Колер И., Ранке И., Ратцель Ф. История человечества: доисторический период

Подождите немного. Документ загружается.

менее выпуклой поверхностью. На ноже образуется вследствие того так называемый ударный знак —

выпуклое возвышение на внутренней гладкой поверхности его, которое почти с абсолютной верностью

свидетельствует об участии руки человека. Лезвия подобных кремневых ножей остры и тонки, подобно

бритве. Если одно из этих лезвий сделать зазубренным наподобие пилы, то получается пластинка пилы,

пила каменного века. У австралийцев, огнеземельцев, эскимосов и других племен находили такие же ножи,

сделанные из камня, кремня или аналогичного материала, дающего раковистый излом, например, из

обсидиана, без металлических инструментов, при помощи таких же способов, какие были в употреблении у

доисторического европейца каменного века.

258

Второй весьма важный инструмент древних европейцев северного каменного века есть скребок, который в

совершенно такой же форме известен как инструмент эскимосов и самых северных американских индейских

племен и др. Принцип изготовления скребка совершенно такой же, как и ножей — это каменные осколки,

отделенные от каменного ядра, но обыкновенно более толстые. Они имеют, таким образом, подобно ножам,

плоскую нижнюю, внутреннюю поверхность и более или менее угловатую или шероховато-выпуклую

верхнюю наружную поверхность; последняя, по большей части, соответствует неправильному ребру

каменного ядра. Однако, между тем как ножи употреблялись в своей первоначальной форме, в какой они

были отколоты от каменного ядра, скребки подвергались еще дальнейшей обработке. При помощи ряда

ударов и давлений одному концу придавалась форма закругленного, изогнутого, тупого лезвия, которое в

сочетании с гладкой нижней поверхностью весьма пригодно не для резанья, а для скобления. Боковые ребра

при помощи обтесывания несколько притуплены, так же как и конец, противоположный лезвию. Иногда

верхний конец скребков суживается в виде ножки, которая служила для того, чтобы вставлять скребок в

крепкую рукоятку. Нынешние эскимосы и индейцы употребляют такие же или весьма сходные скребки —

на Аляске они известны под названием улу, или женского ножа, — для обработки шкур, в которые они

одеваются и из которых делают также шалаши и кожаные лодки. Скребки употребляются также для

полировки стержней стрел и для некоторых других целей.

С описанными скребками весьма сходны маленькие кремневые топоры треугольной или неправильной

четырехугольной формы, сделанные также исключительно путем обтесывания; но они несколько толще и

крепче и употребляются не только для рубки, но и для многих других целей, например, для гружения

неводов. Эти три главные формы встречаются также в древнейших раковинных кучах.

в- 259

Искусные обработанные кремневые топоры северного каменного века представляют уже не осколки, похо-

жие на ножи, а куски камня, тонко обтесанные со всех сторон, со всесторонним раковистым изломом

поверхности. Лезвие их чаще всего сперва тонко отламывалось с обеих плоских сторон и затем самым

тщательным образом шлифовалось (см. рис. 6 на с. 250—251). В грубом, полуготовом состоянии они до

известной степени приближаются по форме и технике к только что описанным маленьким топорам или

грузилам неводов. Большинство шлифованных кремневых топоров, так называемых каменных цельтов, с

обеих сторон выпукло заостряются в лезвие (см. рис. 7 на с. 250—251), что делает их пригодными для

грубой обработки дерева. С развитием каменного века каменные топоры получают весьма различные

формы, вполне приспособленные к определенным техническим целям. Встречаются длинные и узкие орудия

с односторонним плоским лезвием; другая сторона выпукла: это долото и струг. Находили также полое до-

лото с вогнутой шлифовкой. Кремневые топоры употреблялись либо от руки, либо вставлялись в

деревянную рукоятку. Сохранилось множество подобного рода орудий с рукояткой, принадлежащих

северному каменному веку. В альпийских свайных постройках и других местах попадаются также топоры

меньшей величины, которые вставлялись в скобу из оленьего рога, вделанную, в свою очередь, в настоящую

рукоятку. Так как те же орудия употреблялись для разрезывания кож и для других целей, то многие из

найденных оправ из оленьего рога представляют длинные или короткие рукоятки, удобные для

употребления инструмента рукой.

Однако самые тонкие произведения древней кремневой техники не отшлифованы, нэ вся поверхность их

представляет тонкие раковистые изломы, местами даже с различными украшениями, например, в виде

тонких рыбьих косточек. Для этой цели камни точно так же подвергались предварительно более грубой

обработке. Подобные экземпляры попадаются чаще всего в так называемых

260

кухонных отбросах датского человека каменного века и, по-видимому, употреблялись в этом грубом

состоянии в виде наконечника копья, кинжала, скребка и прочее. При более тонкой обработке лезвия и

поверхности откалывались самым тщательным образом не с помощью ударов, но посредством

надавливания. Вероятно, для этого употреблялся костяной инструмент, как это и теперь еще делают

огнеземельцы, эскимосы и другие племена при изготовлении своих кремневых наконечников стрел и копий.

Первое место среди этих кремневых изделий неолитического периода с тончайшими раковистыми изломами

занимают наконечники стрел самой разнообразной формы; затем кинжалы (см. рис. 8 на с. 250—251),

наконечники копий, а также полулунные ножи и серпы.

От этих форм существенно отличаются просверленные молоты и молоты-топоры, которые в известном

смысле являются предшественниками металлических изделий позднейших культурных периодов.

Описанные кремневые предметы являются важнейшими доказательствами в пользу неолитического

каменного века северноевропейских кремневых областей. В числе орудий и оружия из кремня мы и там

встречаем немало изделий из других каменных пород. В местностях, бедных кремнем, более крупные

орудия, цельты, топоры мотыги, просверленные молоты и молоты-топоры, почти исключительно

изготовлялись из других пород. Скребки и ножи для разрезания кож также изготовлялись чаще всего из

менее твердого и эластичного и поэтому менее ценного материала. В общем, пользовались, впрочем, по

возможности, твердыми и в то же время эластичными породами, главным образом окатанными камнями,

которые всюду имелись под рукой. Предпочтение отдавалось черным породам, например, кремнистому

сланцу (лидиту), а также базальту и грюнштейну; из последних очень часто встречаются плотные или

сланцевые роговые обманки, амфиболит, серпентин, габбро, эклогит. Кроме того, для обработки

употреблялись плотные дио-

261

ритовые породы и собственно диорит и диабаз, ь местах, где подобные подходящие окатанные камни редки

или совсем отсутствуют, пользовались гнейсом, гранитом, порфиром и еще менее ценными породами,

например трахитом, фонолитом, кремнистой глиной, глинистым сланцем (черный или более светлых

оттенков), песчанками и кусками юрской извести.

