Гуковский М.А. Итальянское Возрождение

Подождите немного. Документ загружается.

После 4 лет управления он поссорился со своим внуком и соправителем Нино Висконти да

Галлура, сблизился с главой пизанских гибеллинов архиепископом Руджеро Убальдини, но

был обманут последним, вызвал всеобщее недовольство. 30 июня 1288г. вспыхнуло

восстание, окончившееся захватом 1 июля самого Уголино, его двух сыновей и двух внуков.

Все они были в марте 1289 г. заключены в башню (знаменитая башня Гуаланди), ключи от

которой были брошены в море. Временный господин Пизы вместе со своими сыновьями и

внуками погиб здесь в страшных мучениях, дав тем самым своему современнику Данте ма-

териал для одной из лучших страниц его поэмы.

Если для Пизы вторая половина XIII в. была периодом ожесточенной борьбы, периодом,

приведшим ее к окончательному упадку, то для ее вечной соперницы Флоренции это же время

отмечено необычайным расцветом.

Во Флоренции смерть Фридриха II совпала с жестокой борьбой гибеллинов и гвельфов и

привела, как этого и следовало ожидать, к решительной победе гвельфов. Еще 20 октября

1250 г. последние проводят коренное изменение конституции города, вводят так называемую

первую народную конституцию (primo popolo), фиксирующую первенствующее положение в

городе пополанских цеховых элементов. Так же как в других коммунах, эта конституция

закрепляет наличие двух систем управления, двух коммун — Большой, охватывающей все

слои населения: от грандов до низших ремесленников, и Малой — пополанской,

исключающей из своего состава представителей знати — грандов.

Во главе Большой коммуны стоит, как и раньше, подеста, избираемый на один год из числа

иностранных грандов, во главе Малой коммуны — народный капитан, также избираемый на

год из иностранных грандов. Законодательной властью при подеста -обладают общий —

generate (300 членов) и специальный — speciale (90 членов) советы коммуны. При капитане

такие же .два совета — советы народа, общий и специальный, окончательно формирующиеся,

правда, несколько позднее.

Официально все основные принципиальные вопросы коммунальной жизни разрешаются

подестой и советами коммуны, капитан же и советы народа разрешают только вопросы отно-

шений между знатью и пополанами, в частности случаи угнетения первыми вторых.

Фактически же капитан и его советы приобретают первенствующее значение постольку,

поскольку при решении любого сколько-нибудь важного вопроса к общему совету коммуны,

состоящему из грандов и пополанов, присоединялось так называемое «дополнение» —

«адъюнкта» из 60 человек от каждой шестой части города, т. е. всего из 360 человек.

(Флоренция конца XIII в. в административном и общественном отношениях делится на 6

частей, так называемые «сести».) А так как все они обязательно должны быть пополанами,

большинство за народом было всегда обеспечено.

Но даже не это большинство было основой первенства пополанских сил по конституции

«примо пополо» — основой было учреждение института старейшин — анцианов,

становящихся реальными распорядителями судеб коммуны. Институт этот был заимствован у

Болоньи, но в обстановке Флоренции приобрел •своеобразнунцэкраску. Анцианы избирались

по 2 от каждой «шестой» города, т. е. всего в количестве 12 человек, заседали в специальном

помещении (позднее для них был построен особый дворец — Барджелло) в присутствии и при

участии капитана и решали все важнейшие и сложнейшие дела, возникающие в ходе

управления коммуной.

В своей деятельности анцианы опираются на вооруженную силу: компании — пополанские

ополчения, общим числом — 20 компаний. Кроме того, в случае особой необходимости на

помощь народу призывались 96 компаний из 96 районов флорентийских владений, лежащих

вне города. Каждая из городских и внегородских компаний имела свое знамя, возглавлялась

зна-

меносцем — гонфалоньером, все же они вместе составляли пополанское войско,

возглавляемое капитаном и выступающее по звону призывного колокола (на так называемой

Львиной башне) под бело-красным знаменем.

Народное ополчение компаний предназначалось в первую очередь и главным образом для

поддержания порядка внутри города, для борьбы с еще могущественными грандами, для ве-

дения же внешних войн предназначалось, как и раньше, «войско» (в собственном смысле

слова), состоявшее главным образом из феодальной конницы и возглавлявшееся подестой.

Только в случаях особой государственной опасности оба войска выступали вместе, обычно

под командованием подесты.

Конституция «примо пополо» отнюдь не отличалась ни четкостью, ни определенностью своих

институтов, но общая ее направленность была совершенно ясной и определенной — сохранив

старые формы управления коммуной, оставить фактически во главе ее пополанские элементы,

сделать их реальными хозяевами государства. Что это так, вполне убедительно доказывается

рядом добавочных постановлений, которые угрожали лютыми карами всякому гранду,

обижающему пополана или покушающемуся на демократические свободы, предписывали

снижение башен феодальных замков в черте города до 50 локтей и т. д.

