Кин Морис. Рыцарство

Подождите немного. Документ загружается.

140

Глава III

чительным обязанностям; однако церкви никогда, даже в эпоху крес-

товых походов, по-настоящему не удалось поколебать тот принцип вер-

ности светскому сеньору, который лежал в основе мировоззрения ры-

царства, несмотря на все попытки церковных властей вмешаться в

отношения между рыцарем и его господином. Как не удалось им и

отнять у светской власти главную роль в обряде посвящения в рыцари.

Говоря это, мы вовсе не должны стараться напрочь отринуть идею

средневекового рыцарства как - да оно и само воспринимало себя

именно так! - по сути своей института христианского, как не должны

мы воспринимать и появление нового литургического обряда, провоз-

глашавшего вступление в жизнь новых рыцарей, как нечто иррелеван-

тное эпохе. 1 от факт, что зачастую обряд посвящения в рыцари стал

отправляться в церкви, имел важное значение для общества, ибо со-

здавалось впечатление, что рыцарство - это чисто христианская про-

фессия, налагающая широкие обязательства христианского послуша-

ния и морали, вне зависимости от того, где состоялось посвящение - в

церкви или нет. Под влиянием церкви крестовые походы или воору-

женное паломничество твердо заявили о себе, как о высшей форме

проявления основных рыцарских добродетелей - мужества и терпе-

ния. Церковное учение также дало определение рыцарству как сосло-

вию (ордену), игравшему, как и полагалось, свою особую роль в жизни,

и оно наставляло рыцарство, как ему следует воспринимать собствен-

ные цели и задачи: как исполнение наивысшего христианского долга.

На самом деле это означает, что когда мы говорим о христианской

составляющей в рыцарстве, то имеем в виду нечто, чему пришлось ис-

кать свое выражение в рамках светской идеологии и светского обряда,

и только это пространство религиозные проповедники способны были

как-то приспособить в собственных целях, но ни в коем случае его не

трансформируя и не расширяя. То, что главную роль в обряде посвя-

щения в рыцари по-прежнему играли лица светские, постоянно напо-

минает о независимости рыцарства, хотя, возможно, и не совсем полной,

от религиозной системы ценностей и уж, во всяком случае, от церков-

ных приоритетов.

Обряд посвящения в рыиари

141

Французский ученый Риттер попадает в самую точку, когда пишет,

что подспудное высокомерие рыцарства гораздо меньше связано с

теократическими концепциями Григория VII или Бернара Клервоско-

го, чем с идеями апологетов имперской власти, которые рассматривали

два этих столпа общества - светскую и церковную власть - как дей-

ствующие каждая в своей собственной сфере во имя I оспода

, при-

чем в союзе и гармонии, но ни в коем случае не в подчинении друг

другу. Ибо именно те из образованных людей, кто восхваляли и про-

славляли королевскую и особенно императорскую власть, первыми и

добились успеха в продвижении идеи о богоданной функции светско-

го правителя и тем самым определили модель, согласно которой в

таких основополагающих текстах, как описание старинного ритуала

освящения меча, и выводится концепция рыцарства. Даже сама идея

воинского сословия как одного из трех христианских сословий, которая

являлась важной составляющей церковного учения, немало усилий

положившего на то, чтобы приспособить старинную героическую иде-

ологию военной службы у конкретного правителя, которая впервые

стала известна (благодаря переводам Боэция, сделанным королем

Уэссекса Альфредом Великим, а также несколько более поздним фран-

\49 "

кским переводам тех же трактатов) , не предполагает никакои по-

среднической роли духовенства между воином и его судьбой, предна-

чертанной самим Господом. Позже авторы рыцарских романов не

нашли ни малейшего повода как-то еще видоизменять или приспосаб-

ливать к конкретным обстоятельствам сложившуюся картину взаимо-

отношений рыцарства с церковью. Сословие рыцарей, по словам Кре-

тьена де Груа, есть наивысшее сословие, которое Господь пожелал

создать и создал

; однако Кретьен ничего не говорит об участии

церкви в установлении полномочий данного сословия, утверждая, что

все свои полномочия рыцарство получило непосредственно от Бога.

