Хардт М., Негри A. Империя

Подождите немного. Документ загружается.

МАССЫ ПРОТИВ ИМПЕРИИ 37

становится все сложнее проводить различия между производительным,

воспроизводящим и непроизводительным трудом. Труд — будь то матери-

альный или аматериальный, умственный или физический — производит

и воспроизводит общественную жизнь, и одновременно эксплуатируется

капиталом. Обширный ландшафт биополитического производства позво-

ляет нам, наконец, признать абсолютную всеобщность понятия пролета-

риата. Возрастающая в биополитическом контексте нераздельность произ-

водства и воспроизводства также ярко показывает отсутствие меры вре-

мени и стоимости. Когда труд выходит за фабричные стены, становится

все сложнее поддерживать фикцию существования меры рабочего дня, от-

деляя, таким образом, время производства от времени воспроизводства,

то есть рабочее время от времени досуга. В сфере биополитического про-

изводства нет часов, которые бы отбивали время; пролетариат производит

во всей своей всеобщности, повсюду и в течение всего дня.

Эта всеобщность биополитического производства делает очевидным

второе программное политическое требование масс: социальная зара-

ботная плата и гарантированный доход для всех. Социальная заработ-

ная плата противопоставляется здесь, прежде всего, семейной заработной

плате, этому важнейшему инструменту разделения труда между полами,

посредством которого в заработную плату, получаемую мужчиной — рабо-

чим, за его производительный труд, включается также и возмещение за не-

оплачиваемый воспроизводящий труд его жены и иждивенцев. Семейная

заработная плата позволяет мужчине-добытчику прочно удерживать кон-

троль над семьей в своих руках и сохраняет ложные представления о том,

какой труд является производительным, а какой — нет. По мере исчезно-

вения различия между производительным и воспроизводящим трудом ис-

чезает и легитимность семейной заработной платы. Социальная заработ-

ная плата выходит далеко за пределы семьи, она распространяется на мас-

сы в целом и даже на безработных, ибо производят массы в целом, а их

производство необходимо с точки зрения общего социального капитала.

При переходе к постсовременности и биополитическому производству ра-

бочая сила становится все более коллективной и социальной. Теперь уже

невозможно сохранять прежний лозунг «каждому по труду», поскольку

труд не может быть индивидуализирован и измерен. Требование социаль-

ной заработной платы распространяется на население в целом и является

требованием того, чтобы все виды деятельности, необходимой для произ-

водства капитала, были признаны и соответствующим образом оплачены

посредством социальной заработной платы в форме гарантированного до-

хода. Поскольку гражданство распространяется на всех, то этот гаранти-

рованный доход следует считать гражданским доходом, который причита-

ется каждому как члену общества.

371 ЗАКАТ И ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ

ТЕЛОС (ПРАВО НА РЕПРОПРИАЦИЮ)

Поскольку в условиях биовласти Империи жизнь и производство стремят-

ся к слиянию, потенциально классовая борьба может вспыхнуть в любой

области жизни. Теперь нам придется столкнуться с проблемой того, как же

на практике может развертываться классовая борьба, и, кроме того, как в

ходе отдельных выступлений может выстраиваться ее последовательная

программа, как может возникнуть конститутивная власть, способная со-

крушить врага и построить новое общество. По сути, проблема состоит в

том, как тело масс сможет обрести форму телоса.

Первый аспект проблемы телоса масс связан со смыслами языка и ком-

муникации. По мере того, как коммуникация все больше становится тка-

нью производства, а языковая кооперация все более превращается в

структуру производительной материальности, контроль над смыслами и

значениями языка, а также над сетями коммуникации становится основ-

ным предметом политической борьбы. Вероятно, понимал это и Юрген

Хабермас, но в то же время признавал освободительную роль языка и ком-

муникаций лишь за отдельными изолированными сегментами общества

Переход к постсовременности и к Империи кладет конец подобного рода

дроблению жизненного мира и непосредственно являет коммуникацию,

производство и жизнь как одно сложное целое, как открытое поле конф-

ликта. Теоретики и практики науки давно обращали внимание на этот узел

противоречий, но сегодня вся рабочая сила (представляющая материаль-

ный и аматериальный, умственный и физический труд) вовлечена в борь-

бу за языковые смыслы и против колонизации коммуникативной общнос-

ти капиталом. Все элементы разложения и эксплуатации навязывают-

ся нам посредством языковых и коммуникативных систем производства:

их разрушение на словах необходимо не менее, чем их разрушение на деле.