Особенно внимание обращали на себя малые и больше топоры, большей частью весьма красивого зеленого

цвета из нефрита, ядеита и хлоромеланита; первый из них и теперь еще, наравне с благородными камнями, в

большом почете в Китае, Персии и Новой Зеландии как весьма ценное украшение. Он высоко ценился также

древними культурными народами Южной Америки и отчасти их нынешними потомками. В Средней Европе

известны лишь немногие месторождения нефрита, например, в Цобтене в Силезии. Залежи ядеита и

хлоромеланита в Европе до сих пор не найдены, и нужно думать, что эти ценные минералы сделались

достоянием людей каменного века только благодаря обширным торговым сношениям с Азией. Главное

месторождение нефрита есть Куньлунь в Восточном Туркестане; в Сибири также находили очень большие

глыбы в окатанном виде. Главным местонахождением ядеита считается Бирма в Индокитае, откуда он в

большом количестве ввозится в Китай. Хлоромеланит -— темно-зеленого цвета и вообще очень сходен с

ядеитом, от которого отличается высоким содержанием железа; местонахождение его, по-видимому, еще

неизвестно. Нефрит в качестве сырого материала, без сомнения, употреблялся для обработки на Боденском

озере, как это доказывают многочисленные осколки и отбросы, отчасти в форме ножей; предполагают, что

его местонахождение находится поблизости, однако оно до сих пор еще не было открыто. Твердость и

эластичность этих пород весьма значительны, и этим объясняется, почему человек каменного века прилагал

столько усилий, чтобы добыть их.

Наряду с крупными каменными орудиями из различ'-ных других пород мы всегда и всюду находим характер-

262

ные ножи, осколки, скребки, наконечники стрел и копий, сделанные из кремня и роговика. Иногда кремень

заменяется кварцем, кварцитом, яшмой, обсидианом и другими породами. Кремень был безусловно

необходим для всех работ, где требовалось резать, пилить и вырезать и не имелось под рукой нефрита и

сходных с ним твердоэлас-тичных пород. Часто находимые куски кремня, например, в неолитических

пещерных местностях Северной Баварии, поразительно малы, даже ничтожны; и тем не менее тщательная

обработка их показывает, как ценны они были для самого разнообразного употребления.

При помощи их и при содействии песка и воды распиливались большие окатанные камни, предназначенные

для более тонкой обработки. С помощью кремневых клинков и кремневых буравов просверливались камни,

янтарь и тому подобное, и просверленные таким способом дыры весьма характерны. Но по преимуществу

маленькие кремневые инструменты употреблялись для обработки оленьего рога, кости и дерева, из которых

в неолитическую эпоху вырезались многочисленные предметы утвари и оружия, особенно там, где человек

каменного века вблизи своего жилья с трудом находил кремень и другие'подходящие породы.

В' упомянутых уже пещерных местностях Баварии, так называемой ФранконскоЙ Швейцарии, изделия из

оленьего рога и кости в такой мере преобладают над каменными вещами как по числу и технической

законченности, так и по разнообразию форм и целей употребления, что мы вправе назвать неолитический

период этих стран периодом кости и оленьего рога. Большая часть важнейшего оружия изготавливалась из

этих двух видов материала, а также бесчисленные предметы утвари, которые свидетельствуют о

сравнительно высоком развитии технических потребностей — прядильного и ткацкого искусства, плетения,

вязания сетей, обработки кож, гончарного искусства и тому подобное. Весьма аналогичные условия мы

встречаем в пещерных местностях Польши.

263

Неолитические украшения. В числе предметов украшения каменного века особенно важны и характерны

просверленные зубы животных, собак, волков, лошадей, быков, медведей, кабанов, а также более мелких

хищников. Насколько велик был спрос на подобные украшения, доказывает существование подражаний,

подделок. Повсеместно встречаются многочисленные предметы украшения, вырезанные из кости и рога —

блестящие пластинки, шаровидные или четырехугольные бусы, похожие на корзинки, ткацкие челноки и

долота, нанизанные в виде ожерелья. Другие предметы, сходные с бусами, служили, быть может, для иных

целей, например, употреблялись как пуговицы, в виде украшения или для технических целей, особенно в

ткацкой и прядильной технике. Найдены также большие черные бусы из слабо обожженной глины;

некоторые из них имели типическую форму веретенных колец. Рядом с пластинками для украшения из

кости и оленьего рога попадались другие, из камня, например, из сланца и алебастра. Эти пластинки

представляют разнообразные, подчас довольно изящные формы; поверхность некоторых из них украшена

красивыми орнаментами, то в виде линейного орнамента, то резьбы, изображающей животных, например,

оленьи головы. На круглых плоских пуговках встречается концентрическое кольцеобразное углубление

вокруг среднего отверстия. Весьма изящны маленькие кольца и бусы, похожие на брелоки, с перламутровым

блеском, вырезанные большей частью из делювиальных раковин, которые некогда были нанизаны в виде

ожерелья. Попадаются целые браслеты, состоявшие из таких связанных перламутровых бус или же из

камня, изящно отшлифованного. Некоторые бусы состоят из гематита, агата и, особенно на севере, из

янтаря. Иные из описанных предметов украшения, например, ожерелья из зубов, напоминают украшения

палеолитического периода. Красный железняк, глинистый гематит также употреблялись нео-литиками,

вероятно, главным образом для расписывания кожи, но, быть может, и для других видов окраски.

264

В швейцарских свайных постройках каменного века встречаются искусно вырезанные ушные подвески,

иглы с ушками, маленькие изящные буксовые гребни, головные булавки с пуговками или с боковыми

просверленными возвышениями. Раскопки свайных построек этого периода обнаружили также остатки

пряжи и кожи, так что мы должны представлять себе их обитателей украшенными различного рода

одеждой.

Скотоводство неолитического периода. Людей нового каменного века ставит неизмеримо выше

палеолитиков пользование домашними животными и знакомство с земледелием. Инвентарь домашних

животных составляли собаки, рогатый скот, лошади, овцы, козы и свиньи.

Среди животных, примкнувших к человеку в качестве домашних, первым и древнейшим является, без

сомнения, собака.

Она была распространена по всей земле, за исключением некоторых мелких островов. У многих народов со-

бака была и до сих пор осталась единственным домашним животным в истинном смысле слова. Это

распространяется на все эскимосские народности, на большинство индейцев Северной и Южной Америки и

на материке Австралии. Мы не располагаем верными находками, которые доказывали бы, что собака была

приручена уже палеолитическим человеком: кости собаки не найдены ни в долине Соммы, ни в Таубах, ни у

Шуссенского источника. Но в пещерах, среди делювиальных животных форм неоднократно находили

остатки собак, которые признавались за прямых предков домашней собаки. По всей вероятности, в разных

странах собака примыкала к человеку в различные времена. В Южной Америке человек и собака

появляются в геологическом смысле одновременно с пришлыми северными формами животных, во времена

делювия. В Австралии человек и собака (динго), как наиболее близкие между собой существа, стоят

особняком от всего остального животного мира, совершенно особого и устарелого для Старого Света;

возможно, что собака и человек пришли в Австралию вместе.

