Исаченко А.Г. Теория и методология географической науки

Подождите немного. Документ загружается.

От динамики следует отличать эволюционные изменения геосис-

тем, т. е. развитие. Развитие — направленное (необратимое) изме-

нение, приводящее к коренной перестройке структуры, т. е. к смене

инварианта и появлению новой геосистемы. Эволюционные из-

менения присущи всем геосистемам, но если перестройка локаль-

ных геосистем может происходить на глазах человека, то время

трансформации региональных геосистем измеряется геологиче-

скими масштабами.

Эволюционные изменения происходят на фоне многообраз-

ных динамических, т. е. обратимых смен состояний, и далеко не

всегда легко прослеживаются. Полную обратимость состояний

можно представить себе лишь теоретически. Каждый цикл остав-

ляет после себя в ландшафте некоторый необратимый остаток:

теряется вследствие денудации какое-то количество минерально-

го и органического вещества, в глубь водораздела продвигаются

овраги, прибавляется количество ила в водоемах, происходит за-

растание озер, деградация многолетней мерзлоты и т.д. Подобные

процессы имеют определенно направленный характер, хотя их

скорость ритмически пульсирует по сезонам и фазам более про-

должительных циклов.

Долгое время географы объясняли развитие ландшафтов воз-

действием внешних факторов — тектонических движений, изме-

нений солнечной активности, перемещения полюсов Земли и т. п.

Трансформации, обусловленные внешними причинами, являются

неотъемлемой частью истории ландшафта, нередко они имеют

катастрофический характер (например, наступание материковых

льдов или морских трансгрессий) и оставляют более глубокие

следы, чем медленные эволюционные изменения. Однако именно

эти последние составляют основную сущность развития природ-

ных комплексов как процесса саморазвития. В основе саморазви-

тия лежат противоречивые взаимоотношения компонентов гео-

системы и количественное накопление новых элементов, приво-

дящее в конечном счете к качественным изменениям. То, что ланд-

шафт способен изменяться без какого-либо вмешательства внеш-

них сил, было известно уже В.В.Докучаеву, который показал это

на примере развития внутренних водоемов.

Противоречивость взаимоотношений между геокомпонентами

состоит в том, что в процессе совместного развития они стремят-

ся прийти в соответствие между собой, т. е. привести всю систему

в состояние равновесия, но это равновесие может быть только

временным, относительным, ибо сами же компоненты его неиз-

бежно нарушают. Наиболее активную роль в этом процессе играет

биота, которая в своем стремлении наиболее полно приспосо-

биться к абиотической среде в результате своей жизнедеятельно-

сти постоянно вносит в эту среду изменения, к которым вынуж-

дена непрерывно приспосабливаться.

221

Еще в 1930 г. Л.С.Берг обратил внимание на то, что компо-

ненты ландшафта изменяются с разной скоростью и в своем раз-

витии не поспевают друг за другом. Вследствие различной инер-

ционности компонентов перестройка структуры ландшафта рас-

тягивается во времени даже после катастрофических внешних воз-

действий. Между «новым» и «старым» ландшафтом сохраняется

определенная преемственность, многие черты прежнего ландшафта

наследуются новым ландшафтом в малоизмененном виде. Это преж-

де всего геологический фундамент — самый консервативный ком-

понент. Б.Б.Полынов различал в ландшафте элементы реликто-

вые, консервативные и прогрессивные. Среди реликтовых элемен-

тов, кроме геологического фундамента, могут быть древние фор-

мы рельефа (например, ледниковые), элементы гидрографиче-

ской сети (сухие русла в пустыне, озера), почвы, торфяники,

биоценозы и целые урочища или иные морфологические подраз-

деления ландшафта. Консервативные элементы в наибольшей сте-

пени соответствуют существующим условиям и характеризуют со-

временную структуру ландшафта. Прогрессивные элементы ланд-

шафта, наиболее молодые и динамичные, указывают на тенден-

цию его развития и могут служить основанием для географичес-

кого прогнозирования. Примеры подобных элементов весьма мно-

гообразны: в таежных ландшафтах это могут быть молодые эрози-

онные формы среди моренного рельефа, растущие пятна болот

среди хвойных лесов, в степных ландшафтах — появление остров-

ков леса или, напротив, сообществ пустынного типа и т.д.