Введение в жизнь конституции «примо пополо» привело к господству демократических и

гвельфских элементов во Флоренции, к значительному политическому укреплению и

экономическому расцвету коммуны. Заметным выражением этого расцвета и предпосылкой к

дальнейшему его росту было приобретение Флоренцией своего выхода к морю. Постоянная

вражда с Пизой, находившейся в устье Арно, делала невозможной опору на Пизанский порт

как на базу заморской торговли. Флоренция обратила поэтому свое внимание на порты

Таламоне и Порто д'Эрколе, расположенные южнее Пизы. Порты эти входили в состав

обширных владений могущественных феодалов-графов Альдебрандески. Воспользовавшись

враждой графов с Сиеной, Флоренция 30 апреля 1251 г. заключила с ними договор, согласно

которому получила названные порты и доступ к ним в свое полное распоряжение.

Быстрое усиление гвельфской и демократической Флоренции вызывает объединение всех

враждебных ей гибеллинов — как внешних, так и внутренних. Сиена, Пиза, Пистойя,

поддержанные и подстрекаемые гибеллинскими изгнанниками, заключили между собой союз,

направленный против Флоренции.

Чувствуя, что дело идет к серьезному столкновению, Флоренция заключила, в свою очередь,

союз с Орвието, Луккой и Генуей. Начиная с осени 1251 г. между двумя лагерями —

гвельфским и гибеллинским — идет война, идет с переменным успехом, но с перевесом на

стороне гвельфов. Флоренция пере-

живает период невиданного расцвета, о котором затем будет вспоминать Данте в изгнании.

Богатый и уверенный в своих силах город решает в 1252 г. начать чеканить свою собственную

золотую монету, чего не делал до этого времени ни один город в Европе. Уже серебряная

монета флорентийской чеканки пользовалась повсеместно признанием. Золотая монета,

выпускаемая Флоренцией, должна была обладать стабильным весом и формой, т. е. явиться

устойчивым мерилом стоимости, в чем так нуждалась цветущая торговая коммуна. Плодом

этого решения явился знаменитый флорин с изображением на одной стороне герба Флоренции

— лилии, на другой — ее патрона Иоанна Крестителя. В течение нескольких месяцев слава

новой, устойчивой монеты разнеслась по всему тогдашнему миру, и флорин, название

которого сохранилось в ряде стран до наших дней, понес во все концы этого мира имя своей

родины. Чрезвычайно интересно и показательно для тех сдвигов, которые происходят во всей

Италии сразу же после 1250 г., то обстоятельство, что в том же 1252 г. начинает чеканить

золотую монету и Генуя. Однако монета эта не достигла такого мирового значения, как

флорин.

Усиление гибеллинской партии в Италии в связи с усилением Манфреда в конце 50-х годов

привело во Флоренции к новой попытке произвести гибеллинский переворот. Однако заговор

был открыт, и его главные инициаторы, члены феодального рода Уберти, были изгнаны, а

имущество их разрушено или конфисковано. Это привело к новому усилению войны в

Тоскане. Решительная битва произошла 4 сентября 1260 г. у речки Арбии, в четырех милях от

Сиены, у подножья замка Монтеа-перти.

Флоренция выставила объединенное войско коммуны и народа, поддержанное союзными

ополчениями ряда гвельфских городов — Перуджи, Орвието, Болоньи. Общая численность

войска достигала 30 тыс. пехотинцев и 3 тыс. всадников, находившихся под общим

командованием подеста Якопино Рангони. В центре войска находился по старой традиции

кароччо — тяжелая повозка, запряженная волами, на которой на высоких древках красовались

знамена Флоренции и ее союзников.

Гибеллинское войско состояло из сиенского ополчения, 800 германских рыцарей Манфреда и

из отряда флорентийских изгнанников под командой графа Гвидо Новелло. По своей чис-

ленности силы гибеллинов значительно уступали флорентийским, но они решили либо

победить, либо умереть.

В первой же схватке конных рыцарей, разгоревшейся вокруг флорентийского карроччо,

тайные сторонники гибеллинов, представители знатных родов, которых было много в

флорентийском войске, изменили своей родине, сорвали знамя с лилией и вызвали в рядах его

защитников панику. Рыцарская конница, вообще не склонная рисковать жизнью для защиты

пополанов,

обратилась в бегство, оставив карроччо в руках врага. Напрасно мужественно и непреклонно

сражалось пешее пополанское ополчение, напрасно, истекая кровью, поддерживали его

пополанские ополчения союзных гвельфских городов — уже к полудню исход боя был решен.

Блестящее и многочисленное гвельфское войско было разгромлено. До 20 тыс. пленных

захватили гибеллины и с торжеством привели их в Сиену вместе с невиданно богатой

добычей.

Разгром пополанской и гвельфской коммуны при Монтеапер-ти, разгром, равного которому

не видели современники, имел громадный резонанс не только в Италии, но и далеко за ее

пределами. Казалось, что все старое, феодальное, против чего выступила демократическая

Флоренция, снова восторжествовало, и это восхваляли сторонники реакции, вроде

анонимного провансальского трубадура, сочинившего сирвентезу о битве, и оплакивали

сторонники нового — вроде поэта Гиттоне д'Ареццо, написавшего канцону о ней. Европа как

будто понимала, что на поле битвы при Монтеаперти потерпели поражение не только

флорентийские гвельфы.

