Конрад Н.И. Избранные труды. История

Подождите немного. Документ загружается.

со всемирно-историческим процессом, с теми явлениями, которые были

присуши мировой литературе.

В своих

трудах

Н. И. Конрад твердо и последовательно проводил

идею культурного равноправия Востока и Запада. С полным основа-

нием

он считал, что существующие признаки известного отставания стран

Востока от уровня высокоразвитых стран Европы и Америки носят вре-

менный

характер. Всемирно-исторический процесс подтверждает общие

закономерности

для

всех

стран мира, как западных, так и восточных.

Следовательно, в истории

всех

народов, независимо от их принадлежно-

сти к тому или иному ареалу, можно обнаружить как периоды подъема,

обусловленного внутренними и внешними обстоятельствами, так и поло-

сы известного упадка.

Решительно выступая против европоцентризма, Н. И. Конрад не ме-

нее категорически отвергал и азиацентризм. Отмечая опасность азиацент-

ризма, Н. И. Конрад писал, что он возможен и на Западе и на Восто-

ке.

«На Западе своеобразный азиацентризм может проявиться у тех во-

стоковедов, которые все еще считают, что свет вообще идет с Востока,

забывая о великом свете Запада; на Востоке — у тех ученых, которые,

преисполненные

вполне законной гордости многотысячелетней историей

своих стран, огромным и всесторонним развитием в них культуры, пе-

рестают видеть то же, и ничуть не в меньших масштабах, и в

других

странах, прежде всего в Европе. Народов искони передовых и искони

отсталых нет; все большие цивилизованные народы Востока и Запада

имели в своей истории полосы и стремительного движения вперед, и дви-

жения

замедленного, а то и вовсе приостанавливающегося, что приво-

дило к временному отставанию. И ни у кого нет нрава считать себя

народом особым, превосходящим

всех

других.

Каждая нация должна об-

ладать чувством собственного достоинства, но мания величия у нации

столь же ложна, вредна и просто смешна, как и мания величия у от-

дельного человека»

. В книге «Запад и Восток», отличающейся исклю-

чительным богатством содержания, Н. И. Конрад как бы резюмировал

свою общеисторическую концепцию и концепцию развития мировой куль-

туры. Заключительная часть этой книги так и называется «О смысле

истории».

Какова

же в своих главных

чертах

общеисторическая концепция ака-

демика Конрада?

Прежде всего она включает в себя понимание единства всемирно-

исторического процесса. История человечества рассматривается как це-

лое. Революционные перевороты в истории носят глобальный характер.

Н.

И. Конрад говорит о

трех

крупнейших революционных переворотах

во всемирной истории — крушении древнего общества, которое в соци-

ально-экономическом

аспекте было преимущественно рабовладельческим,

крушении

средневекового общества, в котором господствовали феодаль-

ные

отношения, и, наконец, начале крушения капиталистического строя,

показавшем,

что

будущее

принадлежит социалистическим отношениям,

«считая при этом социализм первой фазой коммунизма»

. Н. И. Кон-

рад подчеркивал, что третий революционный переворот принципиально

отличен от

двух

предыдущих. «Социалистическая революция,— указыва-

ет он,— в корне меняет самый ход истории: она

ведет

не к замене од-

них классов другими, а к отмиранию классов вообще и соединенного с

Н. И.

Конрад,

Указ. соч., стр. 28.

Там же, стр. 450.

ними

общественного антагонизма. Поэтому революционный поворот со-

циалистического содержания не занимает очередного места в ряду быв-

ших до этого, а противостоит им, вместе взятым»

Далее Н. И. Конрад отмечал, что именно современная эпоха перехо-

да к социализму позволила лучше осознать прошлое человечества, по-

нять

содержание мирового исторического процесса.

Н.

И. Конрад подчеркивает, что нельзя строить концепцию истори-

ческого процесса на материале, ограниченном рамками Европы или Азии.