В действительности это не вопрос критики идеологии, если под идеологией

мы по-прежнему подразумеваем надстроечную, внешнюю по отношению

к производству область идей и языка. То есть в условиях идеологии импер-

ского режима критика идеологии превращается одновременно и в крити-

ку политической экономии и жизненного опыта. Каким образом смысл и

значение могут получить иную направленность, то есть организоваться в

альтернативные, внутренне цельные коммуникативные аппараты? Как мы

можем обнаружить и придать направленность перформативным линиям

языковых множеств и коммуникативных сетей, создающих ткань жизни и

производства? Знание должно стать языковым действием, а философия —

реальной репроприацией знания

. Иными словами, знание и коммуника-

ция должны конституировать жизнь путем борьбы. Первый аспект телоса

предстает перед нами тогда, когда аппараты, связывающие коммуникацию

с образом жизни, развиваются благодаря борьбе масс.

МАССЫ ПРОТИВ ИМПЕРИИ 373

Каждому языку и коммуникативной сети соответствует система машин,

а проблема машин и их использования позволяет нам обозначить второй

аспект телоса масс, который продолжает первый, включая его в себя. Мы

прекрасно знаем, что машины и технологии не являются нейтральными и

независимыми сущностями. Они — биополитические орудия, используе-

мые в особых системах производства, благоприятствующие одним прак-

тикам и создающие препятствия другим. Изучаемые нами процессы фор-

мирования нового пролетариата подошли к тому важнейшему порогу, ког-

да массы осознают свое единство с машинами и технологиями и начинают

понимать возможности их нового использования, при котором пролета-

риат больше не занимает подчиненное положение «переменного капита-

ла», будучи составной частью производства капитала, но является само-

стоятельным агентом производства. При переходе от борьбы за смысл

языка к построению новой системы машин телос приобретает большую

последовательность и цельность. Его второй аспект служит тому, чтобы то,

что уже было создано в языке, стало устойчивым, материальным развити-

ем желания свободы. Соединение человека и машины перестает быть про-

цессом, идущим лишь на задворках общества; оно становится ключевым

моментом формирования масс и утверждения их власти.

Поскольку такое изменение может осуществиться только при условии

мобилизации колоссальных коллективных средств, телос должен иметь

коллективную форму. Он должен претвориться в реальность как мес-

то столкновения субъектов и как механизм конституирования масс

. Это

третий аспект в серии переходов, формирующих материальную телеоло-

гию нового пролетариата. Здесь сознание и воля, язык и машина призва-

ны способствовать коллективному созиданию истории. Свидетельствами

реальности этого процесса могут быть только опыт и творческая практика

масс. Вот почему власть диалектики, считающей, что формирование кол-

лективного идет скорее через опосредование, а не через конституирова-

ние, рушится окончательно. В этом смысле созидание истории является со-

зиданием жизни масс.

Четвертый аспект относится к биополитике. Субъектность живого тру-

да показывает — прямо и непосредственно в борьбе за смыслы языка и

технику — что если кто-то говорит о коллективных средствах создания но-

вого мира, то он говорит о взаимосвязи между жизненной силой и ее по-

литической организацией. Здесь объединяются политическое, социальное,

экономическое и витальное. Они в полной мере становятся взаимосвязан-

ными и взаимозаменяемыми. Практики масс наполняют этот сложный и

единый горизонт — горизонт одновременно онтологический и историчес-

кий. Именно здесь биополитическая ткань раскрывается для созидатель-

ной и конститутивной власти.

Наконец, пятый и последний аспект непосредственно связан с сози-

374 ЗАКАТ И ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ

дательной мощью масс, с их конститутивной властью, — то есть с про-

дуктом их творческого воображения, определяющего образ и структу-

ру их собственного формирования. Эта конститутивная, созидательная

власть делает возможной постоянную открытость процессу радикально-

го и последовательного преобразования. Она делает возможными равенс-

тво и солидарность, те не зазвучавшие в полную силу требования, которые

в действительности были самыми главными, но оставались абстрактны-

ми декларациями на протяжении всей конституционной истории совре-

менности. Вполне закономерно, что постсовременные массы заимствуют

из конституции Соединенных Штатов то, что позволило ей стать, в отли-

чие и вопреки всем прочим конституциям, имперской: ее представление

i; о постоянно отодвигаемой границе, фронтире свободы, и ее определение

1(1; открытой пространственности и темпоральности, утверждаемых консти-

тутивной властью. Но этот новый уровень возможностей ни в коей мере

не дает гарантий их реализации, не означает предопределенности будуще-

го. И все же, несмотря на все эти оговорки, существует нечто, что действи-

тельно предвещает наступающее будущее: телос, пульсацию которого мы

ощущаем, массы, которые мы создаем в желании.

