Козенко Б.Д. Происхождение Первой мировой войны

Подождите немного. Документ загружается.

на экономику и внешнюю политику. Строительство флота в Германии шло

невиданными темпами. Таких темпов ни одна страна не имела ни после

предвоенного десятилетия.

В 1897 г. Германия бросила вызов Англии - вла-

дычице морей.

Рост германского военного флота подстегнул ускоренное военно-

морское строительство в Англии, которое, в свою очередь, подгоняло такое

же строительство в Германии. Мощь флотов обеих стран росла непрерывно и

во все более возраставшем объеме. Германский рейхстаг принял несколько

законов по увеличению своего военного флота, особенно – числа тяжелых

кораблей.

Англия в 1905 г. ответила строительством самого современного

тогда линейного корабля (линкора), названного «Дредноут», т.е. «Неустра-

шимый», хотя английское слово dreadnout означает и кусок толстого сукна.

Идею дредноута выдвинул итальянский инженер В. Куниберти. Она попала

англичанам, и те, не мешкая, в большой тайне стали воплощать этот проект.

В рекордное время – 14 месяцев – «Дредноут» был построен и вошел в состав

британского флота. При строительстве было применено множество техниче-

ских новинок, которые помогли создать «чудо морской техники». При боль-

шом водоизмещении в 17,9 тыс. т. корабль давал с помощью паровой турби-

ны высокую для такого класса судов скорость в 21 узел

, т.е. 38,8 км/ч, и нес

в пяти башнях 10 орудий калибра 305 мм (или 12 дюймов), что увеличивало

его артиллерийскую мощь в 2,5 раза по сравнению с прежними линкорами.

Узнав о появлении дредноутов в английском флоте, немцы в июле 1906

г. заложили свой корабль этого же типа – «Нассау» и увеличили программу

строительства новых современных судов дредноутного типа.

Появление дредноутов вызвало новый виток гонки морских вооружений.

Самое главное состояло в том, что новый быстроходный корабль, имевший

много тяжелых орудий свел к нулю значение старых броненосцев и крейсе-

ров и создал новую точку отсчета в гонке морских вооружений. Это была

Узел – мера измерения скорости морских судов. Один узел равен 1 морской миле или 1852 км/ч.

«вторая революция» в морском деле после первой – появление подводной

лодки.

В Англии и Германии поочередно возникали в 1908-1909 гг. «морские

паники», вызванные страхом перед новыми дредноутами врага. «Обществен-

ность» требовала скорейшего строительства своих линкоров.

Страх перед германскими дредноутами толкнул англичан на ряд по-

спешных мер, в том числе – отставку Первого лорда адмиралтейства энту-

зиаста строительства дредноутов Джона Фишера в январе 1910 г. Его место

занял Уинстон Черчилль, который продолжил дело Фишера, но более ловко и

хитроумно.

При нем были заложены дредноуты с орудиями 15-дюймового

калибра (381 мм), а затем построен, но уже в 1915 г. «гигант из гигантов» -

линкор «Куин Элизабет» с 8-ю орудиями 381 мм калибра, снаряд которых

весил 800 кг и летел на 30 км. В 1917 г. вступил в строй немецкий «Байрет»,

еще более сильный корабль.

К 1914 г. Англия имела 20 дредноутов и 12 строились, Германия соот-

ветственно – 14 и 5. Гонка морских вооружений являлась одной из причин

начала мировой войны.

Увеличение морских и сухопутных вооружений выдвинули вперед такой

важный экономический и в тоже время политический элемент как военная

промышленность.

Роль и значение это особой отрасли промышленности постепенно вы-

растали. Она включала ружейные, орудийные заводы, производство боепри-

пасов, брони и всевозможных технических средств. Военное производство

все время расширялось, росло число предприятий, объем заказов, а следова-

тельно, платежей и прибыли. Большую роль играла торговля военными мате-

риалами. В основном оборонное производство, особенно крупное, например,

судостроение было государственным. Но все чаше в него вступал частный

капитал, привлеченный постоянными и все более растущими барышами. К

1914 г. в основных европейских странах имелась хорошо организованная и

мощная военная промышленность.