Сами

понятия

«Запад»

«Восток»

— неисторичны и потому «ненадеж-

ны», необъективны для научного исторического анализа. «Европа»,

«Азия»,

«Африка»

другие

аналогичные географические обозначения

не

могут

служить основанием для конструирования исторического свое-

образия

или исторической общности народонаселения соответствующих

территорий,

Н.

И. Конрад

уделяет

большое внимание проблеме синхронизации

крупных исторических процессов, протекавших в весьма удаленных

друг

от

друга

регионах. Сопоставляя, например, крупномасштабные крестьян-

ские

войны против феодалов, происходившие в средние века в Европе и

Китае, когда безусловно исключено какое-либо непосредственное

взаимное влияние, Н, И. Конрад приходит к выводу, что эти массовые

народные движения объясняются единством всемирно-исторического

процесса, были порождены одинаковыми социальными причинами,

свидетельствующими о действии общих для

всех

стран нашей планеты

исторических закономерностей. Невозможно понять эти закономерности,

говорит академик Конрад, «оставаясь в рамках истории одной какой-либо

страны»

В то же время «каждый народ, большой или малый по своей чис-

ленности,

имеет свою индивидуальную историю, всегда обладающую свои-

ми

оригинальными, неповторимыми чертами». История человечества, ко-

торая слагается из деятельности отдельных народов с их индивидуаль-

ными

особенностями, отнюдь не обезличенный процесс. В то же время,

как

очень тонко замечает Н. И. Конрад,

«часто

смысл исторических со-

бытий,

составляющих, казалось бы, принадлежность только истории одно-

го народа, в полной мере открывается лишь через общую историю чело-

вечества»

Н.

И. Конрад развивал последовательно материалистическую, марк-

систскую теорию исторического прогресса. Он писал о поступательном

ходе

истории и рассматривал большие ступени развития общества как

прогрессивные эпохи, сменявшие

друг

друга

в соответствии с объектив-

ными

изменениями в характере производительных сил. «Несомненно, все

общественные формы, в основе которых лежит эксплуатация человека

человеком, сопряжены со страданиями огромного большинства человече-

ства, но все же они, эти формы, не были созданием чьей-то злой воли.

Они

были созданы самой историей — теми условиями, в которых проис-

ходило освоение человеком ресурсов природы и ее сил... Мы видим, что

процессе исторической жизни исчезло рабство в своей исторической

форме,

исчезло крепостничество; мы видим, что и капиталистическая

эксплуатация начинает заменяться в социализме свободным

трудом

гар-

монически

ассоциированных людей... В свете всего этого становятся осо-

Н. И.

Конрад,

Указ. соч., стр. 451.

Там же, стр. 453.

Там же, стр. 454.

бенно

ясными не только направленность исторического процесса и в этой

области, но и его поступательный

характер»

Николая

Иосифовича Конрада как историка культуры особенно ин-

тересовала проблема соответствия изменений в интеллектуальной жиз-

ни

общества общему его поступательному движению. В этой связи он

решительно оспаривал «традиционную» точку зрения на средневековье

как

па историческую полосу культурной деградации, как на

«эру

темно-

ты и упадка». «При определении значения всякой эпохи истории необ-

ходимо каждое время оценивать с точки зрения того, что оно, это время,

принесло

с собой нового в сравнении с предыдущим и каково это но-

вое:

содействовало ли дальнейшему продвижению или

нет»

. Н. И. Кон-

рад подробно разбирает аргументацию тех, кто идеализировал антич-

ность и соответственно «принижал»

культуру

средневековья. Он доказы-

вает, что обвинители средневековья не были достаточно объективны и

совершенно произвольно выбирали из наследия античного мира только

то,

что казалось им совершенным. В действительности человечество ушло

вперед по сравнению с тем, каким оно было в античную эпоху.