265

.i.шесты iu делювия ископаемые остатки динго, но верных доказательств присутствия там человека во время

делювия мы не знаем.

В новом каменном веке мы уже встречаем собаку как товарища и спутника человека повсюду, где застает ее

историческая эпоха. В Европе находили остатки ее в датских кухонных отбросах, в северных неолитических

местах находок, в свайных постройках предальпийских стран, в бесчисленных пещерах неолитического

периода, в террамарах Верхней Италии и в других местах. Местами это была сравнительно мелкая порода,

по величине и строению скелета стоящая, по Рютимейеру, близко к легавой собаке. Рютимейер называет эту

породу Canis familiaris palustris, что означает в переводе: собака свайных построек, так как свайные

постройки составляют одно из главных местонахождений ее. Подобно всем расам домашних животных

первичного приручения, согласно Нерингу, и эта собака представляется в этом периоде малой, как бы

недоразвитой. С прогрессом культуры размеры собаки увеличиваются. В позднейшие доисторические эпохи

и прежде всего в так называемый бронзовый век почти во всей Европе распространена несколько более

крупная и сильная порода с более заостренной мордой — это бронзовая собака, ближайшим родичем кото-

рой является, по-видимому, овчарка; она близка и к нашим пуделям и гончим собакам. В настоящее время

домашняя собака употребляется большей частью для охраны поселений и стад и для охоты. В арктических

странах эскимосы также пользуются своей собакой, близкой к овчарке, для личной охраны и для охоты; она

особенно полезна для преследования мускусного быка, тогда как дикий северный олень слишком быстр для

нее. Но, кроме того, эскимосская собака запрягается в сани или, где сани непригодны, служит вьючным

животным, на которое накладываются довольно большие тяжести. В Китае и в других местах собака еще до

сих пор откармливается и убивается ради мяса, как некогда в древних культурных странах Южной Америки.

Таким образом, домашняя собака

266

служит всем целям, для которых вообще применяются домашние животные, кроме получения молока, хотя

мы отнюдь не можем с положительностью исключить и доение. В новейший каменный век человек также

питался мясом собаки, как доказывают находки в кухонных отбросах.

Северный олень ограничивается теперь полярными областями северного полушария, Скандинавией, Север-

ной Азией и Северной Америкой, тогда как в палеолитическом периоде он был распространен во множестве

по России, Сибири и умеренной Европе, вплоть до Пиренеев и Альп. В неолитическом периоде Средней и

Северной Европы существование северного оленя не было доказано, хотя Циттель принимает (в 5-м томе ег-

о руководства палеонтологии), что он жил в Шотландии до XI века, а в Герцинском лесу — до времен

Цезаря. Древнейшее положительное историческое известие относительно прирученного северного оленя

встречается у Элиана, который говорит о прирученных оленях у скифов; ныне мы находим его в Европе у

лопарей, в Азии — у самоедов и тунгусов, где олень живет стадами.

Рогатый скот рода Bos, быки, ныне не существует в диком Состоянии, между тем, как домашний бык, Bos

taurus, распространен как домашнее животное по всей земле многочисленных расах. В делювии Европы был

очень распространен дикий бык, Bos primigenius; он жил еще в новом каменном веке, рядом с домашним

быком. Первичный бык как обитатель лесов встречается и в по-зднейшке доисторические эпохи и даже в

историческое время: так, в песне о Нибелунгах он упоминается в числе добычи Зигфрида. Цезарь описывает

свою ловлю у германцев как «трудную охоту, которая закаляет и упражняет молодых людей»; сильно

развитые рога первичного быка «у германцев в большом почете; их обивают по краю серебром и на

больших пиршествах употребляют как сосуды для питья». Цезарь сообщает, что германцы делали попытки

приручать первичных быков, пойманных в очень молодом возрасте, но, насколько ему известно,

267

безуспешно. Однако возможность приручения подтверждается одной из пород домашнего быка каменного

века, которая уже тогда имела большое распространение — это порода primigenius или trochoceros, которая

представляет большое сходство с ископаемым первичным быком и, очевидно, происходит от него.

В позднейшие доисторические эпохи (бронзовый век) из расы primigenius развилась новейшая раса,

frontosus. Но и в новом каменном веке открыта еще другая раса быка — brachyceros, с короткими, сильно

изогнутыми рогами, узким длинным черепом, тонкой короткой мордой и сильно выдающимися краями

глазниц. Эта мелкая порода встречается особенно часто в свайных постройках и, по Циттелю, вероятно,

происходит из Азии. Согласно исследованиям Неринга о первичном одомашнивании, мелкие домашние

животные нового каменного века со слабыми костями представляют как бы недоразвитые формы в

зависимости от плохого содержания. Отчасти это применимо и к мелким породам быка, которые в этом

отношении сходны с так называемыми моховыми коровами — породой, содержавшейся до последнего

времени в обширных бесплодных болотистых местностях Южной Германии при жалких условиях питания.

Лошадь нового каменного века не составляет уже только предмет охоты, но встречается и в прирученном

состоянии. Во время делювия лошадь, Eques caballua fossilis Cuv., жила стадами во всей Европе, Северной

Азии и Северной Америке. От этой делювиальной лошади происходит домашняя лошадь, распространенная

ныне по всей земле. Уже между делювиальными дикими лошадьми замечаются столь существенные

различия, что, по исследованиям Неринга, мы можем признать их за начало образования местных рас.

Приручение и одомашнение делювиальной дикой лошади, начавшееся в каменном веке, повлекло за собой

дробление домашней лошади на многочисленные породы. Древняя дикая лошадь была относительно мала, с

большой головой. Сходная форма попадается еще местами в упомянутых болотис-

268

тых местностях Южной Германии как лошадь мхов, или, по народной кличке, кошка мхов. Ныне род

домашней лошади распадается, как и быка, на две главные расы: на мелкую, более изящную восточную и

сильную, отчасти более крупную западную расу с более развитыми лицевыми костями. Лошадь нового

каменного века Европы сравнительно мало отличается от дикой лошади: большей частью это мелкая

порода, сходная с пони, с большой головой, очевидно, захудалый продукт первобытного приручения при

сравнительно неблагоприятных условиях содержания. В степях Центральной Азии и теперь еще скрываются

дико живущие виды лошади: Equus hemionus Pallas и Е. onager Pallas. Первая встречается также, хотя и

редко, в ископаемом виде в европейском делювии. Существование осла, Е. asinus L., в делювии Европы хотя

и вероятно, но с положительностью не установлено. Осел до сих пор не найден в неолитическом периоде

Европы.

Настоящие козы (Сарга L.) обитают в диком состоянии в горных частях Азии и отсюда были завезены как

домашние животные в Европу, где они нередко встречаются в поселениях нового каменного века. В

делювии Европы Сарга biitus L. еще не установлена. Древнейшие ископаемые настоящие козы (Сарга

sivalensis Lyd. и др.) появляются в молодых третичных слоях, в плиоцене Ост-Индии, и стоят близко к ныне

живущим азиатским видам коз.

