Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. В 2-х частях. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

Несмотря на то, что число членовъ „союза благоденствія" уве-

личивалось (въ 1819 г. оно дошло до 200 чел.), дѣятелыюсть

общества была довольно вялой и казалась большинству чле-

новъ слишкомъ прѣсной, тѣмъ болѣе, что недовольство пра-

вительствомъ все болѣе обострялось и развивалось въ связи

съ ростомъ правительственнаго гнета, обскурантизма и нена-

вистныхъ военныхъ поселеній. Чувствовалась потребность въ

болѣе революціонной организаціи, и при такомъ настроеніи

естественно, что среди молодыхъ членовъ общества росло не-

удовольствіе и неудовлетворенность своимъ кругомъ дѣятель-

ности.

Правда, мирный характеръ этого общества не мѣшалъ нѣ-

которымъ членамъ его обсуждать иолитическіе вопросы, но

едва ли этимъ можно характеризовать значеніе и роль „союза

благоденствія": обсуждали эти вопросы лишь отдѣльные члены

общеотва, главнымъ образомъ члены „коренной управы\ Та-

кого рода обсужденія бывали и до основанія „союза благоден-

ствія", когда общество называлось еще „союзомъ спасенія".

Такъ, въ 1817 г. въ Москвѣ было получено письмо кн.

С. П. Трубецкого, въ которомъ онъ писалъ о тревожныхъ слу-

хахъ, довольно нелѣпыхъ и противорѣчивыхъ, сводившихся къ

тому, что Александръ обвинялся въ желаніи покинуть Россію,

ггереѣхаіъ въ Варшаву,

присѳединить' къ

Польшѣ литовскіл гу-

берніи, оттуда управлять Россіей и оттуда же дать указъ объ

освобожденіи крейтьянъ въ пику будирующимъ дворянамъ. Ко-

нечно, не послѣдняя мѣра, такъ какъ болыпинство членовъ

общества было расположено въ пользу освобожденія крестьянъ,

но первые слухи до такой степени обострили ихъ настроеніе,

что передъ ними всталъ даже вопросъ о цареубійствѣ, и Якуш-

кинъ опредѣленно взялъ на себя убійство Александра, послѣ

чего хотѣлъ и себя лишить жизни.

Правда, на слѣдующій день участники одумались и рѣшили.

оставить свой планъ. но на Якушкина этотъ эпизодъ произ-

велъ такое острое впечатлѣніе, что, подчинившись требованію

оставить свои замыслы, онъ> однако же въ раздраженіи вышелъ

изъ общества и только спустя нѣкоторое время вступилъ вновь

в% „союзъ благоденствія

Другое интересное собраніе—вообще собранія бывали, пови-

димому, нерѣдко, но они были обыкновенно довольно без*-

цвѣтны—было въ 1820-ыъ году, во время пріѣзда Пестеля въ

Петербургъ, и происходило въ квартирѣ Ѳ. Н. Глинкй, адъю-

танта генералъ-губернатора Петербурга графа Милорадовича.

На этомъ собраніи былъ поднятъ вопросъ о томъ, что слѣ-

дуетъ предночесть: республику или конституціонную монархію?

Пестель, тогда уже убѣжденный республиканецъ, рѣшительно

высказывался за республику. И когда онъ поставилъ вопросъ

на обсужденіе коренной управы—на собраніи, впрочемъ, при-

сутствовали не всѣ- члепы коренной управы и не одни они—

болыпинство (кромѣ одного) высказывалось тоже за республику.

ІІовидимому, это постановленіе носило теоретическій характеръ

и не было рѣшено немедленно направить свою дѣятельность

ко введенію въ Россіи республики. Но Пестель понималъ его

именно такъ и впослѣдствіи старался придать этому рѣшенію

значеніе постановленія формальнаго.