Столь занимавшая Н. И. Конрада проблема Ренессанса представ-

ляет, по его убеждению, веское доказательство поступательного движе-

ния

человечества и в духовной сфере в условиях средних веков. При-

знание

ценности человека, человеческой личности, которое лежало в

основе эпохи Возрождения — составной части средневековья, хотя и быв-

шей

новым явлением,— служит, по мысли Н. И. Конрада, подтвержде-

нием

прогрессивности данной исторической эпохи, продолжающей посту-

пательное движение человечества.

«...Для

определения подлинно про-

грессивного,— говорит Н. И. Конрад,— есть критерий, выработанный са-

мой

историей. Критерий этот — гуманизм в двояком аспекте: как обо

значение

специфических свойств человеческой природы и как оценка

этих свойств в смысле высшего разумного и вместе с тем этического

начала человеческого поведения и всей общественной жизни»

Н.

И. Конрад установил существование различных форм гуманизма,

обусловленных конкретными историческими условиями. В Китае — это

признание

ценности человека, его способности к самосовершенствова-

нию;

в Иране и Средней Азии — высокая оценка моральных качеств,

доступных человеку, таких, как великодушие,

дружба;

в Италии — при-

знание

ценности человеческой личности как носительницы разума. Средние

века, которые на определенном этапе вписали в историю человече-

ства яркие страницы Возрождения, предстают в изображении Н. И. Кон-

рада не как мрачный период интеллектуального спада, засилья сковы-

вающего человека религиозно-догматического мировоззрения, а как на-

чальный этап

духовного

раскрепощения, завершенного последующими

поколениями.

«Гуманизм,— пишет Н. И. Конрад,— является идеей по своему обще-

ственному содержанию, может быть, важнейшей из

всех

великих идей,

выдвинутых человечеством на протяжении многих тысячелетий его исто-

рии.

Идея гуманизма —

результат

огромного исторического опыта в его

наиболее глубоком восприятии,

результат

осознания человеком в про-

цессе такого опыта самого себя, своих общественных

задач».

Следует

отметить, что идея гуманизма не представляет для Н. И. Конрада не-

Я. И.

Конрад,

Указ. соч., стр.

468—469.

Там же, стр. 479.

Там же, стр. 482.

кое

абстрактное понятие, существующее вне времени и пространства.

Об этом свидетельствуют следующие слова: «важнейший источник зла —

эксплуатация человека человеком и обращение к войне как к способу

разрешения

конфликтов. Борьба за уничтожение такой эксплуатации,

за устранение войн из практики истории и составляет сейчас главное

содержание гуманизма нашего времени»

Таким

образом, налицо исторический

подход

к понятию гуманизма.

На

различных этапах развития общества он носил различные формы,

выполнял

различные конкретные функции. Но последовательность по-

ступательного движения общества обязывает отдавать должное не толь-

ко

борцам за коммунистические идеалы современности, но и далеким

провозвестникам ценности человека.

Многогранная

научная и научно-педагогическая деятельность акаде-

мика

Николая Иосифовича Конрада

завоевала ему глубокое уважение

всех,

кто так или иначе соприкасался с его яркой индивидуальностью,

с его творческой мыслью. Широта разносторонних интересов Н. И. Кон-

рада обусловливала его активное участие во многих общественных меро-

приятиях,

связанных с развитием литературы и искусства, с установле-

нием

культурных контактов нашей страны с зарубежными странами.

Многие

работы Н. И. Конрада были переведены на иностранные язы-

ки

и получили широкое распространение за пределами нашей страны.

Исключительно высокую оценку получила его деятельность в Японии.

* * *

В настоящем томе публикуется комплекс исторических исследований

Ы. И. Конрада, посвященных по преимуществу странам Восточной Азии.

Некоторые работы публикуются впервые, например «Древняя история

Японии».

Переиздается статья «Надельная система в Японии», опублико-

ванная

впервые в 1936 г. маленьким тиражом и ставшая библиографи-

ческой редкостью.

Все эти

труды

в совокупности

дают

представление о творческой ла-

боратории ученого, об исключительной требовательности Н. И. Конрада

самому себе (он воздержался от издания почти завершенных иссле-

дований).