Все рыцари должны быть послушны своему императору, а также тем

правителям и баронам, которые этому императору подчиняются, эхом

имперской традиции откликается Рамон Ауллий, хотя эхо это, воз-

можно, и достаточно далекое ; но и он ничего не говорит о послуша-

142

Глава III

нии «викарию Св.Петра». С начала и до конца рыцарство, даже

будучи признанными как сословие, остается верным своим исключи-

тельно светским корням; и священная передача апостольской благо-

дати неофиту во время церемонии посвящения в рыцари по-прежнему

осуществляется возложением рук светского сеньора.

•к -к -к

Позднее средневековье стало свидетелем появления множества

иных вариантов обряда посвящения в рыцари. Однако сколько-ни-

будь существенных изменений в те основные концепции, которые мы

только что рассматривали, эти вариации не привнесли. Изменения,

имевшие место, были связаны главным образом с уменьшением - на-

чиная со второй половины XIII века - численности тех, кто желал

стать рыцарем, пройдя обряд посвящения. И этой теме в дальнейшем

мы должны будем непременно уделить внимание. Некоторые из этих

изменений, впрочем, интересны сами по себе, и краткий рассказ о них

поможет нам завершить разговор на уже удостоенные нашего внима-

ния темы.

Как мы отмечали, во многих ранних текстах говорится о стремле-

нии молодых людей быть посвященными в рыцари кем-то из знатных

и влиятельных сеньоров. В позднее средневековье еще более «пре-

стижным» считалось получить звание рыцаря от того, кто прославил

свое имя как доблестный рыцарь, совершив выдающиеся, с точки зре-

ния общественности, подвиги. Так, Петер Зухенвирт восславил в сти-

хах историю своего героя, Альберта III Австрийского, который во вре-

мя крестового похода был посвящен в рыцари ветераном-крестонос-

цем графом Германом (Herman)

; а Гиллеберт де Ланнуа с гордостью

вновь и вновь рассказывал своему сыну, как его во время польской

кампании посвящал в рыцари Руффе фон Паллен, рыцарь Тевтонско-

го ордена.

Франциск I предпочел получить рыцарство из рук Баярда,

известного как chevalier sans reproche (безупречный рыцарь).

По-

Обряд посвящения в рыиари

143

добные отношения были сочтены почетными для обеих сторон, как

НТО ярко проиллюстрировал в своей истории Зурара

*, описывая по-

священие в рыцари Суэриу да Кошта во время одной из экспедиций

н Западную Африку, организованных Генрихом Мореплавателем.

Суэриу настаивал на том, чтобы эту честь ему оказал его боевой това-

рищ Алвару ди Фрейташ, «ибо знал, что это поистине безупречный

рыцарь, а стало быть и его собственное рыцарство должно будет стать

безупречным». Так что, продолжает Зурара, «этот благородный чело-

век был посвящен в рыцари... и я, конечно же, полагаю, что хотя

Алвару ди Фрейташ действительно был рыцарем в высшей степени

благородным и ему выпала честь посвятить в рыцари немало других

благородных людей, но никогда более меч его не касался головы столь

же великого человека, как Суэриу, и не получил он никаких особых

милостей или знаков благоволения, когда Суэриу да Кошта попросил

именно его совершить этот обряд, тогда как он мог бы попросить об

этом самых знатных правителей, королей и князей».

Эти истории

свидетельствуют о том, насколько серьезно в позднее средневековье

рыцари относились к тому, что я назвал священной передачей неофиту

апостольской благодати, и являются яркими иллюстрациями веры ры-

царства в собственную и самодостаточную светскую этику.

Представители другой группы соискателей желали быть посвя-

щенными в рыцари в такой момент и в таком месте, которые могли бы

придать этому обряду особый смысл. Во время путешествий в Рим по

случаю собственной коронации императоры Карл IV, Сигизмунд и

Фридрих III произвели в рыцари множество людей прямо на берегах

I ибра. «На мосту над рекой Тибр император приказал развесить зна-

мена Империи и знамя Св.Георгия и под этими знаменами он посвя-

тил в рыцари многих,» - так рассказывается о путешествии в Рим

императора Сигизмунда. В данном случае преследовались две це-

ли - как бы разделить во время обряда не только славу современного

рыцарства, но и славу воинства Римской империи, некогда завоевавше-

го весь мир. Сходные идеи, несомненно, наполняли и великолепный

ритуал, придуманный для собственного возведения в рыцарство Кола

144

Глава III

ди Риенцо

* (хотя ему, скорее, грезилась возрожденная слава древней

Римской республики, а не Империи). В Англии те, кто был посвящен

в рыцари во время особых празднеств, сопровождавшихся изыскан-

ным ритуалом (что описано в нескольких манускриптах XV века)

возводились в звание «рыцарей ордена Бани». Иногда это называ-

лось также обрядом посвящения в орден Бани; это был не институи-

рованный корпоративный орден, как, например, орден Подвязки или

бургундский орден Золотого Руна, но, тем не менее, это словосочета-

ние предполагало определенную и почетную связь между собой тех

светских лиц, которые были посвящены в рыцари подобным образом.