И внутри города поняли все значение разгрома. Уже через 5 дней после него — 9 сентября —

вожаки гвельфов, сознавая безнадежность своего положения, добровольно покинули город, а

еще через 3 дня— 12 сентября—в него вошли гибеллины во главе с графом Гвидо Новелло и

главой рода Уберти — Фари-натой, опиравшиеся на значительный отряд немецких рыцарей.

Победа гибеллинов в гражданской войне приводила к оккупации города ненавистными

немцами. Все демократические реформы были полностью ликвидированы, власть перешла к

гибеллинской верхушке, сразу же приступившей к казням, изгнаниям, конфискациям

имущества. Но торжествующим немцам и этих респрессий казалось мало, и их чванливый

предводитель потребовал от имени Манфреда разрушения Флоренции, неисправимого гнезда

гвельфизма. Тогда любовь к родному городу заговорила в сердцах ранее самых закоренелых

гибеллинов. Фарината дельи Уберти встал и, положив руку на рукоять меча, заявил, что он

дрался, чтобы спасти, а не чтобы погубить Флоренцию, и, пока он жив, будет драться с

каждым, кто покусится на нее. «Гордое слово», которое обессмертил в своей поэме Данте,

спасло город, оставшийся невредимым, но во власти гибеллинской реакции.

До 1266 г. продолжалось господство гибеллинов во Флоренции, и этот период является одной

из самых бесславных страниц ее истории. Поражение Манфреда при Беневенте (26 февраля

1266 г.) привело к ослаблению гибеллинов во всей Италии, привело оно и к изменению

положения во Флоренции. Недаром флорентийские банкиры финансировали экспедицию

Карла Анжуйского, недаром отряд флорентийских изгнанников — гвельфов яростно сражался

на стороне Карла при Беневенте, недаром ти-

раническое и неразумное управление гибеллинов во Флоренции вызвало ненависть к ним со

стороны подавляющего большинства населения города. Во время гибеллинского господства

все больший вес и значение приобретает пополанская верхушка, богатые и энергичные купцы,

ремесленники, банкиры, значительная часть которых находилась вне города. Внутри же

усилилось влияние цехов и их старшин — приоров, которые во все решительные моменты

выступают как вожди всего пополанского населения.

11 ноября 1266 г. на узких и извилистых улицах Флоренции, на ее площадях разгорелся

решающий бой между гибеллинской знатью, поддержанной ненавистными народу немцами, и

попо-ланами, возглавленными приорами цехов. К середине дня гибеллины оказались в столь

тяжелом положении, что предпочли покинуть город, надеясь возобновить сражение вне его

стен, где тяжело вооруженной рыцарской кавалерии было гораздо удобнее действовать.

Однако пополаны не последовали за ними, а когда они на следующий день захотели

вернуться, то нашли все ворота города закрытыми. Власть гибеллинской знати во Флоренции

бесславно закончилась.

Победоносные пополаны сразу же принялись за восстановление старых гвельфско-

демократических порядков, однако времена изменились и в старую конституцию пришлось

ввести серьезные поправки. Сильно возросла после крушения Гогенштауфе-нов власть папы и

его ставленника — неаполитанского короля Карла Анжуйского и Флоренции, немало

сделавшей для победы последнего, пришлось по прямому приказу из Рима признать над собой

господство Карла. Неаполитанский король получил на 6 лет должность подеста, обязанности

которой он выполняет либо через своего уполномоченного, либо сам, опираясь на зна-

чительный отряд французских рыцарей, расквартированный в городе.

Ненависть к гибеллинам и стремление обезопасить город от возможности их возврата

приводит к организации гвельфской партии, принимающей непосредственное участие в

управлении коммуной и имеющей целью в корне уничтожить всякие попытки реставрации

гибеллинства. Во главе партии становятся сначала 3, а затем 6 капитанов — 3 гранда и 3

пополана, опирающиеся, как полагается, на два совета — тайный (segreto) из 14 и общий

(generale) из 60 членов. Несмотря на стремление сохранить в руководстве «партией», как

теперь будут называть гвельфскую партию, равновесие между пополанами и грандами,

последние фактически оказались в ней хозяевами и остались таковыми в течение ряда

последующих десятилетий.

Естественно связанным с вышеуказанными изменениями было новое усиление роли

пополанской верхушки, той части «попо-ло», которая получает наименование «жирного

народа (popolo grasso) и сосредоточивается в 7 старших цехах» («Калимала»,

«Шерсть», «Шелк», «Менялы», «Судьи и Нотариусы», «Врачи и Аптекари», «Меховщики»).

Мастера, входящие в эти цехи, крупные купцы, ростовщики, ремесленники помогали своими

деньгами и своей кровью Карлу Анжуйскому во время его борьбы со Штауфенами. Понятно,

что после того, как Карл стал властителем значительной части Италии и получил опеку над

Флоренцией, эти богатеи используют свои связи с ним и занимают все более господствующее

положение в городе. «Жирный народ» по-прежнему стремится оттеснить от власти бывших

хозяев города, крупных феодалов-грандов, но старается не делить эту власть с «тощим

народом» (popolo minuto) — теми более скромными ремесленниками и торговцами, которым

не удалось разбогатеть, которые либо объединились в младшие цехи (мясники, сапожники,

мелочные торговцы и др.), либо вообще стояли за пределами цехов и были лишены какой бы

то ни было организации.