Процесс развития собственно ландшафта наиболее зримо про-

является в формировании его новых морфологических частей и

постепенной перестройке всего морфологического строения. Еди-

новременное сосуществование в ландшафте разновозрастных ком-

понентов и морфологических единиц определяет сложность и дис-

куссионность вопроса о возрасте ландшафта. Очевидно, возраст

ландшафта не следует смешивать с возрастом его геологического

фундамента или возрастом территории суши, на которой нача-

лось формирование ландшафтов после отступления ледяного по-

крова, либо вследствие регрессии моря. В условиях непрерывного

существования континентального режима на протяжении ряда

геологических эпох ландшафты неоднократно сменялись под воз-

действием внешних факторов и в силу саморазвития. Теоретиче-

ски возраст ландшафта должен определяться продолжительнос-

тью того времени, в течение которого существует его современ-

ная структура. Однако не ясно, какой момент принять за точку

отсчета: появление элементов новой структуры или завершение

ее формирования. Как мы видели, формирование новой структу-

ры достаточно длительный, если не сказать непрерывный, про-

цесс, так что поставленный вопрос имеет несколько схоластиче-

ский характер. Надо полагать, что вопрос о возрасте ландшафта и

222

геосистемы вообще не имеет принципиального значения. Важнее

выяснить закономерности формирования и эволюции ландшаф-

тов и, в частности, стадиальности процесса развития — его пере-

ходов от «молодости», через «зрелость» к «старости». Большой

научный и практический интерес представляет познание тенден-

ций дальнейшего «поведения» современных ландшафтов. Прямое

отношение к сказанному имеет изучение воздействия человече-

ского общества на функционирование, динамику и эволюцию гео-

систем. Но к этой проблеме вернемся в следующей главе.

В приведенном кратком изложении основных понятий учения

о геосистемах далеко не исчерпаны его теоретические проблемы,

которые существуют в настоящее время и неизбежно будут возни-

кать в дальнейшем по мере углубления в сущность этих сложней-

ших систем. Механизмы организованности геосистем, саморегу-

лирование и его роль в поддержании устойчивости геосистемы,

противоречивые соотношения между дискретностью и контину-

альностью в пространственной дифференциации ландшафтной

сферы и между устойчивостью и изменчивостью геосистем, —

это лишь некоторые примеры нерешенных вопросов, вызываю-

щих дискуссии среди ландшафтоведов. Особо нужно упомянуть о

появлении взгляда, согласно которому ландшафт следует рассмат-

ривать не как природную, а как природно-антропогенную систе-

му, по отношению к которой человек выступает не как внешний

фактор, а как его внутренняя составляющая. Этот спорный взгляд

будет уместнее рассмотреть в гл. 5 в контексте более широкой про-

блемы взаимодействия человека и природы.

3.10. Природные комплексы Мирового океана

В 1945 г. Л. С. Берг писал, что ландшафты, являющиеся основ-

ными объектами географического исследования, существуют на

поверхности суши, на дне и на поверхности моря (и вообще во-

доемов). Отдельные географы поставили под сомнение возмож-

ность формирования морских ландшафтов. Однако представления

Л. С. Берга встретили сильную поддержку со стороны Д. Г. Пано-

ва, С. П. Хромова и ряда других ученых. Первые опыты изучения и

картографирования подводных ландшафтов относятся к концу

50-х — началу 60-х гг. прошлого столетия (Е.Ф.Гурьянова,

К.М.Петров). С того времени идея единства природы Мирового

океана и континентов как структурных частей географической

оболочки находит все более широкое признание, усиливается

интерес к физико-географическому районированию Океана.

Основные закономерности пространственной дифференциации

эпигеосферы, наиболее типично выраженные в пределах сферы

наземных ландшафтов, распространяются и на Мировой океан,

223

хотя в силу особенностей водной среды обнаруживают там специ-

фические проявления. В океанологии принято выделять четыре

основных яруса («зоны») Мирового океана: поверхностный (до

200 м глубины), промежуточный (до 600—1000 м), глубинный

(до 3500 — 4000 м) и придонный (глубже 3500 — 4000 м). С ланд-

шафтно-географической точки зрения, наиболее важно различать

два очень неравных по мощности структурных яруса Мирового

океана: 1) верхний, или поверхностный, «контактный» слой (до

150 — 200 м глубины), в котором наблюдаются наиболее интен-

сивные взаимодействия Океана с атмосферой и сферой наземных

ландшафтов; 2) остальную, нижележащую глубинную толщу.