Теперь мы сможем сформулировать третье политическое требование

масс — право на репроприацию. Право на репроприацию — это прежде все-

го право на обретение заново средств производства. Социалисты и комму-

нисты в течение долгого времени требовали, чтобы пролетариат имел сво-

бодный доступ к машинам и ресурсам, используемым в процессе произ-

водства, и мог их контролировать. Однако в контексте аматериального и

биополитического производства это традиционное требование приобре-

тает новый облик. Массы не просто используют в производстве машины,

но и сами все прочнее соединяются с машинами по мере того, как средс-

тва производства во все большей мере интегрируются в умы и тела масс.

В этих условиях репроприация означает свободный доступ и контроль над

знанием, информацией, коммуникацией и аффектами — поскольку имен-

i| но они являются основными средствами биополитического производст-

ва. Однако одно то, что эти производственные машины встроены в массы,

вовсе не означает, что массы обретают над ними контроль. Скорее, это де-

лает их отчуждение еще более жестоким и оскорбительным. Право на реп-

роприацию — это, по сути, право масс самостоятельно себя контролиро-

вать и производить.

POSSE

Телос масс должен жить и организовывать свое политическое простран-

ство, выступая против Империи и одновременно пребывая в ситуации

«полноты времен», в предлагаемых Империей онтологических условиях.

МАССЫ ПРОТИВ ИМПЕРИИ 375

Мы видели, как массы движутся по уходящим в бесконечность путям, как

они обретают материальную форму, обретая заново время и соединяясь с

новыми машинными системами. Мы также видели, как сила масс материа-

лизуется в вакууме, неизбежно сохраняющемся в сердце Империи. Теперь

вопрос заключается в том, как в рамках этого измерения поставить про-

блему становления масс в качестве субъекта. Иными словами, виртуаль-

ные условия должны воплотиться в конкретный образ. В противополож-

ность граду Божьему град Земной должен явить свою мощь как аппарат

мифологии разума, организующего биополитическую действительность

масс.

Мы хотим поименовать массы в их политической автономии и произ-

водительной деятельности латинским термином posse, означающим власть

как действие. У гуманистов эпохи Возрождения триада esse — nosse —posse

(бытие — знание — возможность) представляла собой метафизическое яд-

ро той основополагающей философской парадигмы, которая была обрече-

на пребывать в кризисе в то время, как современность постепенно обрета-

ла форму. Европейская философия эпохи современности в своих истоках

и творческих прорывах, не покорившихся трансцендентализму, постоянно

стремилась к тому, чтобы поместить posse в центр онтологической дина-

мики: posse — это машина, сливающая воедино знание и бытие в творчес-

ком процессе, захватывающем все новые и новые сферы. Когда Ренессанс

достигает зрелости и вступает в столкновение с силами контрреволю-

ции, гуманистическое posse становится силой и символом сопротивления

в том смысле, какой Бэкон вкладывал в понятие inventio или эксперимен-

та, Кампанелла — в понимание любви и Спиноза — в идею potentia. Posse

— это то, на что способны ум и тело. Именно потому, что posse питалось

силами сопротивления, оно из метафизического термина превратилось в

термин политический. Posse обращено к власти масс и к их телосу, к вопло-

щенной мощи знания и бытия, всегда открытой возможному.

Нынешние американские рэп-группы снова открыли для себя сло-

во «posse» как существительное, обозначая им силу, придающую музы-

ке и текстам группы собственное лицо, сингулярное различие постсовре-

менных масс. Конечно, идеал рэпперов — это, скорее всего, posse comitatus

Дикого Запада, сила сборища вооруженных людей, всегда готовых к охо-

те на преступников по приказу шерифа. Впрочем, американские фанта-

зии о линчевателях и преступниках не слишком-то нам здесь интересны.