Те, кто в позднее средневековье прошел обряд посвящения иначе,

также иногда считались членами некоего «ордена». Например те, кто

был возведен в рыцарство во время паломничества в Иерусалим к

Гробу Господню.

Здесь уже имелась отчетливая религиозная моти-

вация - быть посвященным в рыцари в местах Страстей Господних,

там, где увенчался славной победой Первый крестовый поход. Вплоть

до конца XV века, когда папа Александр IV закрепил привилегию

посвящения в рыцари у Гроба Господня за настоятелем тамошней

францисканской миссии, обряд этот, похоже, осуществлялся обычно

мирянами. А потому невозможно связать такой способ возведения в

рыцарство, ставший весьма популярным в XIV в., с церковным обря-

дом, описанным в литургических сводах. Подобная практика, как пред-

ставляется, была особенно распространена среди рыцарства Германии,

и ее особая привлекательность отчасти была, возможно, связана с тем,

что «свободный» (т.е. без надела) имперский рыцарь мог таким обра-

зом избежать предложения о соблюдении подчиненного положения и

вассальной зависимости в том случае, если бы его посвящал в рыцари

местный правитель или иной представитель знати. Появление на не-

которых надгробиях и памятниках германских рыцарей значка с гер-

бом Иерусалимского королевства зачастую, видимо, означало, что дан-

ный рыцарь был возведен в свое звание у Гроба Господня или же по

крайней мере совершил паломничество в Святую Землю - и тем

самым обрел право называть себя «рыцарем ордена Гроба Господ-

Обряд посвящения в рыиари

145

ня».

Идея посвящения в рыцари именно в этих местах исходно

вполне могла быть предложена в некоторых литературных источни-

ках - например, весьма важное упоминание о подобном посвящении в

рыцари в храме Гроба Господня содержится в «Песни об Анти-

охии»

*/' Это весьма уместное напоминание о том, сколь важную

роль может сыграть литература в распространении новых рыцарских

обычаев и ритуалов. Литературные описания обряда посвящения в

рыцари, который происходил в церкви, почти наверняка играли более

важную роль в популяризации подобной практики в XII-XIII и более

поздних веках, чем любой из литургических текстов (история и масш-

таб распространенности которых в любом случае представляются нам

не совсем ясными).

Во многих источниках позднего средневековья упоминаются три

наиболее распространенных повода для посвящения в рыцарство.

Во-первых, утверждают эти источники, рыцарство может быть пожало-

вано по случаю особо торжественного приема, устраиваемого правите-

лем (императором или королем), или же по случаю его коронации;

обычно в таких случаях обряд посвящения отправляется в церкви

после предварительного омовения и бдений неофита, и сам этот прави-

тель «или же другой представитель высшей знати, сам являющийся

рыцарем...» опоясывает новообращенного мечом. Этот повод, часто

упоминаемый в средневековых текстах, прекрасно вписывается в об-

щую картину, о которой свидетельствуют уже рассмотренные нами

случаи: когда императоры Священной Римской Империи, прибывая в

Рим, устраивали массовое посвящение в рыцари или же когда англий-

ские короли жаловали своим подданным звания «рыцарей ордена

Бани». Вторым поводом для посвящения в рыцари, о котором источ-

ники упоминают не менее часто, является паломничество в Святую

Землю. Мы уже проследили процесс развития подобной практики.

Третий же повод - это канун какого-нибудь крупного сражения или

штурма города, когда воины стремились стать рыцарями «ради умно-

жения своих сил и добродетелей». Со второй половины XIII века

именно это становится наиболее распространенной практикой. м ы

146

Глава III

узнаем, например, как король Оттокар Богемский руководил массовым

посвящением в рыцари своих воинов накануне битвы с мадьярами в

1260 г.

; как Симон де Монфор (младший, граф Лестер) посвятил в

рыцари юного графа Глостера, а также многих других знатных моло-

дых людей накануне битвы при Льюисе в 1264 г.