Вместе с тем надо отметить, что основные, наиболее выношен-

ные,

по мнению автора, мысли были опубликованы им в форме кратких

выводов

«Очерки по «Истории стран Восточной Азии в средние

века»»

дают

возможность читателям познакомиться с неосуществленным грандиозным

замыслом Н. И. Конрада. Так кок рукопись оказалась наименее готовой

для публикации, она публикуется в приложении частично, в наиболее

завершенных фрагментах. Сопоставление этой ранней рукописи с после-

дующими выступлениями Н. И. Конрада в печати показывает, что не

все свои гипотезы он считал вполне доказанными. Однако заслуживают

внимания

многие его идеи, дающие возможность полнее понять и разви-

Н. И.

Конрад,

Указ. соч., стр. 484.

Библиографию работ Н. И. Конрада см. «Япония. Китай». М., 1961, стр.

324—330;

«Историко-филологические исследования». М., 1967, стр.

9—20.

См. «История стран зарубежного Востока в средние века». М., 1967; «История

стран Азии и Африки в средние века». М., 1968; «Всемирная история», т. II,

III.

M.,

1956—1959;

статья «Япония» («Большая Советская Энциклопедия», т. 49)

д-р.

тие авторской концепции, и его многолетний непрерывный

труд

над

уточ-

нениями

разработанной им системы взглядов.

Посредством лекционных курсов, в

результате

личного общения идеи

Н.

И. Конрада стали доступны его многочисленным ученикам. Они ока-

зали влияние на многих исследователей и содействовали формированию

целостной концепции истории Востока.

Настоящая публикация позволяет полнее оценить тот солидный фун-

дамент, на который опирались теоретические обобщения автора.

Обаятельный облик большого ученого академика Николая Иосифови-

ча Конрада, которого можно с полным основанием назвать «гуманистом

нашего времени», навсегда останется в памяти его друзей и учеников, а его

научное литературное наследство прочно войдет в золотой фонд отечест-

венного востоковедения.

* * *

В работе над рукописями автор в разное время использовал различные

системы транслитерации восточных собственных имен и названий. Редак-

ция

сохранила транскрипцию автора.

Е. И.

Жуков

ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ ЯПОНИИ

ДРЕВНЕЙШИЙ РОДОВОЙ СТРОЙ

Исследование содержания какого-нибудь периода истории должно опирать-

ся

на изучение источников, относящихся к нему. Это положение остает-

ся

верным для древней эпохи: и здесь мы должны найти такие источ-

ники

и на них основывать наши

труды.

Древний период истории

Японии

заканчивается в середине VII в. н. э. Начало же его восходит

очень отдаленным временам. Какими же источниками мы обладаем

для изучения древней истории Японии?

В самом начале своей исторической жизни народ еще не имеет пись-

менности. Ожидать поэтому письменных источников, возникших в эпоху

первобытного коммунизма и

даже

раннего родового строя, совершенно не-

возможно. Письменность появляется обычно сравнительно поздно, когда

уже первые этапы исторического развития пройдены.

Как

известно, японцы усвоили китайские иероглифы. Впоследствии на

их основе была выработана в дополнение к ним слоговая азбука кана

двух

графических вариантах — катакана и

хирагана,—

сведенных в две

алфавитные системы —

годзюон

(для катакана) и

ироха

(для хирагана).

До появления китайской иероглифической письменности своей письмен-

ности у японцев не существовало. Правда, археологи обнаружили в глу-

бокой древности примитивное рисуночное письмо и условные значки,

которые

могут

считаться первым шагом по пути к изобретению письмен-

ности.

Первое обнаружено на древних металлических гонгах и на стенах

пещер (в преф.

Коти);

вторые — на глиняных

сосудах,

найденных в древ-

них пещерных жилищах (в преф. Саитама). Но это еще не письмо,

а только его зародыши, не получившие к тому же на японской почве

развития. Кроме того, кое-где обнаружены следы знаков, еще более по-

хожих

на письменные. Это дало повод некоторым японским исследова-

телям еще в период феодализма (например, Хирата Ацутанэ)

утверж-

дать,

будто

в самую древнюю эпоху (так называемая «эра

богов»)

су-

ществовало письмо, которое они так и назвали — письмо «эры богов».