В 60-е и последующие годы основным врагом «жирного народа» продолжает оставаться

знать, и он, неоднократно меняя и перестраивая конституцию, внося в нее мелкие и крупные

поправки и добавления, стремится к тому, чтобы пополанская коммуна, опять возглавляемая

капитаном, теперь имеющим титул «капитана народа, входящего в гвельфскую партию» (Са-

pitano della massa di parte guelfa), получила решительный перевес над Большой коммуной, по-

прежнему возглавляемой постепенно теряющим свое значение подестой.

Эта борьба между «жирным народом» и знатью идет рука об руку с организацией «жирного

народа». Цехи, в которые он объединен, все больше из организаций чисто экономических

превращаются в организации политические. Они сохраняют функции охраны интересов своих

членов и наблюдения над качеством их работы, обычные для всех средневековых цехов, но

наряду с этими функциями все в большей мере принимают участие в управлении коммуной.

Во главе каждого цеха стоят выбираемые на 6 месяцев консулы (большей частью два), ко-

торые управляют цехом, опираясь на два совета (специальный и общий) и на штат наемных

сотрудников-специалистов: нотариусов, бухгалтеров и т. д. Эти-то консулы и играют все

большую роль в коммерческих судьбах коммуны в 60—70-е годы XIII в.

Внутренняя борьба, борьба «жирного народа» за власть в городе идет во Флоренции

одновременно с энергичной, осторожной и решительной внешней политикой. Опираясь на

свои связи с Карлом Анжуйским и на свою все более растущую экономическую мощь,

Флоренция стремится подчинить себе близлежащие тосканские города, окончательно

ослабить своих исконных соперниц Пизу и Сиену, продолжающих придерживаться

гибеллинской ориентации. Это стремление приводит в общем к желанным результатам

настолько, что в 1278 г., вое-

пользовавшись ухудшением отношений между Карлом Анжуйским и папой Николаем III,

коммуна сбрасывает с себя опеку Карла. На некоторое время (октябрь 1279 г. — апрель 1280

г.) его сменяет родственник и уполномоченный папы — кардинал Латино деи Франджипани,

прибывающий со специальной миссией примирить постоянно враждующие между собой

партии и социальные группировки. Но после отъезда кардинала, получившего за свою

деятельность изрядную мзду от флорентийских богатеев, город снова становится совершенно

самостоятельным.

Самостоятельность эта с большой яркостью отражается в происходящем 15 июня 1282 г.

новом и притом важнейшем изменении флорентийской конституции. «Сицилийская вечерня»,

нанесшая страшный удар положению анжуйцев в Италии, окончательно развязывает руки

«жирного народа» Флоренции, и он использует эту свободу, чтобы закрепить за собой власть.

Уже начиная с «примо пополо» 1250 г., а еще в большей степени со времени свержения

гибеллинской тирании 7 старших цехов принимали активное участие в управлении коммуной,

теперь же они становятся во главе этого управления. 15 июня 1282 г. в небольшой церковке

Сан Проколо, недалеко от Дворца народа — резиденции официального правительства, собра-

лись представители 3 старейших из старших, богатейших из богатых цехов — «Калимала»,

«Менял» и «Шерстяников», и такова была к этому моменту власть флорентийских богатеев,

что эти три купца и банкира оказались реальными хозяевами коммуны. Никакой революции

не произошло, старые органы власти продолжали существовать и функционировать, но управ-

ление перешло в руки приоров, как именуются цеховые представители.

Система управления приората вырабатывается не сразу. Избранные на два месяца три приора

сменяются при следующем избрании — в августе — шестью, так как выяснилось, что ранее

установленное количество не обеспечивает представительство в верховном органе власти всех

сестиери города. Шесть приоров представляют теперь 6 старших цехов, т. е. всех, кроме цеха

судей и нотариусов, представитель которого участвует в работе приората в качестве

нотариуса. Еще позднее к выборам приората привлекаются и 5 следующих, так называемых

средних цехов (мясники, сапожники, кузнецы, плотники, мелочные торговцы), но реальное

господство остается в руках старших цехов.

Созданный как добавочная правительственная инстанция приорат вскоре оттеснил на второй

план все ранее существовавшие и стал во главе их. Окруженные слугами, гонцами и сби-•

рами, приоры вскоре переезжают в большее помещение, а затем для них строится специальное

здание, ныне существующий Старый дворец (Palazzo Vecchio).

Захват власти старшими цехами вызывает потребность и в других реформах. Так, в августе

1282 г. создается новай должность «капитана — защитника цехов» (Defensor artificium et

artium), который избирается на тех же условиях, как и продолжающие существовать капитан и

подеста, и является предводителем нового цехового ополчения, предназначенного исклю-

чительно для охраны интересов нового политического и социального порядка, т. е. для борьбы

внутри города. Ополчение это состояло из отрядов, подобранных по цеховому принципу, и

выступало по призыву колокола под знаменами цехов и под водительством цеховых

знаменосцев.