В европейском делювии встречается один или несколько видов овец: в Англии и Моравии найдены остатки

крупных пород, стоящих близко к аргали. Ныне дикие овцы живут в горах Азии, Южной Европы, Северной

Африки и Северной Америки. Кости овцы встречаются в многочисленных неолитических местах находок;

но трудно, подчас невозможно различить друг от друга части скелета овцы и козы. О происхождении

домашней овцы мы не знаем ничего верного. История образования ее пород сравнительно очень нова; не

культивированные породы овец отличаются слабой курчавостью меха, который часто бывает такой же

гладкий, как у козы.

269

Несколько обстоятельнее наше знакомство с домашней свиньей. Раньше считали европейскую дикую сви-

нью, Sus scrofa ferus L., которая была, по-видимому, очень распространена в Европе и Азии уже во времена

делювия, единственным родоначальным видом европейской домашней свиньи. Сравнительно мелкой

формы, но с высокими ногами, свинья свайных построек, или торфяная свинья, Sus palustris Rutim, была

разводима в неолитическом периоде повсюду, например, обитателями свайных построек Швейцарии. Но,

согласно Натузиусу и Рютимейеру, торфяная свинья происходит не от европейской дикой свиньи, а,

вероятно, подобно нынешним молодым породам нашей домашней свиньи, от индийской (индокитайской)

родоначальной формы, которая стояла близко к Sus vittatus Mull., живущей ныне на Яве и Суматре. Неринг

показывает, что южноазиатские и се-верноазиатские дикие свиньи, из которых последняя, как сказано,

тождественна с нашей дикой свиньей, различаются, вероятно, между собой лишь как расы одной родо-

начальной формы. Мелкую расу торфяной свиньи Неринг считает таким же захудалым продуктом

одомашнения, как древнего домашнего быка и домашнюю лошадь.

Прирученная домашняя птица еще не встречается в каменном веке Европы. Отсутствует также домашняя

кошка. Общий взгляд на палеонтологию домашних животных убеждает, что они происходят от диких

делювиальных форм, которые (это справедливо для быка, лошади и собаки) ныне исчезли, так что эти

важнейшие домашние животные существуют теперь только в прирученном или одичалом состоянии.

Некоторые домашние животные происходят из Азии и оттуда, согласно Циттелю, были завезены в Европу;

это относится к торфяному быку, к домашней козе, домашней свинье. Для домашней лошади и домашней

овцы азиатское происхождение, правда, возможно, но не доказано: овца в диком состоянии встречается

кроме Азии также в Южной Европе. В степях Центральной Азии жила стадами, независимо от человека,

порода лошади, весьма сходная с дикой

лошадью тарпан: ее рассматривали как родоначальную расу домашней лошади, и, таким образом, родиной

последней точно так же признается Азия.

Не подлежит сомнению, что огромное число животных форм, которые живут ныне вместе с человеком в Ев-

ропе, как, например, почти все формы нашей домашней птицы, тонкие породы свиньи и овцы, происходят

из Азии, которая является их первоначальной родиной. Аналогичные условия вытекают из нашего

сопоставления уже для неолитического культурного периода.

Земледелие у людей каменного века. На севере Европы, которому принадлежат главные находки

неолитического культурного слоя, открыты кроме остатков растений еще ручные мельницы и орудия

прядильного и ткацкого искусства, несомненные свидетели возделывания хлебных растений и льна. Этопока

единственные верные доказательства того, что уже в то время занимались земледелием и возделыванием

полезных растений, которым человечество обязано не меньше, чем разведению прирученных полезных

животных.

Самые важные сведения относительно неолитического земледелия и возделывания растений дают свайные

постройки, особенно швейцарские, которые сохранили до мельчайших подробностей картину

неолитической культуры Средней Европы, только намеченную на севере. Для нового каменного века

Средней Европы указывают до сих пор следующие возделанные полезные растения, остатки которых, как

мы сказали, лучше всего сохранились в швейцарских свайных постройках каменного века, классически

описанных Освальдом Геером. Из хлебных растений Геер определил в богатых свайных постройках Вангена

на Боденском озере и Робенгаузена на Пфеффиконском озере три сорта пшеницы и две разновидности

ячменя, шестистрочную и двустрочную. Кроме того, неолитики возделывали лен; последний, по-видимому,

несколько отличался от нашего нынешнего льна: представлял разновидность с узкими листьями, какая те-

перь встречается в Македонии и Фракии в диком или,

270

271

быть может, только одичалом состоянии. Дико растущий лен находили также в Северной Индии, на Алтае и у по-

дошвы Кавказа. Обыкновенная пшеница, найденная в свайных постройках каменного века, представляет мел-

козернистую, но мучнистую разновидность, которой Геер дал название Triticum vulgare antiquorum, чтобы отли-

чить ее от ныне возделываемой культурной формы с лучшим развитием. Попадается, впрочем, и так называемая

египетская пшеница с крупными зернами. Хлебные растения свайных построек соответствуют открытиям, сде-

ланным в других доисторических местах находок. Растительные остатки, которые были добыты Радимским из

знаменитого места находок Бутмир в Боснии, определены К. Шретером в Цюрихе. Он нашел из сортов пшеницы

однозернянку, Triticum monococcum, ту же разновидность, которая и ныне возделывается во многих местах

Европы. До сих пор однозернянка открыта в следующих неолитических доисторических местах: в свайной пост-

ройке Ванген на Боденском озере, венгерской сталактитовой пещере Барадла близ Агтелека в Гемерском коми-

тете", близ Тоссега и Фельзе Добсса и в доисторическом Ленгиельском окопе. Особенно важно открытие одно-

зернянки на холме Гиссарлика, сделанное Генрихом Шли-маном. Дикая родоначальная форма однозернянки

произрастает на Востоке, в Малой Азии и. Мессопотамии; она встречается еще, как говорят, в диком или

одичалом состоянии в Крыму, Греции и Сербии. Кроме того, из видов пшеницы найдена Triticum vulgare variet.

compositum, карликовая пшеница, которая тождественна с современными мелкозернистыми формами пшеницы

и, вероятно, также с мелкозернистой пшеницей свайных построек О. Геера и пшеницей Ленгиельского окопа. Из

сортов ячменя найден Nordeum vulgare. Из сортов чечевицы найдена в Бутмире мелкозернистая форма Ervum

Lens var. microspermum; та же разновидность открыта в местонахождении Агтелек в Венгрии. Ленгиельская че-

чевица была крупнее, так же как и чечевица с острова Св. Петра на Бильском озере (бронзовый век). Рожь и овес

272

не встречаются ни в свайных постройках, ни в других местонахождениях каменного века; они появляются

только в новейших свайных постройках бронзового века. Конопля совершенно отсутствует. Из прочих

полевых плодов в свайных постройках каменного века найдены еще горох и просо. Бобы, чечевица и