Однако исследования установили, что оно принадлежит к другим древ-

ним

системам письменности (к древнекорейской, может быть, к древне-

турецкой) и попало в Японию благодаря появлению на Японских остро-

вах групп, принадлежащих к другим народностям. К тому же п эти зна-

ки

не получили никакого развития.

Таким образом, письменность в Японии появилась благодаря Китаю

Корее, служившей проводником китайской культуры. Когда эта китай-

ская

письменность была занесена?

Традиция,

идущая от хроник VIII в.—

«Кодзики» и «Нихонги», считает, что иероглифы впервые попали в

Японию в

404—405

гг.

Разумеется,

это

скорее

указание

на

официаль-

ное

признание китайской письменности в Японии. Проникновение же ее

относится,

по-видимому, к

VI—VII

вв., когда отмечаются оживленные

сношения

с Кореей и Китаем.

Появление

письменности повлекло за собой появление письменных

памятников.

Наиболее древними — из числа дошедших до нас — являют-

ся

надписи (стелы) в некоторых буддийских

храмах,

например Хорюд-

зи

в JJapa, «Закон» принца Сётоку-Тайси (604 г.), две исторические

хроники—«Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.), географически-эт-

нические

описания различных местностей —

«Фудоки»

(VIII в.), хроника

«Когосюи» (808 г.). Стелы и по своей малочисленности, и по содер-

жанию не имеют значения для истории. «Закон» Сётоку-Тайси (всего

17 статей) известен только из позднейшего памятника. Поэтому историк

древней Японии располагает только «Кодзики», «Нихонги»,

«Фудоки»

«Когосюи», т. е. памятниками, возникшими в VIII—IX вв.

Самыми

важными из них являются «Кодзики» и «Нихонги». Но это

произведения

VIII в., и если они говорят о современных им событиях,

то эти события относятся к периоду не позднее чем конец VII — нача-

ло VIII в. О более ранних эпохах — эпохах древнейших — они непосред-

ственно не говорят. Поэтому с точки зрения задачи реконструкции древ-

нейшей

истории Японии хрониками «Кодзики» и «Нихонги» мы можем

пользоваться только в том случае, если удастся отделить все поздней-

шее и вскрыть те сведения о ранних эпохах, которые, может быть, там

есть. Приходится поэтому искать, нет ли каких-нибудь

других

письмен-

ных источников, которые непосредственно говорили бы о Японии более

ранней

эпохи и сами появились бы в эту эпоху. А такие есть: это ки-

тайские источники. Японской наукой произведена большая работа по вы-

яснению,

где, в каком китайском памятнике что-либо пишется о Японии.

Сейчас можно точно перечислить китайские исторические памятники, в ко-

торых встречаются те или иные сведения о Японии.

Самый

ранний материал встречается в «Цянь Хань шу» («Истории

Ранней

Ханьской династии»). В ней содержатся первые упоминания о

Японии,

причем данные относятся к Японии I в. до н. э. Некоторые

сведения содержатся также и в

«Хоу

Хань шу» («Истории Поздней

Ханьской династии»). Они относятся к Японии

I—II

вв. н. э. Третий

китайский

памятник — так называемое «Вэй

чжи»

(«Описание царства

Вэй») —часть известного памятника «Саньго

чжи»

(III в.). Здесь имеет-

ся

специальная глава о так называемых важень — японцах. Это самое

подробное описание Японии, которое

существует

в китайских источниках

отличается максимальной достоверностью. Далее идет

«Сун

шу» («Исто-

рия

Сунского царства»). Она включает упоминания о Японии V в. Та-

ким

образом, китайские источники приводят сведения начиная с I в.

до н. э.