Вся совокупность реформ, проведенных летом 1282 г., прочно отдавала власть во

Флорентийской коммуне «жирному народу», и последний не собирался ни делить с кем-

нибудь эту власть, ни отдавать ее кому-нибудь.

Бесспорность и прочность владычества старших цехов были настолько ясными, что многие

наиболее прозорливые и гибкие представители старых знатных родов предпочитали

прекратить с ними борьбу и, отказавшись от своего социального лица, войти в состав цеховых

организаций. Так, многие феодальные роды даже сменили свои пышные дворянские фамилии

на более скромные пополанские: например, одна ветвь рода Торнаквинчи приняла фамилию

Пополески (Народные), род графов Кавальканти разделился на Малатеста и Чамполи и т. д.

Но далеко не все флорентийские гранды склонили головы перед торжествующими богатеями,

большая их часть еще надеялась на реванш, еще готовилась к борьбе за власть и возобновляла

ее при всяком удобном случае, чаще всего под ги-беллинскими знаменами.

Годы, следующие за установлением приората во Флоренции, были годами постепенного

усиления внешнеполитического положения коммуны, особенно ее первенствующего

положения в Тоскане. Ее исконная противница — Пиза — после битвы при Мелории была

значительно ослаблена, но падение графа Уго-лино привело ее снова в лагерь гибеллинов, где

она в союзе с Ареццо снова возглавила антифлорентийский лагерь.

11 июня 1289 г. при Кампальдино, в долине Поппи, состоялась новая решительная битва

между гибеллинами, в центре войска которых находилось ополчение Ареццо во главе с епи-

скопом Гульельмо дельи Убертини, и гвельфами, в рядах которых флорентийское ополчение

стояло рядом с ополчениями Лукки, Пистойи и других гвельфских коммун. Оба войска сра-

жались в течение всего дня с ожесточением и мужеством. Епископ Ареццо и ряд других

гибеллинских вождей погибли на поле битвы и, наконец, отчаянная храбрость одного из

флорентийских военачальников, командира резерва Корсо Донати, принесла гвельфам

окончательную и полную победу. 1700 гибеллинов было убито, 2400 взято в плен. Гвельфско-

пополанская

Флоренция восприняла триумф при Кампальдино как реванш за Монтеаперти. Вся Италия

восприняла этот триумф как доказательство прочности и боеспособности нового правопоряд-

ка, оформленного конституцией 1282 г.

Время после победы при Кампальдино было временем невиданного расцвета Флоренции,

расцвета политического, экономического и культурного. Расцвет этот был связан с

господством «жирного народа», и представители последнего стремились использовать свое

выгодное положение для того, чтобы нанести решительный удар грандам, несколько

осмелевшим после битвы при Кампальдино, в которой они принимали активное

участие.

Уже начиная с лета 1286 г. пополанские власти проводят ряд законов, направленных к

окончательному оттеснению феодалов от управления коммуной, их окончательному

ослаблению. Так, 6 августа 1286 г. проводится несколько постановлений, направленных к

решительному ослаблению всех грандов как класса, в том числе и тех из них, которые,

будучи активными и воинствующими гвельфами, нашли себе оплот в организации

«гвельфской партии» и через нее оказывали большое влияние на жизнь коммуны. Особенно

болезненно отразился на положении феодальной знати один из этих законов,

предписывающий знатным семьям вносить в кассу коммуны за каждого достигшего 15 лет

члена рода мужского пола залог в размере 2 тыс. лир, причем этот залог

конфисковывался при совершении как данным лицом, так и его ближайшими

родичами какого бы то ни было преступления против коммуны и пополанов.

После Кампальдино эти и подобные им законы возобновляются и усиливаются. Так, 5 августа

1289 г. проводится пересмотр налогообложения, имеющий целью переложить большую часть

налогового бремени на знать, а на следующий день, 6 августа, опубликован имеющий

громадное значение закон об освобождении крепостного населения контадо, наносящий

решительный удар экономической и политической мощи знати (подробно об этом законе см. §

2).

В сентябре 1289 г. принимаются так называемые канонические установления (Ordinamenti

canonizzati), наводящие порядок в финансовом хозяйстве коммуны и ставящие его под

строжайший контроль пополанских организаций. А несколько позднее создается специальный

отряд из 1 тыс. (с 1290 г.— 2 тыс.) воинов «для защиты народа и его правительства от насилий

грандов». Во главе этого отряда стоит один, а затем два знаменосца — гонфалоньера.

Эти и другие подобные им законы подготовляют почву для решительного удара по грандам, и

удар этот действительно

наносится в 1293 г.

Все предыдущие мероприятия и законы, направленные

к ослаблению грандов, к оттеснению их от управления коммуной, давали только частичные

результаты. Опираясь на свою все еще значительную земельную собственность вне города и

внутри его, на свою военную опытность и наследственную смелость, гранды оставались

серьезной силой, особенно благодаря организациям «гвельфской партии», в которых они

играли ведущую роль. К тому же, особенно начиная с 80-х годов, многие из них по

тактическим соображениям сближаются с теми из пополанов, которые уже успели разбогатеть

и занять господствующее положение в городе. Кое-кто из представителей знатных родов сам

вступил в цехи (конечно, старшие), а некоторые даже реально занялись ремеслом.