Относительно тонкий верхний структурный ярус Мирового

океана образует вместе с приводным горизонтом тропосферы сферу

океанических ландшафтов, самые общие черты которой ранее уже

были названы (см. разд. 3.2). Этой контактной сфере присуща го-

ризонтальная дифференциация, в некоторых своих чертах (в ос-

новном на высшем региональном уровне) аналогичная той, ко-

торая наблюдается на поверхности суши. Здесь выражена широт-

ная зональность, а также долготная секторность, однако азональ-

ность в ее узком, морфоструктурном, смысле естественно отсут-

ствует. Существенная отличительная особенность пространствен-

ной дифференциации Мирового океана состоит в ярко выражен-

ном проявлении континуальности. Непрерывное механическое

движение и перемешивание водных масс определяет размытость

и изменчивость природных рубежей, сглаженность зональных и

иных региональных контрастов. Относительная однородность суб-

страта не создает предпосылок для дробного природного райони-

рования, во всяком случае в открытой части Океана за пределами

мелководий.

Широтная зональность достаточно отчетливо проявляется в

поверхностном слое Мирового океана в температуре, солености,

кислородном режиме, циркуляции и других свойствах водных масс,

а также в биоте. Можно считать, что схема физико-географичес-

ких зон Мирового океана в основных своих чертах разработана,

хотя еще остаются расхождения в подходе к таксономии, в тер-

минологии и номенклатуре. Даже в фундаментальном издании

«География Мирового океана» схемы районирования отдельных

океанов не вполне согласуются между собой

. В качестве основных

критериев широтно-зонального деления верхнего слоя Мирового

океана принимаются термика водных масс и их циркуляция. Гра-

ницы зональных полос проводятся в основном по океаническим

фронтам — зонам раздела типов водных масс. Если отвлечься от

ряда деталей, то, основываясь преимущественно на работах

Д.В.Богданова и В.Л.Лебедева, в каждом полушарии можно вы-

География Мирового океана. — Л., 1979—1985. — Т. 1 — 6. 224

делить по шесть широтных океанических полос: полярную, суб-

полярную, умеренную, субтропическую, тропическую и эквато-

риальную (последняя — общая для Северного и Южного полуша-

рий). Хотя эти полосы обычно именуются зонами, по своему объему

они корреспондируют с термическими поясами суши и особен-

но с циркуляционными поясами тропосферы. В некоторых слу-

чаях перечисленные океанические зоны группируются в пояса —

два холодных, два умеренных и жаркий. Нетрудно заметить, что

широтно-зональное деление Мирового океана значительно бо-

лее схематично, чем аналогичное деление сферы наземных ланд-

шафтов.

Основанием для выделения физико-географических секторов в

океанах служит своеобразная западно-восточная асимметрия, вы-

ражающаяся в специфических природных особенностях их пери-

ферических (приконтинентальных) полос. Следствием глобальной

системы круговоротов океанических водных масс в низких широ-

тах является преобладание холодных вдольбереговых течений (Бен-

гельское, Канарское, Перуанское, Калифорнийское и др.) в во-

сточных приконтинентальных частях океанов и теплых (Куросио,

Гольфстрим, Бразильское и др.) — в западных. Эти течения су-

щественно влияют на термические, гидрологические и гидробио-

логические условия в соответствующих океанических регионах.

Кроме того, на своеобразие приконтинентальных океанических

ландшафтов существенное влияние оказывает континентально-

океаническая циркуляция атмосферы; один из наиболее харак-

терных примеров — холодный поток зимнего муссона над запад-

ной периферией Тихого океана. Сухой пассатный воздух, прихо-

дящий с континентов, обусловливает резкое уменьшение осадков

над прилегающими восточными секторами океанов, что находит

яркое отражение в ландшафтах островов (например, Галапагос-

ских). Отмеченные секторные различия наиболее типичны для

тропической части Мирового океана и вовсе отсутствуют в Юж-

ном океане, где нет континентальных барьеров; особый, доста-

точно сложный характер секторная дифференциация имеет в се-

верной внетропической части Мирового океана. Все это создает

значительные трудности для выработки единой системы сектор-

ного деления Мирового океана.

Известны попытки выделения других региональных подразде-

лений Мирового океана. Так, в упоминавшейся шеститомной «Гео-

графии Мирового океана» речь идет о так называемых океаниче-

ских бассейнах, сопоставляемых с физико-географическими стра-

нами материков. В основе их выделения — океанические кругово-

роты. В качестве особых регионов выделяются также отдельные

периферические части океанов, например моря, ограниченные

островными дугами или соединенные с океаном узкими пролива-

ми. Однако сколько-нибудь законченной иерархической системы

225

физико-географического районирования Мирового океана пока

не существует.