Въ томъ же 1820 г. случилось въ Петербургѣ происшествіе,

которое, не будучи вызвано дѣятельностью „союза благоден-

ствія", отразилось, однако, на судьбѣ всѣхъ тайныхъ обществъ

(масонскихъ ложъ въ томъ числѣ) весьма сильно: этимъ со-

бытіемъ было .возмущеніе нижнихъ чиновъ въ семеновскомъ

полку. Произошло оно безъ участія офицеровъ. Причина его

была слѣдующая. Семеновскій полкъ раньше. былъ веденъ

чрезвычайно гуманно; большинство офицеровъ были сами гу-

манные люди и многіе изъ нихъ члены „союза благоденствія",

полковымъ командиромъ былъ добродушный генералъ Потѳм-

кинъ, но когда въ 1820 г. полкъ принялъ отъ него полков-

ІІИКЪ Шварцъ, человѣкъ грубый, суровый, деспотическій, фрон-

товикъ, склонный даже къ свирѣпымъ и незаіюннымъ истяза-

ніямъ солдатъ, и когда онъ, задавшись цѣлью вымуштровать

этотъ полкъ, велѣлъ высѣчь нѣсколькихъ георгіевскихъ кавале-

ровъ, которые по закону были избавлены отъ этого наказанія,

то нѣсколько ротъ полка возмутились.

•

Форма возмущенія была, впрочемъ, довольно мирная. Сол-

даты возмутившихся ротъ хотѣли только сдѣлать заявленіе,

что просятъ Шварца впредь не прибѣгать къ такимъ мѣрамъ.

Офицеры—между ними 0. й. Муравьевъ-Апостолъ—старались

ихъ отъ этого отговорить, понимая, что солдаты атимъ ничего

пе достигнутъ; но убѣжденія эти не привѳли, въ концѣ-концовъ,

къ цѣлп

въ результатѣ весь полкъ

быдъ

посаженъ въ

крѣяость.

Это обстоятельотво произвело на Адѳкоандра огромное внечатлѣ-

ніе. Онъ былъ въ это время на конгрессѣ въ Лайбахѣ. Этотъ

бунтъ совпалъ съ другимъ очень тяжелымъ впечатлѣніемъ—отъ

второго варшавскаго сейма 1820 г., который отвергъ всѣ почти

законопроекты, внесенные правительствомъ, послѣ рядавесьма

рѣзкихъ оппозидіонныхъ рѣчей. Къ этому присоединились вѣсти

о революціи въ Неаполѣ, которая

была предметомъ обсужденія

лайбахскаго конгресса. Все это подготовило такое настроеиіе

Александра, при которомъ „бунтъ" семеновскаго полка про-

извелъ на него чрезвычайно острое впечатлѣніе, которое было

тѣмъ больнѣе,. что семеновскимъ полкомъ онъ когда то самъ

командовалъ и полкъ этотъ былъ его любимымъ полкомъ. Онъ

отказывался вѣрить, что полкъ самъ собой взбунтовался, и

видѣлъ въ этомъ участіе тайныхъ подстрекателей. Полкъ былъ^

раскассированъ. Эта исторія имѣла два важныхъ послѣдствія.*

Съ одной стороны, размѣщенные по всей имперіи солдаты и

офицеры семеновскаго полка образовали отличные кадры про-

пагандистовъ революціонныхъ идей и недовольства, а съ другой

стороны, въ виду обострившагося настроенія правительства,

„союзъ благоденствія" призналъ, что въ прежнемъ видѣ онъ

дольше существовать не можетъ. Поэтому въ январѣ 1821 г.

члеш союза, собравщись въ Москвѣ, постановили прекратцть

дѣятельность этой органдзаціи. Союзъ благоденствія былъ объ-

явденъ закрытымъ, при чемъ предсѣдательствовавшій въ боль-

шей части этихъ московскихъ засѣданій .Н. И. Тургеневъ даже

циркулярно оповѣстилъ объ этомъ всѣхъ членовъ.

Есть мнѣніе, что тайное общество только для вида рѣшило

закрыться, чтобы отвести глаза правительству, а затѣмъ про-

должать свою работу въ формахъ, болѣе конспиративныхъ. Едва

ли, одкако же, это было общей мыслью всего собранія. Какъ

бы тамъ ни было, въ Петербургѣ тайное общество дѣйстви-

тельно прекратило свое существованіе.

Александръ, вернувщись изъ-за границы, получилъ о дѣя-

тельности этого общества подробный доносъ черезъ командира

гвардейскаго корпуса Васильчикова. Правда, государь при

этомъ сказалъ, что не ему, старательно насаждавшему либе-

ральныя идеи въ началѣ царствованія, принимать теперь стро-

гобти противъ отдѣльныхъ носитѳлей тѣхъ же идей, но онъ

оетадся очень недоволенъ цаправленіемъ умовъ въ гвардіи и,

отправивъ ее въ походъ къ западньшъ границамъ въ 1821 году,

затѣмъ нарочно оставилъ ее на 1

<>да на стоянкѣ въ Литвѣ,

думая, очевидно, что на молодыхъ офицеровъ дурно вліяетъ

столичная обстановка. Такимъ образомъ въ 1821 г. изъ Пе-

тербурга удалены были главные элементы тайнаго общества. .