садовый мак появляются лишь в бронзовом веке, репа до сих пор не найдена. Вообще отсутствуют следы

возделывания собственно садовых и огородных растений. Некоторые находки, впрочем, указывают на

первобытную культуру деревьев. Так, в свайных постройках каменного века найдены яблоки и дикие груши,

разрезанные и высушенные; из яблочных сортов встречается, по-видимому, кроме дикорастущих еще один

культурный вид. Хотя находки ограничиваются, главным образом, дикорастущими плодами, но нужно

думать, что вблизи поселений производилась посадка плодовых деревьев, громадное значение которых,

наряду с мясом, для питания и поддержания здоровья выступало еще яснее в связи с недостатком зеленых

овощей. В числе диких питательных растений мы встречаем различные виды вишни, сливы, терна, затем

малину, ежевику, землянику, буковый желудь и лесной орех. Лен возделыйался не только для пряжи, но

отчасти и, ввиду питательного достоинства его маслянистых семянных капсул, ради льняного семени. И

теперь еще в Индии лен служит исключительно для добывания масла, самое же растение не обрабатывается.

Точно так же Б Абиссинии его употребляют только для еды. В Греции и Италии толченое льняное семя

варят с медом и в таком виде едят. Виктор Ген указывает одно место у Плиния, где упоминается об этом

сладком блюде, употребляемом крестьянами в местности по ту сторону По. По всей вероятности, это

древнекельтский или древнелигурский обычай, который, нужно думать, распространяется и на эпоху

свайных построек.

Первоначальная родина важнейших видов хлебных растений, пшеницы, полбы, ячменя, не известна; вероят-

но, что они происходят из Средней Азии, где пшеница,

10 История человечества

273

полба и ячмень дико произрастают в области Евфрата. Настоящее просо, Panicum miliaceum, происходит из

Ост-Индии. Таким образом, если не считать льна, родина которого, быть может, несколько севернее, то

настоящие возделанные культурные растения Средней Европы каменного века, хлебные растения, просо и

чечевица указывают на Азию как на первоначальную свою родину. В этом отношении, следовательно, они

сходны с домашними животными.

Гончарное искусство. Гончарное искусство было, по всей вероятности, совершенно неизвестно

палеолитикам, так как ни в одном из чисто делювиальных мест находок не найдено было обломков

глиняных сосудов. Таким образом, там, где, открываются глиняные сосуды и обломки сосудов, они служат

доказательством последелюви-ального периода.

Наоборот, в неолитическую эпоху Европы гончарное искусство повсеместно распространено, хотя и в наши

дни потребность в глиняных сосудах ощущается далеко не всеми народами земли, и до самого новейшего

времени и теперь еще есть народы и племена, которые не знаю горшков. Знакомство с ними убеждает нас в

том, что европейский каменный человек делювиальной эпохи точно так же мог приготовить свои кушанья,

особенно мясо, при помощи огня без всякой посуды для варки. Огнеземельцы кладут кусок мяса, который

хотят зажарить, на тлеющую золу догорающего древесного огня и поворачивают его, чтобы оно не сгорело,

посредством вилообразно расщепленной ветки. Приготовленное таким способом мясо очень вкусно, так как

оно удерживает весь сок и только с поверхности затягивается коркой; приставшая зола, за отсутствием соли,

заменяет приправу. На углях можно жарить не только рыбу, надетую на деревянные прутья, но даже целую

овцу; изжаренная таким образом баранина составляет, как известно, лакомство на Востоке. Этнография и

археология открывают нам еще целый ряд других способов варения и жарения без глиняной или

металлической посуды; некоторые из них, на-

274

пример, «варение с помощью камней», практикуются до сих пор.

Если, таким образом, глиняная посуда и не составляет безусловной необходимости для человека, то все же

доказано, что даже те пионеры с жалким культурным достоянием, которые впервые заселили Данию

сосновой эпохи, несмотря на то что они почти или исключительно употребляли мясную пищу, пользовались

вообще глиняной посудой для приготовления ее и, быть может, также для хранения запасов. Как уже было

замечено, остатки, сохранившиеся в кучах кухонных отбросов, — древнейшие из найденных в Дании. Как

ни просты и грубы черепки, встречаемые во множестве, но значение их громадно, так как они являются

свидетелями глубокой древности.

К сожалению, как уже было упомянуто, не добыто ни одного совершенно целого сосуда. Черепки имеют

очень толстые стенки из грубой глины, смешанной с мелкими кусочками камня; все они сделаны от руки,

без помощи гончарного круга. Некоторые обломки принадлежат, очевидно, большим сосудам, частью с

плоским, частью же, что особенно характерно, с заостренным дном, так что сосуд не мог быть прямо

поставлен на земле. Попадаются и мелкие сосуды, нередко в форме овальных чашек с закругленным дном,

которые также не могли стоять без поддержки. Весьма важно, что на этих обломках сосудов находятся лишь

чрезвычайно скудные и в высшей степени простые орнаментальные украшения — надрезы или сделанные

пальцами вдавления на верхнем крае.

Мы увидим далее, насколько эти древнейшие гончарные произведения каменного века разнятся в смысле

недостатка орнаментики от вполне развитого каменного века. Весьма важно, однако, отметить, что такой

крайне грубый способ изготовления глиняной посуды, от которого можно затем проследить ряд

постепенных переходных ступеней к формам с наивысшей художественной законченностью, удержался не

только в течение всего каменного века, но и в гораздо позднейшие эпохи. Эгн толстые, грубые черепки

больших горшков с мелкими каменными включе-

10-

275

ниями, украшенные надрезами или вдавлениями концов пальцев или ногтей, грубые произведения

первобытного гончарного искусства, сделанные от руки, были чрезвычайно распространены как в смысле

времени, так и пространства. В этом отношении они разделяют участь простейших форм каменных орудий,

ножей, осколков и им подобных остатков, которые также удержались в своей первобытной форме во все

доисторические и исторические эпохи. И подобно тому, как эти простейшие формы каменных орудий

остаются неизменными и за пределами Европы, так и грубейшие обломки, например, американской посуды,

отличаются от вышеописанных часто только тем, что вместо кусочков каменных пород глина смешивается с

обломками раковин. Это сходство не простирается, однако, на форму сосудов, по крайней мере

относительно заостренного или закругленного дна.