Глубинная толща Мирового океана характеризуется отсутстви-

ем света, очень медленным движением воды, почти постоянной

температурой и соленостью; фотосинтез здесь исключен, и в со-

ставе органического мира нет растений, а плотность зоомассы резко

сокращается по сравнению с приповерхностным слоем. Горизон-

тальная дифференциация выражена слабо, хотя отмечаются не-

которые проявления широтной зональности. Глубинную толщу

Мирового океана можно рассматривать как выполняющую своего

рода транзитную функцию между контактными сферами океани-

ческих (аквальных) и донных субаквальных ландшафтов. Глубоко-

водная фауна планктона и нектона трофически связана с биотой

поверхностного слоя Океана и в то же время служит источником

питания донных организмов (бентоса) и формирования донных

илов.

Океаническое дно — контактная поверхность сферы подводных

ландшафтов Мирового океана. Здесь четко выражена ярусность,

иногда называемая вертикальной зональностью. Ее основу образу-

ют крупнейшие морфоструктурные подразделения морского дна —

шельф, материковый склон, ложе Океана и глубоководные впа-

дины. На этот «каркас» накладываются глубинные зоны, выделя-

емые биогеографами и океанологами.

Шельф простирается в среднем до глубины 200 м и по харак-

теру рельефа является продолжением низменных приокеаниче-

ских равнин. Прибрежная мелководная полоса (литораль в широ-

ком смысле слова) постепенно переходит в более глубокую нери-

товую зону. Водная толща, лежащая над шельфом, соответствует

верхнему (поверхностному) слою Мирового океана. Солнечное

освещение, обильное поступление вещества с суши, интенсив-

ное перемешивание водной толщи создают наиболее благоприят-

ные условия для организмов; здесь сосредоточено 80 % биомассы

бентоса Мирового океана. На поверхности шельфа наблюдаются

многообразные проявления горизонтальной физико-географиче-

ской дифференциации — от широтно-зональных до локальных.

Материковый склон расположен в пределах глубин от 200 до

2500 — 3000 м; ему примерно соответствует биогеографическая глу-

бинная зона батиали (ее нижнюю границу проводят на глубине от

3000 до 4000 м), а лежащая над ним водная толща охватывает

промежуточный слой и верхнюю часть глубинного. Для этого яру-

са океанического дна характерны значительные уклоны поверх-

ности, выходы плотных пород, отсутствие растений, относитель-

но слабое развитие животного мира (плотность биомассы здесь в

10 раз меньше, чем на шельфе).

Ложе Океана (до глубины 6000 м) — самая обширная струк-

турная единица океанического дна, в общих чертах соответствую-

226

щая абиссальной зоне и глубинному слою Мирового океана. Рель-

еф дна довольно сложный, поверхность в значительной части по-

крыта илами органического происхождения; плотность биомассы

бентоса (животных и бактерий) здесь в сотни раз меньше, чем на

шельфе. В донных илах и бирте океанического ложа находит свое

косвенное и довольно слабое отражение широтная зональность.

О. К. Леонтьев выделил здесь зоны, которые в более генерализо-

ванном виде повторяют зональность поверхностного слоя Миро-

вого океана

. Глубоководные впадины (ультраабиссаль), глубиной

от 6000 до 11 000 м, населены лишь бактериями, но биомасса их

ничтожна.

Что касается ландшафтной структуры океанического дна, то к

настоящему времени ее исследование затронуло лишь морские

мелководья, т.е. отдельные участки в пределах шельфов, и нахо-

дится в основном на первоначальной стадии изучения морфоло-

гии подводных ландшафтов. К. М. Петров в качестве основной еди-

ницы ландшафтного деления морских мелководий принимает под-

водный ландшафт (или ландшафтный район) в соответствии с

представлениями, сложившимися в «наземном» ландшафтоведе-

нии. Он считает, что положения о внутриландшафтной (тополо-

гической) дифференциации и морфологической структуре, раз-

работанные для ландшафтов суши, полностью применимы для

подводных ландшафтов. Наряду с урочищами и фациями в мор-

ском ландшафтоведении выделяются и специфические морфоло-

гические единицы («этажи»), отражающие вертикальную (глубин-

ную) дифференциацию

Следует отметить, что в пределах шельфа подводные ландшафты

непосредственно смыкаются с аквальными ландшафтами поверх-

ностного слоя Океана, образуя своеобразную единую «двухэтаж-

ную» геосистему.