Но когда южные делегаты съ Московскаго съѣзда явились

въ Тульчинъ и сдѣлали тамъ докладъ о закрытіи о.бщества, то

южные члены, во главѣ съ Пестелемъ и ІОшневскимъ (генералъ-

интендантомъ южной арміи) заявили, что они своей организаціп

не прекратятъ. Такимъ образомъ южный отдѣлъ „союза бла-

' годенствія" сдѣлался самостоятельнымъ тайнымъ обществомъ.

ІІри этомъ южная организація возстановила прежній, пестелев-

скій уставъ „союза спасенія" и цѣли себѣ поставила опредѣ-

; ленно политическія и рѣзко революціонныя. Говорятъ, что

постановка такихъ опасныхъ цѣлей была даже намѣренно мус-

сирована для того, чтобы отпугнуть колеблющихся и составить

надежное ядро революціонной организаціи. Цѣлью общества

опредѣленно было поставлено учрежденіе въ Россіи республики,

при чемъ способы дѣйствія были приняты якобинскіе и мѣры

имѣлись въ виду самыя крутыя.

Южное общество сорганизовалось въ видѣ трехъ управъ.

Одна, коренная управа, была въ Тульчинѣ; руководителями

ея были Пестель и Юшневскій, избранные директорами всего

общества, при чемъ фактически вся власть принадлежала.

Пестелю. Затѣмъ были два отдѣленія — въ с. Каменкѣ, подъ

управленіемъ мѣстнаго помѣщика отставного полковника Вас.

Давыдова и командира расположенной тамъ пѣхотной бригады

генерала кн. С. Г. Волконскаго, и въ Васильковѣ — подъ на-

чальствомъ Сергѣя Муравьева-Апостола, который дѣйствовалъ

съ нѣкоторою независимостью отъ Пестеля и сдѣлалъ своимъ

главнымъ сотрудникомъ молодого офицера (тоже изъ семенов-

цевъ) Михаила Бестужева-Рюмина.

Пестель постоянно ставилъ своимъ товарищамъ на видъ не-

обходимость не только цареубійства, но даже истребленія всей

царствующей фамиліи, и этотъ вопросъ постоянно приводилъ

къ спорамъ между нимъ и Муравьевымъ-Апостоломъ.

Съѣзды вожаковъ южнаго общества происходили разъ въ

гедъ на контрактовой ярмаркѣ въ Кіевѣ, и на этихъ съѣздахъ

въ 1822, 23, 24 и 25 гг. иостоянно обсуждался вопросъ о

способахъ устраненія дарствующаго дома и всѣхъ его членивъ,

причемъ, однако, окончательное рѣшеніе вопроса откладыва-

лось всякій разъ до слѣдующаго года.

Однако Пестель, ставя такія радикальныя дѣли, считалъ пс-

обходимымъ дѣйствовать очень хладнокровно и осторожно,

послѣ всесторонняго обсужденія и обстоятелыюй подготовки.

Сергѣй Муравьевъ-Апостолъ былъ, напротивъ, нетерпѣливъ и

склоненъ къ энтузіазму и быстрымъ рѣшительнымъ мѣрамъ,

ему претила мысль объ истребленіи цѣлой семьи, но съ дру-

гой стороны, онъ требовалъ скорѣйшаго приступа къ дѣй-

ствіямъ и постоянно стремился начать возстаніе. Разъ даже,

когда одинъ изъ полковыхъ командировъ, входившихъ въ со-

ставъ общества (Повало-ПІвыйковскій), потерялъ полкъ, то

Муравьевъ думалъ немедленно начать возмущеніе. Главнымъ

помощникомъ Муравьева былъ, какъ я сказалъ, Бестужевъ-

Рюминъ, который обладалъ еще болѣе горячимъ и пылкимъ

темпераментомъ. Онъ дѣятельно пропагандировалъ свои взгляды

и ему удалось сдѣлать два крупныхъ дѣла. Онъ открылъ су-

ществованіе независимаго „общества соединенныхъ славянъ",

которое ставило себѣ цѣлью установить федеративную ресну-

блику среди всѣхъ славянскихъ народовъ. Бестужевъ, открывъ

эту организацію, постарался ее привлечь къ южному обществу,

и это ему удалось. Онъ же началъ сношенія съ членами поль-

скихъ революціонныхъ организацій, при чемъ велъ съ ними

длинные переговоры по вопросу

томъ, подчинятся ли польскія

организаціи русскимъ революціоннымъ планамъ и согласны

ли онѣ арестовать и, если будетъ потребовано, то и убить

Константина Павловича, какъ одного изъ представителей цар-

ствующаго дома.