В эпоху вполне развитого неолитического каменного века Европы глиняные сосуды также все делались от

руки, без помощи гончарного круга, и мы еще всюду встречаем описанные выше древнейшие и наиболее

грубые формы. Но вместе с тем замечается большое разнообразие в величине, форме и способе

изготовления сосудов. Во многих случаях применяется уже более тонкая и даже очень тонко обожженная и

гладкая глина. Стенки сосудов тонки и тщательно обожжены. В упомянутых черепках с толстыми стенками

чаще всего только наружный слой, иногда лишь с одной стороны, так сильно обожжен, что глина приняла

ярко-красный цвет; внутренний слой хотя и тверд', но остался еще серовато-черным. Из поздней-jiieft

неолитической эпохи мы имеем многочисленные совершенно сохранившиеся сосуды. Они отличаются часто

художественно законченной красивой формой; на поверхности их находятся орнаменты в виде надрезов или

вдавливаний, редко пластических возвышений, у которых нельзя отнять известной красоты и чувства

симметрии, хотя стиль их только геометрический. Глиняные сосуды показывают также начало цветных

украшений. Надрезы, наколы и прочие орнаменты бывают нередко

276

заполнены белой массой (мел или гипс), так что рисунок ярко выделяется в виде орнамента на черном или

красном фоне поверхности. Неудивительно, поэтому, что в неолитическом периоде гончарное искусство, по

крайней мере в некоторых местах, возвысилось до степени настоящего цветного раскрашивания посуды.

Вместе с тем на этих сосудах появляется ручка. В своей простейшей форме она представляет бородавчатое

или более плоское возвышение на стенке сосуда, просверленное вертикально сверху вниз или горизонтально

с узкими отверстием, через которое можно продеть только шнурок. Другие ручки, наподобие нынешних,

широки, высоки и сильно выгнуты для захватывания рукой. Они чаще всего начинаются на самом верхнем

краю сосуда и доходят до его брюшка, тогда как ручки первой категории обыкновенно помешаются ниже,

часто на уровень наибольшего изгиба сосуда.

По Клопфлейшу и Гётце, различают, особенно в новейшем каменном веке Тюрингии, две главные формы

глиняных сосудов: форму амфор и форму кубков. Амфоры — большие сосуды с широким брюшком

посредине, с узкой шейкой, с широким и плоским дном и, большей частью, с двумя или четырьмя узкими

ручками, сидящими на уровне наибольшего расширения брюшка. Форму их можно приблизительно

представить себе в виде двух более или менее одинаковых усеченных двойных конусов, которые со-

прикасаются в плоскости наибольшего расширения сосуда (см. рис. 9 на с. 250—251). Форма кубка имеет

более или менее шарообразное, снизу часто сплющенное брюшко и высокую, но относительно широкую

шейку (см. рис. 10 на с. 250—251). Чаще всего, кубки не имеют ручек, но иногда на шейке бывает короткая

ручка, снабженная круглой дырой для вдавливания шнурка. Некоторые кубки были снабжены выпуклой

крышкой (см. рис. 11 на с. 250— 251). Середину между кубком и амфорой занимает форма кувшина (см.

рис. 12 на с. 250—251). Кроме того, описаны еще другие формы сосудов: кружка и горшок, затем ведра,

миски, чашки, банки, бутылкообразные формы и

277

четырехугольные глиняные сосуды, похожие на купели. Наконец, особенно характерны довольно высокие

чашки в форме полушарий с широким отверстием и круглым выпуклым дном, которые, следовательно, не

могли стоять, как и описанные сосуды из куч кухонных отбросов (см. рис. на с. 250—251).

В числе орнаментов на сосудах вполне развитого неолитического периода мы встречаем также те простые

украшения в виде орнамента из ямок и нарезного орнамента, которые применяли датчане сосновой эпохи к

своим первобытным гончарным изделиям. Орнамент из ямок заключается в том, что концами пальцев

делают на мягкой еще поверхности сосуда на известных расстояниях углубления, ямки, (см. рис. 14 табл.

«Неолитические древности»). При этом часто умышленно отпечатывается ноготь. Ямки делаются или на

ровных местах самих стенок сосудов, или на пластически выступающих поясовидных полосках глины.

Иногда вместо концов пальцев употреблялись для производства ямкообразных вдавлений (напоминающих

ожерелье из бус) плоские, снизу выпуклые палочки дерева или кости. Нередко мы встречаем также

продолговатые выемки или отпечатки формы полумесяца.

Нарезные украшения представляют более или менее глубокие линейные надрезы или насечки, сделанные

при помощи лезвия кремневых ножей, острия^ костяных шил, кусочков дерева с заостренными ребрами и т.

п.; через сочетания подобных надрезов получаются узоры, напоминающие рыбьи кости, перья, еловые ветви

и пальмовые листья. При этом косые штрихи часто меняют свое направление: сперва они идут вправо,

потом влево или кверху, потом вниз и образуют непрерывные ряды или венки, которые в своих повторениях

часто соблюдают известный параллелизм. От вдавливания продольных полос получаются ленты, обручи,

треугольники, квадраты и проч. Треугольники часто заштрихованы более или менее правильными

насечками, так же как и четырехугольники; в последних чаще всего светлые полосы чередуются с заштрихо-

ванными, и получается рисунок шахматной доски. Реже

278

эти ленты располагаются концентрическими кругами, или же рисунок изображает фестоны либо спираль. К

этой форме примыкает фигура, состоящая из ряда треугольников, наружные стороны которых слегка

выпуклы. В лентовидном мотиве орнамента различают угольные, дугообразные и круглые ленты.

Помимо лентовидных украшений встречается, особенно в могильных сосудах, шнуровый орнамент. Он мог

производиться таким способом: на мягкую еще глиняную поверхность надавливали, например, бичевкой из

лыка. Этим путем получались кольца или системы колец, в которых чередовались между собой косвенно

расположенные возвышения и углубления. В других сосудах эти отпечатки располагаются в виде

зигзагообразных линий или иных сочетаний, вследствие чего шнуровой орнамент отличается уже

достаточным разнообразием мотивов. К шнуровому украшению непосредственно примыкает орнамент из

наколов: при помощи тонко заостренной палочки делают наколы в мягкой еще глиняной массе. Получаются

иногда полосы, весьма похожие на шнуровые украшения; поэтому колотые украшения называют также

ненастоящим шнуровым орнаментом.

..Не подлежит никакому сомнению, что эти глиняные сосуды изготовлялись на том месте, где мы находим

их остатки. Этим объясняются местные различия, наблюдаемые в различных местах находок и дающие

возможность составить известные более или менее родственные группы. Так, различные колотые формы

представляют ясные местные и групповые различия. Тем не менее неолитическая керамика всюду, где бы

мы ее ни встречали, носит несомненные общие черты. Несмотря на все особенности, мы находим в целой

Европе один и тот же общий стиль керамики каменного века, который нетрудно уловить и различить во всех

его вариантах. В местах находок, которые лежат ближе к древним азиатским культурным центрам и

побережьям Средиземного моря, как, например, в Бутмире, встречаются сосуды более тонкой работы, орна-

ментация их изящнее и богаче, спирали сделаны чаще и

279

правильнее, местами в виде пластических накладок, или даже раскрашены красками, и проч. Но общий

характер остается все-таки, несомненно, неолитическим и повторяется не только на европейских

побережьях Средиземного моря и островах Греческого архипелага, но даже, в известных отношениях, в

Месопотамии и Египте. Несомненные сходства с этой керамикой представляет древнейшая троянская

гончарная утварь. Сходство это заключается в вертикальном просверливании, в своеобразной форме,

способе прикрепления ручек и в рисунке орнаментов. Точно так же крышки урн, желобообразно

просверленные ручки, особенно вдавленные орнаменты с белыми инкрустациями дают весьма

определенные точки для сравнения. Это сходство керамики каменного века можно проследить еще гораздо

дальше. В Азии оно простирается вплоть до Японии, где кучи раковин чрезвычайно напоминают датские, и

даже в обломках горшков можно уловить сходные черты, несмотря на местные особенности. О том, что

древнейшие гончарные изделия Америки представляют те же черты, мы уже говорили выше.