Многими географами высказывалась идея сопряженного фи-

зико-географического районирования океанов и континентов. Один

из первых примеров реализации этой идеи принадлежит Г. В. Гор-

бацкому, разработавшему физико-географическое районирование

Арктики, т.е. Северного Ледовитого океана вместе с опоясываю-

щими его континентальными ландшафтами тундровой зоны

. Позд-

нее Ф. Н. Мильков предложил схему физико-географического рай-

онирования территории СССР вместе с прилегающими морями.

Ему же принадлежит попытка выделить так называемые паради-

намические континентально-океанические ландшафтные метасис-

темы — Атлантике-Евразиатскую и Дальневосточно-Тихоокеан-

Леонтьев O.K. Основы физической географии Мирового океана. — М., 1974.

Петров К.М. Подводные ландшафты. — Л., 1989.

Горбацкий Г. В. Физико-географическое районирование Арктики. — Л., 1967—

1973.-Ч. 1-3.

227

скую, а в их составе несколько береговых макросистем (напри-

мер, Севере-Европейскую, Северо-Сибирскую)

А. В.Дроздов и К. О. Мельников считают, что для сопряженно-

го районирования всех материков и океанов наиболее целесооб-

разно использовать миграционный или циркуляционный подход.

На высшем уровне критерием районирования должна служить цир-

куляция атмосферы, в соответствии с которой выделяются еди-

ные широтные пояса и долготные секторы. На следующей ступе-

ни по критерию водной циркуляции на суше выделяются бассей-

ны стока, а в океанах — ареалы круговоротов водных масс. Нако-

нец, завершающая ступень районирования — области с различ-

ной интенсивностью биологического круговорота

Известные к настоящему времени соображения о едином, или

сопряженном, районировании Мирового океана и континентов,

претендующие на глобальный охват проблемы, во многом умоз-

рительны и не конкретизированы на эмпирическом материале.

Основным примером позитивного подхода к решению проблемы

остаются работы по физико-географическому районированию

Арктики. Наиболее актуальным представляется использование этого

опыта для районирования своего рода переходных областей меж-

ду континентами и океанами — внутренних и окраинных морей с

крупными островами и архипелагами, в том числе широких шель-

фовых зон, морских бассейнов, ограниченных островными дуга-

ми.

3.11. Территориальная дифференциация и интеграция в

общественной сфере

Территориальная дифференциация в человеческом обществе

имеет во многих отношениях более сложный, многослойный ха-

рактер, чем в природных явлениях ландшафтной сферы. Она про-

является в неравномерном распределении населения на земной

поверхности, в пространственной мозаике размещения его раз-

личных общностей — расовых, этнических, политических, кон-

фессиональных, в территориальном разделении труда и форми-

ровании экономических районов и т.д. Территориальные разли-

чия в сфере общественных явлений, несомненно, связаны с ланд-

шафтной дифференциацией, но подчинены общественным зако-

нам, которые пока еще не получили должной интерпретации при-

' Мильков Ф.Н. Физическая география: современное состояние, закономер-

ности, проблемы. — Воронеж, 1981.

Дроздов А. В., Мельников К. О. Сопряженное физико-географическое райо-

нирование материков и океанов: опыт, новые тенденции, некоторые перспек-

тивы // Новое в землеведении. — М., 1987. — С. 107— 122.

228

менительно к общественно-географическим процессам и явлени-

ям. Поэтому сейчас не приходится говорить об интегральных об-

щественно-географических закономерностях в планетарных мас-

штабах аналогично тому, как это сформулировано в естественно-

географической теории эпигеосферы как глобальной системы.

Процессы территориальной дифференциации в общественной

жизни находятся, как и в природе, в диалектическом единстве с

процессами интеграции. В общественном развитии соотношение

двух тенденций исторически изменялось, причем интеграцион-

ные тенденции стали существенно проявляться лишь в капитали-

стическую эпоху. Можно сказать, что до относительно недавнего

в масштабах истории времени территориальная структура челове-

чества оставалась дискретной, отдельные общности людей прак-

тически были изолированы друг от друга. Не говоря уже о цивили-

зациях древнего мира, достаточно вспомнить, что еще 500 лет

назад европейцы не подозревали о существовании Америки с ее

развитыми цивилизациями и даже о своих соседях по континенту

знали очень мало. Яркий пример длительной территориальной замк-

нутости представляет Япония. Лишь в середине XVI в. там появи-

лись первые европейцы, спустя столетие начались весьма ограни-

ченные торговые связи с Западной Европой и только еще через

два столетия, в начале второй половины XIX в., Япония стала

включаться в мировой рынок.