Создавалась опасность, что те, против кого флорентийский пополо уже в течение полувека

вел кровавую борьбу, избегнут поражения, снова останутся во главе коммуны.

Бороться с этим можно было только расширением демократических основ конституции,

усилением и обострением антимагнатских мероприятий, ставших недостаточно

определенными и действенными.

Проведение новой конституции связано с именем Джанно Тедальди делла Белла. Немолодой,

но исключительно энергичный и страстный человек, Джано принадлежал по своему про-

исхождению к той знати, против которой он затем так решительно выступит. Член цеха

«Калимала», он с молодых лет совмещал торгово-банковскую деятельность с деятельностью

политической и добился большой популярности.

В середине декабря 1292 г., за несколько дней перед сменой приората, которая должна была

произойти 15 декабря, представители 4 средних цехов (мясники, сапожники, кузнецы,

строительные рабочие) собрались и потребовали расширения социальной базы правительства,

предоставления большего участия в нем средним и младшим цехам, а также принятия более

решительных мер против грандов.

Требования эти были обсуждены и одобрены в ряде советов, но к проведению их в жизнь

приступил уже новый состав приората, избранный 15 декабря. Приорат этот находился под

влиянием Джанно делла Белла, а последний был решительным и крайним сторонником

проведения в жизнь мероприятий, выдвинутых 4 средними цехами.

С первых чисел января 1293 г. в советах коммуны начинается обсуждение проекта нового

закона, встретившего восторженный прием у представителей «пополо». Наконец, 15 января

проект обсуждается в последнем совете, созванном подеста, и хотя из 90 присутствующих 27

высказались против него, он все же прошел большинством голосов и вступил в силу с того же

дня.

Закон 15 января 1293 г. — и есть знаменитые на всю Италию, а затем и на всю Европу

«Установления Справедливости»

(«Ordinamenti di Giustizia») — кульминационная точка и наиболее выразительный памятник

той классовой борьбы, которая характеризует собой всю внутреннюю жизнь итальянских ком-

мун второй половины XIII в.

Основная цель и задача новой конституции-—сделать попо-ланов полными хозяевами

коммуны, окончательно удалить с политической сцены грандов всех видов и разновидностей,

окончательно закрепить и обезопасить демократический метод управления Флоренцией.

Для достижения этого упорядочивается способ избрания приоров, ранее отличавшийся

значительной неопределенностью. Точно устанавливался их срок работы (2 месяца) и образ

жизни. Приоры должны в течение всего срока не выходить из своей резиденции иначе, как по

служебным делам.

Для большей организованности работы приората к ним добавлялся в качестве вождя еще один

человек — знаменосец справедливости (Gonfaloniere della giustizia). Он избирался также на

два месяца, каждый раз из другого сесто города, и не мог иметь ничего общего с грандами. В

его распоряжение, для возможности быстрых и энергичных действий, передавался отряд из

тысячи отборных воинов, который был создан на несколько лет раньше для охраны

пополанской власти, и к нему добавлялась тысяча строительных рабочих для разрушения

замков грандов.

Хотя руководящая роль остается в руках 7 старших и отчасти 5 средних цехов, но официально

к управлению коммуной привлекаются и 9 младших цехов, т. е. всего в политической жизни

участвует 21 цех, представители которых приносят торжественную присягу, обещая вечно

сохранять нерушимое единство народа.

Но как ни важна была эта часть «Установлений Справедливости», не в ней лежало главное их

значение. Оно заключалось в антимагнатских мероприятиях, составлявших главное содер-

жание этого акта. Целая сеть взаимно дополняющих пунктов «Установлений» направлена на

то, чтобы не только совершенно исключить возможность угнетения грандами пополанов или

даже отдельных со стороны грандов поступков, направленных против пополанов, но и

фактически полностью отстранить грандов от участия в политической жизни коммуны,

сделать их граждански бесправными, как бы поставить вне коммунальных законов. При этом

самое понятие «гранд» трактуется расширительно. К грандам причисляются не только все

члены старых дворянско-феодальных семейств, но и члены тех ранее пополан-ских родов, в

которых имелся хотя бы один рыцарь. Этим предполагалось оттеснить от участия в

правительственной деятельности и те семейства, которые социально переродились и со-

мкнулись с магнатскими родами.

Основным орудием, которое применяется для усмирения

грандов, было усиление ранее изданного закона о залоге (sodamento). «Установления»

предписывали всем членам родов, признанных грандскими, в обязательном порядке вносить

залог в 2 тыс. лир, причем круговая порука всех сородичей не только сохранялась, но и

усиливалась.

За малейшее преступление, совершаемое против пополана, гранд подвергается тягчайшим

наказаниям — чаще всего смертной казни, в то время как пополан за аналогичные проступки

подлежит наказаниям значительно более мягким.

Никаких политических прав, как активных, так и пассивных, гранды не сохраняют, и всякая

их попытка обманным порядком получить эти права карается как тягчайшее преступление.

Сами «Установления» объявляются вечными и нерушимыми и за попытку внести в них

изменения государственным деятелям угрожают тяжелые кары.