Итак, не только оружие и утварь из камня, но, поскольку мы в состоянии охватить нашим взором, и остатки

древнейшей керамики обнаруживают ту однородность культурного развития неолитического периода,

которая свидетельствует об одинаковом ходе умственного развития человечества.

Жилища и домашняя жизнь

Обзор культурного достояния свайных построек каменного века. Знаменитые исследования Фердинанда

Келлера и его школы швейцарских археологов над свайными постройками предальпийских стран

восстанавливают перед нами с поразительной ясностью общую картину жизни и культурных условий

среднеевропейского человечества во время неолитического периода.

Между тем как в пещерных местностях пещеры и гроты часто давали человеку новейшего каменного века

вре-

280

менный или постоянный зимний приют, в изобилующих водой низменностях Швейцарии неолитическое

население строило свои хижины на озерах и болотах, на сваях, вбитых в воде. В те времена предальпийские

страны, нужно думать, были сплошь покрыты лесами, в которых во множестве водились дикие звери, и

хижины, стоявшие на сваях в воде, давали своим обитателям более верную охрану, чем всякое другое место.

Первые основатели и обитатели свайных поселений в Швейцарии принадлежали чистому каменному

периоду. Не взирая на свои водяные жилища, древние неолитики Швейцарии обладали почти всеми

важнейшими домашними животными; они были знакомы также с земледелием и занимались им. Они

прокармливались скотоводством, земледелием, охотой и рыболовством, дикими плодами и пользовались

вообще всем съедобным, что давало им растительное царство. Одежда их состояла частью из шкур, частью

же, по-видимому, из тканей, приготовленных главным образом из льна.

Стремление поселенцев жить большими обществами в постоянных жилищах, безопасных при нападенииях,

бесспорно доказывает, что им были известны преимущества" оседлого образа жизни и что мы отнюдь не

должны представлять себе обитателей свайных построек кочующими пастухами и тем менее охотничьим

или рыболовным народом. Оседлое соединение большого количества людей в одном и том же пункте и

сотен семейств в соседних заливах не могло, конечно, произойти без правильного обеспечения пищевыми

средствами во все времена года, тесно связанного с земледелием и скотоводством, без существования основ

общественного строя. Самос основание поселка на озере невозможно для отдельного лица: здесь

предполагается совместная работа более или менее значительной общины по одному плану и для одной

цели. Геродот описывает свайную деревню, в которой жили пеоны на озере Прозиас во Фракии, с успехом

защищавшиеся против персидского полководца Мегаба-за. Посредине озера стоял на высоких сваях

скреплен-

281

ный помост, на котором были построены хижины; с берегом он сообщался лишь при помощи одного легко

удаляемого моста. Геродот рассказывает: «сваи, на которых покоится помост, были воздвигнуты в древние

времена совместными усилиями граждан; впоследствии поселок разростался по мере надобности, с

возникновением новых семейств».

Судя по огромному числу свайных построек в пре-дальпийских странах каменного периода и по количеству

найденных там произведений первобытной промышленности, нужно полагать, что с момента, когда первые

поселенцы вбили свои сваи, чтобы построить на них жилища, и до конца каменного периода прошли века.

Хижины поселений каменного века имели частью круглую, частью четырехугольную форму и, подобно

свайной хижине, открытой Франком близ Шуссенрида (см. рис. 15 на с. 250—251), разделялись на два

отделения; одно было предназначено для скота, другое, с каменным очагом, для человеческого жилья. Пол

хижины состоял из круглых кусков дерева, покоившихся на толстом пласту глины, слои которого также

были разделены между собой слоями кругляков. Стены хижины Франка были укреплены между угловыми

столбами и состояли из древесных стволов, разрезанных пополам, поставленных вертикально и

поверхностью разреза обращенных внутрь. Круглые хижины имели стены из грубо переплетенных ветвей,

смазанных снаружи и изнутри глиной. Сохранилось много кусков этого глиняного слоя, твердо обожженных

огнем и с отпечатками ветвей. Озерные свайные хижины соединялись с водою посредством лестниц.

В. Гросс нашел образчик подобной лестницы в одной из древнейших стоянок: она состояла из длинной

дубовой сваи, имевшей на довольно правильных расстояниях отверстия, в которые были вставлены

перекладины лестницы.

Важнейшие находки древнейшей культуры свайных построек составляют каменные орудия и оружие,

формы их, способы приготовления и применение были те же,

282

с какими мы познакомились выше. Материалом для топоров и долот служили, главным образом, окатанные

камни, которые обитатели швейцарских свайных построек имели всюду под рукой: серпентин, диорит,

габбро, причем грюнштейну, очевидно, отдавалось предпочтение. Кроме того, были в употреблении редкие

ценные камни: нефрит, ядеит и хлоромеланит. Каменные топоры и долота чаще всего прикреплялись к

рукоятке, часто таким образом, что сперва к ним приделывалась скоба из оленьего рога, которая, в свою

очередь, вставлялась в деревянную ручку. Реже попадаются топоры, вставленные в деревянную палку,

похожую на палицу, или в рукоятку, сделанную из одного оленьего рога (см. рис. 16 на с. 250—251). Лишь к

концу каменного века, по-видимому, в Швейцарии пришли к мысли просверливать самый топор для

укрепления рукоятки, и получилась типическая форма молота-топора (см. рис. 17 и 18 на с. 250—251).

Келлер, Форд и др. доказали, что при содействии воды и песка всякая полая кость в состоянии просверлить

самый твердый камень. На многих неоконченных кусках можно еще видеть на середине просверливаемой

дыры образующийся при этом выступ. Находили также готовые высверленные куски в виде небольших,

правильно отшлифованных каменных цилиндров. Иногда, впрочем, камень с обеих сторон просто

просверливался кремневым буравом, и форма просверленного отверстия получалась неправильная. И в этом

случае ясно видно, какое важное значение имели кремневые орудия, несмотря на их малые размеры. По

словам Р„ Келлера, «кремень есть то вещество, чрез посредство которого прямо или косвенно всякое орудие

получает свою форму».