Подобная прак-

тика и тогда уже была не нова, и хотя более ранние сообщения о ней

относительно редки, они все же приводят нас прямиком в XI век.

Робера де Беллема опоясал мечом Вильгельм Завоеватель при осаде

Френе-ле-Виконт в 1073 г.

В Святой Земле накануне битвы при

Рамле в 1101 г. появилось несколько новых рыцарей, и Ордерик Ви-

талий описывает, как Цецилия (Сесиль), жена Танкреда, правителя

Антиохийского княжества, в 1119 г. накануне битвы посвятила в ры-

цари Жервеза Брито, Эмо, виконта Доля, а также многих других знат-

ных молодых людей.

В XIV-XV веках посвящение в рыцари

стало практически обычным действом накануне того или иного сра-

жения, и страницы хроник, например хроники Фруассара, естественно,

полны описаний подобных событий.

Иногда нам сообщается и кое-что о том, как новоиспеченных ры-

царей наставляли накануне битвы те, кто возводил их в это звание.

Давайте сравним два варианта подобных наставлений; один из них

взят из литературного источника, а второй из хроники. Сходство их

поражает, и оба предоставляют отличную возможность увидеть как бы

изнутри, насколько важным и значимым был для воинов этот обряд

посвящения. Анонимный автор романа второй половины XIII века

«Дурмарт Валлийский» описывает, как его герой посвятил в рыцари

двадцать благородных молодых людей, которые удерживали мельницу

неподалеку от Лимерика, сражаясь на стороне возлюбленной Дурмарта,

королевы Ирландии, против короля-узурпатора Ноганса. «Господа

мои, - сказал им Дурмарт,

- теперь вы рыцари; а потому, кстати, расскажу-ка я вам кое-что о

том, как надлежит вести себя истинным рыцарям. Рыцарь должен быть

отважен, учтив, великодушен, верен и красноречив; он также должен

быть свиреп по отношению к врагам, но откровенен и доброжелателен

Обряд посвящения в рыиари

147

но отношению к друзьям. И если кто-то вам скажет, что этот вот чело-

век, не сумевший удержать в руках свой щит или не нанесший ни одного

удара в бою или на турнире, не имеет права называться рыцарем, то

прежде всего посмотрите на себя самих: имеете ли вы сами право так

называться? Лишь тот имеет право на звание рыцаря, кто с оружием в

руках доказал, на что он способен, и тем самым заслужил похвалы лю-

дей. Так стремитесь же отныне к свершению подвигов, которые будут

стоить того, чтобы их помнили вечно, ибо для каждого нового рыцаря

главное - хорошо начать.»

С этой вымышленной речью можно сравнить рассказ хрониста

Фруассара о том, что сказал король Португалии Хайме I, когда нака-

нуне своей победы над Кастилией при Альхубаротте (1385 г.) произ-

вел в рыцари шестьдесят португальских и английских оруженосцев.

«Сословие рыцарей, - сказал Хайме, обращаясь к неофитам,

- столь высоко и благородно, что тот, кто в него вступил, не должен

совершать поступков низких, зловредных или трусливых, но обязан быть

храбрым и гордым, подобно льву, преследующему свою добычу. А пото-

му более всего я сегодня желаю, чтоб вы показали всю свою храбрость и

отвагу, и именно поэтому я поместил вас в авангард своего войска. Сра-

жайтесь же так, чтобы с честью завершить эту битву, иначе окажется, что

шпоры ваши неладно прикреплены к сапогам.»