Гораздо интереснее проследить глубинную, скрытую этимологию этого

слова. Кажется, будто это понятие эпохи Возрождения удивительной во-

лей судьбы было обретено заново и, вобрав в себя частичку безрассудства,

вновь стало достойным высокой политической традиции

С этой точки зрения мы хотели бы говорить о posse, а не о «res-publica»,

поскольку общественное (publica) и действия сингулярностей, его состав-

I 376 ЗАКАТ И ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ

I '

I | ляющих, выходят за рамки любого предмета (res) и, в силу самого своего

| |; устройства, не могут быть в нем заключены. Наоборот, сингулярности яв-

• . ляются производителями. Подобно возрожденческому «posse», пронизан-

' ному познанием и принадлежавшему метафизическому корню бытия, они

тоже будут источником новой политической реальности, которую массы

I, определяют в онтологическом вакууме Империи. Posse оказывается точ-

кой, наилучшим образом позволяющей нам взглянуть на массы как на

сингулярную субъектность: posse составляет способ производства и жизнь

этой субъектности.

Как и во всяком процессе обновления, возникающий способ произ-

водства противостоит условиям, от которых ему необходимо освободить-

ся. Способ производства масс противостоит эксплуатации во имя труда,

собственности — во имя кооперации, разложению — во имя свободы. Он

обеспечивает самовозрастание стоимости тел в труде, репроприирует про-

изводительный интеллект посредством кооперации и превращает сущес-

твование в свободу. История классового состава пролетариата и история

борьбы трудящихся дают возможность увидеть матрицу этих всегда но-

вых и вместе с тем предопределенных изменений в процессах самовозрас-

тания стоимости, кооперации и политической самоорганизации в качест-

ве успешного социального проекта.

Первую фазу борьбы рабочих в условиях собственно капиталистичес-

кого производства, то есть фазу промышленного производства, предшес-

твовавшую эпохе фордизма и тэйлоризма, определяет образ профессио-

нального рабочего, высококвалифицированного, включенного в иерархию

системы промышленного производства. Эта борьба была направлена пре-

жде всего на превращение особой силы возрастания стоимости труда ра-

бочего и производственной кооперации в оружие осуществления проек-

|' та репроприации, предназначенного утвердить центральную роль сингу-

лярного образа собственной производительной силы рабочего. Лозунгом

этой борьбы была республика советов рабочих; советы трудящихся были

ее телосом; автономия осуществления модернизации была ее программой.

Рождение профсоюзов современного типа и создание авангардной партии

относятся именно к этому периоду борьбы рабочих и в решающей мере

определяют ее характер.

Вторую фазу борьбы рабочих в условиях капиталистического произ-

водства, которая соответствует расцвету фордизма и тэйлоризма, опре-

деляет образ работника массового производства. Борьба работника мас-

сового производства соединяла в себе самовозрастание стоимости труда

в форме отказа от труда на фабрике и распространение власти рабочего

i на все механизмы общественного воспроизводства. Программой данного

этапа борьбы было создание реальной альтернативы системе капиталис-

тической власти. Организация массовых профсоюзов, создание государ-

МАССЫ ПРОТИВ ИМПЕРИИ 377

ства благосостояния и социал-демократический реформизм — все это ре-

зультаты отношений силы, определявшихся работниками массового про-

изводства и их решающим влиянием на процессы капиталистического

развития. Коммунистическая альтернатива существует на данном этапе

как контрвласть, формирующаяся в рамках процессов капиталистическо-

го развития.

Сегодня, на этапе борьбы трудящихся, соответствующем постфордист-

скому, информационному режиму производства, возникает образ социаль-

ного рабочего, объединяющий в себе все ранее разрозненные черты ама-

териальной рабочей силы. Теперь на повестке дня находится созидатель-

ная мощь, конститутивная власть, объединяющая интеллектуальную силу

масс и самовозрастание стоимости на всех уровнях гибкой и номадичес-

кой производственной и общественной кооперации. Иными словами, про-

грамма социального рабочего — это проект конституции, проект новой

социальной организации. В сегодняшней матрице производства конститу-

тивная власть труда может быть выражена как самовозрастание стоимос-

ти человека (равные права гражданства для всех на всем пространстве ми-

рового рынка), как кооперация (право на коммуникацию, на создание язы-

ков и на контроль над коммуникативными сетями) и как политическая

власть, то есть фактически как организация общества, базис власти кото-

рого определяется выражением потребностей каждого. Это организация

социального рабочего и аматериального труда, организация власти в сфе-

ре производства и политики как биополитического единства, управляемо-

го, организуемого и руководимого массами — абсолютная демократия в

действии.