В Германии было 30 военных заводов, занимавших 180 тыс. человек, из

них 16 (43 тыс. рабочих) – государственных, а также судостроительные вер-

фи, частные и государственные, где трудились 72 тыс. человек. На «оборону»

работали такие гиганты как фирма Круппов (86 тыс. занятых). Ее конкурен-

том в Австро-Венгрии был концерн Шкода (г. Пльзень) с 40 тыс. работаю-

щих.

Во Франции в военной промышленности всего было занято 100 тыс. ра-

бочих, в том числе 57 тыс. на государственных заводах, верфях, арсеналах.

Успешно вписались в военное производство частные фирмы и среди них та-

кие крупные, как Шнейдер и Сен-Шамон. Французы с прибылью торговали

оружием. Вывоз военной продукции из Франции за 1895-1911 гг. увеличился

в 5 раз.

Англия производила все виды вооружения на государственных и част-

ных заводах и верфях, на которых было занято более 100 тыс. тружеников.

Причем 90% заказов шли в 1912 г. на частные предприятия, среди которых

выделились фирма Виккерс и Арстронг-Уиттворт.

В России было свыше 20 государственных (казенных) военных заводов и

фабрик, верфи и арсеналы, а также частные, вроде Путиловского завода. Од-

нако в целом производство было слабо развито. В нем было занято около 80

тыс. человек,

меньше чем у одного Круппа.

Свое оружие поставляли вооруженным силам Италии заводы Ансальдо,

Фиат и др.

Военное производство фактически не знало кризисов перепроизводства.

Государство всегда обеспечивало заказы, да еще шли заказы из-за рубежа.

Прибыль была всегда обеспечена.

Хозяева военной промышленности были люди очень богатые и влия-

тельные, имели обширные связи в военных и дипломатических кругах. Они

чутко откликались на изменения в международных отношениях. В свою оче-

редь, бывшие высшие офицеры охотно шли служить в аппарат военно-

промышленных фирм.

Рядом с ними оказывались политики, которые про-

талкивали через парламенты военные бюджеты. Так в начале XX в. стал

складываться военно-промышленный комплекс (ВПК).

Уже тогда хозяева военной промышленности имели большой «вес» в

обществе. К ним чутко прислушивались в политических кругах. Слово Г.

Круппа фон Болена, возглавлявшего военный концерн Круппов с 1909 г.,

«стальных королей» А. Штумма, Ф. Тиссена, владельцев электротехниче-

ских концернов В. Симменса, Э. и В. Ратенау воспринималось как приказ при

обсуждении военных ассигнований. Также авторитеты были в своих странах.

Б. Захаров, хозяева «Виккерс» и других военно-промышленных монополий,

как и Шнейдеры во Франции или Путилов в России.

В народе проклинали этих «фабрикантов» и «торговцев смертью», но это

их мало заботило. Ведь в правительствах и штабах роль этих капиталистов

знали и высоко ценили.

Одним из следствий гонки вооружений и ее непременным условием бы-

ли огромный рост военных расходов и их идеологического пропагандистско-

го обеспечения. Всего за 30 последних перед войной лет «вооруженного ми-

ра» шесть европейских великих держав израсходовали на военные нужды

125 млрд. марок или 57,9 млрд. рублей.

Особо высокими были военные

расходы Германии. В период с 1870 по 1913 гг. они выросли почти в 5 раз и

составили половину всего государственного бюджета. Стоимость вооруже-

ний и вызванное этим экономическое напряжение в Германии было так вели-

ки, что только начало войны спасло ее от банкротства.

Но и другие страны

не отставали и были вынуждены не отставать в гонке вооружений. Дж.

Джолл писал, что европейские великие державы были так связаны друг с

другом, что программа вооружений и военная пропаганда в стране обяза-

тельно подстегивала гонку вооружений и военную пропаганду в другой.

Франция тоже увеличивала военные расходы, составившие в 1903-1913

гг. 38% всего бюджета страны.

Не отставала от Франции и ее союзница –

Россия. Общий бюджет ее оборонных министерств за 1907-1913 гг. возрос в

1,6 раза.