Поляки очень уклончиво отвѣчали на эти воиросы

вообщс,

видимо, не особенно довѣряли выдержанности и конспиратив-

ности русскихъ организацій. Бестужевъ же, повидимому, ста-

рался пустить имъ пыль въ глаза, явно иреувеличивая средства

заговора въ Россіи. Въ эти переговоры вмѣшался и Пестель,

при ч.емъ въ его присутствіи обсуждался вопросъ о томъ, въ

какихъ предѣлахъ можетъ быть возстановлена Полыпа. ІІо-

ляки высказывались конечно за возстановленіе Польши 1772 г.,

но ІІестель опредѣленно заявилъ, что онъ стоитъ за возстано-

вленіе этнографической Польши (безъ включенія въ ся составъ

малорусскихъ элементовъ) и лишь въ видѣ уступки соглашался

лрисоединить къ ней литовскія губерніи.

Въ то же врехмя Пестель употреблялъ чрезвычайно энергич-

ныя усилія для возрожденія тайнаго общества въ Петербургѣ.

Онъ постоянно посылаетъ туда своихъ посланцевъ (кн. С. Г.

Волконскаго, Матвѣя Муравьева, Александра Поджіо и друг.),

въ 1824 г. ѣдетъ и самъ. По его настояніямъ общество было,

наконецъ, оргаяизовано; но довольно трудно было ѳму убѣдить

членовъ этого „сѣвернаго общества" слѣдовать его планамъ и

подчинить ихъ своей волѣ: сѣверяне успѣди къ этомувремени

выработать себѣ самостоятельные.взгляды и сильно разногла-

сили съ Пестблемъ.

Возрожденіе тайнаго общества въ Петербургѣ произошло не-

ранѣе 1822 г., когда гвардія вернулась въ Петербургъ. Тогда

была выбрана новая управа изъ Никиты Муравьева, кн. С. П.

Трубецкого и Николая Тургенева, который, впрочемъ, отказался

и былъ замѣщенъ молодымъ офицеромъ княземъ Евг. Петр.

Оболенскимъ. Организующимъ элементомъ былъ здѣсь Никита

Муравьевъ, который прежде всего принялся за разработку

проекта конституціи. Ояъ рѣшительно расходился во взглядахъ

съ Пестелемъ по многимъ предметамъ.

Конституція Никиты Муравьева, съ одной стороны, и выра-

ботанная Пестелемъ конституція подъ названіемъ „Русская

правда"—съ другой, выражали какъ разъ два соперничающія

теченія среди этихъ революціонныхъ круговъ. Пестель въ своей

„Русской правдѣ" или „Государственномъ завѣтѣ

проектиро-

валъ республиканское устройство въ Россіи. На его, теоретиче-

скія построенія оказалъ больщое вліяніе французскій писатель

Детю де-Траси, который написалъ извѣстный комментарій къ

„Духу законовъ" Ментескье. Подъ вліяніемъ Детю де-Траси

Пестель усвоилъ себѣ взглядъ, что никакая монархическая кон-

ституція не прочна, что монархическоѳ устройство и народная

воля несовмѣстимы, что поэтому всякое конституціонное монар-

хическое устройство есть попзепз. Понимая, что Россія къ

республикѣ не подготовлена, Пестель думалъ, сокрушивъ цри

помощи военнаго переворота существуюіцій строй, и уничтоживъ

царствующій домъ, образовать воѳнную диктатуру въ видѣ вре-

меннаго правительства, которое путемъ энергической работы въ

теченіе примѣрно 8 —10-ти лѣтъ подготозцло бы возможность

осуществленія республиканскаго строя въ Россіи. Разумѣѳтся,

это вело бы къ военно-деспотическому режиму, такъ какъ осу-

щеотвленіе этого плана потребовало бы, безъ сомнѣнія; подав-

лѳнія цѣлаго ряда контръ-революціонныхъ возстаній.

