыток приспособиться к требованиям внешней среды, собственному целеполаганию

(успешному или нет) и собственным потребностям эволюции. Со своей стороны, огра-

ничения эволюции состояний (правила игры) формируются внешними и внутренни-

ми факторами развития (можно сравнить это с силой трения). Внешние факторы

(политические, экономические, социальные, технологические переменные) берут на-

чало в окружающей систему среде, внутренние — отражают приобретенные ею осяза-

емые и неосязаемые особенности жизнедеятельности. Любые правила игры частично

могут меняться под воздействием текущих решений, но некоторое время они остают-

ся неизменными. Этот круг проблем специально изучается в теории институтов как со-

вокупность норм социального поведения, наличие или отсутствие которых оказывает

значимое воздействие на эволюцию всей системы.

11 .. 22 .. СС ТТРРАА ТТЕЕ ГГ ИИЧЧ ЕЕ СС КК АА ЯЯ ММ ААТТ РР ИИ ЦЦ АА

РР ООСС СС ИИЙЙСС КК ОО ЙЙ ИИ ММ ПП ЕЕ РР ИИ ИИ

ИИссккуусссстт ввоо ввоожжддяя ннее ммоожж еетт бб ыыттьь ииззууччеенноо ппоо уу ччееббннииккуу......

УУччиитт ее лльь ннииццее йй ппоо лл иитт иикк аа ииллии сс тт рр аатт еегг аа ммоожж ее тт ббыытт ьь

тт оолльь кк оо сс ааммаа жжииззнньь ииллии ееее ооттообб рр аажж ее нн ии ее вв ииссттооррииии..

АА .. ВВ .. ССввее чч ии нн

* При написании этого параграфа использованы материалы Робина Мэтьюза, профессора Кингстонского

университета (Великобритания).

16 17

Во временном разрезе все состояния социоприродной системы сводимы к четырем

разновидностям (рис. 1.2.1). Зона Р(1) — это текущее состояние, главное в котором

(применительно к нашему объекту исследования) — размер территории, народонасе-

ления, энергопотребления, режим управления, характер внешних сношений. Р(2) —

это область реально возможных, практически достижимых состояний, представляю-

щих собой усиление (увеличение) названных характеристик. Р(3) — это область сос-

тояний представимых, но при данных условиях недостижимых. Р(4) — это область

состояний, находящихся за горизонтами нашего воображения.

Смена состояний возникает как результат сложного, нелинейного взаимодействия внеш-

них и внутренних переменных. Стратегические решения определяют траекторию перехода от

одного состояния управляемой системы к другому, ограничения влияют на время и диапазон

этих переходов. Образно говоря, состояние системы – это расстановка фигур на шахматной до-

ске, ограничения аналогичны правилам игры, а траектории – дебюты, миттельшпили и энд-

шпили конкретных шахматных партий со всей их неповторимостью и драматизмом.

В зависимости от категории начальных и последующих состояний можно выделить

четыре типа траекторий (рис. 1.2.1) :

•

существующие в рамках сложившегося состояния системы;

•

описывающие реально осуществимые при данном состоянии системы переходы;

•

представляющие собой попытки прорыва в рационально недосягаемые состояния.

Этот класс ситуаций связан с фазовыми переходами в эволюции систем, бифуркаци-

онными точками, делающими возможной реализацию сценариев, которые изначаль-

но представлялись как нереальные. В этих ситуациях исключительное значение име-

Рисунок 1.2.1. СОСТОЯНИЯ И ТРАЕКТОРИИ

Р(1)

Т(3)

Т(2)

Т(3)

Р(2)

Р(3)

Т(4)

Р(4)

Р(3)

Т(2)

Т(3)

Р(3)

Т(2)

Т(1)

глава

ют нетривиальные решения — чудо как фактор стратегии, логика невозможного.

Примеров практического осуществления таких стратегий в истории множество [6]

;

•

траектории поискового характера, способные привести к выходу в состояния,

прежде находившиеся за пределами воображения.