Что

дают

китайские памятники? Из сообщений «Цянь Хань шу»

наиболее важно следующее: «Они [важень] распадаются на более чем

100 государств. Они ежегодно приезжают к нам и приносят нам дань».

Из

сообщений

«Хоу

Хань шу» важны упоминания о том, что из Япо-

нии

приезжают послы к ханьскому

двору.

Одно из таких посольств,

относимое ханьской хроникой к 57 г., имеет особое значение. Это было

посольство из «страны Идо». Император Гуан У-ди пожаловал царю этой

страны золотую печать. И вот в 1784 г. в Канодзаки, в

уезде

Нака,

пров. Тикудзэн, на о-ве Кюсю, одним крестьянином была найдена в

земле старинная золотая печать с китайской надписью:

«Хань

— царю

страны Идо». Известно, что

«Идо»

— старинное название того района

Кюсю,

где была найдена печать. Очевидно, посольство 57 г.— действи-

тельный факт, а это, в свою очередь, заставляет относиться к показа-

ниям

китайских хроник с большим доверием.

В «Вэй

чжи»

сообщаются уже подробные сведения о стране Яма-

тай,

которую японские историки отождествляют с Ямато. Правда, о месте

страны Ямато идет большой спор. Одни полагают, что она находилась на

Кюсю,

другие

— в

Кинай.

Однако больше оснований считать, что Ямато

находилось в

Кинай.

В описании «Вэй

чжи»

самое интереоное для нас — не-

которые указания на государственный и социальный строй, существовав-

ший

тогда

в Японии. «Вэй

чжи»

рассказывает о государстве, во главе

которого стояла царица Химико. Описывается ее двор, сообщается, что

у нее более тысячи рабынь, описывается ее дворец; в этом дворце стоит

многочисленная

стража и т. д. Сообщается, что царица Химико завое-

вала окружающие государства и во главе завоеванных стран (куни) по-

ставила своих наместников.

Основные сведения, дающиеся в

«Сун

дгу»,

заключаются в перечи-

слении

походов, которые совершались царством Ямато по всем направ-

лениям,

и результатов этих походов — покорении многих стран. Другими

словами, по данным

«Сун

шу», покорение страной Ямато

всех

прочих

стран в V в. как

будто

закончилось и образовалось уже одно государ-

ство. Вот в самом кратком изложении те наиболее существенные дан-

ные,

которые приводятся в китайских источниках. Ясно, что они гово-

рят не о древнейшем прошлом японского народа, а о процессе образо-

вания

раннего племенного государства, о появлении рабов, о появлении

правителей, т. е. об эпохе гораздо более поздней. Это эпоха позднего

родового строя и в дальнейшем — его распада.

Памятники

древней корейской историографии могли бы пролить нема-

лый свет на раннюю японскую историю. Сношения с Кореей существо-

вали уже в глубокой древности, а Корея гораздо раньше усвоила ки-

тайскую письменность. К сожалению, эти памятники до нас не дошли.

Наиболее ранний из них — хроника княжества

Пэкче,

возникшая во вто-

рой

половине IV в. Она известна нам по тем выдержкам, которые по-

мещепы в «Нихонги». Сведения о Японии поэтому находятся только в

корейских

хрониках, которые появились гораздо позже. Первой такой хро-

никой

является «Самгук

саги»

(«История

трех

царств»), составленная в

1145 г. Она повествует о событиях приблизительно с начала пашей эры

до 935 г. В ней содержатся извлечения из более ранних,

тогда

еще су-

ществовавших или сохранившихся во фрагментах памятников, до нас,

однако,

не дошедших.

Обратимся теперь к японским источникам. Как я уже указал, основ-

ными

для нас являются хроники «Кодзики» и «Ыихонгп». «Кодзики>>

закончена

в 712 г., «Нихонги» — в 720 г. Обе хроники в равной мере

излагают всю историю Японии, начиная с сотворения мира вообще,

т. е. «эры богов». «Кодзики» доводит свое повествование до G28 г., т, е.