Впрочемъ, и сама республика, проектированная Пестелемъ,

была ярко-якобинскаго типа, съ чрезвычайно сильной и цен-

трализованной административной властью.

Законодательная власть въ этой республикѣ по его плану

должна была принадлежать вѣчу (избранному на основаніи все-

общей двустепенной подачи голосовъ), но все управлепіе со-

средоточивалось, по образцу французской директоріи, въ рукахъ

пяти человѣкъ — директоровъ, которые должны были получить

болыпую власть. При этомъ Пестель не только не желалъ до-

пускать какой-нибудъ автономіи отдѣльныхъ мѣстностей, но

наоборотъ, желалъ совѳршенно, хотя бы и насильственно, объ-

единить всю Россію въ одно и однообразное политическое тѣло:

онъ даже не признавалъ самостоятельности Финляндіи и согла-

шался на отдѣленіе только Полыпи—подъ условіемъ, впрочемъ,

что Полыпа приметъ соціально-политическій строй, одинаковый

съ Россіей;—Финляндія же должна была быть совершенно инкор-

порирована, при чемъ Пестель не признавалъ даже мѣстныхъ

яэыковъ. Въ вѣроисповѣдномъ вопросѣ онъ держался анало-

гитайхъ взглядовъ, полагая, что православіе въРоссіи должно

быть господствующей рѳлигіей. По отношенію къ магометанамъ

онъ предполагалъ рѣзкое вмѣшательство въ ихъ внутренній

бытъ, желая упразднить у нихъ подчиненность женщинъ.

Евреевъ Пестель считалъ вредными эксплоататорами крестьян-

ской массы и думалъ переселить всѣхъ евреевъ въ Палестину,

при чемъ хотѣлъ дать имъ необходимую для этого военную

помощь.

Такимъ образомъ принципы Пестеля не отличались либерализ-

момъ, но зато демократическое начало было имъ проведено

въ его планѣ очень глубоко, особенно въ экономической обла-

сти, гдѣ онъ считалъ необходимымъ ввести новое весьма свое-

образное аграрное устройство. Всѣ земли онъ проектировалъ

раздѣлить на двѣчасти: одна, общѳственная, должна быланахо-

диться въ коммунальномъ общественномъ управленіи, другая,

казенныя Земли (по ^го терминологіи), могла эксплоатироваться

казной или раздаваться по усмотрѣнію цѳнтральнои власти част-

нымъ лйдамъ. Но во всякомъ случаѣ Пестель считалъ, что земля

не можетъ быть нредметомъ частной собственности и должна

служить прежде всего обезпеченію народныхъ массъ. Въ этомъ

отношеніи планъ его былъ столько же оригиналенъ, сколько по-

слѣдователенъ и демократиченъ.

Что касается конституціи .„сѣвернаго общества", которая

была составлепа Никитой Муравьевымъ, то она была монархи-

ческая. Хотя. самъ Никита и многіе другіе члены „сѣвернаго

общества" соглашались, что, въ принципѣ, республика лучше

монархіи, но они не надѣялись ее осуществить, а если въ спо-

рахъ съ Пестелемъ не особенно сильно отстаивали свои взгляды,

то главнымъ образомъ потому, что не имѣли возможности его

переубѣдить и переспорить, что знали по опыту.

Но надо сказать, что въ основаніе этой монархической кон-

стятуціибылиположены принципы самыхъ радикальныхъ тогдаш-

нихъ конституцій. Главнымъ образцомъ, очевидно, послужила

испанская конституція 1812 г. Первый параграфъ конституціи

Муравьева вполнѣ опредѣленно устанавливалъ, что русская

имперія не можетъ быть принадлежностью никакой опредѣлеи-

ной фамиліи, и во главу угла сразу ставилась народная воля.

Власть пмператора была чрезвычайно ограничена. Вѣче у Му-

равьева пользовалось не только всѣми законодательными, пра-

вами, но даже получало и права, обыкновенно принадлежапця

монарху,—право объявлять войну и заключать миръ и право

амнистіи.