Камень имел, кроме того, еще множество других применений. Из него изготовляли молоты всевозможных

форм, пестики и ступики, жернова, шлифовальные и гладильные камни для выделки посуды, веретена и

различные украшения для привешивания. Из кремневого оружия особенно замечательны кинжалы, которые

состоят из остроконечного кремневого клинка, вставленного

283

в рукоятку. Рукоятка на одном конце выдолблена для помещения конца клинка, на другом представляет

пугови-цеобразное утолщение. Кремневый клинок укреплялся сначала при помощи смолы, и затем вся

рукоятка обматывалась чесанным льном или же жгутами, скрученными из ситника. Или кинжальный клинок

вставлялся в глазной отросток оленьего рога. В такие же рукоятки вставлялись часто маленькие топорики,

служившие, например, для резьбы из нефрита. Кремневые наконечники стрел и копий изготовлялись

вообще с большой тщательностью. Но самую обыкновенную форм кремневых предметов представляют

грубые ножи и скребки, известные уже из делювиальной эпохи. Бесчисленные отбросы, найденные в

стоянках, доказывают, что кремень обрабатывался на* месте. В свайных постройках Швейцарии попадаются

также немногие более крупные серповидные клинки, сходные с северными кремневыми клинками. Для

получения больших пилообразных клинков маленькие острые осколки кремня укреплялись при помощи

смолы в желобке куска дерева или оленьего рога.

Утверждали, что кремень уже в то время попадал в Швейцарию, например, из северных кремневых место-

рождений, путем торговых сношений. Более верно то, что к концу каменного века мы встречаем янтарь,

привозившийся отдельными кусками с севера. -

Изделия из оленьего рога и кости отличаются большим разнообразием. Большие количества оленьего рога,

находимого в свайных постройках, доказывают, что в каменном периоде леса были полны оленей и что

охота за этим животным не представляла больших трудностей даже при тех несовершенных средствах,

которыми располагали обитатели свайных деревень. Подобно палео-литикам Шуссенского источника,

употреблявшим рог северного оленя, неолитики швейцарских озерных деревень вырезали всевозможные

предметы из оленьего рога. Из самых толстых частей рогов (см. рис. 16 на с. 250—251) изготовлялся ряд

ножен в виде клещей для топоров и молотов, которые вгоняются в рукоятку. Из конца рогов, на

284

котором сохранился еще глазной отросток, сделаны в одном случае род мотыги, а самый конец с

многочисленными остриями, поперечно просверленный, представлял довольно опасное оружие и в то же

время грабли. Другие орудия напоминают лопаты и мотыги-и служили для целей земледелия. Из

рыболовных орудий были найдены удочки из оленьего рога и превосходно сделанные гарпуны с

зазубринами (см. рис. 19 на с. 250—251). Находили также хорошо сохранившиеся остатки сетей и при них

множество еще обернутых бечевками каменных грузил, которые были, без сомнения, прикреплены к петлям

сети, чтобы погружать ее на дно. Из оленьего рога изготавливались также маленькие кубики с дырами для

подвешивания, затем ожерелья и искусно вырезанные сережки, большие пуговицы, иногда с украшениями,

иглы с ушками, маленькие гребни, стрелы, шила и большой выбор головных булавок, одних с шариками,

других с боковыми просверленными возвышениями, очевидно, для проделывания ниток. Так как кость,

особенно оленей и быков, состоит из более твердого вещества, чем олений рог, то ее употребляли во многих

случаях для изготовления оружия и инструментов. Из коровьих или оленьих ребер," просверленных на

одном конце и связанных по три в пучки, делались гребни для чесания льна. Кинжалы также

изготавливались из кости, причем рукояткой служила естественная суставная поверхность, или же костяной

клинок укреплялся в особой рукоятке из оленьего рога. Костяные наконечники стрел и копий встречаются

гораздо чаще кремневых. Чтобы укрепить наконечники стрелы на стрежне, его обертывали бечевкой и

сверху покрывали слоем березовой смолы. Мы встречаем также множество шил и долот из кости все-

возможных размеров; один конец их острый или заостренный, другой укреплен в рукоятке из оленьего рога

(см. рис. 20 на с. 250—251). Из просверленных зубов животных, главным образом волка, собаки, медведя и

свиньи, делались амулеты или ожерелья (см. рис. 21—23 на с. 250—251).

285

В свайных постройках каменного века найдено также довольно много деревянных предметов. Ярмо

совершенно сходно с тем, какое в наше время употребляется для запряжки быков. Из букового дерева

изготовлялись изящные гребни. Сохранились также лодки того времени, выдолбленные из одного цельного

древесного ствола, один экземпляр имел 9,5 м длины и 0,7—0,9 м ширины. Как дополнение к

многочисленным стрелам найдено было несколько экземпляров лука; один экземпляр из букового дерева

имел 1,6 м длины. Далее, найден был маленький лук из того же материала, который, очевидно, принадлежал

бураву, служившему для просверливания каменных топоров или, еще вероятнее, для вращения деревянного

огнива. Из дерева изготавливались также молотильные цепа, древки копий, чашки и блюда, иногда

снабженные ручками, ложки, мутовки, молотки, кораблики, служившие детской игрушкой, и т. п. В

бернском музее хранятся даже обломки столов, скамей и дверей из свайных построек каменного века.

Для оценки уровня культуры обитателей свайных построек каменного века имеют особенное значение ос-

татки прядильных и ткацких инструментов, пряжи (см. рис. 25 на с. 250—251) и тканей, плетеных работ и

проч. На упомянутых выше гребнях из ребер находили лен намотанным. Точно так же мы уже говорили о

прикреплении клинков при помощи льна или скрученных из него ниток и о широких и узких сетях,

вязанных из ниток и встречающихся во множестве. Для прядения ниток служили веретена, совершенно

сходные с нынешними: деревянная палочка укреплялась в веретенном кольце, сделанном из камня, оленьего

рога или глины (см. рис. 24 на с. 250—251). Прялка, по-видимому, еще не была известна, не сохранился

также ткацкий станок, но во множестве найдены ткацкие гири, которые служили для прядения ниток.

Изготовлялись превосходные ткани, в том числе и киперные, и сохранились их многочисленные остатки.

Затем, как показывают остатки, тогда умели делать ци-

286

новки и корзины из материала, и ныне употребляемого для этой цели (см. рис. 26 и 27 на с. 250—251).

Род хлеба, выпекавшийся из хлебных растений, состоял из хлебных зерен, грубо смолотых. Мельничные

камни для измельчения зерна встречаются во множестве. Это каменные плиты, несколько выдолбленные и

вытертые, на которых хлебные зерна раздавливались при помощи более мелких, плоских, сверху

закругленных камней (см. рис. 28 на с. 250—251.). Посуда для варки имеет подчас весьма

усовершенствованный вид. Сохранились большие и малые горшки для хранения запасов, глиняные горшки

для варки и миски, а также большие деревянные ложки и мутовки, последние, вероятно, для сбивания масла.

Сосуды в виде решета служили для приготовления сыра; это горшки, в стенке и на дне которых имеется ряд

узких отверстий для сливания сыворотки с полученного сыра.

Итак, древние обитатели наших стран представляют во время вполне развитого неолитического периода