«Установления Справедливости» своим общим характером и отдельными пунктами

напоминают антимагнатские законы, принятые в Болонье в 1256 г., и такие же законы других

коммун. Уже современники склонны были считать их заимствованными из Болоньи, но это

заимствование скорее всего носило внешний характер. Аналогичные социальные условия

создавали в различных городах Италии аналогичные законы, причем во Флоренции

соответствующая ситуация создается позже, чем в большинстве других городов, но зато

приобретает самые резкие, ярко выраженные очертания.

«Установления Справедливости», окончательно лишающие флорентийских грандов

политических прав, передающие всю полноту власти в руки пополанов — флорентийского

народа, являются важнейшим поворотным пунктом в истории всей Италии и говорят о том,

что вековая борьба между горожанами и феодальным дворянством, ведущаяся в той или иной

мере во всех передовых ее городах, заканчивается в большей их части полной и

безоговорочной победой граждан.

Ярким доказательством полного поражения грандов может служить то, что через несколько

лет после принятия «Установлений Справедливости», входит в жизнь порядок, согласно ко-

торому за наиболее тяжелые гражданские преступления, не дающие, однако, оснований для

смертной казни, виновные переводятся в гранды и тем ставятся как бы вне гражданской жиз-

ни своего города.

Однако если «Установления Справедливости» должны быть расценены как кульминационный

пункт развития классовой борьбы во Флоренции, они отнюдь не прекращают этой борьбы.

Порядок, установленный ими, не удовлетворял ни одну из борющихся группировок. Гранды

не могли и не хотели примириться со своим бесправием, «жирный народ» был недоволен тем

участием, ^которое в управлении принимал «тощий народ», а последний считал это участие

недостаточным. Поэтому понятно,

что ни порядок, введенный «Установлениями», не мог быть прочным, ни их создатель Джанно

делла Белла не мог долго удержаться у власти. Только народные низы прочно и неуклонно

поддерживали создателя конституции, открывшей им доступ к власти, гранды жестоко

ненавидели его, а «жирный народ» считал, что после того как Джанно делла Белла выполнил

свою миссию разгрома грандов, он уже не нужен и даже опасен своими слишком

демократическими симпатиями.

Все это приводит к тому, что в результате сложной и коварной политической интриги Джанно

делла Белла вынужден 5 марта 1295 г. бежать из города, после чего он оказывается

осужденным и изгнанным властями Флоренции, для которой он столько сделал и которой ему

не суждено было больше увидеть.

После изгнания Джанно делла Белла классовая борьба в городе резко усиливается.

Ободренные успехом гранды стремятся ослабить «Установления Справедливости», что им

частично удается. Так, уже в 1295 г. в закон вносится оговорка, что для того, чтобы считаться

пополаном, достаточно быть членом цеха, и не обязательно заниматься соответствующим

ремеслом, оговорка, открывающая грандам широкую лазейку к политической деятельности.

Но если в «Установления» вносятся отдельные ограничения, то как целое они остаются

нерушимыми, об этом заботится «жирный народ», все больше захватывающий бразды

правления в свои руки.

Однако и гранды не собираются сдаваться и продолжают борьбу под самыми различными

предлогами и по самым различным поводам.

В 1300 г. на место старых партий гвельфов и гибеллинов во Флоренции приходят новые:

партия «черных», в которой ведущую роль играют гранды, и партия «белых», руководимая

«жирным народом». Кровавая вражда этих партий на ряд лет раздирает коммуну. В борьбу

втягиваются и внешнеполитические силы: в том же 1300 г. по призыву папы Бонифация VIII

во Флоренцию прибывает с отрядом жадных до наживы французских рыцарей брат Филиппа

IV Красивого Французского — Карл Валуа, пытающийся выкроить себе государство в

Италии, покровительствующий дворянской партии «черных», которая на несколько лет

приходит к власти.

Каковы бы ни были, однако, ухищрения грандов, каковы бы ни были их временные успехи,

им не удается сколько-нибудь серьезно поколебать твердо установившееся во Флоренции гос-

подство пополанов, отменить или даже радикально переделать «Установления

Справедливости». Их временные успехи спасали и временно приводили к власти отдельные

семьи, например стоявшую во главе партии «черных» семью Донати, но не могли изменить

окончательно укрепившийся в коммуне социальный порядок.

Это стало вполне очевидно к весне 1307 г., когда «жирный народ», немало пострадавший от

временного поражения «белых», возвращается в город, когда торжественным актом высшие

органы коммуны не только снова провозглашают действенность и нерушимость

«Установлений Справедливости», но и добавляют к ним несколько новых антимагнатских

пунктов.

Серьезную опасность для установившихся снова в городе гвельфско-пополанских порядков

создало появление в Италии весной 1310 г. императора Генриха VII. 3 июля послы его по-

требовали впуска императора в город, на что получили ответ: «Флорентийцы никогда, ни

перед какими властителями не склоняли головы». Правда, гибеллины в городе несколько

осмелели, и снова возобновились в нем беспорядки, но перед императором город

действительно не склонился, приготовился к длительной осаде и не обратил внимания на

имперский банн, которым стремился напугать его Генрих. Попытка осады Флоренции,

предпринятая осенью 1312 г., не дала результата, а уже 24 августа 1313 г. император

скончался, и Флоренция могла вздохнуть свободнее.