Выбор траектории эволюции системы — ключевая проблема стратегического уп-

равления. На уровне практической политики выбор траектории развития системы

проявляется либо в революционных событиях, либо в тех или иных реформах преж-

него режима управления. Но в любом случае речь идет об очевидных изменениях в по-

ведении управляющих структур. Выбором траектории, по сути дела, определяется

аттрактор системы — некоторый сегмент фазового пространства Р(2), Р(3), Р(4) — как

совокупность желаемых моделей поведения и параметров системы. Сложность этого

выбора предопределяется несколькими факторами:

•

непрерывностью (аккумулятивностью) изменений внутри и вне системы;

•

информационной недостаточностью;

•

множественностью целей, групп интересов, их взаимных ожиданий и реакций;

•

когнитивными, психологическими, организационными, социальными, полити-

ческими ограничениями поведения руководителей;

•

степенью их склонности к риску, пассионарностью, готовностью и умением ви-

деть и решать масштабные проблемы.

Выбор траектории зачастую происходит как угадывание направленности эволюци-

онных процессов и лишь затем как попытка их обоснования и отбора. Проблема за-

ключается в том, в какой степени осознанный выбор траектории будет соответство-

вать внутренним тенденциям системы, какие усилия потребуются для ее вывода на це-

левую траекторию и целевое состояние и совпадут ли темпоритмы внешней среды

и данной системы. Известно также множество попыток направить эволюцию общества

насильственно вопреки естественным законам. Успех стратегии зависит не только от

обоснованности стратегических решений, но и от искусства управления, интуиции,

гармонии мотиваций участников процесса и множества других обстоятельств. Поэто-

му изучение конкретных историй стратегий представляет несомненный интерес.

Источником планирования стратегических маршрутов могут быть как случившиеся

или ожидаемые открытия, так и мотивы борьбы за власть, новые идеи, религиозные им-

пульсы и требования, изменения технологий, спроса или производственных возможно-

стей, давление конкурентов. В равной степени ими могут стать утопии, иллюзии, фанта-

зии, корысть, самодурство и волюнтаризм лидеров. В последнем случае происходит не-

оправданная растрата ресурсов, что может привести к гибели самих систем.

Стратегические решения нацелены на перевод систем в качественно новое состоя-

ние. Характерные черты этих решений — необратимость и долгосрочность их послед-

ствий. Реализация конкретного решения делает возврат к предыдущему состоянию

или невозможным, или требующим неприемлемо больших затрат времени, ресурсов,

усилий. Объектом стратегических решений могут быть как внутренние, так и внешние

параметры системы, но основой их всегда являются предпочтения принимающих ре-

шения лиц, их восприятие интересов групп влияния и возможных выгод – материаль-

ных и идеологических, истинных и ложных и т. д.

Будет ли общество содействовать или противодействовать этим решениям, как они

будут реализованы — во многом зависит от того, каким образом принимающие реше-

ния лица (правящие силы) смогут объяснить основным социальным группам существу-

ющие и предсказать будущие состояния системы.

В зависимости от характера выгод для лиц, принимающих решения, можно выде-

лить три типа решений: эгоистические, взаимовыгодные и символические.

18 19

Такое разделение проводится на основе двух критериев — полноты учета интересов

заинтересованных сторон (шкала «один — все») и коммуникативного (когнитивного)

резонанса или диссонанса (шкала «совпадающие — несовпадающие смыслы»). Оба

критерия всегда присутствуют при взаимодействии людей, обостряясь в ситуациях

смены власти, кризисов, вызывающих столкновение интересов.

1. Решения, продиктованные эгоистическими мотивами, не принимают в расчет

интересы групп и лиц, от действий которых зависит успех того или иного начинания.

Опасность возникает, когда одна из таких групп, преследуя свои эгоистические цели,

ущемляет интересы других. Реакция других участников процесса на такое поведение

способна блокировать не только получение выгод, но и реализацию самих решений.

Ситуация, следует заметить, типичная для социальной динамики.