Росли военные расходы Австро-Венгрии, Италии, Сербии и других

государств.

Расходы Англии на вооружение на 10 лет, с 1904 г. начиная, выросли

примерно в 3 раза.

Гонка вооружений меняла постепенно облик европейского общества,

усиливала его милитаризацию. Везде возникали «военные партии», вклю-

чавшие высшие военные чины, видных политиков, парламентариев, дипло-

матов, придворных, деятелей прессы и культуры и, конечно, хозяев военной

промышленности и банкиров. Это были очень влиятельные люди, и с их по-

мощью постепенно менялось политическая атмосфера, усиливались воинст-

венные настроения.

Существовали во многих странах милитаристские националистические

организации – Пангерманский союз и Морской союз в Германии, Имперский

морской союз в Англии и др.

Милитаризация неизбежно усиливала влияние военных в обществе, на

правительства и парламенты, на принятие политических решений «верхами».

В разных государствах степень этого влияния была не одинакова. В «старых»

демократиях оно росло медленно. Например, в США и Англии пост военного

министра занимало только гражданское лицо. В других – пост этот отдавался

высшему военному чину, но часто без большого «веса» в правительстве. Это

говорило о том, что армия в начале XX века везде имела политическое влия-

ние и была подчинена политикам, правительству и парламенту, отпускавше-

му средства на вооруженные силы. Конечно, офицерский корпус, генералы и

адмиралы пользовались определенным авторитетом, оказывали влияние на

политику страны, используя личные связи. В Англии огромным уважением, в

том числе среди «простых людей» пользовался «герой Судана» граф, генерал

Горацио Китченер. В руководящих кругах Франции прислушивались к на-

чальнику Генерального штаба генералу Жозефу-Жаку Жоффру. Свою линию

пытался навязать царю чрезвычайно популярный в армии Великий князь Ни-

колай Николаевич. В эпоху расцвета маринизма возвысились и некоторые

адмиралы. Историк В.Д. Лихарев считает, что ни один из флотоводцев в ис-

тории, не имел подобных возможностей так влиять на политику своего госу-

дарства, как адмирал Джон Фишер в Англии и Альфред фон Тирпиц в Гер-

мании.

Но были в начале XX века государства, которые отличались высоким

уровнем милитаризации, засильем военщины. И первым из них являлась

Германская империя. «Германский милитаризм оказался самым ярким и

сильным, представляя самую хорошую форму капиталистической милитари-

зации, благодаря своему «прусско-германскому, бюрократическому фео-

дально-капиталистическому характеру», - отметил К. Либкнехт.

Милита-

ризм в Германии необыкновенно расцвел виду особых полуабсолюстских

феодально-бюрократических отношений, царивших в стране. «Здесь он стал

не только государством в государстве, но и государством над государст-

вом».

Это выразилось в уважительном, почтительном до самоунижения от-

ношении «среднего немца» ко всем военному и в горделивом, спесивом по-

ведении военщины. Существовала особая роль военных в структуре герман-

ского общества, особое отношение к военным отличиям. Армия играла важ-

ную роль как символ единства, как «школа нации».

В Германии существовал культ военной силы. Для этого были историче-

ские основания и прежде всего создание Германской империи «железом и

кровью». «Солдаты и армия, а не парламентское большинство и его решения

объединили империю. Я надеюсь на армию!» - говорил Вильгельм II.

Бла-

годаря этому милитаристический дух проник в немецкий народ, большинст-

во которого обожало армию, солдат, особенно – офицеров, гордилось любой

причастностью к амии и флоту. Воинственные настроения в Германии овла-

дели обществом сильнее, чем в других странах. Русский писатель Г.И. Ус-

пенский, побывав в Германии, писал: «В самом деле, только переехали вы

границу…хвать стоит Берлин, с такой солдатчиной, о которой у нас не имеют

понятия…Палаши, шпоры, каски, усы, два пальца у козырька, под которым в

тугом воротнике сидит самодовольная физиономия победителя, попадаются

на каждом шагу, поминутно: тут отдают честь, здесь сменяют караул, там

что-то выделывают ружьем, словно в помешательстве, а потом с гордым ви-

дом идут куда-то…в окне магазина – победитель в разных видах: прорывает

живот французу и потом, возвратившись на родину, обнимает свое семейст-

во;…».