Формирование межгосударственных экономических организа-

ций началось после Второй мировой войны. В 1949 г. десять социа-

листических государств образовали Совет Экономической Взаи-

мопомощи (СЭВ), просуществовавший четыре десятилетия. Бо-

лее прочным оказался Общий рынок, созданный в 1957 г. шестью

западноевропейскими государствами и впоследствии переросший

в Европейский Союз, охвативший большинство стран Европы. По-

зднее возникли Североамериканская ассоциация свободной тор-

говли (США, Канада, Мексика), Организация стран — экспорте-

ров нефти (ОПЕК, десять стран), Ассоциация государств Юго-

Восточной Азии (АСЕАН, девять стран), Латиноамериканская эко-

номическая система (ЛАЭС, 26 стран), Азиатско-Тихоокеанское

экономическое сотрудничество (АТЭС, 21 страна, в том числе

США, Япония, Китай, с 1997 г. Россия).

Интернационализация мирового хозяйства — объективный

процесс, однако его следствия имеют противоречивый характер.

С одной стороны, расширяются внешнеторговые и другие связи

между странами, усиливаются миграционные потоки населения,

экономическим связям сопутствуют информационный и культур-

ный обмен. С другой стороны, укрепление экономических и поли-

тических связей внутри замкнутых межгосударственных группи-

ровок сопровождается обострением их соперничества на мировом

рынке, усилением контрастов между «богатыми» и «бедными»

229

странами, неэквивалентным обменом между ними. Общеизвест-

но, что наибольшую выгоду из интернационализации мирового

хозяйства извлекают крупные транснациональные монополии.

Экономическая интеграция нередко сопровождается в большей

или меньшей степени политической, что ведет к укреплению гео-

политического положения мощных региональных группировок и

усилению их роли в мировой политике. Так называемая глобали-

зация, вызывающая далеко не однозначное отношение к себе со

стороны политиков, ученых и широкой общественности, приоб-

ретает все более односторонний американизированный характер

в духе «однополюсного мира». История XX в. дает немало приме-

ров противостояния военно-политических группировок государств,

среди которых особо выделяются НАТО и Организация Варшав-

ского Договора. И хотя один из этих союзов уже не существует,

международная напряженность отнюдь не исчезла, как не исчезла

и вероятность ядерной войны.

К сказанному следует добавить, что на всем протяжении XX в.

в мире наряду с упомянутыми интеграционными процессами уси-

ливалась политическая дезинтеграция. В течение столетия полити-

ческая карта претерпела три коренные трансформации. Первая

мировая война привела к существенному переделу колониальных

владений, распаду Австро-Венгерской и Османской империй,

образованию СССР и нескольких самостоятельных государств на

месте Российской Империи. В результате Второй мировой войны

началась деколонизация и стали возникать суверенные государ-

ства в Африке и на других континентах, сформировалось содру-

жество социалистических стран. Наконец, уже в самом конце сто-

летия на месте Советского Союза в результате его поражения в

третьей по счету, хотя и «холодной» мировой войне образовалось

15 независимых государств, а кроме того, распалась Югославия,

Чехословакия разделилась на два государства.

В настоящее время в мире существует более 200 государствен-

ных образований (включая некоторые колониальные владения),

весьма разнохарактерных по своим размерам, численности насе-

ления, государственному строю, экономическому потенциалу,

степени политической и экономической самостоятельности или

зависимости и т.д. В этом многообразии заложены как стимулы

дальнейшей интернационализации мирового сообщества, так и

предпосылки конфронтации и дезинтеграции — взаимные терри-

ториальные претензии, внутриполитическая нестабильность, се-

паратизм и т.д.

Нам пришлось напомнить о многих в общем достаточно хоро-

шо известных фактах, свидетельствующих об изменчивости, не-

стабильности и в значительной мере непредсказуемости террито-

риального соотношения сил в современном мировом сообществе,

поскольку с этим связаны основные трудности решения таких

230