Posse производит хромосомы своей будущей организации. На передо-

вой линии этой битвы находятся тела, прочно объединившие в себе ре-

зультаты прошлой борьбы и воплощающие онтологически обретенную

власть. Эксплуатация должна быть устранена не только на практике, но и

в своих предпосылках, в своем базисе, выброшена из генезиса реальнос-

ти. Эксплуатация должна быть исключена из тел аматериальной рабочей

силы, а также из социального знания и аффектов воспроизводства (рож-

дения, любви, из всего спектра родственных и общественных отноше-

ний и так далее), которые объединяют стоимость и аффект в единую силу.

Создание новых тел — вне эксплуатации — является основополагающим

элементом базиса нового способа производства.

Этот способ производства масс репроприирует богатства капитала и

одновременно средствами науки и социального знания путем коопера-

ции создает новое богатство. Кооперация отменяет право собственнос-

ти. В эпоху современности частная собственность нередко легитимирова-

лась посредством труда. Однако подобное отождествление, если оно вооб-

ще когда-либо имело смысл, сегодня полностью безосновательно. Сегодня,

378

ЗАКАТ И ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ

!!•!•

i ili;

в эпоху господства кооперативного и аматериального труда, частная собс-

твенность на средства производства является всего лишь отвратительным

деспотическим пережитком. Наблюдается тенденция переструктурирова-

ния орудий производства в коллективной субъективности и коллектив-

ном разуме и аффектах трудящихся; предпринимательство организуется

кооперацией субъектов во всеобщем интеллекте. Таким образом, на миро-

вой сцене начинает появляться организация масс в качестве политическо-

го субъекта, posse. Массы — это биополитическая самоорганизация.

Безусловно, должен настать момент, когда репроприация и самооргани-

зация достигнут того порога, за которым должны начаться реальные собы-

тия. Это происходит в момент утверждения политического — когда гене-

зис завершен, а самовозрастание стоимости, кооперативное объединение

субъектов и пролетарское управление производством становятся консти-

тутивной властью. В этот момент республика эпохи современности пре-

кращает свое существование и возникает постсовременное posse. Это —

начало строительства града Земного — сильного и непохожего ни на ка-

кой град Божий. Способность к созданию локальностей, темпоральностей,

перемещений и новых тел уже утверждает его гегемонию в действиях масс

против Империи. Разложению имперской власти уже противостоит про-

изводительность тел, кооперация и система производства, выстраиваемая

самими массами. Единственное событие, которого мы все еще ожидаем, —

это создание, а точнее восстание, мощной организации. В онтологичес-

ком плане уже сформирована и утверждена причинно-следственная це-

почка, вся инфраструктура новой организации общества непрестанно со-

здается и обновляется новой производительностью совместного труда, так

что единственное, чего мы ждем — момента, когда политическое развитие

posse достигнет зрелости. Мы не знаем, как свершится это событие, у нас

нет готового решения. Только массы в своем практическом опыте смогут

предложить подобное решение и определить, когда и как возможное ста-

нет действительным.

БОРЕЦ

В эпоху постсовременности, когда исчезает образ народа, только борец

выражает жизнь масс с наибольшей полнотой — активный участник био-

политического производства и сопротивления Империи. Говоря о борце, мы

ни в коей мере не обращаем свой мысленный взор к унылому аскету, сто-

роннику Третьего Интернационала, чья душа была преисполнена заботой

об интересах Советского государства, подобно тому, как воля папы рим-

ского была запечатлена в сердцах иезуитов. Ничего подобного мы не имеем

в виду, и никого, кто действует, повинуясь порядку и дисциплине, но вооб-

ражая при этом, что руководствуется некими высшими соображениями.

МАССЫ ПРОТИВ ИМПЕРИИ 379

Напротив, мы обращаемся к образу, вызывающему в памяти коммунистов

и борцов за свободу, совершивших революции XX века, интеллектуалов-ан-

тифашистов, подвергшихся преследованиям и изгнанию, республиканцев

участников гражданской войны в Испании и движения Сопротивления в

странах Европы, а также борцов, сражавшихся за свободу в ходе всех ан-

тиколониальных и антиимпериалистических войн. Прототипом образа

революционера спужит образ борца-агитатора из организации «Индуст-

риальные рабочие мира». «Бродяга», ведя неустанную агитацию, создавал

объединения рабочих людей снизу, и вместе с организационными формами

он привносил утопические идеи и революционное знание. Борец был основ-

ным действующим лицом «великого похода» эмансипации труда в XIX и

XX столетиях, креативной сингулярностью того гигантского коллектив-

ного движения, каким была борьба рабочего класса.