После смерти Генриха VII вождем гибеллинов, все еще не признавших себя побежденными,

стал захвативший власть в Пизе начальник наемных военных отрядов (кондотьер) Угуч-чоне

делла Фаджола, а затем его сменил (в 1316 г.) властитель Лукки, а потом и Пизы — хитрый,

энергичный и не стесняющийся в средствах Каструччо Кастракани. Оба они пытались создать

себе государства у самых границ Флоренции и потому заставляли ее быть постоянно

настороже.

В ходе всех этих внешних политических столкновений и опасностей внутри города пополаны

неуклонно и упорно укрепляют свою власть. Все глубже врастает в жизнь порядок, введенный

«Установлениями Справедливости», все больше теряют почву под ногами феодалы-гранды,

все более из пополан-ской массы выделяется и забирает бразды правления в свои руки

«жирный народ» — богатые купцы, банкиры, ремесленники, которые к 20-м годам становятся

полными хозяевами в коммуне.

Милан и Генуя

Флоренция — классический город социальной борьбы, классическая итальянская городская

коммуна, а потому, естественно, судьбы ее занимали нас особенно долго. Милан, крупней-

ший, наиболее передовой город Италии в XI—XII вв., город-герой, возглавивший борьбу с

ненавистными Гогенштауфенами и победивший в этой борьбе, со второй половины XIII в. не-

сколько теряет свое значение.

Флоренция почти во всех отношениях перегоняет его, но все

же Милан остается одним из псдущих итальянских городских центров, а по количеству сво-

его населения, по-видимому, еще в течение значительного времени превосходит Флоренцию.

Так, миланский хронист Бон-везин де Рива в 1288 г. пишет, что в Милане 200 тыс. населения,

а Флоренция того же времени вряд ли имела и половину этого. 40 тыс. способных носить

оружие мужчин насчитал в своем городе Бонвезин, он называет в нем 200 церквей, 1 тыс.

лавок, 150 гостиниц, 120 юристов, 1500 нотариусов, 28 врачей. Но в то же время, оставаясь

большим, цветущим, живущим бурной жизнью городом, Милан в XIII в., как и в

последующие века, не является ведущим экономическим центром, а играет в первую очередь

политическую роль. Расположенный на узле стратегических дорог, ведущих из-за Альп в

Италию, Милан со своими старинными укреплениями является как бы замком полуострова.

Этим положением города объясняется то, что в нем феодальная знать сохраняет гораздо

большее значение, чем в других городах-коммунах типа Флоренции.

В соответствии с этим уже в первой половине XIII в. устанавливается, как мы видели,

господство в городе «Мотты» и «Совета св. Амвросия», т. е. союза среднего и мелкого дво-

рянства с пополанами, и этот союз выдвигает к власти род Делла Торре, на ряд десятилетий

остающийся хозяином Милана и ведущий ярко выраженную гвельфскую и пополанскую по-

литику.

Но союз между «Моттой» и «Советом св. Амвросия» скоро обнаруживает свою непрочность,

волны социальной и политической борьбы, перекатывающиеся через всю Италию, захваты-

вают и Милан. Делла Торре, стремясь удержать в руках власть, все больше сближаются с

пополанами, все более точно исполняют их волю, и это отбрасывает среднее и мелкое

дворянство в объятия знати. Борьба теперь идет, как во Флоренции или Болонье, между

объединенным народом и объединенными феодалами. В 1262 г. папа Урбан IV назначает

архиепископом Милана члена одного из знатнейших родов города Оттона Висконти, и он

сразу же становится признанным вождем феодальной части населения.

Однако власть пополанов и возглавлявших их Делла Торре так велика, что Оттона не

впускают в город, извне которого он начинает вести борьбу с Делла Торре. Последних

поддерживает их тесный союз с Карлом Анжуйским, остро нуждающимся в Милане для связи

с Францией.

Период власти Филиппе делла Торре, держащего бразды правления с 1262 по 1265 г., является

временем расцвета попо-ланского Милана.

Но Карл Анжуйский вскоре почувствовал себя достаточно прочно, чтобы перейти к активным

действиям на севере. Это не устраивало Делла Торре. Глава их Наполеоне разошелся с

недавним покровителем своей семьи и искал поддержки императора, также

заинтересованного в замке Италии — Милане.

Это усиливает положение архиепископа Оттона Висконти, по-прежнему опирающегося на

поддержку папы (Григория X). В 1272 г. вооруженная борьба между обоими лагерями вспы-

хивает с большой силой, причем идет в парадоксальных формах: гвельфы с Делла Торре — в

союзе с императором, а гибеллины с Висконти — в союзе с папой.

В январе 1277 г. борьба эта приводит к решающей битве, в которой Наполеоне делла Торре,

не получив надлежащей поддержки от занятого внутренними делами империи Рудольфа

Габсбурга, потерпел решительное поражение, попал в руки врага и был заключен в железную

клетку, в которой его с торжеством привезли в Милан. Оттон Висконти и знать оказываются

полными хозяевами города, каковыми они остаются до смерти Оттона в 1295 г.

Как некогда Висконти, находясь вне Милана, ряд лет боролись за него, так теперь Делла