Своим путем развивался милитаризм в Царской России. Она вела актив-

ную внешнюю политику, участвовала в войнах, имела самую большую в Ев-

ропе сухопутную армию, три флота, тратила на вооружение огромные сред-

ства. Военные имели определенное влияние в стране, особенно в «верхах», в

светском мире, окружали трон. Николай II любил военное дело, часто посе-

щал маневры с офицерами и получал большую радость, участвуя в пирушках

с ними. Он имел офицерское (но не генеральское) звание полковника гвар-

дии, носил мундир, любил окружение военных. «Не могу тебе передать, как

мне нравиться быть в армии», - писал он матери.

Военными были дядья ца-

ря и другие родственники. Они имели высокие военные звания, носили воин-

ские награды и знаки отличия, командовали или были шефами знаменитых

полков, с удовольствием участвовали в военных учениях в Царском селе.

П.Н. Милюков писал о влиянии «упрощенных взглядов военной среды, всего

ближе стоявшей к государю, окружавшей его…».

Однако ничего схожего с милитаризмом, например, германским, в Рос-

сии не было. Основная масса населения, хотя и уважала военного человека

на службе или в отставке, в целом относилась сдержанно, даже с холодком к

военной среде. Особенно огорчали население призывы в армию и флот и рас-

тущие поборы на «оборону», а также жестокости и суровость военной служ-

бы. Это отношение нашло художественное отражение в произведениях А.П.

Чехова, хорошо знавшего военную среду («Три сестры», рассказ об унтере

Пришибееве или «свадебном генерале (адмирале)»), в «Поединке» А.И. Ку-

прина, в романах о флоте А.С. Новикова-Прибоя, Леонида Соболева («Капи-

тальный ремонт») и других произведениях. Не приходятся говорить ни о

большом почтении к военным, ни тем более о духе милитаризма в россий-

ском народе. Его история, традиции, менталитет отрицали культ силы, муш-

тры, военщину.

Во Франции армия и особенно офицерство, оправившись от позора по-

ражений 1870 г., пользовались особым уважением в обществе. По мере при-

ближения схватки с Германией возрастала кичливость французских военных

и вместе с тем росли любовь и почитание голубых мундиров в среде обыва-

телей, где возрождалось национальное самосознание.

После всплеска восторгов в связи с победой над турками, авторитет во-

енных Италии начал падать. Армия, считавшаяся «школой нации» теряла

престиж. Выяснилось, что дела у военных не всегда идут хорошо, что они

отличаются низким уровнем образования и культуры, плохо подготовлены.В

правительстве мало считались с мнением военного командования, давали от-

пор его попыткам вмешаться в политику.

Определенный авторитет в обществе и популярностью в светских кругах

Австро-Венгрии пользовались военные. Ее монарх, наследники имели воин-

ские звания, занимали высокие должности в армейском командовании. Офи-

церы в нарядной форме блистали на балах и представлениях. Яркие портреты

этих офицеров нарисовал Я. Гашек в своей книге о бравом солдате Швейке.

В малых государствах армия играла во многих случаях большую роль.

Она была в этих странах наиболее организованной частью общества, часто –

наиболее образованной, сплоченной воинской дисциплиной, завоевала пре-

стиж среди населения, особенно - офицерство.

В балканских странах офицерский корпус имел сильное влияние. Серб-

ская армия приобрела значительный престиж поле побед в двух балканских

войнах. Она требовала контроля над Македонией и ее руководители крити-

ковали правительство и требовали уступок. Некий полковник позволил себе

даже выступить против премьер-министра Н. Пашича на приеме в россий-

ском посольстве.

В маленькой бедной стране армия считалась символом

национального чувства. Офицерство участвовало в дворцовых переворотах,

убирало с престолов и возводило на них монархов, пыталось диктовать свою

волю правительствам. Организация офицеров «Единение или смерть», из-

вестная как «Черная рука» вмешивалась в дела государства, пыталась на-

правлять руководство армией, проводить те или иные назначения или от-

ставки. Кончилось это трагично – ряд руководителей «Черной руки» в 1917 г.