Другою отличительной чертой муравьевской конституціи былъ

федерализмъ съ широкой автономіей провинцій: рѳспублика Пе-

стеля была централизованной, а монархія Муравьева была раз-

дѣлена на 13 (по второй редакціи 15) автономныхъ цровинщй,

въ каждой изъ которыхъ долженъ былъ быть своего рода

парламентъ, своя дума (избранкая, впрочемъ, на основѣ цензо-

ваго избирательнаго права), которая подчинялась, : конечно,

обіцему руководству центральной власти,. но адѣла широкую

автономію. Въ соціальномъ отношеніи Муравьевъ не шелъ

такъ далеко, какъ Пестелсь. По его предположеніямъ крестьяне

должны были быть освобождены, но получали весьма недоста-

точные земельные надѣлы, главная масса земель должна была

оставаться въ рукахъ помѣщиковъ; . •

Эти-два тищі политическихъ идеаловъ и явились представи-

телями двухъ главныхъ теченій, которыя въ это время суще-

ствовали въ средѣ тайныхъ обществъ въ Россіи. Не столько

раздѣлялъ тутъ вопросъ о республикѣ или монархіи, сколько

о томъ, какимъ путемъ проводитъ это: путемъ ли якобинскимъ,

или путемъ подчиненія народноп волѣ. Когда въ „сѣверномъ

обществѣ" въ началѣ 1825 г. получилъ преобладаніе К. Ф. Ры-

лѣевъ, то онъ также высказывался, что можно предпочитать

въ приндипѣ республику, но что это будетъ имѣть" значеніе

только когда на это согласится народъ. Итакъ, главное, про-

тивъ чего возражали члены „сѣвернаго общества" на планы Пе-

стеля,—это было намѣреніе его проводить республику во что

бы то ни стало, вопреки народной волѣ. Рылѣевъ и Никита

Муравьевъ были въ этомъ отношеніи настоящими народоволь-

дами; они во главу угла ставили народную волю. За то въ

содіальномъ. отношеніи настоящая демократическая точка зрѣ-

нія была проведена тогда лишь въ оригинальномъ нроектѣ

Пестеля, принятомъ членами одного только южнаго общества.

Вотъ тѣ теченія, которыя развивались въ тогдашнихъ револю-

діонныхъ кругахъ, отражаясь, конечно, и во взглядахъ болѣе

широкихъ слоевъ общества.

ДЕКЦІЯ XIII.

Настроеніе императора Александра и его дѣятельность послѣ Ахенскаго

конгресса.—Согласіе его съ Меттернихомъ.—Роль священнаго союза въ эту

эпоху.—Греческоѳ возстаніе и отношеніе къ нему Александра.—Внутренняя

нолятика Александра въ 1820—1825 гг.—Отказъ отъ лреобразованій.—

Госиодство обскурантнзма.—Фотій и отставка Голицына.—Причина нерѣ-

шительностя политическихъ нреслѣдованіи.-і-Положеніѳ финансовъ и го-

сударственнаго хозяИства.—'Тарифъ 1822 г. и назначеніе Канкрина ми-

нистромъ финансовъ.—Итоги дарствованія и общій закдючительный взглядъ

на эпоху.

Оёращаясь къ правительйвенной дѣятельности въ послѣдніе

годы царствованія Александра I, приходтся прежде всего при-

знать, что послѣднее пятилѣтіе царствованія Александра есть,

несомнѣнно, одинъ изъ самыхъ мрачныхъ періодовъ русской исто-

ріи.—Со стороны правительственной дѣятельности оно харак-

теризуется прежде всего рѣшительнымъ отказомъ отъ всякихъ

либеральныхъ преобразованій.

Въ настроеніи самого Александра послѣ Ахенскаго конгресса

наступилъ окончательный переломъ; онъ давно подготовлялся

всѣмъ ходомъ окружавшей Александра жизни и внутреннимъ

процѳссомъ въ его умѣ, выражавшимся въ порабощеніи его

мистицизмомъ. Однако, какъ я старался уже показать, въ 1818 г.

еще живы были его симпатіи къ либеральнымъ учрежденіямъ ц

къ конституціонному устройству. Сдѣлавшись давно уже рѣз-

кимъ противникомъ революціоннаго движенія всякаго рода,

Александръ оставался, однако жъ, вмѣстѣ съ тѣмъ убѣжден-

нымъ сторонникомъ либеральныхъ доктринъ и почти до начала

20-хъ годовъ былъ вѣренъ своимъ мечтамъ о либеральномъ

политическомъ переустройствѣ Россіи. Онъ старался, какъ мы

видѣли, открыто подчеркнуть ту разницу, которая существо-

вала въ его глазахъ между либеральными взглядами и проя-