до конца царствования Суйко, иначе говоря, до регентства Сётоку-Тайси;

«Нихонги» — до 697 г., т. е. до конца царствования Дзито. Фактически

«Кодзики» повествует о событиях до конца V в., так как, начиная с

царя

Нинкэн,

все изложение «Кодзики» не идет дальше простой генеало-

гии.

В связи с этим становится очень важной «Нихонгп», доводящая свой

рассказ до 697 г. Итак, отличие этих японских источников от ки-

тайских заключается прежде всего в том, что они гораздо более позд-

ние.

Кроме того, китайские памятники излагают те сведения о Японии,

которые накопились за ближайший к составлению самого памятника пе-

риод, и в этом смысле они более или менее «современны» сообщаемым

ими

сведениям. Японские же хроники в этом смысле «современны» толь-

ко

самым последним частям своего повествования, т. е., если брать ши-

роко,

VI—VII

вв. Мы можем найти в «Кодзики» и «Нихонги» досто-

верный

исторический материал об этих столетиях. С VI в. начинается

более точная хронология: с 527 г. даты, содержащиеся в «Кодзики» п

«Нихонги», начинают совпадать как

между

собою, так и с корейскими

историографическими трудами. В известной мере исторически достовер-

ными

можно считать в «Кодзики» и «Нихонги» сведения о V в., по-

скольку уже

тогда

начинает наблюдаться частичное совпадение дат и со-

бытий,

излагаемых в обеих хрониках и в корейских источниках. Все же

повествование о более ранних временах представляет собой свод и обра-

ботку мифов и сказаний, возникших в разное и неопределенное исто-

рическое время.

Таким

образом, при помощи «Кодзики» и «Нихонги» можно восста-

новить

японскую историю главным образом

V—VII

вв., когда происхо-

дит распад родового строя, его разложение, но отнюдь не его расцвет.

Иначе

говоря, мы можем более или менее явственно представить исто-

]шю Японии начиная с эпохи позднего родового строя, с эпохи появле-

ния

рабов, междоусобной борьбы и образования японского государства.

Историю

родового строя в чистом виде, а тем более первобытного об-

щества Японии построить невозможно. Кое-что можно установить только

относительно эпохи родового строя.

какому времени может относиться эпоха родового строя в Японии

более или менее чистом своем виде? Обычно считается, что эпоха ро-

дового строя связана с культурой неолита. Когда же в Японии была

неолитическая эпоха? Оказывается, что неолит на Японских островах

заканчивается приблизительно около I в. н. э. Позже I в. уже несом-

ненно

наступает эпоха металла — бронзы, железа. Культура же палеоли-

та вообще не обнаружена. Правда, в конце 1935 г. на

о-вах

Рюкю буд-

то бы найдена стоянка первобытного человека. Однако, во-первых, это

пока

еще единичный и непроверенный факт; во-вторых, касается не

собственно Японии, а о-вов Рюкю, имевших в значительной мере осо-

бую историческую

судьбу.

Но

не только одни археологические данные

могут

пролить свет на

родовой строй. При всем позднейшем происхождении «Кодзики» и «Ни-

хонги»

в них все же содержатся следы гораздо более ранних эпох. Если

эти

следы обнаружить и сопоставить с данными археологии и этногра-

фии,

то, пожалуй, кое-что о родовом строе сказать можно.

Раскопки

обнаружили орудия каменные, костяные, деревянные. Они

хорошо описаны, и их можно изучать. В числе их находятся,

между

прочим,

глиняные фигурки (ханива), которые изображают людей. По ним

можно судить не только о гончарной технике, но и об антропологиче-

ском

облике людей того времени, об их одежде, вооружении и т. д.

«Кодзики» объясняет появление

ханива

следующим образом. Когда-то

древние времена существовал обычай хоронить

всех

слуг

вождя жи-

выми вслед за вождем, и поэтому массу людей закапывали в землю.