На протяжении всего этого долгого периода деятельность борца состо-

яла, прежде всего, из практик сопротивления капиталистической эксплу-

атации на производстве и в обществе. Кроме того, она состояла — бла-

годаря сопротивлению, а также помимо него — в коллективном создании

и применении контрвласти, способной покончить с властью капитала и

предложить альтернативную программу организации управления. Бросая

вызов цинизму буржуазии, денежному отчуждению, экспроприации жизни,

эксплуатации труда, колонизации чувств и тому, что им сопутствует,

борец шел на бой. В мятеже проявлял он свою гордость. Вновь и вновь пред-

ставал он в облике мученика в трагической истории коммунистической

борьбы. Порой, впрочем, не часто, нормальных структур правового госу-

дарства хватало для подавления и разрушения этой контрвласти. Однако

когда они не справлялись, на помощь легальным репрессивным организаци-

ям призывались фашизм, белая гвардия государственного террора, а той

мафии, состоящие на службе капиталистических «демократий».

Сегодня, после многочисленных побед капитализма, после того, как бы-

ли развеяны надежды социалистов, и после того, как под именем ультра-

либерализма было упрочено капиталистическое насилие над трудом, по-

чему же тогда все еще появляются отдельные вспышки борьбы, углубляет-

ся сопротивление, а борьба разгорается все с новой и с новой силой? Мы

должны с уверенностью заявить, что эта новая борьба не является прос-

тым повторением организационных формул прежнего революционного дви-

жения рабочего класса. Сегодня борец не может даже претендовать на мис-

сию представителя, на то, что он репрезентирует важнейшие человеческие

нужды эксплуатируемых. Напротив —революционная политическая борь-

ба сегодня должна вновь продемонстрировать то, что всегда было ее над-

лежащей формой: она есть не репрезентативное, а конститутивное дейс-

твие. Борьба сегодня — это позитивная, созидательная и новаторская де-

ятельность. Это форма, в которой мы и все те, кто выступает против

38о

ЗАКАТ И ПАДЕНИЕ ИМПЕРИИ

господства капитализма, признаем себя сегодня борцами. Борцы творчес-

ки противостоят имперскому господству. Иными словами, сопротивление

непосредственно связано с творческими инвестициями в сферу биополи-

тики и с формированием основанных на принципах кооперации аппаратов

производства и общности. В этом заключается основной элемент новиз-

ны сегодняшней борьбы: она вбирает в себя все сильные стороны опыта, на-

копленного двухсотлетней историей революционной деятельности, но од-

новременно она связана с новым миром, миром, которому неведомо ничто

внешнее. Он знает только внутреннее, витальное и неотвратимое учас-

тие во множестве общественных структур безо всякой возможности их

трансцендировать. Это внутреннее — не что иное, как производствен-

ная кооперация интеллекта масс и аффективных сетей, производитель-

ная способность постсовременной биополитики. Эта борьба превращает

сопротивление в контрвласть, а бунт — в проект любви.

Пролить свет на будущее коммунистической борьбы могла бы одна ста-

ринная легенда — о святом Франциске Ассизском. Вспомним его деяния.

Чтобы победить нищету масс, он принял ее как данность и открыл в ней

онтологическую силу нового общества. Борец-коммунист делает то же

самое: он видит в нынешнем положении масс условие их невероятного бо-

гатства. Франциск, в противоположность зарождающемуся капитализ-

му, отверг любую инструментальную дисциплину, а в противоположность

умерщвлению плоти (в нищете и смиренном согласии со сложившимся по-

рядком) он проповедовал счастливую жизнь со всеми радостями природы и

естества, со зверушками, сестрицей-луной и братом-солнцем, с полевыми

птахами, с несчастными и измученными людьми, объединившимися про-

тив сил власти и разрушения. В период постсовременности мы снова ока-

зываемся в тех же условиях, что и Франциск, противопоставляя убожест-

ву власти радость бытия. Вот та революция, которую не сможет оста-

новить никакая власть, поскольку биовласть и коммунизм, кооперация и

революция объединяются — в любви, простоте и невинности. Это и есть

безудержная радость быть коммунистом.