Король Хайме, как сообщает нам Фруассар, посвящал в рыцари

тех, кого затем ставил в авангард войска «именем Господа и Св.Геор-

гия». Тот долг рыцарства, о котором реальный Хайме и вымышлен-

ный Дурмарт, герой рыцарского романа, решили напомнить своим ры-

царям-неофитам, был, однако, абсолютно светским. Рыцарские досто-

инства, о которых говорят они оба, те же самые, что ранее были воспеты

в героических поэмах и ранних романах и свидетельствовали об уже

сложившемся стереотипе истинно рыцарских качеств: hardiesse, layaulte,

prouesse (т.е. мужество, верность, доблесть). Мужество, верное служе-

ние своему господину и поддержание чести рыцаря на должной высо-

те - вот ключевые моменты подобных наставлений. Мужество и доб-

лесть являются, конечно, качествами, которые можно проявить (еще

148

Глава III

прибавим к ним честь) и в религиозном контексте, например во время

крестового похода против язычников, и все же эти качества по самой

сути своей связаны именно с войной, а не с религией, и демонстрация

их в бою рассчитана прежде всего на то, чтобы завоевать в награду

светские почести. Действительно, в тех нормах поведения, которые

провозглашают эти правители, очень мало такого, что нельзя было бы

соотнести с религиозными проповедями относительно пороков и доб-

родетелей - хотя, возможно, призыв к рыцарям самим завоевывать

себе имя, которое будут помнить вечно, имеет все же легкий оттенок

тщеславия, столь многими священниками отождествляемого с архети-

пическим падением нравов рыцарства и знати. С другой стороны -

как о том явственно напоминает нам именно это существенное исклю-

чение (т.е. стремление к мирской славе) - подавляющая часть рыцар-

ских воззрений не имеет никакого отношения к церковно-религиоз-

ным учениям и никогда не имела. Скорее их истоками являются геро-

ические идеалы прошлого, которые послужили основой и для самой

идеи рыцарства. Наследие времен боевых дружин, вступление в кото-

рые отмечалось вручением оружия, безусловно ощущалось и в позднее

средневековье и, возможно, более всего именно в описаниях обряда

посвящения в рыцари накануне сражения, что в данную эпоху стало

чрезвычайно распространенной практикой.

Однако особая религиозная составляющая в истории обряда по-

священия в рыцари действительно имела место и была чрезвычайно

важна; хотя, говоря о ней, мы подразумеваем нечто такое, что обязано

было найти свое выражение исключительно в рамках светской идео-

логии, основанной на христианизированной версии героических тради-

ций, которую церковные проповеди могли лишь отчасти модифициро-

вать, но никоим образом не изменить полностью. Справедливые воз-

зрения по этому поводу высказаны в замечательном эпизоде из романа

о Ланселоте, в котором Дама с Озера наставляет своего воспитанника

относительно обязанностей рыцаря и назначения рыцарского оружия.

Все ее высказывания пропитаны религиозным смыслом и символи-

кой. Когда мы слушаем ее разъяснения христианского и этического

Обряд посвящения в рыиари

149

назначения меча и щита, копья и кольчуги, нас словно пытаются убе-

дить, что мы находимся в мире, где чисто светская этика вне рамок

религиозной системы ценностей практически не воспринимается. Од-

нако нам необходимо помнить, и кто дает эти наставления юному Лан-

селоту: знатная дама из королевского рода, к тому же связанная с

магическими силами, а вовсе не священник. Более того, добродетели,

которые Ланселот должен был демонстрировать в течение своей жиз-

ни, были, согласно роману, добродетелями светскими: это опять же храб-

рость, доблесть и верность. Так что на самом деле Дама с Озера

всего лишь заключила воинственный призыв и кодекс чести воина в

христианскую оправу. Обряд посвящения в рыцари, когда его отправ-

ляли в церкви, сопровождая пышной изысканной церемонией (такой,

какая в позднее средневековье сопровождала посвящение в орден

Бани), остался, по сути своей, примерно таким же и отнюдь не подчи-

нял боевую энергию войска законам церкви. И посвящение в рыцари

так никогда и не стало восьмым Таинством.

Примечания переводчика

'* Гиллельм Дуранд или Дюран, Гийом де Сен-Пурсен, философ-номина-

лист, епископ Манда, один из крупнейших представителей средневековой

теологии, автор литургического компендия «Устав божественных служб»

(«Rationale divinorum officiorum») и «Зерцала судейского», обширной систе-

мы церковного и светского нрава.

''' Виглаф пришел Беовульфу на помощь в его единоборстве с врагом,

когда тот был уже близок к гибели.

* В ранний период Римской империи существовало несколько видов

тоги: toga pura - «чистая», без пурпурной каймы, для недолжностных лиц и

молодежи; toga virilis - одноцветная, которую носили юноши с 16-ти лет;

loga picta - пурпурная, расшитая золотыми пальмами, для полководцев-три-

умфаторов, позднее императоров; toga Candida - белоснежная тога претен-

дентов на государственную должность (отсюда - кандидат) и т.д.

В английском законодательстве «heriot» - это феодальная служба

или дань, полагающаяся господину по смерти его арендатора.