был отдан под суд и расстрелян.

Особую роль армия сыграла в жизни Османской империи. В 1908 г. ар-

мия, поднятая прогрессивным офицерством, совершила младо-турецкую

буржуазную революцию. Армия, как отметил В.И. Шеремет в своем очерке,

она оказалась единственной опорой младотурок внутри страны. Офицерство

как большая часть руководства Турции училось в Германии, и как выразился

Вильгельм II: «мыслят абсолютно по-немецки». Однако единства в армии не

было. Среднее и низшее офицерство занимало иные позиции. Положение но-

вого режима оказалось непрочным, что явилось одной из причин, толкавших

младотурецких лидеров, занявших высокие военные посты, к вступлению в

мировую войну на стороне Германии.

Общая тенденция к милитаризации общественной жизни поддержана

была и, в свою очередь, сама питала многообразную и обширную воинствен-

ную идеологию милитаризма. Милитаристская пропаганда занимала в жизни

Европы большое место. Она прославляла армию, военную службу, военную

историю, воспевала «оружие героев». Военный объявлялся «настоящим

мужчиной». Устраивались многочисленные парады и торжественные по-

строения («вечерняя зоря» и др.), марши по улицам городов под музыку во-

енных песен и под армейские оркестры, выставки оружия, спортивные состя-

зания, концерты тех же оркестров и т.п.

В этой милитаристской пропаганде были заметны книги о будущей вой-

не, приобретшие популярность в Европе, особенно после 1911 г. Самой из-

вестной из этих книг стало произведение германского генерала Фридриха

фон Бернгарди (можно встретить и другое написание этой фамилии: Бернар-

ди, Бернхарди и др.) «Германия и будущая (следующая) война». Она вышла в

1911 году и выдержала 6 изданий только в Германии, была переведена на ряд

языков. Автор, бывший кавалерийский офицер, в войне 1870 г., был первым

немцем, проехавшим через Триумфальную арку в Париже. Потом служил в

Генеральном штабе, военно-историческом отделе. О содержании его книги

говорили названия ее глав: «Право вести войну»; «Мировая держава или па-

дение»; «Историческая миссия Германии» и т.п. Главные идеи этой книги

сводились к тому, что война есть биологическая необходимость, что в буду-

щей войне Германия должна первой нанести удар и разгромить Францию,

чтобы она не смогла больше «перейти нам дорогу», а затем Россию - «исто-

рического врага Германии».

Летом1914 г., в самый канун войны, вышла

книга полковника Фробениуса «Роковой час империи», полная самых «не-

обузданных пангерманских преувеличений» (так сказал о ней канцлер Бет-

ман Гольвег) и довольно прозрачных угроз против Антанты. Германский

Кронпринц опубликовал приветствие автору. Это произвело сильное впечат-

ление в Европе.

Были популярны произведения, призывавшие отдать жизнь за Отечество

и Монарха, вроде книжки некого доктора наук Арндта, заявлявшего, что не-

мецкий народ не должен страшиться ради Германии «заглянуть в лицо смер-

ти».

В России тоже появилась книга «Война» о столкновении «Коалиции и

Союза», то есть Антанты и Центральных держав.

О будущей войне писали

Г. Гауптман, Г. Уэллс и менее известные авторы.

Большую роль играла германская пресса, которая усиленно готовила

почву для вотирования рейхстагом больших военных расходов.

Во Франции после 1871 г. наблюдался подъем милитаристских настрое-

ний. Воссоздан был вновь увядающий было после 1870 г. культ армии. Пре-

клонение народа перед военными с началом XX века превратилось в подлин-

ное восхваление милитаризма. «Вокруг идеи армии, - писал историк Р. Жи-

рарде, - создавалось единство Франции.»

Существовала многочисленная

милитаристская литература, воспевавшая армию и военную службу, которая

создавали единство народа и воспитывали французов в духе реванша.