2. Ориентация на взаимовыгодные решения учитывает многообразие интересов

всех игроков. Спектр политических режимов, при которых принимаются такие реше-

ния, достаточно широк, он не ограничен лишь режимами демократического типа.

3. Символические решения направлены на достижение выгод второго порядка, воз-

никающих вследствие изменений оценок, восприятий, представлений, рефлексий

участников процесса. Собственно говоря, речь идет об управлении самим понимани-

ем вещей. Кроме того, символические аспекты управления непосредственно связаны

с проблемами самоидентификации субъектов

Для более наглядного представления характера стратегий, реализованных на про-

тяжении столетий, мы сформировали многофакторную модель (энниаграмму) важ-

нейших объектов стратегических решений (рис. 1.2.2) [7].

ЭКОНОМИКА

НАСЕЛЕНИЕ

ПРИРОДНЫЕ

РЕСУРСЫ

ВНЕШНЯЯ

ПОЛИТИКА

(ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ

СРЕДА)

АРМИЯ

(ВООРУЖЕННЫЕ

СИЛЫ)

КУЛЬТУРА И РЕЛИГИЯ

НАУКА И

ОБРАЗОВАНИЕ

ТЕРРИТОРИЯ

УПРАВЛЕНИЕ

Рисунок 1. 2.2. ЭННИАГРАММА СТРАТЕГИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ

глава

Энниаграмма (полипараметрический метод) как способ представления данных ана-

лиза широко используется в естественных науках. Так, например, в спектральном ана-

лизе применяются спектрограммы. Образы, формируемые на основе матричного опи-

сания комплекса факторов развития, хотя и являются по своему характеру аналитиче-

скими, но могут рассматриваться и как синтетические (обобщенные паттерны). Они

представляют собой сущность исторического цикла, составляющих его факторов и со-

бытий.

Для наших целей — решения вопросов динамической топографии системы — энниа-

грамма была модифицирована. Из множества обстоятельств, влияющих на динамику

исторического процесса, были выбраны девять наиболее репрезентативных. Собст-

венно говоря, в таком наборе нет ничего нового, эти факторы так или иначе упомина-

ют все историки.

Вот, например, какие параметры использовал С. М. Соловьев для подведения

итогов исследования крупных периодов российской истории: значение князя, дру-

жина и войско, города, торговля, сельское народонаселение, законодательство,

церковь, просвещение — применительно к оценке внутреннего состояния русского

общества от первой половины IX до первой половины XII века [8]. В следующем

периоде (XII–XV века) добавлены татарское влияние, казаки, богатство народа,

его домашний быт, состояние народной нравственности. По сути, структура соло-

вьевского описания исторических событий следует интуитивно избранной им,

специально не выстроенной для целей числового исследования произвольной ма-

трице переменных, которая наполняется конкретно-историческим эмпирическим

содержанием.

Н. М. Карамзин опирается в своем описании состояния Древней Руси на следую-

щие характеристики: «Пределы. Правление. Законы гражданские. Воинское искусст-

во. Флоты. Чиноначалие и внутреннее образование войска. Торговля. Пышность

и роскошь. Состояние городов. Деньги. Успехи разума. Механические и свободные ху-

дожества. Нравы» [9].

Н. Я. Данилевский, развивая свою концепцию цивилизации, также структурирует

материал по нескольким параметрам: духовная культура, социальное развитие, эконо-

мическое развитие, наука и ремесла [10].

Нами проведен тщательный анализ взаимоотношений и взаимовлияний всех упо-

мянутых факторов. В результате в качестве автономных выбраны девять наиболее зна-

чимых для динамики развития государства:

1. УПРАВЛЕНИЕ

2. ТЕРРИТОРИЯ

3. ПРИРОДНЫЕ РЕСУРСЫ

4. НАСЕЛЕНИЕ

5. ЭКОНОМИКА

6. КУЛЬТУРА И РЕЛИГИЯ

7. НАУКА И ОБРАЗОВАНИЕ

8. АРМИЯ (ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ)

9. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА (ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ СРЕДА)

Выявление исторических значений этих факторов осуществлялось на основе экс-

пертных оценок методом последовательного приближения.