Но

один из императоров, Суйнин, как-то раз услышал вопли зарывае-

мых в землю людей. Это его так потрясло, что, несмотря на древность

обычая, он нашел возможным его отменить и ввести более гуманный,

предложенный одним из его министров, а именно: вместо живых людей

«хоронить»

их глиняные изображения.

Кое-какие

данные можно получить и о жилищах. Древнейшие жи-

лища: пещеры в горах и пещеры в земле, вероятно, с навесом свер-

ху; кроме того, использовались соломенные шалаши, шалаши из ветвей

дерева.

Официальная

японская история упоминает о пещерных жилищах с не-

которым презрением, считая, что эти пещерные жилища были якобы не для

японцев,

а для «низших» народностей. Но следы этих жилищ находятся

в тех самых местах, которые занимало племя ямато, т. е. то племя, ко-

торое должно считаться японским.

Есть и еще некоторая возможность судить об образе жизни той эпо-

хи. При раскопках обнаружено много охотничьих орудий, рыболовных

снастей. По-видимому, кроме охоты и рыболовства уже в древнейшие

времена здесь было и земледелие. Однако рис, надо

думать,

появился

сравнительно поздно. Считается, что

даже

само японское слово для по-

нятия

«рис»

(комэ) — гибрид из японского элемента ко и китайского мэ

(ср.

совр. кит. ми). Есть основание предполагать, что рисовое земледе-

лие было занесено в Японию китайскими переселенцами. Нужно попут-

но

заметить, что во многих словах — названиях предметов, завезенных

Японию с материка, видно их китайское происхождение. Так, напри-

мер,

такое слово, как

«лошадь»

(ума), тоже содержит в себе китайские

элементы (ср. кит. ма — «лошадь»).

Чтобы полнее восстановить родовую эпоху, нужно обратиться уже к

письменным

источникам. Китайские авторы писали о более позднем пе-

риоде. Поэтому приходится обратиться к «Кодзики» и «Нихонги» и

уста-

новить,

что в этих памятниках может относиться к эпохе родового строя.

Они

начинают свое повествование с «эры

богов»

— космогонических ми-

фов,

т. е. мифов о происхождении мира, которые, само собой разумеет-

ся,

не слагались в такой определенной форме и не располагались в

такой

стройной последовательности, как в «Кодзики».

Автор

«Кодзики» —

Ясумаро приложил свою

руку

не только к обработке каждого сказания,

но

и к их расположению, установлению внутренней связи, хронологиче-

ской

последовательности и пр. Эпос здесь носит все признаки поздней-

шего упорядочения и обработки.

Повествование начинается с обычного для таких произведений ука-

зания

на недифференцированное состояние

всех

элементов мира, т. е.

картину первичного хаоса. Затем описывается первый этап космогони-

ческого процесса, когда в этом первичном

хаосе

произошло отделение

неба от земли, появились, с одной стороны, страна Неба — Такамагаха-

ра, с

другой

— острова Акицусима. Этот этап связан с первой троицей

божеств — Амэ-но-минакануси, Такамимусуби и Камимусуби, обитавших в

Такамагахара и пребывавших в «сокрытом состоянии».

Дальше рисуется второй этап космогонического процесса, который

заключается в обособлении мужского и женского начала, в появлении

первой божественной четы — Идзанаги и Идзанами. С этим мифом ока-

зывается связанным и

другое,

крайне важное сказание — о стране мра-

ка

(Ёмо-но куни; или

ЁМИ-НО

куни),

куда

уходят

все те, кто умирает. Бо-

гиня

Идзанами после смерти удалилась в эту страну.

Вслед

за ней отпра-

вился

и ее муж, чтобы ее вернуть, но принужден был возвратиться, ибо

это

была не только «страна мрака», но и «страна скверны».

Последний,

третий этап космогонического процесса рисуется как по-

явление на небе новой триады божеств: это стихийные божества Ама-

тэрасу — богиня солнца, Цукиёми — бог луны и Сусаноо — бог бури, вет-

ра, воды и т. д. Любопытно, что в центре внимания сказителей два